Апокриф О Святославе Хоробром

Предисловие.
Основано на материалах данных учёным Сахаровым, главой академии наук Рыбаковым, также Александром Асовым, в предоставленной им Булгарской летописи. Хронология и отдельные сведения могут быть сбиты (так что замечания - приветствуются).

Вступление.
И вот пришёл на Русь Тёмный воин и стал разрушить устои веры.
И ныне наши праотцы идут по высохшей земле, нас храня ото зла. И так мы не имеем края того и земли нашей - и крещена Русь сегодня.
Так гласит Книга Велеса.

После на Руси наступили смутные времена. Тягостная война с Хотем, жалкие разборки Олома, Олега и Игоря, волконравная борьба за власть в Киеве, низвержение былых устоев - вызывали в народе недовольство и никто не знал к чему стремится и ради чего жить. Свет былой веры потух, капища опустели и были заброшены. Людей объял страх перед будущим.
Тем временем родился на свет князевич, сын Игоря, великого князя, и нарекли его Борис.

Говорят, что когда люди взрослеют, они лишаются веры, ибо познав жизнь, они убеждаются в её тщетности. Также и с человечеством. Была античность, вслед за ним пришло средневековье, потом наступило наше время небытия. И люди перестали верить в богов, а поверили в небытие. Но Святослав верил, что люди без доблести - не люди вообще. Верить ли нам ему или нет - это другой вопрос, так что приступим к повести о его деяниях, о которых дошли лишь ничтожные обрывки (до сих пор не всё известно). И сделаем выводы из того, что хотя бы известно.

Глава 1.
Завязка. Обретение пути.

Борис (именно его потом стали звать Святослав) болел много лет. Он лежал на кровати, его мучил жар и на худом его лице было написано страдание. Он был ещё совсем мал и никто не предполагал о делах, которые он впоследствии совершит. Но сам он видел, лёжа на кровати у мутного окна, сны, где он покоряет город с высокими стенами. И видел он также позолоту на воротах того города, которую разбивают тараном его войско словно ударом грома.
И просыпался он у мутного окна и с болью, поворачивая голову, смотрел как лил дождь. Погода была промозглая и внушала безысходность мимотекущей жизни. И люди бродили в унынии и искали солнце за тучами, но видели лишь там зловещий знак. Но Борис улыбался, когда пробивался луч солнца.
Никто не мог исцелить Бориса - ни волынянские, ни византийские врачи. Бились-бились, ничего не добились. Все снадобья, все травы, настойки оказались бесполезны. Никто не мог понять в чём дело. Борис был безнадёжно прикован к кровати.
Но явился некий Отец-воин и вылечил Бориса (как говорят особым целебным мечом посвящения). И он потребовал, чтобы Борис не принимал христианства. И получил он новое имя - Святослав и стал ревнителем былой веры, как и завещал тот, пришедший из неведомой глуши, Отец-воин. Святослав проникся в его весть и она повела его к великим деяниям. Он стал его вторым отцом.
И сказал он Ольге, что если она хочет, чтобы Святослав жил и был сильным, он должен быть воином, причём истинным. Таким как Дажень-яр, Буремир, сам Арий Оседень. И это значило также, что он не должен был принимать христианства и идти на выгодные политические уступки лукавых иноземцев, лисов в шкуре благодетелей.
Ольга была несколько иного мнения и считала, что Святослав должен идти разумным путём... Но Отец-воин потребовал от Ольги, чтобы та отступилась от Святослава, хотя бы из любви к нему и поведал ей о его судьбе, что его путь - суровая стезя воина, полная невзгод и немыслимых трудностей. Но этот путь не погубит Святослава, а сделает его лишь сильнее. И чем сильнее его будет испытывать путь, тем крепче станет его дух, сильнее руки, твёрже стать. И Ольга послушалась, ибо и сама чувствовала, что Святослав сохранил в себе дух былых суреней и его путь - иной, не такой как у всех. Это читалось многими в его глазах.
Святослав стал обучаться у оставшихся волхвов, приходивших на заброшенные святилища и скрывавшие свои тайные имена. Они были восприняты будущим завоевателем, и он узнал от них о Ведах.
А через те Утраченные, Забытые Веды, он узнал о былых князьях и их походах и он понял, что эта Стезя - его и что сия Стезя достойна. И волхвы подтвердили, что это - Стезя Прави, но предупредили его о том, чтобы он не преступал меры в своих завоеваниях и был милосердным, ибо в напрасном кровопролитьи - нет истинной доблести.
И советовали они также беречься некого Эрика, который шастал по окрестностям и продолжал лиходействовать. Кто такой этот Эрик они объяснять не стали, а Святослав не спрашивал.

И было предрешено Святославу совершить великие и славные дела, которые вновь возвысят Русь и эхо былой доблесть станет снова Истинной Явью.
И первым шагом было - покорение Хазарии, государства, падшего так низко, что его еле сносила Мать Сыра Земля.

