О. Кипренский. Портрет графа Уварова

Вот мой Онегин на свободе;
Острижен по последней моде,
Как dandy   лондонский одет —
И наконец увидел свет.
Он по-французски совершенно
Мог изъясняться и писал;
Легко мазурку танцевал
И кланялся непринужденно;
Чего ж вам больше? Свет решил,
Что он умен и очень мил.

     Вот когда я гляжу на этот портрет молодого графа Уварова, у меня само собой  из памяти восходят  эти строки. А он  таким и был в молодости. Тут этот портрет  можно смело и  без колебаний ставит как  иллюстрацию к известной поэме.  Ни убавить, ни прибавить.. А вот ещё вспомним и продолжение известного стиха.

 Мы все учились понемногу
Чему-нибудь и как-нибудь,
Так воспитаньем, слава богу,
У нас немудрено блеснуть.
Онегин был по мненью многих
(Судей решительных и строгих)
Ученый малый, но педант:
Имел он счастливый талант
Без принужденья в разговоре
Коснуться до всего слегка,
С ученым видом знатока
Хранить молчанье в важном споре
И возбуждать улыбку дам
Огнем нежданных эпиграмм.

     А я теряюсь в догадках, как мог этот dandy   стать автором известной триады, знаменитой идеологемы, которая легла  в основу существования огромной империи и продержалась в умах до семнадцатого года прошлого века. Указала  на  сердцевину стояния на Земле всего  нашего народа. Триада звучит так: ПРАВОСЛАВИЕ – САМОДЕРЖАВИЕ – НАРОДНОСТЬ. Это сегодня она позабылась А в те годы её знал каждый, как Отче Наш. От неё отталкивались в мыслях наши не так уж далёкие предки в думах о строительстве нашего государства, о смысле его существования. и о пути его развития. Невольно захочешь более пристально посмотреть на то, как этот рафинированный аристократ и сын своего века смог прийти к столь глубокой основополагающей мысли для  России того времени.
  Он стал главным идеологам страны.  Ну как Суслов во времена Брежнева. 

                *****
    Будущий президент Академии  родился 5 сентября 1786 г. в городе Санкт-Петербурге.Родился он  в семье подполковника конной гвардии и представителя древнего дворянского рода Семёна Уварова.  Папенька был человеком весёлым и отважным, Он хорошо танцевал, особенно в присядку. А ещё он хорошо играл  на бандуре. Поэтому его прозвали  «Сенька-бандурист». Всесильный князь Григорий Потёмкин приблизил остроумца к себе, сделав адъютантом и женив на Дарье Ивановне Головиной. Невеста была не из последних, из худородных.   Родился сын и  крёстной матерью  стала сама императрица Екатерина Великая.

  Но не повезло мальчику. В двухлетнем возрасте он остался без отца.   Его воспитанием занималась  мать Дарья Ивановна, но и она умерла.  Остался он круглым сиротой. Воспитывала и образовывала его  тетка Наталья Ивановна Куракина, урождённая Головина.

    Итак начальное образование  Серёжа Уваров получил в доме.Да другого тогда и не было.  Жил и учился в доме известного государственного деятеля, князя Алексея Куракина. Но учился он ни чему-нибудь и как-нибудь, а очень основательно.  И учителя были под стать. Например,  занимался с ним французский аббат по имени Манген. Сбежав от революции на родине, он сохранил ностальгические воспоминания о «золотом» веке французской аристократии». И хорошо справился со своей воспитательной задачей.

     К тому же был  Серёжа  мальчиком усердным и невероятно одаренным. С детских лет он прекрасно владел французским, отлично знал немецкий, великолепно разбирался и в той, и в другой словесности, а позднее изучил он ещё латинский, древнегреческий и английский языки. Он уже  сочинял на разных языках замечательные стихи и искусно их декламировал.

   Вы только представьте себе, в 15 лет его приняли на службу  в Коллегию иностранных дел. То есть он стал дипломатом. В 1806 его  послали в Вену к русскому посольству, а в 1809 он был  поставлен секретарем посольства в городе Париже. Какой взлёт

За эти годы он познакомился со многими известными людьми того времени. Такими как Гете, прусским государственным деятелем Генрихом Штейном, писательницей Жерменой де Сталь, известными учеными Александром и Вильгельмом Гумбольдтами. Все эти замечательные знакомства развили его  утончённый эстетический вкус, широту интеллектуальных интересов и стремление к непрерывному самообразованию. А ещё утвердили в его душе  политические убеждения — сторонника просвещённого абсолютизма.

