Оставшийся

Макс бежал со всех ног, перепрыгивая через кустарники и мелкие канавы. В голове пульсировала одна мысль: «Не улетайте! Подождите еще минутку!» Конечно, они должны были дождаться. Не могли Макса бросить одного на чужой планете? Русские своих не бросают. Этот постулат вбивали в голову с молоком матери в детском садике, в институте и затем в летной школе. Капитан космофлота кричал на подготовительных курсах, багровея от напряжения:
- Вашу мать! Какой наш девиз?
- Никогда не сдавайся, - кто-то робко выкрикнул с третьего ряда.
- Придурки! Сам погибай, а друга выручай! Савельев! Слышишь меня?
- Да, слышу, товарищ капитан! – как будто стыдясь, что прозвучал недостаточно уверенно, отвечал Макс.
Если бы на месте командира корабля был Макс, он никогда бы не оставил на далекой планете Пролета своего человека. И хотя Земля давно страдает от перенаселения, и желающих вырваться за пределы земной орбиты хоть отбавляй, человеческая жизнь по-прежнему заявляется, как величайшая ценность. Макс отлично осознавал разницу между декларацией морально-этических норм поведения и ее реальным воплощением. Как правило жизнь одного человека ничего не стоила, как и тысячи лет назад, когда человек еще не изобрел корабли, способные путешествовать во вселенной. Как и тогда, постоянно происходили случаи самопожертвования и героизма, когда люди гибли ради достижения великих замыслов правителей Земли.
Но Макс не хотел здесь оставаться! Не хотел жертвовать своим будущем ради пары строчек в рапорте: «пропал без вести или геройски погиб при исполнении интергалактического долга». После школы, когда он поступил в летную школу, нередко представлял, что может погибнуть в смертельной схватке с враждебными силами. Сердце сладко сжималось от тоски и безвременной утраты. Макс представлял, как плачут родные и близкие, друзья и девушки, особенно Ирка, которая отказала ем на выпускном вечере. На то она и молодость, чтобы геройски погибать. Сейчас совсем другое дело. Он возмужал, повзрослел. Долгая и плодотворная жизнь казалось более привлекательной, нежели ранняя геройская смерть. Кроме того, у него появился ОНА. Марина. Проведенные дни в экспедиции, сблизили их, пилота космического корабля и молодую ученую-биолога. Они вместе встречали сиреневые закаты и восходы. Здесь он ее впервые поцеловал и получил пощёчину, потому что она не такая. Здесь же он ее нежно обнял и поцеловал во второй раз, и не получил отпора, а наоборот поцелуй длился настолько долго, что Макс успел изучить мягкие губы Марины и не заметил, как к ним незаметно подкрался бортинженер Василий, заставив вздрогнуть. 
Она уж точно его дождется. Макс верил. Марина без него не улетит. Не может. Он бы не улетел. Макс бежал ровно и уверенно, дыхание не сбивалось. Тревожные мысли не отступали. Почему он не взял флаер? Потому что их уже упаковали и проще было сходить пешком. Почему командир и Марина молчат и не ищут его по рации? Макс остановился. Достал рацию. Дебил! Он сам выключил звук, чтобы не напугать местных аборигенов и не навредить больной тетушке Малька. Макс включил рацию. Так и есть! Пятьдесят шесть непринятых вызовов, среди них Марина, капитан корабля и почти все члены экипажа. Звонили все, а он не слышал и не ответил. Макс набрал номер Марины. Короткие гудки, она не доступна. Это означало только то, что Марина уже внутри корабля, они сняли внешние антенны и обесточили станцию. Плохо дело. Макс набрал капитана – результат тот же.
Что же ты стоишь? Бежать! Бежать! Времени оставалось мало, катастрофически мало. До лагеря оставалось каких-нибудь полтора километра. Через пять минут он будет в лагере. Командир радостно похлопает его по плечу, Марина будет еще какое-то время сердиться. Но это так для виду. Ведь все закончилось хорошо.
В это мгновение земля под ногами Макса вздрогнула. Впереди поднялось облако пыли и дыма. Далее возник громоподобный гул, из облака пыли вверх вырвался острый конус ракеты. Оставляя за собой белый инверсионный след, корабль Макса уходил ввысь на реактивной тяге. Так было принято. Гипердвигатель включался уже за пределами атмосферы планеты.
Макс остановился. Время остановилось. Дыхание остановилось. Сердце не стучало. Замерло все вокруг. Только корабль, ускоряясь, уверенно набирал высоту. Не может быть! Такого просто не может быть, твердил Макс себе под нос. Марина! Как ты могла? Ноги подкосились. Макс сел прямо в серую пыль тропинки. Дождей давно не было, и тропинка между селениями покрылась толстым слоем пыли.
Макс попытался собраться с мыслями и хладнокровно оценить ситуацию. Дело в том, что вчера пришло сообщение с приказом срочно прекратить колонизацию планеты Пролеты в виду того, что местная цивилизация признана потенциально интересной для Совета Галактики. Это означало, что надо оставить планету и дать ей возможность найти свой уникальный путь эволюции. История освоения планет знала множество примеров, когда уникальная местная культура погибала под натиском более развитых в техническом плане землян. Наблюдение за планетой отныне предстояло вести дистанционно. Вчера Макс в составе общей команды установил на Пролете четыре транслятора, которые должны били собирать информацию и раз в пятьдесят лет отправлять сообщение в Галактический Совет.
Предполагалось, что вмешиваться в ход событий на Пролете можно только в случае возникновения угрозы применения атомного или подобного оружия. Мысли в голове сумбурно роились. Мир рушился. Что делать – непонятно. Макс поднял голову вверх. Корабль достиг темно-сиреневых облаков, осветил их снизу пламенем от двигателей, и навечно исчез из поля зрения Макса. Все. Спешить больше не куда.
Макс вытер пот со лба ладонью. Встал и медленно побрел в сторону лагеря. Через несколько минут он был на месте. Огромный круг диаметром под сотню метров выжженной травы. Это все, что осталось от научно-миссионерской экспедиции россиян. Конечно, все это происки американцев или китайцев, подумал Макс. Вечно они мешают нам, и переживают, вставляя палки в колеса каждый раз, когда Россия на кончик носа вырвется вперед в вечном соперничестве. И мировые войны позади, и общее мировое правительство есть. Все мы работаем на объединенное человечество. Но нет же. Все равно раз за разом вылезают длинные уши застарелых комплексов и обид ведущих наций планеты Земля. Хорошо тунисцам или малазийцам. Нет у них потребности показать, что они самые крутые. Живут себе тихо и мирно, наслаждаясь благами развитого технологического общества.
Трава еще кое-где дымилась. Макс стоял посреди выжженного круга. Всего каких-нибудь десять минут назад здесь был корабль, люди, и возможность вернуться домой, жить дальше нормальной цивилизованной жизнью. А теперь? Что осталось у него? На эту планету ближайшие пятьдесят лет никто не прилетит. За этим будет следить межгалактический патруль. У него хрен проскочишь. Даже ракообразные удобцы из соседней галактики не прошмыгнут, минуя радары землян.
- Я так не хочу! – заорал Макс, - Марина! Как ты могла меня здесь бросить?
Раскатистое эхо вернуло ему вопрос, отразившись от соседнего леска. Его списали, как старое помойное ведро. Он вошел в статистику непредвиденных потерь. Он теперь никто! И звать его никак! В одно мгновение он вычеркнут из истории. И само главное, кого винить? Он сам ушел с утра из лагеря. Да, он обещал Мальку навестить его тетушку и полечить еще три дня назад. Чертов гуманизм! Подохните, паршивые туземцы! Мы возомнили себя богами! И где теперь мое могущество? Что я могу без корабля и земных технологий? Макс никогда за свою жизнь не проронил слезинки. Но сейчас не мог остановиться. Слезы текли по лицу, капали на черный пепел под ноги.
- Это несправедливо! – прошептал он себе под нос.
Какой смысл кричать, если тебя все равно никто не слышит? Макс увидел за пределами выжженного круга слегка подплавленный российский триколор на палочке. Он призывно болтался от легкого ветерка. Макс рванулся. В три прыжка добежал до опаленного флажка России. Прутик, на который был прикреплен флажок был воткнут в небольшую кучку камней. Макс раскидал камни, под ними лежал его походный рюкзак. Гады! Издеваются. Не забыли про меня? Помнили, подкинули мне пару постельного белья, маек и трусов? Ярость душила Макса, он сквозь слезы открыл рюкзак. Внутри был запас одежды, три тюбика с борщом, еще три тюбика с картофельным пюре, зубная паста, бутылка виски, планшет и плеер с флэшками, бластер с запасом батареек и пистолет Макарова с патронами. Премного благодарен за трогательную заботу! На дне рюкзака лежала свернутая вчетверо записка. Макс трясущимися руками развернул ее. Долго не мог сосредоточиться, чтобы прочитать послание Марины:
«Дорогой Макс! Мы больше не можем ждать. Твоя рация не отвечает. Штурман сообщает, что через несколько минут закрывается окно гиперпространственного перехода. Следующее окно будет только через месяц. Капитан ждать отказывается. Говорит, что в случае задержки его ждет дисквалификация и многомиллионный штраф. Ты же знаешь наши нелепые законы. Я умоляла командира подождать тебя до последнего. Может с тобой что-нибудь случилось? Надеюсь, что все нормально. Что ты здоров. Я буду о тебе помнить. Знай, я тебя люблю, и никогда не забуду. Ты – самый лучший. Не могу остановить слезы. Не понимаю, почему ты так безответственно поступил и ушел с утра из лагеря? Ты меня бросаешь? Ты не хочешь провести со мной остаток дней? В голове возникают разные мысли и нет ни одного логически обоснованной причины поступить именно так. Вряд ли мы уже когда-нибудь встретимся. Если тебя это утешит, оставляю тебе мои видеозаписи и любимую музыку. Твоя Марина».
Дура! Дура! Дура! Тупая дура! Я тебя люблю!? Что мне делать с твоей любовью на убогой отсталой планете? Чтобы вас презренных трусов скривило в гиперпространстве, сплющило и вышвырнуло в туманности Андромеды прямо в лапы к членистоногим паукам. Я не заплачу, и на вашу могилку не приду, так и знайте. Макс сорвал пробку с бутылки, крупными глотками отпил сразу грамм двести. Закусил борщом. Лег на спину. По небу плыли разноцветные облака. Почему они неодинакового окраса, выяснить пока не удалось. Не хватило времени. Наверняка, есть понятное простое объяснение. Вообще все в этой жизни просто и понятно, кроме предательства и глупости. Предательства коллег и собственной глупости.
Почему он опоздал к вылету? Макс должен был вернуться сюда час назад. Все было под контролем. Он пришел по заранее согласованной просьбе Малька. Почему нельзя было отменить визит? Отказал бы и дело с концом. Почему он так не сделал? Макс все равно не спас тетушку. Дал ей легкий наркотик, боль отступила. Она обрадовалась, как будто исцелилась. Но чудес то не бывает. Завтра будет похмелье, и еще хуже, чем вчера. Тетушка умрет в страшных муках через пару недель. Нельзя, чтобы туземцы запомнили о богах что-то плохое. Боги нравственно безупречные. Так сказал капитан. Обманывать нельзя. Если туземцы ждут от нас помощь, и мы можем ее дать, то надо помогать. И Макс помогал. Создавал мифы и предания. На подобных принципах строится сотрудничество низших рас с высокоразвитыми. Врать и унижать нельзя. Надо помогать. А меня кидать на этой ублюдочной планете можно? Штрафа он испугался, видишь ли. Да я бы все отдал за свое возвращение в цивилизованный мир. Все миллионы, что есть у меня на счету. Что теперь будет с моими деньгами? Перейдут по наследству младшему брату? Или банк будет хранить их долго, до моего возвращения? Ведь я же не умер. О чем я вообще думаю? Какие деньги? Правда, придурок. Сам во всем виноват!
Макс отглотнул из бутылки. Алкоголь расширил сосуды, в голове появилась приятная расслабленность и тепло. Что ж? Буду жить на новой планете. Кто в детстве не мечтал жить в других мирах? Все мечтали. А удастся только мне. Я – избранный! Я повелитель мира. Я сделаюсь местным королем. Скину вождя Трабаку. Построю красивый дом, сауну, бассейн. Господа из Межгалактического совета, вы сказали, что нельзя вмешиваться в процесс эволюции Пролеты? Вы не оставили мне выбора. Буду. Я сделаю мощнейший технологический рывок. Вы еще пожалеете, что оставили меня одного в этом мире!
Макс закрыл глаза, алкоголь притупил скопившееся напряжение, и незадачливый космонавт российского межгалактического корабля заснул на далекой планете Пролете. Максу приснился сон, что он стоит на поверхности черной планеты. Вокруг простирается тёмная пустыня, почти ровная, с небольшими бугорками и камнями, опять же черного цвета. Возможно черный цвет господствовал из-за отсутствия освещения. Солнца в небе не было. Небосклон был усыпан множеством звезд различной яркости. В одной стороне за горизонтом, казалось, разгорается заря. Небосклон в той части освещался бело-желтыми лучами.
Осмотревшись вокруг, Макс бросил взгляд под ноги. Черный песок и камни. Он опустил руку в песок. Нет, больше похоже на пепел, легкий и воздушный. Макс зачерпнул его в ладонь и подкинул вверх. Легкое черное облачко подхватил ветерок и унес сторону. Местами землю разрывали трещины шириной по пятнадцать-двадцать сантиметров. Из разломов шел красноватый свет. Макс заглянул в трещину, на глубине в пару метров, не спеша чавкая и булькая, кипела красноватая лава. Из трещин шел жар. Но слишком жарко на поверхности не было. Температура была вполне комфортная, сухая и теплая, с легким приятным ветерком.
В противоположной стороне от полыхающей зари на небольшом пригорке, внимание Макса привлекла одиноко стоящая фигура.
- Эй! – крикнул Макс, воздух вокруг был вязким и плотным. Звук его голоса потонул в паре метров от Макса. Фигура не шелохнулась.
Надо было выяснить, что здесь происходит. Макс легкой походкой, с запасом перепрыгивая трещины в поверхности, направился к темной фигуре. Очертания фигуры постепенно проявлялись все отчётливее. Сперва Макс отметил, что это человеческая фигура в балахоне с капюшоном. Воображение могло бы нарисовать что-нибудь более оригинальное, мелькнула мысль в голове. Затем по характерным линиям силуэта стало ясно, что это женщина. Потом он отметил, что это симпатичная женщина с хорошей фигурой. Макс с каждым шагом проникался симпатией к незнакомке. И подойдя к фигуре на расстояние в пару шагов он узнал лицо этой женщины.
- Мама? – удивился Макс.
- Здравствуй, сынок! – услышал он знакомый с детства голос матери.
- Добрый день, ночь, утро! Что тут у вас? – Макс обнял маму, та ответила ему нежным поглаживанием по волосам, по плечам, рукам и отступила на шаг.
- Тебе пока не надо со мной много обниматься, не хорошо это, - мама улыбнулась.
- Я умер?
- Нет. Пока еще нет. Тебе еще много надо сделать.
- Зачем? Ради чего мне теперь жить? Ты знаешь, что я застрял на неразвитой планете на всю оставшуюся жизнь?
- Знаю, сынок. Все будет хорошо, у тебя получится. Не отчаивайся.
- Хорошо. Я постараюсь. Где мы сейчас?
- Это загробный мир, если можно так сказать.
- Ты в аду? Почему здесь так темно?
- Здесь нет такого понятия как рай или ад, - мама пригласила жестом пройтись, - пойдем, чего просто так стоять.
- Пошли, - согласился Макс.
- В этом месте есть светлая сторона, она вон там, - мама показала рукой в сторону зари, - здесь, как ты понимаешь, тёмная сторона. Непреодолимой границы между этими областями нет. Нет постов с пропускными пунктами. Нет забора, нет канавы. Я была там, мне не понравилось, и потому я здесь. Многие люди, которые сюда попадают стремятся в условный рай. Толпятся, пытаются по земной привычке пристроиться, выхлопотать привилегированное место, но все напрасно. И я в начале вела себя так же. Но земные законы здесь не работают. Через короткое время, многие понимают, что в светлой части им не комфортно, и уходят в тень. Здесь тепло, уютно и спокойно. Есть люди, которые в тени сбиваются небольшие кучки по два-три человека, потому что им так нравится. Начальства здесь нет, никто над нами не стоит. Как, в прочем, и в светлой части. Здесь нельзя врать, вернее это бессмысленно. Рано или поздно, но все находят свое место в этом мире.
- Ты выбрала темную сторону?
- Да, - спокойно ответила мама, - не придавай этому понятию земное значение, что темная сторона - это плохо. Что светлая, что темная – все едино. Я бы сказала, что не я выбрала темную сторону, а она меня выбрала.
- Чем ты здесь занимаешься?
- Я много думаю, смотрю на горизонт, изучаю звезды, жду знаков и событий. Вспоминаю свою земную жизнь.
- Так будет длится вечно?
- Не знаю. Может быть. Нахождение здесь и отсутствие событий не тяготит, а наоборот радует. Если нет событий, значит, все хорошо. Вот ты пришел ко мне, значит, у тебя случилась беда. Иногда я думаю, что нахожусь здесь до тех пор, пока обо мне помнят на той стороне жизни и смерти.
- Мой брат часто к тебе обращается?
- Нет, не часто. У него все хорошо. Он недавно женился, у него скоро будет ребеночек, девочка.
- Я об этом не знал, - Макс развел руками.
- Ничего страшного. Давай поговорим про тебя. Ты сейчас в сложном положении?
- Да, похоже так, - спокойно подтвердил Макс.
- Сынок, ты не отчаивайся. Все будет хорошо. Я уверена, что мой ребенок найдет выход из сложившейся ситуации.
- Спасибо, мам, - растрогался Макс, - мне тебя не хватает. После того как ты умерла, мне было очень плохо.
- Я знаю, смерть – это плохо, преждевременная смерть – тем более, - мама положила руки на грудь Максу, - не делай глупости, твой уход из жизни не принесет близким и любимым никакой радости. И сам ты ничего не добьешься.
- Марина? Она будет помнить обо мне? Она вернется за мной?
- Я не знаю, сынок, - мама улыбнулась и погладила Макса по голове, как в детстве, - я не могу смотреть в будущее. Я знаю, что у тебя были, есть и будут близкие люди, которым ты дорог. Проживи земную жизнь так, чтобы о тебе помнили с восторгом и теплотой.
- Я постараюсь, мама, - Макс нежно прижался к матери.
- Тогда нам пора расставаться, - мама сделал шаг назад.
Макс шагнул навстречу маме, но расстояние между ними не сократилось. Мама помахала Максу рукой…
На лицо капали теплые капли пролетовского дождя. Голова слегка кружилась. В горле было сухо, хотелось пить. А питьевой воды мне и не оставили, подумал Макс. Ладно, пойдём к ручью, будем принимать внутрь местную микрофлору, решил он. Интересно, будет ли у него расстройство желудка? Стоил ли пить антибиотики? Не буду, решил Макс. Помру, так помру, самоубийством кончать жизнь не буду, а если сдохну от местной заразы. Так тому и быть.
Макс дошел до ручья и с удовольствием напился, окунув голову в воду. Вода Пролеты была почти как на Земле, но имела небольшой розовый оттенок из-за повышенного количества солей марганца и молибдена. Может быть это и вредно, но другого выхода у Макса все равно не было. Либо он переболеет и акклиматизируется к местным условиям, либо спокойно умрет. Что-то часто в последнее время говорю о смерти, подумал Макс, так не пойдёт. Надо настраиваться на позитивный лад. Утолив жажду, Макс направился в местную деревню. Все-таки какие-никакие люди, общение опять же. Человек существо социальное, и местных хищников никто не отменял.
Местные аборигены походили на земного человека. Имели средний рост 150-160 сантиметров, более вытянутый череп, у всех были черные прямые волосы. Никакого тебе разнообразия. Два глаза, рот, нос. Местные были млекопитающими, у каждого человека было три пары сосков на груди. Женщины щеголяли неприкрытыми тремя парами молочных желез. Кожа у аборигенов была немного землистого цвета, как в фильмах ужасов про зомби. Нельзя было назвать их красавчиками по земным меркам, но и отвращения у Макса они не вызывали. Теперь придется жить с пролетовцами долго. Надо привыкать.