В Хазарии же в то время стал править Еруслан из династии князей Ерусланов и правил он как атаман. Он объявил себя независимым русским князем, был славен военными делами, непреклонным нравом и "стремился к безграничной власти". Он желал, жаждал, чтобы Хазария продолжила традиции Русколани. Сие казалось всем безумием, однако он оказался у трона. Он хотел чтобы Хазария стала преемницей некогда могучей державы, о которой простой люд стал стремительно забывать. Но сим мечтам не суждено было сбыться. К тому же он был один (и только потом сие изменилось, что впрочем, не помешало заговорщиком свергнуть его). И единственная причина по коей он ещё держал власть было волшебное орудие предков, которое всех ввергало в трепет и неподдельный ужас. Но роковой круг заговора сжимался и всем стало казаться, что нисмотря на божий дар князю долго не удержаться со своими неземными честолюбивыми планами...
В народе тревожно переговаривались, всех тревожило положение дел, и тем более, замыслы Еруслана, не влезавшие ни в каких рамки.
Но вот воеводой Еруслана стал могучий Гойда, который умудрился собрать огромную варяжско-русскую дружину. Он почувствовал уважение к Еруслану, ибо тот был за старую веру и потребовал от всех бесприкословного повиновения. И люди, видя грозную дружиену, перестали сомневаться в авторитете князя и склонились перед ним.
Что касается детей Еруслана, то каждый из них был разной веры. Первенцев был Алан, что был зороастрийцем и ведистом. Достойный, во всём благоразумный и смиренный. Второй Мадьяр - был тенгрианцем, и завидовал отцу, презирал его замыслы.
Иосиф, младший - был иудеем и умело подстраивался под происходящее, извлекал выгоду из чужих несчастий.
Все они были разной веры, и было это сделано для того, чтобы объединить крайне разнородное государство под одной династией.


Глава 2.
Угроза нарастает.

Дело было где-то около земель Галича, куда был поставлен Игорем Святослав. Игорь завещал Святославу продолжить его дела и укреплять страну, расширять границы. Начало было положено.
Всё-таки ему нужно было учиться править и учиться воевать, владеть ездой и мечом, также как и пером.
Он быстро учился, одним ударом копья он мог проломить ворота.
И вот Святослав столкнулся с булгарами на пути в русский город. Это оказался некий Мумин - необычный человек. Он был с бородой странный очертаний и столь же необыкновенно большой головой. Он ему сказал тогда впервые, что его ждут великие дела, "ещё более великие", чем те, о которых ему сообщили премудрые волхвы, но ему нужно обращаться к "нужным союзникам". И он предложил ему свою помощь и посоветовал расчитывать также на Талиба-искателя, его ученика и преемника.
Святослав сказал, что подумает. А поскольку он не был против посторонней помощи, то с радостью принял предложение булгар.

И вот Еруслана свергли и поставили на его места сына Мадьяра (он и устроил сей переворот). Сей Мадьяр, даже имя коего было не русколанским, не отличался никакой доблестью и тем более прилежанием, не знал, что такое Слово, и от этого давал двузначные ответы и старался любыми силами удержать трон - будь то лесть или подхалимство. Это был праздный гуляка, ненавидевший дела управления и погрязший в лихом разврате и прожигании унаследанного имущества. Говорят, что он прожёг великое наследие своего отца и продал всё волшебное оружие предков, благодаря коему только и имел власть в алчной, развращённой и лукавой Хазарии.

Продав бесценные богатства за дешёвое вино (так он был глуп) и за ещё более дешёвых женщин (глупее некуда!), Мадьяр самонадеянно вышел на бой с Гамаюном, что был сыном Олега Вещего. Мадьяр погиб в первой же схватке, так и не поняв, насколько он был низок перед людьми и - самое главное - перед самим собой.
Его трон сменил его брат Алан, коего и желал видеть своим преемником Еруслан. О нём мало что известно, что неудивительно, так как его дела были закрыты от других.

Князь Игорь пытался настроить казачьи войска в Хазарии против абассидского султаната, но народ был крайне неповоротлив, а войска подняли мятежи и началась резня, где погибло очень много людей, все кто был.

И вот трон захватил Иосиф, иной сын Еруслана, выданный за иудейку из богатого и сильного рода Калгу, сам же принял иудейскую веру. Он не отличался мужеством и любил убегать с поля боя, так как боялся врагов, что были сильнее его. Но хуже всего было то, что сам он использовал оставшееся наследие Еруслана (кое не удалось окончательно промотать) в самых худших целях. Еруслан знал о том, что на Иосифа нельзя полагаться. Те законы и заповеди, что даровал великий князь – Иосиф хитроумно исказил и стал использовать для привлечения сторонников былой веры в Хазарии и склонял всех к коварству с помощью своих лукавых слуг. И никто не мог понять, что на самом деле творилось в стране. Рок, маячавший опьяняющими огнями на горизонте, вошёл в свои права и объял сознание людей.
Иосиф тот принял иную веру от равиннов и они его научили как обманывать людей теми запретными огнями, что исходили от злых духов былых веков.

