так уж бывает часть 1

                Часть 1
    Павел шел по родному городу и улыбался.  Он только вчера вернулся из армии, и все его радовало - и новые дома, и новые скверы, и подросшие деревья и то, что он успел еще захватить кусочек тепла, словно осень ради него не стала спешить со своими дождями, холодными ветрами и пасмурным небом. Деревья еще красовались в своем распрекрасном наряд из золота и багрянца, на клумбах красовались разноцветные хризантемы, и вовсю полыхала герань. Красота, да и только. Он дошел до кинотеатра и внутри защимило. Сколько раз он бывал здесь с Ариной, теперь вот с младшим братаном. Он не очень-то разрешал себе думать о ней, зачем? Раз так решила, значит, тому и быть. Он эту боль пережил еще на флоте. Флот, флот…  Какой умник придумал  на флоте служить три года? Павел и не думал, что известие об  Аринином  сватовстве  заставит его задыхаться и не спать по ночам. Днем было еще ничего, терпимо. Но стоило только закрыть глаза, как тут же перед ним всплывал ее образ. Он начинал обнимать ее, целовать до боли родное лицо, глаза, вдыхать запах ее волос и…задыхаться. Ему реально нечем было дышать, воздуха не хватало, сердце бешено колотилось и грозилось выпрыгнуть. Паша невольно садился на кровать, начинал ловить воздух ртом, стараясь поймать  побольше, и едва- едва приходил в себя. Закрывать глаза стало страшно, стоило провалиться в сон, как все повторялось, словно под копирку. И в то же время, так хотелось видеть Аришу рядом. Он начинал курить сигареты одну за другой и вспоминать все, что было между ними и что уходило, уплывало, ускользало. Павел и не подозревал, что такое могло  случиться.
   
 Они с Аришей жили на соседних улицах, знали друг друга с рождения. Павел был старше Арины на два года. Но в силу того, что день его рождения приходился на 30 ноября, а в год его набора   было очень много первоклашек,  его в школу не взяли. Павел помнил, как ревел на крыльце дома и гладил новенький портфель. Мать его была рада этому обстоятельству и на слезы сына внимания не обращала. Павлик родился семимесячным, слабеньким, немногим больше килограмма. Как удалось его выходить одному Богу известно, до года его держали в пуховых подушках и не давали ветерку на него дунуть. Но любая инфекция цеплялась к нему, как банный лист. В семье он был вторым ребенком, через два года родился еще один братик – Славик. Но   тот, как и старший Иван,  родился богатырем  и хлопот доставлял разве что шаловливостью. Виновником бессонных ночей был Павлик. «Пусть еще годок окрепнет»,- решила мать и как в воду глядела. Весь этот год Павлуша проходил с перевязанным горлом и больше смотрел во двор с окна, чем гулял. Это же повторилось и на следующий год, Павлик проболел половину первой четверти и всю вторую. Учительница попалась молодая и весьма своенравная. Приходила в дом Павлика два раза в неделю, всячески показывала свое недовольство знаниями горе-ученика и не уставала повторять, что ей за эти занятия денег не платят. Павлик от этого замыкался, со страхом ждал прихода учителя и, как казалось матери, болел еще больше. Положение  неудачного первоклассника видимо обсуждалось на педсовете. Нина Петровна, первая учительница старшего сына, хорошо знавшая семью, чисто из человеческого сочувствия и сопереживания не поленилась прийти в дом к родителям.
  - Анна Федоровна, по –дружески советую, забери документы сына. Придете на следующий год, я буду набирать класс и возьму вас безоговорочно, -начала она разговор с растерявшейся Павликовой матерью.- Нехорошо так говорить, но не к той учительнице вы попали,  заклюет она мальчишку, молодая еще, нетерпеливая. Сделает из него второгодника.
- Да как же, Ниночка Петровна,- всплеснула мать руками.- Ему же почти девять будет, смеяться над ним будут!