   Во Франции он написал работу, в которой  выдвинул идею формирования в России специального научного учреждения, занимающегося изучением восточных стран. Молодой дипломат справедливо считал, что распространение языков Востока непременно приведет «к распространению разумных понятий об Азии в ее отношении к России». Он писал: «Вот огромное поприще, не озарённое ещё лучами разума, поле славы неприкосновенной — ключ новой национальной политики».

      В 1810 году он возвращается домой в Россию.  Перспективный молодой человек был избран почётным членом Санкт-Петербургской АН, кроме того он был членом Парижской Академии словесности и надписей, Копенгагенского Королевского общества наук, Геттингенского общества наук, Мадридского Королевского исторического общества и Неапольского Королевского общества. И всё это в 24 года. Невероятно.

 Одна великосветская дама так его охарактеризовала: «Баловень аристократических собраний и красавец. Весёлый, ловкий, остроумный, с оттенком самолюбия фата». Вспомним

    Сергей Семёнович одной лишь служебной деятельностью не ограничивался, принимал участие в литературно-общественной жизни Санкт-Петербурга. В это время Уваров «с душой почти что геттенгенской» вошёл в кружок Алексея Оленина — археолога, литератора, художника, а также директора Публичной библиотеки   Капнист.  Кроме того, Оленин являлся одним из основателей русской археологии. : Какие всё серьёзные должности и занятия, которые не очень вяжутся с обликом того, кого мы видим на портрете.  И опять вспоминается Пушкин.  «Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей.»

    В 1811 Сергей Семёнович женился и очень удачно, если так можно выразиться. Его жена  -  Екатерина Алексеевна Разумовская. Она дочь  графа Алексея Разумовского, бывшего министром народного просвещения. По словам одного современника: «Он  выбран был молодой девушкой, разительно отличавшийся строгим взглядом на жизнь, познаниями и умом от окружавшей петербургской золотой молодёжи».

  Очень полезное супружество - двадцатипятилетний молодой человек получил первое крупное назначение, став попечителем столичного учебного округа. Он показал себя блестящим организатором.  Он преобразовал Главный пединститут в Санкт-Петербургский университет, учредив в нем обучение восточным языкам, реформировав учебные планы уездных училищ и гимназий.

    Основным орудием просвещения Сергей Семёнович обозначил историю. И он объяснил почему: « «В воспитании народном преподавание Истории есть дело государственное. Она образует граждан, умеющих чтить свои права и обязанности, воинов, для Отечества умирающих, судей, цену правосудия знающих, вельмож опытных». Хорошо сказано.

  А ещё он был один из организаторов литературного общества «Арзамас». Это было такое закрытое литературное общество, которое известно только потому, что в нём участвовали несколько известных литераторов, прежде всего Пушкина. Это были такие дружественные посиделки, тусовочка богемная. Они дали друг другу шутливые прозвища. А это были имена из поэмы Жуковского «Светлана». Сам Жуковский стал Светланой. А у Пушкина было прозвище Сверчок  А Уваров стал «Старушка» На заседаниях арзамасцы читали эпиграммы, шутливые протоколы и критически разбирали собственные сочинения. А потом сообщество Арзамас распалось. Не сошлись в своих социально-политических взглядах.

                *****
   И вот Сергею Семёновичу Уварову. тридцать два года Он получает новую и очень важную должность. Понятно, что без  приятельских и родственных связей не обошлось. Как сегодня, так и тогда. Почему же нет. Ну и способности тоже сыграли свою роль.

В 1824 он удостоился чина тайного советника, а в 1826 — звания сенатора. А тайный советник – это генерал. Только штатский.
 
      В 1834 году  Уваров утверждён министром народного просвещения. На ответственном посту Сергей Семёнович продержался дольше всех преемников и предшественников — шестнадцать лет. Это было пиком его карьеры.

   Цензура также стала одной из основных сфер деятельности Министерства народного просвещения. Уваров полагал, что важно пресекать «покушения» журналистов на ключевые «предметы государственного управления», избегать попадания в печать опасных политических понятий, приносимых из Европы, следить за рассуждениями о «литературных предметах». И это говорит человек, который сам провел на Западе немалые годы, и знакомый со всякими европейскими знаменитостями. И у которого всё сознание было проникнуто именно западными мыслями и ценностями.

