ЖИЛИ, БЫЛИ, ДЕД ДА БАБА

ЖИЛИ,  БЫЛИ ДЕД, ДА БАБА
Жили,  были, дед да баба
Ели кашу с молоком
Дед на бабу рассердился
хлоп по пузу кулаком
Баба, также не стерпела
деда по уху задела
Стишок из былого.  Хорошее  было детство, отрочество,  юность и спокойная старость. Дай бог каждому. Хотя путь и был усеян шипами, но катком по ним проходили мои близкие и друзья. И еще.  Мне крупно повезло. По дороге разочарований, встретил пару  приятелей,  за которыми был готов и в огонь и воду. Люди с большой буквы,   освещали мой путь во мраке. Не каждому такое случается. Как результат, есть, что вспомнить. Хотя и живу сегодняшним  днем. Но как забыть вспышки солнца на восходе и закате.   
 Не смотря на то, что ялтинец,  семь лет прожил в Кореизе. Так получилось. В то время, когда эти места были сплошным парком.  Десять шагов влево – поляна. Десть шагов вправо – уютный зеленый уголок. И везде накрывают.  Мои художественные работы до сих пор украшают некоторые санатории. Однажды, иду к другу в гости, а меня знакомая бабуся за рукав – Куды милок?
– По делам баб Настя.
 – Какие такие дела в выходной?  Небось,  в Холодок за пивом?
 - Нет. К Женьке Ж.
– На кой тебе  этот обормот. Подключил ле****ричество  к железному забору.  Соседкина собачка ногу подняла, а  ее тресь этим ле****ричеством.  И,  каюк.  Лучше,  подь  сюды. Вовчик, мне так  хочется на старости украсить свою комнату.  Мечтаю о картине  во всю стену. Чтобы было поле, дерево, птицы и много неба.  Ты не переживай. Заплачу. Я. с удивлением смотрю на бабулю. Знаю, живет с дедом не богато.   – Ну, бабушка, это не так просто. Стена – то большая.
 -  Сделай, милок. Прошу.  Короче,  сторговались. И, понеслось.  Я, к бабули, дед на работу. Я, за кисточку, бабуля за картошку на кухне. Потихоньку на стене начало  колосится поле,  дуб,  небо.  Бабушка восхищается – Хорошо. Вовчик, отдохни, милок.  Дед, давно не пьет и мне не дает. Но, сейчас -  же на работе. И мы не баклуши бьем. Какое дело делаем!  Разве не заслужили отдыха? Может,  сбегаешь за приморским?  Ведь обед. После обеда, я уже не работал. Мы, пили вино и закусывая бабушкиной стряпней.  Очень даже вкусной.   И философствовали на темы любви, войны и печали.  Поругивали соседей. Как же без этого.  Дед, перестал мне улыбаться  – Вовка, вчера дуб был без веток. Сегодня только одну нарисовал. Если каждый день по ветке, то  месяц уйдет. Да и бабка постоянно под мухой.
 – Это, дядь Борь, не хухры – мухры, а живопись. Так просто не слепишь. Леонардо де Винчи три года писал Джоконду. Дед злиться – Е…… мать! Моя бабка не Джоконда!
 Я, вытираю руки. Задумчиво с трудом  выговариваю  -  Дядь Борь, она лучше. Но я,  же не ее пишу, а пейзаж. Значит,  скоро закончу.  Если бы писал бабу  Настю, то ушло,  как и у Лени де Винчи,  года два – три.   А так,   десять дней и любуйтесь. Даже  комната светлей стала. Каждый день будете смотреть на эту красоту. Вон,  баб Настя еще одну стену возжелала. На удивление дед успокоился. И, как – то  грустно  – Видел наше фото? Я, посмотрел на соседнюю стену, где в деревянной рамке улыбалась юная и очень красивая пара.
 – А какая, Вовка, она была красавица. Дед вздохнул - Ну, ладно. Рисуй. Только перерыв делайте с портвейном. 
Через полгода  бабы Насти не стало. Я, не удивился. Знал, что это была ее последняя песня.
На моем рисунке, почти, баба Настя