Евфимия и Мария -их окружение...

Евфимия и Мария

у царицы Марии Ильиничны – Анна Михайловна Вельяминова, Мария Се-. меновна Милославская, у царевен – Ульяна Степановна Собакина, Васили-. са Пятово, княжна Марья Ивановна Пронская и другие 167. ... вилась при дворе молодой царицы Марии Ильиничны. В высокой должно-. сти царицыной кравчей она упоминается уже 17 января 1648 г. – на другой. день после царской свадьбы 169. Анна Вельяминова пользовалась большим. доверием царицы и сразу стала ее правой рукой во всех делах домашнего. быта женской половины дворца. Вероятно, Вельяминова выделялась

После всех неурядиц в личной жизни царя Михаила, казалось, что его сыну достанется безмятежное счастье. Однако, его судьба, не иначе как волей рока, оказалась зеркальным отражением отцовской.
Алексей Михайлович, прозванный «Тишайшим», вступил на престол в шестнадцать лет (как и отец), потеряв почти одновременно обоих родителей.
Человеком, имевшим самое большое влияние на молодого царя, стал его воспитатель – боярин Борис Иванович Морозов.
В начале 1647 года Боярская Дума объявила, что «великий государь желает жениться».
Следует отметить, что отбор претенденток на звание царицы велся строжайший (по моему мнению, термины конкурса красоты здесь вполне уместны, ведь сначала смотрели на внешность, а потом – на все остальное).
Из 200 (!) девиц, привезенных на смотрины, царского взгляда были удостоены всего 6.
Избранницей Алексея Михайловича стала Евфимия Федоровна Всеволожская – восемнадцатилетняя дочь помещика из г. Касимова.

«Выбор невесты царём Алексеем Михайловичем».
Г.Седов, 1882 г.

К. Маковский, 1887 г.
Она была помещена "на верх" – (дворцовая половина царицы). При одевании в первый раз в царскую одежду сенные девушки так затянули волосы на голове Всеволожской, что и без того взволнованная красавица упала в обморок при женихе; всесильный боярин Морозов сразу же приписал обморок падучей болезни, т.е. эпилепсии.
Царскую невесту увезли из терема и отправили в монастырь, с приказом постричь в монахини.
Однако, заточение в монастырь было вскоре заменено отправкой в Тюмень, куда отца девушки спешно назначили воеводой.
Через некоторое время, семью Всеволожских переселили в Верхотурье (где когда-то жила Мария Хлопова, несчастная невеста царя Михаила), а потом в Яранск.
В 1653 году, судьба семьи Всеволожских была решена окончательно: "Рафову жену Всеволожскую и детей ее сына Андрея и дочь Евфимию с людьми отпустить с Тюмени в Касимов, и быти ей и с детьми, и с людьми в Касимовском уезде в дальней деревне, а из деревни их к Москве и никуда не отпущать без государева указа". (Глава семьи к тому времени умер).
К бывшей царской невесте сватались, но она так и не вышла замуж, и до конца жизни хранила платок и кольцо – знак царского выбора.
Евфимия Всеволожская умерла в 1657 году, в возрасте двадцати восьми лет.
Между тем, Алексей Михайлович женился 16 января 1648 года, на Марии Ильиничне Милославской, которую он случайно (!) увидел в церкви.
Жениху было 19 лет, невесте – 22 года.
Стоит заметить, что всего через 10 дней после царской свадьбы, боярин Морозов женился на родной сестре царицы – Анне Милославской.
Сам собой напрашивается вопрос : не была ли подстроена встреча царя с Марией Милославской?
В отличие от отца, сыну в первом браке повезло больше. Алексей оказался прекрасным семьянином и жил с супругой душа в душу. Царица, к тому же, отличалась кротким нравом, благочестием и милосердием.

Портрет Марии Милославской:





1669 год открыл полосу трагедий в жизни Алексея Михайловича:
февраль – вскоре после рождения умирает дочь Евдокия;
2 марта от последствий родов скончалась Мария Ильинична
июнь – смерть третьего сына, шестилетнего Симеона.
Самый тяжелый удар обрушивается на царя в начале 1670 г.
Совершенно неожиданно, 17 января умирает старший сын и наследник – Алексей Алексеевич, «надёжа государева».
Об Алексее Алексеевиче стоит рассказать несколько подробнее.
Алексей был на редкость одаренным, и развитым не по летам, мальчиком. В возрасте 10-ти лет он вовсе не интересовался игрушками, предпочитая чтение. В 12 лет он в совершенстве изучил латынь, сочинял стихи, изучал философию и классиков.
В 1667 году, Алексей Михайлович выставил сына кандидатом на престол Польши. К русскому царевичу благоволила и вдова короля Яна-Казимира, желавшая выдать за Алексея свою племянницу. На приеме в честь польских послов тринадцатилетний Алексей произнес речь наполовину по-латыни, наполовину по-польски.
К сожалению, Алексей не дожил до 16 лет.

Портрет Алексея Алексеевича:





Еще раньше, в двухлетнем возрасте, умер первенец Дмитрий (1649 – 1651); в четыре года – дочь Анна (1655 – 1659).
Всего за двадцать один год брака, у Алексея и Марии родилось 13 (!) детей, но в живых осталось только восемь – 2 сына и 6 дочерей:
Евдокия (1650 – 1712), в 1698 г., подвергалась преследованию за сочувствие замыслам Софьи
Марфа (1652 – 1707), в 1698 г., сослана в Успенский монастырь и пострижена в монахини, с именем Маргарита
Софья (1657 – 1704), фактическая правительница России в 1682 – 1689 гг. После неудачной попытки ее сторонников свергнуть с престола Петра I (1698 г.), пострижена в монахини, с именем Сусанна;
Екатерина (1658 – 1718), держалась в стороне от политических интриг, чем и сохранила расположение Петра I, стала крестной матерью Екатерины I
Мария (1660 – 1723)
Федор III (1661 – 1682)
Феодосия (1662 – 1713)
Иван V (1666 – 1696), являясь соправителем брата Петра I, в государственных делах не участвовал, т.к. был слаб здоровьем, и вдобавок умственно неполноценен.


Наталья – «медведица»



Через некоторое время, после смерти царицы Марии, Алексей Михайлович решил жениться вторично.
Россия всегда славилась красивыми девушками, и на этот раз, царского взгляда были удостоены не 6 (как на первых смотринах [см. выше] ), а 70 (!) девиц.
Чтобы сделать выбор, царь ночью входил в комнаты, где размещались девушки, и в течение нескольких минут внимательно рассматривал каждую претендентку. При этом девушки должны были притвориться спящими, а надеты на них были только ночные рубашки.
36-я по счету девица была так смущена и испугана, что от волнения нарушила правила, и попыталась укрыться. Видимо, увиденное в результате этого, так впечатлило Алексея Михайловича, что остальных претенденток отправили по домам, а «нарушительница» стала царской невестой.
Этой счастливицей была Наталья Нарышкина – дочь рязанского дворянина Кирилла Полуэктовича Нарышкина, к тому же крестница и воспитанница начальника Посольского приказа Артамона Матвеева.

Избрание Натальи Кирилловны Нарышкиной невестой царя Алексея Михайловича. Гравюра Ельваля. Начало 1840-х гг.
22 января 1671 г., состоялась пышная свадьба, причем жениху было 42 года, а невесте – 19 лет.

Портрет царя Алексея Михайловича:

Портрет Натальи Нарышкиной:

Воспитанная на западный манер, Наталья Кирилловна отказалась от уединенной, почти затворнической жизни, положенной царице.
Именно для молодой жены, в 1672 году, Алексей Михайлович завел профессиональный театр: «…иноземцу магистру Ягану Годфриду учинити камедию, а на камедии действовати из Библии — Книгу Есфирь — и для того действа устроить хоромину вновь».
Самым же вопиющим «безобразием» стало появление царицы на людях.
(В то время, никто кроме мужа и ближайших родственников, не мог свободно говорить о царице, а тем более видеть ее. Во время пеших выходов на богомолье царицу скрывали суконные полотнища, носимые со всех сторон ее шествия. Врач допускался в покои только при плотно занавешенных окнах, и даже пульс определялся по руке, закутанной тонким покровом, чтобы не касаться тела).
Естественно, непривычное поведение новой царицы восторга не вызывало. Да и отношения ее с дочерьми мужа от первого брака не складывались. Недовольны были и родственники царицы Марии – Милославские.
Несмотря на эти трения, супружеская жизнь Алексея и Натальи была вполне благополучна.
30 мая 1672 года родился их первенец – Петр, будущий царь и император. Это событие отмечалось особенно торжественно, была даже выпущена медаль. Крестным отцом царевича стал его единокровный (по отцу) брат – Федор Алексеевич, а крестной матерью – тетя, царевна Ирина Михайловна.
В августе 1673 года и в сентябре 1674 года, в царской семье появились дочери – Наталья (любимая сестра Петра), и Феодора, (умершая в четыре года).
После смерти царя Алексея в 1676 году, на престол вступил его сын от первого брака – Федор.
При дворе пасынка влияние вдовствующей царицы, да и всей фамилии Нарышкиных, значительно уменьшилось. Но и особых притеснений мачехе и ее детям Федор не чинил, к тому же, Петр был его крестником.
Гораздо больше осложнений доставляли влиятельные соперники – Милославские.
Противостояние двух враждующих фамилий достигло «точки кипения» в 1682 году, когда умер Федор Алексеевич.
Попытка Нарышкиных получить власть при малолетнем Петре провалилась. Восставшие стрельцы провозгласили Петра – «вторым» царем. Первым же стал недееспособный Иван – последний сын Алексея Михайловича и Марии Милославской.
С 1682 по 1689 год, Наталья Кирилловна вместе с сыном жила в подмосковном селе Преображенском, фактически в ссылке.
После отстранения от власти царевны-правительницы Софьи, влияние царицы-матери проявляется, в основном, в делах семейных. Наталья Кирилловна умирает в январе 1694 года, 43-х лет от роду.
Метки: Романовы, история, царицы
Posted on 15 фев, 2007 at 17:32 | Ссылка | Оставить комментарий | 5 комментариев | В избранное | Поделиться | Отслеживать | Пожаловаться

COMMENTS

rostislava

Приятного чтения.
Posted on 9 авг, 2007 12:18 (местное) | Ссылка | Ветвь дискуссии | Ответить | Отслеживать
(Удалённый комментарий)

rostislava

Да, действительно, мне эта версия тоже встречалась. Но мне больше понравилась другая, и у себя я поместила именно ее.
Большое спасибо за предложение насчет портрета Нарышкиной.
Я с удовольствием посмотрю.
Posted on 13 янв, 2008 13:19 (местное) | Ссылка | Уровень выше | Ветвь дискуссии | Ответить | Отслеживать
(Удалённый комментарий)

rostislava

Большое спасибо. Я знаю этот сайт. Что интересно, кроме портрета, помещенного в моей истории, мне больше не попалось ни одного изображения Натальи Нарышкиной в молодом возрасте.
Даже в известном фильме «Юность Петра», она появляется уже довольно пожилой женщиной. Хотя, в 1682 году, когда начинается действие фильма, ей был 31 год. Конечно, по тогдашним меркам – более чем зрелый возраст, но выглядеть она могла бы и помоложе: Тамаре Макаровой там явно намного больше, чем было Наталье в то время.

Posted on 14 янв, 2008 10:45 (местное) | Ссылка | Уровень выше | Ветвь дискуссии | Ответить | Отслеживать
(Удалённый комментарий)

rostislava

Мне бы тоже этого хотелось. Исторические фильмы, в отличие от фантастики, у нас снимать умеют. Только почему-то в последнее время совсем не снимают.
Posted on 15 янв, 2008 11:40 (местное) | Ссылка | Уровень выше | Ветвь дискуссии | Ответить | Отслеживать
(Удалённый комментарий)

rostislava

По поводу нашей “Королевы Марго” могу сказать: экранизация мне тоже нравится. Вначале, я очень удивилась, что Марго играет Евгения Добровольская (ведь у Дюма Марго – изумительная красавица.). Но потом, увидев у eregwen в посте
Дочери мадам Екатерины портреты Марго, я поняла, почему выбрали именно эту актрису.
ТУГИЕ КОСЫ И ПОДМЕТНЫЕ ПИСЬМА

ТУГИЕ КОСЫ И ПОДМЕТНЫЕ ПИСЬМА


(царь Алексей Михайлович) Девушки спали. В горнице было темно, лишь возле образов тихо потрескивали лампады. Вдруг на пороге появились мужчины; двое из них проходили вдоль кроватей, занятых спящими красавицами, и рассматривали, как они спят, обмениваясь многозначительными жестами и взглядами. Одним из них был царь Алексей Михайлович, другой — его личный врач. Царь искал между ними свою будущую супругу: «жену, способную стать утехою своему господину». Наконец, выбор был сделан…

Алексей Михайлович хоть был прозван Тишайшим, но тихим и робким он никогда не был. По характеру он был добрым, незлопамятным, временами мягким, а временами и строгим человеком. Но мог вспылить и прогневаться. На его долю пришлись и жестокие русские бунты, «бессмысленные и беспощадные», Соляной и Медный, и подавление восстания Стеньки Разина, и раскол в Русской православной церкви, и долгая война с Польшей за обладание Украиной, и скоротечная война со Швецией, в которой он лично принимал участие. Где уж тут тихость проявлять?

На престол Алексей Михайлович вступил в возрасте 16 лет, сразу же после кончины своего отца царя Михаила Федоровича. Когда Алексею Михайловичу стукнуло 18 лет, бояре озаботились его женитьбой. Его решили женить «по старине». Выбор царя должен был пасть на одну из русских красавиц. Грамоты о царских смотринах разослали во все концы страны. Князья, бояре и купцы привезли в Москву полторы тысячи своих дочерей. Придворные боярыни и бояре получили приказ отслеживать прибытие в Москву молодых девушек и производить строгий и самый подробный осмотр их, не исключая даже самые интимные места. Особенно проверялась девственность претенденток. Сначала отобрали триста из них, потом двести, затем количество претенденток сократилось до ста, и уже в самом конце осталось только шесть девушек. Среди них была Евфимия Всеволожская — дочь касимовского боярина Рафа (Федора) Всеволожского. Ее-то и заприметил Алексей Михайлович во время своего тайного ночного обхода. В то время существовало поверье, что как девушка спит (спокойно, или беспокойно), такой у нее и будет характер.