- Не будут, Анна Федоровна, им этого никто не позволит,- заверила Нина Петровна.- Не вижу другого выхода. В двух параллельных классах учащихся больше, чем в вашем классе, взять себе проблемного ученика добровольно никто не хочет, а заставить невозможно.- И, видя, как расстроилась мать, добавила твердым уверенным голосом – Анна Федоровна, все у вашего сына будет хорошо, приходите, забирайте документы, с директором я поговорю. Сергей Степанович фронтовик и знает жизнь не только с парадного крыльца. А   Павлику это время скучать не дадим. Будет прибегать ко мне, когда не будет болеть, и мы с ним будем заниматься.
   На том и порешили. Павлик прибегал от Нины Петровны довольный, веселый. Он оказался усидчивым и весьма способным к учебе мальчуганом. Что и как говорила ему Нина Петровна - никто не знает, но первого сентября он пошел в первый класс спокойно, безо всякого стеснения или волнения по поводу насмешек. Никто и не смеялся. Роста он был небольшого и среди новых  одноклассников  этим не выделялся. Да и среди первоклашек мало кто был с его или соседних улиц, знавших, сколько ему лет. В том году  совсем недалеко открыли новую школу, большую, со светлыми окнами, большим спортзалом, просторной столовой и огромным школьным двором. Почти все ребята записались  в нее, и Славка буквально выревел у матери разрешение пойти учиться вместе со своими друзьями. Сначала мать и слышать ничего не хотела. « Ишь, чо удумал, один будет в одну школу ходить, другой в другую, и буду я меж школами рваться»,- возмущалась она. Но отец оказался сговорчивее. Устав от Славкиного нытья и прислушавшись к рассуждениям старшего о том, что пацанячью дружбу ломать нельзя, пошел сам и записал малявку в новую школу. Матери сказал, чтобы отнесла туда Славкины документы, и что этот вопрос больше не обсуждается.  И, правда, в их семье авторитет отца был непререкаемым. А как иначе воспитать трех мальчишек.
   Первого сентября мать не знала, кого из сыновей вести за руку. На перекрестке увидела разнаряженную  девулю с соседней улицы.
- Карповна,- обратилась она к матери девочки, - возьми маво, а я Славку в новую  школу отведу .
- Да с удовольствием,- ответила молодая женщина.- Арина, доченька, возьми Павлика за ручку и идите вместе.
   Так началась их дружба. Утром Павлик ждал Арину на повороте, и в школу они шли вместе. В классе сидели за одной партой. Павлик вел себя, как старший  брат. Следил, чтобы никто Аришу не обижал, чтобы не ела сосульки, поправлял ей  растрепавшиеся от беготни по школьному коридору банты  и доводил после занятий до дома. Арина восприняла это как само собой разумеющееся. Болеть Павлик стал гораздо реже, то ли   нельзя было Аринку  без присмотра оставлять, то ли, наконец, стал перерастать, о чем не раз  говорили  врачи. Проблем с учебой не было никаких, с общением тоже. Павлика в классе любили. Он был необыкновенно добр ко всем и очень заботлив к слабым. Наверное, сказывались годы болезни, и он знал, как плохо быть без защиты. Их отношение с  Ариной  было воспринято сразу и всеми, как отношение родственников.
  - Нина Петровна, дорогая, как же я вам благодарна,- всякий раз при встрече говорила Пашина мама.- Вот Славка дуралей, не захотел к вам в  класс идти учиться.
- А что, у Славика какие-то проблемы?- поинтересовалась Нина Петровна.
- Да нет, что вы, с учебой Паша за ним следит, помогает, когда надо. А с поведением, сами знаете, у моих мальчишек все в порядке, за них стыдно не бывает,-  не скрывая гордости отвечала Анна Федоровна.

