Единожды солгавши, кто тебе поверит?

               
      На парапете возле  Ташкентских курантов  сидела грузная  женщина лет  около  пятидесяти,  с лицом на котором было написано ГОРЕ.  В одной руке она держала костыли, а в  другой - картонку с  накарябанным текстом:
     «Нет денег, чтобы похоронить сына. Помогите, кто сколько может».
     Надо иметь каменное сердце, чтобы пройти мимо.
 
     Я подошел, представился, сказал, что хочу ей помочь. Выслушал жуткую историю о том, что после тяжелой болезни скончался ее единственный ребенок, которого она не может похоронить на свою скромную пенсию по инвалидности. Труп  уже неделю лежит в их квартире.

   - А к кому Вы обращались за помощью?- поинтересовался я.
     В ответ услышал что-то невнятное о людской  черствости, о том, что никому нет дела до ее горя,  что она не переживет еще одну ночь рядом с бездыханным телом  своего  сына.   
     Не в силах  больше сдерживаться, несчастная  разрыдалась.

     Я предложил  женщине  дойти  до редакции, благо она находилась неподалеку.  Обещал, что сделаю все, что в моих силах, чтобы сегодня же  вопрос с погребением был решен.

   - От Вас потребуется адрес, фамилия усопшего и справка врача о смерти. Вы мне будете нужны рядом, если вдруг возникнут какие-то вопросы, на которые я  без Вас  не смогу ответить.
   - Добрый человек, ты мне лучше дай денежек, сколько можешь, и ступай себе с Богом,-  тихо  проговорила  тетка.
     Только тогда до меня дошло, с кем я имею дело.

     Еще  месяца три  «несчастная», не сходя с насиженного места, собирала свою 
 "скорбную  дань». 
     Все мои усилия прекратить этот балаган  оказались тщетны. Я понял, что имею дело с корпорацией профессиональных  попрошаек, у которой все  было  давно «схвачено».

     Тетка  использовала  старый как мир способ мошенничества - рода  обман на доверии. Но зная об этом, я готов сто раз ошибиться, лишь бы не отказать в помощи тому, кто действительно в ней нуждается.

     Впрочем, очередного случая долго ждать не пришлось.

      
   
     Рано  утром,  еще  на подходе  к  своему кабинету в редакции, я услышал, как разрывается  мой рабочий телефон. Звонок был настойчивый и тревожный. Да-да, жизнь научила  каким-то шестым чувством  распознавать  в телефонной трели  признаки тревоги. Как правило, моя интуиция меня не подводила.

    -Это редакция?- спросил осипший мужской голос  и, не дождавшись ответа, продолжил говорить телеграфным стилем. - Я приехал из Ахангарана. Нуждаюсь в помощи. Обратиться больше не к кому. Надежда только  на вас…

     Все мои вопросы звонивший  проигнорировал. Сообщил только  «через час буду"  и повесил трубку.

     Вскоре  милиционер, дежуривший на проходной, доложил: 
    -Какой-то мужчина из Ахангарана  хочет пройти в редакцию. Он, якобы, с кем-то из журналистов договаривался.
     Я понял, что это  тот самый, у которого на нас была вся надежда. Пошел встречать.

     Визитеру на вид лет сорок. Его красивое лицо  было жутко обветрено. Шапка  русых волос покрыта инеем.
     Одет мужчина был явно не по сезону. На улице минуc  пять, а он в сандалиях и  кургузом пиджачке, под которым  была  лишь безвкусная цветная рубашонка.
     У мужичка  от холода зуб на зуб не попадал.
     Я поспешно провел его к себе в кабинет.
     Но прежде чем начать разговор, пришлось  реанимировать  гостя  горячим чаем с печеньем.
 
     Через полчаса, когда  посетитель пришел в себя, он представился и  рассказал  о своей беде.

    
   
     Паша вырос в детдоме, родителей своих не знал. После окончания ремесленного училища – армия, затем  работа. Дальше по схеме: первая зарплата – первая любовь – первая дочка – первая квартира.