Девушки по нескольку раз проходили перед Алексеем, но он свой выбор уже сделал — больше всех понравилась Евфимия, он все чаще поглядывал на нее и, наконец, подозвав к себе, надел ей на руку золотое кольцо и вручил платок — знаки царского выбора. Нельзя сказать, что Алексей полюбил ее — она выделялась среди других красотой и статью, этим и пришлась по вкусу царю, но не более того. Надо же на ком-то было жениться царю; и он решил не перечить «старине».

Царскую избранницу поселили у сестер Алексея, взяли «наверх», как говорили тогда. «Верхом» назывались личные теремные покои цариц. (Так вот откуда появилось понятие — «близость к верхам» или «распоряжение сверху»! В подлинном смысле этого слова это значило быть приближенным к женщинам-царицам или царевнам, а в переиначенном — вообще к власть предержащим). До бракосочетания ей надлежало жить с царевнами, а перейти в особую половину дворца она могла, только став царицей. Через некоторое время царственную невесту должны были обрядить в торжественные одежды, с молитвой возложить на нее царский венец и после принятия клятвы подвести к государю. С этой минуты девушка становилась полноправной царицей, а по всем церквям рассылался указ об упоминании ее имени вместе с именем царя. Характерно, что родной отец с этого момента уже не смел называть ее родной дочерью.

В предвкушении сего радостного момента боярин Всеволожский решил закатить пир на весь мир и повсюду разослал приглашения на него. От приглашений, само собой разумеется, никто не отказался (как же: все-таки будущий родственник самого царя!), и пьянка удалась на славу. А наутро, едва протрезвев после вчерашнего, Раф Всеволожский узнал, что в дом пришла беда.

На венчании вместе с царем был ближний боярин Морозов, который имел большое влияние на 18-летнего Алексея. Морозов в окружении царя набрал большую силу, и никто ему перечить не смел; он занимал особое положение при царе и поэтому своих недоброжелателей нисколько не боялся. Боялся Морозов лишь родню девушки, которая, как он считал, благодаря родственным связям с царем наберет большую силу и затмит его, Морозова, влияние на Алексея.


Необходимо во что бы то ни стало опорочить невесту, Евфимию Всеволожскую. Чтобы не возбудить подозрений, надо было действовать решительно и быстро. Морозов, где уговорами, а где и угрозами, заставляет боярыню, приставленную к Евфимии, пойти на преступление. Когда эта боярыня укладывала девушке косы под кокошник, она заплела их так туго, что бедная Евфимия чуть не потеряла сознание. Она едва сдержала крик, но постеснялась кому-либо об этом сказать. От боли у нее раскалывалась голова, заколки в волосах сильно кололи ее в темя. В таком виде бедняжку и подвели к жениху. От волнения и боли она тут же грохнулась в обморок! Немедленно вызванный врач (тоже подкупленный Морозовым) заявил, что девушка страдает «падучей» болезнью, то есть эпилепсией.

Разразился неслыханный скандал. Пошли слухи, что Евфимию «очаровали» завистники, что царскую невесту «испортили» и даже что она отродясь была «порченая» и «некрепкая». Пошли слухи, что ее подсунули царю «воровским умыслом».

Началось специальное расследование, которое выявило (по подсказке конечно же боярина Морозова), что ее отец, Раф Всеволожский, скрыл от царя болезнь дочери. Бывшую царскую невесту мгновенно вытурили из дворца. В утешение Алексей, добрая душа, пожаловал ей подушку, ковер, сафьяновую скамейку и богатое одеяло на соболях с горностаевой опушкой. Наверняка оно ей очень пригодилось впоследствии, так как Евфимию вместе с отцом, матерью и братом отправили в ссылку в холодную Тюмень. Уже отсюда, из Тюмени, отца бедняжки за причиненные неудобства назначили воеводой в Верхотурье. Впоследствии неудавшуюся царскую невесту вернули в родное поместье, но строго-настрого запретили выезжать из него куда бы то ни было.

После этого случая Алексей Михайлович, сильно тоскуя по девушке, которая воспалила его воображение, несколько дней не притрагивался к еде. Боярину Морозову с трудом удалось отвернуть Алексея от горьких дум. Охота на медведя и волка — вот лучшее лекарство от сердечной привязанности. Охота была любимым занятием Алексея Михайловича, особенно соколиная, он даже написал книгу «Урядник сокольничья пути». Правда, с делами царь развлечения не путал — именно ему принадлежит поговорка «Делу время, а потехе час».

В очередной раз проклятые бояре ради призрачной выгоды для себя вмешивались в личную жизнь царей! Сначала они проделали такую штуку с Марией Хлоповой, невестой Федора Михайловича, а потом и с Евфимией Всеволожской. И если в первом случае производилось дознание и виновные попали в ссылку, то во втором Алексей всецело поверил боярину Морозову, даже спас его во время Соляного бунта 1648 года, и сквозь пальцы смотрел на все его злоупотребления.

Алексей Михайлович быстро забыл Евфимию, тем более что вездесущий Морозов предложил новую кандидатуру — Марию Милославскую. Дело было в том, что боярин Борис Морозов имел своего верного сподручного — Илью Милославского, так что конкуренции при дворе он составить ему не мог. У Милославского было двое красивых дочерей — Анна и Мария. Вот у Морозова и возник план: выдать за царя одну из дочек Милославского, а самому женится на другой. Он всячески расхваливал царю дочерей Милославского и предоставил случай ему увидеть их во время молитвы в Успенском соборе Кремля. В результате такой пропаганды Алексей Михайлович велел позвать их к своим сестрам, явился туда сам и, приглядевшись поближе, выбрал Марию.

Бракосочетание состоялось уже через полгода после падения, в прямом и переносном смысле этого слова, бедняжки Евфимии, в январе 1648 года. Опять прошла церемония приглашения со всей страны потенциальных невест, опять был объявлен «конкурс красоты», но делалось все это лишь для вида, в угоду «старине». Претендентка-то была уже заранее определена! Сам Морозов (ох, и ушлый же был мужик!) немедленно женился на сестре Марии Милославской Анне и, таким образом, стал царю свояком. Уж с таким положением за свое будущее можно было не беспокоится!

Брак с Марией Милославской, отличавшейся скромностью и добротой, оказался счастливым. Любил ли он ее или нет, история умалчивает. У супругов родилось 13 детей: пять сыновей и восемь дочерей. Трое из сыновей умерли, а оставшиеся в живых Федор и Иван были болезненными. Из дочерей Милославской статью, умом и красотой отличалась Софья (о ней мы расскажем особо). Вместе они прожили 21 год. Смерть царицы в 1669 году глубоко опечалила Алексея Михайловича. Ее похороны сопровождались обильными раздачами милостыни (в богадельни посылали даже осетрину), а сотни московских нищих провожали гроб с телом Марии Милославской в Вознесенский собор Кремля, где она и была похоронена.

Был ли Алексей Михайлович верен своей жене Марии? Вопрос не праздный — в этом и задача нашей книги, темой которой являются интриги и скандальные любовные связи. Похоже, что нет. Ходили упорные слухи, что он имел секс, как сказали бы американцы, с женой своего комнатного стольника Алексея Мусина-Пушкина. От этой связи у них родился сын Иван, которого записали конечно же тоже Мусиным-Пушкиным. Стольник Алексей не стал устраивать из-за этого скандала своему повелителю и правильно сделал, а то не избежать бы ему опалы. Косвенно это подтвердил лично Петр I. Однажды под влиянием винных паров он решил разобраться, чей он на самом деле сын (об отцовстве Петра Алексеевича мы поговорим позже). «Вот этот, — вскричал он, — указывая на одного из своих собутыльников, Ивана Мусина-Пушкина, — знает, по крайней мере, что он сын моего отца…»

Таким образом, Петр I официально считал Ивана Мусина-Пушкина своим братом. Жизнь Ивана очень интересна. Он родился в 1661 году, был боярином, Астраханским воеводою, в 1701 году был назначен главой Монастырского приказа, в 1710 Петром I был возведен в графское достоинство, а в 1711 году стал сенатором, причем его имя в списке стояло первым. С 1725 года заведовал Монетным двором. Умер Иван в 1729 году. Завидная биография, ничего не скажешь, тем более что Петр к нему благоволил и почитал за сводного брата.

После кончины Марии Милославской царь опять вздумал жениться. Ему в ту пору было всего 40 лет — почему бы и нет? Опять начался съезд красавиц со всей страны, выбранных из различных слоев общества: среди них были представительницы знати, народа и даже монастырские послушницы. Царю приглянулась послушница Вознесенского девичьего монастыря Авдотья Беляева, скромная девушка из бедной семьи, сирота. Однако окончательно выбора Алексей Михайлович пока не сделал.

Дело в том, что дома у своего нового ближнего боярина Артамона Матвеева (злокозненный боярин Морозов к этому времени уже умер) он заприметил красивую брюнетку, которую он принял сначала за его дочь. Но это была всего лишь его воспитанница, Наталья Нарышкина, порученная своим отцом, бедным и безвестным дворянином из провинции, на попечение богатого и могущественного боярина. В обычной московской семье такого быть не могло — женщинам строго воспрещалось заходить на мужскую половину, а уж тем более сидеть за одним столом. Но, у Артамона Матвеева все было по-другому. Вопреки обычаю, он был женат на иностранке, некой Гамильтон, носил немецкое платье, знал языки, много читал, имел неплохую библиотеку, завел физический кабинет и химическую лабораторию. В общем, приобщился к европейским ценностям. Да и положение Артамона было высоким — он заведовал Посольским приказом, Приказом Большой казны, управлял делами Двора, заведовал стрельцами и являлся, как сказали бы сейчас, «представителем президента» в Малороссии, Казанском и Астраханском ханствам. Большой человек был Артамон Матвеев!

Наталья Нарышкина занимала место за столом вместе со своими приемными родителями, была весела, не скупилась на добрую шутку и за словом в карман не лезла. Бойкая девушка запала в душу Алексею Михайловичу. Она тоже приобщилась к общеевропейским ценностям, пила вино и в отличие от богобоязненной Авдотьи Беляевой была доступной бабенкой. (Ох, знать бы Алексею Михайловичу, что из этого выйдет!)

Таким образом, Алексей Михайлович стоял перед выбором — жениться ли ему на тихой и скромной Авдотье Беляевой или же на по-европейски образованной Наталье Нарышкиной? И тут Артамон Матвеев не упустил своего шанса — продвинуть в царицы свою воспитанницу. Во дворце неожиданно стали находить подметные письма, в которых преследовалась цель отговорить царя от женитьбы на Нарышкиной и порочилось имя Матвеева. Следовательно, автором писем мог быть только кто-то из родственников Беляевой, а Артамон Матвеев оставался вне подозрений. Обвинили в составлении этих писем дядю Авдотьи Беляевой, некоего Ивана Шихарева. Его взяли в оборот и обыскали, но ничего, кроме травы зверобоя, которым он лечился, при нем не нашли. В травке, найденной у Шихарева, усмотрели попытку околдовать царя, чтобы он взял в жены сироту Авдотью, и потащили бедного дядю на дыбу. Началось следствие, а у следствия есть такая особенность, что если уж начали искать колдунов, то они обязательно найдутся. Но не в случае с Шихаревым. Он ни в чем не сознался (да и сознаваться ему было практически не в чем, ведь подметные письма стряпали под руководством Матвеева), разве уж в слишком вольных речах и в попытках поговорить с царским врачом. С голландским доктором, осматривающего Авдотью, он пытался договориться не замечать у нее некоего изъяна, «не так» торчащего пальца, если быть точным. И это все! Больше ничего под пытками у Ивана Шихарева не добились.


Однако сомнение в душу Алексея Михайловича все же закралось; он сделал окончательный выбор в пользу Натальи Нарышкиной, и в январе 1671 года они обвенчались. Авдотья Беляева была вместе с ее незадачливым дядей отправлена в ссылку. Так протеже Артамона Матвеева стала русской царицей.

В связи с этим возникает вопрос — а любил ли хоть одну из своих женщин Алексей Михайлович? Сдается, что нет. Сначала он позволил оклеветать Евфимию Всеволожскую и даже не проверил, правда ли то, что она страдала падучей. Взамен Всеволожской ему подсунули Марию Милославскую, которой он был сам неверен и завел амуры с женой Мусина-Пушкина. Затем он поверил в подметные письма, якобы составленные Шихаревым, из-за чего расстроилась его свадьба с Авдотьей Беляевой, и женился на развратной Наталье Нарышкиной, которую ему «верный» боярин Артамон Матвеев рекомендовал. Нам кажется, что Алексей Михайлович просто плыл по течению; никакой личной привязанности у него к женщинам не было, а уж любви тем более. Он охотно верил всяким сплетням, распускавшимся к выгоде того или иного высокопоставленного боярина, и менял свое мнение о невестах на прямо противоположное. В общем, в этом отношении он был не мужик и спал с теми, кого ему подсунут «верные» бояре. За свою любовь нужно сражаться, драться до последнего, даже зубами, отстаивать свою возлюбленную, что бы там ни говорили о ней разные интриганы, а он был просто, как сказали бы сейчас, лох. И ладно, если в случае с Евфимией ему было только 18 лет и он мог поверить в боярские сказки, то в последнем случае Алексею Михайловичу уже стукнуло 40 лет, и он мог разобраться, где правда, а где вымысел! В общем, лох, он и есть лох, и это мы докажем в дальнейшем.

Итак, в 1671 году он женился на двадцатилетней Наталье Нарышкиной. От этого брака у них родилось трое детей, и первым из них был Петр, будущий император Петр Великий. Он родился в мае 1672 года. До сих пор неустановлено точно, где это произошло — в Московском кремле, в селе Коломенском или Измайлове? Так же неустановлено, кем был его отец. Официально считается, что им был Алексей Михайлович, но это официально, а правда была в том, что развратная, «приобщившаяся к европейской культуре» Наталья Нарышкина блудила, с кем попало. И первого своего сына зачала неизвестно от кого.