   Из цензурных соображений Сергей Семёнович добился закрытия журналов «Телескоп» Надеждина и «Московский телеграф» Полевога. В 1836 временно оказались под запретом все новые периодические издания, была ограничена книжная торговля и издательское предпринимательство, сократился выпуск дешёвых публикаций для народа. К слову, отсюда берет начало и вражда министра народного просвещения с великим русским поэтом Александром Пушкиным.

                *****
     А вот тут надо остановиться поподробнее. И это стоит того. Вспомним, что  С. Уваров и А. Пушкин когда- то состояли в одном литературном кружке «Арзамас». Они были друзьями.
 
Уваров перевёл на французский произведение Пушкина «Клеветникам России».  Он с восхищением отметил «прекрасные, истинно народные стихи». Отношения их начали портиться в 1834. Именно с этого момента министра стал не устраивать некогда предложенный Николаем порядок цензурирования пушкинских работ. Царь Николай первый сам хотел быть цензором. В 1834 он своей властью «искромсал» поэму «Анджело», а потом начал борьбу с «Историей пугачёвского бунта».

     В 1835 поэт отметил в дневнике: «Уваров подлец большой. Кричит о книге моей, как о безобразном сочинении и преследует своим цензурным комитетом». А после этого появились эпиграммы. Например,  такая. «На выздоровление Лукулла» А это была даже и не эпиграмма, а целая ода. Прочтём:

Ты угасал, богач младой!
Ты слышал плач друзей печальных.
 Уж смерть являлась за тобой
В дверях сеней твоих хрустальных.
Она, как втершийся с утра
Заимодавец терпеливый,
 Торча в передней молчаливой,
 Не трогалась с ковра.
 В померкшей комнате твоей
 Врачи угрюмые шептались
. Твоих нахлебников, Цирцей
 Смущеньем лица омрачались;
 Вздыхали верные рабы
 И за тебя богов молили,
Не зная в страхе, что сулили
Им тайные судьбы.
 А между тем наследник твой,
 Как ворон к мертвечине падкой,
 Бледнел и трясся над тобой,
 Знобим стяжанья лихорадкой.
 Уже скупой его сургуч
Пятнал замки твоей конторы;
 И мнил загресть он злата горы
В пыли бумажных куч.
 Он мнил: "Теперь уж у вельмож
Не стану няньчить ребятишек;
 Я сам вельможа буду тож;
 В подвалах, благо, есть излишек.
Теперь мне честность - трын-трава!
Жену обсчитывать не буду,
 И воровать уже забуду
 Казенные дрова!"
 Но ты воскрес.
Твои друзья,
В ладони хлопая ликуют;
 Рабы как добрая семья
Друг друга в радости целуют;
Бодрится врач, подняв очки;
Гробовый мастер взоры клонит;
А вместе с ним приказчик гонит
 Наследника в толчки.
Так жизнь тебе возвращена
Со всею прелестью своею;
Смотри: бесценный дар она;
 Умей же пользоваться ею;
 Укрась ее; года летят, Пора!
Введи в свои чертоги
 Жену красавицу - и боги
 Ваш брак благословят 

   Но к этой оде - эпиграмме нужны пояснения, иначе в ней ничего не понять. Прежде всего, кто таков был этот Лукулл. Это был  римский военачальник и политический деятель. Он жил в первом веке до нашей эры.   В историю Лукулл вошёл  благодаря своему  расточительству и обжорству. Роскошные «лукулловы пиры»  вошли в поговорку. Граф Шереметов это был иносказательно древнем римлянином. И расточителен и обжора.  Был он несметно богат.  А граф Уваров был ему родственником. Он был женат на двоюродной сестре  Шереметева.  Однажды богач заболел и находился при смерти. А Уваров был его единственным наследником. И все уже были уверенны, что молодой Шереметев отсчитывает свои последние дни. Ну и господин Уваров был тоже в уверенности, что богатства родственника прямой дорогой перейдут к нему со дня на день.
 
    А тут облом. Шереметев взял так опрометчиво и выздоровел. Эх!  Ну Пушкин написал оду вышеприведенную на это событие. В ней упомянул, как граф уже  накладывал печати на имущество, которое ждал. Представил Уварова «в образе низкого скупца, пройдохи, ворующего казенные дрова, подающего жене фальшивые счета, подхалима, ставшего нянькой в домах знатных вельмож»
 
   Упомянуты в оде были дрова.  На ранней стадии своей карьеры Уваров попросту спекулировал государственным имуществом — казёнными дровами, которые выдавались для зимнего отопления помещений университета, Академии наук и казённых квартир служащих по вверенному ему ведомству.

