Rip current. Кольцо Саладина. 38

- Отдаться можно за такой борщ, - я убрал со стола посуду и поставил в мойку. - У мамы такой же – не оторвёшься. Ешь и веришь, что не умрёшь. Песня, которую помнишь всю жизнь.
- Я рада, что ты нажрался, - философски сказала Нора.
- Спасибо тебе, Снегурочка. От души. И не кури много.
Я снял с полки синюю пепельницу и поставил на стол.
- Кой чёрт много, - возразила Нора, стряхивая в неё пепел. – С утра первая. Это у вас праздник, а я весь день толмачила. До обеда Красная Площадь, хорошо хоть солнышко было, не так задрогли. Потом - Третьяковка без экскурсовода.
- А почему без? Так можно? – я выключил чайник и расставил чашки.
- Ну, они обязаны, конечно, давать экскурсовода, - сказала Нора, - так праздник же. Керосинят все… Да ладно, выручила девчат, мне не жалко, я там всё уже наизусть знаю… Ничего, скоро начнётся топ-сезон, и вот такая жизнь будет ежедневно. Последние недели гуляю.
Она помолчала, потом посмотрела на меня.
- Ты отошёл? А то весь перекошенный явился. Какого чёрта тебя туда подорвало? Обещал же дома сидеть. Принцесса твоя нашлась. Куда тебя понесло? Зачем?
- Фотографироваться пошёл, - хмуро ответил я, разливая чай.
- Сфотографировался?
- Нет.
Нора фыркнула, потом расхохоталась. Потом приложила палец к губам и кивнула в сторону ванной, где шумела вода.
- Веронике скажешь, что сфотографировался.
- Врать нехорошо, - буркнул я.
- Сегодня можно, у тебя праздник. Убьёшь двух зайцев: она будет считать, что ты выздоровел, и успокоится насчёт твоих документов. Она уже тут переживала за несчастного мальчика без пропусков, без бассейнов, без спортзалов. Что тебе надо жить не с нами, двумя развратными девками, а с нормальными мужиками. Что с нами ты потеряешь форму, обленишься, сопьёшься, обкуришься…
- Ну, конечно, - кивнул я. – Я с вами обленюсь, сопьюсь, скурвлюсь, пойду воровать. А с нормальными мужиками, конечно, сразу стану трезвенником, брошу курить, начну ходить три раза в неделю в консерваторию и в балет...
- И в Ленинскую библиотеку по воскресеньям, – добавила Нора, и мы дружно заржали.
- Ой, как у вас весело…
Мы оглянулись.
В дверях, как в раме, стояла Вероника в своём пушистом бежевом халатике. Она встряхивала мокрыми волосами, и я невольно залюбовался её грациозными движениями.
Я встал и поцеловал её в разрумяненную щёку.
- Спасибо, моя прекрасная леди, - сказал я. – Я тронут подарком. Правда, честно.
- Тебе, действительно, будет удобно, - сказала Вероника.
- Померь! - потребовала Нора.
Она притащила сумку, я надел её и стал в позу.
- Шикарно, - сказали обе хором, и я засмеялся и обнял их обеих.
- Девочки, я вас так люблю…
- А как тебе содержимое? – значительно спросила Нора, кивая на сумку.
- Плакал от умиления, - сказал я. – Особенно понравилось то, что в упаковках.
- Там и с ароматами есть, - сказала Нора. - Мы заботимся о твоём интимном престиже,
- Да, я узнал твой стиль, - засмеялся я. - Вики, сядь, я тебе налил, лимончик положить? Рассказывай, как выступили.
- Отлично всё прошло, устала только, - сказала Вероника, садясь. - Мальчики были в восторге, хлопали, топали, орали. К нам же ещё солдатиков привели. Зал был битком. Жаль, что ты не пришёл.
- Зато он сфотографировался, - похвасталась Нора.
Я немедленно закашлялся, Нора заботливо похлопала меня по спине.
- Наконец-то, - сказала Вероника. - Марина уже спрашивала. Там всё готово, осталось только фотографии наклеить.
- А как девочки? – быстро спросил я, всё ещё давясь.
- Ты знаешь, очень здорово получилось. Тряслись, конечно, перепутали костюмы, но вышло отлично. Я засняла на камеру, потом посмотришь. Аня твоя изумительно смотрелась, мы ей волосы распустили...
- Ах, у тебя там Аня есть, - заинтересовалась Нора. – Наш пострел везде поспел.
- У меня там Аня есть, и Тамара, и Мирьяна, - поддакнул я, - у меня там много кого.
- А будет ещё больше, - сказала Вероника. – Скоро приедут ещё педагоги, инструкторы, танцовщики. У тебя будет, наконец, настоящая профессиональная партнёрша.
- А ты?
- У меня после восьмого убавится дел, но прибавится дел, - пошутила Вероника. - Кстати, Марина нам даёт кабинет. Сказала, что это безобразие – руководителям проекта ютиться на подоконниках.
- У вас будет свой кабинет. Бюрократы, - с отвращением сказала Нора.
- Ну, точнее, это будет её кабинет, - поправилась Вероника. - У неё здесь нет своего, а теперь будет, поскольку она с нами плотно связана. И вот мы к ней туда пристроимся. Нам стол хотя бы дадут.
- У вас будет свой столичек, - не сдавалась Нора. - Фу, бюрократы!
- Будем все в кучке, - сквозь общий смех дорассказала Вероника, - всем в одном помещении удобно. А то мне уже надоело таскать свои документы с собой, их всё больше становится.
- Ещё и Марина, - покачала головой Нора. – Я не могу. Он весь в гламуре.
- Марина Ильинская не гламур, - улыбнулась Нора. - Это наш главный куратор из Моссовета. Абсолютно официальное лицо.
