Изменщик - по всему видать

ИЗМЕНЩИК - ПО ВСЕМУ ВИДАТЬ!

ГДЕ СЛАДКО ДА ВКУСНО, МУЖИКУ НЕ ГРУСТНО

   Как-то осенью, ближе к вечеру, когда входная дверь ещё не была заперта на засов, с улицы невнятные шаги послышались, осторожные даже и кто-то, нерешительный, вошёл в сени.
   Хозяйка совсем было укладываться на покой надумалась в ту пору. Оконца задёрнула, постель разобрала, трубу закрыла у протопленной печи уже наглухо, выхлебала кружечку кислого молочка, вынесла в сени помойное ведро, а на его место поставила ночное, с крышкой. Ей осталось только переодеться во фланелевую, длинную сорочку, вывернуть выключатель радио, чтобы проснуться с гимном поутру, не позднее, прочитать в уголке у икон молитву Спасителю и, положив под язык пол таблеточки «валидола» мирно предаться сну и сновидениям, которые, пробудившись поутру, стала бы с интересом толковать.
   Но всему этакому, благостному и приятному помешал вкрадчивый стук, поскрёбывание в дверь. Послышалось:
 - Тёть Пронь, тёть Проня, можно?
 - Хто здеся, ет хто,- тревожно вопрошала хозяйка.
 - Это я, Клавка Петрина, за советом, уж извини.
 - Ну, входи, коль припёрлася на ночь глядя,- недовольно пригласила тётка Проня сожалея в душе, что приятный ритм отхождения ко сну нарушен.
   В дверь, как-то бочком боязливо, протиснулась молодуха, правда не яркая, цветущая, как обычно думают - раз молодуха, то «кровь с молоком». Эта была «бледная немощь». Худая, с грустным, поблекшим лицом и заплаканными глазами.
 - Чаво стряслося-та, - спросила тётка Проня,- аль свиньи попередохли? Счас все бягуть к мене, чтоба сказвала, чем скотину лячить.
 - Не-е-е, это ничего, пока. Ты уж извини, что позновато, не вырваться из дома мне, от хозяйства,- ответила, присаживаясь к столу, Клавка Петрина,- сказывают бабы, будто Петька мой загулял. Об этом речь, изменяет мужик.
 - А-а-а, понятно,- облегчённо проговорила тётка Проня.
   Главное не свиньи. А то бывало раньше, по молодости, насоветует не то, так потом «костей не соберёшь», по оврагам пряталась баба от особенно буйных хозяев.  Теперь хитрее стала, не утверждает, больше намекает, как говорится - «воду льёт». А измена что ж - дело привычное.
 - Знаишь с кем крутица? Хто зазноба яво? - деловито поинтересовалась Проня.
 - Не-е-е, просто шепнули, намёк сделали, - грустно вздохнула Клавка.
 - Жа-а-аль,- покачала головой с досадой тётка Проня,- а то б мы её счас «растёрли ба в порошок», « согнули ба в калач» и «оборотили в жабу».
   Клавка выпучила в испуге глаза, аж со стула приподнялась.
 - Да сяди ты, сяди, шутю я, понятию надоть иметь,- и добавила,- уморила мене прям, шуткую! Ну, слухай тады. Перво-наперво надоть узнать, хто такая будить. Так жа? Налей в миску воды. Запали свечку, лучшея белаю, аль краснаю и шепотком, тах-та сказвай над мискою-та: «Воск растапися, разлучница покажися!» Дай воску капать на воду и гляди сама-та, на чаво капля походить. Ежели женская хвигура будить - она! Не смей сумлеваца дажа, она и есть! Ой, а примет етих, об измене-та, ого-го-гошеньки скольки! К примеру, гуляитя вы со своим Петькой погожим днём, а над вами хищная птица, да хоть ба и коршун, лятаить. Сразу видать, мужик твой изменяить табе! Бягом прям ищи белай камень при дороги, хватай и кидай в птицу ту. Отгонишь - стало быть избегла бяду. А коль голубок над вами кружить, не прогоняй, гляди! Всюю жизню в любови проживётя с Петькою.
 - Да когда нам гулять,- вздохнула Клавка,- дети, огород, скотина.
 - Гарод, скотина,- передразнила тётка Проня,- тошнО слухать, прям. Стало быть он без табе гуляить, а ты в гароде, из-под крапивЫ ни фига не видишь, закопалася тама, да в навозе, в хлеву. Ну, ладно, вникай и помни, - продолжила тётка Проня,- свому мужуку исподнее, гляди, не дари! Сам сабе пущай купить, аль рублёк табе отдасть, будто ба за покупку, да хуть ба и пятачок, не важно. Ранее бабы сами исподнее, да и рубахи и порты шили своим-та. Расшивали узорьем и приговаривали при етам оберег какой-та. А таперича, не то, што давеча, в магазин пошлёпали и всё купили. Не бабы, а лодырюги.
 - Да разве мы белоручки, тёть Пронь, обидно говоришь, - попеняла ей Клавка.