   В шестом  классе Арина вдруг изменилась. Пашина опека ей надоела. Она стала ему дерзить, находить разные поводы, чтобы задержаться в школе после уроков и не идти домой вместе  и, в конце концов, пересела от него к новенькой девочке, что пришла к ним в класс. Кроме того, Аринин отец, начальник строительного участка, получил большую квартиру, и   вся их семья переехала в новый дом в самом центре города. В другую школу Арина переходить не стала, но у них с Пашей не стало и утренних прогулок  тоже. Нельзя сказать, что это сильно расстроило Павла, его уже интересовали девочки постарше. Он стал замечать, что и формой тела, и поведением они отличаются от его одноклассниц. И красивые у них далеко не бантики на голове. Гораздо интереснее невесть откуда взявшиеся округлости в области груди, до которых страсть как хотелось дотронуться, как бы ненароком, и желательно не получить при этом по морде. Но это только в мечтах и то, наедине с самим собой. А так, жизнь текла как обычно, по своему расписанию: школа, дом, уроки, улица. Разве что прибавился питомник, где   стал с друзьями подкуривать взятые тайком у отца папиросы (отец был фронтовик и сигарет не признавал). Отец однажды заметил пропажу и когда выяснил, чьих рук это дело, сказал сыну, что курить можно только свои, купленные на деньги, заработанные своим трудом.  А брать втихую - все равно, что в чужой кошелек  залезть. Павлу еще никогда не было так  стыдно, лучше бы отец дал затрещину. Но разговор тот не забывал  и не курил даже во время службы.
   Беспричинная размолвка длилась больше года, пока однажды за ужином мать не стала рассказывать отцу, что Василий, что жил на соседней улице и съехавший в многоквартирный дом, умер «от инфаркту» прямо на работе. Теперь Павел понял, почему второй день Арины нет в школе. Решил, что завтра же сходит к ней, если снова ее не будет. Но Арина появилась в школьном дворе перед занятиями. Издалека завидев Павла, направилась в его сторону, постепенно прибавляя шаг, и почти  с разбега  кинулась ему на грудь, едва тот успел  развести руки. При всех, не стесняясь. Арина не плакала, она рыдала, прижимаясь к  Павлу. Свое горе она могла разделить только с ним и только от него была готова принять помощь. Ее слезы, пропитавшись через рубашку, жгли ему грудь, в которой и без того пылал пожар. Он все крепче обнимал Арину, словно старался задушить ее боль, и постоянно приговаривал: «Ариша, ну все, все, успокойся, успокойся». Павлу хотелось спрятать ее от всех невзгод, защитить от всех напастей, никогда не отпускать ее руку. Пришла старшая вожатая со стаканом воды, кто-то из школьников сказал ей, что у входа у девочки из седьмого класса истерика, и она поспешила на помощь. Арину напоили  холодной водой, сводили умыться. Кто-то из подошедших учителей спросил, сможет ли она заниматься, не пойти ли ей домой? Арина отрицательно покачала головой. Окончательно успокоившись, отыскала глазами в собравшейся вокруг нее толпе Павла, взяла его за руку. Так они и вошли в свой класс и снова вместе сели за свою парту.
   Теперь Павел старался утром выйти из дома пораньше и встретить Аришу если не у дома, то хотя бы по дороге. Из трех детей Арина, как старшая, была ближе всех к отцу, и теперь считала  себя ответственной за младших сестру и брата, хотя сама еще нуждалась именно в мужской опеке.  Павел понимал это каким-то внутренним чутьем и старался всегда быть рядом с ней. Он стал  ее «подружкой», которой можно и поплакаться, и поделиться с ней секретами, и  спросить совета.  От такой ее доверчивости Павел стал более ответственным и  более взрослым  во всем.
    Дни за днями, месяцы за месяцами летели, словно листья в осеннем саду. Вот и выпускной прошел. Пришло время окончательно определяться с профессией. Арина подала документы в медицинское училище в своем городе. Учиться на стороне она не смогла бы, у матери еще двое на пороге. Павел и трудиться не стал с поступлением. Военкомат второй год наступал на пятки. Умные дяденьки в форме все в толк взять не могли, как это он в 19 лет еще школьник и усматривали в этом чуть ли не измену Родине.
