Чеховская Чайка, как модель успешной пьесы

     Чеховская «Чайка», как модель успешной пьесы

Вы решили написать пьесу, но пока ещё не знаете, какие в ней будут герои, каков будет главный сюжет и сюжетные линии, сколько будет действий и так далее.

Если небольшой рассказ можно писать по наитию, опираясь на яркое воспоминание прошлого или на эмоциональное впечатление о прожитом дне, — словом, как сложится, — то пьеса любит сдержанный, вдумчивый, плановый подход. Почему? Потому, что вашу пьесу (в перспективе) будут читать разные режиссёры разных театров, она будет ставиться на сцене в разное время и в разные годы, в ней будут играть разные живые актёры в разных сценических антуражах, и, самое главное, вашу пьесу будут смотреть разные зрители, имеющие свой театральный вкус. Надо сказать, писать пьесу с перспективой её актуальности и долгожительства — увлекательное дело. И, конечно же, увлечь пьесой режиссёров и матёрых актёров — это надо знать как и уметь.

В драматургии, — как в супружеской семье. Готовьтесь стать верным и любящим супругом (или супругой) театральной сцены. Задача непростая. Драматург, как никто из писателей, часто и больно получает удары в своё творческое сердце. Для примера приведу широко известное признание Антона Павловича Чехова, сделанное после премьеры пьесы «Чайка».

«Если я проживу ещё семьсот лет, то и тогда не дам на театр ни одной пьесы. Будет! В этой области мне неудача».

Антон Чехов высказал эту горестную мысль в письменном виде после чёрной даты — 17 октября 1896 года. В этот день на сцене Александрийского театра премьера пьесы «Чайка» провалилась, что называется, с треском: с освистанием, с гомерическим хохотом, с оскорбительными криками и полным неприятием игры актёров.

Но... Была и вторая попытка, «валерьяновая». Так я обозвал её лично для себя, потому, что все актёры перед выступление напились валерьянки, дабы не умереть на сцене от жуткого стресса. И эту «валерьяновую» попытку в дружеском тандеме сделали в Московском художественном театре два замечательных режиссёра: Немирович-Данченко и Станиславский. Дадим слово Станиславскому, пусть он для нас вспомнит, что и как.

«Публики было мало. Как шёл первый акт — не знаю. Помню только, что от всех актёров пахло валерьиановыми каплями. Помню, что мне было страшно сидеть в темноте и спиной к публике во время монолога Заречной, и что я незаметно придерживал ногу, которая нервно тряслась. Казалось, что мы провалились. Занавес закрылся при гробовом молчании. Актёры пугливо прижались друг к другу и прислушивались к публике. Гробовая тишина... Молчание. Кто-то заплакал. Книппер подавляла истерическое рыдание. Мы молча двинулись за кулисы. В этот момент публика разразилась стонами и аплодисментами».

Вот так, с помощью валерьянки пьеса «Чайка» вышла на подмостки руссских театров, а затем и на зарубежные сцены для самых признанных театральных пьес. Конечно же, кое-какая заслуга в этом есть и от новаторских режиссёрских приёмов Немировича-Данченко и Станиславского, — но, это так, мелочи. Главное, на мой взгляд — валерьянка для актёров (в строгой дозировке).

Какой же жизнеутверждающий вывод должен сделать для себя начинающий драматург?

Театр — это не только цветы, шампанское и любовные интрижки. Театр — это война до победы. Не стоит спешить делать траурное заявление: «Брошу мыр и уйду в монастыр!». На вселенском циферблате часов для бесконечного пульса времени найдётся много всего и для всех. Когда-нибудь и для вас, персонально, пробьёт час тёплого ветра перемен.

Так вот, после первого провала «Чайки» Антон Павлович не смог сдержать своих эмоций и клятвенно заверил себя в том, что в ближайшие семьсот лет не напишет ни одной пьесы... Но мы-то с вами знаем, что после «Чайки» были написаны и «Дядя Ваня», и «Три сестры», и «Вишнёвый сад». Так что, эмоции и ужасы неудач всегда присутствуют в жизни драматурга, и всегда, где-то в глубине подсознательного живёт непотопляемая мысль: драматургия — это моё. Возьмите чеховский пример на вооружение. Противостоять неудачам и провалам — часть умения быть драматургом.

