Катя, Тёма и другие

Давным-давно, когда уже не хватало хлеба и эту нехватку пытались компенсировать зрелищами, нам начали показывать иностранные сериалы. Это было круто, ново, незнакомо, загранично. Как в свое время с “Семнадцатью мгновениями”, по вечерам прилипали к экранам, погружаясь в нетолерантную, но исторически-верную жизнь фазенды, где рабы были еще тсссс…одного цвета, а господа -тсссс…другого.
Это был первый сериал. Вся страна переживала за рабыню Изауру и ненавидела Леонсио. Это был прообраз движения БЛМ с поправкой на эпоху.

Второй сериал был про страшную итальянскую мафию и отважного комиссара по имени Каттани. Хорошие полицейские с переменным успехом воевали плохую Коза Ностру, а она в ответ их.

Итак. Ближе к телу, как говорил товарищ Фрейд.

Это было время, когда двойня еще не порадовала нас своим появлением на свет, а старший трехлетка уже кое-что понимал в киноискусстве и имел предпочтения.
Изаурой он в силу возраста не интересовался, зато комиссар ему пришелся по душе. Ребенок сидел перед телевизором, разражаясь радостными криками при каждом появлении своего кумира. Мы не возражали. Дитя увлечено и не выносит мозг, что еще надо для тихого домашнего счастья.

Мы ж не могли предположить, чем закончится сериал: вместо убедительной и торжествующей победы Добра на фоне красивых взрывов и нестрашных разрушений, Зло коварно и нечестно убило отважного Каттани, цинично использовав для этой цели машину “скорой помощи” с красными крестами на боках.

А наш ребенок был уже вполне начитан дедушкой. “Доктор Айболит” был у него настольной книгой, карета “неотложки” являлась неоспоримым Воином Света, поэтому предательство и убийство одним кумиром другого кумира буквально сломало ему мировоззрение.

Результатом явился грандиозный рев.
Чадо орало, как резаное, три часа, причитая “Айболит убил камисааааалааааааа!..”,  а мы, совершенно потерянные, бегали вокруг него, предлагая лакомства и игрушки, которые ребенок гордо отвергал в упоении своим горем.

В полном отчаянии я предложила “Хочешь хомяка? Давай купим тебе хомяка?” - и чадо, отвлекшись на незнакомое слово, повернуло ко мне зареванную моську.
Всхлипнув еще несколько раз, оно утерло сопли моим подолом и сказало “Хочу!”.

Назвался груздем, поезжай в магазин.
Хомяк был куплен за невеликие деньги и наречен Комиссар Каттани. Сокращенно Катя.
Катя был желтой, как сливочное масло, масти с черными горошинками глаз и пышными фельдмаршальскими усами, непрерывно дрожащими от вожделения. В жизни Кати было три страсти - жрать, спать и грызть.

Вообще хомячки, если их не нюхать, по шкале мимиметра занимают почетное третье место после котят и щенят. Эти ушки-лепестки, глазки, лапки и усики-усики - чистый утибоземой. Особенно когда сидят в своей клетке.

Для Комиссара Кати был оборудован уютный и надежный полицейский участок в трехлитровой банке, где у него была постель из бумажек и стружек и навалом еды, запасы которой постоянно пополнялись путем партизанских рейдов на кухонный стол.
В нормальном состоянии хомяк похож на толстую сардельку с усами и крошечным хвостиком. Но когда хомяк нашел еду и напихал полные щеки, он превращается в мультяшного борца-циркача, вид сверху, - башка-пуговка, выпученные глазки, преогромные усы, плечи-щеки и жопка в два раза уже плеч.

Ребенок был счастлив. Комиссар Каттани в домашнем варианте был гораздо лучше киношного хотя бы потому, что всегда был доступен. С ним можно было играть. Он прикольно бегал по столу и по коврам. Его можно было брать с собой в постель, он щекотал желтой шубкой живот и ноги, пока ребенок засыпал.

Но наступала ночь. И просыпалась мафия.
За стеклянными стенками полицейского участка была мафия. Она смотрела тысячами глаз из темноты и беззвучно скалилась.
Отважный Катя вспоминал, в чью честь его назвали. Он регулярно выбирался на тропу войны и шел наносить мафии материальный и моральный урон.

Материальный. Дыры в детских пододеяльниках, объеденные углы книг, превращенные в труху экземпляры Роман-газеты и Юности. Россыпь какашек повсюду. Визиты в мусорку. И так далее.
Венцом явился ковер. Ковер был подарком для новой квартиры, но на время ремонта был свернут в трубу и поставлен стоймя. Желтая сволочь Катя прошел через ковер алмазным буром в двух местах, в результате чего в ковре образовалось восемь дыр и одно свитое в сердцевине гнездо.

Моральный ущерб выражался ревом “Где мой Камисал?”, если дитя не обнаруживало поутру Комиссара в банке, и отказом идти в сад, пока Катя не будет найден и водворен в пенаты.
Я начала сочувствовать мафии. И даже где-то понимать мотивы ее действий.

Пришлось разориться еще и на клетку. Оттуда уходить в крестовые походы стало сложнее, и нам удалось немного вздохнуть.

Хотя муж неоднократно обещал удавить “вонючку проклятую”, Катя продолжал свою разрушительную деятельность. Чтобы избавиться от Кати - и речи не шло, я не могла разбить ребенку сердце. Пришивала заплатки на постельное белье, выметала мусор, вздыхала над книгами, высказывала в бесстыжие черные глазки все, что я о нем думаю, и пристраивала на клетку еще один запор.

Век хомяка недолог. Через полтора года Катя преставился, в бозе почил, приказал долго жить, а мы содрогнулись от перспективы детского горя.

Покойного Катю наскоро уложили в жестяной гробик, сооруженный из леденцовой коробочки и позже тихо погребли под балконом.
Ребенку с выдвинутой сковородником губой объяснили, что Комиссар Каттани срочно уехал спасать мир и предложили замену. Губа втянулась обратно. Чадо приняло компромисс.
Новый хомяк был белого цвета с алыми глазами. Назвали его Терминатор (знакомые, у которых был уже видеомагнитофон, приглашали посмотреть заморское кино про робота-убийцу, ребенок впечатлился), сокращенно Тёма.

С тех пор так и пошло.
Семейство пополнилось двойней, дети подрастали, а у нас так и были Тёмы, Тимы, Кати разных мастей и даже разных пород: хомяки, крысы, песчанки, шиншиллы. Однажды было даже 32 штуки вальсирующих японских мышей, сбежавших под Новый год всем стадом, но про это надо рассказать отдельно.
Обязательно расскажу.