- Почему это не гламур? Красивые ноги, - возразил я и посмотрел в потолок. – Четвёртый размер.
Нора засмеялась, а Вероника шутливо шлёпнула меня по затылку и встала.
- Я рада, что ты поправился. Ребята, я пойду лягу. У меня был тяжёлый день.
Нора проводила её взглядом.
- Ну, рассказывай, - она перевела взгляд на меня. - Я не усну, пока ты тут кряхтишь.
- Я всё рассказал, - буркнул я.
- Ну, не вижу я никакой крамолы, - сказала Нора. – Фотографы столичные тусуются по своим клубам и в принципе друг друга знают. Поделились работами, что такого? А этот Шведов, может, это её бывший? Не знаешь?
- Она говорила, что тот был археологом. А этот студент.
- Ну, может, просто старый друг. Одноклассник, друг детства, друг дома. И про фото в витрине она может быть в курсе. Да и вообще, подумаешь, фотографии её где-то. Что такого?
- Да не где-то. В подвале этом... Я не знаю, как тут у вас в Москве, а у нас порнуху гонят в таких подвалах. И ты сама прекрасно в курсе. Правда, диваны не кожаные. Хотя… один диван кожаный как раз есть.
- Я смотрю, тебе знаком этот кожаный диван, - сказала Нора.
- Ну, знаком, - хмуро сказал я.
- В смысле, мы увидим тебя на экране в эротических сценах? Слушай, это интересно… тебе идёт. И танцам не зря учился…
- Просто я знаю тех, кто у нас этим занимается, - сказал я. - Я всё-таки, всю жизнь в нашем городе живу, знаю этих персонажей, как облупленных.
- И ты пользовался на правах старожила. Диваном. И коллективом.
- Слушай, хорош прикалываться... – сердито сказал я. - Я что, дурак? А хоть и пользовался. Мне не 12 лет.
- Ну, твоей принцессе тоже не 10.
- Что ты хочешь сказать?
- Я хочу сказать, что она сама понимает, куда ей ходить и на каких диванах сидеть. Ты ей не муж – и заткнись пока. И вообще, с чего ты взял, что её именно там снимали? Диван узнал? Она там в обнажённом виде?
- Ну, не в обнажённом, но…
- В полуобнажённом?
Я тяжело вздохнул.
- Мон ами, ты просто ревнуешь, - сказала Нора. - Ревнуешь и подозреваешь. Зря.
- А тогда кто её разыскивал? Там в ателье? Какой-то фраер в очках.
- А как тебе об этом сказали?
- Вот так и сказали: Вашу жену искал дядька.
- Может, отец.
- В фотоателье? Искать свою дочь?
- Ну, увидел в витрине… как ты… хотя, конечно, чушь.
- Вот видишь… Ну, может, коллега...
- Может. И если бы не этот коллега, я бы никуда не поехал.
- Не понимаю, какая тут связь.
- Никакой. Просто перехлестнуло. Последняя капля. Я просто захотел хоть что-то узнать. Я… я хотел, чтобы у меня было меньше вопросов.
- Ну, и стало меньше?
- Стало больше. Ничего не вышло у меня. Я хотел, чтобы у меня было больше уверенности, а её совсем не осталось…
Нора помолчала, встала и плотно прикрыла дверь в коридор.
- Где ты сказал, этот клуб? - задумчиво спросила она.
- На Щёлковской.
- На Щёлковской… ладно. Я попробую узнать. Только не истери. Она всё-таки твоя девушка.
- Вот именно! Вот именно моя девушка, – я поднял голову. - И я не понимаю, почему фотографии моей девушки должны украшать мужицкую общагу. Ну ладно, пусть в ателье. Но почему у мужиков? Чтобы всякие придурки, глядя на неё, облизывались, как на Синди Кроуфорд? Они там будут… глядя на неё… сама знаешь…
- Ой, не заводись, - сморщилась Нора. - Не все такие психи… И хватит уже сопеть, рассопелся, как паровоз… Ты мне их хоть можешь описать, эти фотографии? Какие они?
- Совсем не пошлые, - я тяжело вздохнул. -  Даже не соблазнительные. Знаешь, романтика такая… Для мечты, а не для соблазна. Между Лиссом и Зурбаганом такие девушки…
- Прямо заинтриговал. Надо съездить хоть посмотреть на это фото.
- Слушай, я не знаю, что мне делать.
- Выпить! – быстро сказала Нора. - Не знает он… На вот… хлопни коньяку и ложись спать. Утро вечера мудренее. Завтра проспишься, будешь как огурчик. Будешь её ждать. Только опять не сорвись куда-нибудь, я тебя очень прошу. Ты её обещал ждать возле двери до вечера. Вот и жди.
- Я умру до вечера, Норхен, - сказал я и положил голову на руки.
- Займёшься чем-нибудь. Уберёшь квартиру, как грозился. Сфотографируешься. Хочешь, я с тобой съезжу? Я завтра дома, не дам тебе умереть. Съездим, узнаем про этого мужика очкастого. Я чисто по-женски расспрошу, в любом случае, узнаю больше, чем ты.
- Я понимаю, ты меня хочешь успокоить, - пробурчал я непримиримо.
- Да, я тебя хочу успокоить.
Она подняла мою башку за чуб и посмотрела мне в глаза.
- Именно. Я. Хочу. Тебя. Успокоить. Дурака такого. Всё. Бери раскладушку и ложись. Завтра у тебя начнётся новая жизнь. Осознай это. Конец твоей старой жизни, другая у тебя будет жизнь. Ложись – и думай об этом.

Конец первой части «На хрупких переправах и мостах».