Настоящий гранд-мастер фантастического рассказа

                Предисловие к книге Кира Булычева «Похищение чародея»
                (СПб.: Азбука-Аттикус, 2016)
 
         Среди самых многообразных течений, направлений, видов и форм фантастической литературы издавна и явно неспроста выделяется особая ее разновидность, уважительно именуемая научной фантастикой. Как правило, она связана с попытками максимально органично совместить художественную форму изложения внешне занимательного динамичного сюжета с серьезным и основательным внутренним содержанием, опирающимся на самые новые достижения науки и техники, а также стремящимся предугадать конкретные свойства и приметы будущих выдающихся открытий, время для которых в реальности еще не пришло, но которые уже сейчас ярко и впечатляюще предстают творческому воображению писателя-фантаста. Очень жаль, что попытки эти слишком часто так и остаются неудачными. Пророческие способности литераторов оказываются весьма скромными.

         Всем с детства хорошо известен и памятен хрестоматийно знаменитый пример Жюля Верна. Казалось бы, ему удивительным образом удалось предвосхитить в своих увлекательных романах целый ряд чудес изобретательской мысли, представлявшихся в его эпоху совершенно невозможными, но которые, однако же, получили воплощение достаточно быстро, намного и далеко превзойдя наивные предвидения романиста, выступавшего в роли вовсе не гениального первооткрывателя дотоле неведомых широкой читательской аудитории научных истин, а всего лишь искусного популяризатора отрывочных сведений, косвенно получаемых им из вторых рук – от знакомых ученых-экспериментаторов и естествоиспытателей.

         По всей видимости, подлинные художественные открытия в фантастической литературе осуществляются все-таки не на окольных и случайных путях околонаучного прогнозирования, а на прямой столбовой дороге, ведущей к разностороннему и проникновенному психологическому исследованию внутреннего мира человека, его душевной жизни, сложного и противоречивого строя его заветных чувств, мыслей, тревог и надежд, желаний и страхов, добрых и злых дел. Атмосфера фантастики служит в таком случае просто особой внешней средой, сквозь которую лучше и яснее видится реальный масштаб личности того или иного персонажа. Качественная фантастическая литература – это яркий образец настоящей литературы, которую совсем не обязательно подгонять под шаблоны узкого и жесткого Прокрустова ложа традиционного деления текстов на группы fiction или non-fiction.

         К сожалению, широкая читательская аудитория в наши дни отнюдь не всегда отдает свое предпочтение фантастическим сочинениям со сколько-нибудь серьезным психологическим и уж тем более научным компонентом. Большинству скорее приходятся по вкусу броские и захватывающие, подчас прямо-таки залихватские авантюрно-приключенческие тексты, погруженные в стихию чистейшего вымысла, пронизанные красочной романтикой таинственных космических глубин и затерянных в неизмеримых просторах галактики загадочных миров. Одним словом, чем необузданнее фантазия авторов, тем в большей степени конечный результат писательского труда соответствует распространенным массовым представлениям о сущности фантастики. Всяческая научность без малейшего сомнения и сожаления отбрасывается в угоду досужей развлекательности. Для бурного потока современной коммерциализированной фантастической беллетристики такое положение дел абсолютно типично и во всех смыслах заурядно.

         Но, к счастью, из всякого общего, типового правила, которое, кстати сказать, вовсе не хочется признавать правильным, есть индивидуальные, частные исключения. Именно таким счастливым исключением, демонстрирующим благородную верность высокому знамени научной фантастики, является творчество Кира Булычева. И объясняется это отрадное обстоятельство не только тем, что выдающийся писатель был одновременно еще и крупным ученым-востоковедом, доктором исторических наук, авторитетным специалистом во многих областях научного знания, включая и такую экзотическую, казалось бы, сферу, как фалеристика, то есть наука о наградах и должностных знаках. Важна сама эпоха, в рамках которой начиналась литературная деятельность молодого журналиста Игоря Можейко (таково настоящее имя одного из «отцов-основателей» советской фантастической прозы). 1960-е годы были временем величайшего триумфа отечественной научной школы, по заслугам увенчавшись и покорением космоса, и мощным развитием системы научно-исследовательских институтов по всей стране, и оптимистическим настроем всего советского общества, напрямую связывавшего свои чаяния и надежды на дальнейший уверенный прогресс в ближайшем будущем именно с активным внедрением в жизнь результатов новаторских, перспективных и дельных разработок – как в академической науке, так и в прикладных ее отраслях.

