de omnibus dubitandum 119. 158

ЧАСТЬ СТО ДЕВЯТНАДЦАТАЯ (1918)

Глава 119.158. ВОЙНА…

    Военные представители Антанты, конечно, как и немцы, косились на развевающийся над Учредительным Собранием красный флаг и также на социал-демократическое Правительство Грузии.

    Симпатии их были на стороне армян. Кроме того, в армянских войсках было много офицеров – русских. Грузинское офицерство называло армянские войска "7-й Деникинский корпус". Конечно, у армян были другие более глубокие причины атаковать Грузию, тем более, что между Правительством Армении и Грузии шли переговоры. Находясь в отставке, я пишет генерал Георгий Квинитадзе, не был в курсе этих переговоров.

    В декабре 1918 года немецкие войска ушли из Закавказья, а на их место вошли английские части, которые оставались в регионе до июля 1920 года. 9 декабря 1918 года началась Армяно-Грузинская война.

    После поражения Турции в Первой мировой войне в Грузию был угнан весь подвижной состав железной дороги, с её стороны был заблокирован любой подвоз продовольствия в Армению.

    В Армении, получавшей 2/3 грузов с севера, начался голод, из-за грузинской блокады. Грузинские войска заняли районы Ахалкалаки и Лори. На эти же территории, где основным населением были армяне, претендовала также и Армения. Армения и Грузия начали обмениваться нотами протеста.

    Ноябрь — занятие армянскими войсками Ахалкалакского (население: 76 446 армян против 6 578 грузин) и Борчалинского (население: против 63 148 армян проживало всего 7 533 грузин) уездов Тифлисской губернии.

    6 декабря 1918 года — завершение эвакуации турецких войск из Азербайджана и Армении.

    9 декабря 1918 года — начало боевых столкновений армянских и грузинских войск в Ахалкалакском и Борчалинском уездах, продолжившихся до 31 декабря 1918 года.

    12 - 14 декабря 1918 года — грузино-армянско-английские трёхсторонние переговоры в Тифлисе. Соглашение о высадке в Грузии английских войск. Нападение армянских формирований на грузинские части в городе Санаин, Борчалинского уезда Тифлисской губернии.
   
    15 декабря 1918 года — высадка английских войск в Поти.

    25 декабря 1918 года — английские войска в Тифлисе.

    26 декабря 1918 года — завершение эвакуации германских войск из Грузии.

    31 декабря 1918 года — заключение перемирия между Арменией и Грузией в Тифлисе, при посредничестве англичан.

    1 января 1919 года — соглашение между Грузией и Арменией на мирной конференции в Тифлисе, по которому до решения Верховным советом Антанты вопроса о границах между Грузией и Арменией северная часть Борчалинского уезда передавалась Грузии, южная Армении, а средняя (в ней находились Алавердские медные рудники) объявлялась "нейтральной зоной" и административно подчинялась английскому генерал-губернатору.

    Армяне, атакуя Грузию, не могли рассчитывать овладеть Грузией; несомненно, они это знали и вряд ли даже под подстрекательством Деникина и, возможно, представителей Антанты (всего двух капитанов, одного англичанина и одного француза) рискнули бы воевать с Грузией.

    В 1919-м году Грузинское Правительство издало книгу "Из истории Грузино-Армянских отношений" на русском языке. Эта книга попала мне в руки уже в эмиграции, и, приготовляя свои воспоминания к изданию, в 1955-м году я счел необходимым добавить несколько слов на основании этой книги.

    Переговоры с армянами вел Сосико Мдивани, неудачный дипломат в Армении в 1918-м и затем в Турции в 1921-м году, передавший Батуми туркам.

    Из написанного в этой книге выясняется, что наши лидеры с 1917-го года обещали армянам те грузинские области, где большинство было армян, и это, вероятно, вследствие плохо понятого и неправильно примененного принципа самоопределения народов.

    Дело в том, что испокон веков Грузия давала приют бегущим из Турции армянам, как сейчас все страны дают приют убегающим из России. Конечно, мы могли бы согласиться на исход из Грузии армян к себе в новообразовавшуюся родину, но вовсе не передавать территорию, которая всегда составляла часть Грузинского государства.

