Соперник Андресена

Удивительное дело - знаменитый ученый-зоолог Николай Петрович Вагнер, профессор Казанского университета, одна из работ которого стала сенсацией в научном мире, лауреат Демидовской премии Петербургской академии наук, а затем премии Бордена Парижской академии, которому было уже за сорок, решил вступить на литературный путь. Правда, и ранее у него были публикации, но они носили научный или научно-популярный характер. А тут человек, до сих пор себя в изящной словесности не проявивший, отважился вступить в соперничество… с Андерсеном, сказки которого получили известность во всей Европе.

Отец писателя Петр Иванович Вагнер окончил Дерптский университет по отделению фармакологии и Виленский по медицинскому отделению, и был назначен врачом на казенный Богословский завод. Изучая полезные ископаемые Урала , он открыл минерал, названный им «пушкинит» (увы, в честь не великого поэта, а попечителя Казанского учебного округа М.Н. Мусина-Пушкина). В 1840 году Петр Иванович был назначен профессором Казанского университета по кафедре минералогии и геогностики и пробыл им четверть века.

Детские годы писателя до одиннадцати лет прошли на Урале. После переезда в Казань  он учился пансионе Львова - директора второй казанской гимназии, а затем - в самой гимназии. С этого времени он привык к ученой среде, часто бывая в доме Н.И. Лобачевского - ректора Казанского университета. Любовь к энтомологии, пробудившаяся в последнем классе гимназии, привела юношу на отделение естественных наук Казанского университета, которое он окончил в 1849 году с золотой медалью и званием кандидата.

           Николаю было семнадцать, когда он познакомился и подружился с Александром Бутлеровым - будущим великим химиком.

«Нас свела судьба в нашей юности…. - писал Вагнер много лет спустя. - Ему было тогда 16 лет и несколько месяцев. Мне только исполнилось 16 лет…. В первых двух курсах мы с Бутлеровым ревностно занимались собиранием насекомых. Я, будучи гимназистом, составил себе уже небольшую коллекцию, преимущественно жуков. Все было ново, все отыскивалось и собиралось с жадностью, с увлечением. Мы рыскали по всем окрестностям Казани, ездили за 5, за 18, даже за 30 верст, отыскивая еще невиданные нами формы. Со второго курса Бутлеров почти оставил жуков и занялся исключительно бабочками. В течение университетского курса он собрал большую коллекцию волго-уральских бабочек, а в четвертом курсе напечатал в ученых Записках Казанского университета статейку о них.

      …Меня занимало строение и жизнь пчел. Я тогда задумал обширный труд по их анатомии, и по моей просьбе Бутлеров устроил для меня в зале своего деревенского дома стеклянный улей. Наблюдение за жизнью пчел так сильно заинтересовало Александра, что на следующий год он завел несколько ульев и с этих пор начал постепенно уже заниматься рациональным пчеловодством. В виду той значительной и несомненной пользы, которую принес Александр Михайлович русскому пчеловодству, я имею право гордиться тем, что я первый привлек его к занятию этим предметом. Но друг мой не остался в этом случае у меня в долгу, и если я что-нибудь сделал для русской литературы, то первый толчок на это поприще и, так сказать, санкция была дана мне Бутлеровым.

     Раз как-то зимой 1854 года вечером он заехал ко мне и спросил, что я делаю.

          - А вот на днях набросал нечто, маленький кусочек. Хочешь прочту?               

           - Сделай милость.

            И я прочел ему набросанную картинку ночной жизни природы.

           Бутлеров слушал, закрыв глаза. Когда я кончил, он быстро взглянул на меня.

           - Что же дальше?

           - Ничего.               

           - Эх, Николай! Надо бы тебе прочесть притчу о талантах. Как это все у тебя даром пропадает!

           И это суждение заставило меня крепко задуматься и серьезно приняться за научную популяризацию, а через два года я начал писать первый мой литературный рассказ».         

           Бутлеров был первым, кто одобрил способности Вагнера как преподавателя и пробудил к литературному творчеству. За год до окончания университета Николай Петрович дебютирует в печати - на страницах журнала «Русская иллюстрация» появляются его научно-популярные статьи о насекомых.

В 1851 году, Николай Петрович, получив степень магистра зоологии, становится адъюнктом Казанского университета, а четыре года спустя получает степень доктора. В 1860 году Вагнер был утвержден профессором зоологии, а три года спустя получил Демидовскую премию Петербургской Академии наук за работу, произведшую сенсацию в научном мире - «Самопроизвольное размножение гусениц у насекомых»

В статье «Как я сделался писателем» Вагнер позднее писал: «В 1868 году вышел перевод первого тома сказок Андерсена. Читая похвальные и даже восторженные отзывы об этих сказках в наших журналах и газетах, я купил их и прочел. Многие из них мне также понравились, но многими я был недоволен, находил их слабыми и задал себе вопрос: неужели я не могу написать так же или лучше?»

