А виновата ты лишь в том, что мама хочет кушать 59

Глава 59

И, как это не удивительно, но к нему она прислушалась. Меня сопроводили в ЛОР-отделение в качестве подопытной свинки, так как никто из простых лор-врачей пластических операций там никогда не делал. Хирург, который меня оперировал, имела божественный дар, как ЛОР-врач, но к пластике не имела никакого отношения. Она даже не прошла никакие специализированные курсы. Но так как тенденция и мода на исправление даже нормальных носов набирала обороты, она решила освоить эту смежную профессию прямо на практике. И тут подвернулась я. Да. Я была первой пациенткой, которую она оперировала и восстанавливала мне не только внутреннюю носовую перегородку для нормального дыхания, но и исправляла внешние дефекты всего носа. Матери мы не рассказали, что для нормального дыхания достаточно исправить внутреннюю часть, и это дало мне возможность исправить форму всего носа и вернуть ему первозданный вид!

- Ну, и что ты думаешь, это как-то изменит твою жизнь? Как была дундуком, так и останешься! Или, может, ты думаешь, что красивее от этого стала? Так особо ничего и не изменилось. Не понимаю я, зачем вообще все это было затевать! - авторитетно заявила мама.

-Ааааа!!!!!….. - мои глаза заволокли слезы, а в душе все сжалось в один тугой комок от ощущения тщетности моих попыток исправить то, что изменилось в моей внешности из-за той детской травмы. Неужели все было зря? А вся эта боль во время операции? Неужели я зря все это вытерпела? Я шла и молча плакала, давясь слезами и соплями, и вспоминая все, через что я прошла во время исправления носа.

Ночь перед операцией я вообще не могла спать, так как сильно боялась и переживала. Утром мне сделали укол и повезли на кресле через первый этаж в оперблок. Там с меня сняли всю одежду и вместо нее надели халат, колпак и бахилы. Затем завели в операционную. Я уже качалась к тому моменту и перед глазами все плыло. Положили на кушетку с приподнятым подголовником. Сделали два укола в нос с обеих сторон, через некоторое время нос казался огромным, таков эффект от местной анестезии. Дальше надрезали кончик и всю кожу задрали к основанию носа.

А потом началось самое интересное - стали долбить долотом и молоточком. Как папа Карло стругал Буратино, так этот талантливый доктор строгала мой нос. Кровь лилась под большим напором прямо в горло, я еле успевала ее глотать. Спустя час мне дали пять минут перерыв, и на мой вопрос про общую анестезию ответили, что у них нет откачивающего аппарата, и я могу захлебнуться собственной кровью, так как глотать я ее уже не смогу, когда меня введут в общий наркоз, поэтому придется потерпеть. И мы продолжили: доктор долбить, а я терпеть.

Если я скажу, что это было не больно и не страшно, то это будет ЛОЖЬ. Было и больно, и неприятно, когда начали хрустеть и трещать кости. Очень разболелась голова от постоянного стука и долбежки в области лица. Потом отошла анестезия, а работа была еще не закончена,- вот тогда началась очень сильная боль. Доктор приняла решение свернуться поскорее и начала накладывать гипс. Когда меня привезли в палату, соседки сказали, что губы у меня были синие, а лицо белее снега. Я это помню смутно. Все стало чудовищно болеть. Глаза почти не открывались, а на утро под ними образовались синяки. Ведь, если по правде, то мне заново ломали нос, только уже под обезболивающим и профессионально. А потом несколько дней откачивали кровь из пазух, и ее было всегда много. А еще позже выяснилось, что гипс завалил перегородку и нос нужно переделывать. Меня отпустили домой на выходные, и в понедельник снова повезли на операцию, где я вновь испытала все то же самое. Потом снова откачки и прочистки носа, чтобы дышал, и так далее.

И вот после всех мучений я вся, такая красивая, иду домой, а мне говорят, что это все было впустую. Конечно, нос тогда не был доведен до совершенства. Спустя год доктор пригласила меня на исправление самого кончила носа, так как тогда она его немного подпортила, и он был неким набалдашником. Эту операцию я перенесла легче, и прошла она очень быстро и незаметно. Доктор пела и шутила со мной во время всей операции. В целом сразу после операции мне очень нравился носик, который мне сделали. Она вернула мне мой носик. И я ей очень благодарна. Мама же считала, что ничего не изменилось и мужиков у меня, как не было, так и не будет. Об этом ее посыле и о том, как он отразился на моей реальной жизни - чуть позже и в отдельной главе, а пока....

Работая в центре, я параллельно училась в колледже на юриста, поэтому мне было несложно составлять ответы на запросы сторонних организаций или на претензии пациентов. Обучение было заочным с двумя выездными сессиями в год. Во время сдачи экзаменов первый год мы с подружкой жили в студенческом общежитии. Все остальные сессии двухлетнего обучения в колледже мы жили на квартире у одинокой пожилой женщины, к которой постоянно приходил бывший любовник и устраивал выяснения отношений с обязательными драками. Все два годы я училась легко, но без особого интереса, до тех пор пока не начались уже непосредственные юридические науки. Лекции по арбитражному или уголовному праву пролетали как один миг. Я слушала и впитывала всю поступающую информацию. Мне настолько все нравилось, что я решила после окончания училища поступать в ВУЗ. Мы даже присутствовали на слушании одного уголовного дела об убийстве двумя молодыми людьми отца трех детей, который проходя вечером мимо них, попросил зажигалку. Слушание длилось три дня, и мы честно все три дня на нем присутствовали и даже вели собственное расследование, читая материалы дела.

Отучилась я очень легко. Можно сказать, играючи. Мне очень нравилось ездить на сессии в этот большой и светлый город . Мне легко давались все предметы.Вернувшись домой, я начала думать о том, чтобы сменить место работы и из так называемых разнорабочих пойти уже работать по специальности. Тем более, что в этом центре я воспринималась не как отдельная личность, а как дочь Великой Заведующей, которую, надо сказать, любили далеко не все, так как вела она себя не очень гуманно, мягко говоря. Продолжение следует...