Глава 6 Отшельник

Небольшая группа, состоящая из двух мужчин, женщины и девочки, пробиралась по каменистому берегу. Стройная темноволосая женщина была заметно расстроена. Такого поворота в своей жизни она никак не ожидала и, тем более, не могла предвидеть. Но такова судьба. Спокойными были мужчины, не от того, что их плечи и руки были заняты тюками с вещами и продовольствием, а от того, что настоящее постоянно добавляло в их и так разнообразную жизнь новые испытания, порой отделявшие их от смерти касанием перышка. Эти сильные внутренне люди свыклись с испытаниями, принимая их как должное. Казалось, они не удивлялись ни человеческим порокам, ни амбициям; не испытывали страх перед трудностями. Только худенькая белокурая девочка, возглавлявшая колонну, не погружалась в тяжелые мысли.
 «Бежим, бежим, словно трусы… Нужно было остаться и дать отпор!» - твердил про себя Егор. Размышлял, переосмысливал, задавал себе вопросы и сам же на них отвечал, неторопливо продвигаясь вдоль реки. «Но всегда ли бегство означает трусость? – нахмурив брови, подумал тот. – Но в этом действии есть какой-то скрытый, необъяснимый, на первый взгляд, смысл. Отступить и проиграть, или отступить, чтобы собраться с силами, с мыслями и напасть первым… Или удариться в бегство и тем самым показать, что мы трусы, беспомощные и слабые… Настигнув нас, а это произойдет, нас сотрут в прах и пыль… - сам себя загонял в угол Егор. – Сложно сейчас решить, какие правильные действия, а какие нет… Все, отдых!» - прервал он свои мысли и снял тяжелый рюкзак.
Воды реки, облизывавшие прибрежные камни и береговую породу, напоминали жизнь людей попавших в эту среду обитания, быть может, силой воли вырвавшихся из лап серой, унылой повседневности, ведущей к нравственной гибели. После таких поворотов судьбы, когда ты стоишь лицом к смерти, а она – улыбается тебе, ты начинаешь осознавать всю сущность своего бытия. Так случилось и с Егором. Слабый внутренне и внешне, он все-таки нашел узкий тоннель, через который, по сути, и протиснуться было невозможно. Большинство бы закричало в полный голос: «Что этот парень молодец, он сделал все, чтобы исправиться в глазах других»! Но это отнюдь не так. Это только начало. Отбросив прежнее понимание пустой, серой обыденности, он просто открыл глаза и взглянул вперед, на свою узкую тропинку, по которой он ни сделал не единого шага. Преодоление трудностей - это и есть рост, наслаждение, понимание себя как личности.
Солнце садилось за горизонт. Горный хребет, тянущийся, словно уж, остановил продвижение путников. Темная пелена быстро накрыла эту местность. Расположившись под кронами деревьев, развели костер, теплота которого убаюкала девочку. Ей обустроили спальное место под старым, массивным деревом. Сон остальных не брал. Сидели молча у костра, их взгляды притягивали грациозно извивающиеся языки пламени, заставляя восхищаться собой.
Мужчины не знали, куда вела их Дана. Егор доверился любимой женщине, которая привязала его невидимыми канатами, порвать которые не представлялось возможным, по крайней мере, сейчас.
Вечернюю тишину прервал Степан:
- Дана, а куда мы направляемся? – и, сделав глубокий, тяжёлый вдох, продолжал, - может, это знают все, кроме меня! – холодом повеяло от него в сторону Даны.
Это не мог не заметить Егор, немного выпрямившись, посмотрел искоса на друга.
- А и вправду, куда мы идем? – спросил Егор.
- Чего это вы оба на меня набросились?
- Солнышко, никто на тебя не набросился! – поспешил успокоить ее Егор. - Мы хотим знать, куда мы идем, тем более, сейчас мы должны решать все вместе. Того, что случилось, никто предвидеть не мог, а как видишь, это случилось.
Не дожидаясь ответа, Егор сменил тему и повернулся в сторону друга. После встречи на дороге им некогда было рассказать друг другу о том, что с ними произошло после того, как они расстались на реке. Рассказ Егора был длинным, касался малейших тонкостей и нюансов. Не забыл он упомянуть о помощи Даны в поиске Степана. Бывший машинист паровоза слушал молча, не перебивая и не показывая ни удивления, ни радости, абсолютно никаких эмоций. Холодное равнодушие лежало на его лице. Егор окончил свою исповедь, иначе это назвать было нельзя. Раскрыл перед другом и любимой не только то, что происходило с ним наяву, а и то, что чувствовал внутри. Он думал, что этим рассказом достучится до друга, который за время отсутствия очень изменился. Взгляд Даны был прикован к Степану, она ждала от него каких-то слов, эмоций. Этого ждал и Егор. Но вернувшегося друга больше волновало пламя костра. Поленья перегорели, и обугленное дерево мерцало в темноте, переливаясь из ярко-желтого цвета в темно-красный, то полностью затухая, то с дуновением ветерка резко воспламеняясь.