Алан же уцелел. Где он был - неизвестно. Говорят, что он выслеживал Эрика (в то время как, Эрик выслеживал его). И происходило это в бескрайних пустынях, между Хазарией и Русью.
В конце концов, Иосифа свергли печенеги и был поставлен хаканом Хазарии – Узбек. А после Узбека правил сильный Кубар – главный противник Святослава в этой большой войне, исход коей был неясен даже мудрейшим.
Иосиф бежал в Поднепровье, где вознамерился склонить к смене мировоззрения всех окружаювших его там язычников, которые поднимали его на смех.

Об Алане известно, что он бежал вместе со своим сыном, бывшим суфием ("мусульманином" по булгарской летописи) в Воронеж, где они боролись за былую веру (ведическую - и тот, и другой были внутри ведистами) от тех же язычников, а также печенегов (в целом - языцев).
Поскольку никто из сторон не желал объединяться против языцей-печенегов, хотя бы из политических соображений, они со временем образовали единую силу, ибо их было немало, и они стали рыскать по многим землям, опустошая и разоряя всё вокруг. И Куря был их - главой. Не исключено, что Эрик также поддерживал этих хищников, будучи сам бывалым хищником.
Кубар поступал всякий раз вероломно и готов был нарушить любое правило, чтобы добиться своей цели, ни с кем не считался и захватывал власть всё больше и больше.

Глава 3.
Предвкушение войны.

Тем временем, мудрый Мумин, правитель Булгарии, смог окончательно склонить Святослава к войне с Хазарии, открыв ему туда пути, даровав лучшее оружие, войска и повелев ему там "навести порядок". И он ему дал совет как обойти хитроумные уловки иудеев из рода Калгу и захваченного ими волшебного орудия Еруслана.
Святославу и самому не терпелось прославиться в походах и великих деяниях. Богатая же Хазария так и напрашивалась для сего дела. Но не это было главное. Ныне Хазария представлялась злом Святославом, тем злом, которое нарушает устои ведической веры, данной праотцами, тем злом, что порабощает и низвергает славянский мир. Почему? Как уже говорилось Хазарию захватил иудейский род, сместивший прежнюю ведическую династии, в коей правили князья Ерусланы. И он стал облагать налогами путников и купцов по всем мимопроходящим дорогам и ввергая нищету все земли окрест. Кроме того на Хазарию и те казачьи роды, кои некогда имели там силу и по договору защищали Русь от абассидского султаната, уже нельзя было положиться, ибо с этим было покончено после жесточайших переворотов.
Завоевав же богатую Хазарию (особенно "прекрасный и всемогущий" город Итиль), можно было поднять Русь и окрестные земли на прежнюю ступень, что была до Великого переселения народов и нашествия гуннов, разгромивших Русколань. Таким образом, и замысел самого Еруслана мог быть исполнен, о чём он и мечтал при жизни.
Святослав пошёл на Хазарию из-за отца Игоря, он продолжил его дело.
Но всё же всё это было очень опасно и не представлялось поначалу возможным, так как в Хазарии были крепкие стены и хорошее вооружение, но что ещё хуже – внутреннее, невидимое зло, трудно распознаваемое коварство, дымящаяся тьма, «отравленный кинжал, спрятанный в рукаве у незнакомца, называющимся другом». Но Мумин Булгарский и другие решили поддержать князя в этом деле, несмотря явную опасность и слухи о «непостижимом колдовстве» (о коем никто из них не говорил, давая "мудрые советы", умалчивая о великих опасностях). Они внушали ему, что Хазария и её города, хранит невиданные сокровища в своих недрах, раскопав кои можно стать властителем мира. Сам Иосиф жаждал этого, но они были надёжно спрятаны даже от мудрых.
И вот стараниями русского князя Булгар выдал Западную Московию, вплоть до Суздаля. Это произошло неспроста, Мумин и сам видел угрозу со стороны Хазарии для своего царства, он желал защитить свои границы любой ценой.
Святослав, когда понял что стал готов, стал осваивать особые техники боя, которые могли ввести в смятение целую толпу хорошо обученных воинов. Впоследствие это умение ему очень пригодилось при штурме хазарских городов.
И вот в 960 году трон Булгара занял Талиб-искатель и он продолжил политику Мумина, что удалился на покой, поняв, что старым порядкам приходит конец.
Талиб желал блага для своего царства, но более всего его привлекали богатства враждебной державы и те пути, что открывались при его покорении. Для Булгара было крайне выгодно завоевание Хазарии и поэтому они не жалели средств для уговора с русским князем.

В Булгаре говорили:
"Хазария - не болотные кочки Московии, Ростова и Мурома. Знайте, что взятие Хазарии сделает Булгар самой могучей державой, ибо поставит под нашу власть все пути из стран неверных в страны Востока. И делиться с кем-либо было бы настоящим безумием. Поэтому Святослав нам нужен будет как орудие".

