Как я стал известным человеком

 
 Фото 1961 г.
Что люди только ни творят, чтобы стать известными! Кто-то делает смертельно опасные селфи. Один для этого даже свою мошонку гвоздями к полу прибивал. Наше поколение воспитывали на других примерах. «Самое дорогое у человека — это жизнь. Она даётся ему один раз, и прожить её надо так, чтобы не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы» (Николай Островский, «Как закалялась сталь»). А вот как об этом писал я 70 лет назад, в 1950 году, в выпускном школьном сочинении, признанном одним из лучших в Ростове-на-Дону:

Быть героем и подвиг свершить!
Кто не думал об этом из нас!
Сделать так, чтоб Москву защитить,
Чтоб очистить от немцев Кавказ!
…Чтобы вождь о тебе услыхал
И страна не могла бы забыть.

Только так: служи Родине, ничего для неё не жалея, и тебя не забудут.

После окончания Ростовского университета меня направили на работу учителем химии в шахтёрский городок Гуково, на границе с Украиной. Преподавал не только в общеобразовательной школе, где мне поручили классное руководство выпускным 10-м классом, но и в школе рабочей молодёжи. Престиж специалиста, окончившего университет, да ещё с отличием, был высок, и местные власти привлекли меня к лекторской деятельности – выступал с публичной лекцией о применении каменного угля как важнейшего сырья для химической промышленности. С публичной лекцией в ростовской глубинке я выступал ещё студентом, так что подобный опыт у меня был.
 
Окончился учебный год, и мне предложили освободившееся кресло директора одной из гуковских школ. Я отказался: какое моральное право у 23-х-летнего учителя-первогодка руководить коллективом опытных учителей, кое-кто из которых по возрасту мне в матери годится? Да и не собирался я делать карьеру на ниве народного образования – я видел себя на передовом фронте химической науки. Уехал работать в город Рубежное Луганской области, где в своё время проходил студенческую практику в филиале НИИ органических полупродуктов и красителей (НИОПиК) при Рубежанском химкомбинате, флагмане анилинокрасочной промышленности СССР. Там первоначально смогли взять меня лишь на должность лаборанта без предоставления жилплощади.

Обо всём этом хорошо знали на химфаке Ростовского университета, где мне помогли создать школьный химический кабинет. Не хотел я скучно преподавать интереснейшую химию с помощью только доски и мела. Приезжая в Ростов к родителям, я неизменно встречался с одним из моих вузовских учителей Юрием Андреевичем Ждановым – человеком, очень известным в СССР. Руководитель отдела науки и культуры ЦК КПСС, зять Сталина, он после смерти вождя был сослан в Ростов, где вскоре стал ректором университета, организатором науки и образования на юге России. В университете я был заметным студентом, а тут ещё и слава человека, отказавшегося от директорского кресла ради должности лаборанта!

В Рубежном меня избрали секретарём комсомольской организации филиала НИОПиК. Год спустя я стал младшим научным сотрудником, у меня в подчинении был молодой специалист и лаборантка, а на студенческой практике – студентка ростовского химфака. В небольшом городе все друг у друга на виду. Нередко на улице со мной здоровались неизвестные мне люди.
 
Одна из первых моих работ (синтез 1-метилантрахинона) вошла в историю филиала. Оборудования для проведения реакций под давлением у нас не было. Но голь на выдумки хитра: первые опыты я ставил… в бутылках от шампанского. Затем потребовалось повышать температуру, и я перешёл на запаянные ампулы из термостойкого стекла. Ампулы нагревал в глицериновой бане, перемешивание обеспечивала трясучка, а автоматическое поддержание температуры – контактный термометр с реле. Мой руководитель Валентин Леонидович Плакидин условия эксперимента одобрил. Несколько опытов я провёл собственноручно, они прошли благополучно, и я подключил лаборантку.
 
…30 мая 1958 г. Всё шло тихо-мирно. Под тягой тряслись две ампулы, лаборантка время от времени контролировала температуру в бане. Я сидел за письменным столом лицом к вытяжному шкафу и заполнял лабораторный журнал. Стекло вытяжного шкафа запотело изнутри, и, чтобы зафиксировать температуру, лаборантка подняла дверцу шкафа, засунула внутрь шкафа голову, посмотрела на термометр, вынула голову из шкафа и повернулась в левую сторону. В этот момент взорвалась одна из ампул. Взрывной волной выбило конфорки, закрывающие баню, нагретый до 200° глицерин плеснул девушке на правое бедро и ногу, брызги разлетелись по всей лаборатории. Одна раскалённая капля попала мне в лоб, как раз меж глаз. В комнату сбежались сотрудники.