         И поэтому вовсе не случайно герои многих рассказов и повестей Кира Булычева, собранных в этой книге, являются по своей профессии или, по крайней мере, по роду основных занятий представителями самого настоящего естественнонаучного знания, будь то биология или медицина, физика или геология, не говоря уже о сугубо космической специализации в качестве отважных и пытливых исследователей остававшихся доселе неведомыми планет и галактических систем. Универсальность, разносторонность и основательность собственных познаний писателя во многих научных областях, осведомленность о ключевых моментах экспериментальных разработок, гипотез и концепций позволила ему быть в высшей степени убедительным при подробном, даже почти что детальном освещении таких объективно сложных тем, как, например, клонирование человеческого организма (в повестях «Чужая память» и «Ваня+Даша=любовь») или создание искусственных агрегатов, обладающих способностью оказывать сильнейшее влияние на органы чувств и менять мировосприятие личности (в рассказах «Глаз», «Корона профессора Козарина», «Летнее утро» и многих других).

         Можно без всякого преувеличения или ложного пафоса назвать Кира Булычева подлинным популяризатором научных достижений человечества, активным пропагандистом идеалов преображения жизни под воздействием всеобъемлющей научной мысли, направленной на творческое преобразование бытовой реальности, придание ей новых, более совершенных и гармоничных качеств. И это вовсе не вина, а беда для гуманистического потенциала науки, если добросовестные и самоотверженные старания лучших людей не находят понимания в обывательской среде, в мещанском болоте, тупые и самодовольные представители которого оказываются годными лишь на то, чтобы слепо и бессмысленно загубить уникальные шедевры научно-технического искусства, как это произошло в пронзительном по своему горестному тону рассказе «Шкаф неземной красоты».

         Однако для Кира Булычева ничуть не менее значимым, помимо художественной проработки научной стороны его фантастических сюжетов, был также углубленный, проникновенный анализ трудных психологических проблем и напряженных нравственных коллизий, неотступно волнующих и будоражащих сознание главных персонажей его произведений, требуя принятия ими принципиальных решений, верная оценка которых возможна только с четких этических позиций бескомпромиссного различения добра и зла, истины и лжи. Моральный выбор, зачастую роковой, который вынуждены делать его герои, будь то инопланетный гость Земли из рассказа, так и называющегося «Выбор», или подросток, вынужденный приноравливаться к жуткой обстановке современной гражданской войны, подчеркнуто резко и мрачно изображенной в рассказе «Мой пес Полкан», а также многие действующие лица целого ряда других его произведений, – все они, каждый по-своему, проходят через ситуацию испытания их на человечность, и, увы, часть из них оказывается не в состоянии сохранить в себе гуманное начало и противостоять жестокости окружающего мира, как это случилось с медсестрой-конформисткой из печального рассказа «Пора спать!».