Таким образом Вагнер вступил в соревнование со знаменитым датским сказочником. В течение трех лет он написал пятнадцать сказок, которые составили первый сборник, названный  «Сказки Кота Мурлыки», выпущенный в 1872 году тем же издательством, которое издало и сказки Андерсена, неоднократно пополнявшийся и переиздававшийся (в 1923 году вышел десятым изданием). Уже в одном из первых критических отзывов отмечалось, что по глубине мысли и художественности изложения сказки Вагнера не уступают произведениям Андерсена. А девять лет спустя критика писала: «Из всех до сих пор существующих сказок - и русских, и переводных - для русских детей наиболее полезны сказки Вагнера».

Сказки Вагнера делятся на действительно сказки и вполне реальные истории. 

Так, заглавный герой сказки «Котя», смышленый и предприимчивый деревенский мальчуган, подружившийся с зайцем, одерживает победу над лисой, волком и даже медведем. А в истории «Новый год» происходит почти невероятное - ее герой Гришутка попадает на елку к «его превосходительству», вручает ему свои немудреные гостинцы и получает в подарок с елочной вершины звезду, которая становится его путеводной звездой, и почти полвека спустя, сам став «его превосходительством», заботится, устраивая приюты для подобных «гришуток»

Любовь к сказке, по признанию писателя, сложилась еще в детстве под воздействием няни - Натальи Степановны Аксеновой, которая вынянчила всех детей в семье Вагнеров. Простая необразованная женщина, она самоучкой выучилась читать и писать и знала великое множество сказок.

«Если бы теперь кто-нибудь мне предложил вопрос: какая книга сделала на меня наибольшее впечатление и развила мое дарование, то я принужден был бы сказать: никакая, - писал Вагнер впоследствии. - Живые люди, живая речь действовали гораздо сильнее, чем всякая книга. Сказки Андерсена нашли во мне уже готовую почву - она была заложена с детских лет».

«…В 14 лет я собирал моих братьев, сестер и чужих детей, усаживал их в зале и целые часы рассказывал им экспромтом какую-нибудь бесконечную сказку, в которой не было ничего, кроме фантазии. Моя маленькая аудитория с увлечением слушала эту сказку и на другой день усердно приставала ко мне и просила ее продолжения».

Еще в авторском предисловии к первому изданию «Сказок кота Мурлыки» Вагнер отмечал, что кот Мурлыка рассказывает «детским языком» недетские сказки».

Критик А.Г. Горнфельд, сам испытавший в детстве их воздействие, писал в 1908 году: «Смерть вернула мне Кота Мурлыку. Милый старый друг далекого детства, он давно умер для меня… Теперь он умер для живых, и воспоминания воскресили во мне живую близость - к старому коту-сказочнику - или к моему прошлому…

Знаю, что не могу расстаться с его причудливыми созданиями, не хочу отказаться от воспоминаний, связанных с первым проникновением в царство феи Фантасты… На могучих крыльях неслась по волнам громадного моря фея Фантаста. Князь Аксакайский Ашут-Тур  бился за прекрасную Альмару с юным князем Максютским Елизаром Альманзаровичем. Развязный нахал Курилка из лучинки сделался разудалым кавалером - он ко всем приставал, всем надоедал, а когда его бросили в печку, он кричал: «Я иду в огонь за честь отчизны». Уморительные гримасы делал ребенку забавник Пимперлэ, навевая веселые сны, показывая яркие картины вселенной … Дядя Пуд поражал своим чудовищным обжорством, на которое даже король приезжал смотреть… А «Папа-пряник», этот добрый, сладкий Папа-пряник, остался навеки в памяти с своей премией за добродетель: ибо он назначил самый большой вкусный пряник тому, кто сделает настоящее доброе дело…. Чудный веселый Толь, который так легко, радостно и щедро сеял добро везде, где появлялся. Ему присудил почетную награду Папа-пряник, но он оказался умнее и добрее благодушного пряничного самодержца и напомнил ему, что лучше вместо пряничной премии давать каждый день по большому куску хлеба всем бедным детям.   