Вопрос, а Романов ли он, возник сразу же после его появления на свет. Все Романовы, начиная с Михаила Федоровича, были маленькими и толстенькими, и дети Алексея Михайловича от Милославской были типичными Романовыми — маленькими, упитанными, со стабильной психикой и очень добродушными. Первого Романова — Михаила Федоровича, избрали на престол как раз за его добрый нрав, а прозвище Алексея Михайловича — Тишайший — говорит само за себя.

Клан Нарышкиных тоже не отличался ни ростом, ни силой. Петр же вымахал в 2 метра 9 сантиметров ростом и отличался нездоровой психикой, грубо говоря, был «с приветом», агрессивным, жестоким, кровожадным и сильным мужчиной. Он не был типичным Романовым. Поэтому сразу пошли слухи, что Петр — не родной сын царя Алексея Михайловича. И он, что характерно, ничем не был похож на своих сводных братьев от Милославской — Федора и Ивана. Те были болезненными юношами и умерли рано, а Петр был крепким мужчиной, и если бы не постоянное пьянство, мог бы умереть не в 53 года, а прожить значительно дольше.

Дыма без огня не бывает. Ведь не приписывали же Марии Милославской, что ее дети появились на свет от побочных отцов? А о Нарышкиной говорили, да еще такое! Видно, репутация у двух жен Алексея Михайловича была разная.

Отцовство Петра приписывали и конюху Мишке Доброву, и патриарху Иоакиму, и постельничему Тихону Стрешневу, и грузинскому царевичу Арчилу, и лекарю Келлеру, и опекуну Натальи боярину Артамону Матвееву, и даже родственникам Нарышкиной — двоюродному брату царицы Петру и родному брату Федору.

Насчет конюха Мишки Доброва ничего определенного сказать нельзя, а вот относительно патриарха Иоакима существовало подозрение. Ведь именно он, когда разгорелся спор, кого ставить на царство — Ивана или Петра, высказался за Петра. Считалось, что именно за своего сына и ратовал Иоаким. У историков появились даже предложения сравнить антропологические данные патриарха Иоакима с Петром I — форму ушей, лицевой части черепа и так далее.

Насчет немца-лекаря Келлера тоже однозначно ничего сказать нельзя, разве ходили лишь слухи, что он подменил своим мальчиком девочку, истинный плод первых родов Натальи. Но зачем ему это было делать — непонятно. Царю нужен был сын — наследник престола? Но у него уже и так было два сына, Федор и Иван, так что Петру царствование никак не «грозило». Может, любовником царицы был сам Келлер и от него родилась дочь? Тогда зачем менять одного ребенка на другого? В общем, непонятная и маловероятная история.

Займемся лучше другой версией — якобы отцом Петра был грузинский царевич Арчил. Петр I был подозрительно похож на Арчила (по портрету). Грузинский (правильно — имеретенский и кахетинский; тогда Грузия еще не была единым государством) царевич Арчил действительно приезжал в Москву по велению своего отца, Арчила I, слезно просить русского царя принять под свое покровительство его страну, страдавшую от набегов турок и татар. В подарок он привез в Москву гвоздь, которым прибивали Иисуса Христа к кресту. (Крест и гвозди были обнаружены в Иерусалиме в начале III века; потом один из гвоздей византийский император Константин передал в дар первому христианскому царю Грузии Мириану. Ныне по одному такому гвоздю хранится в Париже, Вене, Риме и Москве.) Сразу же по приезде в Москву Арчил начал бурную политическую деятельность. Наверняка он встречался и с Натальей Нарышкиной, но вот неувязка — царевич приехал в Москву в 1685 году, тогда как Петр родился в 1672 году. Так что версия с грузинскими корнями Петра I не проходит.

Артамон Матвеев? Действительно, такое могло быть. Известно, что, когда Алексей Михайлович впервые увидел в доме своего боярина Наталью, Матвеев не спешил ее отдавать царю в жены. Вполне возможно, оттого, что она была его любовницей. И, только сообразив, какие выгоды для него принесет это замужество, согласился, и даже сам рекомендовал ее царю.

Двоюродный брат Натальи Нарышкиной Петр и родной брат Федор? Такое тоже вполне могло быть. Ходили слухи, что клан Нарышкиных имел склонность к близкородственным связям. Православная церковь считала родственников до седьмого колена слишком близкими для браков, но Нарышкины несколько раз обходили эти строгости. Был слух, что на самом деле отцом Петра Нарышкина был папа Натальи — Кирилл. Раз Наталья зачала Петра I от своего двоюродного брата, тогда получается, что Петр — сын сводных брата и сестры. Значит, в его жилах нет ни капли крови Романовых. Приписывали Наталье и родного брата Федора, но это невероятно, так как Федору было всего 8 лет, когда родился Петр. Близкородственные связи — это признак вырождения, характеризирующийся непропорциональным телосложением отпрыска и неустойчивой психикой. Именно таким и был Петр I — у него была несоизмеримо маленькая голова на громадном туловище при 38 размере ноги, он отличался чрезмерной моторикой (ни минуты не мог усидеть на одном месте) и невероятной жесткостью. К тому же страдал эпилептическими припадками.

А вот история с Тихоном Стрешневым объясняет все. До Петра, конечно, доходили слухи, что Алексей Михайлович ему не родной отец, да он сам ощущал это. Мы ранее приводили отрывок из высказываний по пьянке Петра I, когда он допытывался, чей он сын. Теперь мы приведем этот текст полностью. Как пример, он приводил историю с Мусиным-Пушкиным: «Этот вот, — указывая на одного из своих собутыльников, Ивана Мусина-Пушкина, — знает, по крайней мере, что он сын моего отца. Но от кого же я сам? Уж, не от тебя ли, Тихон Стрешнев? Ну! Говори, не бойся! Говори, не то задушу…» Побледнев, Тихон отговаривался незнанием. Тогда Петр избрал столь же радикальный, столь и простой способ узнать правду — он приказал пытать Тихона Стрешнева и поднять затем на дыбу! Выплевывая зубы из разбитого рта и испытывая невыносимую боль в вывороченных суставах, он прохрипел: «А пес его знает, чей ты сын! Много нас к твоей матушке ходило…» Этим было сказано ВСЕ!

Таким образом, отцом Петра I мог быть кто угодно, хоть двоюродный брат Натальи Нарышкиной Петр, хоть патриарх Иоаким, хоть конюх Мишка Добров!

Вот вопрос — знал ли об амурах своей жены сам Алексей Михайлович? История об этом умалчивает. Но еще древними отмечено — если в одних делах человек проявляет деловитость, целеустремленность или даже талант, то в других он не смыслит ровным счетом ничего, и его легко обмануть. Таким и был царь Алексей Михайлович: если в политических делах он был асом, заядлым театралом, покровителем художников и ученых, то в семейных делах был лохом и легко поддавался на разные боярские уловки, в том числе и относительно своей второй жены. Клан Нарышкиных после женитьбы царя на Наталье занял главенствующее положение при дворе и изгнал всех своих недоброжелателей; они не могли допустить утечки информации об амурах своей родственницы. Алексею Михайловичу просто некому было сказать правду о похождениях царицы. Так, что царь, видимо, ничего не знал, не ведал и даже не догадывался. Кремлевские спальни умеют крепко хранить свои тайны.

Умер Алексей Михайлович в январе 1676 года, через пять лет после своей женитьбы на Наталье Нарышкиной от наследственной болезни — цинги. Ему было всего 47 лет, что дает повод некоторым историкам считать его пожилым человеком. Наверное, это так — с учетом высокой смертности в то время он в действительности считался пожилым.

Алексей Михайлович на своем коротком веку так и не познал сладости и мук любви, когда страсть к единственной и неповторимой женщине заставляла бы, образно говоря, свергать горы, поворачивать вспять реки, рвать глотку соперникам или крушить врагов. Поэт Владимир Маяковский однажды написал такие строки: «Любить — это значит в глубь двора вбежать и до ночи грачьей, блестя топором, рубить дрова, силой своей играючи». Этим сказано очень многое — и показать свою силу, даже если любимая не видит, и восторг от сознания того, что ты любишь, и сладострастное изнеможение от усталости, такое же, как после близости со своим божеством, и многое, и многое другое. К сожалению, Алексей Михайлович дров не рубил. Да, и мышей, похоже, в спальне своей второй жены не ловил тоже.


Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Продолжение на ЛитРес

Сказ о забытой царице и бедах со всех четырех сторон
Сказ о забытой царице и бедах со всех четырех сторон / Иван Грозный, Симеон Бекбулатович, история, история Руси, история России — Discours.io
Измученные соперничеством боярские кланы вновь пытаются избавиться от «грозного» царя, на Западе одна другую сменяют династии. Отчего бы и России не поддержать европейскую моду? Интриги, пираты, беглый король и недолгое царствование Анастасии Ивановны, которая достойна была лучшей доли, да не сложилось. На этом наш сериал о негрозном Иване Грозном завершается.

Царица, про которую не ведают потомки
В иные времена сказали бы, что царица эта – олицетворение Евразии.

В её жилах и горячая кровь чингизидов, восточных правителей, покорителей бескрайних степей Монголии и высочайших гор Тибета, жарких пустынь Хорезма и многолюдных городов Китая, кровь язычников-тенгрианцев, буддистов и несториан. В ней текла и холодная, расчётливая кровь Гедиминовичей, полуязыческих, католических и православных правителей раскинувшейся на всю восточную Европу лесостепной и болотистой Литвы и Польши, а также той части Руси, что некогда была киевской.

Ещё по одной ветви царица была наследницей того, кто, отстаивая великое княжество московское, в славных сечах бивал всех: и Гедиминовичей, и чингизидов – святого благоверного князя Дмитрия Донского.

А ещё по одной ветви – праправнучкой Софьи Палеолог и Ивана Третьего, то есть царевной русской и византийской принцессой.

О таких женщинах на Западе снимают фильмы и сериалы, пишут книги и рисуют картины. У нас – нет. Забвение. Даже имени не помнят. А что? Ведь правила-то она Руссией менее года. Так… Не в счёт…

Но это было удивительное время в истории России! Время, когда в смертельной схватке за московский престол за спиной государя, царя и великого князя, сошлись два могущественных клана: потомки Ольгердовичей, клан Бельских, и потомки Всеволовичей-Рюриковичей, клан Шуйских.

В своей борьбе они смогли поставить под контроль сломленного борьбой с митрополитом Макарием царя Ивана, учинить страшные погромы опричнины, призвать для разорения Москвы татар, казнить знать и чёрный люд, начать бессмысленные войны на западе, и в итоге смогли (каждый!) приблизиться к престолу настолько, что казалось, менее сажени отделяет лидеров кланов от заветной мечты – трона Руссии.

Убийства, яды, наговоры, неправедный суд – всё шло в ход в этой борьбе. Но на решающем этапе, примерно, к середине 70-х годов XVI века обе стороны обессилили настолько, настолько истощили и обескровили друг друга, что близкий вроде трон занять-то и не могли. Тогда на арену борьбы внезапно вышел ещё один клан, который предложил выход из сложной ситуации. Это был род царицы Анастасии.

Анастасия Ивановна, царица всея Руссии, жена царя всея Руссии Симеона Бекбулатовича, в первом браке – царевна астраханская, а в девичестве – боярышня Мстиславская.

Симеон Бекбулатович
Симеон Бекбулатович

Имя Анастасия – несчастливое для русской царицы. О печальной судьбе первой русской царицы Анастасии Захарьиной-Юрьевой, разлучённой со своим любимым мужем Иваном-царём и, вероятно, окончившей дни в узилище, я уже рассказывал.

О страшной кончине последней русской царевны Анастасии Николаевны Романовой, дочери последнего императора России, расстрелянной и добитой большевистскими штыками, написано очень много. Увы! Царица Анастасия Ивановна, жена Симеона-царя – не исключение из печального списка.


Родословная царицы Анастасии
Род Мстиславских, к которому она принадлежала, происходил от правившего в Литве с 1345 по 1377 год великого князя Ольгерда, сына великого литовского князя Гедимина, точнее то ли от седьмого, то ли от восьмого (в источниках путаница) Ольгердова сына Лунгвения (в православии Семёна) и от Евнутия, младшего и любимого сына Гедимина,который до Ольгерда, три года, с 1342 по 1345, сразу вслед за своим папой правил в Литве.

Как произошло, что один род наследовал сразу две линии родства с Гедимином (и по линии Ольгерда, и по линии Евнутия)? Объясняю. Всё дело в кровосмесительном браке поневоле.

Дело было так: Евнутий правил в Литве по отцовской воле. Но, по мнению братьев, правил неправедно и в нарушении норм лествичного права. Братья объявили Евнутию войну и прогнали с престола. Обозлённый на родственников князь литовский бежал в Москву, но тогдашний правитель Московии, Семион Гордый, хоть и был первым браком женат на сестре Евнутия – Айгусте (кстати, в крещении тоже Анастасии), помогать родственнику не хотел. И потому, что был влюблён в Марию Тверскую, и потому, что в грош не ставил свою Анастасию-Айгусту, и потому, что главным делом для него было разрешение конфликта с Новгородом и замирение с Тверью, а не авантюры на западе своих владений. Делать Евнутию в Москве было нечего. Он вернулся домой, повинился перед братьями, точнее перед Ольгердом. Тот ему дал захудалый Заславль. А потому его потомки стали носить фамилию Заславские.

Потомки же Лунгвения получили от Ольгерда Мстиславль (получили не сразу, а после смерти десятого сына Ольгерда Корыгайло и стали называться князьями Мстиславскими. Во втором поколении после Лунгвения в роду Мстиславских не осталось продолжателей по мужской линии, а потому правнук Евнутия, Михаил Иванович Заславский кровосмесительным браком женился на правнучке Лунгвения, Ульянии Ивановне Мстиславской (если я не ошибаюсь со степенью родства, то на троюродной внучатой племяннице), и, кроме того, она же была и праправнучка Дмитрия Донского, внучка Марии Дмитриевны, любимой дочери святого благоверного князя.

На кровосмесительный брак Заславские и Мстиславские пошли, дабы знаменитый род Мстиславских не угас, и по повелению великого князя Александра Литовского. Соответственно были объединены уделы Заславский и Мстиславский. Но при этом счастливые новобрачные по повелению великого князя взяли фамилию жены. Так Заславские стали Мстиславскими.

