Как мы Целину поднимали

    У каждого человека есть своя история. Кто-то помнит многое из своего прошлого, кто- то запомнил немножко, а кто- то и от малого отмахивается. А если помнит многое, но отмалчивается по своим личным на то причинам, то на то имеет право…
   А я, по широте души своей, не в состоянии удержать в себе исторический факт о том, как и я, с иными покорителями, приложила свои усилия в поднятие из дикого состояния в обжитое житие целинские земли.
   Как я Целину поднимала...
   А было это так… Родилась я на Целине Ростовской области при весьма загадочных обстоятельствах в ночь с 19 на 20 февраля в 1967 году будучи зачатою молодою мамою в Киеве, так сказать проездом будучи в иные края, в дороге…  Там и осталась подкидышем выживать в бытие оном… Кое что из прошлого осталось в памяти моей, ибо зафиксировалось прочно…
   Целинские дети с пеленок были приучены к труду, выполняли любую работу, которую делали взрослые, вровень. И траву цапали, и шерсть собирали в мешки, и навоз сгребали, и пшено подгребали, и гусей пасли, и с утками бултыхались в канавах, и раков ловили в реках, и стирали, и варили, и детей нянчили…
Помню, что мама Люба брала меня и брата везде с собою на работу, ибо не было тогда в степях целинских ни яслей, ни детских садов, а бабушке Серафиме, которая проживала в тех же краях, мы абсолютно не были нужны. Подкинула баба Серафима сына своего тунеядца пьяницу бестолкового Любе и ее деткам малым, и причитала о том, какая у нее плохая невестка.
   Помню лежу я такая маленькая, беспомощная и рядом папаша Виктор вдрызг пьяный и тоже такой беспомощный, то в траве, то в шерсти овечьей, то в соломе, и выживаем кто как может.
   Мама Люба, как только родила свое очередное дитя, двоих по передних похоронив, так сразу в роботе за себя и за мужа, своего любимого с головою окунулась. Принято так было, должна была женщина иметь мужа и кучу детей. И модно было мужьям в запой уходить, а женам работать без отдыха, чтобы людей не прогневить, мол ленивая, безмужняя или бездетная баба, это несчастная баба…
   Так и поднимали мы дикую Целину, руками подневольных затурканных баб и их мужей и детей… Хвала и честь труженице женщине!
   Однако, папе Виктору и его маме с братьями- сестрами показалось, что Люба плохо ухаживает за Виктором, мол по степи парня младого таскает, голодом морит… Они не учли, что в колхозах Целины ни она главной была, а начальство, куда пошлют там колхозные батраки и пашут. Естественно кочевать пришлось по разным местам и жили не при хуторах в теплых хатах, а в голой степи в на скорую руку сколоченных бараках…
   Буржуйки топить нечем, уголь привозили иногда, но и тот плохо горел, ибо привозили катушки из углевой пыли, а это типа чай из чайной пыли гранулированный, чтобы понятнее было… Леса рядом нет, значит и дров нет, и растопить печь нечем.
   Ветры гуляют сумасшедшие, ураганы, смерчи… Пыль столбом, трава колючая в нос и в глаза битком, это как нормальное состояние для проживания населения тех мест.
   Выйдешь из барака, а кругом ночью тьма тьмущая, днем летом- солнце пекущее, а зимой морозы и ветры ужасные. Ночью вой ветра и собак диких пронимает до мурашек, в маленьких окнах стекла ходят ходуном, завешивали их всяким тряпьем, ибо иначе тепло сохранить не было возможности. Спали зимою в том же, в чем и днем по улице ходили, и если повезло раздобыть пуховую перину, то ее укрывались, ибо в комнатах вода в ведре застывала, если не укрыть ее чем- то.
   Вода была привозная, привозили в небольших бочках, нужно было экономить. Электричества не было, пользовались керосиновыми лампами, керосин тоже был в дефиците, экономили. Есть готовили на керосиновой плите...
   Магазинов и столовых не было, приезжала автолавка раз в неделю при условии, что была возможность проехать к поселению… Зимой снегу намело, летом от дождей грязь развезло, даже пройти тяжело было, а проехать на чем либо тем более.
   Мужики бродили себе бражку и гнали самогон, и этот напиток употребляли круглосуточно вместо компота, чая и кофе. В праздники им привозили вино, и тогда настроение у всех менялось, становился мат у драчливых мужиков более сексуальным.
