Чай втроем - Таганрог

     Теплым воскресным вечером на зеленой веранде летнего кафе, напротив Оперы, собралась за ужином компания старых друзей. Повод был  примечательный: венские хозяева принимали дорогих московских гостей. Прибыли они по важному делу, но ненадолго, а потому другой возможности уважить их могло не представиться. Под местную кухню, для порядка, воздали должное ароматному, цвета перезревшей лозы, сухому белому вину. Потом как бы невзначай перешли на шнапс, а попросту на водку. Тут языки и развязались.
   - Что я вам скажу, господа, – воскликнул до того молчавший профессор «Плехановки» Сергей Петрович, – еще в брежневские времена открылась мне чужая семейная тайна. Сосед мой навсегда отбывал в Америку и на прощанье позвал посидеть. Расчувствовавшись, под конец назвался последним отпрыском крепкого купеческого рода Скоробогатовых, державших до революции торговлю в приморском Таганроге. Как скоро стало известно, в Новом Свете он угодил под грузовик и скончался в одночасье. Жена недолго убивалась и, выйдя за местного, пропала из виду.
      Заинтригованные собеседники обратились в слух. Профессор степенно продолжил:
   - В конце гражданской старший из братьев Скоробогатовых, схоронив во дворе усадьбы полный золотишка и камушков серебряный чайник, благополучно отбыл к турецкому берегу. У басурман ему не свезло: подцепив холеру, он отдал Богу душу. Если кто и знал про сокровище, то только его младший брат. А мой сосед был его приемным сыном. Известно, что при красных в доме размещалась ЧК. А теперь - городская милиция. Скорее всего про клад так никто и не уразумел.
  -  Формы, однако, ты, Сергей Петрович, не теряешь, - первым откликнулся бывший деятель потребительской кооперации, а ныне маклер средней руки Семен Яковлевич, - всегда что-нибудь припасешь.
     Другой новый венец, Лев Борисович, в прошлом лихой автогонщик и заядлый биллиардист, промышляющий ныне антиквариатом и не гнушающийся контрабандой,  деликатно уточнил:
  -  Если не ошибаюсь, Таганрог – на Азове?
  -  А где ж еще? - неожиданно ворвался в разговор другой москвич, преуспевающий на банковской ниве бывший университетский доцент-политэконом Станислав Павлович. – Можете не верить, но в Таганроге у меня двоюродная тетка.
     Все как один повернулись к нему.
  -  По правде, давно о ней ничего не слышал – хотя что ей сделается? Кремень - женщина. Не скрою, насчет чайника сомнения берут: в войну там такое творилось - из наших одних только азербайджанцев целый полк полег. Добавьте бомбежки, артобстрелы…
- В том-то и фокус, - горячился Сергей Петрович, - что дом не пострадал,  хоть и был в нем немецкий штаб. Сад вырубили еще в первую зиму, забор тоже пошел на дрова. После войны дом еще долго так и стоял без забора – сосед говорил. Сам он, конечно, все о кладе думал. Однажды, вырвавшись в командировку в Ростов, он первым делом рванул на родину предков – до Таганрога и сотни верст не будет. Узнав про новых хозяев родового гнезда, энтузиазм подрастерял. Поиски могли затянуться на долгие годы, а здоровья не было.
  -  Клад, выходит, ничейный, - первым смекнул венский Лев Борисович.
  -  К чему и клоню, - откликнулся москвич Сергей Петрович. - Старший брат был бездетным, у младшего – один сын и тот приемный. Только искать клад под носом у власти весьма рискованно.
     В общем, ужин удался на славу.
Назавтра гости весь день совещались с местными банкирами. Обедали в тирольском ресторане, что в самом центре. Один партнер обмолвился, что отец его воевал в России и был ранен под Таганрогом.
     На бездыханного белокурого солдатика наткнулась в лесополосе пожилая колхозница. Когда солнце село, с трудом перетащила его на свое подворье, а в полночь немцы отступили. Ее стараниями паренек встал на ноги, но было ясно, что своих ему не догнать. Подводить свою спасительницу он не хотел и ночью тайком ушел в город сдаваться. Хорошо, что по пути не стрельнули. Как положено, отправили его в лагерь для военнопленных, из которого вышел он через долгих двенадцать лет. Вернулся домой совершенно другим человеком и до сих пор помнит, как в лютые уральские морозы полуголодные бабы перебрасывали им, своим врагам, через колючую проволоку ломти черного хлеба. Не забыл он и своего ангела-хранителя. По ночам ему часто снится тот хутор посреди привольной азовской степи и простая русская крестьянка в белом платочке. Человек состоятельный, он готов вложить немалые средства в новую Россию, особенно в Таганроге. Московские гости оживились, заметив, что его выбор им симпатичен, и он может рассчитывать на их всяческое содействие.