Уложив в костер в правильном порядке несколько поленьев, Степан посмотрел сначала на друга, затем на Дану.
- Что? В чем дело, чего вы на меня так уставились?
Егор продолжал смотреть на него, не понимая странного поведения друга. Какая причина, почему изменился. Степан тем временем поднял приготовленную заранее палку и стал поправлять угли в горящем костре.
Егор, немного успокоившись, почесал правую ногу ближе к ступне, кинул быстрый взгляд на Дану. То, что в следующее мгновение промелькнуло в его голове, не сильно ему понравилось. «Ведь Степан длительное время прибывал у бандитов, и кто знает, в каких отношениях он был с ними, и не дай Бог, что-то ему предложили, от чего отказаться очень трудно. Но, что? Если он с ними нашел общий язык, Степан – человек неглупый, то мог многое узнать и увидеть… А ведь бандиты и его дядя Дану знают давно. Могу предположить, что она с ними ранее была как-то связана, но как?» Размышляя, всматривался то в Степана, то в любимую женщину, пытаясь уловить по их мимике, хотя бы какую-нибудь зацепку.
Чтобы разрядить обстановку, он снова спросил:
- Дана, так куда мы направляемся?
Степан кинул быстрый взгляд на друга, так как услышал, каким тоном задан этот вопрос. «Может, он что-то заподозрил в ней!? Я ее знаю очень мало, но здесь что-то не так», - дотронувшись до затекшей шеи и повертев головой,  подумал тот.
- К деду Макару, – спокойно ответила Дана. – Он с отцом в молодости дружил, я думаю, уверена, что он нам может помочь. Его в наших краях Отшельником кличут.
- Бандиты знают, кто он и где обитает? – спросил Егор.
- Знают, но где обитает – нет! – с уверенностью ответила женщина. – Я больше никого не знаю, кто бы мог нам помочь. Конечно, если он еще жив.
- Жив!? – резко перебил ее Степан.
- Да! – небольшая пауза добавила Дане уверенности в ее словах. – Жив ли он, точно не знаю! Но этой зимой по деревне ходили слухи, что охотники видели его в горах. Даже если нет, то его хижина на первое время будет для нас убежищем.
- Ну, если других вариантов на данный момент у нас нет! Воспользуемся единственным, – подытожил Егор.
- Видишь ли, дорогой друг… - протяжный, интригующий тон Степана заставил насторожиться. – Варианты всегда есть! В отличие от тебя, я намерен продолжить свой путь и надолго не оставаться в этом месте!
Егор предчувствовал что-то подобное, но так быстро и в такое сложное для них время – нет! За время отсутствия Степан в некотором роде поменял свое отношение к Егору. Дана услышанное восприняла более спокойно, чем ее любимый, но мнение о Степане составила не самое лучшее. По рассказам Егора она представила его другим. Егор сдаваться не хотел:
- Послушай, ты же не думаешь, что мы до конца своих дней будем наматывать километры? Мы об этом ранее с тобой говорили!
- Конечно, не будем, – согласился тот.
- Тогда, что мешает тебе остаться здесь и помочь этим людям, - выдержал паузу, - и в частности, мне?
В речи Егора была заметна некая раздраженность и нервозность.
- Понимаешь, мой друг, - Степан пристально посмотрел на Егора, - мне сейчас сложно ответить на твой вопрос. Сейчас ты меня не понимаешь, но может завтра, завтра тебе станет понятным мое поведение, и ты изменишь свою точку зрения. А может, и спасибо скажешь!
- Спасибо… - воскликнул Егор, - давайте лучше спать! У нас сегодня был тяжелый день!
Влюбленные проспали чуть дольше обычного. Вчерашний день выдался сложным и насыщенным событиями и жизненными поворотами: жизнь Егора, в частности, висела на тонкой волосинке над пропастью. Дана спала с дочкой в палатке, а два друга под открытым небом, укрывшись теплыми куртками. Молния палатки расстегнулась, и из нее показалось сонное лицо женщины. Вынырнув из нее, она сделала несколько шагов, потянулась, расставив руки в стороны, широко раскрыв рот – зевнула. Угли в костре давно потухли, лишь тоненькая струйка дымка поднималась из горки пепла. Егор спал, накрывшись с головой, ложе Степана исчезло вместе с ним. Вчерашние его слова оказались правдивыми, он действительно ушел.