Так подробно я рассказываю вам, уважаемые читатели, перипетии рода Мстиславских-Заславских, чтобы вы поняли, что несмотря на знатное происхождение от Ольгерда и претензии на равенство с Бельскими, элитные круги Руссии знали, что в лице Мстиславских перед ними не знатные ольгердовичи, а всего лишь евнутьевичи. Которые ниже даже Голицыных и Хованских. А потому равенства Мстиславских с Бельскими и быть не может.

Теперь о недвижимой собственности рода. Мстиславский удел в Литве – не идеальное место. Он находился на самой границе с Руссией, а потому в пограничных воинах и конфликтах постоянно переходил из рук в руки, становился то русским, то литовским, а в 1514 году даже дважды менял подданство. Русские нещадно грабили Мстиславль в ходе боёв.

Всё это привело к тому, что для спасения отчины от полного разорения, потомок Ульянии и Михаила в четвёртом колене Фёдор Михайлович в 1526 году перешёл на службу в Москву, к Василию Третьему. Уважая его великокняжеское родство и предполагая его возможные претензии на трон литовский, Василий Третий в 1529 году женил его на своей племяннице, Анастасии Петровне, дочке казанского царевича Петра Ибрагимовича (Худайкула) и великой княжны московской Евдокии Ивановны, внучке Ивана Третьего и Софьи Палеолог.

Здесь для внимательных читателей и знатоков истории надо сделать примечание, что царевич Пётр (Худайкул) был доверенным лицом Василия Третьего настолько, что тот в 1521 году, во время очередного смоленского похода, назначил его в своё отсутствие наместником московским. Это была очень высокая честь с одной стороны и показатель очень высокого недоверия Василия к своим братьям – с другой!

По смерти Петра Ибрагимовича, в 1537 году, вдова его утешилась в браке с наместником московским Василием Васильевичем Шуйским. Ненадолго. Через год и тот умер. Видимо, хобби было у Анастасии Петровны такое – сводить в гроб наместников московских. Бабка Софья гордилась бы внучкой, коли б дожила!

От первого брака сей царственной «чёрной вдовы» с царевичем казанским Петром появился на свет князь Иван Фёдорович Мстиславский, последний (в течение года) глава земщины и наместник новгородский, который после смерти своей жены, Ирины Александровны Горбатой, дочери Александра Горбатого-Шуйского, наместника казанского и одного из первых жертв опричнины, женился вторично на Анастасии Владимировне Воротынской, дочери героя взятия Казани Владимира Воротынского и Марии Фёдоровны Оболенской в девичестве Телепнёвой, родственницы любовника Елены Глинской.

Дочерью Ивана Фёдоровича и Анастасии Владимировны была будущая царица Анастасия.

Вы представляете, какие тайны она знала? Вы догадываетесь, что ей, любимой внучке, например, бабушка Маша могла по секрету рассказать? А бабушка Настя? Вы понимаете, что она воспитывалась как настоящая принцесса царской крови?

Естественно, выдать такую девушку замуж можно было только за настоящего царевича. Таковой подвернулся, правда, престарелый и вдовый крещёный астраханский царевич Михаил (Муртаза-Али) Кайбалович Звенигородский, внук Ак-Кубека, одного из последних ханов Астрахани, глава боярской думы после отмены опричнины.

Итак, прадедушка – наместник московский и царевич казанский, бабушка – внучка царя, папа – наместник новгородский и глава земщины, мама – из рода любовников царицы, муж – царевич астраханский и глава боярской думы, второе лицо в государстве. Жизнь удалась! Но оказалось, что это – не предел карьеры Насти…

О счастливом и несчастном браке царицы
Увы, первый муж Настасьи Михаил (Муртаза-Али) Кайбалович Звенигородский быстро скончался. Знатен, да стар был. На ложе брачном, видимо, немощен, а потому бездетен был брак. Вдовствовала Анастасия недолго, и вскоре московские свадебные колокола объявили о супружестве Анастасии Мстиславской и Саин Бекбулата, в крещении Симеона (Семёна) Бекбулатовича, царевича астраханского, а на тот момент ещё и хана ханства Касимовского, что от Руссии зависимо во всём было. Так второй муж Насти тоже был из рода астраханских правителей. Видно, элита тогдашняя и клан отеческий определили, что Насте надобно именно астраханских царевичей привечать. Других, надо думать, для неё и не искали.

Второй брак поднял Настасью ещё выше (хоть казалось, что выше некуда)! Отец Симеона, Бекбулат приходился мужем Алтынчач Темрюковне, дочери Темрюка Айдарова, кабардинского князя, сестре самой царицы Марии Темрюковны, на коей с 1561 года женат был вторым браком Иван-царь. Близкой роднёй царствующему монарху стала Настя!

Но она о знатности в первые годы брака, наверное, не думала. Полагаю, что Семён для Насти был хорошим мужем, и, видимо, она его крепко любила. По крайней мере, плоды любви появлялись регулярно. В браке у них было шесть детей: три сына— Федор, Дмитрий, Иоанн и три дочери – Евдокия, Мария и младшая Анастасия (мамина тёзка и, наверное, любимица). Домашние хлопоты, беременности, роды, послеродовое восстановление и, возможно, кормление (не уверен, что кормилицам доверяла) не позволяли Настасье внимательно следить за зигзагами московской придворной жизни. Она была от этого далека. А зря. Ибо ей, по воле клана Мстиславских, уготована была судьба родоначальницы новой царской династии.

Заговор за спиной государя, царя и великого князя
Здесь самое время рассказать о том, что не только литовская диаспора, оказавшаяся при дворе московского правителя, чаяла за спиной государя взять в руки бразды царствования и великого княжения (заезжие литовцы, как я уже рассказывал, надеялись на приход к власти Гедиминовичей-Бельских). Примерно те же мысли и тогда же созрели в головах представителей ногайской и кабардинской знати, численность которой в Москве резко возросла в 50-е годы XVI века после присоединения к Руссии Казани, Астрахани, предгорий Кавказа, добровольного признание Ногайской ордой сюзернитета России, а также после упомянутого мною выше брака Ивана-царя и царицы Марии. Ногайцев и кабардинцев при дворе было много и, кстати, ногайцы составляли значимую часть конницы русского царя, что укрепляло уверенность ногайской знати в борьбе за престол.

Брачный союз царя Ивана и Марии не был союзом по любви, а был следствием укрепления военно-политического блока Руссии и Кабарды, стратегическим партнёрством этих государств против Османской империи, Крымского ханства и династии Гиреев. Как только крымцы шли на Москву или иной город Руссии, так во фланг и тыл им били доблестные союзные кабардинцы. Сие сдерживало агрессию Крыма и Порты. Не сильно, но сдерживало. А главное – мешало крымцам грабить земли Бельских, что под Рязанью. Они, видимо, и сосватали подконтрольному Ивану Марию Темрюковну. Понятно, что не совсем пара она русскому царю. Всего лишь княжна мелкого княжества на границе Европы и Азии. Но отказаться подконтрольный и безвольный «грозный» царь не мог.

Сказ о забытой царице и бедах со всех четырех сторон

«Мария Темрюковна», Александр Левченков


При этом анализ родственных связей князя кабардинского Темрюка, новоиспечённого тестя царя, рисует очень интересную картину.

Итак, одна его дочь замужем за русским царём. Другая – за царевичем астраханским. Третья, Малхаруб Темрюковна замужем за Тинехматом, ногайским бием. Отмечу, что родственником Тинехмата был ногаец, сибирский хан Едигер из рода Тайбуги, тот самый, который принёс присягу Московии в 1555 году. Напоминаю, что присягу у него приняли в тот момент наместники московские Иван Михайлович Шуйский-Плетень и Фёдор Иванович Скопин-Шуйский. Не сам Иван Четвёртый. Потому как, видно, под арестом в то время был.

Какую картину мы видим? А видим мы, что к началу шестидесятых годов XVI века семья Темрюка Айдарова Кабардинского и Тинехмата Ногайского контролировала через брачные связи (а это на Востоке ой как много значит!) Руссию, а также особо – бывшее Астраханское ханство, Ногайскую Орду, Сибирское ханство и Кабарду. То есть почти всю бывшую Золотую Орду. Что остаётся для полного восстановления Орды? Первое – присоединить к семейно-клановому союзу Казань (формально вроде подчинённую царю московскому, но на деле там хозяйничают Шуйские, точнее – Горбатые-Шуйские).

Для «присоединения» Казани к владениям семейного клана Айдара-Темрюка надо было сместить с должности действующих наместников Казани. Эта задача быстро была решена, ибо сын Темрюка Айдарова, Михаил Темрюкович, женат на дочери боярина Василия Михайловича Захарьина-Юрьева и княжны Анастасии Дмитриевны Бельской. Может, Михаил Темрюкович и подсказал своему тестю мысль об опричнине, хотя, может быть, тесть и сам мог додуматься. Не знаю. Но волшебным образом именно Василию Михайловичу приходит в голову идея опричнины. Именно он предлагает царю ввести опричный корпус, казнить «изменников», а во главе Земщины поставить Бельских. Первыми изменниками, естественно (!), стали казанские наместники Горбатовы-Шуйские. «Дорога на Казань» для наследников Айдара и Тинехмата была открыта! Но тут Шуйские дали бой. Я уже об этом рассказывал и повторяться не буду. Вся история опричнины конца 60-х–начала 70-х годов есть история этого боя. Народу поубивали уйму (убили даже царицу Марию!), разорили полстраны, истощили людские ресурсы семейных кланов: и Шуйских, и Бельских. …

Мы также знаем, что в ходе финального акта гражданской войны под названием опричнина, войска под командованием владетеля Углицкой чети царя Ивана (Дмитрия) Ивановича, соправителя своего отца Ивана Васильевича, экономического союзника клана Шуйских, а потому по тем временам – оппонента Ивана Васильевича, заняли почти всю страну, кроме Новгорода и, возможно, Рязани, что Бельскими, Мстиславскими и Иваном Васильевичем контролировались. Но силёнок продолжать войну у Ивана Ивановича, видно, не было.

Битва при Молодях и капитуляция Бельских
У Бельских оставалась слабая надежда, что в борьбе с Иваном Ивановичем им поможет хан Крыма и они, видимо, призвали крымцев ещё раз, в 1572 году, на Русь. Они надеялись, что получивший командование над армией их родственник, воевода Михаил Воротынский, как и Иван Бельский, пропустит крымцев на Москву и даст им возможность уничтожить Ивана Ивановича, но просчитались. Воевода оказался верен своему воинскому, а не клановому долгу. Он заманил, видимо, крымскую орду под Молодями в засаду и крепко потрепал.

;;Сказ о забытой царице и бедах со всех четырех сторон
Существующее описание битвы при Молодях, скорее всего, позднейший фейк, ибо рассказывает об использовании Воротынским вагенбурга («гуляй-города») в борьбе с крымцами. Из-за стен этого вагенбурга якобы русские и расстреляли большую часть войск хана. На мой взгляд, чепуха! «Золотой век» вагенбургов к тому времени уже ушёл. Их очень удачно использовали в своё время табориты в борьбе с крестоносцами в начале XV века в Чехии, но уже в сороковые годы того же столетия турки научились эффективно бороться с вагенбургами, и использование европейцами этих приспособлений в битвах с османами при Варне в 1444 году и на Косовом поле в 1448 году эффекта не имело. Их прекратили применять. И рассказ о том, что, вдруг, в 1572 году, через сто с лишним лет после Косова поля, кто-то эффективно применил вагенбурги, столь же нелеп, сколько, например, рассказ о применении тачанок во Второй Мировой.

Сказ о забытой царице и бедах со всех четырех сторон

«Гуляй-город»

Повторяю – Воротынский разбил войска Крымского хана. Как? Неизвестно. Ясно, что хан отступил, но сам Воротынский после этого каким-то образом оказался в руках Бельских. Возможно, был переговорщиком. Бельскими он, естественно, был обвинён в измене государю (читай – клану) и зверски убит.

После битвы при Молодях, татары дважды (в 1573 и 1574) налетали на рязанские земли Бельских. Возможно, мстили за Молоди, а, возможно, получили деньги уже от Ивана Ивановича или Шуйских для «добивания» Бельских.

И Бельские явно запросили в 1573–1574 году перемирия.

Свержение Ивана-царя как замирение страны
Вот тут-то на арену и выходят примирители-Мстиславские, ранее всегда поддерживавшие своих родственников Бельских. К тому времени они разбогатели на опричнине истали наместниками Новгорода (разорённого, да не убитого!). И предлагают они, видимо, прекратить вражду и казни взаимные родов Шуйских и Бельских, а для того сменить династию, отрешить оба клана от власти, а также ввести временное управление под их, Мстиславских, эгидой, и в очередной раз разделить страну. (Надо сказать, что идея смены династии для прекращения гражданской войны и своё посредничество при смене династии – «фирменной блюдо» Мстиславских. Они предложат его российской элите ещё раз и при попытке решить кризис 1610 года.)