                -  У меня две дочки. Старшей  девочке   – пять лет, младшенькой –
                три  годочка.
                Все было у нас в семье хорошо, но вот после рождения  второго
                ребенка у жены крыша поехала – загуляла.
                Бывало, приду с работы, а дома не убрано, обеда нет, деньги,
                что оставлял ей на продукты, она проматывала в сомнительных
                кампаниях. 
                Настал день, когда она начала  приглашать «друзей» в нашу
                квартиру.
                Представьте себе ситуацию, возвращаюсь я после второй смены
                домой, а там пир горой, накурено, крик, мат. Мои девочки заперты
                в ванной, голодные, напуганные.
                Стал выпроваживать «гостей», так те на меня с кулаками
                набросились. Пришлось вызывать милицию, дальше терпеть такое было
                просто невозможно.

                После этого случая жену направили на принудительное  лечение
                в наркологическую  клинику. Оттуда она непостижимым образом
                умудрилась сбежать.
                В итоге, когда ее нашли, выяснилось, что  у матери моих 
                детей серьезные  проблемы с психикой. Врачи объяснили - 
                последствия послеродовой депрессии. Она оказалась в
                психиатрической лечебнице.
                С тех пор  наша семья стала объектом пристального внимания 
                любителей почесать языки.
                Где бы я ни появлялся - в магазине, на рынке, на почте, в
                поликлинике,  детсаду - на меня всюду показывали пальцем.
                Соседским ребятишкам их родители  запретили  играть с моими
                девчушками.
                Жизнь наша превратилась в сущий ад. Р
                Родных у меня нет, жена тоже детдомовская.
                Я из кожи вон лезу, чтоб доченьки мои ни в чем не нуждались.
                Разрываюсь между работой и  домом. На мне и покупки продуктов, и
                уборка, и обед, и стирка, и с малышками надо позаниматься.
                Они, несмотря ни на что, растут смышлеными и очень
                любознательными.

                Только одна старушка  меня понимает и, как может,
                помогает. За дочками присматривала, если я во вторую смену
                работал.
                Остальные соседи– словно с цепи сорвались.
                Сначала «по-хорошему» советовали  детей отдать в приют. А
                потом и запугивать стали. Мол, нам в подъезде  проблемные не
                нужны. От такой матери  и девки  твои  непременно вырастут
                непутевыми.

                Я сам воспитывался без родителей, знаю каково это. С детства
                мечтал о большой и дружной семье. Разве после всего пережитого я
                отдам своих  детишек в приют! Да ни за что!

                Да, трудно! У меня даже одежды нормальной не осталось.
                Супруга все со своими «хахалями» пропила. Но я не жалуюсь.
                Справимся  мы с любыми трудностями, лишь бы дали нам с дочками
                вместе жить, не пытались разлучить нас. Для меня это – смерть.

   
   
     В этот момент в кабинет вошла моя коллега, замечательный журналист  Ольга Крупенье. П
     При  слове «смерть» она замерла на мгновенье , посмотрела вопросительно на меня. Я кивнул  и  «Крупа»  осталась.
     После нескольких наводящих вопросов гостю, Ольга  уже была в теме.

     Дав  Паше выговорится, я спросил его:
   - Чем мы Вам можем помочь?
   - Мне надо уехать из Ахангарана. Город наш небольшой  и после того, как  жена 
 «ославила» нас, ни мне, а, главное, моим детям житья там не будет. Каждому рот  ведь не заткнешь. Помогите мне перебраться в любой  другой город  области. Готов к любой работе, даже самой неквалифицированной. Лишь бы дали комнату в семейном общежитии и устроили девочек в детсад…

     Коллега показала мне глазами на дверь и вышла. Через минуту, под каким-то благовидным предлогом, я последовал за ней, предварительно налив гостю очередную пиалу горячего чая.
     В коридоре мы договорились,  пока я отведу Пашу покормить,  Ольга   свяжется с женсоветом Ахангарана и выяснит, что да как.

     Спустя час « Крупа»  уже кое-что  знала про Павла.
     Председатель  городского женсовета  в ответ на Олины вопросы  неожиданно  сразу заволновалась.

   - А что, к нам  есть какие-то претензии? Почему   редакция заинтересовалась именно этой семьей? Мы предлагали  папаше устроить девочек в детский дом, он  не согласился. Родитель человек  непьющий, детей своих  любит, заботится о них…

     На предприятии, где трудится Павел, Крупенье сообщили, что «к нему претензий нет". 
     Там знают о его семейных проблемах  и потому  перевели  отца-одиночку на работу только в первую смену. Чтобы вечерами он мог быть с детьми.