    Что касается подготовки к войне со стороны Грузии, то таковой совершенно не было, ни внешнеполитической, ни военной. Армяне это знали и, будучи уже готовы к войне, они рассчитывали сразу захватить облюбованные ими области и, верно полагая, что представители Антанты остановят войну, а может быть, даже имели их согласие на это.

    Кровь грузин лилась с 8-го декабря, а мобилизация была объявлена лишь 18-го декабря, и это тогда, когда бои шли в 60-80 верстах от столицы. Скажу больше, 12-го декабря с особым торжеством праздновали день взятия арсенала Народной Гвардией, для большего торжества которого, как я узнал позже, из Екатериненфельда, театра военных действий, была вызвана в Тифлис конница Гвардии.

    18-го декабря, в день объявления мобилизации, я пошел к начальнику генерального штаба ген. Андроникашвили и заявил ему, как старшему начальнику офицеров генерального штаба, что я, себя предоставляю в полное его распоряжение и он может меня использовать на любой должности генерального штаба или другой, включительно до начальника разведческого эскадрона.

    Тут же я его спросил про обстановку; он сказал, что мобилизация объявлена, что через несколько дней будут войска, которые и пошлются на фронт, а что эти части, которые имеются под рукой, посылаются на помощь к ген. Георгию Цулукидзе*. "Куда же", – спросил я. "В Санаин", – ответил он, – "туда сегодня уже пошел эшелон полк. Вачнадзе".

*) ЦУЛУКИДЗЕ Георгий Давыдович (груз.)(23.04.1860-20.05.1923 н.ст.)(см. фото) - Православный. Из дворян. Князь. Образование получил в Елисаветградской военной прогимназии. В службу вступил 19.07.1876. Окончил Тифлисское пех. юнкерское училище. Выпущен Прапорщиком (ст. 09.09.1880) в 156-й пех. Елисаветпольский полк. Подпоручик (ст. 06.05.1883). Поручик (ст. 06.05.1887). Штабс-Капитан (ст. 01.07.1893). Окончил Офицерскую стрелковую школу "успешно". Капитан (ст. 06.05.1900). Командовал ротой (11 л. 10 м.). Подполковник (ст. 30.07.1905). Полковник (ст. 06.12.1910). В 03.1914 в рядах 4-го Кавказского стрелкового полка. Переведен в 77-й пехотный Тенгинский полк (ВП 07.04.1914). Участник мировой войны. Командир 11-го Кавказского стрелкового полка (09.01.1915-15.02.1916). Награжден орденом Св. Георгия 4-й ст. (ВП 07.01.1916). Командующий бригадой 5-й стр. дивизии (15.02.-18.02.1916). Ген-майор (пр. 18.02.1916; ст. 25.09.1915; за отличия в делах...) с утверждением командиром бригады (с 18.02.1916; на 10.07.1916 в должности). Командующий 174-й пех. дивизией (07.02.-22.08.1917). Командующий 67-й пех. дивизией (с 22.08.1917). В 1918-21 служил в грузинской армии. После установления сов. власти в Грузии арестован в 02(03).1923 органами ГПУ по обвинению в участии в подпольной организации "Военный центр". Расстрелян.
Награды: ордена Св. Станислава 3-й ст. (1906); Св. Станислава 2-й ст. (1910); Св. Анны 2-й ст. (ВП 16.05.1914); мечи к ордену Св. Анны 2-й ст. (утв. ВП 14.12.1915); Св. Георгия 4-й ст. (ВП 07.01.1916); Св. Владимира 3-й ст. с мечами (ВП 08.03.1916); Св. Владимира 4-й ст. с мечами и бантом (ПАФ 14.04.1917).