***
Место, где обитал Петр Иванович, было больше похоже на древнерусское поселение, чем на современный поселок. Со всех сторон огорожено высоким частоколом, тяжелые врата, укрепленные кованым металлом, открывались только по приказу Бати – так Петра Ивановича называли жители поселка Южный, который располагался на небольшом расстоянии от шахты по добыче гранита с таким же названием. Жилых строений было семь. Это были бревенчатые добротные избы, покрытые деревянными досками. Их вид больше напоминал поселение восемнадцатого века. Хозяйственных же построек было в несколько раз больше, чем жилых. Из домашней скотины держали лошадей, кур, свиней, коз; имелось несколько складских помещений, огромный гараж, вмещавший более пяти машин марки УАЗ и ГАЗ. В сезон дождей марки других машин грузли в вязкой глинистой почве. Было еще одно, отдельно стоящее здание, которым сильно гордился Батя – паровая мельница. Петр Иванович насильно демонтировал ее у местного крестьянина, которому она осталась от прадеда. Снаружи поселок Южный казался некой сектой или жилищем старообрядцев, затерявшийся в глубине густых лесов и непроходимых болот, среди гор вдалеке от цивилизации. Но оказавшись внутри этого дивного поселения, начинаешь понимать, что здания правильно расположены, каждый житель занят своим делом, за что каждый получал достойную, по местным меркам, заработную плату. Для кого-то Петр Иванович был тираном, а для кого-то – благодетелем. С высоты смотровой башни, имелось и такое сооружение у ворот, было заметно, что приложена здесь рука хозяина.
До недавних пор в этой деревушке все было по-другому. Жил здесь простой сельский люд. Пока один геолог, председатель мелкого месторождения, не заприметил ее. Жажда обогащения и власти поселились в голове еще юного Петра и не отпускали его до конца жизни. Чувство того, что он находился выше остальных, приносило ему внутреннюю эйфорию. Геология, как таковая, его не интересовала, да и не могла помочь реализовать его цели. Способ наживы молодой Петр выбрал правильно и в этом ему помог брат, так как у отца Егора было внутреннее профессиональное чутье. «Мир пород и камней живет по своим законам. – Говорил Павел Иванович. – Минералы выполняют свою роль, а главное – излучают необыкновенную красоту, не созданную человеком, и потому понять, увидеть, почувствовать всю их многогранность дано далеко не каждому». И поэтому Петр Иванович всегда находился за спиной брата, понимая, что Павел – ключ к его богатству. Иногда втайне, а зачастую открыто наполнял свои карманы. Но на этом Петр не остановился, он желал большего: управлять, командовать. Беспрекословное подчинение наполняло его эго до краев, тем самым повышая его самолюбие. Создав небольшую бандитскую группировку, он поверг в страх всех председателей различных месторождений края.
По ту стену послышались крики:
- Открывайте, открывайте! Чего ждете!
Ворота отворились, и во двор вбежал худой, невысокого роста рыжеволосый человек. Не останавливаясь и не оглядываясь, прямиком направился к избе Бати. Ему вслед кричали:
- Рыжий не спеши, сегодня тебе никто не нальет!
Громкий смех раскатился у стен и возле закрывающихся ворот.
- Да пошли вы! – Не оборачиваясь и потирая усы, пробормотал про себя Рыжий. Именно тот Рыжий, у которого Петр Иванович отобрал отца и мать из-за горсти прозрачных камешков, работал на палача своих родителей.
Петр Иванович развалился в мягком кожаном кресле перед резным дубовым столом. Глаза его бегали по потертой карте, лежащей на столе. Было заметно,  как от сильного волнения подергивалось веко левого глаза.
- Черт возьми, где же это!? – прошипел и мощным кулаком ударил по столу. Дверь резко отворилась, и в кабинет без позволения Бати вошел Рыжий.
- Э… Ты какого хрена сюда… ? – растянуто спросил, ругаясь.
- Беда Батя! Беда! – захлебываясь, твердил тот.
- Что еще? – нехотя сверкнув глазами на Рыжего.
Немного отдышавшись:
- Наших братьев убили, слышишь, Батя! Витьку и Толяна, как собак!
- Кто? Убью! Кто посмел? – рев дикого зверя прогремел на весь дом. Петр Иванович вскочил с кресла, будто его обухом ударили по голове.
- Баба твоя, сучка эта, Дана!
