Северный ветер в саду Сиянии. Глава 15

Продолжение о Владимире.

– Отчего-то я стал спокойным и ясно осознавал, что теперь торопиться некуда, а девочку надо очистить. Искупал её, надел чистое бельё и что нашёл, какие-то брючки блузку, у неё сознание видимо стало проясняться, и она заговорила.
Вначале мне показалось, что она ещё бредила. Она говорила и плакала, такое забыть невозможно. – Владимир замолчал, по его лицу, хоть и обросшему бородой, но видно, что вновь переживает тот момент.
– Что она говорила? – Спросил Верещагин.
– Она говорила «Папа, папочка, ты пришёл ко мне, спасибо папочка, только я вот не сохранила себя»
И погладила по животу, животик-то у неё был уже кругленький.

«Папочка прости, ты просил искать по сердцу, не торопиться. Папа, я его нашла. Он мне встретился, папочка, я его полюбила. я не знаю, но как его увидела, папочка, сердце моё так потянулось к нему. Папочка, это он? Скажи мне папочка».
Владимир вновь замолчал, отхлебнул воды из бутылки и продолжил.
А я молчал, не знал, что ей ответить. А она хватала меня за руки, и целовала, и плакала и говорила, и говорила.

«Ты молчишь папочка. Ты согласен, папочка? Да? Я тоже так думаю, это он, я буду его ждать папочка. Только бы он не забыл обо мне. Папа, он обещал любить меня вечно. Папа он не соврал?»

Я подумал, может быть, ей действительно отец привиделся, да и что мне было сказать ей? Я и сказал.
Нет, не соврал, он вернётся, но не сразу. Видишь ли, ведь действительно целая жизнь прошла и ты вернулся. Такую девочку потерять, ты её хоть вспоминал?

– Я и не забывал её, можешь мне не верить, я помнил её в каждом мгновении, ведь она помогала мне.
– Я знаю и помню, она во сне вскрикивала, а иногда кричала, тебя звала, порой казалось она вела тебя, что-то показывала. Кричала – Ярослав вот дорога, Ярослав успокойся, много чего говорила во сне. Я её прижму к себе, обниму, и она успокаивалась
– Тебе трудно было с ней?

– Трудно? Нет, с ней легко было, без неё трудно, а она такая же, как и я. Раненая. В самое сердце раненая. Она любит тебя, а я Марину. А, когда пришли ответы на запрос о тебе, она их прижала к себе и закрыла глаза, долго стояла так. Я детей уже уложил, захожу в спальню, а она всё стоит, а потом мне так виновато улыбнулась и говорит.

«Знаешь, Володенька, вот эта верная, а это нет, что-то не принимается она мне. Может это не его, а брата его?»
Я смотрю, она их ещё держала к груди, прижимала, а потом говорит мне. «Посмотри какая, что там написано? Я боюсь сама».

Я взял и смотрю там написано, числится «пропавшим без вести». Она так и засияла, когда я прочёл вслух. И спросила,
«Как ты думаешь? Он найдётся?»
Здесь я ей ответил правду. Пятьдесят на пятьдесят. А она улыбнулась печально, откинула эти бумажки с ответами, подошла ко мне и обняла.

«Спасибо тебе мой родной, я ведь и не знала, что ты ищешь его».
И заплакала, а здесь Мишенька забежал, вроде уснул уже, а нет, наверное, почувствовал, за ним Оля, и Гришутка. Разревелись все, еле успокоил всех четверых.
– Трудно тебе было с детьми, с Сиянией?

– Нет, мы любили друг друга, по-своему, но очень любили, возможно такую любовь никому не понять, но чувствовали мы друг друга, нам достаточно было подержаться за руки, обнять и посидеть в объятиях тишины. Мы любили за двоих. Она ещё за тебя и я за Марину, но и общая была. Да тебе не понять видимо. Масштабы расстояния были огромными между нашими любимыми. А слушать души, ты знаешь, это не вероятное явление, ты пробовал?
Ярослав криво улыбнулся, ответил.

– Пробовал ли? Я только с душой её и общался, мне становилось плохо, она всегда появлялась и клала свою руку мне на голову и тихо шептала, «Успокойся я с тобой».
– Да? – Владимир тихо со слабостью рассмеялся. –
Эти слова я ей говорил, когда она кричала во сне. Прижимал к себе, и она успокаивалась.
– Упавшие духом гибнут в первую очередь, но я не падал, я верил, выкарабкаюсь.
– Долго же ты выкарабкивался. Сколько лет прошло, целая жизнь.
– Да. Долго. Вот, чтобы мне ослушаться, да и выпрыгнуть из машины.
– Нарушить приказ?

– Сглупил и схлюпил я, теперь-то понимаю, приказ брат отдавал, как отдал, так бы и взял. смелости нарушить не хватило мне. Служба отечеству у нас превыше всего было в нашей семье. Старше меня по званию были, даже Николай, хоть он и младше меня. – Верещагин сжал в руке посох Владимира, так, что на месте сжатия образовалась труха. И продолжил. – Остаться и всё бы объяснил, забрал с собой.
– Куда?