Макс пошел вдоль ручья, который влился в небольшую речку. На берегу реки стояла деревня туземцев. В дерене, как помнил Макс по отчету, жило около пятисот аборигенов. За ту неделю, что они провели на Пролете, Макс не раз приходил в поселение и общался с местными людьми. Умение говорить на местном языке было вложено прямо в голову всем членам экспедиции через день после приземления на планете. Киберразведчики за сутки изучили местные диалекты. Макс не замечал, как легко переходил с русского языка на местный.
Забытый всеми космонавт робко ступил на главную улицу поселения. Он был один, за ним не стояла могущественная цивилизация и космический корабль, который в случае чего отвезет на родину. У него есть пистолет и бластер, но это на крайний случай. Да, и зарядов на долго не хватит. Вообще местные аборигены не проявляли к землянам агрессии, хотя между деревнями и племенами стычки были. Подтверждением тому были редкие трофеи в виде черепов, насаженных на длинные жерди, на краю деревни. Как им объяснили, это предостережение, что не надо приходить в деревню с плохими мыслями и желаниями. Иначе жизнь незваного гостя закончится на острых палках забора.
Макс ничего плохого не хотел, наоборот он собирался жить вместе, может быть короткое время, но в мире. Воевать с местными не входило в его планы. Да и планов особо не было. Его появление в дерене не прошло незамеченным. Около десятка детишек весело выбежали и закричали:
- Белый! Белый!
Макс улыбался и излучал спокойствие. Редкие взрослые выглядывали из хижин, покачивали головой, но молчали. Макс кивал им головой. Он шел на противоположную окраину деревни, где жил местный шаман. Тот показался Максу умнее и продвинутее старосты деревни. Староста был обычным здоровым мужиком, работящим, прямолинейным и недалеким. Совсем другое дело шаман. Тот управлял погодой и жизнью деревни по-настоящему, мог наслать порчу, мог поддержать, а мог расстроить предстоящее мероприятие. Макс отметил это обстоятельство пару дней назад в сделанном отчете.
- Хозяин, - Макс постучал по котелку, висевшему у входа в хижину.
Изнутри послышались шаркающие шаги. Шаман на кого-то пшикнул, и на свет вышел мужчина с улыбающимся лицом местного серого кардинала. Серый лоснящийся цвет лица слишком подходил под это определение.
- О, дорогой Макс, - шаман расплылся в улыбке, - ты остался? Не улетел? Когда ваши вернутся?
- Приветствую тебя, дорогой Корвал, - Макс почтительно развел руки над головой, - мне нужно с тобой поговорить с глазу на глаз.
- Серьезный разговор? – шаман перестал улыбаться, - что-то случилось?
- Да. Случилось, - кивнул Макс.
- Проходи, дорогой, - шамана шире раздвинул вход.
Макс, пригнувшись, вступил в жилище Корвала. В гостях у шамана он еще не был. Внутри было сумрачно. Справа и слева Макс видел любопытные взгляды, обращенные на него. Пройдя свозь помещение, Макс вышел сзади на открытую площадку, отгороженную от посторонних глаз высоким плетнем. Посредине Макс увидел два стула и лавку, которые стояли вокруг костровища. Впрочем, сейчас огонь не горел.
- Присаживайся, - шаман предложил Максу на выбор лавку либо стул.
- Спасибо, - Макс выбрал стул.
Корвал расположился на втором стуле напротив Макса.
- Рассказывай, - сказал шаман, заложив рука за руку и улыбнулся, обнажив достаточно белые зубы.
- Мне нужна твоя помощь. Наши улетели, я временно остался здесь один. Мне нужно где-то спать и что-то есть. Я могу помогать тебе по хозяйству. Много чего знаю и думаю буду полезен.
Макс заметно волновался, сообщая шаману такую новость. Корвал же был спокоен, улыбался, хитро прищуривая глаза. Повисла минутная пауза…
- Белому богу нужна моя помощь? Вот странно, так странно.
- Я же тебе говорил, что мы не боги. Мы люди с другой планеты.
- Да. Я помню, Макс. Закурю с твоего позволения.
Шаман достал из-за пазухи длинную трубку, набил в нее какой-то травы и задымил.
- Не хочешь? – шаман выпустил вверх смачную струю дыма.
- Я не курю, это вредно для здоровья, - ответил Макс.
- Ты остался один, и тебе не оборудовали жилище? – Корвал хитро покосился на Макса, - странно.
- Возможно, - согласился Макс, - но так и есть. Я здесь один, мне нужна крыша, и я тебя прошу о помощи. Я тебя отблагодарю.
- Я знаю, знаю. Конечно, отблагодаришь. Почему не к вождю, а ко мне?
- Мне показалось, что с тобой будет интереснее.
- И еды не оставили? – кажется, шаман стал о чем-то догладываться.
Как поведет себя хитрый кудесник, когда узнает, что Макс здесь один и у него нет поддержки и помощи? Не наживет ли дополнительной силы и влияния в глазах соплеменников, повергнув живого белого бога?
- Почему же? Оставили, - Макс достал из рюкзака три тюбика с космической едой.
- Угостишь? – глаза шамана жадно загорелись. Руки потянулись к красочным тюбикам.
Макс взял тюбики в одну руку, как бы взвешивая:
- Принимаешь на содержание и ночлег?
- Принимаю, - шаман судорожно кивнул в знак согласия.
Макс протянул тюбики. Шаман схватил свою добычу и убежал в глубины хижины. Надо же, как Корвал обрадовался красивой упаковке, как индейцы Колумбу со стеклянными бусами, подумал Макс. Между тем из хижины выбежали человек пять детей шамана, обустраивая обеденный стол, который появился в считанные секунды перед Максом. На столе уже лежала зелень и какие-то овощи, напоминающие кабачки. Большой глинный кувшин с водой. Смышлёный мальчик привычными движениями развел костер и жарил на огне птицу, чуть крупнее голубя.
От вида разделываемой птицы, Максу поплохело. Голова загружалась, в животе заурчало, появился жар. Странно, подумал Макс. Рука потянулась в рюкзак за бутылкой. Надо продезинфицировать. Макс сделал два крупных глотка прямо из горла.
- Что это ты пьешь? – неожиданно из-за спины спросил шаман.
- Виски, - ответил Макс закручивая пробку, - что-то мне не хорошо.
На лбу у Макса выступили капельки пота. Кожа на лице покраснела.
- Может тебе полежать? – спросил шаман.
- Ага, навереное…
- Проходи, дорогой Макс, - голос шамана звучал как из глухой бочки.
Макс попытался встать, но ноги подкосились. Он упал на землю, едва не задев пылающий очаг. Сознание покинуло его…
Далее его воспоминания слишком отрывочны, чтобы сложить стройный рассказ.
Очень жарко и душно…
Горько во рту…
Острый луч солнца режет глаза…
Мокрая липкая одежда…
Вокруг него какие-то незнакомые лица, глаза, ласковые руки вытирают пот со лба, сменяют мокрые повязки…
Лицо матери молодое и красивое…
Древний ртутный градусник. Температура 38,9 градусов. Уже лучше…
Звонкий женский голосок поет песню «Ой, то не вечер»…
Очень хочется пить. Что-то горькое и теплое во рту…
Макс открыл глаза. Наконец, он смог оглядеться. Он лежал на лежанке, покрытой шкурами каких-то животных. Сверху он был накрыт грубой дерюжиной, под которой лежал абсолютно голым. Впрочем, белоснежный костюм капитана космофлота висел в ногах на крючке. Неудобно то как! Надо бы одеться. Макс попытался встать, но руки и ноги не слушались, сил не было. Макс привстал и в следующий момент с грохотом рухнул на пол.
На грохот прибежал шаман и его дети.
- Оклемался! – радостно констатировал шаман Корвал.
- Не могу встать. Сил совсем нет. Что со мной случилось? – спросил Макс, пока его поднимали на лежанку.
- Иммунитизация, похоже. Ты пил воду из речки?
- Пил. Откуда ты знаешь такие слова? – удивился Макс.
- Я все расскажу тебе, если захочешь, - шаман перешел на русский язык.
- Похоже наш роман делает крутой поворот? - удивленно произнес Макс.
- Да, уж. Макс, мое настоящее имя - Геннадий. Я прилетел сюда примерно двадцать лет назад.
- А как же цвет лица? – спросил Макс.
- Это смесь глины и жира. Так лучше, чтобы не выделяться, - рассмеялся Геннадий, он же Корвал, - спасибо за виски, кстати. Извини не удержался.
- Пожалуйста.
- В общем дело обстоит так, ты выпил воды и получил ударную дозу местных бактерий и микроорганизмов. Хорошо, что тебе ранее делали прививки, иначе бы не выжил. А так провалялся с температурой три дня. Завтра будешь на ногах, как новенький.
- Я предполагал, что будет именно так, - согласился Макс.
- Теперь можешь пить из любой лужи, - рассмеялся шаман.
- Про себя расскажешь?
- Расскажу, от чего же нет? – Геннадий присел в ногах Макса на стульчик, - двадцать лет пропагандирую стулья, но никак не могу перебороть традиции. Всего несколько стульев удалось пристроить. Туземцы консервативные до ужаса, сидят по старинке на корточках прямо на земле.
Корвал набил трубку и продолжил рассказ.
- Я прилетел сюда двадцать лет назад, потому что мне в любой другой точке галактики грозил большой срок. Я, без ложной скромности, преступник галактического уровня. Моя команда грабанула Первый Галактический банк. Это было громкое дело. Может ты уже и не помнишь. Но у нас все трюмы были забиты под потолок слитками золота, драгоценностями и банкнотами. В цивилизованный мир двери мне были закрыты. Это было глупо воровать столько денег. Надо было брать столько, сколько можешь унести. Тогда я об этом не думал, и серьезно влип.
- Я что-то слышал, - Макс определенно видел ориентировки во многих портах, - ты ведь Генка-банкир?
- Точно! Моя слава бежит впереди меня! – шаман с гордостью затянулся, - да, были времена.
- Так у тебя ж была целая банда, человек пять, если верить прессе?
- Это правда. Но они отказались со мной улетать, и теперь отбывают пожизненное заключение где-то в глубоком космосе. Самое печальное, что среди нас была моя любовь – Верка. Но ушла к Альберту. Оказывается, они встречались за моей спиной пару лет. Как тебе такое, Макс? В общем, мы поделил добычу на шесть частей и разлетелись в разные стороны. Как я понял, моих подельников скоро взяли. Когда я почувствовал слежку у себя на хвосте, пришлось делать выбор и пропадать в глубинах космоса. Ткнул пальцем в карту и полетел сюда.
- У тебя есть корабль? – робкая надежда забрезжила у Макса.
- Корабль засекли бы радары. Я его разобрал на маленькие части и раскидал по округе, кое-где прикапывая землей. Часть утопил в реке.
- Жаль, - надежда растаяла так же быстро, как и появилась, если части корабля двадцать лет пролежали на дне реки, то такая ракета никуда не полетит.
- Нашел деревню, прибился. Немного изменил внешность. Ношу шиньон, чтобы череп казался более вытянутым. Должность шамана не предполагает хождение с открытым торсом, - шаман задрал накидку, Макс увидел на смуглом теле Геннадия два коричневых соска, - так что я теперь почти не выделяюсь из общей массы. Язык выучил быстро. Пошел в ученики к стареющему шаману, обучился. Когда тот умер от внезапной болезни, то я стал на его место.
- Почему ты мне все это рассказываешь? – спросил Макс, - не боишься, что я тебя сдам властям?
- Пока ты был в бреду, я все узнал про тебя. Извини, но ты мне сам рассказал про то, что опоздал на корабль. Про то, что тебя оставили здесь и никогда не вернуться, дабы не нарушать ход эволюции местной цивилизации. Средств связи у тебя нет, передать ты ничего не можешь. Так что вряд ли за тобой кто-нибудь прилетит. И я думаю, что нам вдвоем будет веселее. По крайне мере, я рад, что теперь у меня на Пролете имеется не просто земляк, а русский.
- Как ты согласился добровольно сгинуть на чужой планете, не оставив следов в истории человечества?
- Миллионы людей, да что там, миллиарды умирают, не оставив следа во вселенной. Они по сути биомасса для истории. Да, человечество развивается, а сколько несчастных, убогих, безвременно ушедших, убитых в войнах и погибших в технокатастрофах?
- Это несколько другое, - возразил Макс.
- Ты еще слаб. Не переживай. Мы с тобой попозже поговорим об этом.
Шаман встал, приложил ладонь ко лбу Макса.
- Я пошел, сейчас придет моя дочь, ее зовут Мария. Кстати, она немного знает русский язык. Она с удовольствием попрактикуется с тобой разговорной практикой на родном тебе языке.
- У тебя получилось потомство? Или это приемная дочь?
- Я сам толком не знаю. Но она необычная девочка. Не такая как все пролетовцы. Я проверял устройство половых органов местных аборигенов. Как понимаешь, я здесь бог, царь и врачеватель. Могу сказать, что во многом половые системы схожи, но есть отличия. У меня четыре жены из местных. Не то, чтобы я такой бабник. Так положено, у аборигенов принято иметь от трех до пяти жен. Такова традиция и соотношение численности мужских и женских особей. И вот какая картина вырисовывается: одна жена у меня рожает обычных детей, как все местные жители. Я думаю, что она мне изменяет, никогда меня не любила, до меня у нее были отношения. Я не заостряю на этом внимание. Делаю вид, что ничего не знаю. Вторая жена меня чрезмерно обожает, но у нас ничего не получается, то ли она бесплодна, не могу понять, то ли у нас абсолютно не совместимые организмы. Две другие более спокойные, и относятся ко мне с уважением. Иногда у нас получается забеременеть. Они ходят как здесь положено одиннадцать месяцев беременными. У них всегда рождаются нежизнеспособные младенцы. И лишь один раз получился ребенок, который выжил – это Машка. Я не могу провести анализ ДНК. Но внешне она больше похожа на землян, чем на пролетовцев. Я считаю ее настоящей родной дочерью.
- Ну, ты даешь, - не смог сдержать удивления Макс.
- Пообщайся с ней, может быть она тебе понравится.
- Не подкладываешь ли ты мне ее в постель?
- Слушай, Макс! Поосторожней на поворотах. Я свою дочь люблю и обожаю. Если ты попробуешь ее обидеть, я тебя уничтожу. Кстати, я забрал у тебя бластер и пистолет. Пока они тебе не понадобятся. Остынь.
- Хорошо, остыну, - согласился Макс, - но верни оружие.
- Верну, настанет время - верну. Я действительно думаю, что вам следует пожениться и завести детей. Потому что по местным меркам, моя девочка совсем не красавица, и удачная партия ей не грозит. А если учесть ее анатомические особенности, то жить ей с новым мужем до первой брачной ночи. Здесь еще далеко до гуманизма и толерантности.
- Ладно, не кипятись. Дай одежду. Помоги одеться. Не могу же я с твоей дочерью разговаривать голышом?
Геннадий помог одеться Максу.
- Не сердись. У нас впереди много важных дел, - сказал шаман и вышел на улицу.
Через минуту в комнату вошла молодая девушка в накидке, что было странно, так как все женщины обычно ходили в набедренных повязках с голым торсом. Череп у девушки был немного удлинён в затылочной части, как у всех местных жителей. Цвет лица, показалось Максу, был больше смуглым нежели серым. Хотя в хижине было сумрачно, и он мог ошибаться.
- Маша? – начал первым Макс.
- Да, здравствуйте, - ответила Маша, прерывисто произнося слова по-русски.
- Ты очень красивая девушка и похожа на жителей моей планеты, - продолжил Макс.
- Мне об этом говорил папа. Он меня попросил составить тебе компанию, ухаживать за тобой, кормить и помогать во всем.
- Спасибо, мне очень приятно. Расскажи мне о деревне, кто с кем живет, какие овощи выращивают, на каких животных охотятся, есть ли домашние питомцы?
Маша присела на стул и рассказала Максу все, что приходило на ум. Иногда повествование останавливалось из-за недостатка словарного запаса. Макс помогал найти подходящее русское слово. Пару раз в комнату заглядывал шаман, понимающе кивал и уходил. На следующий день Макс смог самостоятельно передвигаться, и Маша провела экскурсию по деревне и окрестностям. При помощи девушки у Макса дополнилась картина местной жизни. В деревне люди жили за счет собирательства и охоты. Сельское хозяйство практически не развито. Овощи и фрукты в изобилии росли по лугам и лесам. В зарослях кустарников чирикали местные птички, по полям бегали местные травоядные. В рационе преобладала растительная пища.
До ближайшей соседней деревни было примерно около трех часов ходьбы. С соседями жили мирно и не конфликтовали. Случались отдельные стычки, если в чужую деревню забредал объевшийся дурман-травы охотник и начинал буянить. Его ловили, связывали и на следующий день отпускали в свою деревню. Провинившийся должен был отработать принесенные убытки. Черепа на входе в деревню? Это шаман, то есть папа, решил повесить, чтобы отпугивать недоброжелателей и темные силы от деревни. О! Узнаю землян, подумал Макс.
Письменности нет, алфавита нет, местных книг нет. Все знания передаются из уст в уста. Хотя папа учил Машу русскому алфавиту и грамоте. Она немного умеет писать и читать. У папы есть несколько книг.
Что нашли эти грамотеи из Галактического совета в цивилизации Пролеты? Почему огородили от вмешательства извне? Может, в другой части планеты есть более цивилизованные места? Там имеются города, ремесла, войны? Развитые страны и континенты, морской флот и торговля, деньги и конфликты, как стимулы для развития цивилизации? Так нет же. Макс помнил, что сканирование поверхности планеты не нашло более крупных поселений, чем эта деревня. На планете имелся один большой материк, окруженный океаном с достаточно неспокойным характером. Поэтому местные люди предпочитали селиться вдали от побережья на берегах рек. Но это понятно, вода – транспортная артерия, это пища, это жизнь.
Почти неделю Макс практически не виделся с Геннадием, проводил все время с Машей. Делал записи, думал, анализировал сложившееся положение. Накопилось много информации, и Максу хотелось обсудить сложившуюся ситуация с шаманом. Геннадий, как будто чувствовал и появился вечером с кувшином в руках.
- Местное вино, – сообщил Геннадий, - делаю из фруктов похожих на наши бананы. Предлагаю продегустировать.
- Здорово, я с удовольствием, - встрепенулся Макс, - мне надо с тобой много обсудить.
- Давай, - шаман разлил вино по глиняным чашкам, - неделька выдалась тяжелая, лечил, спасал, дождь взывал, темные силы укрощал. Надо расслабиться.
- Аборигены употребляют алкоголь? – поинтересовался Макс.
- Нет. Они считают, что фрукты пропали, испортились, винное сусло выливают на помойку, благо недостатка в свежих ягодах нет.
- Понятно. Давай выпьем за процветание Пролеты.
- Давай.
По-русски чокнулись и выпили до дна. Вино был молодое с пузыриками, имело приятный вкус, больше похожее на ежевику, нежели на банан. 
- Здорово, мне понравилось. Так жить можно, - оценил напиток Макс.
- Что накопал? Какие ощущения? – спросил шаман, закусывая овощами.
- Вижу неразрешимую проблему. Планета – отсталая. Перспектив технологического развития никаких. Население неагрессивное, к войнам не приспособленное. Откуда взяться эволюции? Не вижу предпосылок. Почему закрыли планету? Вот вопрос!
- Когда ты мне сказал, что вашу миссию по колонизации скоропостижно свернули, я очень удивился. А теперь ты сам пришёл к подобному выводу. Надо искать, кому это выгодно. Тот и закрыл. Это должны быть влиятельные люди.
- Американцы или китайцы? На планете есть залежи полезных ископаемых? Не хотят делиться с русскими? Кто-то лоббирует интересы транс-галактических корпораций? Но это же глупо. Сейчас Пролета на жестком карантине. Сюда комар не пролетит, не то что транспортный корабль, груженый полезными ископаемыми.
- Но кто-то ж это сделал? И не просто так сделал. А по умыслу.
- Это загадка. Можно предположить, что в ближайшее время на планете начнутся серьезные события.
- Что ты имеешь в виду? – спросил шаман, подливая вино в чашки.
- Вселенская война, мировая катастрофа. Может кто-то здесь готовит плацдарм для отступления или отсидки, пока все не успокоиться. Мне эта планета напоминает бункер, которые сделали в ожидании последней мировой войны и атомной катастрофы.