Талиб же, пока происходили сии предвкушения, открыл одну из тайн Святославу, о его деде Рюрике, сказав, что он до сих пор жив и скрывается под именем Эрик, иногда выдывая себя за других, в том числе и за Курю.
Святославу сиё известие показалось чудным, ибо Рюрику должно было быть к тому времени больше сотни лет (а если точнее - за 130). Но тот разбойник и обманщик был не так-то прост и не собирался умирать.
Также вскоре стало известно (от Гамаюна Олеговича), что он взял себе имя Гуд (иначе - Хоть), в честь павшего великого воина Гойды. Поговаривали, что именно он (а не воин, в честь коего он назвался) стал известен в былинах под именем Хотен Блудович, но это тщательно скрывалось, поскольку "первый князь" Руси Киевской, не должен был видется как блудник, пускай, бывший и долгожителем (или демоном с изощрённым умом и извращённым нравом...).

Глава 4.
Начало похода.

965 год.
Святослав пошёл на Хазарию. Он подозревал, что с Иоанном Цимисхией ему так просто не справиться и решил обрести добычу в той богатой стране, сотворённой, чтобы высасывать все соки из окрестных земель. Он надеялся тем самым склонить к себе бесчисленные воинства и заручиться поддержкой могучих держав, тем самым чтобы дать отпор могучей Византии и возродить былую веру и славу русского народа.

На сей раз доблестный Святослав не видел, не чуял угрозы. Вроде всё шло как по маслу, ему предлагались выгодные союзы, всевозможная помощь, войска, средства, оружие (и со стороны самой Византии, всем была своя выгода). Казалось, он забыл о предосторожности, так ему хотелось побороть Хазарию. И это привело к большому несчастью. Но хоть Булгарская летопись его и называет "безмерно тщеславным", явно с отпечатком презрения, тем не менее, Святослав расширил границы Руси и закалил в боях русских витязей, заставил их вспомнить о былых великих деяниях, повторить их, хотя это и было сопряжено в большими потерями...
Святославу в его походах помогали Булгар и Византия, также в его дружине было немало варягов, были и галичане, известные всем своей крайней лютостью в бою. И это было очень свирепое войско, которым было трудно управлять и особенно удерживать от резни. С ними Святослав взял город Саркел, что являлся препятствием к Итилю. Многие силы с разных сторон стеклись к Саркелу. Решалась судьба многих народов и племён. Печенеги, в отсутствие князя перехватили город. Святослав был вынужден вторично его брать и отбивать от не менее лютых печенегов. В этом деле ему помогли присоединившиеся к нему казаки и славяне. В городе он перезимовал и снабжался византийцами. Далее нужно было прорваться к столице Хазарии - к Итилю...
Святослав думал и был угрюм. Он был столь погружён в свои думы, что почти не отдавал приказов, а его войско тем временем проводило время в игрищах и воинских забавах. Холод стоял невыносимый и люди как могли согревали себя.
Сделаем важное отступление и объясним эту мрачность и бездействие Святослава, которое было связано не только с наступившими холодами. Ведь ему угрожал ни один только враг в лице Хазарии. Был также лютый демон в услужении у печенегов (из-за которых, как известно, его и настигла преждевременная смерть). С ним он вскоре после начала похода в Хазарию и столкнулся. Этот демон ходил по землям как скоморох или юродивый, опирающийся на клюку. Виду он был премерзкого, а дела черны и отвратительны. Внутри же него был змей, которого и в кошмаре представить нельзя. Сия Ехидна звалась волхвами издревле, как Мерзихлоп или попросту Мразь.
Также его звали Скуратой по типу маски, что надевали на торжествах скоморохи. Только Маска та его была изначальным ликом, а Лицо и прочие лица он надевал на ту Маску. И потому он внушал ужас и страх, ибо был иным и непостижим простому уму.
И сей демон стал являться Святославу в его снах, всячески издеваясь над его неудачами и предрекая его делам забвение, говоря, что его потуги возродить былую Русь – бессмысленны и обречены на провал, также как тщетны были мечты Еруслана. Гнусный демон раскрывал Святославу помыслы его воинов, их сомнения, их зависть и злые умыслы. Святославу было ужасно всё это слушать, но ещё страшнее было обнаруживать всё это наяву, сразу после сна. Всё сбывалось, и ничего нельзя было поделать.
Ехидну ту мерзостную прозвали пожирателем доблести, ибо она разрушала дух и последние надежды русских воинов. Она бродила среди них незримо, и никто не признавался в её близости, боясь что его поднимут на смех и назовут умалишённым. Молчал и Святослав, и поскольку никто ничего не говорил также, то и сделать было ничего нельзя.
Времена менялись, и всеобщее растление невозможно был остановить. Из-за этого со временем лицо Святославо обрело мрачный, но решительный оттенок отчаянной смелости, пусть и безнадёжной.
Воины, объятые облаком угрюмости, продолжали идти и спустя время добрались до Итиля.
Святослав лицезрел в каком упадке была эта страна. И дело было ни в роскоши или в богатстве, коих было в избытке. Он чуял сам опустошающий дух, удушливое бездушье горькой земли, пропитанной плачем невинных людей, коих покарал малодушный и коварный Иосиф, желающий утвердить таким путём свою порочную власть.
Святослав вспоминал Еруслана и то, что он о нём знал.
Еруслан был смелым полководцем, но беда в том, что его замыслы, берущие корни со времён Русколани и Буса Белояра – были не поняты, и сам он был отвергнут, как упрямый безумец, который пытался повернуть время вспять и шёл наперекор всему, даже самому себе.
Святослав склонял голову перед ним и даже признавал его превосходство над собой. Еруслан не боялся быть непонятым, он не боялся, что его отвергнут все и даже близкие люди.
Еруслан не признавал никаких договоров, он отвергал любые условия, ибо понимал, что поддавшись на это, он, в конце концов, предаст самого себя и то, ради чего он жил. Политика и всё, что она порождала, будь то уступки, обманчивые обещания и унизительные договора – была пропитана лихим лукавством, склоняла к разложению, малодушию и обезличиванию населения, который не будет знать ради чего жить, и к чему стремиться.
Его свергли гнусные заговорщики, которые воспользовались удобным случаем в тот час, когда от Еруслана отвернулись все, даже стража. Он требовал от всех слишком многого. Тем временем обманчивая позолота Хазарии встрепенулась ядовитым маревом и в ней захлебнулись все, кто так отчаянно любовался этим обманчивым миражом. Никто так и не узнал, что золото то было – фальшивое, а железная длань и непреклонная воля Еруслана были дороже всех сокровищ.
Святослав многого не понимал и он не мог идти путём Еруслана. Этот путь означал бы для него гибель его замыслов. Он решил поступить так: договариваться, соглашаться, принимать условия, но выжать из этого всё, что только можно, сделать невероятное, немыслимое, проявить такую силу, такое мужество и отвагу, такую доблесть, которые, в конце концов, переломят все козни и все лукавства, разобьёт цепи сомнения... Или хотя бы показать, что ещё возможно совершать небывалые подвиги, достойные первых праотцов. Так мнилось Святославу. Но змеи уже поджидали его на входе к столице Хазарии, а он не распознал их... Цель была достигнута – Итиль.