  Скандал в высшем свете. И Пушкину, оправдываясь,  пришлось писать  объяснение шефу жандармов  по поводу оды. Он писал:

 «Моя ода была послана в Москву без всякого объяснения. Мои друзья совсем не знали о ней. Всякого рода намеки тщательно удалены оттуда. Сатирическая часть направлена против гнусной жадности наследника, который во время болезни своего родственника приказывает уже наложить печати на имущество, которого он жаждет».

   Но это не всё. Потом новый грандиозный  скандал, связанный опять – таки с Уваровым. Дело в том, что граф был не той ориентации. Сексуальной. Хотя и женат был. И причиной стала вновь эпиграмма Пушкина. Вот она:

В Академии наук
Заседает князь Дундук.
Говорят, не подобает
Дундуку такая честь;
Почему ж он заседает?
Потому что жопа есть.

  Князь Дондуков-Корсаков, против которого направлена данная эпиграмма, был по общему мнению.  ограниченный и невежественный человек. Он был  председателем петербургского цензурного комитета, назначенный вице-президентом Академии наук по протекции президента С. С. Уварова, с которым его связывали порочные отношения. То есть, известно какие «порочные» отношения.  Скандальное назначение Дондукова-Корсакова вызвало написание этой эпиграммы. А она, эта эпиграмма, разила не в меньшей степени и графа Уварова. В этой связи понятно,  в каком контексте Пушкин употребил это на грани приличия слово «жопа».

                *****               
               
    А вот теперь самое главное. Граф Уваров запустил в обиход и в сознание всей просвещённой публике триаду « Православие, Самодержавие, Народность» А что это такое. Она повторяла другую известную народную триаду.  « За Веру, Царя и Отечество».
 
     Здесь нужно сказать следующее. Просто необходимо и  простыми словами. Народу, государству никак нельзя без идеи. Народ – это не просто огромная толпа людей, которая живёт и движется в потоке времени неизвестно куда. Идея как раз и указует народу то, к чему ему общими силами должно двигаться. Это единственно, что делает из толпы народ, объединенного общими устремлениями. Иначе – это толпа, обреченная в историческом контексте на погибель. Без идеи никак нельзя. Чтобы выжить в нашем непростом мире.
 
    И ещё один очень важный момент. Идеи никогда не возникают неизвестно откуда. И в никуда они тоже не исчезают. Они видоизменяются и составляют  историческую ткань  Иногда идеи  зреют годами и даже столетиями, прежде чем овладевают массами и становятся материальной силой. Каждая идея приходит в свой срок. Не раньше,  но и не позже. Каждая идея приготовляется своим временем.  "Всему свое время, и время всякой вещи под небом",  как говорил некогда библейский мудрец Экклесиаст  В идее народ реализует свое право на существования.

    Например, формирование первого государства первыми Рюриковичам. В борьбе с внешними силами и борьбе между родственными племенами.  Потом удержание этого государства в борьбе в одно целое и опять таки в борьбе с ордынцами. А потом  подоспела и новая идея. Москва – третий Рим, первые два Рима погибли, третий не погибнет, а четвертому не бывать. Эта максима нам известна со школьной скамьи. Она появилась в первой половине 16-гго века.
 
     Она была связана с философской концепцией о переносе «центра мира» в столицу Русского государства. Ее автором традиционно считается монах псковского Елеазарова монастыря Филофе.

      Укреплявшееся Русское государство должно было политически закрепиться на мировой арене. С религиозным «переходом империи» от Константинополя к Москве возникла потребность и в политической преемственности от Византии. Возникали легенды о происхождении  шапки  Мономаха, будто бы подаренной русскому князю византийским императором; о белом клобуке, ведущем свою историю от Константина Великого.

     А потом новая идея. Имперская идея. Времена Петра первого и его птенцов. И опять не случайно. Россия заперта со всех сторон. Оставаться в таком положении без выхода к морю, то есть  без выхода во внешний мир, это погибель. Надо было утверждаться в быстро теснеющим мире. Не вырвались  - и тихо и медленно умирали бы безнадёжно, отставая от Европейский держав, которые уже приступили к дележу мира. Поделили бы и нас. Кто ж оставил бы такую огромную территорию без внимания. И тут, «когда Россия молодая в бореньях силы напрягая, мужала с гением Петра». Петр выдвинул новую идею, обусловленную своим временем.