Что далее происходит? Излагаю совершенно традиционную историю (но без дурацких карамзинских интерпретаций). Итак, всем известно, что:

В 1572 году отменена опричнина, и даже упоминание о ней становится запретным. Логично. Ну, зачем же разрешать поданным говорить о гражданской войне, борьбе сына с отцом и государственном перевороте!
В 1573 датский принц и ливонский король Магнус женится на Марии Старицкой и становится тем самым одним из наследников московского престола. Союз с датской династией – явление экономически абсолютно обоснованное, ибо датчане – основные наши торговые контрагенты что по Баренцеву и Белому морю, что по Балтике. И это – очевидная подготовка смены династии.
В том же 1573 году проходит элекционный сейм Речи Посполитой, на котором среди восьми кандидатов на престол Польши выдвинут и Иван Васильевич. Видимо, российские власти попросту хотят «сбагрить» его. За его избрание агитирует, возможно, даже присутствующий на сейме папский легат, посол в Польше и патриарх константинопольский латинский Ребиба Шепьоне. Я не исключаю, что папе обещан переход Руссии в униатство за поддержку. Однако полякам безвластный бывший царь не нужен. И они легко соблазняются турецкими деньгами и выбирают на престол польско-литовского государства союзника османов, французского Генриха Валуа. Тот пробыл королём меньше года (причины объясним ниже) и дал дёру из Полонии.
На элекционный сейм 1575 года Руссия опять выставила царя Ивана. Опять неудача. Поляки предпочли избрать опять протурецкого кандидата, точнее избрали-то они не короля, а королеву, но та быстренько вышла замуж за турецкого вассала Стефана Батория.
Тогда в 1575 году Иван Васильевич уже официально отрекается от царствования и становится Иваном Московским, проживающим в Петровском монастыре (очень похоже на место заточения);
Тогда же венчается на царство Симеон Бекбулатович, родственник рода Мстиславских и потомок ногайских биев, последних правителей Золотой Орды.
Сказ о забытой царице и бедах со всех четырех сторонСтефан Баторий

Полагаю, что Новгородскую четь при этом отдали Мстиславским, а Углицкую четь оставили в управлении Ивана Ивановича. Ему же, видимо, отдана и Сибирь. В Сибири, если внимательно читать традиционную историю, происходит следующее:
1555 год. Напоминаю, что после взятия Казани и Астрахани сибирский хан Едигер из рода Тайбуги (ногаец) присягает Московии. Присягу у него принимают на тот момент наместники московские Иван Михайлович Шуйский-Плетень и Фёдор Иванович Скопин-Шуйский. Таким образом, реально Едигер верен Шуйским.
1562 год. Едигера с престола свергает Кучум из рода Шейбана (чингизид). Дань платить Московии (читай Шуйским) перестаёт. Сие действие практически совпадает с началом усиления позиций Бельских в основной части страны.
1571 год. Кучум «вдруг» вспоминает о необходимости уплаты дани. Это удивительным образом совпадает с избиением опричников в Москве и ослаблением Бельских. Очевидно, Кучум переходит под знамёна Ивана Ивановича.
А героиня нашего рассказа Анастасия в 1575 году стала русской царицей. И во главе страны встал практически ордынский хан. Этот переворот многим в мире очень понравился. Но и врагов нашлось немало…

Смена европейских декораций
А пока мы перенесёмся в Европу, где творятся события, которые самым неожиданным образом скажутся потом как на истории нашей страны, так и на судьбе нашей героини, Настасьи-царицы.

Сказ о забытой царице и бедах со всех четырех сторон

Мария Клевская


Итак, как я уже упоминал выше, в 1574 Генрих Третий Валуа, только-только избранный на престол Речи Посполитой и пробывший всего три месяца королём Польши, тайно и срочно убегает из Речи Посполитой, оставляя трон, замки, казну. Бежит в охваченную гражданской войной Францию в надежде на трон. Будто трон в воюющей и на глазах беднеющей стране приятнее, чем трон в стабильной и небедной Польше. Бежит якобы из любви к Марии Клевской, жене принца Конде. Потом выяснится, что из любви к женщине он не то что бегать, а и пальцем двинуть не желал, ибо вся его страсть была направлена к лицам иного пола. Одним словом, побег Генриха Валуа, по мнению многих историков, вызван его личными переживаниями. Ах, французы! Они так романтичны!

Вы верите в этот бред? Верите в то, что новоизбранный король срочно и тайно бежит из королевства из-за любви? И положение в сопредельных странах здесь не при чём?

Так почему бежал Генрих Третий?

Объясняю. Бежал он, спасая свою жизнь, которая в середине 1574 года и гроша ломанного не стоила. Почему? Потому, что с 1528 г. Франция была союзницей Османской империи. Союзницей не из любви к исламу, а из нелюбви к испанцам, угрожавшим территориальной целостности Франции и даже претендовавшим на её трон. Вместе с турками французы грабили испанскую Италию, испано-австрийскую часть Балкан, а также укрывали в своих портах алжирских каперов, слуг султана, грабивших испанские нао и караки в Сериземноморье. Вся происпанская Европа увещевала французских королей, говорила об аморальности «союза креста и полумесяца» (сие определение придумал не я, оно тогда в Европе бытовало), но тщетно. Тогда происпанская Европа объединилась в Священную Лигу и начала готовить огромную армию и флот для борьбы с султаном. Франция в Лигу не вошла. Французские короли всем союзам предпочли союз с «султанатом женщин» (и это тоже не моя формулировка, так назвали историки период возвышения должности валиде-ханум, первой жены султана, коей приходился на описываемый нами период). Союз с «султанатом женщин»! Что может быть приятнее для истинного француза! Они ж так романтичны! В благодарность за поддержку короля Франции Карла Валуа, султан «вложился» в избирательную кампанию его братца Генриха при выборах на польский престол (тупо скупил голоса шляхты), и (о чудо!) демократия польская сработала! Стал Генрих Валуа французский избранным польским королём! Тут же он подписал море документов, подтверждающих вольности шляхты и приготовился отрабатывать турецкое золото, кое проплатил султан за его избрание.

Сказ о забытой царице и бедах со всех четырех сторон

Генрих Валуа
Однако любовь Франции и Турции померкла в 1571 году, после битвы при Лепанто, когда испано-венецианско-мальтийский флот Священной Лиги под командованием дона Хуана Австрийского разбил наголову флот султана и алжирских пиратов.

Папы потирали руки от удовольствия! Конец! Конец напору турок! И с Францией разобраться можно! Папа римский открыто намекает Валуа, что не будет больше поддерживать их династию и даже (о, Господи!) начинает вести переговоры со злейшими врагами французского престола и еретиками-гугенотами Бурбонами!

Что делать французскому монарху?  Только одно! Надо сделать богоугоднейшее дело! Перебить гугенотов! Что может быть богоугоднее! И папе должно понравиться, и от конкурентов в борьбе за престол избавимся! Наступает Варфоломеевская ночь…

Увы, династию Валуа это не спасает. Католической Европе и папству чужды публичные показные зверства короля Карла и коварной Екатерины Медичи. Позиция папы остаётся неизменной. Никакой реальной поддержки Валуа!

Вот тут-то в ужасе от осознания того, что папы с испанцами поддерживать его не хотят, а турки не могут, Генрих Валуа и бежит из Польши, ибо лучше живым занять шаткий французский трон, чем быть убитому на прочном польском!

Но турки оказались богаче, чем предполагали папы и руководители Священной Лиги. Они мобилизовали ресурсы своей огромной империи, остановили наступление испанцев, заключили мир с Венецией, а также нашли серебро и золото для нового польского проекта – женитьбы избранной в 1575 году туповатой пятидесятидвухлетней королевы Польши Анны Ягеллонки и прекрасно образованного выпускника падуанского университета, сорокатрёхлетнего трансильванского князя Стефана Батория, бывшего слуги австрийского императора и венгерского короля, а также вассала турецкого султана. Денег на Батория турки не пожалели! Ой как нужен был туркам в Речи Посполитой Баторий, устраивавший также и австрийцев с венграми!

Сказ о забытой царице и бедах со всех четырех сторон

Анна Ягеллонка
Но об этом позже. Вернёмся на Русь.

Новые рокировки русской элиты
В 1575 году Мстиславские и Иван Иванович осознали, что избавиться от бывшего царя Ивана им не удастся. Казнить его нельзя, этому, возможно, противится сам Иван Иванович, и Московия делится на два княжества: Великое Тверское, где вокняживают Симеона Бекбулатовича и его супругу Анастасию (теперь она великая княгиня), и Владимирское, где как бы правит бывший Иван Грозный.

Разорённую пожаром и набегом крымцев 1571 года нищую Москву оставляют во Владимирском княжестве. Там собираются все обиженные новым разделом страны остатки битых кланов: и Бельские, и Шуйские. Там, возможно, наездами из Углича бывает Иван Иванович. Там же кучкуются и остатки опричников, авантюристы во главе с бывшим первым подручным главного палача опричнины Малюты Скуратова и его зятем Борисом Годуновым. Они очень хотят вернуть себе полную власть в стране, но надежда у них только на иностранную интервенцию.

Кто интервенцию может начать? Явно не татары крымские, которые все предыдущие годы были злейшими врагами Руссии, а теперь «вдруг» стали друзьями. С 1575 года по 1584 год не было ни единого набега крымцев на Московию. Почему? А потому, что новый крымский хан, Мехмед Гирей Второй более не хочет, видимо, быть вассалом султана. Ему претит принижение реальной роли влияния крымцев при дворе султана. Некогда, при Сулеймане Великолепном, крымская знать была в почёте в Стамбуле. Ещё бы – родня матери султана! Но времена изменились! И теперь к крымцам относятся как к обычным поданным! А проект восстановления Золотой Орды под руководством царевича Симеона и его родственников ногайских мог вполне соответствовать планам крымского хана. Отчего ж не примкнуть к дальней исторической родне? И Мехмед прекращает войну с Руссией. На южных рубежах страны тихо. Ни турки, ни Шуйские с Бельскими не могут воспользоваться услугами хана Крыма в борьбе с Руссией.

При этом беспокойно стало на восточных рубежах. В 1577–1581 годы отмечаются почти ежегодные набеги ногайцев на Руссию. Что происходит? В 1557 году ногайцы добровольно вошли в состав московского государства и вели себя исключительно мирно и союзно. Что изменилось? Почему союзники стали врагами? Посмотрите: в 1551 году ногайцы идут в набег на Рязань, 1577 году – на Мордву, 1578 году – на Венёв, 1580 году – на Мещеру, 1581 году – на Коломну, 1582 году – на Новосиль. В ответ русские войска в 1581 и 1582 года разоряют Сарай-Джук, столицу ногайцев. Вы, уважаемый читатель, поняли в чём дело? Элементарно! Ногайская знать атакует земли Бельских, Шуйских и Ивана Ивановича, ослабляет их с целью вернуть на царство «своего» Симеона и «свою» Анастасию! Бороться с почти родственниками царя и нынешнего Великого князя Тверского войскам Ивана Ивановича ох как тяжело. Им приходится ногайцев бить «больно, но аккуратно» и, разбив ногайцев, московские правители впоследствии сделали так, что представители ногайских родов были не репрессированы, а обласканы (это – Юсуповы и Урусовы). Но даже воюющие ногайцы явно не помощники Шуйским и Бельским в деле восстановления их власти.

Вся надежда некогда всемогущих родов остаётся на Запад.

Вот тут им повезло!

Мария Старицкая
Мария Старицкая


Сказ о забытой царице и бедах со всех четырех сторон


В 1577 году принц Магнус осознаёт, что в новых условиях он русской элите больше не нужен. Напоминаю, что к тому времени Магнус женат на Марии Старицкой и потому является одним из наследников русского трона. У Магнуса под командованием приличная армия. Он захватил всю Ливонию, кроме Риги и Ревеля. Но он, как и Генрих Валуа, понимает, что при изменившемся раскладе сил за его жизнь никто поручиться не сможет. Ибо в Руссии он уже не нужен никому! И он выставляет на торги свой титул. Покупатель находится быстро. В 1578 году Стефан Баторий явно на турецкие деньги покупает права на Ливонское королевство и соответственно шаткие права на русский трон. А в 1579 и Польша, и её враг Швеция одновременно начинают войну с Россией. Совпадение интересов врагов случайно? Нет, не случайно.

Швеция очень сильно напугана самой возможностью появления датской династии на своих восточных рубежах! Оказаться в тисках между Руссией и Данией?! Нет, спасибо! И шведы атакуют русские рубежи. Армия у них слабовата, но они надеются на помощь поляков и турок вне Руссии и Шуйских (своих давних торговых партнёров ещё со времён наместничества Шуйских в Новгороде) внутри страны. Расчёт оказался верен. Кстати, потом шведы «на бис» повторят ту же операцию с теми же Шуйскими в годы «смуты» начала XVII века.

В 1582 и 1583 годах, несмотря на военные победы (в 1581 русские – читай: войска Симеона Бекбулатовича и Ивана Ивановича – разбивают поляков под Настасьино и Шкловым, отбивают все нападения шведов на Орешек, Карелу и Нарву, а в 1582 году разбивают шведов под Лялицами и деблокируют осаждённый поляками Псков), Иван Васильевич подписывает Ям-Запольское и Полюстровское соглашения, фактически признавая поражение. Почему?

Сказ о забытой царице и бедах со всех четырех сторон

«Осада Пскова Баторием», Карл Брюлов


А потому, что в 1581 году явно смещают с царствования Ивана Ивановича. По официальной истории его убивает посохом Иван Васильевич. Глупо. Явно сказка. Просто вдруг одновременно со «смертью» Ивана Ивановича, в 1582 году в Угличе появляется царевич Дмитрий, якобы младенец. С тем же именем, что и первенец Ивана Васильевича. С тем же крестильным именем. Ну, я уже писал про эту санта-барбару и белиберду, явно состряпанную позднейшими правителями страны. Причём состряпанную топорно и наспех. На мой взгляд, Иван Иванович вынужден по каким-то причинам уехать в Углич и сдать отцу власть.

В том же 1582 году союзники Бельских и Романовых Строгановы уничтожают последнего, сибирского сторонника Ивана Ивановича, спонсируют поход Ермака. Кучума, хана сибирского, убивают. Ермака тоже. Никакой официальной поддержки Ермаку не оказано. Его казаки просят прощения у царя. Всё в духе вендетты. Царь прощает. При этом наследникам Кучума жалуют Касимовское ханство и безумное количество денег, фактически покупая их. Лишь бы молчали.

Сказ о забытой царице и бедах со всех четырех сторон

Ермак Тимофеевич
В 1584 году смерть настигает и Ивана Васильевича. На престол восходит его слабоумный сын Фёдор Иванович. В регентский совет при новом царе входят: Богдан Бельский, Иван Шуйский, Иван Мстиславский, Никита Романов и Борис Годунов. После прочтения имён членов регентского совета, вам надо объяснять, кто отстранил от власти Ивана Ивановича и убил Ивана Васильевича? Мне – не надо.

В том же году турецкий султан смещает с трона крымского хана Мехмеда Второго. А в 1585 году происходит лишение титулов Симеона Бекбулатовича. Очевидно, что Шуйские и Бельские ввели в Тверь свою армию. Царствование Симеона и Настасьи закончилось. О нём надо всем забыть.

В 1586 году смерть приходит и к Стефану Баторию. Он явно не справился со своей задачей, не занял Руссию. Зачем он после этого султану нужен?

В 1589 году во Франции к власти приходит династия Бурбонов. Валуа пресеклись. Римские папы слов на ветер не бросают. Да и Париж стоит мессы!

