Путевые заметки. Австрия

Когда-то давно, лет десять-двенадцать назад, на моем горизонте призывно блеснула перспективой переезда австрийская тема. Помаячила, надо сказать, совсем недолго, предоставив время для ознакомления с предметом (виват, интернет!). Воплощённое на экране всезнание доступно пестрило информацией, исполненной общеизвестных фактов о культурной столице старого мира и её окрестностях. Мне же интересно было узнать о нравах и традициях незнакомого совсем рода-племени. Тут-то и, похоже, судьбоносно попалась на глаза статья о чудаках-австрийцах, как подумалось мне тогда. Но об этом немного позже…
Подытожить начатое скажу, что, таким образом мелькнув, не развившись в нечто значительное, погасла австрийская тема, и я, к тому времени уже успевшая не на шутку полюбить благополучный Дубай, отодвинула изучение этого загадочного предмета на своё, но уже туристическое потом. И теперь пришло ему время совпасть с моим сегодня.

Австрия. Лето 2017

Очередное летнее открытие готовилось мною задолго, ещё до весны.
По настойчивым свидетельствам многолетних наблюдений, спонтанность – лишь изредка украшение праздника: чем последний подготовленнее, тем меньше нежелательных сюрпризов готовит настоящее. К месту пришлась мудрость предков про сани – летом, которую мы транслировали для себя, хоть и от противного, но буквально, – и уже в январе 2017 принялись планировать будущие летние каникулы.
Страну для очередного путешествия выбирали по тому же методу. В первую очередь предполагалось противопоставить дубайской жаре пренепременную прохладу. Гиподинамии – активность во всем: в движении, в действии, в развитии...
Казалось, сама душа требовала новизны абсолютной, хотя и выбиралось из маршрутов старины многовековой. Разум послушно отозвался, и тело без промедления настроилось на нужную волну и до назначенного времени приемлело терпеливо все издержки нашего жаркого климата.
Проще говоря, к путешествию по Австрии мы подготовились и желали его, как дети желают праздника.

…
Мои дали меня ждали.
К ним иду в который раз
Налегке и без печалей,
Бросив весь земной балласт.

Позабуду, растеряю мысли,
Чтоб не донимали,
О насущном, и – о жизни
Строки лёгкие слагались.

Где печали и ненастья -
Нет меня. Меня избрали
Констатировать их счастье
Сами розовые дали.
…               

Я успеваю только отыскать в запасниках памяти строки ранней этой своей поэзы, печатлею их на поэтической странице, уведомляя стихотворное сообщество о начале моего отпуска и о том, что путешествие де началось, как вдруг (он-таки неповторимо приятен своей неожиданностью) шикарный сюрприз от Эмиратских авиалиний: в культурную столицу Европы из солнечного Дубая мы летим первым классом. Да, такое бывает! Я снова ловлю себя на мысли, что чудеса случаются, и, празднуя волшебство, осушаю бокал прохладного Dom Perignon.

Что, собственно, я ждала от Австрии? Если закрыть глаза (люблю иногда так проверять себя на ощущения), первое, что неотвязно приходит ко мне из глубин подсознания – это “Поцелуй” Климта. Зальцбург является мне на почётном втором месте.

Однако Австрия для нас началась именно с родины Моцарта, так уж планировалось изначально. Хотелось прикоснуться энергетически к гениальности этих манких мест. Как, похоже, многим…
...
Плывут в потоке бесконечном и не знаются
Невежами большими пилигримы.
Не видят, не желают, не меняются –
Не рефлексируют, считаясь развитыми…

Бредёт по улицам толпа людей – толкаются.
И я иду средь них, не видя лиц, –
Они в одно лицо знакомое сливаются,
Как будто бы мы все здесь обрели

Единое. Пути переплетаются,
И судьбы сталкиваются отнюдь не вдруг –
Есть высший смысл: здесь души прикасаются,
Мы замыкаем друг на друге вечный круг,

Невидимых энергий кокон некий –
Чужие совершенно человеки.

(30.07.2017, Зальцбург, Австрия)
...

Зальцбург.
Зальцбург – реальный город из настоящей сказки. Предания веков, обретшие здесь когда-то, ещё в средние века, данность, бытуют по сей день. Местные жители добавляют яркой повседневной правдивости сказочному образу города: женщины доселе носят традиционную одежду – дирндль – восходящую к платью альпийских крестьян: пышные длинные, до щиколотки, юбки, откровенные в своём декольте блузы и корсеты, подчёркивающие женственность; мужчины – расшитые узорами замшевые бриджи на широких подтяжках и малюсенькие тирольские шляпки с пёрышком сбоку. Парами прохаживаются они рука об руку, чаще, рука в руке на фоне кажущихся декоративными средневековых достопримечательностей города, нашедшего лицо в барочном стиле. Фонтаны, купола, церковные шпили… Кареты-упряжки-лошади (последнее, конечно же, рассчитано на беспечного туриста). Холмы, пригорки, горы.
…
Не за горами, пылью окаймлён,
Разросся в удивительные кущи
Обыкновенный, с виду блеклый, мирт.
Равно как с незапамятных времён
Расположился здесь же божий мир.
Однако горы местности присущи –
Где ветры суеты, там нет величия.
Мир, о котором речь, и божий мирт
Здесь, по определенью, вездесущи.
Так счастье, облачное в изначальной рани,
Обыкновенное не за горами.