– В Москву и её и бабушку. Там бы ждали меня, жить-то, было где. Я бы успел, догнал бы их Кандагаре, там целую неделю ошивались, лишь артистические гастроли, это бы и без меня провели бы. Мне бы сегодняшний ум тогда. – Ярослав тяжело вздохнул, продолжил. – Давай поднимайся, солнце садиться, идти надо.
– Зачем мою опору сломал, как пойду?
– Я помогу, вставай.

Владимир поднялся и при помощи Ярослава медленно шёл.
– Давай-ка я тебя понесу, а то с твоим ковылянием до утра не дойдём, а скоро темнеть начнёт. На тропу выйти надо успеть, в темноте её не видно, вчера искал тебя, до темноты, так думал сам не выйду.
– Если ты не устал, тащи тогда меня на себе. Но, где проход, ты запомнил? Там плутать ещё не будем? В топь вновь не попадём?
– Подойдём там и будем решать. Выйдем, запомнил хорошо.

И Ярослав взвалил Владимира на плечо, словно мешок с чем-то, и медленно ступая по колыхающей ряске, выходил из болота. Выйдя на сухое место, осторожно посадил Владимира, придерживая, спросил. –
– Ты как? Володя? Эй, Владимир, ты что молчишь?
Прислушался, он дышал, взвалил снова на плечо, и пошёл уже быстрее по твёрдой земле, приговаривая. –

Сейчас, сейчас. Сейчас где-то здесь тропа. Сейчас выйдем. Ты давай держись, мне без тебя возврата нет. Так, что Владимир приходи в себя, я не могу появиться перед Сиянией без тебя. Как я ей посмотрю в глаза? Эй, Володя! – Он рукой похлопал нёму. – Ты живой?

– Живой я, живой. – Еле слышно ответил Владимир. – Ослаб, расслабился. Он замолчал, через минуту вновь заговорил. – Обрадовался спасению, и вот ослаб совсем. Ты уж извини меня.
– О чём ты, говоришь? Володя, какие извинения? Сейчас дойдём, вот уже и скоро полянка с избушкой. И всё же, ты где пропадал пять лет?
– Сколько? – С удивлением спросил тихо Владимир.

– Ты, что не слышишь? Я тебе который раз говорю, пять лет. –
С удивлением произнёс Ярослав. – Мне так сказали. И Сияния и дети, рассказывали. Ты, как уехал, но и туда не доехал и домой не вернулся. Пять лет, понимаешь? Пять лет. Ты действительно на болоте плутал все пять лет? Ну, вот пришли,
Верещагин, затащив его в избушку, раздел его и произнёс. –

Дааа! Здесь баня нужна. Кажется, когда приехал сюда, видел, что-то подобие. У Николая на участке в конце огорода стояло такое знаменательное строение уже на половину вросшее в землю, маленькое оконце касалось земли.

Спросил его. «Это что за чудо?» Он ответил «старая баня», а с какого времени сам не знает, действующая у него была просторная и светлая.
И у Сиянии баня была, просто, если назвать по-простому, как говорили дети «Класс», пар там был отменный и напарили его сыновья, чуть ли не до потери сознания. Посмотрим, что за чудо здесь.

Верещагин толкнул дверь, осторожно вошёл в темноту. Как привыкли глаза к темноте, пригляделся, осмотрел помещение, произнёс шепотом. Уж не знаю насколько пригодно это помещение, потрогал стены, низкий потолок. Маленькое оконце плохо пропускало свет, провёл ладонью, свет прибавился. Печь, над печью котёл висел, обложен камнями, емкости пустые, два ржавых ведра, тазы. Постучал по дну таза.
Подумал – выдержит, если пользоваться осторожно. В уголке на полочке была керосиновая лампа. Верещагин потрогал её, в емкости что-то плескалось. Но как ею пользоваться, не знал.

Дааа! И что мне с этим делать? Вспоминал, что делал Николай, у него немного по-другому, но вероятно принцип один, наполнить водой этот котёл, под него дрова. Принцип, как казан на треноге. Попробую. Всё равно от Владимира помощи даже разъяснением и не дождаться.
Всё же он наполнил всё, что можно было, водой из ручья, благо ручей не далеко. Ну а дров вокруг навалом. Главное чтобы это сооружение не рухнуло, пока буду отмачивать да отмывать Владимира. Когда разжёг дрова, дым повалил в помещение.

Так. И как же быть? Что дальше? Как направить дым туда, на улицу. Пойду всё же спрошу Владимира, может, подскажет?
Оставив дверь открытой, дым валил из неё. Вошёл в избушку, Владимир лежал посреди пола.
Он, что упал, что ли? я же его клал на нары.
Взвалил его вновь на нары, спросил.

– Владимир, ты живой?
– Живой, куда я денусь, только ноги не держат, пока по болоту шёл, ходили, а на твердь вышел, отнялись, это что же?
– Слабость. Владимир, ты, сколько не ел?
– Не знаю, не помню вообще, что бы я ел. Когда Марина приходила, она кормила. Чем-то вкусным, и ещё кажется орехами.
– Какая Марина?
– Моя Марина. – Он посмотрел на Верещагина, видя его удивлённый взгляд, продолжил. – Ты думаешь, я сумасшедший?
– Нет, я так не думаю. Ко мне самому часто Сияния приходила, когда на войнах был. Это не каждому понять, осознать, почувствовать истину может, тот, кто прошёл сам через это. Ты лучше скажи, есть хочешь?

