Вовка. Сказка со звёзд. Часть 2

Продолжение. Часть первая - тут  - http://proza.ru/2020/10/08/575
****

    Утро после минувшей бури выглядело вполне милым и доброжелательным.
    Если честно, это было уже не совсем утро: из-за ночных переживаний Вовка слегка заспался, а, если совсем уж честно - даже не слегка...

    Почти вся небольшая спальная комната была наполнена светом, лившимся с улицы через огромный оконный проём: ясное солнышко полностью освещало Вовкину кровать ; белоснежная, сияющая от солнечных лучей поверность низкого подоконника отбрасывала большой сноп света на высокий потолок, тоже белый.
    На столике у самого окна стоял умывальник - овальная белая чаша с водой. И Вовка знал наверняка - вода была прозрачна до сияния, абсолютно свежая и прохладная, несмотря на яркое солнце. Отражаясь от поверхности воды, на потолке, притягивая взгляд,серебрилось целое озерцо света. Оно чуть заметно подрагивало: легкий сквознячок гулял по спальне.

    Снаружи, чуть поодаль, у невысокого декоративного заборчика, что состоял из перевитых хитрым образом белых трубочек, через окно были видны тоненькие саженцы.
    Какое-то количество дней назад Вовка приволок их из леса и посадил тут, со всей возможной аккуратностью и бережностью.  Да уж, то дело было не из легких, попотеть и перепачкаться пришлось изрядно! Но оно того стоило: сейчас маленькие деревца тихо шелестели свежей зеленью, а на их веточках, радуя глаз и слух, расселись крохотные золотистые птички. Птахи мелодично чирикали, время от времени расправляя сверкающие на солнце крылышки - верно, обменивались новостями о последствиях минувшего  ненастья.
    Хотя какие тут, в Мире, могут быть последствия! Сейчас же новое утро - время, когда все начинается заново, с чистого листа -  с чистой одежды и обуви, несломанных веток, несмятых цветов... Всё, кроме и самого Вовки, и, вероятно, всех остальных, кто населяет Мир.

    Воздух в доме был таким же, как и снаружи - свеж и чист, и немного пах минувшей грозой: огромные оконные проёмы, что открывали вид из Вовкиного жилища на все четыре стороны, в дневное время были лишены каких-либо перегородок.

   В общем и целом, всё было как всегда: отличная погода, радующий взгляд вид из окна, зовущий новыми, только приятными и интересными занятиями день...

     Cонно щурясь, Вовка прошлепал к умывальной чаше. Зачерпнул полные пригоршни прохладной, мягкой воды (озерцо на потолке всколыхнулось и брызнуло солнечными зайчиками в разные стороны), набрал полную грудь воздуха  и принялся, пофыркивая как ёжик, безжалостно смывать остатки снов. Потом  начал вытираться мягким, белоснежным полотенцем, лежавшим тут же - с силой, чтобы разогреться и проснуться наверняка, а то что-то в ушах, кажется, звенит, да что за напасть...

   Мальчик настрожился, прижав скомканное полотенце к груди. Еле слышный звон в ушах не становился громче, но он переходил из звукового - в осязаемый, проникал в голову, распространялся, углубляясь по всему телу. Вовка нервно крутанулся волчком на правой пятке, и, выронив полотенце, отчаянно замахал обеими руками, будто пытась отогнать невидимых мошек. 

    Э т о  было опять здесь!  Солнечный, ласковый  свет продолжал заливать комнату, но мальчик почти перестал его видеть. Вместе со звоном, его быстро поглощало ощущение, подавляющее все мыслимые чувства восприятия: зрение, слух, тактильность.
    Э т о   больше всего напоминало чей-то жадный взгляд, что пронизывал его с макушки до пяток. Сопровождающий звон - как от вибрирования крылышек бесчетного количества крохотных насекомых, вроде бабочек, что почти одновременно запустили в каждую клеточку его тела свои хоботки, и принялись выкачивать, как нектар из цветка, нечто неосязаемое, и вроде бы не слишком нужное самому Вовке, но всё равно ему было страшно, страшно до потери сознания!
    Вовка   з н а л, что Обладатель Взгляда воспринимал его как сгусток информации, не более. Информации, которую надо вытянуть, прочитать, поглотить всю, до последней крошечки, забрав даже из самых потаенных уголочков. В остальном маленький Вовка был совершенно безразличен неведомому Смотрящиему.