Сказка забавляла, сказка трогала, сказка увлекала. Но при всем этом она неизменно ставила вопросы - она хотела, чтобы ребенок думал. Казалось, что эти образы, то чудно прекрасные, то мрачно-зловещие, то разухабистые, но всегда поэтически нереальные, ведут в мир фантастики, но они вели дальше: через фантастику в жизнь»   

 «Сказка пробуждает в душах детей добрые чувства». «Этим она и красна, и сильна - ведет к добру, сеет отвращение к злу - так заканчивает сказочник первую из историй, открывающую сборник и так и названную - «Сказка»,

Некоторые сказки Вагнера обращены скорее к юному и даже к взрослому читателю, чем к детям. Так, сказка «Дядя Пуд» имеет глубинный философский смысл: ее герой ищет себе дела и не может найти, вечно голодает и все-таки толстеет. По мнению критика И. Феоктистова, смысл этой аллегории можно выразить словами героя повести «Запутанное дело» М.Е. Салтыкова-Щедрина: «Россия - государство обширное, обильное и богатое - да человек-то глуп: мрет себе с голоду в обильном государстве!»

   Под псевдонимом «Кот Мурлыка» выходили не только сказки, но и романы, повести, рассказы и даже собрания сочинений. Некоторые из произведений содержали элементы фантастики, предвосхищавшие научную мысль и технический прогресс (фрейдизм, газовый хроматограф, компьютер, полеты в космос).

В 1877-1879 годах Вагнер редактировал литературный и научно-популярный журнал «Свет». Он возник по замыслу Ф.М. Достоевского.: «Вы первый заронили в меня мысль о его создании». - писал ему Вагнер 3 октября 1877 года, раскрывая цели журнала, который не случайно носит это название. «Мы с Вами выходим с разных сторон, но идем оба к свету, и мне кажется, все равно, откуда бы этот свет ни начинался: от истин религиозно-идеальных или физически-реальных, но важно только, чтобы он закончился в одном - в источнике вечного света».

«К свету правды, среди лжи непроглядной, освещенной всемогущим блеском золота, все покупающего, все продающего и все оправдывающего… к свету истины, к свету всепобеждающего знания, к свету истины, проникнутой любовью, к свету знания, руководящего и помогающего бедному, страдающему брату!» - страстно призывал Вагнер в редакционном предисловии к первому номеру журнала.

В поэтическом отделе журнала печатались стихи Я.П. Полонского, Н,С. Курочкина, И.З. Сурикова, С.Д. Дрожжина, дебютировал С.Я. Надсон, в научно-популярном - статьи А.М. Бутлерова и Д.И. Менделеева. Когда шестнадцатилетним юношей Надсон принес Вагнеру свои первые стихи, он с глубоким почтением пожал руку человека, написавшего «Сказки Кота Мурлыки». 

Сам Вагнер печатал здесь свои повести, рассказы, сказки (некоторые пополнили потом последующие издания «Сказок Кота Мурлыки».

Повести «Впотьмах» и «Ольд -Дикс» можно назвать фантастическими, предвосхищающими научную мысль и технический прогресс ХХ столетия.

В самом объемном произведении Вагнера - романе «Темный путь» отразилась тревога автора за будущее России, обреченной на темный исторический путь развития при невежестве народа, инертности интеллигенции, коррумпированности властей - в такой обстановке  власть постепенно захватывали  высокопоставленные и богатые инородцы и иноверцы

Изучая фауну Белого моря, в 1876-1877 годы Вагнер совершил три научных экспедиции на Соловецкие острова, которые работали только в летнее время. А в 1881 году там была создана первая в России самая северная Соловецкая биологическая станция. По договоренности со Святейшим Синодом для нее была отведена так называемая «сельдяная изба» - двухэтажное  здание, отстоявшее в полуверсте от монастыря. В распоряжении ученых было семь или восемь комнат на втором этаже. Вагнер стал первым директором биологической станции, ставшей позднее Мурманским морским биологическим институтом.

В предисловии к третьему изданию «Сказок Кота Мурлыки», озаглавленном «Нашим детям», Вагнер писал:

«…Настанет иной день, проглянет иное солнце и очнется бедный, связанный человек.

И мы, мы из нашего темного настоящего, шлем теперь привет вам, будущим поколениям, тем, которые будут пожинать плоды наших семян, нашей борьбы, наших лишений, нашей тяжелой, безотрадной жизни.

Наши силы, труды, все наше существо пойдет на ваше счастие, на постройку ваших жилищ и ваших семейных очагов.

Не забудьте же помянуть нас добрым словом, помянуть с той высоты, на которую поднимет вас ваше время и с которой откроются перед вами иные, широкие горизонты, иная, лучшая жизнь, иное солнце сознания, мира и любви».