- Если так, то скоро нам будет не скучно.
- Знаешь, что я хочу сказать? – Макс загадочно прищурился.
- Что?
- Кто бы это ни был, но мне хочется помешать негодяям в их планах.
Шаман достал трубку, не спеша набил трубку.
- Люблю, знаешь ли после стаканчика, пыхнуть, - сообщил Геннадий и пустил тройку красивых колец, - и как ты собираешься им помешать?
- Надо лишить подлецов плацдарма. Надо сделать так, чтобы они не смогли воспользоваться этой планетой.
- Мне прямо стало все ясно. А то я думаю, что делать? Надо лишить их плацдарма! – рассмеялся шаман.
- Не смейся. Все серьезно. У меня вырисовывается один единственный способ противостоять внешнему агрессору. Надо готовиться и создать эшелонированную оборону планеты изнутри. Для этого надо построить собственный космофлот, создать лучевое и ядреное оружие, выйти на связь с нашими союзниками и предупредить о готовящейся диверсии.
- И всего то? – шаман сделал удивленные глаза.
- Знаю, звучит бредово. Но других вариантов нет. Если не успеем подготовиться, десант на планету высадится раньше, чем мы сможем противопоставить агрессору вооружённые силы. В этом случае придется действовать по ситуации: будем вести диверсионно-партизанскую войну.
- Надо сказать, Макс, что я за последние двадцать лет напрочь отвык от агрессивной прокачки мозгов. На этой планете почти нет агрессии, ты же сам заметил.
- В этом ее беда. Она беззащитна перед внешним нападением.
Шаман внимательно посмотрел на Макса. Тот сохранил спокойствие и не сорвался в хохот, переводя сказанное в шутку. Геннадий спокойным тоном спросил:
- И что же ты собираешься делать?
- Не подумай, что я сошел с ума, но нам надо поднять уровень местной цивилизации до земного уровня. Нам надо развить образование и здравоохранение, построить школы и институты, города и дороги. Промышленные предприятия и научные лаборатории, затем космические корабли и современное оружие. Все. Точка.
- Ты действительно сбрендил. Я не научил за двадцать лет людей пользоваться стульями, хотя ослу понятно, что это удобно и практично. Им лень принимать какие-то новые знания. А ты хочешь за несколько десятков лет совершить технологический рывок, который на Земле занял три тысячи лет? Ты это серьезно?
- Серьезнее некуда. Земля так медленно развивалась, потому что люди открывали многие знания впервые и не знали к чему стремиться. Мы же с тобой все знаем, многое умеем, и в целом представляем направление развития технического процесса.
- Я вор с высшим образованием, ты обычный капитан космофлота. Ни я ни ты не знаем принципа гиперпространственного перелета. Для тебя и для меня, это просто кнопка на пульте управления кораблем. Как ты это сделаешь?
- Нам не надо все знать. Нам надо поострить систему, которая все это создаст.
- То есть туземцы сами построят космические корабли и ядреные бомбы?
- Да, именно! Гениально, правда? – Макс, в порыве эйфории, расплескал вино.
- Я еще раз повторяю вопрос: Как ты заставишь этих ленивых и нежелающих развиваться людей выйти в космос?
- Кнут и пряник! Кнут и пряник! Надо указать цель, где будет хорошо. Кроме того, надо рассказать, как будет плохо, если не полететь к звездам в ближайшее время.
- Ты ничем не обкурился? Местных мухоморов не объелся? – шаман протянул руку и потрогал лоб Макса.
- Нет, это все серьезно! – радостно воскликнул Макс.
- Если хочешь пробуй. Надо сказать, что я тебе не верю. Ничего у тебя не получится. Но можешь рассчитывать на меня. Говори, что надо делать, я сделаю.
- Отлично! Генка. Я знал, что ты настоящий друг. Мне завтра надо собрать людей на общее собрание. Буду толкать мотивационную речь. Начнем двигать прогресс. Наливай еще.
Корвал, он же Геннадий, долил в чашки остатки вина. Выпили. Поговорили еще про погоду, про местные обычаи и мифы. Затем шаман пожелал Максу удачи и пошел спать. Оставшись в одиночестве, Макс долго лежал и смотрел в потолок. Он представлял себе, как садится в корабль, построенный своими руками, вернее руками туземцев, вдохновлённых его речами. Вот он прилетает к Марине, открывает дверь. Она сидит за столом и пьет чай. Ранее утро, она еще не ушла на работу в космический зоопарк, где работает после окончания карьеры в космофлоте. Летать она больше не может, потому что там все напоминает о Максе, о горячо любимом мужчине.
Макс открывает дверь, она не заперта, потому что в глубине души Марина ждет любимого каждый день и каждый час. Даже если она на работе, Макс должен иметь возможность прийти к ней в дом. Глупо лететь полгалактики и не встретиться из-за предрассудков по поводу закрытых дверей в квартиру. Он делает шаг в коридор. Она узнает его. Теряет дар речи. Встает и медленно идет на встречу. Макс также молча и медленно идет к Марине. Торопиться теперь некуда. С этого дня они не будут разлучаться никогда. Ни на секунду. Влюбленным так много надо рассказать друг другу.
Они обнимаются, страстно целуются. Слезы, сопли, всеобщий восторг. Затем, естественно, незабываемый секс прямо на кухонном столе, потом в ванной. Стосковавшиеся любовники не смогут остановиться и продолжат любовные сцены на кровати. Утомленные ласками, они долго лежат и разговаривают о пережитом в разлуке. Внезапный звонок вырывает их из нирваны, Марину ищут на работе. Она совсем забыла про работу. Марина берет отпуск на две недели. Они уезжают в круиз по Тихому океану на белоснежной яхте…
А если Марина за это время выйдет за кого-нибудь замуж? Ведь она может не поверить, что Макс выберется отсюда. Тогда картина будет другая. Макс стоит в подъезде и долго давит на звонок. Минуту, две, десять минут. Марина, конечно, видит и узнает его по видеомонитору. Ей стыдно. Она не очень долго ждала Макса. Всего пару месяцев, и вышла за муж за бортинженера Славика. Макс помнит, как тот пялился и раздевал глазами Марину. Макс догадывается, что Марина его узнала и показывает жестами, что ему надо ее увидеть на одну минутку.
Марина впускает Макса. Молча пятится назад на кухню. Макс сурово исподлобья глядит на Марину.
- Где Славик? – Макс все знает, ему рассказали о Марине в космопорте.
- На карантине. Он вчера вернулся из созвездия Льва. Там бушует эпидемия фотонной свинки. Проваляется еще пару недель, прежде чем его отпустят домой.
- Понятно. Значит мы одни?
- Да, одни.
- А дети? Мне сказали, что у тебя есть дети.
- Они уже большие, - Марина не понимает глаза, ей стыдно, - живут отдельно, у них уже есть свои дети. Так что я бабушка.
- Хорошо выглядишь для бабушки, - Макс сурово сверкает глазами.
- Ты тоже дедушка, - Марина кидает робкий взгляд на Макса.
- Не понял? – Макс растерян.
- Мой первый сын - Валера, от тебя, - слезы вырываются и текут ручьем, Марина безутешно рыдает, - я узнала, что беременна уже в корабле, несущемся в беззвёздном пространстве к Земле.
- Славик знает? – Макс понимает, что Марине тоже было не просто.
- Да, знает. Я тебя долго ждала. Прости меня, что я не поверила, что ты можешь вернутся! – Марину покидают силы, и она падает в объятия Макса.
Макс стесняется прижимать к себе эту родную и в то же время чужую женщину. Новость про сына его обескураживает и лишает возможности произнести заготовленную в дороге обличительную речь о трусости и предательстве. Плечи Марины вздрагивают, слезы пропитывают футболку Макса. Трясущимися руками он поднимает зареванное лицо Марины перед собой. Какие у нее прекрасные карие глаза!
- Я тебя любил больше всего на свете, - говорит Макс.
- Я тоже, - новый приступ слез душит Марину, потоки слез ручьями текут сквозь мужественные пальцы Макса.
- Я совершил невозможное, чтобы вновь увидеть тебя.
- Мне так тебя не хватало. Ты самый лучший!
- Что будем делать?
- Я не знаю!
Макс прижимается к влажным и солёным губам Марины. Она отвечает ему тем же. Потом они, естественно, оказываются в спальне на широкой кровати, где страстно любят друг друга…
Хорошо ли заниматься сексом с любимой женщиной, которая жена, можно сказать, твоего коллеги и друга? Ой, не знаю, не знаю, подумал Макс. Наворотила ты делов, Марина. Что теперь делать со Славиком? Будем ему рассказывать? Ты вообще его любишь? Все было бы гораздо проще если бы ты дождалась меня без приключений. Жила бы вместе с нашим сыном. Почему Валера? Не могла придумать более подходящее имя для мужчины? Александр, Виктор, Иван? Фантазии не хватило? У тебя так дедушку звали? Ну, тогда понятно.
Макс, вдоволь намечтавшись, легко уснул спокойным и глубоким сном.
Сразу после завтрака Макс, при помощи Маши и других детей шамана, созвал жителей деревни на центральной площадке, где обычно проходили народные гуляния.
- Земляки, друзья, товарищи! – обратился Макс к жителям деревни, встав на поваленное бревно, - меня зовут Макс, я прилетел сюда с другой планеты Земля.
- Знаем мы, кто такой, - послышалось из толпы.
- Мои товарищи были вынуждены срочно покинуть вашу планету, потому что там, - Макс показал указательным пальце в небо, - случилась беда. Я должен вас предупредить, что беда может прийти и в ваш дом. Вы пока мало знаете о межгалактических войнах, но поверьте мне, они жестокие и беспощадные. Я хочу помочь спасти ваши дома от разорения.
- Не брешешь? – собравшиеся приглядывались и недоверчиво шептались.
- К сожалению, это правда. Чтобы защитить планету от разорения нам надо многому научиться. На моей родной планете люди летают на самолётах и ракетах, ездят на машинах и мотоциклах. Вы не знаете, что это такое? Это такие устройства, которые позволяют людям быстро перемещаться из одного места другое. До соседней деревни на машине можно доехать в десять раз быстрее, чем идти пешком.
- Здорово! – загудела толпа.
- Я хочу вас научить делать такие же механизмы. Я дам вам знания, которые помогут жить полноценной и интересной жизнью. Мы с вами сможем смотреть фильмы и читать книги, мы разовьем медицину и будем жить дольше.
- Брешешь небось, - кто-то крикнул из толпы.
- Нет, я не вру. Я просто прошу поверить мне, и я научу вас. Я дам знания и умения, которыми владею сам.
- Мне и так не плохо живется, - крикнул тот же голос.
- Можете не верить. Давайте попробуем. Для начала я хочу сделать школу. Там буду обучать детей и всех желающих грамоте, наукам и законам природы. Дети узнают, как устроен мир, как его можно сделать лучше.
- Это, неплохо, - ответила толпа.
- Мир вокруг нас не дружественен. Есть силы, которые хотят нас поработить и уничтожить. Этому надо сопротивляться. Надо готовиться, надо учиться защищаться. Я могу вас этому обучить.
- У нас нет врагов, мы никого не боимся, - ответили из толпы.
- Я понимаю, что у меня нет доказательств. Давайте начнем с того, что я обучу нескольких добровольцев приемам самообороны. Я сделаю оружие, которое можно использовать не только для защиты или нападения на врага, но и для охоты на диких животных.
- Это другое дело! Годится, - послышалось из гущи людей.
- Тогда давайте сделаем так: с утра я буду заниматься с детьми и желающими учиться. После обеда буду заниматься со взрослыми и учить их ремеслам и самообороне.
- Идет, валяй, - одобрительно зашумела толпа.
Макс при помощи любопытных добровольцев обустроил на площади учебный класс с партами, лавками и классной доской. Он составил местный алфавит, взяв русские буквы и сопоставив их со звуками местной речи. Получилось неплохо. Сперва думал, а может предпочесть латинские буквы. Потом решил, что будет продвигать родную культуру и покажет кто есть, кто в вечном споре с англосаксами. В качестве бумаги использовались листы местных растений. Местные дети оказались смышлёными и легко обучаемыми. На первом же уроке Макс дал основы правописания и математики. Внимательные и благодарные глаза детишек говорили, что он на правильном пути. Все получится, подумал Макс, главное не лениться и не бояться трудностей.
После обеда к Максу на занятия пришли всего трое мужчин. Ничего страшного, подумал Макс, с чего-то надо начинать. Он показал основы рукопашного боя, которому учился в космошколе. Затем из растущего рядом кустарника сделал лук и показал, как можно издалека охотиться на диких животных. В конце занятия рассказал, что можно приручать диких животных, типа лошадей и коров и использовать их в домашнем хозяйстве. Нарисовал телегу, и рассказал, что можно делать, имея такое транспортное средство.
На следующий день занятии продолжились. С детьми все было просто. Не отягощенные жизненным опытом, дети открыты к новым знаниям и умениям. Им нравились коллективные занятия в виде игр, которые устраивал Макс. Сам себе немного удивлялся, не замечал он за собой ранее педагогического дара и чрезмерной любви к детям. Но, видимо, нужда заставит и не такое сможешь. Из глубин памяти легко всплывали школьные знания. Он с удовольствием делился с детьми. Ученики отвечали ему взаимность и благодарностью.
С взрослыми было несколько сложнее. Некоторые авторитетные и консервативно настроенные жители деревни откровенно бойкотировали занятия. Делали вид, что им это не нужно, они сами все знают и умеют. Партию скептиков, как не странно, возглавил староста. Он считал, что нарушаются испокон веков заведённые законы, омрачается память предков. Что все это глупость и бессмысленная трата времени. Макс не вступал в дискуссию, доказывал свою правоту делом и собственным примером.
Примерно через неделю Макс с помощью нескольких взрослых смог поймать дикую лошадь. Животное действительно было похоже на земной аналог. Только более волосатое, на голове были два небольших рога, и морда была более квадратная. Через неделю лошадь смогли приручить, оседлать и приучить к повозке. Макс демонстративно провез по главной улице деревни полную повозку детей и взрослых. Кроме того, обученные Максом охотники стали приносить из леса заметно больше добычи. Это была маленькая победа. Недоверчивость к Максу среди взрослого населения таяла на глазах. Авторитет рос не по дням, а по часам. К Максу хлынул новый поток учеников. Из волны первых учеников, Макс выделил наиболее толковых, которые могли самостоятельно обучать новичков. Процесс обучения ускорился.
На занятия к детям стали присоединяться и взрослые. Вскорости Максу пришлось разбивать всех желающих на классы по уровню знаний. Сам он вел старшие классы, в младших группах преподавали ученики из первого набора. Таким образом у него сформировался кадровый костяк последователей и сподвижников.
О чудесном белом учителе пошла слава по всем окрестным деревням. К Максу стали приходить на занятия жители близлежащих поселений. Через полгода Макс сумел организовать школы в пяти соседних деревнях, куда он направил наиболее одаренных учеников. Прогресс набирал обороты. После простого лука, Макс сделал арбалет и успехи охотников не заставили себя ждать. Когда накопилось достаточно образованных людей, Макс стал развивать ремесла и медицину. Между деревнями появились дороги, сперва грунтовые, потом мощенные камнями. У людей появилась металлическая и стеклянная посуда. Шаман Геннадий первым построил каменный дом, за ним потянулись староста и другие зажиточные туземцы.
Почти стихийно возникла торговля. Люди стали продавать и меняться излишками своего хозяйства. Макс ввел металлические деньги для удобства торговли. Затем появилось сельское хозяйство, люди стали выращивать и культивировать различные овощи и фрукты. Появились домашние животные и птицы. В центре каждой деревни построились торговые ряды. Теперь каждый житель мог купить за деньги доступный товар. Начала формироваться рыночная экономика с ее бессердечными законами спроса и предложения. К сожалению, появились богатые и бедные…
- Беда! Беда! – в комнату к Максу вбежал Геннадий, - Макс, это ужасно.
- Да, говори, что случилось? Чего кричишь?
Ранее шаман, а теперь патриарх новообразованной по инициативе Геннадия церкви, сел на скамейку у стены, отдышался.
- Уж не думал и не гадал, что это когда-нибудь начнется. Но видимо не избежать нам беды.
- Генка, прекрати. Говори по делу, - Макс стукнул рукой по столу.
- Убили! Человека убили. Мефодия-плотника.
- За что? Кто виноват?
- Неизвестно. Вчера с утра еще был живой, ушел на заработки в соседнюю деревню Софрино. Вечером не вернулся. Жены всполошились, послали мальца. Тот по дороге и нашел труп. Весь в крови, кляп во рту.
- Месть? Ревность? Деньги? Есть версии?
Макс вскочил, и стал собираться к выходу на улицу. Подпоясал саблю, одел папаху из каракуля.
- Да, нет никаких версий, - патриарх поплёлся за Максом, - что ж теперь будет, батюшка?
- Сколько раз просил, не называй меня так! Я для тебя Макс, и точка!
- Хорошо, Макс! Что теперь будет?
- Думал я уже об этом. Ждал. Надеялся, конечно, что обойдёмся без разбоя и воровства. Но видимо не судьба. Законы социального развития обойти не получится. Мы сами разбудили спящего демона, поселили беспокойства в души людей. Не будет им покоя теперь во веки веков.
Макс и Геннадий вышли на мощеную улицу. Тут и там сновали люди, спешащие по своим делам. По косым взглядам, Макс понял, что горожане в курсе произошедшего. Он кивал знакомым, поднимал руку для приветствия.
- Полицию будем делать, - продолжил на ходу Макс, - ловить преступников и строго наказывать. Надо, что бы люди боялись под страхом смертной казни идти на преступления. Мы с тобой слишком лояльные были до сего времени к мелким воришкам и махинаторам. 
- Ой, боюсь, батюшка, боюсь, - Геннадий ударил себя по губам, - прости, Макс, привычка. Все прихожане тебя так зовут. Мы в церковных проповедях обещали людям царствие небесное и вечную загробную жизнь. Многие теперь прямо стремятся туда. Поверили, остолопы. Не боятся смерти, ждут царствия обетованного.
- А я тебя предупреждал, что не надо играть в религиозные игры. Предупреждал? А ты что мне сказал? Надо дать людям веру в светлое будущее, они успокоится, будут приходить в церковь, как на прием к психоаналитику, я их на путь праведный и направлю. Чего же не направил?
- Не все ходят в церковь. Много безбожников среди нас. Вот ты не ходишь на службы, а мог бы пример подать. У тебя большая власть, и люди тебя уважают.
- То есть я еще и виноват? Не верю я в бога! Не верю! И ты знаешь это. Я – житель цивилизованной Земли, у нас там, знаешь ли, век развитого технологического общества.
- Мог бы сделать вид, что веришь. Тебе сложно что ли?
- Не могу я врать. Не могу. И не хочу. Тебе нравится все эти обряды, свечи и образа. А я думаю, что делать дальше, куда двигать прогресс и науку? Мне не до крестных ходов, не до молитв и поклонов.
- Упрям ты, батюшка. Не кричи, а то люди тебя услышат, совсем выйдут из повиновения. Тогда и до бунта не далеко.
Макс резко остановился, взял Геннадия за грудки:
- Что знаешь? В обществе зреет недовольство? Чего молчишь? Смуту готовишь, ирод?
- Ничего я не знаю, - Геннадий освободился от цепких рук Макса, - не при людях же, в который раз прошу. Хочешь отчитать, громко покричать, отведи в дальнюю комнату и кричи себе на здоровье. Не роняй мой авторитет, прошу тебя!
Макс махнул рукой и зашагал вперед на площадь. Собравшаяся толпа народа гудела. Раздвигая собравшихся руками, Макс с трудом продрался к середине, где не повозке лежало изуродованное тело Мефодия-плотника. У телеги стояли три охотника в полной амуниции с мечами и арбалетами. Тут же стоял воевода Данила.
- Рассказывай, - грозно сверкнул глазами, потребовал Макс.
- Рассказывать особо нечего, вот труп, - воевода сорвал дерюгу, укрывавшую тело покойника, - ранение странное, ни на что не похожее.
 Макс наклонился, в районе груди Мефодия зияло сантиметровое отверстие.
- Это еще не все, - воевода с помощью охотников перевернул труп спиной вверх.
На спине отверстие расходилось конусом, и на выходе имело диаметр сантиметров десять.