 Ну а далее начало 19 века. Россия – империя.  Меняются национальные приоритеты. Новая идея связывается с именем графа Уварова, который её, эту идею, первым озвучил. То, что это был граф Уваров, это чистая случайность. Она появилась бы и без него. Как законы Ньютона были бы открыты и без великого англичанина.
                *****
   Это была, как выразился один философ "формулой русской культуры", то есть фундаментальным основанием, на котором покоится благоденствие России как нации, государства и цивилизации. В этом качестве уваровский закон содержит в себе все возможные вариации Русской идеи. И православный патриотизм, и имперскую идеологию, и русский национализм, составляющие в совокупности идеологию русской национальной политической мысли.

   К «Православию», стоящему в триаде на первом месте, Уваров пришёл не сразу. Он, разумеется, являлся крещёным человеком, однако основой его мировоззрения православие стало вовсе не в юные годы. Воспитанный аббатом-католиком, Сергей Семёнович прошёл через все искушения, которые могла явить Европа любознательному дворянину из России. Увлечение масонством, европоцентризм, пренебрежительное отношение к отечественной старине — всё это Уваров познал и преодолел. В 1830-ых годах, то есть в свои уже зрелые годы он говорил говорил:

«Русский, глубоко и искренне привязанный к церкви своих отцов, взирает на нее как на залог семейного и общественного счастья. Без любви к вере предков и народ, и частный человек, погибнет. Ослабить веру в них, значит вырвать сердце и лишить крови...».

"Без любви к Вере предков, - писал Уваров, - народ, как и частный человек, должны погибнуть; ослабить в них Веру, то же самое, что лишать их крови и вырвать сердце. Это было бы готовить им низшую степень в моральном и политическом предназначении. Это было бы измена в пространном смысле".
Появившаяся в начале 30-х годов XIX века уваровская формула противостояла распространявшейся по Европе атеистической революции.

   А в Европе атеистическая революция. Вспомним Вольтера. «Раздавите гадину» призывал философ.А «гадина» - это церковь. Каково!  Самая главная, заветная свобода сторонников идей просвещения - либералов и коммунистов - есть свобода вероисповедания; она позволяет внедрить в массовое сознание мысль, что Бога нет. Эта свобода, санкционируя равноценность всех вероисповеданий, уравнивая веру, ересь, секту и безверие, тем самым подводит к мысли об их всеобщей ложности. А мысль  Уварова  показывала терявшей веру Европе, что истинная вера есть и это - Православие.

                *****
      Самодержавие». Исследуя недостатки европейских монархий и республиканской системы, изучая феномен русского самодержавия в московской и послепетровской истории, министр народного просвещения граф Уваров  стал одним из самых сведущих специалистов в данной области. Он говорил:
 «Самодержавие — непременное условие политического существования страны. Русский колосс сосредоточивается на нём как на краеугольном камне своего величия».

Самодержавие, полагал Уваров, представляет главное условие политического существования России в настоящем её виде. Русский Колосс упирается на нём, как на краеугольном камне своего величия. Россия живёт и охраняется спасительным духом Самодержавия, сильного, человеколюбивого, просвещённого.

 По мысли министра просвещения, царь, император, помазанник божий, как ни назови,  – это крепкий стержень, без которого государство рухнет, развалится Всё что происходит в стране должно импульсивно происходит из единого центра. От одного человека. И неважно, каким он был. Среди, к примеру, Романовых были всякие и разные. Слабые и сильные, умные и совсем глупые, были дети и хорошо продвинутые в возрасте, мужчины и не очень государственные дамы. Все очень  разные. А государство российское,  не останавливаясь,  всё ширилось и крепло.
 
     К слову сказать, много позже этот стержень всё же рухнул. И свалили его, прежде всего, господа либерал-демократы, включавшие даже и некоторых особ царствующей фамилии. Февралисты затеяли вселенский бардак, который едва не погубил Россию. Уничтожили армию прямо посреди войны. И спровоцировали на выступление на всей  обширной территории империи появление  целых толп националистов. А враги не дремали. И уже  в своих планах кромсали Россию на своих стратегических картах. По-серьёзному.  А потом перешли к действиям. Была  интервенция 14 государств. А вы всё ещё думаете, что они пришли с целью посадить на трон какую-нибудь монаршую особу? Нет, за другим они пришли!