Глава 5.
Проклятье Итиля (первая кульминация).

Ворота открылись перед ним как будто сами собой. И к великому удивлению Святославу – город был пуст. Добычи никакой не было и ни одной живой души. Святослав пришёл в неописуемую ярость, увидев, что ему просто так без боя отдали город, который был даже не городом, а какой-то могилой, полной обезумевших призраков. В Итиле ничего не было – ни золота, ни добра, ни богатства, ни легендарного оружия Яруслана. Даже еды не было. Прекрасный Итиль оказался лишь мифом. Но было колдовство и все его тут же почувствовали. Оно придавило всех. Итиль оказался проклят.
Воевода Итиля, Кубар, куда-то исчез вместе со всем своим войском. Святослав повелел казнить малочисленный его гарнизон (который сам был заколдован и вёл себя противоестественно и непостижимо). Святослав поспешил убраться из проклятого города, который пожирал своей пустотой и никчёмностью, а также заражал всё войско своим безумием. В Итиле прорвалось неведомое зло и оно спугнуло всех его жителей и все войска. Теперь он был никому не нужен.
Войско (заметно поредевшее) Святослава омылось в святых источниках, смыло все наваждения и устроилось отдохнуть у скал.
Святослав потрясённый увиденным в Итиле, и поняв насколько тяжёло положение в мире (даже больше, чем кто-либо предполагал), понял, что такое может произойти и в его родных землях, если не ничего не совершить вопреки течению времени, которое стало неумолимо к людям старой веры. И он решил предпринять более решительные меры и дал новые указы своим воинам, что они теперь будут вести себя более непреклонно, не допуская каких-либо слабин и проникновения любого зла даже в помыслы. Святослав пообещал, что будет меньше тревожить дружины условиями никчёмных договоров с иными властителями и будет бдителен при переговорах и заключениях союзов. Проклятье Итиля не должно было повториться. И дружина согласилась с ним, хотя они старались не придавать значению тому, что сами видели, а желали лишь скорых действий и новых битв.
По пути на Русь Святослав вновь встретил демона Мерзихлопа, который облёкся в мудреца и стал его убеждать в том, что его "тщеславие" до добра не доведёт и он погубит всю дружину. Святослав изрёк, что скорее погибнет сам, чем позволит сгинуть дружине. Мерзихлоп лишь усмехнулся своей обыкновенной гнусной улыбкой и сказал. что так всё и будет, ибо он с самого начала рыл яму только самому себе, не пытаясь взглянуть на свои дела со стороны.
Святослав очнулся и пытался отмахнуться от наваждения. Отпив из походного рога сурьи, он стал вспоминать своё детство.
Когда он был мальцом и не слишком-то ещё тогда думал о великих войнах, в уличных переделках и в других местах Святослава стали подзадоривать, задирать на великие подвиги и деяния во славу Руси и свою собственную, требовали его проявить силу нрава, показать стержень личности и тому подобное... Требовали, чтобы он не "прозябал" в одиноком изучении тайн прошлого. И среди этих задир самым задиристым и внушительным был печенег. С него всё и пошло. И Святослав поверил в это и действительно стал великим воином, но много горьких уроков ему пришлось пройти на поприще славы и нескочаемых битв с немыслимыми потерями...
Эрик продолжал свои бесчинства во всех окрестных землях и со всех сторон стала рости злая сила, подламывавшая дух и корни традиции. Воронеж и тот еле устоял и то благодаря прозорливости Алана и его ставленников.
О Эрике, который был также и Рюриком, говорили, что он в совершенстве овладел волшбой огненной птицы Рарог (от коей и происходило его имя) и поэтому мог восставать из пепла и становится неуязвимым.
Но этого вояку никто не принимал за того, кем он являлся, ибо немыслимо было представить, что этот человек жив до сих пор и ещё смеет воевать.