- Огнестрел, - себе под нос сказал Макс.
- Что, батюшка? – не расслышал воевода.
- Ог-не-стрел, - по слогам повторил Макс, - ходи сюда.
Макс поманил воеводу, вышел из толпы.
- Дело есть. Это ранение от огнестрельного оружия. Это новая разработка наших ученых. Сейчас возьмешь десяток лучших бойцов, и задержишь ученого Святослава. Винтовки разрабатываются в его лаборатории. Привезешь ко мне на допрос. Да, будь поаккуратнее. С подобным оружием ты еще не сталкивался.
- Слушаюсь, - воевода залихватски козырнул, развернулся на каблуках и зашагал прочь.
- Данила! постой, - остановил его Макс, - еще хочу сказать.
- Да, батюшка!
- В связи и участившимися случаями разбоя, а теперь и убийством невинного человека, нам надо организовать полицию. Это такие отряды, которые будут следить за порядком в городах и селах, ловить преступников и доставлять бандитов на справедливый суд. Еще можно назвать милицией. Как тебе больше нравится?
- Милиция - поблагозвучнее будет, - удивленно ответил воевода, - а зачем? Мы любого преступника и так схватим, и обезвредим. Зачем отдельный отряд?
- Ты пока думай, я тебе потом объясню. Ловить преступников, это другая профессия. Ты, считай, военный и охотник. Люди умнее и изворотливее зверья. Чтобы найти убийцу надо иметь специальные навыки и умения. Криминалистика – специальная наука.
- Слушаюсь!
Не ожидал Макс, что это начнется. Десять лет назад, когда он объявился на Пролете, преступности практически не было. Все были равны, леса и поля полные еды. Климат теплый, каменные жилища не нужны. Теперь общество расслоилось, и откуда-то вылезли зависть, злость, жадность. Не он ли принес на планеты Пролету земные социальные болезни? И испортил уникальный жизненный уклад местного населения? Простит ли ему история такой вандализм? А что ему оставалось делать? Сидеть, сложа руки и не сопротивляться? Видимо, прогресс требует жертв.
- Геннадий! – позвал Макс патриарха, с недавних пор вернувшего себе свое земное имя.
Сподвижника нигде не было. Куда запропастился? Всегда шел за ним следом? Чудеса! Макс вернулся в резиденцию. Через полчаса воевода привел ученого Святослава.
- Здравствуй, Святослав, - обратился Макс к ученому, - присаживайся. Извини, что отвлекаю от важных дел. Но случилось чрезвычайное происшествие. В лесу, по дороге в Софрино, убили Мефодия-плотника из огнестрельного оружия. Кроме как у тебя, образцов такого оружия ни у кого нет. Даже воевода Данила не получал его. Это наши с тобой секретные разработки. Правда же?
- Да, батюшка, - кивнул Святослав, - месяц назад мы закончили последние испытания на полигоне. Я дал наказ произвести опытную партию в пятьсот винтовок.
-  Сколько сделали?
- Пока технология для массового производства не отработана. Сделали пока триста пятьдесят.
- Где хранятся? Никто не мог украсть или вынести со склада?
- У нас и хранятся. За железной дверью, как полагается. Все образцы пронумерованы и каталогизированы. Как ты велел. Ничего не пропадало. Но вчера, приходил патриарх Геннадий, и с его слов по твоему приказу забрал триста винтовок и все патроны, которые были в наличии. Увез, не могу знать куда.
«Геннадий? Что он творит? – в голове Макса росло возмущение, - вор он и есть вор. Как же я ему доверился?»
- Данила! – стараясь говорить максимально спокойно, Макс обратился к воеводе, - срочно найди мне патриарха и приведи сюда. Сам не допрашивай. Хочу поглядеть ему в глаза лично!
- Слушаюсь!
Воевода браво щелкнул кабулами и чеканным шагом пошел на задание.
- Случилась беда, Святослав, - Макс встал и подошел к окну, на улице стояла прекрасная погода, на горизонте дымили трубы текстильной фабрики и медеплавильного завода, - кто-то решил провести независимое испытание новейшего оружия.
- Это сделал Геннадий? – заикаясь спросил Святослав.
- Надеюсь, что это не он. У меня к тебе просьба. Ты сейчас пойдешь на склад, проведёшь инвентаризацию оружия и боеприпасов. С сегодняшнего дня, все устные приказы отменяются. Любой приказ должен быть в письменном виде вот с такой печатью.
Макс подошел к письменному столу, написал на чистом листе бумаги:
«Приказываю, проводить инвентаризацию слада боеприпасов и оружия один раз в неделю. Глава Пролеты Макс».
Затем достал заготовленную печать, макнул ее в чернила и поставил жирный оттиск с символом государственной власти, двуглавым орлом.
- Я задумал внедрить свод правил и законов, которые надо принять в ближайшее время, - Макс протянул лист с приказом Святославу, - с усложнением общественной жизни, не уйти от ее регламентации.
- Слушаюсь, батюшка-государь! – Святослав встал и поклонился Максу.
- Не останавливай производство новых винтовок. Нам надо срочно как минимум двести пятьдесят штук, чтобы сравнять шансы с изменниками. Ступай, я зайду к тебе на днях. Надо много обсудить. Хочу предложить тебе сделать пушку и пулемет.
- Хорошо, - ответил Святослав, - батюшка, ты не думаешь, что оружие, которое мы изобретаем и производим, может быть обращено против нас?
- Может, конечно, может, - Макс покачал головой, - без этого, к сожалению, не обойдётся. Мы находимся в самом начале технического прогресса. Нам надо еще научиться строить корабли и автомобили, самолеты и космические корабли. Главный наш враг не на планете, а за ее пределами. Через боли и страдания, предательство и унижение, мы уверенно шагнем в межзвездное пространство, где займем достойное место в ряду сверх развитых цивилизаций.
- Не совсем понимаю Вас.
- Тебе и не надо пока. Все в свое время, как говорили у нас на Земле. Иди к себе, трудись на благо нашего народа.
Святослав ушел. Макс остался один. Неужели Геннадий решил сыграть в свою игру? Зачем? Чего ему не хватало? Он был вторым человеком в государстве. Хочет быть первым? Доросли до средневековья и началась междоусобица? Идем прямо по учебнику истории с малыми отклонениями, связанными со сверхбыстрым развитием. Так хотелось избежать внедрения бюрократии! Но Макс не знал другого способа. Изобретать новый и более совершенный путь не было возможности. А может, его и нет?
С детских лет Макс задавался вопросом, почему в жизни людей много негатива? Почему существуют преступники и лентяи, насильники и предатели? Есть же морально-нравственные заповеди, есть общемировые ценности. С глубокого детства в семье, затем в школе и в институте прививаются хорошие манеры, показывают положительные примеры. Но, несмотря на это, зависть, жадность и хитрость забирают с пути истинного не самых худших из людей. Почему так? Неужели это плата за прогресс и процветание? Когда-то давным-давно в райском саду не было ничего кроме дикой природы и обнаженных людей. Они были счастливы, но появился змей-искуситель, который лишил человека покоя. С одной стороны, дал ему знания и желания. С другой стороны, украл покой и безмятежность. Для Пролеты этим змеем-искусителем стал Макс.
- Как дела, любимый? - Макс вздрогнул от неожиданности.
Маша вошла в комнату еле слышно.
- Привет, напугала меня, - Макс взъерошил волосы.
Маша легкими шажками подбежала к Максу, повисла у него на шее, прижалась губами к щеке. За прошедшие десять лет Макс привык к некоторым анатомически особенностям Маши. Рядом с ней он чувствовал себя тепло и уютно. Это была почти любовь. Макс вгляделся в неземные переливающие зрачки Маши. «Смогу ли я тебя когда-нибудь полюбить, как земную женщину?» – подумал он.
- Что делаешь? – спросила Маша.
- Решаю проблемы государственной важности, - Макс наигранно сдвинул брови, - батюшка твой начудил похоже. Чую, беда большая грядет.
- Что натворил папенька? – Маша легко вспорхнула и присела на рабочее кресло Макса.
- Пока не знаю. Надеюсь, он появится и все объяснит.
- Отец тебя уважает и ценит. Он никогда не сделает тебе плохо.
- Хотелось бы так думать, - Макс поднял Машу и посадил себе на коленки, - я был уже на грани нервного срыва. Ты меня успокоила. Что бы я делал без тебя?
- Потому что я тебя люблю, - Маша прижалась к Максу, - я создана, чтобы делать добро. Веришь мне?
- Верю.
- Мне, кажется ты холодный. На Земле мужчины все такие?
- Думаю, что нет. У меня много забот. Я задумчивый.
- Тебе надо взять вторую жену, а потом третью. Я не буду ревновать. Ты станешь счастливым, как все пролетовские мужчины.
- Я тебе уже говорил, что на Земле принято любить и жениться на одной женщине. Я не хочу много жен. Я не знаю, что с таким разнообразием делать. И некогда мне.
- Я знаю, знаю! Я хотела услышать это от тебя еще раз, - Маша поцеловала Макса.
Температура тела у пролетовских жителей был примерно на полтора градуса выше земной нормы. Макс никак не мог привыкнуть к этому ощущению, как будто целуешься с пышущим жаром больным.
- Жаркая ты женщина!
- Ты меня остужаешь, как лед в жаркий полдень, - ответила Маша.
- Расскажи мне, как дела в твоем департаменте, - Маша занималась здравоохранением и просвещением.
- Какой ты скучный!
- Делу время, потехе - час!
- Все хорошо. В Варшаве вчера открыли новый университет. В Стокгольме – новую поликлинику.
- Что с антибиотиками?
- Пока никак. Не можем найти вещества, про которые ты нам рассказываешь.
- На Земле первые антибиотики выделил из плесени. Ищите!
- Не разговаривай со мной так! Я – твоя жена! – Маша оттолкнула Макса и отбежала к окну.
- Извини. Это по делу, ты не должна на меня обижаться.
- Это из-за того, что у нас не получаются дети, - в голосе Маши появились плаксивые нотки.
«Сейчас будут слезы!» - подумал Макс. Внешне половые органы у Маши были похожи на земные. Макс занимался сексом с женой почти каждый день. Маше, как и земной женщине, нравился секс, она тоже получала своеобразное удовольствие. Вероятно, это закон природы – процесс продолжения рода должен быть приятным.
Но дети не получались. Маша не забеременела ни разу. Может, это было связано с тем, что Маша была помесью земного человека и пролетовского? Может, в ее организме что-то было не так? Маша страдала. Макс переживал. Возможно, по этой причине не мог до конца раствориться в чувствах к Маше. Были бы дети, все было бы по-другому, думал он иногда. Наверно, в настоящей любви к женщине лежит возможность продолжения человеческого рода.
Макс подошел к Маше сзади, погладил подрагивающие плечи, зарылся в приятные черные волосы.
- Я знаю, как ты хочешь детей. Поверь мне – я тоже хочу.
- Ты меня обманываешь, ты ждешь земную женщину Марину.
«Зачем я ей рассказал про Марину? Балбес!» - пронеслось в голове у Макса.
- Маша, ты занимаешься направлением, которое нам поможет завести потомство. С развитием медицины, мы сможем проникнуть внутрь человеческого организма, найдем причину и устраним ее. Верь мне. Мы уже научились лечить переломы и вывихи, мы победили болотную лихорадку. Наука не стоит на месте. Ты же видишь. Настанет день, когда, во многом благодаря тебе, по нашему дому побегут маленькие малыши – Ванька да Ирка.
- Красивые у вас имена на Земле, - Маша вытерла глаза.
- У вас тоже красивые, Маша, например.
- Шутник. У вас все на Земле шутники?
- Не все. Только те, кто любит самую красивую девушку на Пролете!
Макс нежно поцеловал Машу, погладил по волосам, запустил руку под платье...
- Батюшка-государь! – без стука и предупреждения в комнату воровался воевода, - извините. Но дело государственной важности.
- Говори! - сказал Макс, освобождая Машу от объятий.
- Дело важное! - замялся Данила.
- Говори! У меня нет секретов от жены!
- Дело касается отца вашей жены!
- Говори же, наконец! Едрить твою душу!
- Хорошо. Патриарха нигде нет. Есть свидетели, которые видели, как отец Геннадий с десятком охотников и пятью подводами выехал из города в западном направлении.
- В Париж захотелось патриарху, значит? – Маша сжала руку Макса, напряглась и задрожала.
- Данила, слушай меня внимательно. У патриарха триста винтовок и целый арсенал патронов к ним. Ты видел результат применения огнестрельного оружия. С арбалетами против винтовок не устоишь. Догонять и обезвреживать патриарха сейчас бессмысленно, это смерти подобно. Он вас расстреляет на подходе.
Макс усадил Машу на стул.
- Посиди здесь пока. Слушай все, думай. В нашей жизни начинаются непростые времена.
- Данила, - Макс обратился к воеводе, - мы должны знать, куда он направился. Поэтому отправь по следам патриарха трех опытных охотников. Да предупреди, чтобы не светились и не выдали себя. Подходить на расстояние выстрела опасно, а это примерно полтора километра.
- Ого! - присвистнул воевода.
- Это серьезное оружие. Это раз. А второе, оправляйся к Святославу ученому. Получишь по этому приказу, - Макс выписал соответствующую бумагу, - пятьдесят винтовок, научишься сам и научишь людей пользоваться огнестрельным оружием.
- Слушаюсь, батюшка, - воевода свернул приказ вчетверо, засунул его за пазуху, - Служу отечеству!
- Молодец, ступай!
Когда шаги воеводы стихли в коридоре, Макс подошел к Маше, сжал ее запястья.
- Все слышала?
- Да.
- Что думаешь?
- Он не мог тебя предать. Я его знаю, он тебя высоко ценит и уважает.
- Куда он направляется с обозом оружия? Почему меня не предупредил? Что он делает?
- Я не знаю, - по глазам Маши Макс видел, что она не врет.
- Я тоже не знаю, но я выясню. Может так случится, что твой отец станет мне врагом. Ты кого выберешь? Его или меня?
- Я не хочу выбирать.
- Дай бог, чтобы не пришлось выбирать, - Макс отпустил Машу и подошел к камину, который никогда не зажигался.
Макс сделал обстановку в комнате таким образом, чтобы она напоминала земное жилище. Камин был не нужен, потому что климат теплый и сухой. Книжный шкаф, диван и журнальный столик, почти как в его квартире в Питере.
- Маша. Я тебя люблю. Я хочу, чтобы ты выбрала мою сторону. История человечества на Земле, это череда войн и восстаний, это море людской крови и страданий. Вероятно, это плата за прогресс и развитие. Раз уж мы ступили на этот путь, то рано или поздно на Пролете начнется война.
- Что такое война?
- Война - это когда одна часть населения будет сражаться на смерть с другой за территорию и ресурсы.
- Зачем?
- Потому что людьми часто двигает эгоизм, тщеславие, жадность. В эти моменты любовь, дружба, терпимость, гуманизм уходят на второй план.
- Это же ужасно.
- Согласен с тобой. Поэтому подумай, что будешь делать, если твой отец окажется разжигателем войны.
- Может он не хочет ничего плохого?
- Я бы тоже этого хотел. Я все узнаю. Тебе расскажу. Прошу тебя только об одном, не ври мне никогда! Хочешь быть с отцом, я тебя отпущу. Хочешь со мной, милости прошу. Бегать туда-сюда нельзя! Понятно?
- Да. Я пойду, что-то голова у меня разболелась.
- Иди.
Маша ушла. Макс присел в кресло у камина. Взял в руки металлическую кочергу, сделал ею фехтовальные движения, рассекая воздух как саблей. Геннадий в последние месяцы часто уезжал в Западные области. В Риме, Париже и Лондоне были открыты отделения церкви. Патриарх построил себе дома с прислугой и поместьем. Геннадий любил роскошь и удобства. Макс сквозь пальцы смотрел на барские замашки патриарха, думая, что они вдвоем в одной лодке, что вдвоем сподручнее и веселее. Неужели они не могли поделить на двоих одну планету?
Может он его обидел? Геннадию надоела роль второго плана? Макс всегда прислушивался к мнению Геннадия, часто делал так, как просил патриарх. Макс никогда не показывал в бытовом плане свое более высокое положение. У Макса не было собственной конюшни, как у патриарха. У него не было три загородных резиденции, как у Геннадия. Внешнее показное богатство было не для Макса. У него были другие цели. Он стремился совершить технологически прорыв на отдельно взятой планете, чтобы вернуться в цивилизованное общество. Набивать золотыми слитками себе карманы было глупо. Пару раз Макс делал замечания жадноватому и завистливому Геннадию. Фактически они вдвоем владели планетой с ее богатствами и населением.
Геннадий улыбался, соглашался, но не упускал шанса увеличить личное богатство. Когда же Макс пропустил момент, что Геннадий от него отвернулся? Надо было что-то делать. Сидеть на месте не было сил. Макс собрался, и поскакал верхом на лошади в лабораторию к Святославу. В лаборатории и ее окрестностях кипела деятельность. Из-за забора полигона слышались редкие выстрелы и команды Данилы: «Оружие к бою! Заряжай! Огонь!» В мастерских дымили печи, слышались удары молотов и шипенье раскаленного металла.
- Смотри Святослав, какая у нас ситуация, - Макс зашел в кабинет к ведущему ученому-оружейнику, - Геннадий выехал с отрядом в Париж. Допустим, туда на повозках неделю ходу. Там он собирает ополчение, обучает новому оружию и выдвигается на нас. Выходит, что через месяц надо ждать неприятеля у стен Москвы. Нам надо готовиться к войне! Сколько производство делает винтовок в день?
- Сейчас за рабочий день делается десять винтовок. За месяц сделаем примерно триста винтовок, итого будет триста пятьдесят. Можно организовать вторую смену, тогда через месяц будет шестьсот.
- А третью смену можно?
- Можно. Отчего ж? Тогда через месяц будет девятьсот винтовок.
- Святослав, отлично. Переводи производство в военный режим на три смены, и штампуй винтовки. Надо быть готовым к вторжению. Если у Геннадия имеются готовые солдаты и они его ждут на полпути сюда, то у нас нет месяца на раскачку. Имей в виду.
- Хорошо.
- Действуй. Я пойду побеседую с воеводой.
«Бластер бы не помешал в подобной стычке. Вжик, и неприятель бежит», - подумал Макс. Но за десять лет аккумуляторы для бластера разрядились и вышли из строя, а местная наука еще не умела делать подобных батарей. Макс побеседовал с Данилой и приказал ему вокруг города выстроить редуты, которые были на полях Бородинского сражения с Наполеоном. История повторялась. Из Парижа на Москву шел агрессор.
Макс он вернулся к Святославу и рассказал принцип действия автоматического оружия, когда за счет пороховых газов происходит перезаряжание автомата, обеспечивая скорострельность и плотность огня. Святослав, в который раз удивился идеям Макса, но идею понял и пошел думать, как можно усовершенствовать и без того грозное оружие. Несмотря на внешнюю, агрессию прогресс должен продолжаться.
На следующий день вернулся один из разведчиков и доложил, что их взяли в плен. Патриарх предполагал, что будет погоня и утроил засаду. Опытные охотники угодили в нее, как сопливые мальцы. Что бы Макс не глупил, Геннадий двух человек оставил в заложники. А третьего отправил назад с письмом. Макс разорвал пакет:
«Здорово, Макс. Раз ты читаешь это письмо, значит мой план удался. Не могу я больше жить с тобой в одной упряжке. Двум львам в одной клетке согласись, тесно. Меня бесконечно раздражает твое бессеребренничество и безбожие. Весь мир у твоих ног, а ты этим не пользуешься. Я не могу спокойно смотреть на это убожество. Я миллион раз пытался поговорить с тобой на эту тему, но ты упорно меня не слушаешь. Никогда.
Ты не веришь в бога, и оскорбляешь мои чувства. Под знамёнами единого бога, мы могли бы стать богами в мире яйцеголовых полуобезьян. Но ты и этого не хочешь. У нас с тобой огромные возможности. Но ты кидаешь их в топку мифического прогресса. Ты никогда не достигнешь технологического уровня Земли, и не выйдешь за пределы атмосферы. Если выйдешь на орбиту, то не сможешь совершить прыжок через гиперпространство. Чудес в науке не бывает. Тебе на это нужны тысячелетия. Твоей жизни не хватит.