- Отслужи, сынок, исполни свой долг,- постановил на семейном совете отец. Павел согласился с таким решением. В те времена на не прошедшего Армию парня смотрели как на неполноценного, больного. Павел к этому времени вымахал ростом  выше отца и старшего брата, раздался в плечах, волосы закучерявились еще сильнее. Никто и не скажет, что родился "дохляком". Медицинская комиссия при военкомате признала его очень даже годным к прохождению военной службы, и загремел Павел в армию самым первым из одноклассников.
- Первым уйду - первым вернусь,- со смехом сказал он погрустневшей  Арине, обнимая и целуя ее. Он еще не знал, что их разлука будет такой долгой.
   
      Молодежи на проводах собралось очень много. Пели, пили, смеялись и веселились. Павел видел, что в Арининых глазах был серый туман и грозовые тучи, в любой момент грозившие разразиться ливнем. Ему не хотелось слез, и он не знал как себя вести. Решил не уединяться в надежде, что прилюдно Арина не даст волю чувствам. Арина же это расценила по-своему. Она и раньше замечала, что Павел задерживает взгляд на  более старших девчонках, и сейчас хохотушка Лиза, студентка пединститута и соседка Павла, была в центре всеобщего, в том числе и его, Павла, внимания. Павел постоянно держал Арину за руку, но, казалось, мало замечал ее, он почти не поворачивался в ее сторону. Ближе к полуночи решили прогуляться по улице. Анна Федоровна чуть задержала сына, давая какие-то наставления, и они с Аленкой заметно отстали от шумной компании. На одном из поворотов Павел свернул в проулок и увлек за собой Арину. Под  развесистым орехом он притянул ее к себе и начал целовать. То ли принятый алкоголь возымел свое действо, то ли предстоящая разлука придала смелость, но эти поцелуи были куда жарче обычных. У Арины покатились слезы, она не представляла, как будет жить без него, без его защиты. Павел был ее большим другом, ему можно было доверить все, возможно, поэтому у нее и не было близкой подруги. Павел стал собирать соленые капли губами на лице, на шее, опускаясь все ниже. Ощутив необыкновенную нежность девичьей   груди, Павел не мог от нее оторваться. Он даже осмелился и расстегнул верхнюю пуговочку ее кофточки. Арина не сопротивлялась.
     Нацеловавшись вдоволь, Павел и Арина направились домой. Арине хотелось услышать, что она любима, что Павел с нетерпением будет ждать ее писем, что очень хотел бы, чтобы она дождалась его с армии, но Павел молчал. Он просто крепко сжимал Аринины плечи и прижимал ее к своей груди. Ее брало отчаянье. Девушки, как известно, любят ушами, И Арине снова захотелось плакать. На этот раз Павел достал из нагрудного кармана носовой платок и со смехом промокнул ее слезы. Конечно, он любил эту беззащитную хрупкую девушку, но что-то мешало ему говорить об этом. Да и к чему говорить, когда вся его жизнь перед ней как на ладони, и в той жизни кроме Арины никого не было.
   Ровно в шесть утра автобус с новобранцами отправился в областной центр, а через два дня Павел прислал письмо, в котором сообщил, что ему предстоит служить на Черноморском флоте. И не два, а три года.

   Все эти воспоминания хаотичным роем пронеслись в голове, сразу и не понять,  было это с ним, или просто кто-то рассказал свою историю. Брать билеты в кино почему-то расхотелось, и Павел решил просто погулять по городу.
   Новость о том, что Пашка вернулся и бродит по центру, быстро облетела всех в ней заинтересованных. Добрая душа позвонила Арине и сообщила как бы между прочим, что видела его в компании ребят и девушек, что он здорово изменился в лучшую сторону, что был весел и на вопрос почему он без Арины, ответил, что детство давно закончилось. Арину это задело за самое больное, она и так в последнее время в ожидании Пашиного возвращения места себе не находила, все представляла, как произойдет их встреча и что они скажут друг другу. Но варианта «детство давно закончилось» не предвиделось. Она плакала у Лельки на плече от отчаянья, может быть впервые осознавая, что своим сватовством обрубила все концы их отношений.