В конце концов война с Хазарией закончилось, какая-то добыча была обретена, но мечтам о возрождении Русколанского союза не было суждено сбыться. Всё пошло своим чередом.

Глава 6.
Новая война.

Темны и непонятны дела тех лет. И откуда пошёл раскол и замутнение, где их исток, не под силу понять никому из людей нашего времени. И даже многомудрые волхвы могут лишь развести руками, не столько потому что, не знают ответов на все вопросы, а сколько потому что ответам их попросту никто бы не поверил.

Гамаюн, который взял на себя образ Ирийской птицы, хотел предупредить людей о незримом враге, корни дел коего лежали ещё во временах Падения Руси Святояров (при князя Гостомысле и ранее). Но никто ему не верил, даже сам Святослав отмахивался, ибо эти странные известия отвлекали его от дел насущных, ввергая в дела давние, тревожные и исполненные боли и неизъяснимых мук души.
Гамаюн хотел предотвратить пролитие рек крови...


967-969 года.
В 969 году умерла мать Святослава - княгиня Ольга. Святослав же умер в скором времени после этого.

Святослав не собирался сдаваться после неудач в Хазарии и вступил в войну с Болгарией, чтобы испытать свои силы. Тем не менее он всё-таки старался обходиться там малой кровью. Ведь в тех землях жили родичи-славяне (памятуя также о советах Гамаюна Олеговича)... В Болгарии в то время правил царь Борис, который был известен своей нерешительностью и беспокойством по пустякам. Болгария переходила на сторону то Византии, то Руси, в зависимости от положения дел и того, кто был сильнее и чья власть была внушительнее.
Болгария хотела чтобы Византия освободила её от "свирепого русского завоевателя" (хотя он их особо и не трогал), но как оказалось от Византии было гораздо больше вреда, чем от Святослава.
Борис всё более запутывался в то кому и во что верить (ибо как уже говорилось, во времена смутные и непонятные - сам чёрт ногу сломит). Кроме того он беспокоился о народе, а настроения и волнения там были переменчивые. Святослав снисходительно отнёсся к затруднениям болгарского царя и при следующем захвате Болгарии позволил заключить более мягкий договор, "чтобы происходило меньше глупостей и необдуманных шагов", как он потом говорил. В общем Святослав к болгарам того времени стал, в конце концов, относится как к несмышлённым детям, которых можно наказать, поучить, но не устраивать беспощадную и бессмысленную резню. К тому же это были всё равно славяне.
Борис от этого вскипел, но ничего не сделал в ответ, видя что его положение плачевно и что у него не хватит дерзости, решимости что-либо предпринять. Он жалел себя и свою страну, боялся перемен.
Святослава Борис боялся больше чем Иоанна Цимисхия, хотя вреда от последнего было в три (!) раза (!!!) больше. Но Святослав был Борис непонятен, его отвага ослеплела и сводила с ума, а Иоанн Цимисхий был человеком "порядочным и рассудительным". И поэтому он "порядочно и рассудительно" крушил и грабил Болгарию (если верить историку Сахарову).
Иоанн Цимисхией предвидел, что Святослава ждут великие трудности, ибо был человеком не глупым. Он и его политики решили последовательно воспользоваться шагами честолюбивого завоевателя, видя, что он не собирается останавливаться. И они решили, в конце концов, загнать князя в угол, оставить его в долгах и великой нужде. Об этом был уговор ещё при первых походах Святослава в Болгарию. Иоанн знал, что отчаянное положение дел и тщетность трудов ломает многих стойких людей. Иоанн говорил, что время таких, как Святослав прошло и они могут лишь показать последний взлёт храбрости и отваги, после коего Русский дух падёт в изнеможении и будет биться в агонии, а тем временем, Византия, руководствуясь проницательным разумом, возьмёт её под свою длань и заставит подчиниться, как к тому и склонял дух времени. Иначе Русь прекратит своё существование.