Я старше тебя почти на двадцать лет, и не хочу провести остаток жизни в бесплотных попытках вырваться за пределы Пролеты. Это глупо. На этой планете есть золото, богатства и женщины. Да они не такие красивые, как землянки. Но все же лучше, чем ничего.
Я сперва обрадовался, что у Маши будет муж землянин, а потом понял, что это проклятие. У нее никогда не будет детей, не будет нормальной семьи. У нее нет будущего. Но она, к сожалению, меня не слушает. Я в свои планы ее не посвящал. Она тебя любит. Не подозревай ее в сговоре со мной. Она чиста перед тобой. Даю честное слово.
Уважая твой вклад в развитие этой убогой планеты, предлагаю разделить материк примерно на две равные части по девяностому меридиану. Мне отходит западная часть, тебе - восточная. Я не лезу в твои дела, ты - в мои. На раздумье тебе даю один день.  Если согласишься, то я уйду в Париж и займусь тамошними делами. Буду жить в роскоши и праздности до конца своих дней.
Ежели не получу ответа, или получу отрицательный, то я атакую ваш городишко через три дня на рассвете и уничтожу Москву, как Карфаген римляне. Город будет стерт с лица земли, в назидание потомкам.
Не шали и не хитри, у меня везде есть уши и глаза. О твоих шагах я узнаю раньше, чем тебе может представиться. Твой друг, землянин Геннадий!»
Макс закрыл глаза, передал письмо Даниле. Тот прочитал письмо вслух, чтобы слышали все собравшиеся – Маша, министр торговли и промышленности, новый патриарх, Святослав и прочие сподвижники Макса.
- Все слышали?
- Да. Все слышали, - неспешно ответили с разных концов комнаты. Маша молча кивнула в ответ.
- Что думаете по этому поводу? Воевода, говори первый!
Воевода вышел на середину комнаты.
- Государь-батюшка, я думаю, что не может патриарх Геннадий за три-
четыре дня собрать войско, способное захватить город.
- Ты ошибаешься, Данила. Твое предложение?
- Надо отправить разведку и выяснить, где он находится? Сколько у него войска?
- Это правильно. Попробуйте взять в плен пару человек. Надо узнать об их планах. Не прекращайте возводить укрепления вокруг города. Надо срочно провести мобилизацию способных держать оружие, обучить их приемам самообороны, навыкам обращения с арбалетом и огнестрельным оружием.
- Слушаюсь, батюшка, - воевода взял под козырек.
- Приказ всем остальным: объявить полную мобилизацию и отправить людей на строительство укреплений вокруг города. Всем все ясно? – спросил Макс.
- Да. Понятно. Правильное решение! Будет сделано! – ответили приближенные.
- Надо написать Геннадию ответ, - продолжил Макс, - что будем отвечать? Принимаем мы его условия? Или не соглашаемся?
- Можно я скажу? – вызвался новый патриарх Николай, - я думаю, зачем нам воевать? Патриарх Геннадий был хорошим начальником. Много сделал для людей. В целом, его народ любит и уважает. Никогда и никто не знал от него подлости. Иногда, разве что, крепко ругался. С кем не бывает? И друг он твой сердечный, как мы понимаем. Жена твоя – его дочь. Зачем ссориться и воевать? Зачем кровь невинную лить? Предлагаю согласиться на его условия, пущай правит половиной материка. Худой мир лучше доброй войны. Простому человеку какая разница, кто у нее правитель? Ты или Геннадий. Нам все едино.
- Твоя позиция ясна. Кто еще хочет сказать? – Макс окинул взором собравшихся, многие на слова патриарха одобрительно кивали.
- Я хочу сказать, - поднял руку министр торговли, - мы никогда ни с кем не воевали. Зачем же начинать? Давайте отдадим ему половину континента. Думаю, что пройдет время, вы со своим другом помиритесь и все вернется на круги своя.
- Я смотрю все хотят отдать земли и не вклиниваться в конфликт. Так?
Собравшиеся закивали. Маша – не шелохнулась, и то хорошо.
- Что будем делать с убийством Мефодия-плотника? Кто ответит за его смерть? Вас не смущает, что Геннадий убил безоружного человека?
- Сначала надо выяснить, кто виноват, - взял слово патриарх Николай, - может Мефодий сам первый начал? Он вообще то скандальный был мужик. Вечно с соседями цапался.
- Вас не унижает, что в письме он называет вас «яйцеголовыми полуобезьянами»? Вы думаете, что он уйдет в Париж и будет с нами мирно сосуществовать, после того как обманом украл из лаборатории новейшее оружие и теперь угрожает нам смертью?
Собравшиеся шумели, разводили руками, пожимали плечами.
- Вы не представляете коварство Геннадия. Хорошо. Сделаем по-вашему, но только потому, что хочу показать, насколько вы не дальновидны. Пишите письмо, что мы согласны отдать половину континента западнее девяностого меридиана. Но, подготовку к обороне не прекращать, оружие изготавливать, разведку проводить!
Через пару минут посыльный поскакал в лагерь к Геннадию. На следующий день парламентер не вернулся. Но пришли первые результаты разведки. Она донесла, что западнее Москвы, примерно в пятидесяти километрах, Геннадий стоит с многотысячным войском. Осуществляет маневры и учения, отрабатывает навыки ведения окопной войны, уличных боев, проводит учебные стрельбы.
Взятый в плен солдат, сообщил, что наступление планируется начать через три дня. Также пленный сообщил, что Геннадий ежедневно совершает проповеди и молебны за успех в военной операции по захвату Москвы. В лагере царит агрессивно-возбужденная атмосфера. Патриарх Геннадий обещает царствие небесное за мужество в боях.
Макс еще раз собрал правительство. Рассказал о результатах разведки. Через два дня ранним утром москвичи проснулись от звуков набата. О приближении неприятеля заранее оповестили выставленные дозоры. Войска Геннадия ударили по укрепленным редутам с запада, но были отброшены умелыми действиями защищавшихся. Появились первые раненые и убитые. На полную мощность заработали госпитали, встречая пострадавших солдат. В этот день войска Геннадия атаковали западные укрепления пять раз и всегда натыкались на слаженную оборону. Нападавшие были обескуражены и несли огромные потери. Поля с неубранной пшеницей перед защитниками Москвы наполнилось стонами и криками о помощи раненых солдат. Мир раскололся на два враждующих лагеря. Раздел прошел через умы и сердца прежде единого народа.
На следующий день Геннадий перестроил нападение, и ударил с юга. Результат был тем же. Полностью окружить город, и взять его в осаду, у нападавших не хватало сил. Через неделю, потеряв более половины солдат, Геннадий отступил. Прислал парламентеров, потребовал мира. Макс разорвал его послание. Геннадий отступил до девяностого меридиана, выставив на ней свои пограничные дозоры. Макс его не преследовал, но через месяц напротив пограничных застав неприятеля, выстроил укрепления. Фактически материк разделился на два государства. Геннадий провозгласил себя богоизбранным королем. Страну назвал Европой. За восточной частью материка укрепилось название Московия.
Мирной жизни на Пролете пришел конец. Западные и восточные области континента втянулись в гонку вооружений. В дома мирных людей пришла беда вместе со смертями родных и близких. В эти первые военные дни, Макс часто думал, а имел ли он право на такие эксперименты? Стоит ли желание вернуться в цивилизованный мир, пролитой крови местных жителей? Размышлениями он ни с кем не делился, даже с Машей. Но в народе ходили слухи и росло недовольство происходящими переменами. Кому понравится война, вместо сытой мирной жизни? Простой народ не понимал, почему надо умирать на полях сражений? Ради чего? Максу надо было срочно придумать перспективную и мотивирующую идеологию. В стане Геннадия царили религиозные взгляды, с обещанием счастливой загробной жизни.
Атеистические взгляды Макса не позволяли ему построить идеологию государства на подобных принципах. Он принял решение не делать единственной господствующей религии или идеологии. Церковь по-прежнему несла свет и благость в народ во главе с патриархом Николаем. Макс собрал государственный совет и организовал Министерство по идеологии.  Министром по идеологии назначили молодого ученого Игоря, сподвижника Святослава. Под его руководством провели опрос населения. Сформулировали основные ценности, которые люди хотят реализовать в жизни. На этих данных была сформулирована генеральная идеология государства Московия. Основные принципы идеологии: добро и гуманизм, свобода слова и равноправие, обязательное медицинское обеспечение и бесплатное образование. В идеале предполагалось построить подобие коммунистического общества с высоким уровнем жизни.
Министерство идеологии принялось культивировать дух коллективизма и взаимовыручки. Людям понравились проводимые изменения в обществе, недовольные разговоры утихли. Человеческий энтузиазм помог Московии вырваться вперед в технологическом плане. Развивающаяся экономика смогла вскорости производить автоматы и артиллерийские пушки, появились первые паровозы и дирижабли, парусные фрегаты и бытовое электричество.
Западные соседи не давали Московии спокойно жить и постоянно провоцировали вооруженные конфликты на границе. Макс предложил организовать посольство в Париже, Геннадий не противился. Послы подписали мирный договор. Казалось, теперь можно спокойно жить и развиваться. Но нет, западники регулярно вклинивались в территории востока, грабили поселения, уводили скот и людей в плен, осуществили промышленный и технический шпионаж. Московия была вынуждена держать на границе мобильные гарнизоны, чтобы адекватно отвечать на агрессию соседей.
Макс порывался, но ближайшее окружение отговаривало от решительного наступательного удара по Парижу. В результате только через десять лет после бегства Геннадия, Московия провела блестящую наступательную операцию, в которой участвовали танковые соединения и винтокрылая авиация. Всего за неделю враг был полностью разбит, Геннадий взят в плен, остатки сопротивляющихся частей рассеялись ны по лесам и горам западного побережья. Макс наглядно показал торжество коллективизма, добра и справедливости над убогим индивидуализмом и жадностью.
- Введите, - приказал Макс.
В комнату пошатываясь вошел человек в грязной военной форме с сорванными погонами, на лоскутках болтались остатки наград. Лицо в подтёках, руки связаны сзади. Конвойные принудили человека стать на колени.
- Оставьте нас, - приказал Макс.
- Здравствуй, зятек, - скалясь поздоровался человек, в котором с трудом узнавался старинный сподвижник и патриарх.
- Добрый день, Геннадий, - Макс встал и подошел к пленнику, когда конвойные вышли из комнаты.
- Ты живешь все в том же доме? Чего ж не отстроил себе хоромы? Съезди ко мне в Париж, посмотри, как живут короли, - Геннадий сплюнул себе под ноги, - жалкий неудачник.
Макс растер носком сапога коричнево-красный плевок.
- Ты странно разговариваешь для поверженного врага, - заметил Макс, - в чем дело?
- Ха, ха, ха! – рассмеялся Геннадий, - боишься меня?
- Нет. Чего мне тебя бояться? Ты проиграл технологическую гонку. Тебе нечего противопоставить моим самолетам и танкам.
- Это правда. Развяжи меня.
Макс подошел к Геннадию, развязал ему руки, помог сесть на диван.
- Мне тебя не хватало, - сообщил Геннадий, потирая запястья, - помнишь, как ты загибался у меня руках? Я тебя тогда спас.
- Помню, - Макс сел напротив, налил бывшему другу виски, пододвинул пачку сигарет, - угощайся.
- Царский прием, брат, - Геннадий прикурил, - хороший табак. Но у нас лучше. Знаю вам его контрабандой поставляли.
- Наркотики-то? Да, знаю. Я вот чего пойму? Зачем? Десять лет я бьюсь над этим вопросом. Почему ты меня предал? Чего тебе не хватало? Ты был вторым человеком в государстве. У тебя было богатство, дом, уважение граждан.
- Ты не поймешь. Со своей жаждой большевизма в крови, ты никогда не жил свободным человеком. Все ради великой цели, ради технического прогресса, ради расширения границ непознанного. Что там еще?
- Свободы, равенство и братства.
- Вот именно. Но ты одного не поймешь никогда. Я не баран твоего стада. Я не хочу кормиться с руки. Для меня последние десять лет были блаженством. Знаешь, я по-настоящему жил. Я творил, миловал и даровал. И народ меня любил, потому что уважал мою силу. Знаешь, как тебя называют в народе?
- Как?
- Макс Скромный. Тьфу!
- Что в этом плохого? – спросил Макс.
- В этом нет ничего хорошего, - Геннадий расхрабрился, долил себе вискарика, - я бы со стыда умер из-за такого прозвища. Неужели у тебя нет ни капельки фантазии, чтобы реализовать неограниченные возможности власти? Лучше один день прожить, как король, чем сотню, как тварь дрожащая. Ты мог бы утонуть в золоте, жратве и разврате. А что ты имеешь? Овсянку на завтрак? Пару штанов и сапог? Ты даже себя медалями не наградил.
- Медали у нас получают герои Московии. Я не совершил ничего геройского. Утомил ты меня. Ты проиграл. Нет сил тебя слушать. Мне кажется, что твое положение говорит само за себя. История, как говорится, нас рассудила. Ты, похоже, еще не совсем понимаешь, что с тобой произошло. Игра закончена.
- Нет, Макс. Игра не закончена. Да. Я проиграл, но это временно. Ты даже меня не убьешь.
- Почему?
- Потому что я житель Земли. Тебе будет скучно без меня. Находясь даже за сотни километров в Париже, ты знал, что я есть. Ты думал обо мне каждый день.
- Ты наркотики не употреблял сегодня? Несешь какую-то ересь. С дочкой хочешь увидеться?
- Хочу. Веди ее сюда.
- Хорошо, она к тебе придет. Позже. Я действительно, не знаю, что с тобой делать. Если отдать тебя под суд, тебя приговорят к смертной казни.
- Вот видишь, ты сомневаешься.  Я тебя вижу насквозь!
- Охрана! – крикнул Макс, - довольно с меня. Нет никакого удовольствия от общения с предателем. Самое печальное, что ты не раскаиваешься. Посиди в тюрьме. Подумай о своем поведении. Виски можешь взять с собой. Отметь новоселье.
- Благодарствую, начальник, - рассмеялся захмелевший Геннадий.
В комнату вошли двое караульных.
- В одиночную камеру его. Питание - обычное тюремное. Никаких свиданий без моего ведома. Никаких прогулок, Никаких передач. У дверей круглосуточный караул. Не спускайте с него глаз.
- Слушаюсь, - ответил лейтенант охраны.
Другой конвойный завязал Геннадию руки за спиной.
- Эй, полегче с патриархом, - прикрикнул Геннадий, - до скорых встреч!
- Вряд ли, - Макс махнул рукой, заключённого вывели из комнаты.
На душе скребли кошки. Что-то с Геннадием было не так. Но что? Макс не понимал. Раньше Геннадий был не такой. Хлебнул неограниченной власти и слетел с катушек? Сдвинулся на почве неумеренного алкоголизма и наркотиков? Может быть, тогда через пару месяцев спесь пройдет, наркотики выветрятся. Можно будет поговорить еще раз. С другой стороны, зачем? Чего ты хочешь от предателя и вора? Как бы ты его не приласкал, он все равно будет смотреть налево. Матерого Геннадия не перевоспитаешь.
Раздался телефонный звонок. Макс поднял трубку:
- Срочное послание от воеводы из Парижа, - голос секретаря звучал строго и официально.
- Неси! - приказал Макс.
Макс сорвал сургучные печати. Достал плотный лист бумаги. «Когда же мы научимся делать тонкую бумагу? Как не экономично!» - подумал Макс.
«Срочно приезжай в Париж. Это надо видеть своими глазами. Воевода Данила», - прочитал Макс.
А поподробнее? Что за привычка выражаться загадками? Макс переоделся в походную одежду – ботинки-берцы, военный костюм цвета хаки. У входа всегда стояла машина для срочных поездок по столице. Макс сел за руль, водитель поехал рядом. Через десять минут они были на аэродроме. Еще через два часа полета Макс сошел с трапа самолета на свежескошенное поле. Аэродромов Геннадий у себя не строил. Не до этого было. Разврат и развлечения забирали все свободное время.
Макса привезли на поляну в пяти километра южнее Парижа. Он сразу узнал это: выжженный круг, диаметром около ста метров. На границе круга валялись пустые пластиковые бутылки «Aqua Cardinale». Не отказались все еще от пластика, значит? Загадили планету Земля в свое время. Теперь продолжаете сорить везде, куда прилетите. О бескультурье и снобизме американцев в космофлоте ходили легенды. Вот и выдавленный тюбик с лапшой «Made in USA».
Прилетали недавно. Макс присел, потрогал пепел и черную землю.
- Макс, что это? – спросил воевода.
- Это земляне, американцы, - ответил Макс.
- Друзья?
- Сложно сказать. С ними всегда сложно. Верить нельзя, всегда надо все проверять. Любят двойные стандарты и политику управляемого хаоса.
- Что это такое? – спросил Данила.
- Это большая политика, большие деньги и власть. От этих ребят можно ждать чего угодно. И мы пока перед ними бессильны.
- Что делать?
- Соберите здесь все. Упакуйте в коробки и доставьте в лабораторию Святославу. Возьмите пробы грунта. Поищите в окрестностях. Узнайте, кто чего видел или слышал. Узнайте куда чужаки ходили или летали на флаерах.
- Слушаюсь! А что такое флаеры?
- Это такие летательные аппараты, типа самолётов, только быстрые и бесшумные.
Макс посмотрел в небо: «Марина, мне нужна твоя помощь! Я один здесь не справлюсь! Здесь творится что-то непонятное. Возможно судьба Земли в опасности!»
- Данила!
- Да. Макс, - отозвался воевода.
- Тщательно обыщи дворец Геннадия. Собирай все предметы непролетовского происхождения. Любые интересные находки отправляй Святославу.
- Слушаюсь…
Что вы здесь делали в обход запрета на посещение Пролеты? Как вы это сделали? Или наблюдение за планетой уже сняли? И теперь сюда может прилететь любой корабль? Блин! Как плохо ничего не знать! Двадцать лет - огромный срок. За это время в современном мире можно сделать массу открытий, разрушить империю и отстроить ее заново. Как хочется понять, что же там творится!
Обратным рейсом Макс вернулся в Москву, и сразу вызвал к себе Геннадия. Тот еще не протрезвел от выпитого виски. Заспанно-помятая физиономия Геннадия улыбалась Максу.
- Соскучился, Максик? – Геннадий сел на стул, охранники вышли из кабинета.
- Да, не могу наговориться. Столько надо обсудить, рассказать. Обо всем надо спросить.
- А я, признаться, не соскучился. Зачем ты меня разбудил?
- Дело государственной важности!
- Обожаю, когда ты так говоришь. Продолжай, не останавливайся!
- К тебе прилетали американцы? – без долгих подкатов спросил Макс.
Геннадий на секунду замер.
- С чего ты решил? – бывший вор лениво зевнул.
- Мы нашли стартовую площадку. Они улетели с нее не позднее недели назад. Часто янки к тебе прилетали? Зачем? Ты надеешься, что они тебе помогут? Почему?
- Стоп. Стоп. Погоди. Сколько много вопросов, Макс! У меня голова после паленого виски ломит. Налей-ка мне коньячку, он у вас лучше. Признаться, виски вы делать не умеете. А коньячок вполне сносный, хотя тоже дерьмо.
«Врезать бы эту наглую довольную рожу по сусалам!» – подумал Макс.
- Прилетали?
- Коньяк!
- Скажешь – налью!
- Прилетали! Наливай!
Макс достал из бара зелёную бутылку с пятью звездами. Местные не очень любили алкоголь. Макс завел за городом небольшой виноградник и винокурню. Но предположить, что Геннадий попивает его коньяк, пускай добытым и контрабандным способом, он не мог. Куда же смотрят таможня и пограничники? Макс плеснул благородного напитка в стеклянный бокал, протянул Геннадию.
- Ой, спасибочки! – бывший друг залпом выпил содержимое, чмокнул, - вкуснотища! Ну, раз ты теперь все знаешь, расскажу. От тебя у меня секретов нет, потому что мы с тобой в одной лодке. И твоя жизнь сейчас зависит во многом от того, как ты дальше будешь действовать.
- Не томи, без прелюдий, пожалуйста, - прервал его Макс.
- Хорошо, как скажешь. Американцы прилетели примерно через три года после обретения мою независимости. В один прекрасный день они завалились во дворец толпой из семи человек, в белых комбинезонах с флажками на рукавах. Жвачку жуют, смеются. Разве что банок с Кока-колой не было. Все как обычно. Ты же знаешь. Я опешил, если честно. Радоваться или огорчатся – не знаю. Если они про меня что-то знают, то на свободе мне не остаться. Их капитан мне и говорит, что знает, кто я. Но не в его интересах меня выдавать, потому что я ему нужен здесь.
