Протесты. Гл. 3 Провокация

                Глава  3

                ПРОВОКАЦИЯ

Очередное собрание закончилось, как обычно, далеко за полночь. Собрание было как всегда жарким, бурным и нервным. Денис простился с учениками и отправился в свою комнатку, Анна осталась шептаться с Итой о чём-то своём, глубоко женском. Денис долго лежал, ворочаясь с боку на бок, как был, в одежде. Пронзительный жёлто-зелёный лунный серпик далёкой луны Галлии и розовато-жёлтый, низкий и тяжёлый диск Ялли заглядывали в окошко. И Денис думал не о революции, не о стачках, не о демократии и власти народа, а о горячих и ярких губах Анны, её сильных бёдрах, о красоте человека, уверенного в себе на все сто. Не выдерживая более, Денис покинул свою комнатку и спустился вниз. Ита уже ушла, и Анна одна стояла у распахнутого окна, в которое вливались густые ароматы цветущего сада, слегка запрокинув голову и дыша полной грудью.

Услыхав его шаги, Анна вздрогнула и обернулась.

- Не спится? – спросила она шёпотом. – Мне тоже. Завтра утром я буду сонная и ленивая, а сейчас я бодра как никогда. Ты не знаешь, почему? А я знаю: Галлия и Ялли находятся в гармоничном сочетании для действия. Давай пойдём в сад, а?

И они спустились по шаткой винтовой лестнице в дивный дикий сад, в котором, словно на японской миниатюре, было всё: и крошечный прудик с мостиком, увитым лианами, и пара беседок, и клумбы с многолетниками, и трава, не знающая, что такое газон, и замечательная скамейка – как раз для свиданий.

- Жаль, что именно сейчас нельзя пойти на штурм переправы… - вздохнула Анна. – Я уверена, сейчас многие не спят.

- На штурм? – Денис покачал головой, удивляясь. – Ерунда. По ночам не спится только тем, кто влюблён. Чтобы твоя энергия не пропадала даром, не пойти ли тебе штурмовать меня?

Он боялся, что Анна высмеет его или погонит прочь, но она неожиданно засмеялась и глянула на него с внезапной робостью.

- Раньше я думал, что мне нравятся холодные блондинки, - сказал тогда Денис, обнимая Анну уверенным жестом, не терпящим возражений. – Теперь я понял, что без ума от горячих брюнеток!

- Надолго ли ты поменял мнение?

- Поменял окончательно и бесповоротно! – и Денис наконец-то приник к губам Анны...

…Раннее утро затянулось, словно втайне сочувствуя и завидуя двум молодым, которые в этот момент желали только одного – любить друг друга и не расставаться.

- Ты не покинешь меня? – шептала Анна.

- Разве я могу покинуть тебя, милая? Я навсегда связан с вами – ты потянешь меня и в рай, и в ад, если пожелаешь. Я прошу лишь об одном: не высовывайся слишком, побереги себя для меня!

Анна лишь усмехнулась в ответ. Они заключили негласное соглашение – вне собраний не говорить о деле, а просто жить, наслаждаясь жизнью и теми маленькими каждодневными чудесами, коими эта самая жизнь награждает. Они неспешно вылезли из постели, неспешно оделись, лениво позавтракали в закусочной Бэнни, с наслаждением прогулялись вдоль канала до самого текстильного склада, от которого проходил под улицей древний тоннель к Храму Искусств и Университету – один из «лучей», составляющих подземные лабиринты-коммуникации. Когда-то часть тоннелей обрушилась, изолируя некоторые отсеки, но восстанавливать все подряд не торопились. Поэтому с течением времени в одном из отсеков лабиринта нелегально поселились изгнанные чёрные жрецы, в другом Белые устроили шахтные склады, третий использовали Голубые для жилья, темниц и узилищ, ну а четвёртый отошёл к университетской территории. Часть проходов соединили, расчистив завалы и устроив потайные лазы с индикаторами, позволяющими определить оружие, произведённое вне Острова. Через один из таких лазов проходили все, кто собирался на тайное сборище под Храмом Искусств.