- Как она тварь посмела!? Где они? Вы их нашли?
- Ушли, видимо! Нет их нигде, – боясь получить тяжелой рукой хозяина по уху, тихо ответил Рыжий.
Немного успокоившись и отдышавшись, Петр Иванович рухнул в кресло.
- Ладно, хорошо! Иди! – Ярость как появилась резко, так же резко и прошла. Это было свойственно Петру Ивановичу. Об этом все знали и давно к этому привыкли.
- Что прикажете делать? – пятясь назад, спросил Рыжий.
- Иди, я скажу! Иди! – его голос звучал спокойно, уравновешенно. Словно ничего и не произошло. Дверь за слугой закрылась, и кабинет хозяина этого края погрузился в полную тишину. Через огромные окна ровными пластами вливался солнечный свет. Пылинки, словно танцуя, медленно вращались под натиском мощных софитов. Закинув голову на спинку кресла, закрыл глаза. Упиваясь беззвучными нотками идеальной мелодии – тишиной, он мысленно погружался в создание хитрого плана по поимке беглых врагов. На спокойном лице Петра Ивановича появилась ехидная, жаждущая мести, улыбка.
- Ну, что ж, друзья мои! Любите играть!? Хорошо! Я тоже это люблю! – Петр Иванович встал и направился к двери.
 ***
Весь следующий день трое беглых шли к жилищу деда Макара. Только под вечер они заметили хижину, которая располагалась в глубине леса, недалеко от реки. С другой стороны тянулась все та же гряда гор – величественных, холодных, непредсказуемых. Макар не зря выбрал именно это место для своего одиночества. Более красивое место для уединения на старости лет сыскать было сложно. Хотя в этом крае любое место дарило огромную радость глазу. Белые шапки, словно льдины, отражаясь в водах реки, покачивались на ее монотонных темно-коричневых волнах. Гряда гор закрывала долину от северных ветров, тем самым создавая здесь райский уголок. Богатство растительности, а особенно разнообразие полевых цветов, создавало поистине гениальные произведения. С природой в этом соперничать невозможно.
Огромные ветви деревьев закрывали хижину от постороннего взгляда, создавая укромный уголок, сохраняли от палящего солнца.
Остановившись на берегу, и передохнув несколько минут, разделившись, отправились на поиски хижины отшельника. Дана в этом месте никогда не была, только по рассказам односельчан и отца слышала о нем. Обессилив от тяжкой пешей прогулки, проходящей по многочисленным перевалам, берегу реки, усеянной различных размеров валунами, и по лесу, поросшему колючим кустарником, путникам пришлось дополнительно потрудиться в поиске хижины будущего спасителя. Сложность в поиске создавало то, что день заканчивался, и солнце стремительно садилось за горизонт. Поиски в сумерках сводило все шансы к нулю. Разделив участки, Дана с Настей отправились в левую сторону от места привала, а Егор в противоположную. Поиски этим вечером продолжались недолго. Женщина с дочкой вернулись к месту привала и развели огонь. Егора на месте не было.
Пробираясь сквозь густую чащу леса, всматриваясь в черную, бесконечную даль, прогуливаясь по берегу реки в поисках хотя бы каких-нибудь признаков жизнедеятельности человека, Егор, уставший и голодный, вышел на небольшую полянку, освещенную луной, сел возле дерева, опершись о ствол. Глаза закрывались, Егор погружался в сон.
Жизнь уснувшего приравнивалась к маленькому зерну. На поле всходит росток, освещаемый солнцем, умытый дождями и росой, вытягивается вверх – растет, зерно набирает массу, среди сотен таких, как оно, оболочка с каждым днем становится жестче, плотнее, – это юность и молодость Егора. Появившиеся испытания – это когда созревшее зерно комбайн собирает с поля, затем оно в кузове грузовика направляется в зернохранилище. И только, когда попадает на ленточный транспортер, зернышко начинает жить, пытаясь выполнить то, для чего оно собственно и было рождено. И попав в жернова мельницы, вращаясь по кругу времени, стирая свою оболочку, оно высвобождает свою внутреннюю сущность, через страдание и боль, постепенно превращаясь в то, самое дорогое, ценное, для чего и было взращено – хлеб. В точности как зерно, Егор попал в жернова мельницы жизни последние месяцы, недели, дни. Не задавая вопросов, как ранее, а просто вставал и шел вперед, зная, что ответ за поворотом. Жизнь этого человека, вращаясь в водовороте событий, приобретает невидимое обрамление, которое повышает ее стоимость, придавая жизни смысл, истинное значение. Холст художника в резной золотистой оправе смотрится изумительно. И только, когда его вынимают из рамы, обшарпанные края холста, маленькие гвоздики, делают его недописанным, незаконченным, унылым.