Источники:
Залесский К.А. Кто был кто в Первой мировой войне. М., 2003.
"Военный орден святого великомученика и победоносца Георгия. Биобиблиографический справочник" РГВИА, М., 2004.
Гогитидзе М.Д. Грузинский Генералитет 1699-1921. Киев. 2001. Информацию предоставил Илья Мухин (Москва)
Список полковникам по старшинству. Составлен по 01.03.1914. С-Петербург, 1914
Список генералам по старшинству. Составлен по 10.07.1916. Петроград, 1916
ВП 1914-1917 и ПАФ 1917. Информацию предоставил Вохмянин Валерий Константинович (Харьков)
ВП по военному ведомству//Разведчик №1225, 22.04.1914
ВП по военному ведомству//Разведчик №1231, 03.06.1914
Русский Инвалид. №301, 1915

    "В Санаин, – сказал я, – ни одного человека нельзя посылать туда, напротив, все надо скорей вытаскивать назад, в Садахло; если можно, остановите скорей эшелон Вачнадзе". Он мне ответил, что он лично ничего не может сделать, так как Главнокомандующим назначен ген. Гедеванишвили, а к нему начальником полевого штаба ген. Имнадзе, но что он скажет им об этом моем мнении. Я ушел от него, подтвердив, что буду ждать его назначения.

    На другой день я узнал, что формируется офицерский полк. Эшелон Вачнадзе не был остановлен и у Айрума, потеряв треть состава, расстреляв все патроны и окруженный со всех сторон в ущелье-щели, попал с остатками в плен. Мало того, оказывается в эту Санаинскую щель, были посланы броневые поезда и гаубичная батарея, которые в этой местности, конечно, не были пригодны. Все это меня до крайности угнетало и удивляло, как удивляло составление какого-то нового полевого штаба, который, конечно, при наличии генерального штаба и незначительности нашей территории являлся совершенно лишним учреждением. Ужасно было состояние моей души; я прямо не находил себе места. Мне было обидно за родину, так глупо попавшую впросак, мне было обидно за армию, несущую в течение уже 10 дней одни неудачи, мне было обидно за умиравших бойцов, поставленных в невозможные условия борьбы, и это под звуки тифлисских торжеств 12-го декабря гвардейского праздника, годовщины взятия арсенала; мне было больно за своих боевых товарищей, героев последней войны, и здесь обреченных на позор, ибо, заслуживши высшие боевые награды за бои с серьезными противниками, здесь они были поражены, несомненно, слабейшим врагом; мне было обидно за все, что делалось, и в то же время я сознавал, что совершенно не в силах чем-либо помочь, я был обречен на бездействие и должен был ждать. На третий день я решил пойти и записаться в офицерский полк рядовым бойцом. Бездействие и молчаливое созерцание всего происходящего было нестерпимо. Как раз, когда я надевал пальто, чтобы идти записываться в офицерский полк, приехал офицер из штаба с запиской от ген. Андроникашвили, предлагающего мне на выбор две должности: начальника штаба к ген. Магалашвили, формирующему Добровольческий корпус, или начальника штаба дивизии к ген. Мазниашвили.

    Я пошел в штаб. Там в кабинете ген. Андроникашвили я встретил ген. Гедеванишвили, который стал мне советовать принять должность начальника Добровольческого корпуса, который, по его словам, самое большее, через две недели будет сформирован.

    Мне было грустно, но я не мог не улыбнуться. Теперь для всякого ясно, что он не мог сформироваться так быстро и что, во всяком случае, до его сформирования война, если бы не была закончена, то, во всяком случае, решительные бои разыгрались бы без участия этого корпуса. Я ответил сдержанно, что я приму тот штаб, который будет действовать на поле сражения завтра же, и что мне все равно быть начальником штаба корпуса или дивизии; поэтому, если ген. Мазниашвили ничего не имеет против, то я, пойду начальником штаба к нему.

    Мазниашвили был тут же и выразил свое согласие. Мне в первую минуту показалось, что он как будто не особенно доволен этим; возможно, что это было не так и, мне это подсказала моя, быть может, в этом случае чрезмерная подозрительность.

    В следующую минуту я это объяснил его конфузливостью получить к себе в начальники штаба своего бывшего начальника.

    Сам Мазниашвили лучше это знает; во всяком случае мы, начали наше общее дело в добром согласии и так же его закончили. В это время в кабинет вошел Военный Министр и, узнав, что я иду начальником штаба к ген. Мазниашвили, выразил мне свое удовольствие.

    Тут же возбудился вопрос об офицерском полку; кажется, я послужил причиной; я признался, что сегодня уже шел записываться в этот полк. Выяснилось, что командиром этого полка назначается полк. Нарекеладзе, который уже начал формирование.