(06.08.2017, Зальцбург, Австрия)
…

“Здесь живёт счастье и не происходит ничего дурного”, - гласит римская надпись, обнаруженная в XIX веке при раскопках на городской площади. Наверное, так и есть! Поэтому ли желающих лицезреть счастливую явь понаехало изо всех волостей!

Течение времени не стирает из моей памяти всех прелестных картинок Зальцбурга и окрестностей. Более того, они настолько весомые, что не оставляют места для эмоционального выброса. Я все ещё храню их послевкусие и, удивительно, не боюсь утратить.

Сегодня Зальцбург, пользуясь привилегией звания родины гениального Моцарта, приветствует и безжалостно эксплуатирует имя своего знаменитого сына. Куда бы мы ни пошли, везде музыка Моцарта. В городе два дома-музея (где родился и провёл первые годы своей жизни, второй – куда переехала семья, когда дети подросли – этот, кстати, находится напротив отеля Бристоль, в котором мы поселились).

Самым продаваемым из сувениров является упакованный в золото или серебро фольги шоколадный шар, сведённый к конфете под названием Mozart Kugeln (что есть шар).
При упоминании темы шара мгновенно возникает смысловая связь с необычным арт-объектом под названием “Сфера” на площади Капительплац: нелепая мужская фигурка на огромном золотом шаре, что композиционно идёт вразрез с изяществом зальцбургских улочек. Этот девятиметровый золотой шар на чугунной подставке виден издалека с холмов, окружающих замок Хоэнзальцбург (место первого поселения). А шар – памятник кондитеру Паулю Фюрсту – создателю упомянутых выше конфет в виде съедобных сувенирных шариков. Творение некого “выдающегося скульптора” Штефана Балкенхоля власти города позволили водрузить в 2007 году посреди площади у Кафедрального собора. Думается мне, оттого что Фюрст – более значимая для местных достопримечательность, так как вкусный талант никому неизвестного шоколатье “кормит” свой народ, который в былые времена самого Моцарта недолюбливал. Маленького Вольфганга считали, хоть и гениальным, но ужасно избалованным вниманием, шкодным, не поддающимся воспитанию мальчиком, с плохими манерами. По свидетельствам, Моцарт на эту нелюбовь, платил городу взаимностью. Ещё мальчиком он с радостью покинул Зальцбург и вернулся сюда лишь единожды на 22-ом году жизни – показать родителям свою суженую. Приняла же юного гения и полюбила всем сердцем столица Австрии, Вена. Вольфганг считал её лучшим городом Европы.
Наш экскурсовод, кстати, тёзка великого Моцарта по первому имени, поведал многое из сокрытого от мощного взора Википедии.
Так же Вольфганг говорил о придуманной Голливудом версии смерти, где отравителем-злодеем представили истинного друга семьи по имени Сальери. И про обстоятельства смерти поведал. Однако мои теперешние знания не совпадают с форматом и выходят за рамки возможностей журнальной статьи. Как, возможно, не совпали с нашим туристическим форматом и сведения из уст Вольфганга о неизвестности места захоронения Моцарта – нам приходится лишь принять сам факт, что усыпальница великого музыканта хранится в тайне, утерянной безжалостной историей. Или же прячут местные власти от туристического ока по какой-то иной причине могилу величайшего музыканта.

Здесь, именно в этом месте очерка, предполагалось вернуться к интриге о чудаках-австрийцах. Что я и сделаю. Тогда, как упоминалось выше, меня смутил в австрийцах именно факт их особого отношения к смерти, главенствующего над всем прочим земным. Жизнь, помнится из источника, - это репетиция собственных похорон. Юмористы, - подумалось мне тогда. - Их заботит не жизнь с точки зрения жизни, а смерть, как отправная точка в вечность. Этакие не подверженные снобизму скромники. Наоборот, здесь серость и скромность в образе жизни пестуется, и национальное платье в почёте, здесь не принято выпячиваться, в отличие от похорон, сценарий к которым сочиняется и репетируется при жизни.

Конечно же повышенным интересом к теме смерти австрийцы во многом обязаны своему прошлому: в частности, великолепию пышных похорон, превращавшим кончину аристократа в долгожданное событие. Зрелищная сторона погребения (красивый труп - schone Leich ) играет важную роль в их культуре.
Австрия – не удивляйтесь – страна кладбищ и потом только – вальсов и цветов. Каждый человек всю свою жизнь сознательно и ответственно подготавливает собственные похороны: он копит на них деньги, обсуждает с дизайнерами и родными детали оформления своей будущей могилы и всего погребального действа. Кроме того, австрийцы обожают участвовать в похоронах, хотя бы как зрители. Тем более, что издавна погребальные процессии в стране организовывались как нечто среднее между карнавалом и торжественным костюмированным шествием с факелами, красиво убранными лошадьми, запряженными в шикарные повозки, с роскошными цветочными гирляндами.

