Противостояние

   День был чудесный, ясный, солнечный, морозный по-зимнему. Уже наступила весна, но в начале марта ещё подмораживало, как в феврале. Надя шла по лесу, с наслаждением вдыхая свежий, холодный хвойный воздух. Пышные сугробы сверкали всеми цветами радуги и сияли золотыми огоньками-блёстками под лучами яркого апельсинового солнца, а перед глазами мелькали и суетились искрящиеся алмазные не то крохотные снежинки, не то мелкие кристаллики льда.

   Накануне вечером выпал обильный снегопад и засыпал всё вокруг большими ватными хлопьями снега. Пушистые гирлянды заиндевелого снега празднично свисали с длинных ветвей плакучих берёз белым, струящимся водопадом. Высоченные сосны превратились в кучевые пухлые облака, стремясь улететь в синее-синее, сияющее лазурью, неправдоподобно яркое небо. А роскошные кружевные красавицы ели стали все белоснежными, поистине новогодними, словно укрытые бабушкиным пуховым платком-паутинкой, и поражали своим торжественным, царским великолепием.
 
  Волшебный, сказочный лес так и переливался весь жемчужным перламутром и серебром, как на картине, радуя взор и наполняя душу детским восторгом. Настоящая зимняя сказка! Сердце трепетало от восхищения и наивного предощущения чуда. Счастье переполняло Надю и рвалось наружу, ей хотелось петь и смеяться. Такой божественной красоты она давно уже не видела, хотя каждый день гуляла в лесу – посёлок стоял посреди густого леса, сразу за домами синел сосновый бор и белела берёзовая роща.

   На лесной тропинке у полянки понуро стояла чья-то собака, похожая на овчарку, и терпеливо ждала кого-то, внимательно наблюдая за Надей.

- Ты чья? – ласково спросила Надя, выйдя на полянку, однако погладить не решилась, собака чужая, кто знает, что от неё ожидать.

   Собака устало взглянула на неё, но с тропинки не сошла. Ошейника на ней не было. Где же её хозяин? Ушёл далеко вперёд? Что-то не видно его нигде. Да и собака незнакомая, приблудная какая-то, тощая, одна кожа да кости. Надя раньше её никогда не видела, хотя знала всех собак в посёлке наперечёт.

   Собака была, видно, кормящей матерью и выглядела измождённой и очень худой, рёбра так и выпирали наружу. Бродячая наверняка. Может, она еду просить пришла у людей? Но почему в лесу? Здесь же никого нет, кроме Нади. Ни одной живой души вокруг. Но угостить собаку было нечем, еды с собой не было. Надя осторожно обошла собаку и пошла по тропинке дальше. Смутные сомнения закрались в её душу, но она не придала им значения.

   Странное, тревожное ощущение не покидало Надю. Ей казалось, что собака за ней пристально следит и тихо, неотступно преследует. Она невольно прибавила шагу, но оборачиваться не стала, хотя ясно чувствовала на себе сверлящий враждебный взгляд. Обернулась она уже тогда, когда услышала за своей спиной тихое щёлканье, похожее на клацанье зубами.
 
   Круто развернувшись, Надя ахнула от ужаса: собака молча преследовала её по пятам и на бегу пыталась укусить Надю за ногу, но никак не могла ухватиться зубами за мелькающие сапоги. «Бешеная!»  – пронеслась в мозгу паническая мысль. И тут же Надя вспомнила, что сейчас, в марте, в лесу сезонная вспышка бешенства, лисы забегают в посёлок и заражают бешенством бродячих собак.

- Пошла вон! – заорала Надя на весь лес и сделала вид, что хочет пнуть собаку.

   Собака нисколько не испугалась и попыталась ухватиться за ногу, хищно клацнув зубами. Надя быстро отпрыгнула и побежала по тропинке, оглядываясь на бегу. Собака неотступно бежала следом, как привязанная, пуская тягучую слюну и щёлкая острыми, как кинжалы, клыками.