- Зачем?
- Я его тоже самое и спрашиваю. Ты заметил, что мы здесь не стареем?
- Я не думал об этом, - ответил Макс.
- Тебе сколько лет?
- Пятьдесят пять, примерно.
- А выглядишь на двадцать пять-тридцать. Я могу тебе подтвердить, когда ты прилетел на Пролету, ты выглядел хуже. И еще, ты хоть раз болел за эти двадцать лет?
- Нет.
- И ты, наверное, думаешь, это из-за того, что ты ведешь правильный образ жизни? Не куришь, выпиваешь умеренно, правильно питаешься. Так?
- Возможно, - смутился Макс.
- Ха, ха, ха, - рассмеялся Геннадий, - я старше тебя на двадцать лет. Мне сейчас по земным меркам семьдесят пять лет. Выгляжу я на пенсионера в парке? Скромно могу оценить свой возраст на тридцатник. Не больше. Причем, могу сказать, что последние десять лет я пил, курил, жрал наркотики горстями. У меня выпали все пломбы из зубов, дырки заросли новенькой эмалью. Ни разу за все время у меня не было поноса, камней в почках, гипертонии, насморка и кашля.
Макс слушал и изучал полость рта языком. Вспомнил, как лет десять назад выплюнул какой-то камешек. Зубы все на месте, ровные и гладкие.
- Американцы откуда про это узнали?
- Ты думаешь они мне выложили все карты? Не знаю.
- Как янки преодолели запрет на посещение планеты?
- Я тебя умоляю! Что для обычных граждан запрет, то для нормальных пацанов вопрос времени и денег. Что стоит на Галактическом совете продавить решение?
- Рассказывай.
- Они узнали про чудесный климат на Пролете. И приехали устраивать для своих шишек, мультимиллиардеров и членов правительства санаторий. Видимо запрет на посещение и вмешательство во внутренние дела планеты все же существует, и они решили построить остров посредине океана. Им нужен был грунт, они брали его на юге Европы. Я разрешил. Взамен я получил бочку шотландского виски и ящик кубинских сигар. Что мне еще нужно?
- Я удивляюсь тебе, Геннадий.
- Надо брать от жизни все. Если выдается шанс, я его беру. Зачем отказываться от такого фарта?
- Ладно. Рассказывай дальше.
- В общем они построили санаторий. Пропали примерно на год. Я им больше не нужен. Думаю, ну и хорошо. Земного дефицита я поднакопил. Подальше от американцев - мне поспокойнее.  Но они вернулись, ничего у них не получилось. Старички на острове начали умирать, как мухи. Не омолодились, а наоборот. Прилетели ко мне во дворец, оборудовали лабораторию. Взяли образцы грунта. Изучали магнитное поле Пролеты, розу ветров и атмосферу, угол падения солнечных лучей, пыльцу растений и экскременты животных. Знаешь, что нашли?
- Что?
- Воду. У нас на материке уникальная вода. Для жизнеобеспечения на острове они опресняли морскую, но это была совсем другая вода, не лечебная. Оказывается, что, когда моешься нашей водой, пьешь, готовишь на ней пищу, то она лечебная. Только для землян, кстати. Местные люди болеют и умирают к положенному сроку.
- Не может быть, - удивился Макс.
- Может, может. Американцы сделали химический анализ воды, выделили соли, примеси и растворенный кислород. Взяли чистую воду, добавили все по рецепту. Вода осталась мёртвая, не лечебная. Почему так происходит, он не определили. Воду пришлось возить с материка. Лечение пошло. Я не препятствовал, они взамен поставляли, все что захочу, кроме оружия.
- Почему оружие не поставляли?
- Сказали, что не имеют право вмешиваться во внутренние дела планеты. Но обещали помочь в случае необходимости. Дали красную кнопку. Которую мне надо нажать в случае опасности.
- Нажал?
- А то! Конечно.
- И теперь ждешь помощи?
- Жду, - надменно улыбнулся пленник.
- Знаешь, Геннадий, твоя хитрость и изворотливый ум немыслимым образом совмещается с тупостью коровы. Ты американцам не нужен. Им нужна вода. Как они берут воду?
Геннадий вдруг забеспокоился. До него дошло, что обещание спасти его ничего не стоит. Спасение не придет. Так было не раз в истории, когда доверчивые люди отдавали судьбу в руки людей с двойным дном.
- Налей-ка мне еще, - Геннадий вдруг протрезвел, улыбка сошла с губ, - наверное, ты прав.
- Прав, не сомневайся. Как и где берут воду?
- Примерно в пятидесяти километрах севернее Парижа есть лесное озеро. Они проложили оттуда трубопровод на остров. Сперва возили канистрами. Что теперь будет?
- Пока не знаю. Надо думать. Про меня они что-нибудь знают?
- Без понятия. Они не интересовались нашими проблемами. Занимались своими делами. Причинённые неудобства компенсировали. Все.
- Как часто они к тебе приходили? Когда следующая встреча?
- Графика посещения нет, - у Геннадия затряслись руки, Макс подлил ему коньяка, - думаю, что если с водопроводом будет все нормально, то они могут и не прийти.
Геннадий одним глотком выпил предложенный напиток. Макс ходил по комнате туда-сюда. Геннадий внимательно следил глазами за перемещениями бывшего друга.
- Чтобы полноценно разобраться в ситуации, необходимо связаться с русскими, с Мариной.
- Кто такая Марина?
- На Земле у меня осталась девушка. Она может помочь.
Макс взял телефонную трубку и вызвал секретаря.
- Начальника милиции ко мне! Срочно!
- Что ты задумал? – спросил Геннадий.
- Мой план такой, - Макс присел на диван перед Геннадием, - ты поедешь под охраной в парижский дворец. Будешь там жить. Мои люди с тебя не спустят глаз. В туалет будешь ходить вдвоем, мыться в душе под присмотром, спать в объятиях охранников. Понял?
- Это обязательно?
- Я не могу тебе доверять. Будь моя воля, сидел бы ты в камере до прилета наших. С превеликим удовольствием сдам тебя правосудию. И пускай они решают твою судьбу. Но без тебя я сейчас не справлюсь.
- Почему?
- Мне надо связаться с Землей. Надо придумать, как использовать для этой цели американцев.
- Они тебе добровольно не помогут.
- Я знаю. Надо придумать, как их перехитрить.
Пришел начальник милиции. Макс дал ему указания, и Геннадия увезли под конвоем в Париж. Военнопленный и государственный преступник продолжил жить в роскошном дворце у набережной реки Сены в Париже. Были в этом проживании свои минусы в виде постоянного присутствия двух-трех охранников. Но таков был приказ – не спускать глаз с Геннадия.
Чтобы суметь экстренно среагировать на появление американцев, Макс перевел личную резиденцию в Париж, где занял весь второй этаж дворца Геннадия. Как подкинуть американцам посылку, которую они доставят на Землю, не подозревая что везут? Захватить одного из членов экипажа, в его форме проникнуть на корабль и полететь на Землю? Прийти к американцам и все рассказать о себе, что Макса на планете забыла русская экспедиция двадцать лет назад? Янки посмеются, похлопают его по плечу, «Товарищ!», отвезут домой ближайшим рейсом? Или закапают где-нибудь под Парижем?
Решение проблемы не приходило. Макс совсем сломал голову. Если перекрыть трубу с водой? Придут ремонтники чинить, и тогда действовать по ситуации? По какой ситуации? Срочно нужен независимый канал связи. Макс вспомнил, что его экспедиция оставила на планете четыре передатчика, которые должны передавать сигнал на Землю раз в пятьдесят лет. Как сделать, чтобы передатчик сработал раньше срока и передал нужную информацию?
Макс лично съездил в горы. Нашел один из установленных передатчиков, и отдал на изучение Святославу. Затем, Макс дал указание морякам осторожно исследовать морские прибрежные воды, чтобы найти таинственный остров. Близко не подходить, себя не выдавать, прикинуться мирными рыбаками. Морские горизонты были неизведанной частью планеты. В общем то далеко плавать не было смысла. Большинство кораблей ходило вокруг единственного континента и перевозила грузы из одного порта в другой, не теряя из виду скалистых, но родных берегов.
Морская разведка не дала результатов, остров не обнаружили. Воевода Данила предложил провести воздушную проверку. Самолеты в то время могли летать без дозаправки на расстояние около двух тысяч километров. Это немного, но все же дальше, чем рискнули заплыть моряки на несовершенных парусниках. Неделю лучшие летчики бороздили небо над океаном, но базу американцев не нашли. Полеты остановили, когда при странных обстоятельствах один за другим не вернулись два самолета – попали в бурую над океаном или залетели слишком далеко, не оставив на обратную дорогу топлива.
Макс подробно изучил карту мира. Он очертил вокруг материка обследованную полосу океана. Неизведанных морских просторов оставалось еще слишком много. Могли американцы построить санаторий далеко от берега? Могли. Но зачем? Зачем тысячи километров тянуть трубу с водой? Космическому кораблю неудобно приземляться на воду. Смысла строить санаторий далеко от берега, Макс не находил. Почему они не среагировали на вызов Геннадия? Звёздно-полосатые еще на Пролете? Или улетели домой?
Макс выступил перед Академией наук, дал им новые указания, которые сводились к созданию более современного морского флота, который будет в состоянии преодолевать морское путешествие вокруг Пролеты. Рассказал, что можно строить подводные лодки для изучения морских глубин планеты. Авиастроителям рассказал, что пора переходить на реактивную тягу и строить быстрокрылые пассажирские лайнеры и сверхзвуковые истребители. Забрезжила перспектива выхода в космос и преодоления пролетовского притяжения.
Время шло, но американцы не появлялись. Проникнуть в тайны российского передатчика Святославу пока не удавалось. Вся интеллектуальная и промышленная мощь объединённого контента была мобилизована на дальнейшее и ускоряющееся развитие науки и экономики.
На двадцать пятом году пребывания Макса на планете, произошло знаковое событие. Медицина, в частности генетика, шагнула далеко вперед. Маша смогла забеременеть. Сколько она будет носить плод в чреве? Девять месяцев, как земная женщина? Или одиннадцать, как пролетовская? Ничего не понятно. Маша находилась под постоянным наблюдением врачей. Она не оставляла государственную службу и продолжала работать. В эти дни Макс проникся состоянием супруги, ее опасениями и переживаниями. Это было и радостно и страшно одновременно. Кто у них родится? Будет ли счастлив ребенок? Будет ли здоров? Макс проводил много времени с Машей в Париже. Оставлять без присмотра Геннадия не хотел. Да и непутевый отец мог пообщаться с дочерью. На третьем этаже дворца было оборудовано жилье для Макса и Маши с необходимым медицинским оборудованием.
- Я так счастлива, - как-то сказала Маша, кутаясь в огромный махровый плед.
Макс подкинул в камин дров, и прилег рядом с Машей.
- Я тебя люблю, - сказал он ей на ушко.
- Я вижу, - Маша поцеловала Макса в ухо, - я боюсь, мне уже за сорок. В этом возрасте наши женщины стараются не рожать.
- На Земле тоже самое, - Макс погладил Машу по округлившемуся животику.
Только сейчас он заметил небольшие морщинки вокруг глаз и губ Маши. Макс всегда смотрел на жену, как на меленькую девочку, которой она была, когда они познакомились. С тех пор Маша стала взрослой женщиной, скоро станет матерью. Внешне она выглядела великолепно, но было заметно, что это самый расцвет женской красоты, за которым последует медленное старение и увядание. Макс вспомнил, что в древней мифологии на Земле правители и наследники богов жили по 900 лет и более. История делала таинственный зигзаг. Неужели он переживет своих детей и любимую жену?
- По тебе не скажешь, ты выглядишь, как в первый день. Как будто тебя не берут годы, - Маша запустила ладошку в пышную шевелюру Макса, - какая продолжительность жизни у вас на планете?
- В среднем люди живут по 80-100 лет, - ответил Макс, - мне сейчас шестьдесят один год. Бывают долгожители, которые дотягивают до 150 лет.
- В твоем роду были долгожители?
- Вроде нет.
- Тогда мы умрем в один день? В обнимку?
- У тебя хорошая наследственность, будешь коротать старость в одиночестве, ухаживая за моей могилкой, - рассмеялся Макс, - папашке твоему за восемьдесят, а он еще молодцом. На тот свет не собирается.
- Я хочу долго жить, на свете много интересного и неизведанного.
- Так и будет. Вот увидишь, под твоим чутким руководством наука шагнет далеко вперед, люди на Пролете будут жить по 100-200 лет.
- Обещаешь?
- Зуб даю, - улыбнулся Макс.
- Зачем? – удивилась Маша.
- Это жаргонное выражение на Земле. Мол, мое слово крепче гранита, не сомневайся.
- Я тебе верю. Все, что ты говоришь и придумываешь, удивительным образом осуществляется. Вспоминая свое детство в деревенской лачуге, я удивляюсь, как мы жили. И дух захватывает от того, как можно хорошо и интересно жить. В будущем, когда мы уйдем, люди будут равны богам, их возможности будут неограниченны. Правда?
- Примерно так. Но с течением времени, прогресс замедлится. Мне так кажется. Новые и сложные законы природы будет все сложнее понимать и применять на практике.
- Ты у меня такой умный, - Маша поцеловала Макса в губы, - я так счастлива.
- Я тоже.
Можно ли любить человека и не говорить ему всей правды? Макс зарылся в плед к жене, гладил ее по увелчившейся груди, мягким округлостям ног и рук, вдыхал запах волос, смотрел в искрящиеся глаза. Как долго можно скрывать свою тайну? Надо ли?
- Маша, я должен тебе кое-что сказать. Возможно, я проживу дольше, чем обычные люди на Земле. На Пролете мое старение остановилось, и даже наоборот, пропали все болячки.
- Я знаю. Мне папа рассказал. Молодец, что сказал.
- Прости меня, - Макс прижался к Маше, - я только сейчас начал ценить наши отношения по-настоящему.
Маша смутилась, на глаза навернулись слезы.
- Когда наши ученые придумают космический корабль, я полечу на Землю. Наверняка пролетовцы будут жить там также долго, как вы здесь.
- Ага, - согласился Макс, - мы будем ездить с тобой и с детьми туда-сюда. Десять лет здесь. Десять лет на Земле. Проживем тысячу лет, всё нам будет мало.
- Смешной ты, Макс.
Как положено земной женщине, Маша родила в девять месяцев здорового мальчугана. Счастью уже немолодых родителей не было предела. Высокое окружение Макса хотело сделать из этого события общепланетарный праздник. Но счастливый родитель отказался, и строго запретил любые проявления чествования и лизоблюдства.
Дом наполнился криками младенца, запахами мочи и какашек. А что еще нужно для счастья? Макс на время взял отпуск, и погрузился в счастливое отцовство. Гулял по набережной Сены вдвоём с Машей и коляской. Вечерами под стаканчик коньяка рассказывал Маше «Трех Мушкетеров» и «Войну и Мир» в вольном изложении. Именно сейчас он понял, что совсем забыл про развитие культуры и искусств на планете. Направив все силы на развитие технического прогресса, литература, живопись, театр и кино остались без внимания.
После окончания отпуска, Макс организовал Министерство культуры. Но был удивлен, что культурная жизнь на планете возникла стихийно без указки сверху. Из народной массы появились самобытные поэты и писатели, художники и артисты. На государственном уровне были выделены серьезные средства для организации специальных учебных заведений, театров и музеев.
Шли годы, американцы не появлялись, Маша забеременела во второй раз. «Потому что я всегда хотела трех детей», и ничего с этим не поделаешь.
Святослав пока не смог разобраться с передатчиком. Появились первые реактивные самолеты, и корабли способные ходить в кругосветные путешествия. Макс настойчиво искал следы санатория в океане. Уже без опаски столкнуться с американцами. Почти десять лет он них не было ни слуха, ни духа. Ни морская, ни самолетная разведка не принесла никакого результата. Санаторий растворился в воздухе. Океан был пуст. На поверхности не было островов.
Появление приличных реактивных двигателей воодушевило Макса на строительство космической ракеты. Но видимо запас везения подходил к концу, ракеты не летали. Вернее, летали, но не высоко. Падали в океан, не преодолев пролетовского притяжения. Молодые и талантливые ученые пробовали использовать разные виды топлива, синтезировали искусственные окислители и горючее, облегчали конструкцию и применяли новые композитные материалы. Не хватало какой-то мелочи, но разобраться никто не мог.
С каждым годом прогресс замедлялся. Макс с горечью думал, что может не успеть к пятидесятилетнему юбилею, произвести атомное оружие и выйти и в открытый космос. Но он постарается, очень сильно постарается. Оставив государственные дела на талантливых помощников, Макс погрузился в разработку космических двигателей. Он днями и ночами пропадал на полигоне и в лаборатории. Реже приезжал домой к Маше. Скучал по детям, но страстно хотел построить новый двигатель и вывести космический корабль на орбиту планеты.
- Куда ты стремишься? Почему редко бываешь дома? – спросила его Маша, - дети скучают по тебе.
Маша к тому времени забеременела третьим ребенком.
- Ты все знаешь. Мне надо успеть подать сигнал.
- Тебе плохо с нами? – Маша опустила голову, - что будет, если ты не успеешь сделать задуманное?
- Тогда я еще на пятьдесят лет застряну на этой планете.
- Тебе не хочется жить с нами?
- Земля мой дом. Мне кажется, там что-то происходит. Я не могу остаться в стороне. Если на Земле что-то произойдет, твоя родная Пролета тоже будет в опасности. Понимаешь?
- Нет. Наверное, это из-за того, что от меня безумно далеки эти агрессивные расы, ящеры и жуки, кремниевая биология и прочее.
- Маша, понимаешь ли, внешний мир не приветливый. Он сложный. Во вселенной постоянно идет борьба за место в галактике. Все просто – либо мы их, либо они нас.
- Ты со мной честен? Это не связано с той женщиной на Земле?
Макс пристально посмотрел на Машу. Он сам не знал ответа на этот вопрос. Прошло уже больше тридцати лет, Марине на Земле уже семьдесят лет. За это время она могла выйти замуж, нарожать детей, погибнуть в автомобильной катастрофе. С ней могло случиться что угодно! Она могла банально забыть про оставшегося на далекой планете Макса. Жив ли его младший брат? Что с ним? Помнят ли Макса бывшие одноклассники, сослуживцы и коллеги?
С самого начала Макс хотел вернуться на Землю из отсталого мира, хотел нормальную семью и детей. Не хотел жить на обочине мира. А теперь? С годами ему удалось совершить невозможное, и построить на Пролете высокотехнологическое общество. Здесь тоже много дел. Выход в космос, он был уверен, это всего лишь вопрос времени. Ученые рано или поздно найдут способ поднять многотонный корабль, преодолев притяжение планеты. У Макса есть семья, любимая жена, дети. Почему он бежит от них в работу с утра до вечера? На Пролете он провел уже больше времени, чем в обществе людей с Земли. Здесь ему нравится жить. Народ его любит, ценит и уважает.
- Маш, я не знаю. Что-то свербит, и не дает успокоится, - Макс прижал Машу к груди, - прости меня, если я не достаточно много времени провожу с тобой. Мне хочется достичь максимального результата.
- Макс, мне тебя не хватает, - глаза Маши наполнились слезинками, и стали от этого необычайно красивыми, - я скучаю. Я хожу на работу, но дома по вечерам без тебя пусто.
- Я постараюсь перестроить график, чтобы бывать дома чаще.
- Ты меня не понял. Мне хочется, чтобы ты был со мной здесь и здесь, - Маша указательным пальцем показала на лоб, потом на сердце.
- Я постараюсь.
- Постарайся…
Маша пошла укладывать детей спать. Макс остался один. Включил телевизор. По новостям сообщали, что на севере материка уже третий день полыхал пожар. Потушить его не могли. Во всем винили проведенные работы по мелиорации болотистых земель. Ученые провели успешную операцию по пересадке сердца. На юге страны нашили и обезвредили плантацию наркосодержащих растений. Хозяина плантации обнаружить не удалось.