     Теперь настала моя очередь действовать.
     Я позвонил главе администрации города Чирчика, с которым у меня сложились  теплые отношения. Рассказал ему о Пашиной проблеме и попросил, если можно, помочь   бедолаге.

     То, что   градоначальник, внимательно выслушав,  обещал подумать, посоветоваться с руководителями  предприятий,   внушало острожный оптимизм.
      Действительно ведь, дело серьезное, такие проблемы с кондачка не решаются.
      Надо было не только трудоустроить отца, но и решить вопрос с общежитием, местами в детском саду для девочек  и много еще чего.

      Тем временем неутомимая Ольга  начала готовить Пашу в дорогу домой.
      Она  кликнула клич по редакции и за несколько минут собрала  для гостя облезлую  кроличью  ушанку, теплый шарф, безрукавку, вязаные рукавицы и  даже чьи-то поношенные  солдатские ботинки, оставшиеся после однодневной  поездки на сбор хлопка.
      Утеплив Павла, коллега «сухим пайком» сложила в пакет  беляши, пряники, конфеты и две книжки-раскраски для девочек.

      Мы уже начали  совать ему  на прощанье  свои визитки, как вдруг – звонок из Чирчика. 
     -Ваш вопрос решен. Пусть товарищ, за которого Вы хлопочите,  приезжает завтра  на завод «Сельмаш» и обратится к заместителю директора  по кадрам. Там его ждут.

      Признаться, такой оперативности я не ожидал.  По иным вопросам, бывало, редакция «бодалась» с тем же градоначальником месяцами. А а тут и двух часов не прошло, как  он уже отреагировал на просьбу.
      Будто  прочитав мои мысли, голос на том конце трубки  спросил с ехидцей: 
     -Что, опять недовольны?! Вас не поймешь – то слишком долго тянем  с ответом, то слишком быстро вопрос решаем».

      День явно удался. Такого везения у меня давно не было. 
    
      Мы с Ольгой проводили, наконец, Павла, предварительно проинструктировав, как доехать до завода «Сельмаш» в Чирчике.

      Каково же было мое удивление, когда на следующий день, ближе к обеду наш горемыка  позвонил по внутреннему телефону  и бодрым   голосом сообщил:
    - Мы на проходной. Закажите, пожалуйста, пропуск!

     Через пять минут в мой кабинет вошел Паша, а за ним паровозиком проскользнули две девчушки.
   - Познакомьтесь, мои доченьки!- представил он малышек. – Подумал, что  надо бы Вам  их показать,

     Я попенял  ему за то, что в такой  холод потащил своих крошек за семьдесят километров. На что Павел резонно заметил: 
    -Все равно в Чирчик  от нас лучше ехать через Ташкент, автобусы  чаще ходят.

    -Погоди-погоди, так ты еще не был в Чирчике?- спросила вовремя подошедшая    Крупенье.
   - А чего зря  мотаться! Сразу пожитки собрал и в дорогу. Я утром  даже  успел  трудовую книжку в отделе кадров забрать .

     Мы с Ольгой  красноречиво переглянулись – редкая по нынешним  временам беспечность.
    «Бедолага», перехватив  этот взгляд, сказал в свое оправдание:
  -  Для  вашего же спокойствия старался! Думаете, не видел, как вчера по очереди  шастали  из кабинета. Явно справки обо мне наводили.

   
     Девульки  были бледненькие, худенькие. Они ни на шаг не отходили  от отца и все время ластились к нему. Это нас очень растрогало.
     Все их пожитки уместились в двух авоськах.
   
    «Крупа», спохватившись, стала хлопотать.Ррасстелила  скатерть- самобранку  для   прощального  обеда.

     На дорожку мы всучили  Павлу все деньги, которые наскребли по карманам. Он, как мне показалось, смутился, но принял небольшую сумму.

     Взяв с папаши-одиночки слово, что на новом месте он не будет принимать скоропалительных решений не посоветовавшись с нами, а также обещание «звонить, если что», я и коллега проводили переселенцев.

    Прошло две недели от  «Бедолаги» ни гу-гу.
    Не зная, больше радоваться или огорчаться  этому, я решил  съездить проведать своих подопечных. Однако звонок из Чирчика поломал мои планы.