Царь Борис же, в конце концов, был взят в плен беспощадным Иоанном Цимисхием. И когда он претерпел много невзгод и жизнь его не раз висела на волоске, он понял, что нерешительности своей нужно положить конец (хотя бы чтобы просто выжить в ужасных условиях) и в итоге, освободившись, вступил в бой со Святославом. И проиграл...

Глава 7.
Последняя безумная война (вторая кульминация).

Святослав решил возобновить войну с Византией, которую вели и его предшественники. Но вероятность успеха была ничтожна. В 970 году он хотел сделать решающий удар, чтобы поставить в Константинополе своего ставленника.
Русы, болгары, венгры и печенеги шли войной во Фракию и Македонию, опустошая всё на своём пути.
Святослав захватил Малый Преслав (Переяславец-на-Дунае).
Византийский император разводил рукам и не мог понять, когда же безумный завоеватель угомониться.
Быть может, Святославу действительно бы удалось победить Византию, если бы не было предательства среди своих.
Говорят, оказавшись близ Доростола, он пристально наблюдал за Утренней Звездой, которая в те дни была особенно яркой. Над городом разлилось невыносимое марево. Пыль проникала всюду и вбивалась в глаза, истязала лёгкие. Жуткий чёрный вепрь вышел из леса, посмотрел на воинов и убрался обратно. Спустя несколько томительный часов оттуда донёсся невыносимый рёв. И после него препоны в виде холмов и завалов меж ними на пути Ионна Цимисхия раздвинулись и он неожиданно ворвался в ряды Святослава. Начался топот и гомон со всех сторон, а потом крики и раздирающая уши брань.
Наконец в решающей битве Святослав получил смертельные раны.
Утомительная и крайне кровопролитной борьбе с Византией и полководцем Иоанном Цимисхием, истощила и измучила обе стороны.
В конце концов, после осады Доростола и оказавшись в безнадёжном положении обе стороны договорились о мире, ибо продолжать битву было бессмысленно, кровопролитье перешло все мыслимые пределы и завершилось бы неизбежным уничтожением и тех, и других.
Мразный Скурата тоже там был и во время того кровопролитья, отстранённо наблюдал, сидя на таинственной стене (что была Стеной Закона) подобно бездушному пауку и всем своим гнетущим видом и всепонимающим лютым взглядом словно говорил о бессмысленности этих и прошлых предприятий Святослава и прочих. Он, в очередной раз, откровенно издеваясь над Святославом, выдавливал из себя слезу с безупречностью артиста и говорил: "Гл-гл, вот видишь как меня расстраивают твои дела, сжалься, ты мучаешь моё старое больное сердце, гл-гл!". Святослав пригрозил ему и обещал до него добраться, но при всякой попытке, на его пути вставали несметные толпы разъярённых (и в то же время изнемождённых) воинов Цимисхия, а Мерзихлоп спокойно и неспеша шёл по стене дальше и продолжал снисходительно и сочувственно взирать на происходящее. Он точно знал о том, что положение князя безнадёжно. Тем самым он неизбежно подорвал дух всего войска (или даже обеих войск). К тому же он стоял у всех на виду, и никто не мог до него добраться, ибо полуразрушенная стена была неприступна (и почему-то никто не додумался просто выстрелить в него из лука).
Однако Святослав смог ранить Мерзихлопа Скурату (чего доселе никому не удавалось, ибо демон был существом, не принадлежащим к трём созданным богами мирам), но это дело ему едва не стоило жизни. Он каким-то образом сотряс стену (чуть ли не одним только своим телом), демон потерял равновесие и став более доступным, получил увечье от Святослава, сделанное первым попавшимся ему камнем (который после этого озолотился). После этого Святослав рухнул и его еле успели отнести в сторону. Мерзихлоп же оправился и продолжил угрюмо наблюдать, с некоторым недоумением взирая на полученную рану, которая дымилась, распространяя смрад на всё небо.
В конце, когда, враждующим сторонам действительно пришлось договориваться о мире, Мерзихлоп изрёк так, чтоб всем было слышно: "видите, я великий миротворец! Гл-гл!". На него было нацелилось десяток лучников - но он в это время (с тем же звуком "гл-гл") исчез. С тех пор, сия стена стала считаться дурным местом и называлась "стеной для плевков", потому что туда всё время плевали воины, открыто выражая презрение перед злым духом-осквернителем. Место то всегда исторгало невыносимый смрад и со временем превратилось в серное болото, а стена так и вовсе развалилась.


Глава 8.
Отчаянье Святослава.

