Часть первая. Везунчик. 4

      Так начались его рабочие будни.
      В тот первый день он заселился в полковую гостиницу, познакомился с заведующей, соседом по комнате. Успел сбегать в магазин купить сигареты, кое-какие продукты, разложил вещи, выгладил повседневную  форму, завел будильник, а тут и ночь на дворе.
      Спал лейтенант плохо, всё переживал и думал: а что завтра?
      Но всё упростил командир, он и следующий день опекал молодого замполита. До обеда Романенко водил Шамина по объектам подразделения. Стас не предполагал что их, этих объектов в группе регламента так много, одна экскурсия по мастерской, огромному, высотой, как минимум с трехэтажный дом зданию, заняла не меньше двух часов, ещё автопарк, склады и что уж совсем Стас не ожидал, майор показал ему тыловое хозяйство группы. Сразу за мастерской, на двух сотках огороженной колючкой земли, стройными рядками красовались грядки с овощами, чуть дальше к лесу стояла парочка сараюшек. Майор с гордостью прокомментировал.
      – Нет такого в штате подразделения, однако в натуре вот оно, моё хозяйство, глянь – курятник, два десятка курочек, а справа свинарник.
      От свинарника в их сторону мчались два бойца.
      – О! И мои «хуторские» сыны здесь! Мамедов, лоб не расшиби! Вижу, что работаете. Ахмедов, какие новости от свинюшек, когда Маруся опоросится?
      Стас с удивлением смотрел на командира. Нет, это был  не командир группы, это был, как минимум председатель колхоза: на лице довольная улыбка, руки теребили нижнюю пуговичку на рубашке. Эти руки явно рвались к лопате, или к насесту в курятнике, а может к Маруське, что вот-вот должна дать потомство. Майор предстал перед замполитом в совершенно иной ипостаси. Шамин вспомнил вчерашний разговор в канцелярии и отточенные фразы командира: «…личное благополучие…, знание своей перспективы..., …главное сегодня в мозгах людей…» Он тогда ещё подумал, умница командир, так коротко и точно излагает ситуацию. А здесь – председатель колхоза и всё тут. И он представил, как Романенко копает картошку: хрясть лопату в землю, чуть подвернул и вниз, к земле её, к земле и вот она, картошечка – клубни крепкие, большие. Стас рассмеялся. 
      Настал черёд удивляться майору.
      – Ты что, комиссар? Что тут смешного?
      Стас смутился.
      – Да нет, я своё вспомнил, вспомнил, как мы в колхозе под Ригой картошку копали, там, правда, масштабы побольше. А смешно…, да ничего смешного, её богу.
Но, помню, мы всё время смеялись, беспричинно ржали. Наверно от того что молодые…
     Лицо майор стало серьёзным. Он взглядом окинул огород.
      – Да, здесь смешного мало. Вот этот огородик и вообще это хозяйство дает нашим офицерам и прапорщикам прибавку к столу. Перестройка, чтоб она пропала, помогает – полки магазинов пустые, цены бешеные, зарплата за ними не успевает. Хорошо командир полка глаза на всё это не просто закрывает, он душой наш труд поощряет. Правда, не все понимают. Тут как-то заместитель командира дивизии приезжал, наткнулся на моё хозяйство, какой леший его сюда занёс, не знаю. Вот уж рёву было!  Кричит: «Вы лучше боевой подготовкой занимайтесь и вместо огорода спортивную площадку сделайте!». Счас, разогнался!!!
Романенко осмотрелся, взглядом нашёл бревно, присел на краешек и замполиту кивнул, мол, садись, что уж там.
      И продолжил.
      – Как-то всё по дурному складывается. Жили, жили, не тужили и надо же – перестройка. Оно конечно хорошо: говорить можно, мысли свои высказывать, даже митинговать можно, а что толку? Улицу переименовать это раз плюнуть: была, положим, «Ленинской», стала «Горбачёвской». А накормить народ? О! То-то же. Или возьмём расформирование полка – ни сроки не понятны, ни перспективы. Я, к примеру, своё выслужил, календарей двадцать пять ровно, домик под Львовом есть, земля. А тот же Пальчиков:  выслуга восемнадцать лет, специальности нет, разведён, жилья нет. И какое у него будет настроение, а? Вот оно как.
Майор замолчал. Стас тоже молчал, но его молчание, больше  походило на растерянность. К чему Романенко всё это ему говорил? Зачем трогать больное. А впрочем, он прав, как-то всё складывается не по-людски…
       Романенко вдруг резко встал, тряхнул головой. И, уже к солдатам.
       – Ахмедов, вы хоть русский язык учите? Смотрите, проверю. Вот комиссар на днях подойдёт, побеседует. Идём, Станислав Николаевич. Нам ещё в казарму надо.
       Экскурсия по казарме не была весёлой. Ленинская комната разрушена. Романенко объяснил: «Реконструируем, подключайся, замполит, не ровен час, политотдел нагрянет, всю душу вымотают». Стенгазета июньская, и это надо подправлять. На телевизор смотреть тоскливо – задняя панель раскурочена и держалась на честном слове.
      – Да, замполит, это всё твои дела.
        И посмотрев на взгрустнувшего Стаса буркнул.