 - Знаю чаво, вота и сказваю, так она и есть,- не унималась тётка Проня,- да гляди, штоба баба, аль другая девка, твому Петьке платок не дарила, утиральник. Ни в коим рази! Враз хватай да выкидвай яво, а заместо няво другой поклади, поняла ли?
   Клавка согласно закивала головою.
 - Сглаз делають завсягда на новое, в новом не ходи! Надень, сперва по двору пройдися, посиди в етим, покружися, а посля покажися всем. Не боися, уж. Таперя далее слухай. Када сильно левая пятка чешица, аль, боля того - лапа, стало быть мужик на сторону ходить твой, налево. Проси, штоба с тобою сходил в магАзин, обувку купить. Пущай возьмёть да напялить на леваю ногу табе сам, своимя руками. Помяни мою слово, приметишь, посля етава сиднем сидеть дома станить, возля табе, што пришпилинай. А уж коль пойдёть всё одно, то видать будить, што разлучница крепенько под узцы тваво мужука держить, захомутала, поди, уж сподобилася.
 - Да мы с Петькой никуда давно не ходим вместе, дел полно.
 - Делов у их пОлна! Вот жа и получай тады измену,- взвилась тётка Проня,- што за бабы пошли? Ни хитринки, ни форсу нету, ни задору. Я ж твоёй мамке когдай-та тожа подсказала. Так живуть жа со старым, по сю пору, так вить? Ты слухай мене. Ета рази заговор, аль приворот? До етава пока што не дошло у табе. Совет даю, дельнай, дурёхе. А-а-а,- встрепенулась, перебила саму себя тётка Проня,- да вота ещё чаво вспомнилося! Коль грудя свярбять прям, чешуца, спасу нету до красна, к примеру левая, стало быть соперница твоя жа подруга, близкая, душевная, по леву руку от табе, с твоим жа мужуком Петькой и крутица.
 - Ой, верно, есть такая у меня, крашеная блондинка, да-а-а! Задушевная, точно!
 - Ну, во-о-ота, прозрения нашло, наконец хуть што-та. А я так скажу, грудь кажить, каку ты змеюку на ей пригрела. Давай кумекай, думай башкой-та. Да вот чаво ещё, зеркалу наспроть постели не вешайтя, худо. Не должён отразица тама спящий,- устало добавила, в придачу как бы, тётка Проня.
 - Таперя, напоследок, совет дам:
Первое - зовися Клавдеей, а не Клавкою. Моду взяла сабе не уважать. Сама сабе уважишь, так твой мужик, вот яво уж клич, как схотишь, хоть Петька, хоть чёрт лысай, от яво не убудить, а ты - тольки Клавдея, зауважаить враз и другия тожа. Пригласи ту, на котору подозрение падёть и угости, как следваить, скусна, без подмесу, по-богатому. Она растаить вся, разнежица, подумаить, што ты дура, а она тобою-та пользуица с Петькою в паре. Вот тут-та и скажи посля ёй: «Можа мой мужик и гож, постерегися и не трожь.» Сказывай ета тихо, без нервов, сама жа дырявь её глазами, гляди, не сморгни! Прям, в те бястыжия зенки гляди, угрожающим голосом, но ласково тах-та, сказывай ей: Ты, душа моя, отвянь, отступися от блуду с Петькою,- так прям и выдай,- месть моя будить страшная, жуть прям, када менее всяво ждёшь её, нагрянить. Сама аж страшуся сабе, струменты острыя, да ножи от сабе прячу,- скажи,- я дерзкая на расправу. Ну а коли сам липнить - гони яво прочь. И пущай ето будить меж нами с тобою. Боля ни-ко-му, ни словечка,- и продолжай глядеть не сморгнув, пока та гадина, не затрясёть башкою в ужаси, мол согласная она. Увидишь, посля такова сомлеить баба. Дома-та порепетируй, как следваить,- зевнула устало тётка Проня и вяло добавила:
 - Она ж, разлучница, не глупая поди, поймёть. Так без драки, крови и вырватых волосьев обойдёсси, мирно. Поняла ли,- утомлённо, ещё раз широко зевнула и на этом завершила научение,- с табе червончик за мои муки и ступай уж, притомилася я.
   Заперев дверь, тётка Проня укладываясь в постель, решила положить под язык не пол таблетки валидола, как обычно, а целую, подумав:
 - Вот бывають жа такия глупыя бабы, да вить от таких-та и гуляють, размазней. Петька-та, Петрин, видать точно в блуд пустилси. Попробовал ба какой от мене гульнуть,- она хмыкнула,- ох, поглядела б я на яво, а уж на разлучницу... Притомилась нонче, взбаламутилася на сон грядущий. Зато червончик сшибла, не жданно, не гаданно,- тётка Проня повернулась на бочок, чмокнула пару раз губами, катая во рту таблетку, всхрапнула и погрузилась с приятностью и удовольствием в сон.