    Мальчишка опустился - сложился, стёк -  на пол, не в силах сопротивляться этому ужасу. В последнем усилии самозащиты, обхватил руками коленки, подтянул их к груди, сжался в комочек и застыл, стуча зубами, дрожа до судорог от внезапного озноба, без единой мысли, чувствуя себя кусочком льда, стремительно тающим на солнце ...

    Кошмарное ощущение длилось всего пару-тройку минут, не более. Но Вовка выпал из системы координат нормального восприятия, потому и время исчезло для него как понятие, сменившись бесконечностью.

    Взгляд Смотрящего исчез почти так же внезапно, как и появился.
    Зрение и слух вернулись, тело расслабилось и снова наполнилось дневным теплом. Губы дрогнули, выпуская голос - сначала чуть сжались и сразу же широко раскрылись, потом еще раз, уже чуть более уверенно: в окружающее звуковое пространство, наполненное лишь заоконным птичьим щебетом и шелестом листьев, легким облачком выскользнуло еле слышное "маа-мма". Он не звал её, потому что никакого смысла в этом не было. Просто так становилось чуточку легче, будто она каким-то чудом всё-таки могла его услышать.

     Вовка  еще полежал на прогретом солнцем полу, отдыхая от пережитого, в ожидании когда ноющая боль окончательно растворится в расслабляющихся мышцах. Нет, он даже не плакал в этот раз, в четвертый страшный раз, хотя в первые два - было дело, дал слабину...
    А сейчас, уже зная, что в ближашие дни Взгляд точно не появится, да и никаких последствий это явление не несет - лишь тяжело вздохнул, поднялся, нашел полотенце и, чтобы окончательно прийти в себя, снова принялся умываться.   

     Пока плескался - даже попытался подумать над возможной связью между Взглядом и ночной грозой. Ничего путного не придумалось, и Вовка переключился на воспоминания о снах минувшей ночи...
    Лучший в мире сон так и не вернулся; а те сны, что пришли к нему после того страшного пробуждения содержали всякое невнятное мельтешение, даже не запомнилось ничего - так, незначащие обрывки местного пейзажа, повседневные дела...

    Кстати, надо подумать, чем он займется сегодня... До вечера, когда на небесном своде проявятся первые звездочки, еще далеко. Может, сходить в Лес за новыми цветами для посадки  в саду? Он как раз хотел посадить по краям центральной клумбы алые цветы с широкими лепестками, чтобы звучали в одной тональности с внутренними россыпями темно-бардовых, с махровыми венчиками.

    Цветы - это здорово, но даже самому себе Вовка не хотел признаваться, что главная цель его похода  - забраться на дерево повыше - из тех, что растёт на окраине Леса - и в который раз изучить  Мир. Вдруг что-то изменилось? Появилось что-то новое,  что стронет с места  привычный порядок вещей? Надо скорее собраться и пойти... только бы вот эти веревочки дурацкие на ботинках правильно пристроить. И зачем они только тут нужны, раз нет Знания как их завязывать - непонятно, мешаются только....

*************************************

    Мир... Для Вовки и еще примерно сотни мальчишек и девчонок - маленькие белые домики в вечнозелёной Долине, совсем  простые и легкие даже на вид. Россыпь разнокалиберных белых кубиков  - белые стены, белые плоские крыши -  на густом зелёном ковре, если смотреть откуда-нибудь сверху. Наискосок через весь ковёр  небрежно брошена  серо-голубая лента: узенькая, но довольно решительно текущая речка - впрочем, снабженная множеством маленьких, крепких мостиков для перехода.  По периметру  Долина то ли окружена то ли защищена невысокими горами, густо покрытыми Лесом, будто темно-зелёной шерстью, и за горами дальше уже ничего не видать, как высоко не лезь.
   Лес...  Проходим только на первую сотню-другую шагов, а дальше вся растительность переплетается  в плотную стену, делая такой путь невозможным для выхода из Мира. А вот вход каким-то образом возможен, новички тут время от времени появляются. Как правило, на следующий день после очередной ночной бури и непременно - только после чьего-то отбытия через Лифт...