Совсем как на Земле. Наверно, процесс эволюции имеет для всех одинаковые законы. И соответственно, одинаковые результаты. Или модель развития планеты взята из головы Макса? Насколько достигнутые результаты объективны?
Макс не прислушался к мольбам жены и уехал на полигон. Обещал, что это будет в последний раз. Что он доделает дела и вернётся жить к ней в Москву или Париж, к детям. Через три недели у Маши начались преждевременные схватки, роды пошли неудачно. Врачи бились за жизнь ребёнка и матери. Обоих спасти не удалось. Новость о смерти жены застала Макса в сопле реактивного двигателя, где он измерял зеркальность поверхности отражателя.
Макс все бросил, приехал домой. Провел три дня как в полусне. Ездил в морг, по инстанциям, организовывал поминки и похороны. Принимал соболезнования, долго сидел у гроба с Машей. Обнимал детей, плакал втихомолку, почти не ел, много пил. На девятый день прилетел в Париж к Геннадию.
- Привет, Маша умерла, - сообщил Макс, входя в комнату к Геннадию с пустой бутылкой в руке, - во время третьих родов.
- Привет, мне уже сообщили, - ответил отец Маши.
- Я ее любил. Выпьешь со мной?
- Я бросил.
- С чего же это?
- Мне это было очень легко. Ведь алкоголя у меня просто нет. Я во дворце, но под охраной. В меню не предусмотрены крепкие напитки.
- Это непорядок. Я разберусь, - пошатываясь, Макс совершил круг почета вокруг дивана Геннадия, - милейший, принесите-ка нам коньяка из подвалов бывшего короля Европы.
Один из охранников вышел в коридор.
- Как вообще поживаешь? – продолжил Макс.
- Хорошо. Тепло. Кормят по расписанию. Ни о чем думать не надо. Климат мне нравится. Прогулки не разрешают в последнее время.
- Как давно?
- Недавно, лет десять. Или около того. Точно не помню.
Геннадий рассмеялся своей удачно шутке. Макс посмотрел на него, пару раз хихикнул.
- Ты, типа шутишь?
- Ага, шучу. Что мне еще делать? Если бы не отменное здоровье, сдох бы от скуки. Разрешено читать местную литературу, смотреть новости по телевизору. Все!
- Ладно, ладно, не кипятись. Ты сам виноват. Нечего было восстание поднимать, - охранник вернулся с двумя бутылками в руках, - и закуски принеси какой-нибудь, пожалуйста. Не в службу, а в дружбу? А?
Охранник набрал номер на телефоне, и что-то тихо сказал в трубку.
- Спасибо, - кивнул ему Макс, - Геннадий, давай помянем твою дочь, мою жену. Светлая ей память.
Не чокаясь, выпили. Минуту помолчали. Каждый вспоминал свое.
- Винишь меня? – спросил Макс.
- Нет. Думаю, что ты не виноват. Машка никогда не отличалась богатырским здоровьем. Детей она сама хотела, я знаю. Поздние роды конечно не добавили здоровья. Так что не бери в голову. Все пройдет.
- Я не был с не рядом, - Макс налил еще по стаканам виски, - понимаешь? Она мне говорила: «Я скучаю по тебе». А я уехал на полигон. Сволочь я…
- Тут ты не прав, - от непривычки, у Геннадия закружилась голова.
- Зачем это все, если Маши нет рядом? - слезы и сопли текли у Макса, он вытирался платком, они текли снова и снова, - что мне теперь делать с детьми без нее? Я совсем не представляю, как их воспитывать.
- Отправь их ко мне, я позабочусь о них. Воспитаю настоящими мужчинами.
- Ага, вырастут настоящими ворами в законе. Нет уж лучше совсем без воспитания, чем такое.
- Макс, я сильно изменился за последнее время. Поверь мне было, о чем подумать. Я много переосмыслил. Я совсем другой человек!
- Я может и убитый горем отец, но не дебил, - ответил Макс, - горбатого могила исправит. Я тебе один раз поверил. Больше этого не повториться.
- Чего ко мне приперся тогда? Чего тебе надо? – вспылил Геннадий, - чего душу травишь?
- Мне просто не с кем поговорить по душам. Это все, что я от тебя хочу. Но доверять я тебе не буду.
- И когда придет время, ты меня сдашь земной полиции?
- Сдам.
- Ну и пускай, все равно сейчас у меня не жизнь, - Геннадий откинулся назад и замолчал.
- Ты ошибаешься. Тюрьма – это не уютный дворец в Париже.
- Отстань.
- Послушай меня. Я вот, что думаю. Я ведь предал Машку, я мечтал вернуться на Землю. Я пахал как проклятый. Когда она ко мне подходила, я отмахивался. Выходит, я предатель? Может, Машка – это лучшее, что у меня было в жизни? Я тридцать лет потратил на бестолковые грезы о Земле? О цивилизованном мире?
- Что ты на меня смотришь? Я не буду с тобой разговаривать. Пить буду, а разговаривать не буду. Наливай. Мне твои проблемы не интересны. Да, ты предатель, я тоже предатель. Весь мир состоит из предателей разного уровня. Кто-то больше, кто-то меньше. Чего ты от меня хочешь?
- Мне плохо! Я устал!
- Сходи в церковь, помолись! Полегчает.
- Я не верю в бога.
- А жаль. По большому счету, в тебе говорит гордыня. Ты вообразил себя центром вселенной, которая вертится вокруг тебя. А кругом другие обычные люди, которые тоже живут, работают, болеют и умирают. У всех есть особые обстоятельства. Прости их. Не обижайся. Марина улетела – почему она так сделала? Маша умерла – зачем? Как же я? Да? Так ты думаешь?
- Замолчи!
- Ты определись, то поговорить пришел, а то замолчи. Нет, уж, теперь послушай! Мне уже все равно. Я сделал много горя. Это правда. Такой подлости я бы не простил никому. Ты мне отомстил. И еще добьешь, ведь рано или поздно земляне сюда вернутся? И ждет меня тогда тюрьма на темной стороне Урана. Перспектива так себе!
- Хорошо, говори!
- Проблема в том, что ты считаешь себя чужаком на Пролете. Сам. Никто тебе это не внушает. Ты здесь живешь как бы временно, мечтая побыстрее свалить. У тебя нет друзей, близких и родных. Все они – на Земле. Представь себе ситуацию, что ты никогда не вырвешься за пределы атмосферы Пролеты. Не получится. Ракета не полетит. Керосин закончится. На солнечных батареях ракета не разгонится до нужной скорости. Земляне не вернутся. Забыли они в суматохе про маленькую планетку в окраине галактики.
- И что же делать? Погрязнуть в пьянстве и разврате? Как делал ты, когда был королём? Брать от жизни все?
- Хотя бы так. Что в этом плохого. Расслабься, возьми отпуск. Пожарь шашлыки, возьми детей на природу. Подумай и прости старого друга Геннадия. Сколько можно обижаться? Представь, что мы вдвоем будем жить на этой планете вечно. Как боги.
- Почему не с Машей? Почему не с Мариной? Почему именно с тобой я проведу долгую, если не вечную, жизнь?
- Не все в наших силах, - ответил Геннадий.
Макс на подгибающихся ногах поднялся на третий этаж. Посмотрел старые фотографии и видеозаписи, где Маша улыбалась и смеялась. Она была прекрасна. Почему человеческая жизнь скоротечна? Макс открыл шкаф с нарядами Маши, сгреб их в охапку, и заснул в окружении пеньюаров, юбок, вечерних платьев и женских брючных костюмов.
Он не выходил из спальни неделю. Пил, отключался, просыпался, снова пил… Вытащить его из депрессии не представлялось возможным. От новостей с планеты Макс отмахивался. Его больше не интересовали достижения науки и техники, экономические прорывы и изучение морских глубин. Появились навязчивые мысли о суициде, о бессмысленности долгой жизни. Зачем, если ты один? Человек не живет ради себя. Он живет ради детей, ради родных и близких, ради планеты и человечества в целом. На Пролете Макс был чужим.
Еще через неделю Макс, встав с утра, решил, что надо заканчивать беспробудное пьянство. Он принял контрастный душ, побрился, оделся в чистую одежду. Пришел на работу в Дом Правительства, собрал государственный совет, где выступил с прощальной речью.
- Дорогие друзья. Я устал. Я ухожу, - где-то я это слышал, подумал Макс, но продолжил, - за последние тридцать лет непрерывной работы на благо Пролеты и его народа, мы с вами достигли больших успехов.
Его слова прервали продолжительные аплодисменты.
- Не надо, подождите, - попросил Макс, - я хочу сообщить важное решение. Мы создали систему, которая может далее развиваться и самосовершенствоваться. Все государственные, научные и промышленные органы должны уметь работать без моего участия. Психологически я нахожусь не в самом лучшем состоянии. У меня кризис. Мне надо надолго уйти от дел. Сменить род занятий.
- Мы не справимся, - перебил его воевода Данила.
- Справитесь, - остановил его Макс, - здесь предложения по государственному республиканскому устройству.
Макс выложил на стол папку с бумагами.
- Изучите. У вас получится. При возникновении нештатной ситуации и по первому времени, я готов помогать и консультировать. У меня есть маленькая, но важная просьба: отпустите Геннадия из-под стражи. Он достаточно пробыл в заточении. Но в государственные структуры его брать нельзя. Никогда. Это приказ. Последнее слово, так сказать. Пускай живет тихой и мирной частной жизнью.
После Макса выступили министры культуры и энергетики, просили его остаться. Он не согласился. Раскланялся и покинул заседание. За три дня собрал необходимые вещи для себя и детей, и переехал на постоянное место жительства на юг континента, в местечко, которое называлось Красная Поляна. Там он поселился в небольшом уютном домике с видом на океан.
Макс много думал, ходил по песчаному берегу вдоль воды, забредал вглубь джунглей. Он старался проанализировать сложившуюся ситуацию. Получалась следующая картина: он молод и здоров, вероятно, будет жить вечно или очень долго. Гораздо больше всех современных землян. В свои неполные семьдесят лет Макс совершил переворот в сознании жителей целой планеты и вывел ее в высокотехнологичные цивилизации. Выход в космос и вступление Галактический совет, это вопрос времени. У него есть дети. Семья не полная, конечно. Но в душе пусто и тоскливо.
Где взять силы и смелость счастливо жить перед предстоящей вечностью? Макс всматривался в яркие звезды, посылал вопросы, но светила безмолвствовали, лишь подмигивая в ответ. Вышло само собой, что излияния души сложились в строчки, строчки в четверостишия, четверостишия – в стихотворения. Макс записал спонтанно возникшее стихотворение. Оно было корявое и неровное, где-то наивное, но трогательно-честное. На следующий день Макс взял тетрадку и ручку. В полдень под сиянием пролетовского солнца, вдохновение вновь посетило забытого русского космонавта. Изливая боль и страдная на бумагу, в душе возникали гармония и умиротворение. Максу понравилось писать и творить.
С нестройных стихов он перешел на наивную прозу. Писал о том, что думал. Выплескивал на бумагу мучения и переживания. Через два месяца в голове родился замысел романа про человека, который остался один на планете, сумел выжить и нашел дорогу домой. Вы, конечно, знаете это ставшее теперь эпичным произведение под названием «Забытый в звездах» Егора Простова, это - псевдоним Макса Савельева? Конечный вариант романа Макс переписывал пять раз, добавлял новые главы, выкидывал, как ему казалось, малозначительные. Казалось, это не закончится никогда.
От работы его отвлекли дети. Они подросли, их надо было отправлять в школу. Макс на неделю забросил писательство. Ездил в соседний город, собирал справки и проходил медкомиссии, сдавал анализы и покупал школьные принадлежности. Когда он вернулся в кабинет за письменный стол, то понял, что больше ничего не может сказать в этой истории. Макс аккуратно подшил напечатанные страницы и отправил в столичное издательство. Учитывая былые заслуги, книжка была в кратчайшие сроки напечатана и появилась на полках книжных магазинов.
Роман мгновенно раскупили. По мотивам его книги сняли фильмы. Миллионы раз Макса просили дать интервью, но он отказывался, ссылаясь на огромную занятость. Отвлекаться на пустое общение с представителями прессы Максу не хотелось. Он писал новый роман. В голове витали два-три новых сюжета. Через полгода свет увидел новый роман, и снова Макса ждал успех. Опять книжка стала бестселлером, снова экранизации и постановки в театрах.
Макс втянулся в писательскую деятельность. Ему нравилось жить в вымышленных мирах, помогать героям выпутываться из трудных ситуаций, побеждать зло и создавать позитивное настроение. Он писал, спал, совершал пешие прогулки, по выходным виделся с детьми, которые теперь росли и учились в городском интернате. Так прошили почти десять лет. Каждый год он заканчивал два-три романа. Макс стал самым знаменитым писателем Пролеты. Самым читаемым, самым издаваемым. В общей сложности он написал двадцать семь романов.
Одиннадцатого сентября ровно в двенадцать часов от работы над очередным романом Макса отвлёк телефонный звонок. Обычно он выключал звук телефона, когда работал. Почему он не отключил его в этот день? Ворча и кряхтя как старый дед, Макс подошел к телефону:
- Алло, - сказал он сухим голосом в трубку.
- Добрый день, - услышал он русскую речь в трубке.
Сама по себе русская речь не была уникальной на Пролете, Макс сам ввел ее в образовательный курс высших учебных заведений по специальности лингвистика. На Пролете было около сотни человек, которые могли сносно изъясняться на русском языке. Но это были не местные люди. По интонации и произношению, Макс безошибочно определил речь настоящего русского человека. И это был женский голос, не Геннадий. Розыгрыш? – подумал Макс. Что происходит?
- Добрый день.
- Егор Простов?
- Да, у аппарата.
- Вас беспокоит российский телеканал Культура. Мы хотели бы взять у вас интервью. Это возможно?
- Что? – трубка выпала из рук Макса.
- Алло! Вас плохо слышно, - звучал слегка искаженный голос приятной земной девушки.
- Как российский?
- Что вас удивляет? Вы – известный писатель. Ваши книжки разлетаются в галактике, как горячие пирожки. Читатели требую информации об авторе. Помогите нам.
- Минуточку. Мне надо подумать, - дыхание перехватило, - прозвоните мне через час.
Макс повесил трубку. Почему он не в курсе? Что происходит? Он сошел с ума? Ему кажется? Макс подошёл к зеркалу. Посмотрел на покрасневшие от долгого писательского труда глаза. Он что-то пропустил? Надо успокоиться. Если не бред, то девушка перезвонит. Макс попытался собраться с мыслями. Налил себе рюмку коньяка, выпил. То ли мало алкоголя, то ли возбуждение слишком сильное. Ясности это не прибавило. Земляне уже здесь?
- Алло, Данила, - Макс набрал номер воеводы.
- Добрый день, Макс, – ответил бодрым голосом Данила.
- Мне сейчас позвонили с российского телеканала «Культура» и предложили дать интервью.
- И что? Дай, если хочешь. Или не давай, если не хочешь. Дело твое, - спокойно, даже сонно, ответил Данила.
- Но они не могут сюда позвонить!
- Почему?
- Потому что Земля далеко и у нас с ними нет связи. Я что-то не знаю?
- Я не знаю, что ты не знаешь. Я знаю лишь то, что знаю я.
- Не путай меня.
- Я не путаю. Когда ты последний раз смотрел новости?
- У меня нет телевизора. Новости меня отвлекают от творчества.
- Тогда понятно. Если стоишь, присядь, я тебе кое-то расскажу.
- Давай, - Макс сел за кухонный стол, налил себе коньяка.
Данила рассказал, что шесть месяцев назад с Пролеты стартовала миссия по изучению глубокого космоса с использованием новой технологии гиперпространственного прыжка. Когда корабль отошел на необходимое расстояние от планеты, к нашему кораблю подошли два неизвестных космических судна и установили визуальный контакт. Корабли поморгали осветительными прожекторами. Потом нашли общую радиочастоту, и познакомились с братьями по разуму. Ими оказались два русских корабля космофлота с Земли – «Верный» и «Дружба». Капитаны обменялись координатами и продолжили полеты.
Через месяц на Пролету прилетела дипломатическая миссия с Земли для установления контакта. Еще через месяц в столице на Лубянке появилось постоянно действующее посольство землян. Пролета и Земля в настоящее время осуществляют культурное и техническое сотрудничество. В том, что телеканал с Земли решил взять интервью у Макса, нет ничего необычного. Это нормально.
- Нормально? – переспросил Макс.
- Да.
- Мне срочно нужно в Москву, в посольство Земли. Я ждал это долгих сорок три года…
- Я просил тебе установить телепортационную кабинку рядом с домом. Проверьте, должны были уже сделать. Могу тебя встретить в Москве. Мне сейчас делать нечего. Я – на пенсии.
- Не стоит. Я сам. До свидания, Данила.
Макс вышел на улицу. Справа от калитки стояла новенькая кабинка. На ней неоновыми огнями сверкала вывеска «ТЕЛЕПОРТ». Макс зашел в кабинку, приятный голос спросил, куда он желает отправиться. Макс ответил, что в Москву, на Лубянку. Положите руки на держатели. Закройте глаза. Откройте глаза. Вы – на месте. Макс вышел из кабинки на мощеную мостовую столицы. Прохожие на него обернулись, кто-то хихикнул. Макс вспомнил, что забыл переодеться, и стоял в центре города в тапочках, трениках и клетчатой рубахе.
- Не подскажете, где посольство Земли? – обратился он к первому попавшемуся человеку.
- Странный вы, какой-то, - отвел ему бородатый мужик, - оно сзади вас.
Макс обернулся, на гранитном фасаде старого дома висела огромная медная табличка с выгравированной надписью: «ПОСОЛЬСТВО ЗЕМЛИ НА ПРОЛЕТЕ». Не возвращаться же домой? Макс выдохнул и шагнул вперед. Дальше события завертелись как в калейдоскопе. Приятная земная девушка с небесными голубыми глазами спросила, чего желает Макс. Хочу домой, ответил он. Представьтесь. Макс назвал имя и фамилию. Девушка сразу изменилась в лице. Это правда вы? Да. Я. Тогда пройдите к послу. Он вас давно ждет. Скоростной лифт поднял Макса в считанные секунды на тридцать пятый этаж.
Посол встретил Макса распростёртыми объятиями.
- Добрый день, меня зовут Андрей Иванович Князев, - представился посол.
- Очень приятно. Макс Савельев.
- Не может быть. Вам сейчас должно быть около восьмидесяти лет. Мы решили, что вы умерли.
- Это не так. Я живой.
- Чай, кофе? Присаживайтесь.
- Кофе с Земли?
- Конечно! Турецкий или бразильский?
- Бразильский, сорок лет не пил настоящее кофе.
Посол распорядился про кофе, пирожные и пару рюмок коньяка.
- Мы перелопатили всю планету. Не могли найти вас нигде. Причем, мы видим следы вашей деятельности на каждом шагу, начиная с алфавита. А вы, как сквозь землю провались.
- В правительство Пролеты не обращались? Они бы вас направили на мой адрес. Я сейчас живу под другим именем, пишу знаете ли книжки. Егор Простов, мой псевдоним.
- Егор Простов – это тоже вы? Ей богу, сюрприз за сюрпризом, - посол раскраснелся.
Представитель планеты Земля кинулся к письменному столу, достал из ящика книжку, радостный подбежал к Максу:
- Ради бога, не сочтите бестактным, подпишите книжку. Если жена с дочкой узнают, что я беседовал с самим Егором Простовым и не взял у него автограф, на порог дома не пустят.
Макс взял маркер и крупными буквами написал на обложке: «Желаю свершения мечтаний, Егор П.»
- Спасибо, огромное, - посол, сдувая пылинки, отнес драгоценную книжку и положил ее на полку книжного шкафа.
- Не за что, - ответил Макс.
- Не скромничайте. Я, признаться, тоже почитываю ваши произведения. Во уже три месяца не ложусь спать, не прочитав пары глав.
- Спасибо. Мне очень приятно.
- Не буду вас утруждать своими восторгами. Давайте к делу. Чем могу быть полезен?
- Мне срочно нужно на Землю, - сообщил Макс.
- Как же, как же, - посол достал планшет, что-то открыл, приблизил экран к лицу, - отлично. Я думаю, что мы это устроим. Сегодня вечером вылетает спецрейс до земного Парижа. Напутали вы нас, конечно, с аналогичными названиями. Куда не глянешь, везде – Москва, Париж, Лондон, Рим. С другой стороны, приятно, как дома. Местное Министерство Культуры наладило с Лувром культурный обмен. На Земле открывается постоянно действующая экспозиция с предметами искусства Пролеты. Сюда ответным рейсом прибудут величайшие полотна эпохи Возрождения и абстракционизма.