Мы прогуливались по кладбищу Святого Петра в Зальцбурге. Это одно из самых старых кладбищ в Австрии. Сколько же здесь небывалых процессий шествовало за века минувшие!  Наш экскурсовод рассказывал о древних христианских катакомбах, расположенных прямо под кладбищем. Первые наземные захоронения появились здесь еще в 9 веке, но погребения разрешены и теперь. И новые, и старые могилы украшены изящными мраморными скульптурами и роскошными памятниками из гранита.
Среди горожан считается очень престижным заказать для себя будущую могилу именно в земле этого кладбища, что недешево, и в очередь для получения соответствующего разрешения приходится становиться за десятилетия до предполагаемого времени смерти. Тогда мне, помнится, подумалось, что, возможно, у австрийцев лучшим подарком в жизни будет купчая на место захоронения твоего тела.
Находясь на этой территории памяти, я оценила реальную действительность отношения австрийцев к смерти и погребению: это здесь возведено в ранг настоящего искусства. Кладбище переполнено истинными шедеврами мемориальной архитектуры и скульптуры разных веков и, скорее, похоже на музей под открытым небом, чем на рядовой погост.
Так и живут. И по сей день ставят на могилах близких достойные памятники из гранита и мрамора. Австрийцев не смущает и то, что помимо дороговизны самого места им надлежит в будущем дополнительно оплачивать каждые 10 лет нахождения праха в захоронении. Кстати, этот факт способствовал появлению на австрийских кладбищах многочисленных «многоэтажных» погребений семейного типа.

Тут поневоле задумаешься о вечном. И о том, что кому-то важно оставить неизвестным потомкам в память о себе шедевр и только. Получается, чудаков-австрийцев заботит после ухода из жизни рукотворный след, остающийся после неё. Тем самым, они передают в наследство вечности эстетику своего временного присутствия на земле. Не в этом ли заключается смысл искусства. Кто знает, может, в этом заключается и смысл самой жизни!

Думается, спят австрийцы после своих земных трудов спокойно.

…
Милый друг, тебя я вижу
Каждой буквой этих строчек.
Жажду глаз ни с чем не спутать.
Погляди-ка на себя:
Подвигаешься поближе,
Чтобы слышать даже прочерк,
Миг с текущею минутой
Повернул ко мне тебя.

С доверительным прищуром
Взором малость близоруким
Принимаешь все на веру -
Здесь тебя благодарю! -
Правду, полуправду, юмор,
Слов продуманные трюки...
Ты останешься их верным
Консулом. Оговорюсь:

Я метафорой раздута
Лишь чуть-чуть. На самом деле,
Ты читаешь между строчек
Очень личный чистовик.
Здесь скажу отнюдь без шуток:
Взор твой должен статься въедлив,
Если в самом деле хочешь,
Чтобы он меня постиг.
...
Зальцбург. Оказывается, имя города имеет в основе своей назывное значение: Salz – ни что иное, как соль, добыча которой велась в окрестностях этого древнего города. По легенде, в средние века на горе для контроля над вывозом драгоценной соли была построена «соляная крепость», и город стал называться Зальцбург.
(Кстати, местные приглушают звонкие согласные в речи, и в их произношении известный нам город звучит несколько иначе: [С]альцбург. А река Зальцах – [Сальтсах]. Это оливково-зелёного цвета река, по которой и сплавляли драгоценный груз в стародавние времена.)
Многие века фундаментом экономики Зальцбурга и окрестных городов была добыча, очистка и продажа соли.

Берхтесгаден. Признаюсь, нам интересно было поглядеть, как добывали соль, и мы рискнули отправиться в (волшебное, так обещали) путешествие в мир старейших действующих соляных шахт Берхтесгадена (Германия). Они предстали перед нами, разумеется, в обновлённом виде – с ландшафтной подсветкой пещер, обещающей незабываемые впечатления.
Так и вышло. Вряд ли когда позабудется душещипательный спуск по узкоколейке в неустойчивых дребезжащих вагонетках, с лязгом выбивающих на крутых поворотах искры из-под рельсы. Никогда не сотрется из памяти чувство неосознанной тревоги, когда нас с группой таких же туристов, облачённых в одинаковые видавшие виды шахтёрские комбинезоны, на следующем отрезке пути погрузили в тесный лифт для очередного спуска вниз, где по факту нас встретила глухая узкая шахта. И мы были её узниками. Первоначальное радостное возбуждение от предстоящей волшебной экскурсии, рассыпалось, как горсть соли. Хотелось одного и только: выбраться обратно на свет божий. Это читалось в лицах всех моих согруппников. Мы одинаково, тревожно и резко, то вправо-то влево, подёргивая анфасами и профилями, реагировали на команды экскурсовода (полицай, да и только, да ещё и разглагольствует по-немецки). Я прогоняла от себя дурные мысли. Настраиваясь, так положено, на позитив (как же хорошо охладиться после жаркого Зальцбугра!), я отметила, что стало очень прохладно (+10 градусов). Мы были уже на глубине 200 метров под землёй. Страх и холод возымели своё действие – зуб не попадал на зуб! Однако слух, восприимчиво реагируя на пояснения гида-переводчика, который без устали лопотал в наушники свой текст о методах добычи соли, жадно цеплялся за информацию о следующем (освободительном, так желалось) отрезке пути. Мудрые устроители всего этого действа, очевидно, предвидели нечто подобное и на очередной участок до глубины 300 метров отправили нас своим ходом. (Представьте себе отвесную шахтёрскую горку для спуска в виде отполированного до блеска бревна! Признаюсь, это было весело.) А там по глади зеркального озера мы, продолжающие «черпать» новые факты о белом золоте, на плоту переправились на другую сторону подземного мира соляных копей.
И действительно волшебное приключение! Как в сказке, все закончилось благополучно.
Подытожить скажу, что соль извлекают из недр округи и поныне, однако добыча её теперь сведена, скорее, к некому ритуалу, нежели является основным источником пополнения казны.