А теперь о самом-самом.
Будем исходить из следующего. Вы подготовлены к тяготам и лишениям писательской жизни, с улыбкой надежды смотрите сквозь сумеречный туман времени, и можете делать «покерное лицо», когда придётся стойко переносить перечную критику и злобные выпады в свой адрес. Так что, по всем меркам, вам осталось совсем немного: написать пьесу, интересную для современного театра. И тут, снова вопрос... Для какого театра?

Список современных театров и чем они отличаются друг от друга вы легко можете вычислить с помощью Гугла. Слава техническому прогрессу, интернету и персональным компьютерам! Без них уже никуда.

Я коснусь традиционного направления театра. Это направление нравится мне тем, что на сцене всегда есть декорации, есть костюмы, соответствующие времени действия, есть музыка, танцы, и есть хороший, умный текст, который произносят актёры со сцены.

И, опять же, обращусь к Чехову и его пьесе «Чайка». Будем учиться у тех, кто когда-то прошёл школу театрального восприятия мира. Разумеется, и Грибоедов, и Гоголь, и Некрасов, и другие русские драматурги тех давних лет тоже не останутся в тени забвения. Их пьесы актуальны даже в нашей психически неустойчивой современности, обутой в драные лапти экономических и политических потрясений.

Начнём с вопроса. Почему пьесу «Чайка» до сих пор ставят не только в России, но и за рубежом? Чаще всего ответы звучат так. Прежде всего потому, что в ней частица живого, русского времени конца 19-го века. В пьесе живой текст, хорошо запоминающийся актёрами театра, и живая философия людей-персонажей тех лет. И пьеса затрагивает зарождение интересного периода в русской литературе – декаданса (упадничества, деградации). О Серебряном веке русской литературы и декадансе вы легко можете узнать с помощью Гугла. И, наконец, во времена Чехова впервые на суд зрителей была выставлена на всеобщее обозрение небольшая подводная часть айсберга — кусочек частной жизни русской интеллигенции (людей искусства, литературы). Для нашей современности этот кусочек подводной части тоже представляет большой интерес, но с гораздо большим размахом. Вот, интересно, как живут вне офисов физики-ядерщики, разработчики интеллектуальных шпионских систем, всякие министры культуры и теневые экономисты-глобалисты, работающие на «серых кардиналов»? Как они любят? Как изменяют любимым? И как они тихо  подставляют и поедают друг друга; как тырят дорогостоящие диссертации и пишут фальшивки? И вообще, что они говорят междусобойчиком о своём народе, о его надеждах и чаяниях, о счастливом или несчастливом будущем? Но, таких пьес пока нет, поэтому будем третировать пьесу «Чайка».

Антон Чехов, приступая к написанию пбесы в 1985 году, писал о ней так:
«... Комедия, три женских роли, шесть мужских, четыре акта, пейзаж (вид на озеро); много разговоров о литературе, мало действия, пять пудов любви». Позже Чехов сделает интересную приписку, что пьеса «Чайка» будет написана «вопреки всем правилам драматического искусства».

Что же это за правила драматического искусства, вопреки которым была написана пьеса «Чайка»?

В старые, добрые времена (возможно, не совсем добрые), в своём творчестве драматурги придерживались очень строгих правил. Эти правила держали в железной узде последовательность и динамику действий в пьесе, характеры героев и персонажей, и, конечно же, речевой стиль (текст диалогов и монологов).

В Европе, с подачи Франции (она, в свою очередь, использовала теории итальянцев), придерживались «правила Триединства». Эти правила диктовали драматургам три утверждения (три столпа):
— Единство действия. То есть, пьеса должна иметь один главный, ведущий сюжет, а второстепенные линии сюжетов должны оттенять, подчёркивать глубину и значимость сюжета главного.
— Единство места. То есть, действие пьесы не переносится в пространстве куда-либо ещё; рабочее пространство для актёров ограничивается сценой и декорациями — это и будет место действия пьесы от начала, и до конца.
— Единство времени. То есть, всё действие пьесы должно произойти в течение суток (не более 24 часов).