     Время пролетело незаметно. Вечером накануне отъезда старые друзья встретились вновь. В этот раз принимали москвичи. Как всегда по пятницам, кафе напротив дома Моцарта забито до отказа. Сергей Петрович не преминул пересказать трогательную историю австрийского солдатика. При расставании Лев Борисович обронил, что вскоре может объявиться в Москве по срочному делу и спросил у Станислава Павловича насчет отпуска. Ни московский Сергей Петрович, ни венский Семен Яковлевич не обратили на это нималейшего внимания.
     Не успели московские коллеги воротиться восвояси, как в квартире одного из них раздался напористый междугородный звонок. Семья отбыла на дачу, и задержавшийся в городе Станислав Павлович позволил себе по случаю воскресного дня поваляться в постели дольше обычного.
  - Стасик, это Лева. Понимаешь, завтра лететь, а я без отеля? Так получилось – потом объясню. Переночевать пустишь? Встречать не надо. Буду часам к четырем.
  - Валяй, - спросонья буркнул Станислав Павлович, не подумав о том, что скажет семье, которая вечером вернется с дачи.
  - А вот и я, - облобызав старого приятеля, воскликнул Лев Борисович, с трудом переступая через порог. – Знакомься, мой новый друг Миша, - подтолкнул он вперед кудрявого молодого человека с нахальными пронзительно голубыми глазами. – В аэропорте познакомились. Он и довез. Говорит, всю жизнь мечтал побывать в Таганроге. Мол, Петр и Александр Первые, не говоря уже о Чехове, Дуровых и Раневской… И что за чепуху несут про молодое поколение? Короче, так он увлек своими рассказами, что мне тоже туда захотелось. Кстати, как здоровье твоей таганрогской тетушки? Может, махнем к ней на пару деньков? То-то небось обрадуется.
     К такому обороту дела Станислав Павлович совершенно не был готов. В изумлении отступив на шаг, он впустил в дом нежданных гостей.
  -  Я и сам туда собирался. Сезон в разгаре, потом этот чайник, - как бы размышляя вслух, пробормотал он.
     Украдкой косясь на спутника, Лев Борисович скорчил страшную гримасу. Тот, вроде, ничего не заметил, а Станислав Павлович тем временем продолжил:
  -  Признаться, тетка она мне двоюродная, и от нее давно ничего не было.
  -  Может, телефончик остался? – вкрадчивым голосом вставил смышленый юноша по имени Миша.
  -  Действительно, - с нетерпением подхватил Лев Борисович.
  -  Телефон точно был: она ведь вдова не последнего в городе человека. Только забыл, куда засунул. Хотя вряд ли он изменился, - все еще осваиваясь в новой ситуации, нерешительно промолвил хозяин дома.
  -  Да нам не к спеху, - обворожительно улыбнулся Миша, вальяжно раскинувшись в кожаном кресле. Лев Борисович последовал его примеру.
     Не говоря ни слова, Станислав Павлович подошел к серванту и вытащил из ящика пачку старых писем. Устроившись поудобнее на диване, он разложил их на журнальном столике. Миша поспешил на помощь.
  - Помню, было от них письмо. Они тогда к Новому году новую квартиру с телефоном получили. В гости звали.
  -  Значит, конверт с Дедом Морозом, - не переставал удивлять своей смекалкой Миша – Не этот ли? – выдернул он из середины один с таганрогским обратным адресом. Раскрыв письмо, Станислав Павлович радостно воскликнул:
  - Надо же, в самую точку! И номер есть, только без кода. Придется звонить на станцию. Страх как не люблю.
  -  Помочь? – подхватив письмо, Миша направился к телефону. Станислав Павлович покорился без слов. Лев Борисович одобрительно улыбнулся. Не прошло и двух минут, как Миша стал обладателем заветного кода, и они стали набирать по автоматике тетушкин номер.