   Ну, а так как туда забрасывали из всего СССР отпетых рецидивистов на отработку срока за разбой или убийство, то драки с поножовщиной были нормальным явлением…
   Так как у детей степных работяг не было книг и игрушек, то мы умудрялись сами себя воспитывать правильно, и развлекать в силу своего понимания кто как мог. Из кукурузных початков делали себе кукол на весь год..., пистолеты, рогатки, бибикали сношенной обувью, авто так сказать... А из круглой цветной фольги, которую выбрасывали на землю зеки- батраки в момент вскрытия бутылку вина  дрожащими руками, матерясь перегаром, вытерев перед этим кисляки под глазами и носом, делали себе книжечки, и что там читали…
   Одеть нечего было, и многая детвора долго бегала голяком, в том числе и я, и это считалось нормою. Мужики ходили замызганными, и женщины не лучше их выглядели, постоянно в резиновых или кирзовых сапогах, а то и просто босяком расхаживали по делам и просто так. Портянки были не стираны, а подсушены весь год там же где и спали все, в комнатке над буржуйкой. А было это помещение, и кухня, и спальня, и гостиная, и ванная, и туалет в ведро… Понятие одеть носки за отсутствием таковых не применялось в быту вообще…
   Это не был концлагерь, ибо нас никто в печи не сжигал, и хоронили не в куче всех, а по отдельности, где яму вырыли в степи, там и кладбище… И фуфайки, телогрейки, сапоги и ушанки с иными одеяниями раздобывали самостоятельно. Робу и утварь никто не выдавал. Но уехать от туда было не просто по разным причинам.
Зарплату этим целинцам никто не платил, рассчитывался колхоз с колхозниками продукцией. Как только заканчивался сбор урожая, то выдавали пайки за год работы, на то все целый год работники и жили. Мужики пайки у жен воровали и хуторянам за домашнее вино продавали, естественно голод был нормою…
   И вот при таких условиях мама Люба, сбежав от родителей своих из Брестской области, растила деток своих и нянчилась с сыном Серафимы и Тихона донских казаков, мужем своим законным… Однако, так как папа Виктор решил поменять за собою уход, то ушел к одинокой барышне, ибо там не было лишних ртов и жилось комфортнее. А колхозниц одиноких тогда было вдоволь.
   А к абсолютно безграмотной маме Любе пристал некий Борис, который отсиживал срок за расчленение и изнасилование малолетки в Киеве, бывший студент, и она родила от него себе сына Бориса… А был тогда мне годик, а брату Вове пять лет.
Узнав об этом Любин отец Петр приехал и забрал себе моего брата Вову в Беларусь, а я от голода и болезней лежала в холоде и ловила во сне руками вишни, поднимая тем дикую целину, ибо Боги решили, что я должна выжить. Брат Вова говорил, что дети в непогоду были запертые на целый день в бараках и, не имея еды, ели то, что из них выходило, и тому всему рады были.
   Не все нравилось отцам и отчимам на ценинских хлебах и свое недовольство изгоняли на работающих женщинах и их детях, били и били жестоко. Женщины были постоянно в синяках, и дети их тоже были синими. Вот, например, у меня от сожителя мамы Любы с полутора лет ребро поломано и сотрясение мозга, чудом выжила, ибо летала как футбольный мяч из-под ног некого Михольчук Бориса.  И заступиться за меня никто не мог, мать постоянно на работе в отличии от ее мужей и сожителей, а соседи такие же бедолаги бухари…
   Естественно в тех местах не было медицины. Пришел ветеринар, осмотрел избитого покалеченного ребенка и сказал, пусть отлежится, спрячь ее, и пои сладким вином. Так Люба и сделала, ибо не так давно перед этим задушили дочь ее Ольгу, а сына Сашу отравили самогоном. Вот так я и выжила.
   Кстати, о конопле…, там она росла вместо деревьев в пересмешку с амброзией, поэтому ее даже не курили, а так просто прохаживаясь туда-сюда обнюхивались пыльцой амброзии и конопли и, от счастья тащились… С голоду голышом многое ли целинскому ребеночку в жизни надо было?
   Помню как- то пришел папа Виктор и подарил мне платьишко, впервые за четыре года… Посмотрел, что Борис маленький хулиган, так как циплят всех подушил, окна повыбил, а его отца увезли куда- то на крайний север отбывать срок…, и ушел опять к своей уютной зазнобушке. А потом мама Люба собрала свои скромные вещички, посадила нас детей на найманную телегу и уехала покорять Кубань. На том мы с Целиной распрощались…
   Говорят, папа Виктор так и остался поднимать Целину. Два раза ездил до сына своего Вовы в Беларусь, искал Любу чтобы толи развестись, толи сойтись, но родня мама Любы не дала ему Любым адрес. А Люба не смогла подать на него на так названные алименты, ибо в милиции заверили, что такой гражданин пропал без вести…
   Советский союз времен раннего детства для меня запомнился яркими красками… Особенно крепко врезалась в мою память дикая целина со своими дикими нравами своих диких дикарей! Аминь этому всему, и чур им чур, и пфу, пфу, пфу… Слава Матушке природе и всем ее проявлениям! Тем не мене, ибо жизнь есть жизнь, а мне, например, есть что вспомнить…

   На фотографии Ольгомец ( Стеблина) Любовь Петровна, дочь Ольгомец Петра Андреевича и Ольгомец Евы Эйсидор Окостко.