Звуки музыки. Мы продолжали коллекционировать впечатления от Зальцбурга. Город отдыхал – большинство (если не все) торговых точек были закрыты в течение выходных. Блуждания по старым улочкам, названия которых я не старалась запомнить, перемежались с посещениями кафе и ресторанов, зазывающих отведать блюд местной кухни и, конечно же, вин.
Взору не нужно было выискивать какие-то специальные картинки – они сами, вездесущие, его находили. Но вновь и вновь всенепременно он возвращался к прекрасному саду Мирабель с красивыми террасами, узорчатыми цветниками и клумбами, ухоженными газонами в обрамлении ярких петуний, идеально подстриженными живыми изгородями, причудливыми лабиринтами, аккуратными мощёными дорожками, великолепными барочными скульптурами и небольшими фонтанами, забавно одетыми музыкантами, студентами со скрипичными футлярами и нотами, туристами. (Этот сад мне знаком из детства по фильму-мюзиклу «Звуки музыки» про гувернантку Марию и семью фон Трапп, ведь снимался он на фоне зальцбургских красот.) Мы начинали и заканчивали каждый день прогулкой по саду – он, живописный, удобно прилегал к нашему отелю.
…
День золотой и дерзкий
Крепче бодрит, чем кофе.
Гляди на него по-детски
Без мудрости философий.

Вспомни себя ребёнком:
Если есть горизонты,
Настойчивому мальчонке
Их передвинуть охота.

Счастлив возможности ехать
В новое с превеликой
Радостью в обществе смеха.
Лето в разгаре каникул.
…

Музей Сваровски. По настойчивым рекомендациям друзей-одноклассников, идеей посетить музей Сваровски «загорелась» (раз уж мы поблизости) дочка. Мы, родители, откликнулись, приготовившись к чему-то необыкновенному – так блестяще описывалось экскурсионное действо. Ожидалось увидеть историю хрусталя и технику изготовления кристаллов. По факту, нам представили обычную выставку необычных изделий из горного хрусталя, добыча которого ведётся поблизости.
Музей являет собой огромный интерактивный лабиринт со множеством тематических залов, вмещающих кристальные инсталляции, которые отражаются в бесконечных зеркалах, – и создаётся впечатление нескончаемости блеска и разноцветного мерцания, обрамлённого тягучей музыкой, что добавляет ощущения нереальности происходящего. Затейливые орнаменты, многоярусные люстры, парящие бабочки, причудливые фигуры, предметы мебели – всё усеяно мельчайшими кристаллами Сваровски.
Венцом Путешествия в Зазеркалье является громадный, просторный, сверкающий всеми самыми блестящими блесками одноимённый магазин. Только представьте: чего там только нет! Удивитесь – там нет скидок.
Дальше мы прогулялись по парку музея. Неописуемые виды на фоне безоблачного неба и нерукотворных горных массивов: искусно искрятся именными кристаллами рукотворные облака, отражающиеся в зыбкой водной глади искусственных прудов более ярким блеском. Что ещё может соперничать с этим великолепием – разве мерцающие одноименными стразами утопические лилии!