Использована репродукция картины К. Маковского «Смерть Ивана Грозного».

https://history.wikireading.ru/88988
царицы Марии Ильиничны – Анна Михайловна Вельяминова, Мария Се-. меновна Милославская, у царевен – Ульяна Степановна Собакина, Васили-. са Пятово, княжна Марья Ивановна Пронская и другие 167. ... вилась при дворе молодой царицы Марии Ильиничны. В высокой должно-. сти царицыной кравчей она упоминается уже 17 января 1648 г. – на другой. день после царской свадьбы 169. Анна Вельяминова пользовалась большим. доверием царицы и сразу стала ее правой рукой во всех делах домашнего. быта женской половины дворца. Вероятно, Вельяминова выделялась

новны Морозовой, Катерины Федоровны Милославской, Настасьи

Григорьевны Бутурлиной (вдовы В.В. Бутурлина), Ульяны Осиповны

Пушкиной (вдовы Г.Г. Пушкина), Елены Борисовны Хворостиной, Авдо-

тьи Андреевны Стрешневой» 160. В продолжение этого списка указывались

только имена мужей, чьи супруги были приглашены во дворец: жены

окольничих Ф.М. Ртищева, В.М. Еропкина, В.П. Львова, кравчего П.М.

Салтыкова, а также жены пяти стольников 161.

В «походах» царицы в подмосковные села первыми в составе свиты

следовали «приезжие» боярыни, за ними остальные чины. Получать по-

добные приглашения из царицыных хором, разделять ее стол и поездки

было, безусловно, особой честью. Такие визиты предполагали умение под-

держать беседу, сообщить информацию, интересную для царицы, ответить

на ее вопросы, разнообразить ее досуг, возможно, пением, чтением вирш,

совместным занятием рукоделием. Посещение терема царицы требовало от

боярыни и не отставать от моды. Могли ли «приезжие» боярыни использо-

вать свое посещение для «дела», то есть хлопотать о протекции царицы за

кого-либо? Достоверно такие случаи неизвестны, вместе с тем, царица, ко-

56 -

нечно же, обладала особым влиянием и могла помочь дамам своего окру-

жения в удовлетворении их просьб.

В отличие от «приезжих» боярынь, которые разделяли досуг царицы

от случая к случаю, «дворцовые», или «дворовые», боярыни безвыездно


 
жили во дворце. В «дворовые» боярыни жаловали по именному царскому


 
указу. В их число чаще всего включали родственниц царицы, которых она

таким путем привечала и приближала к себе во дворец. Также в состав

штата царицы могли попасть вдовствующие боярыни, с которыми она бы-

ла дружна. «Дворовые» боярыни выполняли роль мамок (воспитательниц)

малолетних царевичей и царевен.

Важность возложенной на этих боярынь заботы о царских детях под-

тверждается тем, что они назначались лично царем, происходили из весьма

знатных семей, и их жалованье, в среднем, составляло от 50 до 100 рублей


 
в год 162: «боярыне княгине Прасковьи Борисовне Куракиной быть ей у го-


 
сударя царевича Федора Алексеевича в мамках с учинением ей государева

жалованья денег семьдесят рублев» 163. Мамка царевны Натальи Алексеев-

ны княгиня Прасковья Ивановна Ромодановская получала 68 рублей 32 ал-

тына 164. У самого царя Алексея Михайловича в мамках были боярыни

Анна Никитична Годунова и Ульяна Степановна Собакина; у царевича

Димитрия Алексеевича – боярыня Катерина Федоровна Милославская; у

царевича Алексея Алексеевича – боярыня княгиня Арина Григорьевна Ка-

тырева-Ростовская, а также боярыня Анна Лаврентьевна Мещерская; у ца-

ревича Федора Алексеевича – боярыня княгиня Прасковья Борисовна

Куракина и боярыня Анна Петровна Хитрово; у царевича Петра Алексее-

вича – боярыня Матрона Романовна Леонтьева.

У царицы и царевен также были свои боярыни-мамки. У первой же-

ны царя, М.И. Милославской, дворовыми боярынями были «княжна боя-

рыня Ульяна Михайловна Нащекина, Дарья Ивановна Салтыкова, Анна

Матвеевна Супонева; у царевича Федора Алексеевича – княгиня Прасковья

Борисовна Куракина; у княжны Марфы Алексеевны – «мама» Ульяна Пет-

57 -

ровна Шереметева; у царевны Софьи Алексеевны – Анна Михайловна Ло-

банова; у царевны Екатерины Алексеевны – княгиня Ефросинья Демидов-

на Зубова» 165.

У царицы Натальи Кирилловны Нарышкиной ими значились Матре-

на Васильевна Блохина и Домна Ивановна Волконская, кравчей служила


 
Феодосия Ивановна Кокорева. У царевны и великой княжны Ирины Ми-


 
хайловны в мамках были боярыня княжна Ульяна Васильевна Троекурова

и Дарья Ивановна Толстая. У царевны Татьяны Михайловны – боярыня

Марья Ивановна Пронская. Свои мамки-боярыни были и у меньших кня-

жен 166. Даже когда воспитанники дворовых боярынь взрослели, боярыни-

вдовы, по их желанию, все равно оставались во дворце, а при взрослых ца-

ревнах они жили постоянно.

В свиту царицы Натальи Кирилловны царем были введены Матрена

Васильевна Блохина, княжна Домна Ивановна Волконская, кравчея Наста-


сья Ивановна Кокорева.

С дворовыми боярынями царица проводила свой ежедневный досуг.

Вместе с ними занималась общим для всех женщин делом – рукоделием.

Если царь Алексей Михайлович с увлечением посещал Оружейную палату

и смотрел за работой мастеров, то царица со своим окружением непремен-

но ходила в Царицыну Мастерскую палату, осматривала ткани для шитья,

высказывала пожелания мастерицам о своих нарядах и одежде для детей.

Другой статьей забот царицы и окружавших ее боярынь было покро-

вительство девицам, дочерям членов царского двора. Царица и ее свита за-

ботились об их приданом, подыскивали достойного жениха, выдавали

замуж. Это было одной из сторон благотворительной деятельности цари-

цы. Другим видом благотворительности было посещение тюрем и подача

милостыни «тюремным сидельцам», а также поездки царицы в монастыри,

сопровождавшиеся щедрыми пожалованиями от лица государыни и ее

боярынь.

58 -

Следующими после дворовых боярынь в должностной иерархии чи-

нов женской части двора были казначеи. Как и у казначея на мужской по-

ловине двора, в ведении казначеи находилась казна: одежда, ткани,

украшения, деньги царицы, а также учет их прихода и расхода.

При каждой царевне также была своя казначея, хранившая такую

казну. У царицы обычно было по две казначеи, у царевен – по одной. Одна

из царицыных казначей была главной среди всех. Благодаря ряду источни-

ков, до нашего времени сохранились их имена. В разные годы ими были: у

царицы Марии Ильиничны – Анна Михайловна Вельяминова, Мария Се-

меновна Милославская, у царевен – Ульяна Степановна Собакина, Васили-

са Пятово, княжна Марья Ивановна Пронская и другие 167. Согласно книге

государева жалованья за 1675 г., во дворце было девять казначей, полу-

чавших кормовых по 6 денег (3 коп.) в день и годовое жалованье – по 8

рублей 168.

Некоторые из казначей, например Василиса Пятово, служили во

дворце более двадцати лет. История жизни другой казначеи, Анны Михай-

ловны Вельяминовой, показывает, что она занимала особое, очень близкое

положение к царице Марии Ильиничне. Анна Вельяминова, урожденная

Ртищева, родная сестра дворецкого Ф.М. Ртищева, едва ли не первой поя-

вилась при дворе молодой царицы Марии Ильиничны. В высокой должно-

сти царицыной кравчей она упоминается уже 17 января 1648 г. – на другой

день после царской свадьбы 169. Анна Вельяминова пользовалась большим

доверием царицы и сразу стала ее правой рукой во всех делах домашнего

быта женской половины дворца. Вероятно, Вельяминова выделялась (воз-

можно, красотой) при дворе, поскольку на нее обратил внимание посол А.

Мейерберг, который замечал: «в числе провожатых царицы и вдова Анна,

сестра царского дворецкого Федора Михайловича, исправляющая ту же

должность при ней, под именем, однако ж, кравчей, приставленной при

кушаньях, которые она разрезывает» 170.

59 -

А.М. Вельяминова заняла столь высокое положение при дворе цари-

цы, что могла влиять не только на пожалование в придворные чины, но и

на назначение таких людей, которые, в свою очередь, существенно влияли

на судьбу всего государства 171. Находясь близко к царской семье, Велья-

минова интересовалась придворно-церковными делами и стала ярой сто-

ронницей Никона, еще до принятия им патриаршего сана. Аввакум так

вспоминал об их отношениях: «Никон бывало перед нее чистою голубицу

поет. Бысть пастырь любимой Анны Михайловны» 172, придавая большое

https://www.litmir.me/br/?b=226376&p=14
Жизнь царицы Марии Ильиничны являлась как бы примером для всех цариц дома Романовых второй половины XVII века. Мария стала женой царя Алексея Михайловича благодаря весьма неприглядном интриге, к которой она лично не имела никакого отношения. А началось все 12 июля 1645 года, когда умер царь Михаил Федорович. В тот день русский трон занял его сын, шестнадцатилетний Алексей Михайлович.
царицы Марии Ильиничны – Анна Михайловна Вельяминова, Мария Се-. меновна Милославская, у царевен – Ульяна Степановна Собакина, Васили-. са Пятово, княжна Марья Ивановна Пронская и другие 167. ... вилась при дворе молодой царицы Марии Ильиничны. В высокой должно-. сти царицыной кравчей она упоминается уже 17 января 1648 г. – на другой. день после царской свадьбы 169. Анна Вельяминова пользовалась большим. доверием царицы и сразу стала ее правой рукой во всех делах домашнего. быта женской половины дворца. Вероятно, Вельяминова выделялась

Жизнь царицы Марии Ильиничны

Жизнь царицы Марии Ильиничны являлась как бы примером для всех цариц дома Романовых второй половины XVII века. Мария стала женой царя Алексея Михайловича благодаря весьма неприглядном интриге, к которой она лично не имела никакого отношения. А началось все 12 июля 1645 года, когда умер царь Михаил Федорович.

В тот день русский трон занял его сын, шестнадцатилетний Алексей Михайлович. Умершего отца юноше-государю заменил его воспитатель или, как тогда говорили, «дядька», боярин Борис Иванович Морозов. Это была очень давняя традиция приставлять к сыновьям государей наставников. Но, пожалуй, не было в истории столь влиятельного «дядьки»-политика и, самое главное, столь послушного своему «дядьке» государя. Первые годы своего правления царь Алексей почти не вникал в государственные дела. Правителем государства и по формальным постам, и по сути являлся Б.И. Морозов. При этом «дядька» безудержно обогащался. И расставленные на наиболее важные государственные посты его многочисленные родственники и свойственники также не стеснялись набивать своп карманы. У москвичей особую ненависть своим лихоимством вызывали Л.С. Плещеев — глава Земского приказа, ведавшего управлением столицей, и возглавлявший Пушкарский приказ П.Т. Траханиотов. Внутриполитическую ситуацию морозовцы усугубили введением в 1646 году соляного налога. При этом были отменены основные прямые налоги — стрелецкие и ямские деньги. Инициаторы новшества полагали, что косвенный соляной налог будет успешно собираться, поскольку соль — это продукт, который потребляют все слои населения. Но цены на соль подскочили, и потребители вынуждены были заметно сократить ее покупку. А это повлекло недобор налогов. Роптало и население.

В такой сложной обстановке началась подготовка к бракосочетанию восемнадцатилетнего царя Алексея Михайловича. По традиции в начале 1647 года в Москву со всего государства привезли 200 девиц из боярских и дворянских семей. Специальная комиссия отобрала шестерых наиболее красивых девушек, которых представили царю. Алексей пленился чарами Евфимии, дочери касимовского помещика Федора Всеволожского. Что ж, русскому царю представился редкий шанс жениться по любви. Но шанс этот Алексеем Михайловичем использован не был, «Дядька», Борис Иванович Морозов, не желал, чтобы царицей стала дворянка из не подконтрольного ему рода. Ведь пришлось бы делиться властью с родней молодой царицы.

Морозов сплел хитроумную интригу, рассчитывая сразу убить двух зайцев: женить Алексея на выбранной им девушке и породниться с царем-воспитанником. Что ж, Борис Иванович не промахнулся! Сперва он отстранил Евфимию. Бывший придворный врач, англичанин Семюэль Коллинз, общавшийся с очевидцами событий, пишет, что Евфимия во время торжественного выхода, уже облаченная в парадную одежду царицы, вдруг упала в обморок. Тут же разнесся слух, что девушка страдает «падучей» (то есть эпилепсией). Но причиной обморока стала сильная головная боль из-за того, что причесывавшие Евфимию женщины очень «крепко завязали волосы у нее на голове». По русскому обычаю у невесты расплетали косу, волосы расчесывали и завязывали в узел. Обычай менять девичью прическу на женскую при замужестве существовал у многих народов. Возможно, Евфимии стало плохо просто оттого, что она не привыкла к новой прическе. Но у современников сложилось стойкое убеждение, что дело тут не обошлось без приказа Б.И. Морозова. Влюбленный Алексей, очевидно, не проявил твердости характера и поверил наветам, исходившим от воспитателя, его приспешников и злорадствовавших родителей отвергнутых претенденток в невесты. Однако мало того, что опорочили физически здоровую девушку. Ее отца обвинили в сокрытии болезни дочери и подвергли пытке. Всю семью Всеволожских сослали в Сибирь. Правда, царь Алексей Михайлович назначил своей несостоявшейся невесте хорошее содержание.


 
Затем Б.И. Морозов представил царю Алексею свою кандидатуру в невесты — двадцатидвухлетнюю Марию Ильиничну Милославскую. Секретарь Голштинского посольства Адам Олеарий в своем труде отмечал, что отец царской невесты Илья Данилович Мюгославский обивал пороги морозовского дома, «прилежно ухаживал» за царским воспитателем. И Морозов, «ради его угодливости», очень его полюбил. У Милославского были две красавицы дочери на выданье. Не имея сыновей, Илья Данилович хотел выгодно устроить дочерей. У умного Морозова возник план, который лег в основу заключительной фазы интриги. Он решил одну из сестер выдать за царя Алексея Михайловича, а на другой жениться сам (благо он был вдовцом). В один прекрасный день обеих сестер привели познакомиться с сестрами царя. Алексей Михайлович их увидел и, как пишет Олеарий, влюбился в старшую, Марию. Ее объявили государевой невестой и тут же поселили в кремлевских палатах, видимо, чтобы обезопасить от «порчи» и интриги, наподобие той, жертвой которой стала Евфимия Всеволожская.