         Будучи непревзойденным по мастерству писателем-психологом, как никто другой умевшим сквозь гротескные детали быта показать мучительно противоречивые перипетии душевной жизни своих не очень-то счастливых и удачливых героев, особенно из разряда отрицательных персонажей, нередко предстающих в остросатирическом свете (достаточно назвать, например, крайне колоритную в этом отношении галерею добровольных продавцов своих душ в повести «Витийствующий дьявол»), Кир Булычев преднамеренно заставляет их пройти через самые неожиданные фантастические коллизии, становящиеся лучшим средством наиболее полного раскрытия личностных особенностей человека, давая ему исчерпывающе полную и ясную характеристику. При этом в фантастическую сюжетную оболочку всякий раз может быть непредсказуемо облечено самое разное по своей сущности содержание – от глубоко трагического (в рассказе «О страхе») до юмористически-добродушного и откровенно комичного (в повести «Умение кидать мяч»). Вообще же диапазон психологических типов людей, в совершенстве воссозданных Киром Булычевым, необычайно широк и, безусловно, должен заинтересовать читателей любых возрастов – от школьников-подростков и сохраняющих в себе качества юношеской романтики взрослых, которые с удовольствием прочтут рассчитанную на них повесть «Два билета в Индию», демонстрирующую замечательный талант Булычева-юмориста, до самых строгих и разборчивых ценителей настоящей, серьезной, «взрослой» литературы, лучшие образцы которой щедро представлены в этой книге.

         Именно люди как объекты психологического постижения и последующего художественного изображения всегда интересовали Кира Булычева неизмеримо в большей степени, чем какие-либо внешние эффектные атрибуты фантастической литературы. Знаменательно, что свой второй сборник рассказов, изданный в 1975 году, в очень тогда популярной и дефицитной серии «Библиотека советской фантастики» (первый вышел в этой же серии тремя годами раньше и включал в себя, помимо внецикловых произведений, подборку рассказов о Великом Гусляре), автор программно озаглавил «Люди как люди» – отнюдь не как боги, не как герои, не как гении и злодеи, а именно как люди, наделенные присущими им судьбами, страстями, достоинствами и недостатками. Это явственное человеческое измерение сближает творчество Кира Булычева с коренными традициями отечественной литературной классики.

         В заключение осталось пояснить смысловой принцип составления этой книги. Главная особенность издания, которое вы держите сейчас в руках, отличающая его от множества других отдельных сборников избранных произведений Кира Булычева, заключается в стремлении соединить под одним переплетом наиболее показательные тексты так называемых малой и средней жанровых форм – рассказы и повести, наглядно отражающие самые разные грани его универсального литературного таланта. Литературоведы и профессиональные критики всегда единодушно признавали Кира Булычева одним из лучших советских и российских прозаиков, создавшим непревзойденные по совершенству многочисленные рассказы и повести с очень разноплановыми фантастическими сюжетами. Его имя с полным правом вписывается в один почетный ряд с такими бесспорными классиками советской фантастики, современниками Булычева, активно работавшими на протяжении 1960-х – 1990-х годов в этих кажущихся довольно простыми, а на самом деле исключительно трудных жанрах, как Дмитрий Биленкин, Роман Подольный, Илья Варшавский, Ольга Ларионова, а также, в чуть более позднее время, Борис Штерн, Любовь и Евгений Лукины.

         Когда-то, готовя пояснительное предисловие к публикации переведенной на русский язык повести «Если это будет продолжаться...» американского писателя Роберта Хайнлайна, высоко ценивший его творчество Кир Булычев с заслуженным восхищением назвал своего коллегу первым гранд-мастером современной американской фантастики. Таким же великим мастером можно назвать и самого Кира Булычева, что достоверно и убедительно подтвердит вам эта книга, когда вы ее прочитаете – несомненно, на одном дыхании и с постоянно возрастающим интересом.

         Всем, кто действительно увлекается богатым и многообразным творческим наследием Кира Булычева, предоставляется сейчас удачная возможность ближе познакомиться с теми вещами, которые не входили в широко известные циклы об Алисе Селезневой, докторе Павлыше, Коре Орват или жителях Великого Гусляра. Нет, здесь каждое произведение вполне самостоятельно и самобытно, наглядно подтверждая несомненную истину: настоящий, оригинальный и неподражаемый дар прекрасного писателя свободно и виртуозно проявляется в любых формах и объемах.

        Октябрь 2016

(Предисловие написано в соавторстве с М. Ю. Манаковым)