     Пока в трубке что-то скрежетало и хлюпало, Станислав Павлович  собирался с мыслями:
  -  Что я ей скажу? С какой стати еду, да еще с компанией? Жива ли? – Наконец, где-то далеко пискнуло, пошли чуть слышные гудки и вдруг чей-то голос:
  -  Але! Я вся внимание. Ну, говорите же.
  -  Тетя Липа, это Стасик, - без энтузиазма проблеял Станислав Павлович.
  -  Какой еще Стасик? - протрубил прокуренный немолодой женский голос.
  -  Ну как же? Покойного дяди Кеши сын, кузена вашего из Москвы, - озираясь на гостей оборонялся великовозрастный племянник.
  -  Что-то не припоминаю, - не слишком любезно заметила потенциальная тетушка.
  -  Вы нас приглашали, когда квартиру с телефоном получили. Вот я и звоню, - совсем смешался бывший Стасик.
  -  Так это когда было? Почитай лет тридцать, не меньше. Да и номер давно другой. Как это ты меня разыскал?
  -  Захотелось очень. Ведь сто лет не виделись.
  -  К чему это ты? Не такая уж я старая.
  -  А к тому, что теперь я совсем взрослый, даже сам на билет заработал. Правда, на самолет не потянул. Приеду поездом.
  -  Погоди-погоди. Ты что ж, ко мне в гости собрался? – уточнила тетушка.
  -  Конечно, рад был бы повидаться. Правда, я не один - с друзьями.  Стеснять не хотел. Может, комнату кто сдает?
  -  Так бы и сказал. У меня и снимете. В центре, со всеми удобствами, море рядом. Дорого не возьму. Когда ждать? – напирала тетка.
  -  По правде, билетов еще нет. Как определимся, позвоню, - Станислав Павлович подмигнул гостям.
  -  Только не мешкай, а то сдам кому, - и она бросила трубку.
  -  Все слышали? – приосанился Станислав Павлович.
  -  Может, полетим! Охота в поезде трястись. Экономии никакой: за сутки больше проешь и пропьешь, – заметил бойкий Миша, намекая на зарубежного гостя.
     Помявшись, Лев Борисович поинтересовался, велика ли разница. Прикинув, сказал, что осилит. Миша вызвался сгонять за билетами, но Лев Борисович сказал, что паспорт никому не отдаст.
  -  Когда летим? - уточнил Станислав Павлович.
  -  Хоть завтра - выпалил Миша. Лев Борисович бодро поддакнул. Через полчаса они подъезжали к Центральному аэровокзалу. Билеты были только на вечерний рейс, что ничего не меняло. Прощаясь с Мишей, они договорились встретиться назавтра за час до вылета. Станислав Павлович вкрадчиво спросил венского гостя:
  -  Ну что, едем к нам?
  -  Я вас не стесню?
  -  В тесноте да не в обиде. Мои, думаю, только что с дачи вернулись. Телефона там нет, поэтому не в курсе. Разберемся…
     Венскому гостю постелили в гостиной. Станислав Павлович сбивчиво посвятил жену в свои планы. Сказал, что отъедет в Таганрог по срочному делу, а остановятся они у тети Липы. К внезапным отлучкам мужа она привыкла и, с учетом его профессии, считала неизбежным злом. Кто такая тетя Липа, вспомнить не смогла, но в присутствии заграничного гостя лишних вопросов задавать не стала. Дождавшись, когда семья отойдет ко сну, друзья обсудили предстоящую поездку. Сошлись на том, что прохиндеистый Миша им пригодится. Сергею Петровичу же звонить не стоит: нового ничего не скажет, только  насторожится.
  - Фамилию хоть у огольца спросил? - укладываясь, поинтересовался Станислав Павлович.
  - Вроде наша, но звучит по импортному, кажется, Севильев – нетвердо произнес Лев Борисович.
    С утра связались с тетей и предупредили, что будут поздно. Такой прыти  от них она не ожидала.