Свадьба состоялась 16 января 1648 года. А через десять дней Борис Иванович Морозов женился на сестре молодой царицы, Анне Ильиничне Милославской. Царица Мария Ильинична была красива и, как витиевато писал С. Коллинз, украшена «драгоценными алмазами скромности, трудолюбия и благочестия». На свадьбе царь Алексей велел быть «без мест», то есть запретил вести местнические счеты. Эта мера была актуальна потому, что родня царицы Марии высокими чинами не блистала, но по своему теперешнему родству с правящим домом должна была занимать высокие места во время свадебной церемонии и за пиршественным столом.

Предок Милославских выехал в конце XIV века из Великого княжества Литовского служить Московскому великому князю Василию I. Относились они к рядовому дворянству. Дед Марии Ильиничны, Данила Иванович, служил воеводой, а отец, Илья Данилович, носил скромный чин стольника. Семья жила небогато. Передавали, что Мария в детстве сама ходила в лес по грибы, а отец торговал вином с иностранными купцами. Но, как бы то ни было, теперь фортуна повернулась к Милославским лицом. Илья Данилович тут же жалуется в окольничие, а через несколько дней и в бояре. Представители другой ветви рода, Иван Андреевич и Иван Михайлович, также позже получили боярский чин.

Личная жизнь сестер Милославских сложилась по-разному. Царица Мария Ильинична счастливо прожила двадцать лет с царем Алексеем Михайловичем, родив ему одиннадцать детей (правда, до взрослого возраста дожили два сына и шесть дочерей). Другое дело — Анна Ильинична. Она вышла замуж за всесильного тогда правителя государства. В 1648 году Борису Ивановичу Морозову исполнилось уже 58 лет, и женская судьба Анны не сложилась. От столь неравного брака детей у них не было. Причем С. Коллинз отмечает недовольство молодой и здоровой «смуглянки» Анны своим мужем. Борис Иванович жену ревновал и даже бил плетью «в палец толщиной».

Царской семье с самого начала приходилось всерьез обращать внимание на угрозу всевозможных «сглазов» и «порчи». Так, 20 июля 1648 года по Указу царя Алексея был учинен розыск. Одна из Царских сорочек и два «чехла» царицы Марии оказались с дырками. Опасались, что это было сделано намеренно с целью наведения «порчи» на августейшую семью. Допросили боярыню Е.Ф. Милославскую, которая кроила вещи, потом шивших их мастериц и прачек. Конец дела утерян, поэтому неизвестно, чем история закончилась.

Прошло несколько месяцев со дня свадьбы, и царица Мария Ильинична стала свидетельницей одного из крупнейших в XVII столетии московских восстаний. В мае 1648 года она вместе с царем Алексеем ездила на богомолье в Троице-Сергиев монастырь. В Москву царская чета вернулась 1 июня. И тут из людской толпы, глазевшей на проезжавшую вереницу всадников и карет, отделились челобитчики, пожелавшие подать самому царю жалобу на Л.С. Плещеева. Охрана стала отгонять людей, были проведены аресты, а в ответ в царских служителей полетели камни и палки. Но это еще были «цветочки»! По-настоящему грозно события развернулись на следующий день, 1 июня.


 
Царь выехал из Кремля вместе с придворными и церковнослужителями, совершая крестный ход в Сретенский монастырь. Толпа москвичей поджидала Алексея Михайловича и опять стала требовать выдачи Плещеева и освобождения арестованных вчера товарищей. На обратном пути народ, озлобленный бездействием властей, буквально внес ехавшего верхом царя Алексея и его окружение в Кремль и продвинулся вплотную ко дворцу. Теперь уже восставшие требовали крови не только Л.С. Плещеева, но и П.Т. Траханиотова и даже Б.И. Морозова. Народ громил дворы и этих лиц, и их подручных из морозовской администрации. Морозов спасся тем, что спрятался в царских покоях. Чуть не пострадала сестра царицы Марии — Анна Морозова. Она попалась восставшим, которые буквально сорвали с нее драгоценности и бросили их на дорогу. Анне даже кричали, что убили бы ее, если бы не ее свойство с государем.

Много крови пролилось 2-5 июня. Москвичам были выданы Плещеев и Траханиотов, которых буквально растерзали разъяренные жители. Погибли и другие сторонники Морозова. Лишь самого Бориса Ивановича царь Алексей Михайлович буквально со слезами на глазах СМОГ «отмолить» у народа. Всесильного «дядьку» отравили в ссылку, подальше от Москвы — в Кирилло-Белозерский монастырь. Все эти лихие дни царица Мария находилась в своих кремлевских хоромах. Благо что толпа не решалась ворваться в царские апартаменты, как это было позже, в 1682 году. Мария Ильинична была беременна, и хорошо, что напасти прошли стороной: 22 октября 1648 года она родила своего первенца, царевича Дмитрия Алексеевича.

Царица Мария имела собственные хоромы в Кремле. В одной из загородных резиденций, в селе Коломенском, у нее также имелся свой терем, фасад которого в 1668 году был расписан красками и позолочен. Разумеется, Мария Ильинична имела особые помещения и в «путевых» царских дворцах (в селе Хорошево). На золоченых креслах цари па восседала во время официальных приемов. Лавки в комнатах обивались сукном. Сукном же отделывались окна и на Рицыной «мыленки» (бани). Причем Мария Ильинична не только традиционно посещала баню. Но и у нее имелась деревянная ванна. Киолы, в которые помещались иконы, оклеивались красным бархатом, а «поклонные» скамейки обивались сукном. Под «место» царицы, когда она бывала в церкви, подстилались два ковра: «золотный» и «цветной и золотный», оба около трех метров длиной. В 1653 году в Зеркальном ряду царице было куплено хрустальное зеркало в обитой зеленым бархатом деревянной оправе. Для расчесывания волос использовались одновременно несколько гребней. Царица Мария имела собственную библиотеку. В 1666 году какую-то ее «потешную» книгу заново переплели, а в 1668 году она заказала сделать две рукописные книги житий святых «в лицах» по образцу старой.

И торжественные, и обычные выезды Марии Ильиничны обслуживались соответствующими экипажами. Так, известно, что зимние сани внутри обивались красным бархатом, «золотным» атласом, сиденья и пол покрывались красным сукном и сафьяном. В 1667 году царице изготовили две новые деревянные «колымаги»: одну резную, а другую гладкую. Снаружи их позолотили и покрасили разными красками. Внутри обили одну красным бархатом, а другую красным сукном. Во внутренней отделке использовали красный атлас и серебряный галун.

Как же одевалась царица Мария Ильинична? С помощью документов мы можем приоткрыть завесу некоторой «секретности». Так в январе — августе 1649 года для нее были пошиты и изготовлены: три «шубки» (верх из шелковых тканей — красной, красной с золотыми узорами и золотой с разноцветными узорами, — у одной нашито кружево и нанизан жемчуг), «треух» соболий, пять «телогрей» (сверху разноцветные шелковые ткани (например, изготовленные из полотна) столь подробному учету не подлежали.

Мария Ильинична заказывала меха или дорогие вещи и одаривала ими свою родню. Так, в 1649 году жаловались: в январе — тремя сороками соболей боярин Б.И. Морозов и его жена А.И. Морозова, она же «чеботами» из красного бархата и шелком, в марте — двумя бобровыми шкурами окольничий И.А. Милославский, а также сафьяновыми «башмаками» мать царицы боярыня К.Ф. Милославская, в июне — серебряными позолоченными «лоханью» и рукомойником сестры мужа, царевны Анна и Татьяна Михайловны. Кроме того, Мария жаловала преданных ей или оказавших услугу людей: в 1650 году — «поповским» кафтаном из зеленой камки, подбитым чернобурой лисой, «духовника» Стефана, в 1651 году — подушками «новых карлиц», Акулину и Прасковью, в 1656 году — сороком соболей стольника Б.Г. Юшкова, шелковой тканью гонца А.Д. Кол-товского. Своей собственной церкви Рождества Пречистые Богородицы Мария Ильинична в 1650 году подарила шитую «пелену... в лицах с действы». Сама царица также получала подарки. Так, в 1649 году Иерусалимский патриарх Паисий подарил ей различные «святые дары», четки и свечи «от фоба Господня», дорогую ткань, «грецкое» мыло и шитое золотом кисейное полотенце.

Кроткая, скромная и добронравная Мария Ильинична основными своими заботами окружала мужа и детей. Другим занятиям она посвящала гораздо меньше времени. Известно, что царь Алексей Михайлович любил путешествовать по своим загородным резиденциям (особенно он отличал село Измайлово), посещать близлежащие монастыри и храмы (причем часами мог выстаивать церковную службу). По мере возможности его сопровождала царица Мария. Государь также являлся страстным охотником, особенно с ловчими птицами. При нем придворные службы, ведавшие соколиной и псовой охотой, переживали подлинный расцвет. Однако вряд ли Мария Ильинична участвовала в «полевом досуге» царя-мужа. В России того времени это не было принято, да и у нее имелись свои веские причины.

Эти веские причины заключались в том, что за двадцать лет замужества Мария рожала одиннадцать раз. Первенцем явился царевич Дмитрий (1648 год). За ним рождались: царевны Евдокия (1650 год), Марфа (1652 год), царевич Алексей (1654 год), царевны Софья (1657 год), Екатерина (1658 год), Мария (1660 год), царевич Федор (1661 год), царевна Федосья (1662 год) и царевичи Симеон (1665 год) и Иван (1666 год). По состоянию здоровья потомство Марии Ильиничны строго делилось на две части: слабые и болезненные царевичи, сильные и здоровые царевны. Вот почему до взрослого возраста дожили лишь три царевича — Алексей, Федор и Иван. Двое — Дмитрий и Симеон — умерли детьми. При этом царевич Алексей скончался в шестнадцать лет (еще при жизни отца, царя Алексея Михайловича), царевич Федор (будущий царь Федор Алексеевич) прожил двадцать один год, а царевич Иван (будущий царь Иван V) закончил свой земной путь тридцатилетним. Все шесть дочерей Марии не только дожили До взрослого возраста, но и увидели XVIII столетие. Меньше всех прожила царевна Софья (правительница страны в 1682—1689 годы) — 47 лет. Далее по продолжительности жизни следуют царевны: Федосья (51 год), Марфа (55 лет), Екатерина (60 лет), Евдокия (62 года) и Мария (63 года).

На радостях Мария Ильинична неоднократно одаривала кормилиц своих детей. Так, в 1649 году кормилица царевича Дмитрия Улита получила от матери в подарок ларец, коробью, серебряные поволоченные крест, серьги, цепочку, а также подушки и гребень «слоновой», а в 1650 году кормилица царевны Евдокии получила также гребень «слоновой» и хрустальное зеркало. Но подарки предназначались и для ближнего окружения — «дворовых» боярынь. В 1649 году по случаю рождения царевича Дмитрия им достались 20 пар соболей.

Дети Марии пользовались различными игрушками (мальчики — «потешными» луками, саадаками, стрелами, ножами, «пушечками», барабанами, свистульками, шахматами и т.д.). Читали они и книги. Царевич Алексей Алексеевич, например, располагал 128 книгами на русском и иностранных языках. Среди них богослужебные, летописи, стихотворные сборники, учебники, словари, военные уставы и др. У него же имелись: шубы, зипун, кафтаны, «ферези», «однорядка», «опашни», рукавицы, шапки, штаны, чулки, а также предметы обихода: лохани, блюда, кубки, шкатулки, коробочки, сумки, серьги, «запоны», перстни, запястья, «венец», часы, готовальня, разные посохи и т.д. Царица Мария справляла и собственные праздники. На именины, например, полагалось одаривать пирогами боярынь, жен окольничих и других приближенных женщин.

Между тем продвигалась по служебной лестнице родня царицы Марии Ильиничны. Ее отец, боярин Илья Данилович Милославский, наместник Медынский, после отставки в 1648 году Б.И. Морозова фактически занял его место. На протяжении своей политической карьеры Илья Данилович возглавлял ряд финансовых и военных приказов. Он облачат импозантной внешностью, имел способности к административной деятельности, но был хвастлив, заносчив и жаден. С. Коллинз отмечал, что царь Алексей Михайлович «больше боялся, чем любил» своего тестя. При этом царица Мария Ильинична «всегда держала сторону» отца.

В опасной ситуации нарекая семья оказалась вновь в 1662 году. Шла тяжелая война с Речью Посполитой, начавшаяся в 1654 голу. Тогда же случились два события. Во-первых, «моровая язва» (эпидемия чум) в Москве, когда царица Мария с семьей была вынуждена покинуть столицу. Царь Алексей Михайлович в то время находился в войсках. Во-вторых, была начата денежная реформа. В основном она свелась к чеканке медной монеты. Первое время она ходила наравне с привычной, серебряной. Но неумеренный выпуск правительством медных денег и размах фальшивомонетничества привели к инфляции, которая в 1663 году достигла своего пика — серебряный рубль стоил 15 медных.

Но уже к 1661 году в Москве обозначился резкий рост недовольства простого люда: в связи с инфляцией и вымыванием из обращения серебра подскочили цены на продукты питания и предметы первой необходимости. По свидетельству бывшего подьячего Посольского приказа Г.К. Котошихина, вскрылись злоупотребления денежных мастеров и других лиц, причастных к реформам. Чтобы откупиться от властей, виновные давали большие взятки. Первым среди взяточников назывался И.Д. Милославскнй. Виновных жестоко пытали и казнили. На своего тестя же царь Алексей Михайлович «долгое время был гневен». Недовольство москвичей проявилось 25 июля 1662 года. В то время царская семья проживала в загородной резиденции в селе Коломенском. Рано утром сюда подошла многотысячная толпа, возбужденная развешанными в Москве прокламациями, призывавшими расправиться с изменниками, в числе которых опять-таки значился царский тесть. Царь Алексей Михайлович находился в церкви у обедни по случаю рождения царевны Федосьи. Когда он услышал требование народа, то распорядился, чтобы вызывавшие ненависть бояре спрятались в помещениях царицы и царевен. А сама царица Мария Ильинична «и царевичи, и царевны запершиеся сидели в хоромах в великом страху и в боязни». С народом удалось справиться при помощи подошедших из Москвы стрелецких полков. Однако отмечали, что на Марию эти события подействовали очень сильно — она была больна в течение года.

