Не нарушай!

  На вид она ничего особенного из себя не представляла, хотя о ней неустанно говорили в соответствующих женских органах, не связанных со средствами массовой информации.
  Так она и жила из лучших побуждений, уверовав в неизвестное.
  На завалящей изгнаннице была смирительная рубашка последнего выпуска из с ума сшедшего по ветхим ступенькам дома с привидениями к общему знаменателю, нередко встречающемуся в воротниковой зоне процедурного массажа.
  Три года издевательского пребывания в доме дьявольской терпимости наложили на неё неизгладимый отпечаток, в то время как определённые концентрические круги и обручи хула-хуп возлагали на большие надежды - венки потом, предвкушая, что по выпуске из стен заточения в проигрыше на нью-йоркской бирже она растеряет остатки пошатнувшегося здоровья, играя на понижении нравов ненавистного ей общества.
  Биржа скользкое дело, когда натираешь паркет на ней.
  Этому поспособствовал несносный характер, петушащейся курицы, слетевшей на крутом склоне лет с насеста снабжённого постоянной кормушкой.
  При этом она подвернула шиколотку и растянула себе голосовые связки в рассчёте, что для того чтобы снизойти до неё, кому-то следует подняться.
  Но таковых по близости не оказалось.
  Как известно сведущим в подобных делах, отошедшая от них и подыхающая от безделья, не нуждается в наставлениях общего характера.
  Одного не учли её освободители - совершать преступления было её хобби - не могла же она оставить полицию без работы.
  А так как свободолюбивая в период карантина ходила без маски и резиновых перчаток, на неё быстро надели наручники и отправили в Бельвью на Второй авеню и 16 стрит для повторного психиатрического обследования.