- Абстракционизма? – переспросил Макс.
- Да. Я показал вашему Министру культуры видео презентацию, он так заинтересовался!
- Наверно, ему виднее, - усмехнулся Макс.
- У вас документы с собой?
- Нет.
- Не беда. Мы сейчас все сделаем, пройдите в соседнюю комнату. Там есть гардероб, переоденетесь.
Макс принял душ. Робот-парикмахер ловко навел порядок на голове. Новенькая рубашка, штаны и куртка сели ровно по размеру. Через сорок минут Макс вернулся в комнату к послу. Тот протянул Максу свежий паспорт, место выдачи: г. Москва, ул. Лубянка. д.13 планета Пролета.
Посол пригласил Макса на обед. До вылета оставалось еще пару часов. Макс согласился и провел еще два часа в обществе приятного соотечественника. Макс расспрашивал про новости, чем живет сейчас планета Земля, какие достижения, какова политическая ситуация. Макс не забыл поинтересоваться, почему был приказ сорок три года назад срочно покинуть планету и завершить ее колонизацию.
Вот, что узнал Макс от посла: в то время наши ученые в подмосковном Обнинске усиленно работали над созданием машины времени. Перемещать живого человека сквозь время у них не получалось. Но они научились перемещать исследовательские зонды, которые собирали информацию. Специальное оборудование забрасывалось в будущее, через какое-то время оно возвращалось. Ученые сидели сутками и расшифровывали послания из будущего.
Оказалось, что твёрдого и неизменного будущего нет. Оно поливариантное. Ученые вводили в свой агрегат разные данные и получали на выходе отличающиеся картины будущего. Какой-то молодой ученый решил ради хохмы забить в машину времени несколько вариантов развития событий на Пролете. Один вариант основывался на том, что земляне на Пролете размещают базу, наблюдают, проводят исследовательские работы, не вмешиваясь в уклад жизни аборигенов. Второй вариант предполагал, что земляне срочно покидают планету.
Оказалось, что если земляне продолжают свою миссию на Пролете, то ничего интересного не происходит. Местное население живет в лачугах, аборигены рождаются и умирают, проводят древние ритуалы и жертвоприношения, дальше живут в первобытнообщинном строе. Но самое интересное, происходит, когда земляне покидают планету и не вмешиваются в ход истории на Пролете. В этом случае, происходят необъяснимые изменения, и через пятьдесят лет в экономическом и техническом плане Пролета догоняет развитые цивилизации. Становится полноправным членом Галактического совета. Начинается совсем другая история.
Ученый поднял тревогу. Выступил на закрытом заседании Совета. Было принято решение срочно покинуть Пролету, чтобы не губить земным присутствием потенциально-интересную цивилизацию. Теперь то мы понимает, почему так произошло. Все благодаря вам. Но машина времени не обманула, выдала правильный результат.
- Удивительно, - согласился Макс, - что делали американцы на планете? И куда они подевались?
- Американцы всегда лоббировали интересы транс-галактических корпораций. Прибыль для них превыше всего. Известный русский биолог Марина Брянцева, вы ее должны знать, она была с вами в одной экспедиции, сделала важно открытие.
У Макс екнуло сердце. Он кивнул в подтверждении слов посла.
- Привезенные с Пролеты образцы грунта и воды обладали целым рядом замечательных свойств. Лабораторные мыши жили в пять раз дольше обычного, не болели типичными для себя болезнями. К сожалению, образцы быстро утратили свои свойства. Исследование не было доведено до логического конца. Науку Марина Брянцева не перевернула. Но слух о чудесной закрытой планете пошел в народ. Фармацевтические компании всеми правдами и неправдами получили разрешение посетить планету. Им было строго-настрого запрещено контактировать с местным населением и вмешиваться во внутренние дела Пролеты.
Вскорости появились слухи, что Пролету посетили первые туристы-толстосумы, которым обещали вечную жизнь. Но вернулись живыми не все, что сильно подмочило репутацию фармацевтов. Они, конечно, не отчаивались, работали дальше, набирали новых добровольцев. Но, когда на Пролете разразился серьезный военный конфликт, на Галактическом совете разразился крупный скандал. У крышевателей фармакологический компаний полетели головы, были выставлены и миллиардные штрафы. Миссию срочно свернули.
- Я так хотел с ними встретиться! –сообщил Макс, - я очень скучал по Земле.
- Я вас понимаю, - посол дружески похлопал Макса по плечу, - а теперь вам пора. Выезжаем на стартовую площадку.
Буквально через полчаса, Макс сидел в до боли знакомом космическом корабле. За прошедшие сорок с лишним лет конструкция типового звездолета практически не изменилась. Макс смотрел в иллюминатор, и не верил своим глазам. Неужели он сможет снова ступить на родную планету? Кто еще жив и помнит о Максе? Узнают ли они его? Как там Марина?
Через неделю звездолет с коллекцией предметов искусства Пролеты и пассажиром Максом Савельевым на борту приземлился в аэропорту им. Шарля Де Голля. После прохождения таможенных процедур, Макс обратился в справочную с просьбой выдать ему адрес Марины Брянцевой, около восьмидесяти лет от роду, русская, может работать биологом, ученым или что-то типа того.
Макс прошел короткий опросник. В базе данных обнаружился его старый файл. Фотография совпала, сетчатка глаза совпала. Явно не совпадал возраст – в анкете значилось семьдесят девять лет. Макс выглядел максимум на тридцать лет. В анкете не стояла запись, что Макс погиб или пропал без вести, и то хорошо, подумал он. Проверяющий сделал удивленные глаза, но распечатал результаты поиска:
1. Брянцева Марина Игоревна, 79 лет, преподаватель Бостонского Университета по биологии, проживает г. Бостон, Северная Америка.
2. Брянцева Марина Витальевна, 78 лет, домохозяйка, проживает г. Гагарин Смоленской области.
3. Брянцева Марина Ивановна, 81 год, пенсионерка, проживает г. Токио остров Хонсю.
Отчества Марина Макс не помнил. Все трое в принципе подходили под описание. А можно узнать, кто из них летал сорок три года назад на Пролету? Информация закрыта для общего пользования. Почему? Не могу знать. Жаль. Мне тоже. Спасибо и на том. Пожалуйста, обращайтесь. Оцените по десятибалльной шкале уровень сервиса. Десять. Благодарю вас.
Ладно, будем искать. Марин всего три. Не миллион же. Как можно добраться до Бостона? Сзади вас кабинка телепорта. Спасибо.
Макс обернулся, увидел около двадцати кабинок с неоновой вывеской «TELEPORT». Люди с чемоданами медленно входил в кабинки. Через несколько секунд заходили следующие. Была - не была, начнем с Бостона. Почему? Потому, что американцы знали про ее опыты. Могли заинтересоваться, опять же американская Марина преподаватель биологию. Про занятия и образование других двух адресатов, ничего неизвестно.
Через три минуты Макс вышел из кабинки телепорта в тихом пригороде Бостона. Сверился с адресом, указанным в карточке. Все сходится. Макс подошел к дому. Постучал в коричневую дверь. Потом увидел кнопку звонка. Нажал. Внутри помещения затренькал визгливый звонок. Тишина. Макс постоял. Еще нажал. А чего он хотел? Марина может быть на работе. Макс сел на скамейку рядом со входом в дом. Развернул рекламную газету, которую ему всучили в аэропорту Парижа. Принялся изучать объявления, ничего не изменилось за сорок лет: «Ремонт под ключ. Недорого», «Скупаю волосы. Дорого», «Опытная гадалка приворожит, наведёт порчу, снимет сглаз».
Макс улыбнулся. Узнаю тебя, родная Земля. Набрал полные легкие воздуха. Закрыл глаза. Накрыл голову газетой. Будем ждать. И заснул. Ему снилось детство, мама и папа. Как он купается с отцом в реке Угра под Вязьмой. Мама их зовет обедать, а они все не могут вылезти из освежающей воды…
- Why are you lying down? – Макса разбудил строгий и хорошо поставленный низкий голос.
- Извините, прошу вас, - Макс открыл глаза.
Перед ним стояла полная высокая блондинка.
- Марина? - спросил он.
- Ты русский что ли? Марина я.
Макс внимательно вглядывался в черты незнакомой женщины, пытаясь узнать черты некогда нравившейся ему женщины.
- Вы не летали сорок три года назад на планету Пролета?
- Ты сумасшедший? Свидетель Иеговы?
- Нет. Я - Макс Савельев.
- Денег не проси. Ничего не дам.
- Не любите вы земляков, - Макс встал, надо было уходить. Марина была не та.
- А чего вас любить-то? Пиво, водка гармонь и лосось?
- Напрасно вы так. Прощайте.
Макс широкими шагами шагал в сторону телепорта. Круг поиска сужался.
- И не приходи сюда больше, - услышал он в спину.
Макс вытянул правую руку вверх, сжал кулак, распрямил средний палец. О, как я люблю тебя, милая земля, с твоим искренним гостеприимством!
- Хам!
Макс рывком рванул на себя дверь кабинки телепорта. Куда изволите? Токио, остров Хонсю. Еще мгновение и он вышел на тихую улочку. Плакучие деревья, вьющаяся тропинка. Аккуратный домик из бамбука.
Макс постучал в дверь. Навстречу выбежали человек десять маленьких японцев, девочек и мальчиков. У них тут детский сад? Из глубин дома на улицу к Максу вышла круглолицая японка.
- Хай, - поприветствовала она его.
- Добрый день, - ответил Макс, - я ищу Марину Брянцеву.
- Здравствуйте, - японка легко перешла на русский язык, совершено без акцента, - Марина Брянцева – это я. Не удивляйтесь. Я - японка, но мой муж русский, для него я сменила имя и фамилию. У нас в Японии сейчас модно иметь русские имена.
- Жаль.
- Я понимаю, что вы искали не меня?
- Да. Моя Марина совсем другая. Извините, я пойду.
- Вы торопитесь. Может чай?
- Нет. Спасибо. Извините. Я действительно тороплюсь.
Опять неудача. Почему из трех вариантов ты не выбрал сразу нужный? Не хочешь в Россию? Ладно бывает. Кабинка телепорта – город Гагарин, Смоленская область. Символично встретить свою любовь в городе, названном именем первого космонавта.
Перед Максом стоял дом синего цвета с небольшим палисадником. Покосившаяся табличка указывала правильную улицу, нужный номер. Нет мужской руки? Макс открыл скрипнувшую калитку. Направился ко входной двери.
- Вы кого-то ищите? – его остановил голос из прошлого.
- Да, - Макс боялся обернуться, - я ищу Марину Брянцеву.
- Это я.
Макс медленно развернулся. В тени деревьев между стволами двух яблонь висел гамак. Женщина в черном спортивном костюме лежала с книжкой в руке, и смотрела на Макса поверх очков.
- Здравствуй…те, - сказал Макс, подошел к Марине и присел рядом на небольшой березовый чурбачок.
- Здравствуйте.
Это была она! Макс пожирал глазами. Да, эти губы, глаза. Немного седины в волосах, но все та же прическа каре.
- Марина…
- Мы знакомы? Я вас не узнаю, - Марина встала с гамака.
- Марина, вы участвовали в экспедиции на Пролету?
- Да. А что вам нужно. Я интервью не даю.
- Ты меня не узнаешь?
- Нет, - у Марины дрогнул голос, - когда вы спросили про Пролету, то, признаться, напомнили одного человека, которого я знала давным-давно.
- Его звали Макс Савельев?
- Вы родственник? Откуда вы знаете его? – Марина пошатнулась, Макс подставил плечо и усадил Марину на скамейку, - вы действительно очень похожи на него в молодости. Но сейчас ему было бы около восьмидесяти лет, он – мой ровесник.
- Марина, я - Макс Савельев. Я прилетел к тебе с Пролеты…
Глаза обоих наполнились слезами. Четкий мир вокруг поплыл.
- Не может быть.
- Я прилетел к тебе, за тобой, я скучал…
- Как такое возможно?
- Я не знаю. Я просто очень хотел быть с тобой.
- Макс, это правда ты? – Марина сняла очки, вытерла глаза рукавом.
- Да. Я совершил невозможное, - из кармана Макс достал носовой платок и протянул Марине.
- Ты не разыгрываешь меня? Я знаю, что с Пролетой установлены дипломатические отношения. Я просила своих знакомых найти тебя. Но они мне сказали, что тебя нигде нет. Твоими следами испещрена буквально вся планета – портреты, алфавит, технический прогресс, новейшая история. Но тебя самого не нашли. На официальный запрос в Правительство Пролеты нам уклончиво ответили, что информация закрыта.
Марина не могла унять дрожь в руках. Гладила Макса по голове, всматривалась в черты лица.
- Вы на Пролете изобрели эликсир бессмертия? Почему ты такой молодой?
- Я не знаю. Я просто не старею. Не болею. Чувствую себя великолепно и энергично. Предлагаю тебе поехать со мной и изучить этот феномен.
- Здорово. Но я уже старая. Куда уж мне? Есть много молодых ученых, которые поедут на Пролету. Я давно не занимаюсь наукой.
- Тогда я приглашаю тебя в гости. У меня чудесный тихий домик на берегу океана в Красной Поляне.
- Это рядом с Сочи?
- Нет. Это на Пролете. От руководства планетой я отошел уже больше десяти лет назад. Теперь я писатель Егор Простов.
- Егор Простов? Это тоже ты? Погоди немного. Остановись. Я еще не привыкла к тому, что ты Макс.
- Хорошо, - Макс обнял Марину.
- Я не слишком старая для тебя?
- Нет, что ты. Я ждал и мечтал об этой встрече все сорок три года три месяца и тринадцать дней.
- Почему так с нами случилось? Что же теперь делать?
- Все будет хорошо. Собирайся, - Макс взял Марину за руки и повел в дом.
В комнате на стенах висели фотографии Пролеты из той роковой экспедиции. Вот они обедают. Вот они с Мариной уходят в закат. Вот весь экипаж на фоне космического корабля.
- Ты ничего не забыла?
- Нет. Больше всего в жизни я себе не могла простить, что тогда не осталась на планете с тобой. Ведь я могла, но забоялась.
- Я видел, как вы улетали. Я опоздал всего на пару минут.
- Капитан не согласился ждать. Я плакала, умоляла, но он был упрям, как осел. Позволил только собрать твой рюкзак. Ты его нашел?
- Конечно. Я так рад, что снова могу держать тебя за руки.
- И я тоже. Какие у тебя планы?
- Я хочу посетить брата. Не знаешь, где он живет? – спросил Макс.
- Знала. Он умер пять лет назад. По земному обычаю его кремировали. Можем съездить на кладбище, если хочешь.
- Обязательно.
- Ты голоден?
- Как-то не могу думать о еде.
- Я тоже. Скажи, что все будет хорошо.
- Обязательно. Иначе не может быть. Я многому научился за эти годы. Главное – не сдаваться. Прорвемся. Чтобы ни случилось, я не хочу расставаться с тобой. Хочу провести остаток жизни, сколько бы ее не осталось рядом. Хорошо?
Марина переоделась, собрала походный вариант сумки – зубная щетка, смена белья, полотенце, косметичка, вечернее платье. Куда ж без него? Макс смотрел на земную женщину и радовался. Главное, приехать на Пролету. Там все наладится. У них будут годы и годы впереди.
Но оказалось, что улететь на Пролету было совсем не просто. Регулярных рейсов в ту сторону не было. Звездолет из Лувра уже улетел в обратную сторону, когда вернётся и возьмет ли он их на борт, не известно. Макс обратился в космофлот, но ему в лицо рассмеялись, и сказали, что Максов Савельевых пруд пруди, из-за каждого городского сумасшедшего гонять гиперзвуковые звездолеты на край галактики они не будут. И дело не в деньгах, не надо мне их совать, просто в ту сторону никто не летит. Когда полетит? Не знаю. Это прерогатива Министерства обороны. В ту сторону летают только военные и ученые.
Макс обратился в Министерство Обороны. Его внимательно выслушали. Покрутили у виска, и два здоровенных охранника выставили за двери. Как-то не подумал Макс, как будет возвращаться назад. Ему надо было долететь до Земли. Он долетел, а что дальше? На Пролете он был большим человеком, писателем, отцом-основателем цивилизации и почетным гражданином. А здесь он был одним из рядовых граждан. Конечно, известным, в каком-то роде, даже богатым и известным писателем. Но купить или оплатить рейс до Пролеты он был не в состоянии. Как всегда, писательский труд не оплачивался столь высоко, что мог решить все насущные земные проблемы. Чтобы решить важные дела на Земле, нужны были связи и знакомства.
- А посольство Пролеты на Земле есть? – пришла идея Максу через неделю мытарств по властным коридорам.
- Есть, а что? – ответила Марина.
- Какой адрес?
- Москва, Лубянка, дом 13.
- Погнали.
Через несколько минут они вошли в высокие двери пролетовского посольства. Макса узнали. На стенах висели его портреты. Любой школьник на Пролете знал Макса в лицо. Его уважали и понимали роль в развитии планеты.
Короткая встреча с послом. Обмен любезностями. И через три часа, которые понадобились, чтобы подготовить резервный звездолёт к полёту, Макс и Марина ступили на палубу новенького корабля. Во время полета Макс и Марина рассказывали друг другу, как жили в разлуке. Оказывается, Марина так и не вышла замуж, детей у нее не было. Женихи были, но сердце к ним не лежало.
- Не могу тебя представить в объятиях другого мужчины, - прервал ее Макс.
- Это почему же?
- Вернее могу, но не хочу.
- Это другое дело, - рассмеялась Марина.
Научная карьера ей скоро наскучила. Она чувствовала себя виноватой перед Максом. Стимулы к развитию пропали. Дождаться следующей экспедиции на Пролету было не реально. Планета была закрыта всерьез и надолго. Марина еще некоторое время преподавала в школе. Потом ушла на пенсию, писала лирические стихи.
- Прочитай, - встрепенулся Макс.
- Я стесняюсь, - смутилась Марина.
- Зачем говорила?
- Похвастаться хотела, наверное…
- Я буду чрезвычайно тактичным.
- Хорошо, слушай:
Кровоточат все нотки болью.
Робость сжала все вены. Верю.
Но поделать-то что мы можем?
Только лишь ожидать, наверное.
Час за часом. Минуты. Долго!
Долго ждать! Я устала! Слышишь!
Слишком хрупкая та основа,
На которой ты мною дышишь…(Отрывок из стихотворения Анны Соболевой)
- Ты – молодец, - после короткой паузы сказал Макс.
- Тебе понравилось? Правда? – Марина разволновалась, как будто перед ним сидела не умудренная взрослая женщина, а маленькая ранимая девочка.
- Да, очень. Ты публиковалась где-нибудь?
- Нет. У нас на Земле, знаешь ли поэтов так много, что печататься совершенно невозможно. Пишу для себя.
- И для меня. На Пролете тебя обязательно напечатают миллионными тиражами. Обещаю.
Последнее время Марина занималась исключительно садом. «Ты бы видел, какие у меня выросли георгины!» На заднем дворе в сарае она оборудовала маленькую лабораторию, и по старой памяти изучала в микроскоп молекулярную жизнь окружающего мира.
- Летала ли ты еще на какие-нибудь планеты?
- Нет. Первое время занималась биологией в институте. У меня бы пару интересных разработок. А потом уже и возраст, и здоровье не то. Не до полетов. Я и сейчас удивлена, что лечу в звездолете.
- Все будет хорошо. Мы с тобой еще будем путешествовать, если ты захочешь.
- Это просто сказка какая-то!
Десять суток полета пролетели, как одно мгновение, и путешественники сошли на поверхность Пролеты. Но это уже совсем другая история. Конечно, Макс и Марина жили долго и счастливо, вместе, душа в душу. Были проблемы, не без этого, но для настоящих любящих сердец нет преград.
Я всегда скептически думал про вечную любовь. Предполагал, что со временем чувства притупляются, уступая место привычкам и бытовым удобствам. Но моя жена говорила, что это не так, и она оказалась права. Выше рассказанная история тому яркое подтверждение.

09.12.3020 Красная Поляна. Пролета.