Я ужасно перепугался. Не за себя, конечно. Лаборантке оказали немедленную помощь и отправили в поликлинику. Одежда и халат частично предохранили её от горячего глицерина, но всё равно ожог на неделю вывел её из строя. А меня бил озноб от мысли: а если бы взрыв произошёл несколькими секундами раньше?!

Среди многочисленных инструкций по технике безопасности, по которым все экспериментаторы ежегодно сдавали экзамен, не было регламентирующей работу с запаянными ампулами. Я ничего не нарушил, и меня ни в чём не обвиняли. Я сам себя винил за пострадавшую девчонку.

Мне поручили написать отчёт о взрыве и разработать недостающую инструкцию. Запаянные ампулы мы теперь помещали в металлические кожухи с завинчивающимися крышками. И строго запретили поднимать дверцу вытяжного шкафа до полного охлаждения бани. Но взрывов, к счастью, больше уже не было.

Синтез 1-метилантрахинона стал моим первым изобретением, за которое в конце 1960 года я получил авторское свидетельство. В эти дни ему исполнилось 60 лет. Я включил в состав его авторов не только Вал.Л. Плакидина, который в начале работы был моим научным руководителем, но и молодого специалиста В.И. Трунова-Красовского, всего год проработавшего в Рубежном, лаборантку Р.В. Гребенюк и ростовскую студентку-практикантку Жанну. Пискунову – всех причастных к выполнению работы.

Крупный советский учёный-химик профессор Алексей Иванович Королёв (1899-1969), заместитель директора по научной работе НИОПиКа (с 1937 г.) и инициатор создания отделения «Фотоника» (химикаты для оборонной промышленности и современной техники), в обзорной статье 1967 года о достижениях органической химии в СССР за 50 лет отметил этот мой синтез. Мне часто довелось бывать в Москве, и я имел счастье лично знать этого выдающегося человека. Инвалид с детства, он не мог самостоятельно передвигаться, сотрудники вносили его в кабинет на руках. Не раз мне приходилось участвовать в различных совещаниях в его кабинете.

С его подачи меня причислили к когорте специалистов, участвовавших в создании послевоенной химической промышленности СССР. Конечно, столь лестную оценку я заслужил не одним этим изобретением. Экспериментальное исследование различных химических реакций. Руководство группой разработчиков новых химических технологий. Проверка технологий на опытном заводе. Участие в пуске двух крупных промышленных цехов и в ликвидации сбоев промышленных производств на Рубежанском химкомбинате. Общественная работа Учёным секретарём Луганского областного правления Всесоюзного химического общества имени Менделеева, в том числе организация всесоюзных и региональных научных конференций. Доклады на научных конференциях, от региональных до международных. Лекторская и пропагандистская деятельность, включая выступления в печати и по радио, организация пропаганды химических знаний в массах. Моя брошюра «За связь пропаганды химических знаний с жизнью» - Киев: Знание, 1961. Всё это – результат 13 лет работы в Рубежанском филиале НИОПиК.

1965 год. Городское торжественное собрание, посвящённое награждению Рубежанского химкомбината орденом Ленина в связи с 50-летием основания, приветствовали учащиеся ПТУ. В этом приветствии, опубликованном в городской газете «Ленинский призыв», был такой фрагмент:

Умом и талантом наш город не нищий,
И мы гордимся, не делая из этого тайн,
Такими учёными, как Лаврищев,
Голомб, Гудзенко, Герасименко, Файн.

Я выступал на этом собрании с поздравлением тружеников химкомбината «от имени науки».

Вал.Л. Плакидин в 1959-1966 гг. возглавлял в Рубежном учебный институт. Когда он вернулся в филиал НИОПиК, то директором института рекомендовал меня. Но я отказался. Второй раз в своей жизни я отказался от должности директора. И совершенно об этом не жалею. Директор института обязан быть не только учёным, но и хозяйственником, умеющим управлять материальными ресурсами. Поле деятельности, открывающее возможности личного обогащения, никогда меня не привлекало. Никакого опыта в этой сфере у меня не было. И у меня не возникало желания становиться ширмой, за которой нечестные подчинённые могут заниматься незаконными делами, а отвечать за них придётся мне.

В Рубежном я написал и первую свою научную монографию «Таблицы электронных спектров поглощения антрахинона и его производных». Она вышла в издательстве «Химия» в 1970 году, когда я уже работал в Москве. Однако это – тема отдельного рассказа…

Известным специалистом меня сделала работа на Донбассе.

О городе Рубежное и своей работе на Донбассе я написал книгу «Рубежи города Рубежное» – М.: изд. Триумф, 2020, 234 с. Она имеется в интернете в свободном доступе: https://www.triumph.ru/news.php?id=264&utm_source=blgr.