Постепенно уходили из жизни близкие люди и родные. Еще зимой 1662 года умер Б.И. Морозов, а в 1667 году — его вдова и сестра царицы А.И. Морозова. Причем все огромное состояние Морозовых по завещанию перешло в казну. Отца Мария Ильинична потеряла в 1668 году. Ее же черед наступил 3 марта 1669 года. Кончину супруги царь Алексей Михайлович переживал искренне.

Обязательные действия, долженствовавшие выглядеть как поминовение по усопшей, поражают своей масштабностью. Так, государь не только приказал раздать милостыню «тюремным сидельцам и колодникам», но и распорядился выпустить на свободу тех, на ком были иски по гражданским делам. Мри лом их долг уплачивался казной. Огромные раздачи милостыни и поминальные угощения предназначались также стрелецким вдовам и сиротам, нищим, и не только в Москве, но и в провинции.

Царица Мария, примерная жена и мать, прожила не так много — неполных сорок четыре года. Она поистине была женщиной в самом высоком смысле этого слова, безусловно отдавая приоритет семье, ее радостям и печатям.
https://www.kazedu.kz/referat/155794

13 марта 1669 года умерла Мария Милославская - русская царица, первая жена царя Алексея Михайловича.

Мария Ильинична Милославская родилась 11 апреля 1625 года (по другим данным в 1626 году) в Москве, в семье боярина Ильи Даниловича Милославского.
;
По традиции, начавшейся со времени Ивана ;;; и его жены Софьи Палеолог, для выбора супруги московскому царю был устроен смотр невест из русских красавиц. На смотр к Алексею привели почти двести девушек. Свой выбор он остановил на Евфимии Фёдоровне Всеволожской, дочери касимовского помещика.
;
Царь отправил ей платок и кольцо в знак обручения. Однако, согласно сообщению Олеария, свадьба была расстроена боярином Борисом Морозовым, обладавшим при дворе большой властью. Он желал породниться с царём, женив Алексея Михайловича на одной из сестёр Милославских, а себе взяв в жёны другую. Он подкупил парикмахера, и тот во время обряда наречения царской невесты так стянул девушке волосы, что она упала в обморок. Подкупленный Морозовым врач усмотрел в этом признаки падучей болезни. Отца невесты обвинили в сокрытии болезни и со всей семьёй отправили в ссылку в Тюмень.
;
Боярин Морозов представил царю другую невесту – Марию Ильиничну Милославскую. Мария была на 4 года старше Алексея Михайловича и отличалась благочестием и благотворительностью. Девушка была красивой, доктора признали её здоровой.
;
Свадьба отпразднована была не совсем обычным способом: по настоянию царского духовника не были допущены при этом «кощуны, бесовские играния, песни студные сопельные и трубное козлогласование», а вместо того «устроены» были песни духовные. Венчание состоялось 16 января 1648 года в Москве.
;
Будучи царицей Мария Ильинична занималась благотворительностью - выделяла средства на устройство по городам госпиталей для больных и увечных, на восстановление и обустройство церквей и монастырей. За время брака она родила Алексею Михайловичу 13 детей - 5 сыновей и 8 дочерей, в том числе Федора, Ивана и Софью.
;
Умерла Мария Ильинична 13 марта 1669 года в Москве, была похоронена в Вознесенском соборе Вознесенского девичьего монастыря Московского Кремля.
Помимо верховых боярынь, окружение царицы составляли казначеи, ларёшницы, кормилицы, псаломщицы, мастерицы, сенные боярышни, постельницы, комнатные бабы, карлицы и другие слуги более низкого ранга. Торжественный выход русской царицы Марии Ильиничны (Милославской) в церковь. ... На обедах у царицы Марии обычно первенствовала её сестра Анна Ильинична Морозова, второе место занимала их мать Екатерина Фёдоровна. Милославская Мария Ильинишна. ... Сама Мария Ильинична Милославская умерла 13 марта 1669 года от родильной горячки спустя пять дней после рождения своего последнего ребёнка, дочери Евдокии. Девочка не выжила, прожив два дня и умерев на три дня раньше матери.

Царь Алексей Михайлович: первая жена от Бога...(проект "История в картинках")


    Алексей Михайлович  с первых дней царствования оказался под влиянием родовитых бояр, в первую очередь своего воспитателя Бориса Ивановича Морозова. Неудивительно, что ближайший советник царя сыграл едва ли не ключевую роль в выборе невесты для молодого монарха.

К тому времени на Руси закрепился византийский обычай, согласно которому жену для царя выбирали на смотре невест, на который собирали юных красавиц из всех родовитых семей царства.

Такой смотр невест в 1647 году проводился и для Алексея Михайловича. Формально окончательный выбор должен был сделать сам царь. Но прежде кандидатки должны были пройти жёсткий «кастинг» у высокопоставленных бояр и медкомиссию, которая должна была установить, что девушка здорова и способна родить наследника.


Худ. Седов Григорий - "Выбор невесты царём Алексеем Михайловичем"
Можно предположить, что на картине Седого Евфимия Всеволожская изображена крайней слева, стоящей в профиль к зрителю, одетая в васильковое бархатное платье (опашень), отороченное мехом белки. Среди шести девушек она выделяется ростом (многие исторические источники подчеркивают статность Евфимии), более бедным нарядом (отец Евфимии был знатным, но бедным дворянином), позой (девушка стоит с опущенными вдоль тела руками, остальные сложили руки под грудью), неуловимым благородством облика. Образ молодого царя Алексея Михайловича (в год своего первого сватовства ему было 18 лет) соответствует дошедшим до нас описаниям его характера и внешности: "Наружность царя Алексея, как описывают ее иностранцы-очевидцы, много объясняет нам о его характере; с кроткими чертами лица, белый, краснощекий, темно-русый... крепкого телосложения...".

Обстоятельства сватовства царя Алексея Михайловича описаны во многих исторических источниках, и подробно изложены историком С.М.Соловьевым. Именно у него сказано о шести девушках, из которых царь выбрал Евфимию Всеволожскую: "В начале 1647 года царь задумал жениться; из 200 девиц выбрали шесть самых красивых, из этих шести царь выбрал одну: дочь... Федора Всеволожского; узнавши о своем счастье, избранная от сильного потрясения упала в обморок; из этого тотчас заключили, что она подвержена падучей болезни. И несчастную вместе с родными сослали в Сибирь. Откуда уже в 1653 году перевели в дальнюю деревню Косимовского уезда. Так рассказывает одно иностранное известие. Русское известие говорит, что Всеволожскую испортили жившие во дворце матери и сестры знатных девиц, которых царь не выбрал".

Скорее всего «болезнь» у Евфимии разыгралась не без участия Бориса Морозова — по одной версии московских слухов, девушке поднесли настой, вызвавший припадок, по другой — обморок был связан с тем, что сенные девушки при одевании Евфимии намеренно сильно затянули волосы на её голове.

В планы боярина Морозова не входила женитьба Алексея Михайловича на Евфимии, чья хваткая родня вполне могла оттеснить его от управления государством. Воспитатель царя намеревался с помощью контролируемого им брака юного царя укрепить свои позиции. Поэтому всесильный фаворит в последнюю минуту решил всё переиграть .

Узнав о болезни Евфимии Всеволожской, царь "о том очень печалился и на много дней лишился еды".

Вскоре Морозов представил расстроенному воспитаннику дочь царского стольника Ильи Милославского Марию. Дворяне Милославские были выходцами из Польши, перешедшими на русскую службу.


Худ. К.Е. Маковский "Выбор невесты царём Алексеем Михайловичем"
 Мария Ильинична была красива, воспитана в строгих традициях того времени, набожна, а самое главное, стольник Милославский принадлежал к придворной партии Бориса Морозова. Алексею Михайловичу новая невеста понравилась, хотя для того времени у них была довольно нетипичная разница в возрасте — 23-летняя Мария была на целых пять лет старше жениха.


Худ. Михаил Нестеров. Первая встреча царя Алексея Михайловича с боярышнею Марией Ильиничной Милославской (Выбор царской невесты). 1887
Это, однако, не помешало состояться венчанию молодых 16 января 1648 года.

Свадьба Алексея Михайловича и Марии Милославской была, скорее всего, самой скучной в истории русской монархии. Дело в том, что по настоянию царского духовника на ней не были допущены «кощуны, бесовские играния, песни студные сопельные и трубное козлогласование», а исполнялись духовные песни — так проявилось влияние на царя патриарха Иосифа, требовавшего строгого ограничения светских увеселений в стране.


После женитьбы царя Морозов довёл свой замысел до конца, женившись на Анне Милославской, родной сестре новоявленной царицы. Так воспитатель Алексея Михайловича стал не просто наставником царя, но и его родственником и оставался наиболее влиятельной персоной в государстве даже после того, как из-за его злоупотреблений вспыхнул Соляной бунт, участники которого требовали выдать Морозова на расправу.

Жену свою царь любил, ни в чём ей не отказывал, проявлял особые знаки внимания. Так, у Марии была личная библиотека и, помимо тоже личной мыльни (бани), такая редкость, как деревянная ванна.


Как истинный царь - Алексей Михайлович мог подарить жене дворец. Саввино-Сторожевский монастырь под Звенигородом: Царицыны палаты (1652—1654). Дворец был построен для царицы Марии Ильиничны Милославской — первой супруги царя Алексея Михайловича. Это одноэтажное здание с подклетом до 1828 года имело второй деревянный этаж. Здание делится на парадную и хозяйственную половины. Парадная половина состоит из трёх частей с отдельными входами: центральная часть — для царицы, боковые — для свиты.
Мария Милославская была одной из последних цариц, чья жизнь прошла, так сказать, в «старорусском стиле». Её участие в политике было сведено к нулю, подавляющую часть времени она проводила в своих покоях, вход в которые мужчинам, кроме царя, был категорически запрещён.

Её день проходил в кругу ближних дворовых или верховых боярынь. Этот чин чаще всего давался родственницам царицы и так называемым «мамкам», которые закреплялись за каждым царевичем и царевной. Все они вводились в чин специальным царским указом и получали жалованье до 50 рублей в год. Среди дворовых боярынь Марии Ильиничны Милославской упоминаются Екатерина Фёдоровна Милославская, Авдотья Михайловна Хованская, Анна Михайловна Вельяминова, Домна Никитична Волконская и другие. Помимо верховых боярынь, окружение царицы составляли казначеи, ларёшницы, кормилицы, псаломщицы, мастерицы, сенные боярышни, постельницы, комнатные бабы, карлицы и другие слуги более низкого ранга.


Торжественный выход русской царицы Марии Ильиничны (Милославской) в церковь.
Главными событиями каждого дня были посещение церкви, домашние хлопоты и ужин, который Мария обычно разделяла с мужем.

Много времени уделялось делам духовным. В обычные дни царица молилась в домовой церкви, в праздники совершались торжественные выходы в кремлёвские соборы и выезды на богомолье в ближние и дальние монастыри.


Вешний поезд царицы на богомолье при царе Алексее Михайловиче, Худ. Вячеслав Григорьевич Шварц
В дни главных христианских праздников — Рождества и Пасхи — Мария Милославская принимала в Кремле приглашённых боярынь, отбором которых занимался один из доверенных лиц Марии Милославской. Такой приём обязательно включал в себя торжественный обед. Аналогично праздновались Преображение, Рождество Богородицы и царские именины. На обедах у царицы Марии обычно первенствовала её сестра Анна Ильинична Морозова, второе место занимала их мать Екатерина Фёдоровна.


Милославская Мария Ильинишна
Но всё-таки царицу нельзя было назвать кремлёвской затворницей. Мария Милославская активно занималась благотворительностью, причём заключалась она не в привычных для того времени раздаче милостыни и жертвовании денег монастырям. Во время царского похода 1654 года царица выделила средства на устройство по городам госпиталей для больных и увечных. Кстати, принимала участие царица Мария и в торжественных проводах русских войск на начавшуюся войну с Польшей, что до того не было принято.

И уж совсем революционными можно считать два официальных приёма, которые устраивала Мария Милославская во время визитов грузинской царицы Елены Леоновны в 1654 и 1660 годах.


Царская цитадель и церковь Архангелов (на фото) - это все, что сохранилось от 16-го и 17-го века города Греми, столицы Царства Кахети в Грузии.
Главным делом жизни для царицы Марии стало рождение детей. За 21 год брака она родила Алексею Михайловичу 13 детей — 5 мальчиков и 8 девочек.

Современники обратили внимание, что дочери Алексея Михайловича и Марии Милославской были крепче и здоровее мальчиков, которые росли хилыми и уже в юности страдали тяжёлыми недугами.

Сама Мария Ильинична Милославская умерла 13 марта 1669 года от родильной горячки спустя пять дней после рождения своего последнего ребёнка, дочери Евдокии. Девочка не выжила, прожив два дня и умерев на три дня раньше матери.


Изображение царицы Марии Ильиничнына иконе «Кийский крест»,изограф Богдан Салтанов, 1670-е годы
С этой драматической историей связана одна загадка, ответа на которую историки не знают до сих пор. Новорожденную нарекли Евдокией, несмотря на то, что у Алексея Михайловича и Марии Милославской к тому времени уже была одна дочь с таким именем. Евдокии Алексеевне Старшей в тот момент было 19 лет, и что заставило родителей дать то же имя её сестре — непонятно.


Ф. Я. Алексеев. Спасские ворота и Вознесенский монастырь в Кремле. 1800-е
Первая супруга царя Алексея Михайловича была похоронена в Вознесенском соборе Вознесенского девичьего монастыря Московского Кремля. После его разрушения в 1929 году останки царицы Марии Милославской были перенесены в подвал Архангельского собора Московского Кремля.

Для опоздавших! Царь Алексей Михайлович: детство (проект "История в картинках")  смотрите: http://cont.ws/post/225925


Источник: cont.ws.
Рейтинг публикации: