Один из разрушителей СССР

Принято считать, что Советский Союз развалился после подписания 8 декабря 1991 года представителями Российской Федерации, Украины и Республики Беларусь беловежского «Соглашения о создании Содружества Независимых Государств».
Де-юре так и было, поскольку в соглашении констатировалось прекращение существования Союза ССР как «субъекта международного права и геополитической реальности». О чем тут же главный разрушитель Ельцин доложил секретарю заморского обкома товарищу Бушу.
Но де-факто страну развалили значительно раньше, когда из Конституции СССР убрали 6-ю статью, которая гласила: «Руководящей и направляющей силой советского общества, ядром его политической системы, государственных и общественных организаций является Коммунистическая партия Советского Союза. КПСС существует для народа и служит народу. Вооруженная марксистско-ленинским учением, Коммунистическая партия определяет генеральную перспективу развития общества, линию внутренней и внешней политики СССР, руководит великой созидательной деятельностью советского народа, придает планомерный научно обоснованный характер его борьбе за победу коммунизма».
Борьба за отмену или изменение этой статьи развернулась на I Съезде народных депутатов в конце мая 1989 года. В острых прениях сформировались два политических крыла: умеренное, во главе с Михаилом Горбачёвым, и радикальное, в виде Межрегиональной депутатской группы, сопредседателями которой стали Юрий Афанасьев, Гавриил Попов, Борис Ельцин, Виктор Пальм и Андрей Сахаров. Члены этой группы возглавили растущую в стране оппозицию власти КПСС и потребовали демонтажа советской политической системы.
 Мало известный из этой группы Виктор Пальм.
23 января — годовщина смерти Виктора Алексеевича Пальма (17.09.26 — 23.01.10) — академика и политического деятеля "всесоюзного" масштаба. Его участие в политической жизни изучал писатель Андрей Ширяев.
Хотелось бы показать роль этого человека в новейшей истории Эстонии, до сего дня не вполне оцененную. Акцент сделан на роли Пальма в межобщинном диалоге в критические для межнациональных отношений годы. Курсивом выделены ранее не публиковавшиеся фрагменты интервью, данного Пальмом в августе 2008-го, в которых он дал интересные характеристики другим историческим персонажам своего времени.
Четырнадцатилетнего Пальма война застала в Артеке. Из Артека он отправился в эвакуацию и уже из нее был призван в армию. В составе Эстонского Стрелкового корпуса он в 1944 успел повоевать под Нарвой. После войны он не получил административной должности, как большинство ветеранов Корпуса, но отправился учиться в Ленинградский университет.
"Я не совсем обычный эстонец … у меня жена русскоязычная …  ленинградская еврейка … я не могу быть ни нацистом, ни националистом, ни русофобом.…  Я понимаю русских людей также как эстонцев".
По окончании ЛГУ Пальм стал работать в Тартуском университете, в котором создал новую кафедру и проблемную лабораторию, уровень которых подтверждает издание в ТГУ с 1964 по 1997 журнала "Organic Reactivity". В 1970-х Пальм был одним из 50 наиболее цитируемых за рубежом советских ученых и в 1978 он единогласно был избран академиком АН ЭССР.
Учениками Пальма химика стали более тысячи человек, включая А. Ансипа, что последний признал в своей речи на общем годовом собрании АН ЭР при вручении 26 апреля 2006 г. Пальму (первой!) медали Вильгельма Освальда.
"Ансип был чистый карьерист тогда и чистый карьерист теперь. Он всюду выставляет, что он мой ученик. По химии он был учеником. У нас там был свой микроклимат идеологический. Он там мог бы набраться правильных идей, а он вместо этого пошёл на партийную карьеру".
Вскоре после защиты (1965) докторской диссертации Пальм заново втянулся в общественную жизнь, став одним из инициаторов коллективных писем протеста против возрождения сталинизма (1966) и антисемитизма (1967), предвосхитивших широко известное "Письмо сорока" (1980).
"У меня принцип такой: у меня есть своя работа, поэтому я не берусь делать вещи, которые делают другие. Ни в какой области".
В 1968 Пальм стал одним из организаторов "неофициального" обсуждения межнациональных проблем в Эстонии и выступил в поддержку "Чехословацкой весны" (1968), что стоило ему 10-летней задержки с получением звания академика. Пальм превратился в одного из региональных лидеров антитоталитаристско-романтического направления ревизионизма в коммунистическом движении.
"Наан был умный человек… хоть и по-разному, мы преследовали общую цель — избежать Югославского варианта …  Он же на тигре катался и гордился ещё этим. …  действовал в угоду власти. Потом он стал думать …написал эту статью про интеллигенцию (’V;im ja vaim’, 1969). Статью, с которой я, по большей части, соглашаюсь. Но, как учёный… …  у него не было никакой базы".
Осенью 1987 Пальм был среди ученых ТГУ, которым Институт истории партии заказал исследование надвигавшихся проблем межнациональных отношений. ("Записка о некоторых аспектах национальных отношений и национальной политики" была опубликована в середине 1988).
"Григорян — один из моих ближайших друзей до настоящего времени. Мы с ним всегда были абсолютные единомышленники".
В феврале 1988 эти же ученые принимали активное участие в событиях, связанных с первым открытым празднованием Дня независимости 24 февраля.
"Лаак был против использования любых силовых приёмов… актив был пополам… провели эти собрания. И демонстрации там провели (которые с собаками были). Это разрядило обстановку".
В Эстонии Перестройка началась со статьи "Maa ja Meie" ("Edasi", 01-02.03.88). В ней Пальм первым открыто заявил, что осуждать кого-либо за призывы к государственной самостоятельности Эстонии никто не в праве, поскольку право на отделение союзных республик гарантировано им Конституцией СССР.
"Основная идея в этой статье была, что у эстонцев и русских основные интересы одни. Их пытаются сталкивать те, которые выступают против перестройки…"
Как автор упомянутой статьи Пальм был приглашен на передачу "M;tleme Veel", прошедшей 13 апреля 1988 г., и на которой было заявлено о создании Эстонского Народного фронта.
"Сависаар сделал предложение на этом M;tleme Veel… Я подумал: "как я сам не догадался".
Уже в апреле 1988 Пальм стал одним из членов опорной группы НФ в Тарту, а в мае — членом Тартуского Совета уполномоченных НФ. Доверительные отношения с И. Тооме стали фактором, содействовавшим ускорению регистрации Народного фронта.
"Я его (Кленского) давно знаю. Он старался всячески пропагандировать Народный фронт в печати. Мы с ним доверяем друг другу".
На I съезде Народного фронта в начале октября 1988 Пальм сделал предложение создать "независимые русские секции Народного фронта".
"Чрезвычайно большое значение во всех этих событиях сыграла Тартуская еврейская группа. Туда входили Рэм Блюм, академик Бронштейн, Лотман, и кое-кто ещё туда примыкал. Блюм был инициатором организации русской секции Народного фронта в Тарту".
"Артура (Кузнецова) я хорошо знаю.  Он свихнулся на министерском звании. Но я знаю его больше как физика".
На Съезде народных депутатов СССР Пальм стал не только авторитетнейшим членом эстонской делегации, с которым считался М. Горбачев, но и одним из сопредседателей знаменитой "Межрегиональной депутатской группы" (МРГ), вместе с Б. Ельциным, Ю. Афанасьевым, Г. Поповым и А. Сахаровым, набрав при выборах даже больше голосов (71), чем Сахаров (69).
"Когана я хорошо знаю, в Москве он сидел передо мной. Выдавал себя за "афганца", хотя просто попал в аварию и поэтому ходил на костылях. Был демагог".
В отличие от большинства членов МРГ (кроме Сахарова и Афанасьева), рассматривавших членство в Группе в качестве трамплина во власть, Пальм весь 1989 лоббировал в Москве переход Эстонии, Латвии и Литвы на хозрасчет по "балтийской", а не по конкурирующей "модели Маслюкова".
"С конца 89 все события, которые имели решающее значения, происходили уже не в Эстонии. За исключением приезда Ельцина. Что касается участия русских, то самым главным участником был Ельцин".
Пальм был одним из немногих членов Народного фронта, к которым испытывали доверие русские, потому он был максимально задействован в переговорах с "федералистами".
"Он (Шепелевич) позвал меня на свой завод полупроводников.  Там мы поговорили откровенно, и он сказал, что против всего этого потому, что ввели положение — те, кто не прожил определённый срок в Эстонии, не могут баллотироваться даже в местные советы. А он бы хотел…".
Благодаря его усилиям, все межнациональные конфликты в Эстонии разрешались мирно.
"…русские лекторы ездили по стране и на русском языке разъясняли народу ситуацию…  Это спасло нас от прямой межнациональной стычки".
Ведь до поры раскола можно было избежать — знаменитую "канаву" возле Национальной библиотеки с "народофронтовцами" копали и "интердвиженцы". Ведь Тартуское Интердвижение до какого-то момента ведь входило в Тартуский Народный фронт.
"…Комсомольцы "Двигателя" приняли решение "в пику" интердвиженцам. Организовали переговоры в редакции ("Советской Эстонии")… Сависаар дал нам "карт-бланш". Положение было настолько опасным, что он сказал: "Что хотите, то и делайте. Если найдёте какой-то выход — находите". У нас было право подписать от имени Народного фронта то, что мы найдём нужным.
….. я там (на заседании СТК "Двигателя") произнёс двухчасовую речь. В конце первого часа одна женщина кричала: "Танки, танки надо на улицы!". Но я продолжал объяснять, что происходит национальная революция, а вам больше нечего делать, как её перетерпеть.  Мне удалось полностью убедить аудиторию. Решением Совета трудового коллектива было, что весь коллектив "Двигателя" вступит в Народный фронт. И никаких дел с Интердвижением.
После собрания мы с представителями их коллектива, там были Пасько, Руденя и ещё некоторые, написали заявление о соглашении между Народным фронтом и коллективом "Двигателя". Все вопросы, которые тогда стояли, вошли в это соглашение. Это было компромиссное соглашение. Например: государственным языком должен признаваться эстонский, но русскому языку отводится такое место, что б русским было не затруднительно жить в этом обществе. Об этом заранее было договорено у меня с Рюйтелем.
Составили этот документ и поехали в Кадриоргский дворец. Рюйтель нас уже ждал. … показали ему эту бумагу. Рюйтель наложил резолюцию…  соглашение должно было появиться в печати, но  … Яровой показал свои полномочия  … под предлогом того, что, мол, кворума не было…"
Арнольд Рюйтель, президент Эстонской Республики
 Яровой: Народный депутат СССР, председатель президиума Объединенного совета трудовых коллективов Эстонской ССР, генеральный директор производственного объединения "Государственный союзный завод "Двигатель" имени В.И. Ленина Владимир Иванович Яровой на митинге в защиту прав русскоязычного населения Эстонии.
Временами вспыльчивый Пальм сам обижал оппонентов. Раз он какой-то репликой задел А. Сая во время выступления на тартуском "Промприборе". В ноябре 1989 на Форуме национальностей в присутствии того же Сая, а также Т. Чернавцевой и Р. Козловой, потеряв самообладание, Пальм заявил, что в Эстонии необходимы "центры социальной психологии и социальной патологии для исследования русскоязычного населения".
"…когда Лысенко зачитывал Рюйтелю ультиматум. Рюйтель выдержал психологически трудную беседу, не идя ни на одну уступку выдвинутым требованиям, одновременно утихомиривая собеседников. Самообладание Рюйтеля в то время было фантастическим".
Но при разделении Народного фронта на центристское (Э. Сависаар) и "правонациональное" (М. Лауристин) направление, взявшее курс на союз с Комитетами граждан, Пальм поддержал группу Сависаара.
"Я лично не знаком с Лааром. В то время, о котором мы говорим, он никакой заметной роли не играл".
"…противостояние Сависаара и Рюйтеля, которое всё усугублялось и усугублялось. Оно достигло своего апогея в 1991 году.  У Рюйтеля не было массовой поддержки, только организационная — Народный фронт не за ним.  У него тоже вопрос как у всех политиков: " А я кем буду?" И тогда он вынужден был перебазироваться на гражданские комитеты. Как следствие — гражданские комитеты были приглашены на объявление независимости вместе с Верховным советом. Это — причина, почему появилась реституция и всё последующее".
Пальм не торопился покинуть КПСС — в июле 1990 он был одним из делегатов, представлявших на XXVIII съезде КПСС КПЭ (самостоятельную). Зато не стал членом Верховного Совета ЭССР, избранного в марте того же года, несмотря на то, что его популярность гарантировала такое избрание. Не искал он места и новом парламенте — Рийгикогу (1992).
Но в политику Пальм все же вернулся и стал членом Центристской партии. В начале 2000-х активно выступал против распродажи национальной экономики — продажи Эстонской железной дороги и попыток продажи Нарвских электростанций. После 2007 г. Пальм оказался в левом крыле Центристской партии, призывая Сависаара к большему радикализму и к отпору "правым".
"Знаете, как я называю IRL? Объединённая Фашистская партия. После того как они предложили объявить всех эсесовцев борцами за свободу".
В начале 2000-х Пальм радикально пересмотрел свои идеалистические и демократические политические взгляды. Как в начале 1960-х, когда, ознакомившись с книгой М. Джиласа "Новый класс" (1957), он стал яростным критиком "тоталитарной системы", так и в последние годы жизни, прочтя русский перевод (2004) книги Э. Хоффера "True Believer" (1951), он стал активным проповедником идей Хоффера.
Последнее пристрастие Пальма говорит о том, что разобравшись в природе "народных движений", у истоков одного из которых стоял он сам, осознал на исходе жизни трагедию революционеров, "отчуждаемых" от плодов инициированных ими процессов более искушенными в интригах их подручными.
Умер Пальм, приблизившись к левым идеями своего друга Р. Блюма, ушедшего много раньше (1989). С его смертью не осталось людей подобного масштаба, которые могли бы говорить эстонцам за русских и наоборот. Оставшиеся остатки эстонской интеллигенции из Народофронтовской когорты (сам Э. Сависаар, Р. Руутсоо, Р. Вейдеманн, Я. Аллик и т.д.), не отравленные расизмом, вынуждены постоянно оглядываться на свой электорат — делать то, чего никогда не нужно было делать Виктору Алексеевичу Пальму.