Инсбрук. Если быть до конца откровенной, скажу, что Инсбрук вошёл в лист нашей индивидуальной обзорной программы лишь из соображений близости к вышеупомянутой фабрике по производству кристаллов – город находится в 20 километрах от неё. Пытливыми искателями впечатлений нас вряд ли назовёшь.  Мы и не собирались, как того требует абсолютно туристический подход, присоединяться к пешеходным турам по окрестностям, чтобы пройти Тропой рудокопов – проехали таковую стороной с ветерком, наслаждаясь просто видами из окна комфортабельного мерседеса, так же как миновали и музеи сыра и молока в Циллертале. Махнули рукой и на Питцталь, вернее, махнули рукой самой высокой точке окрестностей. Мы целенаправленно ехали в главное место Тироля, чтобы лицезреть его визитную карточку, город Инсбрук. Однако он-то как раз и таил в себе настоящий сюрприз, о чем я узнаю лишь какое-то время спустя.
Возможно, за то, что я отмахнулась (что, увидите позже, унизительно) от предварительной вводной информации о городе, положившись на попутные комментарии экскурсовода, Инсбрук, расположенный у самого подножья гор, моментально раздавил меня их грандиозностью. Я, наивная, возымевшая желание постичь город с наскока, почувствовала себя беззащитной, сирой и смертной в одно мгновение.
Наш экскурсовод и по совместительству водитель, молодой (лет 20-ти) парень по имени Томас, студент Зальцбургского университета, бесповоротно влюблённый в родной Зальцбург и его окрестности, охотно вещал обо всем, во что упирался взор, отвешивая комментарии, если таковые требовались. Мы, как сообщалось выше, необременённые подготовительной информацией о городе, двигались по Инсбруку уже пешими маршрутами, предложенными Томасом, не ведая того, что нас ожидает. Соответственно, доверившись обаятельному пареньку, выполняли его программу и планы, которые он имел на нас в ходе экскурсии: сфотографировались под распятьем Христа на мосту через реку Инн (мутно-серого цвета река, давшая название месту), прошлись по центральной площади Старого города, сохранившей готическую средневековую архитектуру, рассмотрели качественный (в основном, вязаные шерстяные шапки, перчатки, шарфы с замысловатыми узорами и т.д.) товар  сувенирных лавок; ближе к обеду угостились порекомендованными блюдами тирольской кухни, запивая еду вином местного разлива; затем потоптались по брусчатке около известной теперь уже и нам туристической достопримечательности (а это, оказывается, символ и эмблема Инсбрука) ..около дома с золотой крышей «Goldeness Dachl». Надо отметить, что блестит эта крыша и в лучах солнца и без него, привлекая к себе взоры даже непосвящённых издалека. Знаете, во многих старых городах Европы дома прилегают друг к другу боками, создавая в перспективе иллюзию вечной стены. Инсбрук – не исключение. Однако, чтобы отделить одну постройку от другой, владельцы расцвечивают каждый дом в свой собственный по вкусу оттенок, разбивая, дробя целое на части. И картинка по факту от красочного разброса выходит неоднозначной: игрушечной или сказочной, как уж хотите. Так и тянется эта бесконечная радужная полоса домов вдоль реки Инн. Так и в случае с домом с золотой крышей. Он ничем кроме золочёного эркера и не выделился бы из своего ряда, но тут история, достойная вашего изучения. Я лишь поведаю, что Дом Фюрстенбург (Fiirstenburg) некогда (в 15 веке) принадлежал герцогу Фридриху Четвёртому, затем служил резиденцией императора Максимилиана Первого, который и отдал в честь своего бракосочетания с Марией Бьянкой Сфорца приказ пристроить к зданию золотую лоджию, покрытую медной позолоченной черепицей из 2657 пластин, чтобы семья императора могла следить за праздниками и турнирами, театральными постановками на городской площади. Сегодня в доме с золотой крышей располагается действующий ЗАГС.
Мы не стали подниматься на лоджию, хотя это и возможно, мы пошли прогулочным шагом далее. В парк. Не зная, к чему Томас нас готовил после золотой крыши и готовил ли вообще, мы, повторюсь, доверившись этому приятному пареньку по наитию, с удовольствием отдохнули в тени вековых деревьев, наслаждаясь пением птиц, лицезрея окрестности, утопающие в сочной зелени широко развернувшихся крон чудного парка. Ничто во мне не конфликтовало с видами.
И вдруг… (мы продолжили после своевременного зелёного перерыва путь по городу далее к собору святого Иакова – так уж задумал нам наш гид) ..чёрное дерево! Чуть поодаль, но прямо напротив входа в кафедральный собор. Чёрная – именно так увиделось мне издалека или на контрасте с яркостью дня – крона густо распространила до того мрачную тень на пятачок со скамейками под деревом, что, помню, подумалось, де вряд ли здесь удастся без задней мысли отдохнуть, отдышаться, разве что – встать на паузу – застыть для чего-то пока неведомого мне или даже сокрыться, исчезнуть с глаз долой. Здесь посреди ясного солнечного дня царила тёмная ночь. (Лишь после – но сплошь и рядом по городу – по возвращении из собора и в нём самом, я стала замечать символы всевидящего ока. На стенах жилых домов или каких-либо иных построек, на заборах и тротуарах… Странно, но моё внимание магнетически притягивало глаз в треугольнике, или же, и скорее всего, наоборот.)
Через массивные зашнурованные железом деревянные входные двери мы вошли внутрь собора. Рассмотрели его привычно как музей, дивились масштабу, глаз не уставал впечатляться художественными изысками, не цепляясь за их авторство – думается мне, поэтому не увидели главного. Теперь уже, когда я узнала, что главный храм Инсбрука хранит множество шедевров мирового масштаба, чувства владеют мною смешенные. Как выясняется, свою лепту в интерьер церкви внёс, в том числе,  Альберт Дюрер. А ещё (этой встречи я не ожидала) здесь (выходит, Она меня ждала) находится «Мадонна с младенцем – помощница христиан», чудотворный образ Богородицы и младенца Иисуса, кисти Лукаса Кранаха Старшего. Конечно, я не могла Её не лицезреть – ведь Мадонна в самом центре алтаря.
Остаётся только догадываться, какое впечатление я произвела на Томаса отсутствием должных эмоций.
Покидала я Инсбрук с неосознанным чувством тягучей тревоги – меня неотвязно преследовала (как и всевидящее око) мысль о недосказанном. И вспомнилось почему-то из детства: в этом чёрном-чёрном городе есть чёрная-чёрная улица…
На деле, помимо чёрного дерева, здесь разноцветные дома с золочёными крышами и приветливыми людьми, старинные улицы, которые хранят следы великих и знаменитых, здесь высокие горы, освещённая крестным распятием река Инн, здесь Богоматерь Кранаха и многое из того, что каждому лично суждено увидеть и почувствовать, чтоб обнаружить: это загадочное место изобилует секретами.
…
Жду от отпуска малости:
отдышаться бы, главное.
Возымела желанное
возбужденье от радости
передышки душа моя.
Беспокойной изведаны
пораженья с победами,
разный смысл бытия.
Заточенья с свободами,
униженья и почести...
Ей одно, знаю, хочется:
отдохнуть. Израсходовать
дней оставшихся азимут
на блаженный покой,
любованье луной,
на подарки и праздники.
На уют милых будней,
на обеды неспешные,
на часы для потешного
и на сон непробудный.
Распустить пышность чресел.
Бросить в пекло корсеты,
наплевать на запреты,
чтобы нерв стался весел,
жду, ...гляжу на дорогу -
козырёк из ладони -
когда луч свой наклонит
солнце в знаке в итоге.
18.09.2017
…