  - Значит, я была только его детством, всего-то… Вот почему были такие сухие и редкие письма, - размышляла она вслух.
   - Арина, имей совесть, не вали с больной головы на здоровую. Ты же знаешь почему он так ответил. Что, ему нужно было сказать, что ты променяла его на Соловьева? И вообще эти слова были сказаны не тебе и не для тебя, не стоит так на них реагировать,-  как могла успокаивала ее Леля, - лучше вам   поговорить и объясниться друг с другом.
   Чтобы осуществить задуманное, решили на следующий вечер «выйти в свет» - нарядиться и погулять по тем местам, которые были особо любимы и значимы Арине и Павлу. В это время раздался телефонный звонок, однократно, и смолк.
   - Это Паша,  - заволновалась Арина,- это наш с ним сигнал! Быстро собираемся, он ждет меня у кинотеатра!
  - Арина, не дури, не забывай, что есть еще Ромка. Попробуй разобраться в себе спокойно, без эмоций. Давай, конечно, пойдем к кинотеатру, но сделаем так, как будто мы не кинулись к нему по первому зову, а просто едем с работы, решили вечером сходить в кино и вышли, чтобы заранее взять билеты. И вообще не факт, что это был Павел, возможно, кто-то ошибся номером и вовремя спохватился, - заключила все знающая Лелька.
   
     Но это на самом деле был Павел. Побродив часа три по городу, он вдруг ощутил жуткую усталость. Он был рад встрече со всеми, кого увидел, но той, что роднее всех, среди них не было. Ему захотелось увидеть Арину во что бы то ни стало, немедленно, сейчас же. Он попал в плен старых чувств и уже не мог из него вырваться. Арина жила недалеко от кинотеатра. В старые добрые времена  дефицита двушек Павел звонил ожидавшей сигнала Арише бесплатно, одним гудком.  Это означало, что он на месте и ждет ее. Вот и сейчас он повторил все в точности, как несколько лет назад и занял привычное место на их скамеечке. Павел понимал всю глупость своего желания и ожидания и все же не отводил взгляд от дороги, по которой должна была бы появиться Арина. А вдруг. Бывают же чудеса на свете.
   И чудо свершилось. Правда Арина шла со стороны автобусной остановки в сопровождении какой-то приятной девушки и весело щебетала. Казалось, она ничего и никого не замечает вокруг. Девушки явно направлялись в сторону кинотеатра. Павел как заколдованный, словно по чьей-то указке поднялся со скамеечки и направился им наперерез.
 - Какие красавицы и без охраны! Арина, поприветствуй своего друга детства! Столько лет не виделись! – нарочито веселым голосом произнес он, раскрыв объятия и обнимая Арину.- Представь меня своей подруге, наверное, это Леля?
   - Паша, откуда ты все знаешь?- Арина сделала удивленное лицо, после того, как Паша с Лелькой обменялись любезностями. – Мог бы и позвонить, что приехал.
   Павел не стал говорить, что позвонил бы, если бы она ждала этого звонка. Но начинать разговор с упреков совсем не хотелось, да и   не было у него никаких прав на упреки. Он ничего Арине не обещал и с нее не брал никаких обещаний. Три года назад он думал, что рано еще решать такие вопросы и с кем-то загодя связывать свою судьбу. Он по глупости думал, что вернется из армии, оглядится, и тогда уж видно будет с кем и как шагать по жизни, наивно полагая, что три года не внесут существенных перемен. Теперь он видел, до какой степени ошибался. Перед ним стояла необыкновенно красивая взрослая девушка. Густые вьющиеся каштановые волосы изящно собраны на затылке, тонкая талия подчеркнута поясом легкого плаща цвета горчицы,   туфли на тонком каблучке делали ее  походку еще более легкой. Но главным было не это. Главным было лицо. Павел мечтал увидеть ту, семнадцатилетнюю Арину, а встретил лишь похожую на нее. Глаза стали на много глубже и краше, и дело не в умело наложенной косметике, в них появился тайный манящий свет, хотелось погрузиться в них, заглянуть, что там, на дне. Короче, мимо такой не пройдешь, захочется оглянуться.