      Но тут явилась новая сила. Вышвырнула всех интервентов вон, подавив при этом и внутреннюю смуту, завершив свой поход на Дальнем Востоке. И помолимся тому, что они воспрепятствовали исчезновению России.   А вместе с ними  явилась на свет новая идея.  Появившаяся не сразу и не вдруг. Самые просвещенные умы европейские славно потрудились над её созданием. Коммунизм. И чтобы там  ни говорили, главная  идея, базовая идея нового государства  была  Социальная Справедливость. И сила эта пришла не разрушать, а строить. Это сейчас полюбилась многим фразочка, взятая из гимна Интернационал. Дескать, пришли, чтобы всё разрушить до основания. При этом не вспоминая о том, что речь шла совсем не о тотальном разрушения. В гимне речь идет совсем о другом. Ключевое слова там было совсем не разрушить. «Весь мир НАСИЛИЯ мы разрушим» Убрали словечко - и весь смысл слов поменялся. И под сенью этой идеи спасли собственно Россию. И создали из неё супердержаву.

                *****
      Но вернёмся к триаде графа Уварова. К последней её составляющей.   
третьим национальным началом Уваров определил Народность. Удивительно. О народности заговорил вот этот человек. Посмотрите ещё раз на портрет. Ведь в нем же нет ничего от народа, и ничего от русского человека тоже. Он весь там, в Европе. Он почти иноземец. Он и по-русски говорит хуже чем по-французски, этот денди.
 
 Вот эта последняя часть триады самая непонятная и в смысле понимания самая размытая. Будущий министр народного просвещения 19 ноября 1833 года направил императору Николаю первому записку, в которой впервые обозначил все три составляющие триады.

      Проанализировав кипучую историю Европы XVII-XVIII веков, Сергей Семёнович прекрасно понял необходимость предупреждения в Российской империи возможных межнациональных конфликтов. Его программа имела целью объединить различные национальности России на основе самодержавия и православия, однако сохранив при этом крепостное право. К слову, это была наиболее спорная позиция — крепостное право уже в те годы не соответствовало принципам большей части образованных людей,  и факт этот тенью ложился на восприятие триады министра. Крепостные и крепостники – ну какая тут народность?

   Хорошо уже то, что по его инициативе  благодаря ему  в образованной среде во второй половине девятнадцатого века русский язык, сменив французский, стал основным в письменной речи.

Являясь министром просвещения, Уваров, прежде всего, примирял открытый им закон к сфере своей административной деятельности. Профессорам и студентам он неоднократно говорил, о "необходимости быть русским по духу прежде, нежели стараться быть европейцем по образованию".

 Его стратегия русификации была гибкой: для западных окраин иная, чем для народов Прибалтики; для христиан отличная, чем для мусульман; разная для не говорящих по-русски и для говорящих плохо; для девочек одна, для мальчиков другая.

     А крепостное право, на это он не осмелился замахнуться.  И не потому, что не понимал всё зло от него. Понимал. Но не решился. Еще Екатерина хотела его отменить. Но восстание Пугачева сильно её расстроило и показало, все пагубность этого смелого поступка. Вот освободили крестьян от крепости, а дальше что? Что они с этой свободой делать будут. И потом как отпускать. Без земли? Но это абсурд. С землёй – это значит отобрать её у крепостников. А это высший слой общества и все благородия. Как тут быть? Было о чём подумать. И не решилась.  Решились, но только тогда, когда припёрло после Крымской войны.
 
    Формула Уварова подразумевала различные формы проявления. Социальные, политические, экономические, идеологические, литературные и даже философские. Её можно было понимать и как "церковь, монарх, народ", и как "поп, царь, мужик", и как "духовенство, дворянство, крестьянство", и как "церковь, власть, земля". В виде "За веру, Царя и Отечество" она стала боевым девизом русской армии. Речь шла о нерушимом союзе этих начал, предохранявшем Россию от поражений и обеспечивавшем ей победы. Эта формула, по мысли Уварова, была настоящим якорем спасения. И этот якорь бросал в бурное море житейских мировых невзгод вот тот, кого вы видите на портрете. Может быть в контексте своего времени он был прав?