Зальцбург принимает гостей всех сортов изо всех волостей круглый год, однако лето – сезон для посетителей особого рода. Летом здесь проходит музыкальный фестиваль. Соответственно к подножью Альп съезжаются звезды мировой величины (виртуозы музыкального жанра, самые музыкантские из всех музыкантов, с концертами) и, в большинстве своём, любители музыки, желающие встретиться со знаменитостями на родине великого Моцарта. Билеты приобретаются загодя, это разумеется. Посвящённой мировой элитой скуплены все места на все концерты всех звёзд.
 
Нам повезло (с лёгкой руки портье отеля) быть свидетелями выступления известного в определённых кругах пианиста (теперь и мы знакомы с его именем). Андраш Шафф необыкновенно просто общался с публикой, предполагая, что в зале есть и дилетанты, разъяснял на обыденном языке (так же просто переходя с немецкого на английский и в обратной последовательности) каноны и истории создания произведений, которые он позже представил нашему вниманию. О мастерстве его исполнения и владения инструментом выразиться односложно посредством слов не представляется возможным. Скажу только, что нам, наблюдавшим это необыкновенное действо из второго ряда партера, было чётко, практически до мелочей видно, какое наслаждение испытывает этот пианист, прикасаясь к классической музыке своими волшебными пальцами. В отдельных моментах, я видела это, глаза его были закрыты, блаженная улыбка скользила по губам, озаряя весь лик музыканта. Он, абсолютно незнакомый мне до тех пор человек, виделся мне родным и великим.
…
Осторожно с самого начала
Пальцы тронули опробовать водицу.
Хороша. Ныряет. От причала
В глубину плывёт и не боится

Создавать иллюзию реки,
Таинство расплёскиванья волн
И течения. Полёт руки,
Взмах другой… Он клавиши обрёл,

Захлебнулся в музыкальном трюке,
Зазвучал какой-то новой темой,
Пальцы-рыбы выпущены в звуки…
Пианист, ты ангел или демон?
…

Дни нашего пребывания в сказочном Зальцбурге не совпали с гастрольным графиком Анны Нетребко – она давала один единственный концерт. В тот день мы как раз переезжали за город на озеро Фушль. Искать варианты по пересечению наших траекторий с именитой дивой мы не стали. Порядком подустав от жаркого и людного Зальцбурга, мы посчитали более желанным всё-таки отбыть на природу.
…
Одичать: на озеро уехать,
Прирасти, как травы-камыши,
И покачиваться, если только ветер, -
Говорят, полезно для души
Суетливой. Здесь покой и радость
Свили в тайне ото всех гнездо.
Здесь какая-то неведомая благость
Умиротворяет каждый вздох.
Каждый божий миг небезразмерен..
Суженою блёсен золотых
Быть, рабынею невысказанных мнений,
Угощением на празднике живых
Рыба бестолковая счастлива.
Здесь естественно смиряться и молчать
Или наклоняться гибкой ивой.
Нелегко, непросто одичать.
05.09.2017