Он сидел под деревом, то просыпаясь от шума деревьев и криков ночных птиц и обитателей леса, то снова погружаясь в небытие. Сквозь сон слышен был хруст веток и непривычный шелест листьев, но поваленный усталостью, Егор погрузился в сладкий, долгожданный дрем, пока сильный кашель и ругань незнакомца не вывела его из этого состояния.
- Черт возьми, этих мошек, гады, они и ночью не спят!
Резко открыв глаза, осмотрелся по сторонам: на окраине поляны человеческий силуэт медленно продвигался в сторону горы. Поднявшись со своего временного ночлега, Егор неторопливо последовал за таинственным силуэтом. Минуя густые заросли кустарника, ночной гость вывел преследователя на хорошо протоптанную дорожку. Огибая деревья и камни, поросшие мхом, незнакомец внезапно исчез из поля зрения Егора. Остановившись за поворотом, Егор стал всматриваться в темноту. «Потерял, действительно потерял! Куда он мог запропаститься!?» - подумал Егор, глазами высматривая силуэт. Потом продолжил свой путь по тропинке. Через пятьдесят шагов тропинка привела его к небольшой избушке, обнесенной простеньким заборчиком. Помедлив у калитки, вошел во двор. Внезапно из-за угла дома выбежала дворняга, оскалив зубы, стала лаять на незваного гостя. Не делая резких движений, Егор задним ходом проследовал к двери избы, не выпуская из вида озлобленное животное. Замка на двери не было, и он без труда отворил дверь. Дверной проем был невысокий, и, не рассчитав, входящий ударился головой о деревянный брус. Приятный запах ударил Егору в нос. Внутри маленького помещения пахло чабрецом и сухими полевыми травами. Вытянув вперед руки, сделал два коротких шага. Правая нога во что-то уперлась. Стоя на месте, он ждал, пока глаза немного привыкнут к темноте. Лунный свет пробивался через одно маленькое оконце, освещая небольшую часть крошечного помещения. Отличив в темноте очертания стола, расположенного у окна, шагнул к нему. Нащупав масляную лампу, зажег ее. Свет быстро распространился по комнате. Повернувшись кругом, Егор вздрогнул, упершись в стол. В противоположном углу, на деревянном топчане, сидел небольшого роста старичок. Лицо его было полностью покрыто густой растительностью. От падавшего света лампы глаза светились. Его руки сжимали старенькую, но ухоженную двустволку. Никто из двоих не пытался нарушить молчание. Егор по причине внезапного появления человека, а старик, видимо, потому что не видел давно в этих краях людей.
- Беглый? – внезапный звук прокатился по углам избы, и ударил в уши стоявшему Егору.
- Нет! Вы Макар? – быстрый ответ и сразу же вопрос со стороны гостя в какой-то степени смутил сидящего с ружьем.
Макар пристально всматривался в его лицо. Глаза старика были сильно напряжены, из-за чего бровные дуги сомкнулись у переносицы. Мышцы шеи и лица сократились в преддверии резкого нападения дикого зверя, но из-за густой бороды Егор этого не заметил.
- Странно! Я никак не пойму! Откуда почти все беглые знают мое имя!? Я никогда не посещал ни одного места лишения свободы, но почему-то каждый, кто незвано врывается в мои покои, - Макар поднялся с топчана и шагнул вперед, - знает меня, будто я среди них авторитет. Старик ухмыльнулся, и Егор заприметил эту странную улыбку на его лице.
- Я никакой не беглый! – спокойно ответил тот.
- Ну да, конечно!
- Я к вам с Даной и Настей пришел просить помощи. – Настойчивый напор гостя не понравился Макару.
- Какая Дана, я никакой Даны не знаю! Зачем ты меня ночью преследовал? – твердил старик.
Егор вкратце рассказал историю последних дней, но Макара это ничуть не зацепило. «Может у него проблемы с памятью…», - подумал Егор. Ему эта ситуация начинала понемногу надоедать, и махнув рукой, сказал:
- Как хотите! Я устал вас убеждать, я пошел! – не обращая внимания на дуло ружья, сказал гость.
- Куда это ты пошел, стоять! А может ты намеревался узнать о золоте, а? Думаешь, я дурень полный!?
Шейный приступ старика помог гостю выйти из этой ситуации. Быстрым движением он очутился возле Макара. Левая рука гостя упала на ствол, правая, с размаха, направилась в висок. Прозвучал выстрел.