    Я не мог не вмешаться и выразился, что во главе такой части, как офицерский полк, должно быть назначено лицо с авторитетным и почетным именем и что таковым является наиболее подходящим полк. Бакрадзе, отличный строевой офицер и с 2-мя офицерскими Георгиевскими крестами. Ген. Гедеванишвили стал отстаивать кандидатуру полк. Нарекеладзе. Военный Министр приказал сейчас же назначить полк. Бакрадзе. Я ушел из штаба и в тот же день вступил в свою должность.

    Мазниашвили в своем кабинете встал со своего кресла, посадил меня туда и сказал: "Вот тебе карта, бумага, чернила, карандаши, перья. Орудуй". Я начал свою работу.

    Между тем дела шли неважно. Ген. Георгий Цулукидзе отошел к Садахло. Я каждый день утром и вечером был в штабе и узнавал о положении наших войск. Ген. Имнадзе, начальник полевого штаба, рисуя обстановку и указывая по карте расположение войск ген. Цулукидзе, сказал, что, вероятно, телеграмма перепутана, ибо не может быть такого расположения наших войск.

    Действительно, наши войска стояли вокруг Садахло на предгорьях и были, собственно говоря, окружены противником; все высшие точки окружающих гор были в руках противника.

    К сожалению, это оказалось правдой, и на следующий день ген. Цулукидзе после боя едва-едва отошел в направлении на Ашаги-Сераль. Насколько труден был отход, может свидетельствовать тот факт, что части принуждены были отходить по правому берегу р. Дебеда-чай, а не по левому ее берегу, где проходила дорога на Ашаги-Сераль. Батарее Цагурия, проходившей по этой дороге, пришлось шашками проложить себе дорогу. Полк. Цулукидзе был отозван и вместо него был послан ген. Сумбаташвили с подкреплением в несколько сот человек. 23-го декабря ген. Мазниашвили и я выехали на ст. Ашаги-Сераль. В это время мобилизация еще не была закончена. Мобилизация была объявлена 18-го декабря только 4-х возрастов, но сверх того была масса добровольцев.

    Надо сказать, что во время Батумской эпопеи на оборону Батуми откликнулась главным образом западная Грузия; на войну с армянами откликнулась уже вся Грузия; война оказалась весьма популярной, а близость врага к Тифлису и наши неудачи лишь возбуждали и воодушевляли народные массы. Враг был всего в 2-3-х верстах от Тифлиса и, прежде всего надо было выиграть время.

    Ген. Мазниашвили и я подъехали к станции Ашаги-Сераль; нас встретил ген. Сумбаташвили. Увидев меня, он сказал мне: "И вы тоже приехали сюда замарать свое имя". "Оно так замарано", – отвечал я, – "что бояться больше его замарать не стоит".

    Обстановка была следующая. Остатки войск полк. Цулукидзе, всего менее 200 человек, отошли по правому берегу Дебеда-чай или иначе Бомбак; ген. Сумбаташвили отряд, т.е. те несколько сот человек, которые он привел в подкрепление полк. Цулукидзе, оттеснив передовые части противника, были всего в 2-3-х верстах к югу от Ашаги-Сераля по направлению на Шулаверы.

    Как докладывал ген. Сумбаташвили, он прибыл тогда, когда полк. Цулукидзе уже начал отступать. Часть своих сил он выслал вдоль железной дороги с целью принять на себя отходившие части полк. Цулукидзе, а с остальными повел наступление вдоль шоссе на Шулаверы; остаток сил, что-то около 150 человек, держал в Ашаги-Серале, но к нашему приезду пришлось их израсходовать на подкрепление участка, ведущего бой на Шулаверском направлении.

    Итак, на правом берегу р. Дебеда-чай весьма жидко; вдоль железной дороги так же; на Шулаверском направлении в этот день овладели одной из вершин, но затем наступление приостановилось. Действия и распоряжения ген. Сумбаташвили должно признать правильными; несомненно они были рискованными, но только такими действиями можно было приостановить наступление армян, уже две недели имевших успех и вследствие этого наступавших с приподнятым настроением.