По этому случаю тамошние драматурги заучивали наизусть двустишье Николы Буало:
   «Одно событие, вместившееся в сутки,
   В едином месте пусть на сцене протечёт».

Как видите, строго, жёстко, позвякивает железными кандалами, но... классически. Кроме того. Французский диктат ввёл ещё одно правило для написания пьес: любая по жанру пьеса должна состоять непременно из пяти действий (актов), ну, а пять действий (актов) уже делятся самим автором на необходимое количество сцен (явлений). И если вы сравните пьесу «Чайка» с классическими правилами  драматического искусства, то сразу увидите все нарушения. Тем более, что между третьим и четвёртым действиями пьесы проходит аж целых два года. Справедливости ради отметим, что все русские драматурги, так или иначе, нарушали классические правила, и Чехов был просто одним из них. Сейчас вообще нет никаких правил. Для драматургии — золотой век.

И всё же. Для самообразования определим последовательность программных действий Чехова. Вначале он сделал для себя установку: «Я напишу что-нибудь странное». Затем, он определяет модель своей будущей пьесы:
— комедия;
— четыре акта (действия);
— три женских роли, шесть мужских;
— пейзаж с видом на озеро (сценическая декорация);
— мало действия (ничего сверхактивного со стороны персонажей);
— много разговоров о литературе (задана программа будущих текстов);
— пять пудов любви (любовь должна проходить красной нитью через всю пьесу).

Есть одна странная, необычная особенность чеховской пьесы.
У главной героини, Нины Заречной, есть антипод — Маша Шамраева. Нина тянет на себя любовь двух персонажей: Константина Треплева и Бориса Тригорина. Маша, как она сама характеризует себя (отвечая на вопрос Семёна Медведенко: "Отчего вы всегда ходите в чёрном?"): "Это траур по моей жизни. Я несчастна".
Маша тайно и безнадёжно любит Константина, а Константин любит Нину, которая любит Бориса Тригорина. Эта любовь, поданная как трагический узел, никому не принесёт счастья. И, довольно часто, режиссёры вдруг ререносят особый акцент на героиню второго плана, Машу Шамраеву. Причём, случается, что в театральной постановке Маша, как актриса, смотрится даже лучше, чем Нина Заречная. Вероятно, монументальный траур несчастной Маши очень сильно действует на воображение режиссёра.

Театральные режиссёры всегда стремились подать «Чайку» в самых разных жанровых ракурсках. Вероятно, это исходит из её спорного жанра — комедия (как определил сам Чехов). Но даже при школьном прочтении пьесы «Чайка» видно, что это драма с финалом трагедии.

В трагической смерти молодого Константина Треплева, как сюжетно определил Чехов, виновны две женщины: его мать, которая не понимает, унижает, высмеивает, отрицает все его творческие искания; и безответно любимая Константином юная Нина Заречная, которая наивно и безнадёжно любит Тригорина, любовника матери Константина. Ощущение трагедии усиливают и последние, под занавес,  слова врача Дорна, сказанные писателю Тригорину буднично, вполголоса: «Уведите отсюда куда-нибудь Ирину Николаевну. Дело в том, что Константин Гаврилович застрелился...».

Если отбросить жанровое несоответствие пьесы «Чайка», то можно для себя сделать вывод: все жанры хороши, кроме скучного. Не секрет, что зритель большей частью ходит в театр на любимых актёров или на режиссёров, — особенно режиссёров скандальных (чтобы удивиться очередной режиссёрской находке, выходке или жуткому театральному эксперименту). Как я уже отметил выше, пьеса «Чайка» оказалась очень удобным, разносторонним материалом для всевозможных переделок. И сейчас монолог Нины Заречной: «Люди, львы, орлы и куропатки...», — произнесённый талантливой актрисой с большим, глубоким драматизмом, — производит на зрителя сильнейшее впечатление. А для Аркадиной, мамы Константина этот диалог — символ декаданса, упадка, ухода от реальности. При этом, мама взрослого сына не стесняется сказать о себе: «Чтобы я позволила себе выйти из дому, хотя бы вот в сад, в блузе или непричесанной? Никогда. Оттого я и сохранилась, что никогда не была фефелой, не распускала себя, как некоторые... (Подбоченясь, прохаживается по площадке.) Вот вам, — как цыпочка. Хоть пятнадцатилетнюю девочку играть». Разумеется, обыграть этот образ, сыграть эту роль можно по-разному: как шаловливая, капризная девочка или с королевской гордецой, с демонстрацией высокой цены самой себе. Собственно, даже один и тот же состав актёров никогда не играет «Чайку» одинаково. Каждый раз вносится что-то новое. А если пьесу играют поочерёдно два состава актёров — это день и ночь. Помните о двойственности каждой роли в вашей будущей пьесе.