Денис и Анна покатались на «вечных лодках», работающих на жёлтых кристаллах и обходящихся без громоздких двигателей. Лодки скользили по каналам бесшумно, выкрашенные в яркие цвета, потом поднимались в воздух, роняя струи воды обратно в канал, и скользили невысоко над водой, потом снова опускались, подобно приводняющимся гусям, вспарывая воду, а лодочник пускал ввысь трескучий фейерверк. Если не вдаваться в подробности островного бытия и иметь достаточно денег, и здесь вполне можно было наслаждаться жизнью.

Сколько еще не исследованных мест, думал Денис, любуясь своей неистовой спутницей. Загадочная долина-заповедник, откуда так много на Острове необычных растений и животных, горы и прибрежные скалы, изрезанные древними тоннелями, в которых наверняка развернулся бы любой археолог. А какое поле действия для ученых! Сколько они могли бы почерпнуть у странных жителей Острова, живущих замкнутой жизнью законсервированного в самом себе общества – хотя бы изучая силовую защиту, созданную безо всякой научной базы! А постижение этих жрецов и носителей «ключа» - новейшие приборы просто рыдают от страстного желания их обследовать! А география Острова, скрывающая где-то лазейки-переходы в другие измерения! А странные законы и структура общества! А…

- О чем ты задумался? – Анна толкнула его плечом, улыбаясь. – Не время думать о постороннем, когда я с тобой рядом. Проснись, Денис Бек. Впереди много испытаний – расслабься.

- Наверняка ты могла бы ответить на очень многие вопросы, Анна Фэйвуд, - в тон ей ответил Денис.

- У тебя много вопросов?

- Избыточно. Остров – просто копилка загадок и мистерий. Если кто и нужен тут, то это ученые Большой Земли. По всей галактике нет столько артефактов, сколько у вас. Вы сами – ходячие артефакты, носители немыслимой древности…

Анна нахмурилась и прервала поток слов поцелуем, словно не желала разговоров на эту тему.

После катания они пообедали при рыбном магазинчике темнокожего Мвеносси, взбодрившись парочкой рюмок лакри, и когда на шпилях Верховного Голубого Храма и на башнях Университета стали одна за другой загораться разноцветные звёзды, напоминая о том, что рабочий день заканчивается и грядёт вечер, Денис и Анна стали собираться на свою «работу».

Пока люди пробирались в подвал для коммуникаций на собрание, где предполагалось окончательно обсудить и подготовить план захвата переправы, Денис и Анна направились к Университету поверху, чтобы встретиться ещё раз с Мастером Лессом, который в театре вел хоровые классы младших учеников, маскируя собрание в подвалах. Денис не оставлял надежды уговорить его выступить «символом».

- Я обещал, что буду на собрании актива вечером. Но большего не просите пока. Посмотрим по ситуации, - ответил Лесс.

И Лесс пришел. Он смотрел, слушал, анализировал, подмечая малейшие изменения в мировоззрении учеников, которые воспитывались в Академии в безвоздушном пространстве идеального искусства. А им необходим был свежий, холодный или жаркий, ветер перемен, буря, ураган, шторм. Лесс горевал, ликовал и… молчал. Он чувствовал, что перед ним рождается новое студенчество, способное повести за собою народ, а он устаревает на глазах. После собрания он так же молча удалился в свой кабинет и глубоко задумался. Вспоминал долгую насыщенную жизнь, убитую жену, за которую он не отомстил, дочь, которую скрывал, друзей – верных и предавших. Перебирал учеников, еще живых и уже ушедших, которых он оберегал и сдувал пылинки, да не всех уберег.

Сколько лежит на нем неизбывной вины! Может быть, ему пора на покой, пора уступить место прогрессивной молодежи, которые не будут так осторожничать, которые пойдут напролом и без задних мыслей, безоглядно. Да, они будут совершать жуткие, непоправимые ошибки, умирать молодыми, зато станут жить своим умом, не скованным железами мнимого совершенства, оторванного от жизни и потребностей народа, и рано или поздно придут к новому совершенству реализма.

