***
«В чем особенность одесситов», тема «Ток-шоу», которая проходила в Нью-Йорке в прошлом году.
Накануне, я прилетел по приглашению друзей. Выступили около десяти бывших одесситов с рассказами о своих «подвигах» в СССР. Снабженческие находки, уловки в покупке женских сапог, финской колбасы и получения дачных участков…
Время пробежало быстро, и тут слово дали мне. После моего монолога участники долго аплодировали моей находчивости. Ток-шоу завершилось в пользу гордого звания «Одессит»!
В моем выступлении присутствовал неоспоримый факт тяги одессита к столичным театрам.
Дело было в Ленинграде, в 1979 году. Я находился в командировке, жил у друзей и получил прозвище «театральный везунчик». Дело в том, что мне удалось за неделю посмотреть шесть великолепных спектаклей с участием Лебедева, Лаврова, Юрского, Шарко и других гениальных актеров и актрис, в театре знаменитого Товстоногова. Билеты я покупал в день спектакля, за !,5 часа до его начала. У меня была отработана такая схема. Когда к театру подъезжала машина, я вежливо открывал двери, и спрашивал лишний билетик. Попадание было 90%! Учитывая мой театральный распорядок (я приезжал после спектакля где – то около полуночи) мои друзья после ужина ложились спать. К полночи я их будил звонком в дверь, и до 2 часов ночи мы весело пили чай, они слушали мой рассказ об увиденном очередном спектакле. Подтверждала мое присутствие на спектакле программка действа. Программки я коллекционировал и увозил домой.
От друзей я узнал что в «Доме Актера», состоится прощальный вечер Сергея Юрского, которого отстранили в театре от режиссерской деятельности и участия в спектаклях по настоянию первого секретаря Ленинградского обкома Романова.
Юркий давал прощальный литературный вечер перед отъездом в Москву в театр Моссовета.
Об этом друзьям сообщила их соседка, заслуженная актриса N.. Она предупредила моих друзей, чтобы я туда не совался, ведь даже ей не достался пригласительный.
Эта ситуация подействовала на меня, как красный плащ на быка, и в обозначенный день я бросился к Дому актера, за 2,5 часа до начала выступления моего любимого артиста.
До назначенного времени, я еще успел потолкаться в Гостином Дворе, где мне удалось «урвать» для сына финское пальтишко с капюшоном. Пальто мне завернули в плотную бумагу и перевязали тесьмой. По дороге в «Дом Актера», я заглянул в цветочный магазин и за 60 копеек купил целлулоидную бумагу. Обернув ею свою покупку, предварительно засыпав внутрь цветочных лепестков, я превратил пальто в подарочный цветочный шар.
На шару, или благодаря шару, мне удалось попасть в вестибюль. Далее ситуация развивалась следующим образом…. При 20 градусном морозе на улице вестибюль Дома Актера был спасительным оазисом. Вокруг собирались актеры и актрисы в красивых шубах, пыжиковых шапках и цветных шарфиках. У всех были спасительные пригласительные! Я обратил внимание на то, что в некоторых пригласительных указывалось количество приглашенных (один или два). И тут перед глазами замаячила удача… Молодая особа, которая кого-то ждала, неожиданно посмотрела на меня. Я сразу представился, назвавшись сотрудником сцены Русского театра из Одессы. «Я Одессит, и Вам выпал счастливый случай, помочь всей Одессе, в моем лице, побывать на этом прощальном вечере Сергея Юрского». Женское сердце дрогнуло, и вот уже я влетаю через полуоткрытую дверь в вестибюль дворца. Пробиваю дорогу свертком, похожим на огромный букет цветов. И только шагнув вглубь помещения, я услышал за спиной следующую фразу: «Танечка, это твой ухажер или уже муж?». Это была фраза директора «Дома Актера», которая сама выполняла в тот день роль билетера, Ответа я не услышал, так как уже начал раздеваться…. Мытарства были с моим свертком. Гардеробщица полагала, что это завернутый букет цветов, и не желала его греть среди пальто и шуб. Я согласился с её доводами, и пообещал развернуть букет ко второму отделению. Место для моего шара было найдено в самом холодном углу гардероба, возле старого холодильника. В зал я попал вовремя, но мест свободных не было. И только с третьим звонком я заприметил одно местечко. Это был центр шестого ряда. Когда потушили свет, я уже сидел, плотно привязанный к креслу своей удачей! Как впоследствии выяснилось, рядом сидела Наталья Тенякова – жена Юрского!
Перерыв встретил всех приглашенных легким ужином. Подкрепившись, я долго сидел в кафе и ждал, когда подойдет официант и предъявит счет. С третьим звонком в зал рванули и работники кафе. Я с трудом разместился на галерке. Второе отделение было еще более захватывающим. Поток стихов (Цветаева, Пушкина, Евтушенко, Кушнера, Бродского…) был настолько плотным , что, казалось время остановилось. Спустя три часа Юрского провожали стоя, нескончаемыми аплодисментами. Директор «Дома Актера» преподнесла Сергею Юрскому альбом фотографий его ленинградского творческого пути.
Домой, к друзьям я добрался, как обычно, в полночь. Меня ждал чай и тортик, спеченный хозяйкой дома. Тут раздался звонок в дверь, и на пороге появилась соседка, актриса N с яблочным пирогом.
Рассказ мой был длинным и обстоятельным. Актриса все время меня перебивала и просила уточнений. «Что читал Юрский в первом отделении, что во втором, что за меню было в буфете»?
Я обстоятельно все рассказывал по несколько раз. Завершил я свой рассказ фразой, сразившей недоверчивую гостью наповал. Я процитировал фразу Натальи Теняковой, которую подслушал, сидя рядом: «Я сменю свою фамилию и стану Юрской»!
После этого соседка друзей поверила в то, что одесситы могут все!
Летом того же года на гастролях в Одессе побывала труппа ленинградского театра, в которой принимала участие «моя спасительница Татьяна». Я преподнес ей огромный букет цветов, несмотря на её второстепенную роль в том спектакле. Она улыбнулась мне искренне.
Улыбка была точь-в-точь улыбкой, которой она ответила на вопрос директора Дома Актера: « Это ухажер или муж»?
P.S. Сергей Юрский был фактически изгнан из родного города. Неусыпный контроль КГБ довел его до невроза, он написал обо всем этом страшный и сильный роман «Игра в жизнь» – и на долгое время фактически ушел из театра, сосредоточившись на сольных моноспектаклях. Лучшего чтеца в семидесятых – восьмидесятых не было, он вернул на сцену Зощенко, читал Мандельштама и Бродского.
Красавец, атлет, артист в идеальной физической форме, знающий наизусть тысячи стихо-творных и прозаических текстов, он вышел на сцену «Гоголь-центра» на фестивале актерского чтения в декабре прошлого года и без запинки, без пропусков, без текста в руках читал Бабелевского «Фроима Грача» – последний и самый трагический из одесских рассказов; Юрский не любил реализма, давно перерос его. Любил он абсурд, острый гротеск, жестокую и язвительную насмешку, любил фантастические допущения и пародийные смещения.
Сергей Юрский умер совсем недавно. Он умер в очень непростое время, когда сбываются худшие предположения о человеческой природе, но нам оставлен ответ
как жить в его стихотворении: «Все начнется потом»
Свидетельство о публикации №220121001751