     Лифт...Среди белых  кубиков, почти по центру Мира  - глухой, серый Куб, раз в десять больше любого белого, к тому же снабженный  множеством проходов внутрь по всему нижнему уровню. Ночью проходы закрыты - Вовка сам проверял! Зато днём - можно топать, бегать, ходить через них сколько душе угодно, никто не запрещает, полная свобода!
    Лифт -  внутри этого Куба, в самой сердцевине, опутанной хаотичной сеткой пустых коридоров с лестницами между уровнями.

     Площадка возле Лифта -   огромный,  пустой Зал, пол и потолок  все того же серого цвета, что и коридоры, только  стены местами стеклянные. Если захочешь снаружи, с улицы, попасть внутрь, на Площадку  - будь спокоен, попадёшь в любом случае! Точно так же, как и выбежишь под яркое солнце, в белый день, если захочешь  покинуть Куб. В какую сторону ни беги по освещенным яркими странными лампами закрученным внутренностям  Куба, даже если совсем наугад, выйдешь именно туда, куда и собирался. Правда, часть проходов в Зал заканчивается тупиком - стеной из стекла такой чистоты и прозрачности, что ...

    В общем, Вовка почти всегда успевал выставить руки и затормозить, чтоб не врезаться лбом именно в такой тупик.
     Почти всегда.  Иногда не успевал. Стекло было очень крепким, в отличие от Вовкиного лба, но синяки и шишки, бесследно исчезающие каждым новым утром - такие мелочи...
      А потом - когда уже оказался перед стеклянной стеной - делай что хочешь!
      Можешь сколько угодно стоять и смотреть через стекло, как Двери раскрываются и кто-то другой или другие (если несколько - то по очереди!) - со счастливыми лицами заходят в Лифт, и Двери закрываются за ними - навсегда.
     Да пожалуйста, никто не прогонит - смотри сколько влезет! Смотри, стискивая зубы, чтоб не разреветься от бессилия и огромной обиды на неизвестно кого ...
     Не хочешь смотреть  - разворачивайся и иди домой! Что хочешь - то и делай, полная свобода! Свобода, как и во всём и везде -  внутри Мира!...

     Вовка неоднократно пробовал  войти почти сразу за кем-нибудь другим -  мчался, задыхаясь, по серому лабиринту, но каждый раз либо оказывался перед стеклом, либо выбегал исключительно из самого дальнего конца Зала, и много позже тех, кто, казалось,  шагали совсем неспешно.
     А когда он, оказавшись в нормальном, беступиковом проходе, припускал по Залу  к Лифту изо всех последних сил, то не мог поспеть  за входящими в Двери счастливчиками, каждый раз упираясь чуть не носом в запертые серебристые створки.

      Если же Вовка приходил на Площадку один, то сколько бы он не проводил рядом времени в томительном ожидании - молча или  умоляя безадресно, в пустое пространство, пропустить его  - все было тщетно.

    Двери -  серебристые, со схематичными картинками в небольших прямоугольничках, поясняющими порядок входа: сначала птицы, потом животные, потом - люди; Двери, за которыми вошедшие однажды исчезали навсегда; эти Двери  были глухи к его просьбам, уговорам, крикам и даже слезам. Только одна причина могла служить объяснением подобному игнорированию: Вовке пока не пришло время покидать этот Мир.
   ...Мир, где он, маленький Вовка, никому не нужен. Да и ему, по правде сказать, здесь никто не нужен тоже. Мир, где маа-мма приходит к нему только во сне...

     В конце концов, он оставил свои попытки уйти. Не потому, что сдался. К нему пришло Знание (одно из многих, накрывавших внезапно, без размышлений): ничего сделать нельзя, надо ждать. Пока - не время.

***
Продолжение http://proza.ru/2021/01/27/1170  (еще две части).