Шлосс Фушль. Замок-отель Schloss Fushl расположен в 20 километрах от Зальцбурга на побережье озера Фушльзее в национальном заповеднике. Историей своей восходит к 15 веку. В те далекие времена он являлся летней охотничьей резиденцией Епископа Зальцбурга. С течением времени замок поменял множество владельцев. Ещё в прошлом веке ходил нашими же тропами министр иностранных дел Германии Рибентропп. В 50-ые годы Schloss Fushl служил местом съёмок легендарного фильма “Сиси” о любимице австрияков имярек императрице. В основу этого кино положены реальные исторические факты о случайной судьбоносной встрече императора Франца Иосифа и будущей жены его, не суженой ему ранее, Елизавете. По популярности данная картина сравнима разве с нашим рязановским “С лёгким паром” – ни один канун рождества не обходится без этой славной сказки-были. Это уже традиция Австрии.

Теперь в замке Фушль располагается современный отель. Он очень популярен (о чём мы не ведали) среди мировой и не только музыкальной элиты. Именно здесь звёздные гости летнего зальцбургского фестиваля прячутся от докучливых фанатов, поджидающих их у подмостков вечерних сцен Зальцбурга.
Нам же, впрочем, как обычно, (не устаю за всё благодарить создателя) повезло встречать на завтраках и в холлах замка звёздные улыбки; натыкаться на них в чём мать родила в спа зонах Schloss Fushl, или наблюдать их таких же расхристанных по-пляжному у озера, которое своими видами производит неизгладимое впечатление.
Мы не смогли не поддаться искушению и продлили отдых у озера на несколько волшебных дней, позаимствовав их из кредита, оставленного на столицу.


Вена пестрила туристами разных мастей. Они, в походной обуви и с заплечными торбами, в подавляющем большинстве раскосые (русский путешественник заметен тоже, но, хвала богу, уступает по поведению и количеству все же китайскому собрату) заполонили гостеприимный город, раскрывший исторические объятия свои широко.

Я всё пыталась участливым взором вычленить среди многоликой толпы местных жителей, ярких представителей потомков культурной столицы Европы. Мне не терпелось их разглядывать. Безрезультатно. Возможно, они прячутся от летнего нашествия иноземцев, - подумалось мне тогда. Так, скорее всего, и было.

К вечеру первого дня мы возжелали отведать венский шницель. Рестораны, изначально показавшиеся мне летними простенькими кафешками, оказались менее гостеприимными, чем хотелось. Все они, включая лимитированные места под раскидистыми зонтиками, были оккупированы неброской, рассевшейся, на первый взгляд, абы как публикой. Нам, изрядно проголодавшимся и подуставшим от суетливой разноликой толпы туристов, продолжали настойчиво отказывать в столике во всех встреченных по пути кафе. Однако, это не испортило впечатления от города, наоборот, уникальность каждого без исключения объекта его прогоняла чревоугодные мысли. Я с неподдельным любопытством смотрела и под ноги, вычленяя даже мелкие детали на брусчатке, и по сторонам, разглядывая Атлантов и Кариатид в качестве местных жителей – они приковывали взоры, будоражили память мифическими историями из самого детства.
Богатейшее уникальное в своей эстетике притягательное наследие оставлено современникам прошлыми веками. Венцы, напротив, не притягивают (так уж принято у них) внимания к себе, не отвлекают туриста от вечного. Любуйся, себе, – думают терпеливые они, разглядывая нас, как в театре, со своих заказанных заранее мест под ресторанскими амбреллами. Я почувствовала этот незаметный благословенный посыл дружелюбных венцев. Взяв его в помощь, мы осматривали достопримечательности столицы на протяжении последующих нескольких дней.

Сформировать пеший маршрут по осмотру памятников и музеев Вены мы доверили заботам экскурсовода – отель предложил к нашим услугам целый лист имеющихся кандидатов. Выбор остановился на студентке местного университета Марианне. Надо отдать должное, девушка ловко и гибко манипулировала дорогами и знаниями, что позволило порадоваться случайности и восхититься этой хрупкой молодой барышней, приехавшей когда-то вопреки условностям ещё девчушкой из далёкой Грузии (такова была мечта) в культурную столицу мира, овладеть языками, получить желанное образование искусствоведа и, встречаясь с людьми, обогащать их знания посредством обычной экскурсии, которая, в нашем случае, переросла в доверительную беседу, и в конечном итоге свелась к ощущению встречи с давним родственником на чужбине.

Экскурсионный тур Марианна предложила начать с монумента (см. ниже), расположенного в непосредственной близости от отеля, буквально за углом. Мне оный был памятен по фильму «Женщина в золотом». Удивительно, как сегодня тесна взаимосвязь виртуального и реального миров: ещё вчера ты лицезрел идею с экрана, и вот печатлеешь воочию.

