Детство и дедство

                А не читает ли мелкий эту мою серию?               

   Утром. Стоим на «Т»-образном, никого не трогаем. Выглядываем трамвай. Он же как появится на горке, у него там первая и последняя перед нами остановка, мы тут же по-спецназовски натренировано начинаем совершать немыслимые по своей скорости в обычной жизни вещи: доедаем бутеры (его зона ответственности), вешаем ему за спину рюкзак (моя), я снимаю перчатки, он натягивает на рот-нос снуд, я – на то же самое, только своё – маску, совершаем спринтерский забег на пятьдесят метров к нашей остановке. Нелегко, но мы справляемся. Осечек пока не было.
   Стоим, значит, всё как обычно. Фонари да фары машин слепят, ветер в лицо дует, глаза слезятся. И тут сзади к зайцу подкрадывается мама. Успела на трамвай, выходит. Не всегда же ей опаздывать, в самом деле. Прижимается слегка животом к его спине и, как мне показалось, своим голосом вопрошает:
  - Не подскажете, где здесь туалет?
   То ли шапка приглушила звуки, то ли редко видятся в последнее время, но ребёнок голос мамы не узнал. Только что весело напевавший какое-то беззаботное «ля-ля-ля», застыл посуровевшим вмиг лицом и с опаской, подозрительно, постепенно с нескрываемой тревогой расширяя глаза до размера блюдец, ме-е-едленно повернул голову влево-вверх.
   Различив там, слева-вверху, мамину улыбающуюся физиономию, успокоил свои нервы, сказал «тю» и расхохотался с нами за дружную компанию. Настроение у всех и без того было отличным, а теперь побило все рекорды отличия. Быть «пятёркам».
   Одна таки была. По английскому. Но это так, к слову. Заяц, каким-то непостижимым образом затесавшись в толпу пищащих первоклашек, автоматными пулями выскакивавших из дверей на часовую беготню перед продлёнкой, неожиданно без опоздания обнаружился буквально визави. Нисколько не удивившись самому факту встречи, мы собрались идти домой. Пешком. Это было его решение.
  - Кстати, ты теперь знаменитость местного масштаба: уже вчера Артур, а сегодня две мамы твоих соучеников, Вадика и вообще не знаю, кого, поздравили меня с твоей вчерашней победой. Одна в сквере на встречных курсах, вторая – уже здесь, во дворе.
  - Да. А ты не знал?
  - Откуда мне было знать, если раньше не поздравляли?
  - Логично. Ну, теперь знай.
   Стартовав с мысленной команды «кругом-марш», ребёнок чуть было не раздавил в кляксу малюсенькую белую собачонку неизвестной мне породы с хвостиком торчком, виляющим любому метроному на зависть, которая не ко времени подкралась к нему сзади, как утром мама, только в районе щиколоток и беззвучно. Собачонка с перепугу чуть не выпрыгнула из своей бордового цвета рубашки. Отскочила и прибилась к ногам хозяйки, трясясь всем стремящимся к нулю тельцем.
  - Ой, собачка… Ну что же ты? Осторожнее надо быть… – Ласково проворчал мелкий, и мы выдвинулись в путь-дорогу.
  - Сегодня на перемене двое каких-то пацанов играли в какую-то совершенно дурацкую игру. А я стоял и смотрел на них с каменным лицом. И думал про себя: «Ну и придурки…»
   Выяснить, в чём заключалась игра в целом и её дурацкость в частности, мне не представилось возможным, так как тут же из зайца выскочила следующая новость:
  - У меня сегодня случились проблемы с животом. Я вынужден был встать в пять часов… В пять часов! Представляешь?
  - Охотно. Меня черти поднесли в то же время.
  - Так вот. Пошёл в туалет и заснул на туалете. Потом всё-таки проснулся, перебрался на кровать, только голову положил на подушку, и тут затрезвонил будильник! Прикинь?
  - Да ладно тебе! Не всё ли равно, где выспаться – в кровати, или на унитазе? Попа есть, провалиться не судьба, сиди себе спокойненько и спи на здоровье!
  - Всё равно обидно.
  - Согласен. Немножко таки да. А я вот не выспался. Спать хочу – умираю!
  - Деда, не умирай, ты нам нужен живым! Придём – садись в своё любимое кресло и спи. Нужно слушаться своего организма. Не надо с ним спорить.
   Понемножку болтая о том, о сём, мы неожиданно пришли домой. В качестве встречающего почётного (как и понечётного, собственно) караула была бабушка Т.
  - Заяц, ты переоденься и, если дома ничего не найдёшь поесть, приходи сразу к нам. А то опять, как вчера, сядешь за компьютер, заиграешься, забудешь и останешься голодным! – Провела инструктаж довольная «пятёркой» по английскому бабушка. Хотя уже можно было бы и привыкнуть…
  - Что, правда? – Спросил я у мелкого.
  - Было дело… - Опустил очи долу ребёнок, играя раскаяние.
   Проводил я его к их дому, возвратился, слышу, бабушка Т. подозрительно хихикает. При этом явно не в телефон: по телефону все обычно орут, как на пожаре соглядатаи. «Что там такое?» - Лениво подумал я и сразу переключил мысль на предстоящий обед из плова и чая.
   Только-только разинул рот для приёма первой ложки вкусняшки, а плов даже в моём исполнении не нуждается в рекламе, заявляется на пороге комнаты бабушка Т. собственной персоной:
  - Знаешь, как называются твои простыни?
   Хороший вопрос… Синонимов, вроде бы, не встречал, бирок на тех двух простынях, которые недавно покупал – тоже… О чём она вообще?
  - Заяц записал условие задачи: «Ткань длиной 10 метров 80 сантиметров разрезали на шесть дедских простыней…»
  - А что такого? Да, дедские – и? Дедство – это то же детство, только вкуснее. И меня вполне устраивает длина метр-восемьдесят, а кому из дедов мало – пусть свернётся калачиком. За первое время ничего с ним не случится, а там, глядишь, и наш ребёнок научится правильно не только считать, но и писать.
   И подумал: «Гм… А не читает ли мелкий эту мою серию рассказов о нас? Или сие есть простое совпадение?..»
   А заяц, между тем, пообещал, что придёт обедать к нам, но сначала часик поиграет на компьютере, дома всё переиграл, поел у себя и сидит, режется на компе в какую-нибудь стрелялку или догонялку. В три придёт уроки делать. Как всегда.