   «Если укусит – заразит бешенством!» – в ужасе подумала Надя и припустила со всех ног. Она неслась, как ветер, к избушке лесника, которая маячила приветливым огоньком уже совсем рядом. Надя знала, что за сеткой забора во дворе избушки бегает на цепи огромный злобный пёс, которого все в округе боятся, и люди, и звери. К нему-то она и мчалась во весь дух, как к надёжному островку спасения. Собака испугается злого громадного пса и убежит восвояси, куда подальше. А лесник прогонит собаку выстрелами из ружья.

    Но она жестоко ошибалась. Добежав до сетки, Надя в страхе обернулась и тут же поняла, что здесь спасения нет. Собака не обратила на пса никакого внимания. Пёс надрывался от лая, хрипло гавкал басом, встревоженно кидался на сетку, громыхая железной цепью. Но проникнуть через забор не мог, ему мешала цепь и проволочная сетка.

    А собака, свирепо оскалившись, кидалась на Надю, прижавшись к сетке и присев на задние лапы. Зверюга рвалась прыгнуть ей на грудь, злобно металась вдоль сетки, дико ощетинившись, шерсть у неё на загривке поднялась дыбом, она рычала и клацала зубами, пытаясь укусить Надю, а из оскаленной пасти, пузырясь, текла жёлтая пена. 

- Пошла отсюда, тварь! – закричала в отчаянии Надя и зарычала в ответ, оскалив зубы.

   Собака отскочила в испуге, поджав хвост и прижав уши, но тут же снова кинулась на врага, пытаясь вцепиться клыками в горло.

   Надя быстро схватила большую суковатую палку, лежавшую около поленницы с дровами, и озлобленно замахнулась на собаку, готовая безжалостно размозжить ей голову, если только она попробует на неё прыгнуть. Собаку не испугала агрессия женщины, но из осторожности она не решалась на неё прыгнуть. Палка так и мелькала в руках Нади, описывая вокруг неё кресты, круги и восьмёрки и надёжно защищая её от нападения бешеной зверюги.

- А, боишься?! – взбесилась от ярости Надя и с ненавистью заорала, - Убью гадину! Убирайся!

   Собаку насторожила эта необузданная ярость и она невольно отпрянула, низко присев на задние лапы, но убегать и не подумала. А Надя скорее почувствовала, чем поняла, что зверюга давно уже голодна и просто хочет её сожрать и отнести хороший кусок своим голодным щенкам, которые ждали её где-то в лесу. И без добычи уходить не собиралась.
 
   Собака, очевидно, была дикой, лесной, а, вернее, одичавшей, а в лесу зимой есть нечего, в марте ещё стояли морозы, повсюду лежали сугробы снега, зверьки все попрятались в норки, а в посёлок она остерегалась наведаться к помойке порыться в отбросах, боялась местных бродячих собак. Щенков кормить нечем, молоко у собаки от голода наверняка пропало, вот и вышла она на охоту на лесную тропинку. Охотилась она на людей. Потому и ждала у полянки Надю, которая должна была стать её добычей.

- Ну уж нет! – дико заорала Надя, - Тебе меня не одолеть!

   И принялась бешено колотить палкой по сетке и вопить во весь голос:

- Лесник! Лесник! Помогите! Тут собака бешеная!

   Пёс лесника обеспокоенно метался по двору, исходя истеричным лаем, но двор был задний, крыльцо было с другой стороны, и лесник, наверное, не слышал и не видел, что творится на заднем дворе. Окна по-прежнему приветливо светились тёплым оранжевым светом, но ни одна занавеска даже не колыхнулась. Надя знала, что у лесника есть ружьё, и он легко мог прогнать бешеную собаку выстрелами в воздух. А лучше пристрелить опасную зверюгу.

   Но лесник не выходил, а Надя уже постепенно теряла силы и терпение. Собака озверело крутилась вокруг неё и остервенело кидалась на руку, которая держала палку, пытаясь ухватить её зубами. Но Надя была проворнее и быстро крутила палку в воздухе, со свистом очерчивая вокруг себя бесконечные круги и делая вид, что хочет ударить ею собаку. И ударила бы со всей силы, если бы она напала на неё. И пришибла бы насмерть, нисколько не сомневаясь и не раздумывая.

   Это было настоящее противостояние, противоборство Человека и Зверя. Кто кого? Насколько хватит у Нади ещё сил и мужества? Собака не отступит. Но и Надя будет защищаться, пока хватит упорства. Ей было страшно, очень страшно, просто безумно страшно, но повернуться к собаке спиной и побежать – значит, проиграть в этой борьбе.  И Надя свирепо рычала на зверюгу, скаля зубы и отпугивая её своей бешеной свирепостью, и дико орала ей прямо в ощеренную морду:

- Пошла отсюда, сука! Убью, убью, сволочь!

   Собака отпрыгивала в испуге, низко приседая и тесно прижимаясь к сетке, за которой бился и буйствовал огромный лохматый пёс лесника, и снова кидалась на Надю. А Надя опять злобно рычала и хрипло орала на собаку, неистово колотя палкой по сетке и яростно пиная забор ногами.

   Наконец, из-за домика показался лесник с толстым железным ломом в руках (жалко, что не с ружьём) и ещё издали закричал:

- Что случилось?

- Собака бешеная на меня напала! – сипло прокричала воспрянувшая духом Надя, - Не могу от неё отвязаться! Она пытается меня укусить!

- А ну, пошла отсюда, падаль! – громогласно заорал на зверюгу лесник и торопливо вышел за сетку с ломом в руках.

   Собака трусливо отскочила от сетки и побежала прочь, напуганная решительным видом человека с внушительной железякой в руках. Или она приняла лом за ружьё? Зверюга неслась по тропинке прямо в лес и скоро исчезла за ёлками вдалеке, скрывшись за пригорком. Видать, там, где-то далеко в лесу, была её нора, где ждали мать изголодавшиеся щенята. Сегодня они останутся голодными. А, может, собака им мышей или птичек по пути наловит.

- Вот сука! – возмутилась Надя, со злостью отбросив палку, - Одичавшая какая-то собака! Живёт почему-то в лесу, а не в посёлке, одиноко. Бродячие собаки обычно стаей бегают. Зверюга бешеная!

- Не собака это! – мрачно ответил лесник, - Волчица. И не бешеная она, а голодная. Кур на хуторе таскает из курятника, белок да мышей ловит, тем и питается. Волчата у неё, кормить их надо, вот и охотится она на тропинке на всех подряд, кто попадётся – заяц, бурундук, белка или мышь. В лесу-то еды нет, март самый голодный месяц для волков и лис. А на оленей и лосей волчица одна, без стаи охотиться не может, да и сил у неё на это нет, изголодалась, истощала совсем. Но чтоб на людей нападала – такое впервые. Видать, сильно оголодала с волчатами. Совсем страх потеряла…

- Волчица!.. – ошеломлённо охнула Надя, - Ужас! А я-то думала, это собака одичавшая… Ох, и напугалась же я! До сих пор руки дрожат... А если б ещё знала, что это волчица… Волчица-людоед… Кошмар!

   Надю аж передёрнуло всю от непонятного отвращения, даже затошнило.  И она тихо попросила лесника:

- Не уходите, пожалуйста, пока я не выйду из леса! А то как бы она не вернулась… Не дай бог, опять за мной увяжется. Волчица…

   И, крепко обняв лесника и горячо пожав ему руку, Надя стремглав помчалась домой по тропинке, не оглядываясь и не разбирая дороги. Палку она прихватила с собой – на всякий случай, мало ли кто ещё встретится ей на лесной тропинке…

   Уже вечерело. Предзакатное румяное солнце щедро поливало сочными розовыми лучами сугробы снега, окрашивая их в томный персиковый цвет. Заснеженные деревья вокруг сияли золотом и бронзой, сверкая и переливаясь целой радужной палитрой тёплых тонов и оттенков, и отбрасывали длинные фиолетовые тени. С тёмно-синего сапфирового неба тихо падали, кружась и вальсируя, большие серебристые снежинки, узорчатые и лучистые, как кружевные вязаные салфетки. Но Надя уже не замечала красот природы, она торопилась домой…

   Лесник ещё долго стоял с ломом в руках, провожая Надю взглядом, и тепло улыбался в густые заиндевелые усы:

- Ещё неизвестно, кто больше испугался – ты волчицу или она тебя… Смелая, однако, бабёнка-то. С такой можно и на охоту ходить. Бой-баба!