Приведу два отзыва на две разных постановки «Чайки» (в разных театрах, в разные годы). Скопировал с сайта «Отдых с детьми». Пожалуйста, прочтите внимательно. Для начинающего драматурга — это тоже часть самообразования.

-------------- -------------------------------- ---------
1.
Отзыв на пьесу «Чайка», театр «Сатирикон».
08.10.2014  Аделаида

Поскольку ходила на спектакль «Чайка» без детей, то я не собиралась писать на него отзыв. Но, увидев на сайте рекомендацию «от 12 лет», решила поделиться своим мнением. Это категорически не тот спектакль, на который надо вести подростка для знакомства с классикой. Во-первых он идет 4 (четыре!) часа. Выдержать это совсем не просто.
Народ из зала уходил в антрактах и во время действия. Мне показалось, что большая часть зрителей была по контрмаркам. Поскольку мы покупали билеты, то решили высидеть до конца.
Характеризующий спектакль диалог двух зрительниц в антракте: «Я проспала все второе действие.» – «А я выспалась на первом.».

Суть постановки в том, что одни и те же части спектакля проигрываются несколько раз. Т.е. под конец спектакля мы уже знали всю пьесу почти наизусть. Этот режиссерский ход ни как не повлиял на то, что спектакль нас захватил. Актеры все были очень хорошие. Я все ждала, когда же меня что-нибудь эмоционально затронет. Но волшебства не произошло.
Непонятны мне были выбегания, режиссера на сцену в конце каждого акта, его прыжки с криками и уничтожение декораций. Очень жестокой показалась сцена с убийством чайки. Все было в крови.
Как-то это совсем не для детей.
~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~ ~
2.
Отзыв на пьесу «Чайка» (Московский областной театр юного зрителя)
06.12.2018  Ирина Гришина

Наконец я увидела – именно увидела – почему пьеса названа комедией!
Хотя, когда читаешь о несбывшихся мечтах, разбитых надеждах и безответной любви, сложно вообразить, где же тут комедия. Казалось бы, чем не трагедия жизни: А любит Б, Б любит В, В любит Г, а Г – Д, и так далее, в конце главный герой погибает… Но читать и воспринимать прочитанное, оказывается, можно по-разному. Можно серьезно (как в моем случае), и тогда перед глазами встают несчастные образы обычных людей, а можно легко и иронично – как в первом действии пьесы в МОТЮЗе.

Все первые три действия мы наблюдаем улыбающиеся лица главных героев. Они полны радужных надежд и планов, веселятся от души, выглядят беззаботными и радостными. Даже те фразы, которые на бумаге читаются печально, в устах актеров звучат не так уж и грустно, потому что произносятся бодрым голосом и с улыбкой (но иногда, правда, это больше не улыбка, а усмешка).

Вот никогда бы не подумала, что произнести «моя мать меня не любит!» или: «она не знает моей пьесы, но уже ненавидит ее», можно с улыбкой! Однако это так! Да, это скорее ироничная улыбка, потому что Треплев сам же смеется над абсурдностью ситуации, но, тем не менее, почти все его монологи звучат совсем не так, как я их себе представляла во время прочтения. Они все какие-то радостные.

Я помню свои ощущения при чтении пьесы: грусть и сочувствие героям и ожидание чего-то трагичного. Но во время просмотра спектакля грусти как не бывало, она улетучивается – благодаря живости и тону актеров. Главных героев уже не так жалко, и вот не замечаешь, как начинаешь верить в то, что ничего страшного не происходит.