– Нет, я уже ел. Сказал же, что были Сияния и Марина, накормили.
– Ты сказал только, когда на болотах был, там кормили.
– Значит, хотел сказать, а подумал, что сказал.
– Бывает, я сейчас бульон сделаю, а ты лучше скажи, как баню топить? Зажигая походную газовую плитку.
– Ты баню затопил? Здесь есть баня?
– Да, вроде начало верное пошло, водой наполнил котёл, дрова наложил полную топку, а вот только, дымом все заполнено.

– Посмотри, в потолке должно быть отверстие, возможно, заткнуто, баня по-черному топится, сейчас я отдохну, посмотрю, что ты там сотворил.
Хотел рассмеяться Владимир, но получился один хрип.
– Лежи, лежи. Подожди, водица закипает. Накормлю, а там видно будет. Какая разница, как топится баня, главное чтобы согрелась и вода горячей стала, тебя согреть надо да попарить. Сыны меня парили, немного знаю, как делать. Думаю получиться.

– Сыны? – Удивлённо спросил Владимир и хрипло рассмеялся.
– Извини, Владимир, понимаю, ты их вырастил, ты им дал всё. Всегда рядом был. Я и не претендую, но ведь всё же, они и мои сыновья.
– Не отрицаю. Как там тебя? Ярослав вроде?
– Да, Ярослав. Веник вот, они берёзовым парили. А здесь
– Вернёмся домой, тогда и будем думать, что и как. А веник можно и из любого куста сделать, в том числе и из лап сосновых или еловых. Надо ещё выбраться отсюда. А это не просто, как я понял. Ты как сюда ехал?

– В каком смысле, как? На машине. По маршруту, Гриша нарисовал. Сияния нашла твою тетрадь, а Гриша нашёл маршрут. Мне нарисовал.
– Нашли тетрадь? Не помню. Какую?
– Твою, с записями. Я не знаю, кто и как читал. Сияния запрещала им читать, лишь бегло просмотреть разрешила. Я не знаю что там, честно говорю.
– Ничего особенного, размышления мои. – А, так мы на моей заимке? С удивлением спросил Владимир. – И давно ты приехал?

– С неделю, пять дней. Искал, ходил, сначала по лесу, но чутьё моё подсказало, почему-то на болотах тебя искать надо.
– А кому и как взбрело меня искать здесь? –
Владимир осматривал помещение. – То-то, я чувствую что-то родное здесь. а это наше убежище с Сиянюшкой.
– Ты знаешь, Владимир, ты можешь мне не верить, но я когда забор старый повалил, и какую бы штакетину не отрывал, так видение было. Бредёт человек по болотам. Отброшу штакетину, видение пропадало. Другую беру, вновь видение. И так долго было, и я не вытерпел….

– Какой забор?
– Тот, что сад у вас от хозяйственного дворика отгораживал. Ведь ты его делал, ставил?
– Конечно я, там всё моими руками сделано.
– Это естественно, твой дом же, я не о том. Я чувствовал энергетику твою через забор. Что-то вдруг возникла мысль.

«Человек строил, строил, а я ломаю, хоть и старый, но без разрешения хозяина». И после этого стали мне видения показываться. Я не выдержал эти видения, ведь они неспроста были. И попросил Сиянию вспомнить хоть что-нибудь, хоть какие нибудь ориентировки.

А Гриша вспомнил, что часто видел, как ты писал в тетради и убирал в стол. Но там сыновья ещё первый год твоей пропажи искали зацепки, какие-нибудь и ничего не находили. Вот тогда и Сияния нашла в тайничке.
Давай я тебя посажу прямее, сам чашку держать сможешь? Хотя я тебе бульон налью в бокал, я здесь нашёл кое какую посуду. Немного пока налью, посмотрим, как у тебя желудок воспримет. –
Верещагин посадил Владимира, прислонил его к стене и подал бокал. –
Пей осторожнее, я пойду, посмотрю, что там у нас в бане то. Истопник из меня ещё тот. Что получиться, то и получиться.

В бане он нашёл в потолке отверстие, открыл его и ещё положил в топку дров. Пусть лучше жарко будет. Через какое-то время заглянул ещё раз в баню, дыма уже небыло и он закрыл дверь. Наломал каких-то веток, соорудил веник и ещё сосновых лап наломал, принёс в баню и застелил ими полок и лавки.

Так, дальше не знаю, что делать, по ходу всё разъяснится.
Зашёл в избушку Владимир спал. Как не жалко ему было его, решил всё разбудить, искупается, прогреется, тогда уж пусть спит сколько захочет. Сходил в машину, принёс фонарь и своё чистое белье и себе и Владимиру.
Кажется мы с ним одинаковые, он лишь исхудал.
Заварил чай и решился его будить.

Продолжение следует.....
Таисия Лиция.
Фото из инета.