    Самолет до Ростова был большой и полупустой. Троица расположилась по одну сторону от прохода. Станиславу Павловичу досталось место у окна. Быстро освоившись, сидевший в проходе Миша присматривался к пассажирам. Вскоре он поделился с компаньонами своими наблюдениями. Казалось ему или нет, но его не покидало чувство, что за ними следят. Сидевшие в разных местах трое не слишком гладко выбритых мужчин были несомненно между собой знакомы, но старались не подавать виду. Время от времени они делали друг другу тайные знаки, вероятно, считая, что никто этого не увидит. Лев Борисович настолько разволновался, что стал примечать что-то подозрительное и в других пассажирах.  Вскоре ему уже казалось, что все в этом самолете летят по одному с ними делу. Он шепнул об этом Станиславу Павловичу, который, улыбнувшись, напомнил ему о рязановском фильме про приключения итальянцев в России. Лев Борисович на этом не успокоился и продолжал сверлить взглядом случайных попутчиков, особенно эту троицу.
     Сели мягко. Весь багаж был при них, и компаньоны сразу двинули на выход. Выйдя на широкую площадь, они кинулись искать машину на Таганрог. Их потенциальные конкуренты не отставали ни на шаг. Быстро сторговавшись, венско-московская команда рванула к цели. Солнце уже садилось, но по дороге они то и дело натыкались на местных коробейников. Наконец, не стерпев, притормозили у тетки с раками по цене не дороже семечек. Взяли пару сотен и продолжили путь. Сзади никто не просматривался, и вскоре они прибыли на место. Мужик стал клянчить чаевые. Еле отвязались.
     Дом сталинской постройки с гремучим лифтом, не хуже клетки для хищников. Затаив дыхание, позвонили. Тетя Липа долго гремела замками, засовами и цепочками. Дверь приоткрылась, и она предстала перед ними с укоризной во взгляде.
  -  Наконец-то! - воскликнула тетя и мигом повисла на шее у Миши. – Мальчик мой, как я по тебе соскучилась, - заголосила она. Не робкого десятка Миша, однако, оторопел и, осторожно высвободившись из цепких объятий, развернул тетушку в сторону Станислава Павловича.
  -  Тетя Липа, сколько лет, сколько зим, вот и встретились, - неуверенно начал он.   
  -  Ах, засранец, - без перехода молвила тетка. – Ну и вымахал. - Ростом Станислав Павлович был куда ниже Миши и заметно шире в талии, что ее отнюдь не смутило. Новоявленный племянник был явно не готов к такому приему и сильно смешался.   
  -  Вылитый брат, - нашлась она. 
  -  То есть муж, - робко заметил Стасик.
  -  Конечно, муж, - подтвердила тетушка. - Проходите в дом.
Он оказался просторным, с высокими потолками. Выглянув в окно, Миша заметил на освещенном дворе милицейские машины.
  -  А что фараонам здесь надо? – изумился он.
   - Так городская милиция напротив, - воскликнула тетя Липа. Троица переглянулась, тихо торжествуя, - о таком везении никто и не мечтал.
   -  Завидую Вам, - молвил Лев Борисович, - моя милиция меня бережет.
   -  Стережет, - поправил его Станислав Павлович.
   -  Очень даже может быть – они всегда тут были, - позевывая, отозвалась тетя Липа, - короче, мальчики, я вам постелила в зале. Утро вечера мудреннее, так что спокойной ночи, - и подоткнув подол золотистого в стрекозах халата, она удалилась на покой.         
     От возбуждения они долго не могли угомониться. Лев Борисович сходу устроил наблюдательный пост, но, утомленный долгим переездом, вскоре сник. Миша давно уже был сражен глубоким сном, и единственным собеседником венского детектива оставался Станислав  Павлович.
  -  Стасик, это ли не судьба, - громким шепотом воскликнул он, -  ведь мы у самой цели!
  -  И чего хорошего? – пробурчал спросонья политэконом, - бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
   - Не будь занудой, - еле сдерживая сладкую зевоту, отбрил его слабеющий  венец. На том они и уснули.
   - Мальчики, подъем! – трубным гласом завопила тетя Липа, просунув голову в папильотках в проем двери, ведущей в их временное жилище.  Настенные часы показывали ровно семь, и особого энтузиазма в отношении начинающегося дня никто из гостей выказывать не спешил. Через полчаса тетя распахнула настежь застекленную дверь и вновь зычно гаркнула насчет подъема. Первым вскочил, как ошпаренный, полуголый Миша. Его старшие спутники, чуть погодя, нехотя повиновались тетушкиной команде. Через четверть часа все уже восседали за большим овальным столом, приноравливаясь к тетушкиному меню.