Во всем спектакле серьезность момента ощущается только в последнем действии из четырех. Недаром антракт сделали именно перед ним (то есть три действия пьесы сыграны в первом акте и одно – во втором). В четвертом действии актеры говорят уже совсем по иному, декорации другие, костюмы другие. Здесь все как будто готовится к будущему трауру. Четвертая сцена тяжелая. Начинаешь понимать, что после антракта комедия закончилась.

Мне спектакль понравился. Очень! Долго вынашивался отзыв, потому что много хочется сказать. Много тем затрагивается в пьесе. Но комментировать или обсуждать Чехова и его героев не возьмусь. Напишу об актерах.

Как же шикарно сыграны женские роли! Христина Полуянова в образе Нины Заречной прекрасна! Она сначала легка, жизнерадостна, энергична, нежна, трогательна, а потом вдруг становится вульгарна, резка, прагматична и цинична.
Ее монолог «люди, львы, орлы и куропатки, рогатые олени, гуси, пауки, молчаливые рыбы, обитавшие в воде, морские звезды и те, которых нельзя было видеть глазом, - словом, все жизни, свершив печальный круг, угасли. Пусто, пусто, пусто. Страшно, страшно, страшно.» меня покорил. Не зря Нина так мечтала стать известной актрисой.

А как красива Нонна Гришаева, несмотря на то, что ее Аркадина не вызывает особой симпатии. В одном интервью Нонна Гришаева говорила о себе как о «сумасшедшей» матери, невероятно любящей своих детей, которой очень сложно играть женщину, отдавшей предпочтение другому мужчине нежели собственному сыну. Но как же хорошо у нее получилось! Когда необходимо, она холодна, голос ее резок и беспощаден, а потом в сцене с перевязыванием головы сыну, она уже вдруг нежна и заботлива. Она на миг становится женщиной, искренне любящей своего сына – женщиной в своем прямом предназначении. Но вот снова мы видим любующуюся лишь собственной персоной гордячку.

Интересная задача стоит у Людмилы Мунировой – веселой и симпатичной девушки – сыграть убитую горем неразделенной любви Машу. Если посмотреть фотографии спектакля, то становится очень хорошо заметно, что большую часть своей роли Людмила-Маша сыграла не словами, а глазами. Почти во всех сценах она с печалью и обожанием смотрит на Треплева. Грусть не сходит с ее лица на протяжении всего спектакля. А еще она нюхает табак, пьет и ругается – и не верится, что перед тобой всего лишь актриса.

В пьесе четыре действия. Декорации меняются прямо по ходу представления. Декорации достаточно сдержанные, преимущественно в матовых тонах. Последнее действие самое мрачное, когда и декорации, и костюмы актеров – черные.

Во время спектакля есть несколько эффектных чисто театральных сцен, когда светом выделяется только силуэт актера. Смотрится красиво.

Но вообще главный акцент в этой постановке не на зрелищности, а на том, что говорят и как говорят актеры. Повторюсь, я когда читала пьесу, многие монологи представляла и трактовала совсем по-другому. Какие-то отдельные слова у меня уходили на второй план, а здесь они имели значение. Но мне понравилось, как поставили эту пьесу в МОТЮЗе. Оригинал сохранили максимально, характеры и настроения героев раскрыли очень точно.

Я не критик, поэтому не могу говорить о недочетах в постановке, если они есть. На мой взгляд обычного зрителя – это прекрасный спектакль, который трогает. Это заслуга не только Чехова, но и театра. По-моему, просто шикарно! Я сделала очень подробный альбом не только, чтобы показать нюансы игры актеров, но и просто ради возможности иметь удовольствие в любой момент освежить в памяти любимые сцены.
-------------------------------- --------------------------- ------
         (Конец отзывов)

Как видите, в приведённых выше отзывах тоже много интересного. Вообще, скажу из личного опыта, читать комментарии на чужие произведения всегда интересно. Чужие мнения учат вырабатывать своё.
Вот, пожалуй, всё для первых шагов по творческому конструированию собственной модели для успешной пьесы. Остаётся только одно — всем пожелать удачи!

10 декабря, 2020 г.
В. Сандовский
--------------------