   -Проходимцем оказался Ваш протеже, - с места в галоп начал  собеседник.- Он и меня, и Вас подставил. Сбежал, предварительно  распродав весь скарб, который  мы  ему на новоселье подарили.

    Эта новость меня буквально  ошарашила. Я терялся в догадках, что  могло заставить  Павла пойти на такой шаг.
    Перебрав в уме все возможные варианты, остановился на том, что его  кто-то сильно обидел, и поделился этой своей догадкой с  чирчикским  градоначальником.

  - Ну, конечно, обидели! - вскипел тот.- Обидели тем, что взяли на работу, предоставили место в семейном общежитии, девочек его в детский сад без очереди устроили, подъемные выплатили, талонами  на питание в заводской столовой  обеспечили, выделили посуду, плитку, обогреватель, тазы, кастрюли, пастельные принадлежности. У него же ни чашки, ни ложки своей не было.

    Тяжелым был для меня тот разговор.
    В конце – концов, не оставалось ничего иного, кроме как  извиниться  перед  человеком, которого я невольно сильно подвел.

    Мы с Ольгой ходили  как в воду опущенные. Ее хотелось верить, что  Павел- проходимец.
    Больше всего угнетало то, что он  спустил на базаре все, чем  заводской  профсоюз его обеспечил  на новом  месте. Даже  подушки с наволочками продал.
    Чирчик – город, где многие друг друга в лицо знают. То, что «новенький» торгует на рынке, сразу заметили, только  ни о чем его расспросить не успели, исчез в тот же вечер.
 
   -В конце концов, если у него что-то там не сложилось, мог бы позвонить нам,- рассуждала вслух  Крупенье. – С нами - то зачем так поступил!

    Долго  еще я и  коллега  ждали весточки от Павла. Придумывали разные  варианты событий, которые бы   могли его  хоть как-то оправдать. 
    Если бы мы не знали, что  наш «подшефный»  распродал  свой скарб, то подумали бы о несчастье,  которое вдруг произошло с ним или девочками. Но раз он  спустил все  подаренное ему заводом на базаре, то, значит,  решился на что-то, заранее готовился.
    И  тогда я решил напомнить Паше о нас, написать об этом случае.

    
 
    Не скрою, мне трудно далась та статья. Я изо всех сил старался быть  беспристрастным. Наверное, у меня это не получилось, ибо  уже в заголовке  «выплеснул»  свое настроение. 
               И  ОН  УШЕЛ  БЕЗМОЛВНО,  ПО-АНГЛИЙСКИ,
                или  Житие  не святого  Павла   

    Главными там были две мысли.
    Одна принадлежит  Василию  Шукшину. 
   «Если у тебя получилось обмануть человека, это не значит, что он  дурак, это значит, что тебе доверяли больше, чем ты этого заслуживаешь».
    Вторая – английскому  писателю Нилу Гейману.
   «Люди думают, что  будут  счастливы,  если  переедут  в другое место.  А потом оказывается: куда бы ты не переехал, ты берешь с собой себя».

     В моем материале  редактор  не поправил ни  строчки. Более того, он  дал команду «не тянуть с публикацией». 
     Вечером, еще раз вычитав гранки, я ушел домой.
     А утром разразился скандал.

     Дежурившая по номеру   заместитель главного редактора  в последний момент решила  заменить заголовок в моей  статье и обозвала ее  «Нельзя жить так, как хочется».
     Возмущенные читатели  утром атаковали за этот бред, естественно, меня.  Я, в свою очередь, - редактора, требуя глупость сию опровергнуть.
     На что мне было заявлено:
    -В  интересах газеты ты должен это пережить. Мы же не можем сами себя прилюдно высечь!

     Выходит, я обманулся в своих ожиданиях. Вернее, меня обманули те, кого я считал  единомышленниками, кому доверился, когда, вычитав  гранки  статьи, ушел домой в тот злополучный вечер.

     О том, как сложилась судьба  Павла и его дочек  мне с тех пор ничего  неизвестно. Знаю только, что в Ахангаран они не вернулись. Мы справлялись.
 
     Ольга  Крупенье  уже давно живет в Петербурге, я – в Израиле. А ту даму, которая  считала, что « Нельзя  жить  так, как хочется»  только-только  "ушли  на пенсию".
     Врала, значит, когда учила  всех, как  жить. Добровольно-то  ни  за что  не хотела со своим местом расставаться!