Пока Лесс горестно размышлял о своей зашоренности, мнимой или настоящей, и готовился озвучить собственное мнение вопреки сомнениям, Анна и Денис вели свои споры, не в силах угомониться и после окончания сходки.

- Не возражай, - она положила ладонь на его плечо, и Денис снова ощутил, какие сильные и гибкие у неё пальцы. – Ты прибыл сюда, вооружённый совсем не теми знаниями и не тем оружием. Ваши мерки здесь бессильны. Я не могу понять, – Анна мучительно стиснула руки, – почему мы чувствуем себя такими беспомощными перед окостеневшим в веках укладом жизни. Неужели и души наши окостенели? Все наши действия ограничиваются словами, словами, словами. Мы только говорим и рассуждаем. Великая цель, прогресс, воссоединение народов – лишь слова. Ты посмотри на этих людей, которых мы хотим вытащить из трясины развратных религий, рабской покорности, этого страшного дня убийств, ставшего разгулом ненависти и насилия. Этого невыносимого груза условностей, сковавших творческие силы народа. Ведь они счастливы – потому что им внушили, что они пользуются всеми дарами нашей цивилизации. А что она дарит? Наша наука, достигшая небывалых высот, теперь изощряется в изобретении новых наслаждений для плоти и убийства души. Искусство, призванное просвещать всех, до самого последнего нищего и лентяя, как лицемерно провозглашает жречество, услаждает избранных, а всех остальных священники ханжески потчуют суррогатом. Всё погрязло в разврате. Как мы справимся с новой волной порабощения, которая хлынет на нас с Большой Земли, если не можем освободить себя в собственном доме! Правители будут заключать между собой договоры и процветать. А народ по-прежнему останется разобщён. А я верю в народ, в его мудрость, его силу и справедливость. Только сам народ сможет верно оценить все блага и все угрозы, несомые чужой цивилизацией, правильно распорядиться, очистить от шелухи.

- Вряд ли ваш народ способен на это, - заметил Денис. – Лесс прав. Почему вы не хотите послушать старика? Сейчас пока вы крайне несамостоятельны. Большая Земля погребёт вас под своими крикливыми рекламами, телевизорами, бульварной литературой, мишурой и ложным блеском. Вы будете оглушены, смущены, растеряны, раздавлены.  Если мы сами не способны отделить истинное от ложного, то, как с этим справится ваш народ?

- Для этого его надо воспитывать, - воскликнула Анна. – Вот что надо делать теперь, сию минуту, вот наша первейшая задача. А мы рассуждаем, спасёт ли нас воссоединение с Большой Землёй.

- Я думаю, что наиважнейшая задача – это власть экономическая. То, что узурпировали жрецы, и что необходимо взять в свои руки. Пока вы рассуждаете, вас не принимают всерьез и все больше прибирают к рукам. Необходимо заявить о себе. Необходимо начинать переговоры, а если они зайдут в тупик, разработать план восстания – революция не делается наобум и импульсивно, без плана и четкой организации всё сорвется.

И Анна соглашалась. Денис видел, как меняется его подопечная. От теории слияния и помощи извне благодаря ему она пришла к теории внутреннего освобождения и установления нового строя, и только потом - открытия границ.

Он не знал, радоваться ему или нет. Все ли он сделал правильно. Не навредит ли он этому самобытному обществу, этой сложной и тонкой структуре жизни, стабильно закрепленной Жрецами. Возможно, необходимо было дать возможность обществу жить и развиваться своим путем, не вмешиваясь. Кто знает – не наилучший ли это вариант, не найдется ли через столетие консенсус, не претерпит ли темное жречество еще одну метаморфозу, неизвестную, непредсказуемую, не поддающуюся познанию?

А что теперь? Каким искаженным путем пойдет развитие цивилизации? Но ведь Анна, Анна повела его, поставила перед выбором, а затем доверилась ему. Вольно или невольно, но Денис делился с Анной своими сомнениями. Голова у него шла кругом, и он уже не знал, кто на кого влияет, кто кого перевоспитывает. Возможно, Анна права, и верное решение проявится совместными усилиями.