Памятник жертвам Холокоста. Было необыкновенно прохладно и спокойно в этом квартале, тишина коробила, так как шла вразрез с кипящей Веной. Вразрез с барочной архитектурой города шла и сама железобетонная конструкция монумента с основанием в 10 на 7 метров и высотой около 4-х. Попробую описать. Это библиотека в виде бункера. Внешняя поверхность изображает литые библиотечные полки с рядами книг, поставленными корешками внутрь, поэтому не видны названия томов, соответственно, и содержание остаётся нераскрытым. И нет туда входа, несмотря на то что дверь есть – двойные литые двери библиотеки не имеют ручек. Удивительно – кроме нас, я заметила, там не было никого, что так подходило моменту – ведь единственное, чего желалось – это молчать в тишине и грустить о несовершенстве мира.

Далее по плану. Хофбург (резиденция правителей, этакий город в городе) с великолепным наследием династии Габсбургов, оставивших своим потомкам множество свидетельств своего господства в центральной державе Европы. В принципе вся Вена, все её площади, знаменитые Ринги (если посмотреть на город сверху, он напоминает бублик, где центр города окружают кольца-проспекты, именуемые рингами), дворцы, является одним огромным памятником эпохе Габсбургов, которая закончилась относительно недавно: менее 100 лет назад. Далее Швейцарские ворота и конюшни, переоборудованные позже в художественную галерею. …Испанский манеж или школа верховой езды (иначе именуемая Конным балетом), где под музыку Шуберта и Моцарта выступают лошади липицианской породы. …Капелла дворцового ансамбля, где покоятся забальзамированные сердца представителей монаршей династии Габсбургов. И так далее...

Бельведер был оставлен напоследок. Каково! Помните, в начале очерка упоминалось о первой эмоциональной картинке, выданной моим подсознанием при мысли об Австрии. «Поцелуй» Густава Климта. Однако я намеренно оттягивала этот самый момент встречи – я хотела, чтобы желанный Бельведер стал заключительным и самым торжественным аккордом моих австрийских каникул. 

Ну здравствуй, Бельведер! (Этот дворцовый комплекс называют венским Версалем. Или венским Петергофом. Он, как и его французский и русский собратья, был построен во времена барокко в качестве летней резиденции.) Мы прогуливались по фантастическому парку с фонтанами, где века назад ходили теми же тропами и принц Савойский, и императрица Мария Терезия. Но сегодня это главное хранилище исторического искусства Австрии, от Средневековья до сецессиона.
Со всего света сюда съезжаются туристы, чтобы полюбоваться «Поцелуем», «Юдифью» Густава Климта, «Объятием» Эгона Шиле и смешными бюстами работы Франца Квассера Мессершмидта.

В поисках заветной галереи мы блуждали по дворцовым лабиринтам, минуя лищь отгороженные канатами будуары в недрах людных залов, которым, казалось, не было конца. Поворачивали налево, потом направо, стараясь миновать толпу; ныряли в неё, затем выбирались, следуя непонятным схемам и знакам.
Нетерпение подогревало эмоции.

Дочь безропотно следовала за мной – от портрета к портрету, от натюрморта к пейзажу – от шедевра к шедевру. Многое мы пропускали, но ничто из намеченного не ускользнуло от нашего требовательного внимания.

Галерея полотен Густава Климта подводила невидимую черту под впечатлениями.
Здесь речь моя станет несколько телеграфичной, обрывистой – хочу передать «через запятую» свои эмоции…
Царит дух эротизма. Здесь все о женщине, о её красоте и опасности: полузакрытый взор обнажает желание, чувственный рот – страстность.
Климт писал женщин высшего сословия, дорогих женщин, облачённых часто в одни и только драгоценности, что завораживает с первого взгляда. Здесь даже непосвящённому открывается суть эротики.
Эти женщины словно парят. Красота, бросающая вызов гравитации. Эмоции, разрушающие логику. Потрясающая грация моделей, их модные наряды. И я уже представляю их сводящие с ума истории любви. Я погружаюсь в них, перемещаясь зигзагом от полотна к полотну, и теряюсь относительно своей реальности. И вот мне уже кажется – не я, а эти женщины смотрят на меня, пришедшую из другого мира.
Даже моя десятилетняя дочь, было заметно, находилась под впечатлением.

Я быстро пришла в себя – по пути в отель (мы решили добраться пешком, такси невозможно было поймать) бушевал пронзительный отрезвляющий ветер.

…
Столетний дребезжит трамвай,
Волнуя сети проводов.
Ветра несутся за Дунай -
Что им предания веков!

И жизнь бушует сквозь меня,
Ей, верной, просто так удобно.
А я попробую принять
И даже, может быть, не дрогнуть,

Когда перевернёт вверх дном
Она мой мир. Что было - канет...
Кто знает, может, в новом в нем
И жизнь счастливей прежней станет!

14.08.2017. Вена, Австрия
…

Путешествуйте! Очень важно лицезреть мир, а не воспринимать его по картинке. Что может сравниться с тем, чтобы воочию лицезреть Инсбрук, Гальштадт, Бельведер… Лишь подобное контактное восприятие, пропущенное через вкусовые рецепторы сознания, позволит почувствовать душой и сердцем то, что ты видишь, и соотнести действительность с твоей и только твоей реальностью. Не иначе.