Когда Святослав возвращался после сих событий из Византии, на нём не было лица. Условия Византии оказались неприемлимы, а Святослав не мог просто так их обойти. Но хуже того, Святослав понимал, что время его доблести и славы на исходе. Война в Византии была не в его пользу и не увенчалась успехом, он заслужил славу мясника и вся эта пролитая кровь опьяняла и лишила рассудка, подобно отравленному вину. Святослава мутило то ли от того сколько боли он увидел, то ли от потери собственной крови. Он не разбирал дороги и воеводы как могли вели его. Он плохо соображал, но в голове князя всё отчётливее складывалась картина, что Русь обречена, она окружена врагами и истекает кровью также как и он, или даже хуже того. Дальнейшие войны - усугубили бы положение и обрекли бы страну на ещё большие страдания и муки, что привело бы к неотвратимому раздраю и расколу всех племён.
Святослав решил вернуться назад на родину, но путь из Доростола обратно преграждали печенеги, и они не соглашались пропускать его даже после посольства Цимисхия.
Варяг Свенельд отговаривал Святослава от той дороги назад, что он выбрал, так как там его обязательно встретят те враги (жизнь его и так висела на волоске после последней битвы). Но распалённый Святослав желал пойти именно там, рассчитывая на встречу со "старым другом", который всегда утверждал, что он никто. Святослав хотел ему показать, что "вот, де, за мной сама Византия, и теперь я действительно никто! А когда-то был кем-то, но ты говорил иначе и ошибался". Свенельд понимал, что это безумие, что Святослав просто бредит детством. Но Святослав же был в отчаяньи, возможно, он даже искал гибели от чьего-либо меча, ибо каждый следующий договор с опостылевшеми союзниками и ещё более опыстылевшему врагами был хуже предыдущего. Святослав знал, что если даже он теперь выживет, в конце концов, он истратит всю свою силу и в старости окажется в зависимости от тех, кому задолжал столько, что и трёх жизней не хватит отдать. Он предчувствовал, заговор со стороны Византии, что она (несмотря на обещание) оповестит о его возвращении врагов, ибо при всём желании, не хотела бы иметь Святослава живого, который вечно в долгах, за которые не способен раслпатиться, не погрязнув в новых и не устроив очередной бессмысленной резни и кровопролитьи. Святославу было всё равно и он искал гибели. И Святослав молча встретил её на земле печенегов, в гуще битвы столкнувшись с задирой Курей и погибнув от его жестокой руки, от руки того, кого он считал когда-то своим другом.
"Вот тебе твоя услуга, ничтожное никто" - последнее что сказал Куря Святославу, надменно улыбаясь, и перерезал ему горло. Так круг замкнулся.

Свенельд каким-то образом спасся в той лютой битве (скорее всего, потому что не стремился к доблестной смерти и достаточно дорожил своей жизнью) и доложил о кончине великого князя и полководца.

Рассудительный и мудрый Добрыня сохранил заветы Святослава (также Еруслана и всех их предшественников, вплоть до Буса Белояра) и после него остались хранители веры и знания - дворяне Строгановы.


Глава 9.
О том, что было после (развязка).

Варяг Свенельд же, поучал дружинников Владимира Святославича, рассказывая им всё время о великом полководце и его кончине от рук Кури. Он говорил:
"Если кто-то, навроде Кури, будет вас задирать и советовать отправиться в лютую битву, навстречу приключениям, показавая свою несравненную удаль и мастерство, то можете начинать с этого самого советчика (и никак иначе!). Убейте сначала его, а потом можете идти войной на кого угодно. Это будет всяко лучше, чем вестить на сии подстрекательства, которые обернутся в конце концов против вас же. Так что не лезьте на рожон и не ищите приключений с плохим концом... И главное запомните: тем кто вас подстрекает, всё равно, добьётесь вы чего-то или нет. Они так и будут вас считать ничтожествами. Им вообще всё равно".
Эти поучения от угрюмого и опытного варяга, стали чем-то вроде притчи для бойцов. Обо всём этом и многом другом варяг Свенельд потом написал в труде, называемом "Волконравье Войны".

Рана же Мерзихлопа со временем стала разъедать его тело, подобно проказе. И недоумение его сменилось тревогой, а затем и страхом, вплоть до смертельного ужаса. И чтобы поддерживать своё существование, он был вынужден был прикидываться попрошайкой и побирушкой, бродя средь людей и разыскивая средь них самых наивных и простодушных. Затем высасывал из них силы любыми способами. В общем, он стал вампиром, готовым нарушить любое данное им слово, обещания, либо клятву. От относился к любым людским правилам как к Ничто. Но если люди поумнеют и помудреют, то Мерзихлопу нечем будет питаться и он сам исчезнет насовсем.
А золотой краеугольный камень, коим Святослав ранил Мерзихлопа оказался исцеляющим все болезни, впоследствие именно его стали считать философским камнем ("Неведомым Алатырем").

Мистическое послесловие.

И вот высохшая земля окропилась кровью великих воинов, Русь была вновь крещена после этого. А праотцов повелели забыть... И некому стало нас защищать от врагов и несметных вражьих орд...

Но путь Святослава имел смысл, ибо свет Золотой Книги Вед не померк и после великих потрясений и внушала надежду верным былым деяниям...