   Все это Павел сумел оценить мгновенно. Вслух же произнес на удивление спокойным голосом:
   - Моряк не привык нарушать покой мирных граждан, он привык охранять их покой. Так куда же вы путь держите?
   - Да вот с работы едем, решили билеты купить на последний сеанс, говорят, фильм хороший. А ты кого-то ждешь? Мы не мешает твоей встрече?-  Лелька решила съехидничать и хоть этим компенсировать вынужденную пробежку от Аришиного дома до предыдущей остановки, чтобы появиться из подъехавшего автобуса.
   - Меня бы очень устроило ваше общество, если вы не против, конечно,- Павел расплылся в неподдельной улыбке, а про себя подумал, что еще несколько минут назад был готов ждать Аришу на заветном месте, размечтался, что позвонит, и все будет, как прежде. Глупец, случайно повезло, сидел бы здесь до скончания веков.
   Получив согласие девушек, Павел пошел в билетную кассу. Лелька тут же зашипела на Арину:
   - Подружка, ты чего скисла? Лица на ней нет, случилось что?
  - Лелька, какой он красивый, он никогда таким не был,- тоскливым голосом прошептала Арина.
   - Ты у нас тоже не дурнушка, - подбодрила ее Лелька,- значит так, сейчас разбегаемся и встретимся вечером, когда глаз посторонних будет поменьше, поняла? Мы с работы, мы устали, мы должны отдохнуть.
    Все эти байки про работу и усталость Лелька любезно поведала подошедшему Павлу. Договорились встретиться за полчаса до начала сеанса у входа. Павел угостил девушек мороженым, и они на время распрощались.
   В девять вечера Павел ожидал подруг с букетиками белых хризантем. Они появились без опозданий, в хорошем настроении, и Арина показалась Павлу еще краше. Лелька взяла Павла и Арину под руки, словно это были ее сопровождающие. Естественно, встретили море общих знакомых и привлекли к себе их внимание. Лелька слегка прильнула к руке Павла, тот игру принял и свободной рукой накрыл ее руку. Кино, и только. Так и вошли в полный  зал: Павел, Лелька, Арина.
   Билеты были куплены, понятно, на последний ряд. После киножурнала Лелька шепотом обратилась к Павлу:
   - Паша, ты не мог бы поменяться со мной местами? Мне за этой теткиной капной ничего не видно.
   Увлеченная фильмом, Лелька не сразу заметила, что Аринина ладошка покоится в ладонях Павла. «Вот и хорошо», - подумала Лелька и больше не поворачивала голову в их сторону.
   Вышли из кинозала в хорошем настроении, правда кто от просмотренного фильма, а кто от магнетического действия соприкосновений. Лелька снова подхватила их под руки, и хоть вечер был необыкновенно хорош для прогулки, попросила проводить ее домой.
    Лелька считала, что сделала все, чтобы ребята имели возможность поговорить и обсудить происходящее. Нельзя одним махом перечеркнуть столько лет дружбы, они не должны расстаться чужими людьми, слишком много их связывало. Павел и Арина встретились еще дважды, прежде чем Арина призналась, что с Ромкой ей на много интересней. В их отношениях с Павлом было много из детства. С Романом же она чувствовала себя взрослой, любимой, желанной. Это были другие ощущения, куда более интересные, насыщенные, многообещающие. Павел к таким отношениям был то ли не готов, то ли они ему были неведомы. Но, так или иначе, история их романтических отношений была закончена. Они остались только друзьями.