      – Впрочем, и мои тоже. Ладно, пошли штат посмотрим.
      Вжиться в тему Шамин не смог. В канцелярию без стука ввалился дежурный.
      – Товарищ лейтенант, вас вызывают в штаб полка, к замполиту.
      Настроение у Стаса сходу испортилось. Однако делать нечего, надо идти.
Романенко понял Шамина.
      – Может, я с тобой пойду?
      Вот уж нет, болельщики и сочувствующие здесь не помогут, надо самому научиться отбиваться.
      – Спасибо, товарищ майор, справлюсь.
      У кабинета замполита нервно теребя в руках какие-то документы, выхаживал старший лейтенант, тот которого он вчера видел в парткоме. Стас вежливо спросил офицера.
      – Вы к замполиту?
      Оторвавшись от бумаг старлей широко улыбнулся. И кивнул на дверь напротив кабинета замполита.
      – О! Борец за справедливость! Иди, иди, Лев Иванович сегодня  добрый. А я к командиру полка стою.
      Стас откашлялся, постучал в дверь и, услышав короткое «заходите», вошёл.
      – Товарищ майор, лейтенант Шамин по вашему приказанию прибыл.
      Замполит доклад не прерывал.
      – Садитесь Станислав Николаевич.
      Шамин отодвинув стул, присел. На столе перед замполитом лежало его личное дело. Папочка новенькая, завязки как девичьи бантики, вроде только разглажены.
      – Как устроились? Успели познакомиться с подразделением?
      Стас отчеканил.
      – Так точно! Устроился. С людьми знакомиться начал.
      Тимофеичев внимательно смотрел на Шамина
      – Что же, прекрасно. Присаживайтесь. Меня зовут Лев Иванович. С партполитаппаратом полка вы, как я понимаю, уже познакомились. И знаю, не без неприятности всё прошло, так?
      Стас молчал. Замполит продолжал.
      – Зря вы так с Александром Семёновичем. Человек он резкий. Да,  возможно. Но и вы гонор зря показываете.
      Шамин понял, сейчас пойдут нравоучения. И он был к этому готов, душой ощетинился. Замполит уловил настрой молодого человека.
      – Ладно, ты глазами меня не сверли. Не понял сейчас, так позднее поймёшь – я прав. Нечего амбиции показывать, на дело их направь. Итак, расскажите о себе, Станислав Николаевич.
      Стас, было, посмотрел на личное дело. Но и этот взгляд Тимофеичев уследил.
Похлопал по папке.
      – Это всё канцелярия. Ты о себе расскажи. Мать, отец, кто есть ещё в семье.
      Лейтенант молчал. И в самом деле, что он как тот ёж иглы выставил? Замполит мужик молодой, понимает, что к чему.
      И он заговорил.
      – Мама умерла чуть больше года назад, опухоль. Отец жив. Больше  в семье никого не. Дедушек и бабушек так же нет в живых, так что мне не очень повезло на родню. Да и отец…
      Стас споткнулся. Не хотел рассказывать подробности семейных дел, но вот прорвало… Замполит и это уловил.
      – Так что отец?
      Уж начал рассказывать, надо продолжать.
      – Да что отец. Мужик он у меня ещё молодой. Чуть больше года после смерти мамы прошло, решил оформиться с сожительницей. Я её только один раз на днях и видел. Роман был видимо скоротечным. Бате одному жить надоело, он тихонечко расписался, а в прошедшую пятницу привёл молодую в дом. Вот, мол, Стас, моя жена, люби и жалуй. Я вещи собрал и на вокзал, срок прибытия в часть был позднее на день, таким образом, я в воскресенье и приехал.
      Замполит не перебивал.
      – Так что, товарищ майор, отрезан дом. Оно может и к лучшему. Мать меня всегда понимала, а с отцом как-то не складывалось. Он у меня мужик неплохой, но вот расстались как-то неправильно. Я ещё об этом подумаю.
      Тимофеичев слегка тряхнул головой.
      – Подумай, подумай. И отцу наверно не сладко? А невеста есть. Негоже замполиту одному жить. Дом нужен. Руки заботливые рядом нужны.
      Стас пожал плечами.
      Конечно, женщины у него были, но даму сердца не встретил. К выпуску его однокурсники женились пачками, в четырёх семьях уже и детишки были. А у него как-то всё не срасталось, то ветреные девчонки попадались, то слишком нахальные – сразу в ЗАГС тянули. В последний перед выпуском год, когда стало понятно, что дни училища в Риге сочтены, невест курсанты везли только из родных мест. Интерес рижанок к будущим офицерам, да ещё политработникам, резко угас.
      – Нет, товарищ майор, невесты нет.
      Разговор у замполита затянулся. Тимфеичев о себе рассказал, о своём становлении на политическом поприще, об учёбе в академии. Оказалось, что он сам Рижское училище, инженерный факультет, несколько лет назад завершил, а потому многих преподавателей училища знал – мир тесен.
      В подразделение Стас пришёл к пяти вечера. Командир уже волновался, но увидав улыбающееся лицо Стаса, шутливо перекрестился.
      – Слава богу, живой! Не съели!

      Продолжение следует
      http://proza.ru/2020/12/12/750