  -  Живем мы просто, - заметила тетушка, - а, по нынешним временам, разносолами и вовсе не избалованы, но режим держим по-старому, так что не обессудьте. – При этом она принялась намазывать на толстый ломоть мягкой белой булки свежайшее сливочное масло. Чай она предпочитала цейлонский и заварки не жалела. Сахар был в избытке, а еще сыр с дырочками и местная вареная колбаса с крупным жиром. В завершение она придвинула вазочку с абрикосовым вареньем, упомянув насчет нового урожая.            
  - Что вас привело в нашу захудалую провинцию? – поинтересовалась она.– Понятное дело: море, солнце и все такое, но не те времена, чтобы променять на нас Турцию или Кипр.      
  -  Ну что Вы, тетя Липа, столько лет не виделись, а Вы про Кипр. Да о каком Кипре может идти речь, когда родное гнездо самого Антона Павловича Чехова находится в смертельной опасности? – с пафосом воскликнул Станислав Павлович, широко разведя руками.
  -  Ты, Стасик ври, да не завирайся, - прервала его тираду тетушка, - не очень-то нынче верю я в благотворительность. Короче, выкладывай, зачем явились. Не на наши же скудные курортные развлечения прельстились – могли и пошикарнее место найти, возьми те же Сочи. Хотя, по мне, лучше нашего Таганрога ничего и нет.   
  - Не поверите, тетя, но имеются заманчивые для вашего города проекты, способные вдохнуть в него вторую молодость. Что до моих друзей, то они только этим и живут.
  -  Чудно, конечно, такое слышать в наше время, врочем, чего я только на своем веку ни повидала.
  -  Если серьезно, наш венский друг хочет вложить деньги в развитие вашего замечательного города. Компаньон его - бывший австрийский пленный, так тот еще с войны так запал на вашу местность – нет мочи.
  -  Скорее всего какой-то ненормальный, - фыркнула тетушка. – Кто ж в здравом уме станет деньги на ветер бросать. Здесь что хочешь разворуют. – Тетушка подлила всей троице кофе и, достав из нагрудного кармана халата мундштук резной кости, вставила в него папироску «Герцеговины Флор» и с наслаждением задымила.
  -  Надеюсь, вам не мешает, – небрежно бросила она, разгоняя рукой сизую пахучую струю. Перехватив удивленный взгляд Льва Сергеевича,  пояснила:
  -  Из старых запасов… по примеру вождя. Муж и вовсе трубку курил… только дома. Вы себе ешьте, молодой человек, не отвлекайтесь, - указала она Мише, который  едва успевал следить за ходом беседы.    
  -  Для того я и приехал. Проверю все, подготовлю, - после паузы попытался убедить хозяйку Лев Сергеевич, - и друзья помогут. На первое время снимем помещение под офис. Потом и свое построим или особняк какой купим. У вашей милиции, к примеру.
  -  Эка хватил! - крякнула тетушка. – До такого даже я бы не додумалась, даром что милицейской полковничихой была, - и она горделиво обвела взглядом постояльцев.
     В воздухе повисла пауза.   
  -  Представляю, какие у Вас связи, - дрогнувшим голосом с трудом выдавил из себя изумленный Лев Борисович.
  -  Осталось кое-что – врать не стану. Покойный Пал Палыч был не из последних:  одно время даже ростовской тюрьмой командовал. Потом его сюда перевели, и более важной персоны, не считая разве секретаря горкома, в городе не было. И меня все знали. Сидел он в этой самой милиции. Кстати, помещение вам просто так никто не сдаст, пока фирму не зарегистрируете. Вот тут-то вы ко мне и придете как миленькие, - загадочно усмехнулась она.
  -  Ну, нам пора. Спасибо, тетя Липа, все было так вкусно, - прервал разговор на самом интересном месте Станислав Павлович и, двигая массивными стульями, все встали из-за стола.
   -  Не забудьте только отметиться в милиции. Сегодня обойдется, а завтра пойдете, куда скажу. Если на улице с проверками пристанут, так и скажите, что у меня остановились.
  -  Тетя Липа, а Скоробогатовых Вы случаем не знали? – племянник взял быка за рога.
  -  Ты это почему спрашиваешь? Я ведь сама из них.
     В воздухе повисла гробовая тишина.


                Продолжение следует.