Ночь на окраине. 8 ч. Урда

 8 глава
Урда
На пыльных тропинках далеких планет останутся наши следы.
 О. Фельцман, В. Войнович (песня)
Туман моего сознания сгущался, я чувствовала текучесть тела, маслянистость мозга, потом страшную жару, простор вселенной, летящее чувство атомов сквозь время… Наверное, это вечный сон смерти. Нырнуть на самое дно своего страха – это и есть смерть. Нырнуть и остаться живым – это тоже смерть, но в другом мире. Очнуться в другой реальности – это твой страх реализованный и запрограммированный с детства в глубоких снах и в глубоком воображении. Вот здесь и нужна полная концентрация воли, здесь нужна работа всех мозговых отсеков, работающих в режиме аврала. Память восстанавливается не сразу, а ты после болтанки во временном портале и огромной перезагрузке, чувствуешь себя подопытным кроликом.
Сядь свободно, дыши как можно глубже. Цитрамон тебе тут никто не даст. Произошла чудовищная вещь, и она еще хуже той, в которую ты попала раньше. Тюрьма на Земле это рай по сравнению с тем, куда попадают души на планете Урда.
 Улыбайтесь во время неинтересного дела – гласит психология землян.
Нужно работать с подсознанием, корректировать и контролировать его. Ты в чужом, злобном месте. Нейроуловки и тренинги психологического плана, пошли мне на пользу. Я начала приходить в себя. Чужая планета была неприветливой и гнетущей. Тяжелые свинцовые тучи и туманище окружали серую открытую всем ветрам Великую пустошь. Зеленые волны с красными кровяными растениями и ползучими гадами на склонах пугали. За всем следил черный фонарь с огромным похожим на зеленый глаз светильником. Ракета передвижения в пространстве была дискообразной и тонкой. На орбите остался еще один летательный аппарат – объемнее и больше.
Приземлились в пыль и ветряные вихри – площадка была очень маленькая, но похоже, около каждого здания была площадка, а на некоторых зданиях тоже были летательные аппараты. Мы вошли в высотное здание, полностью закрытое со всех сторон. Все здания были похожи друг на друга. Громоздились по склону и далее вглубь материка, насколько хватало глаз. Это было похоже на огромную матрицу.
Однажды выйдя из квартиры весной, я села на камушек и уставившись в одну точку задумалась. Яркая, ослепительная матрица с ячейками, увиделась мне в бескрайнем пространстве. Испугавшись, я очнулась. Мгновенье, ясно ее видела, объяснить это я не могу и сейчас.
Похожее на воду зеленое море было только с одной стороны. На воде судов, лодок не было. Здания были одного зеленого цвета. Один цвет на планете, других не было отныне. Зеленая Урда и есть в переводе с межпланетного – Зеленое море.
Меня отвели в огромный зал с бескрайним пространством. В зале копошились люди, и инопланетяне. Существ было многотысячное число. Все они заняты были одним, продавали живой товар. Меня сходу определили к биолюдям и синтетическим роботам похожим на людей, наделенным искусственным интеллектом. Было немного обидно.
В стеклянном отсеке инопланетяне выбирали себе роботов для работы, несложных домашних дел и для работы в поле, для охоты и рыболовства, для управления машинами и бесчисленное прочее. Но самое главное, и самое поганое, это продажа рабов для бесчисленных, немыслимых удовольствий. Роботы, наделенные интеллектом, не могли выдержать огромный спрос на эти запросы, их хватало ненадолго. Что же с биолюдьми будет? А в частности со мной?
Я была невольным свидетелем разговоров.
– Технологические гиганты договорились, что в центре будущих виртуальных миров должен быть человек и его представления о добре и зле.
– А тут у нас свобода и демократия по-земному.
– Вот поэтому Землю пора истребить, а всех Землян распродать с аукционов в Урде.
– Этическое поле здесь не действует, наша материнская планета перемешала все существующие морали и законы Всемирной стратегии, и все религии мировых сообществ в Урде прекратили свое существование. Здесь продажа и зеленый рынок всех существ. Мы вшили в программы нейронных сетей вседозволенность и боремся с теми, кто наделяет искусственный интеллект нравственными, этическими нормами. Но остались такие отсталые роботы, их продаем дешевле установленных тарифов. Да, иногда спрос именно на таких биороботов или биолюдей. Эти вообще идут по низкой цене, за исключением чудесных последних образцов, которые не чувствуют боли, одна у нас тут есть. Дорогая штучка.
Он кивнул на меня.
– Некоторые роботы сопротивляются, нас это очень возмущает! Кремневый разум не может быть выше человеческого.
– А в чём проблема? Они не хотят идти на контакт, не хотят ласкать урдинцев и других планетян?
– Они иногда, скажу по секрету, превращаются в терминаторов и кусают или повреждают хозяев!
– Поэтому покупая, будьте осторожны, надо их разозлить и посмотреть на что он способен, потом уж покупать, если они не так уж злы!
Разговоры были страшными, межгалактический язык трансформировался в наш очень тяжело, было видно, что некоторые слова подобрать было немыслимо трудно, перевод был не точным.
Все ходили с электронными палочками, тонкими и явно острыми. Я понимала, теперь для чего это было нужно. Я видела, как бьются и кричат роботы, как они сжимаются от боли. Видела даже маленьких детей биороботов. У некоторых не было детей, и они хотели быть родителями. Или брали на воспитание для того, чтобы воспитать себе достойную смену или хорошего помощника. Всё во вселенной подчинено общим законам добра и зла. Служение Богу и дьяволу. Проверка одна – электрическая или лучше сказать – электронная палочка. Проверка психики и злобности программы заложенной изначально. Всё же было жалко рабов и этой планеты в частности.
На меня смотрели двое инопланетян, у них были удлиненные овалы лиц, зеленый цвет кожи, форма тела человека, двуногие и двурукие.
Я встала, расслабилась, сгруппировалась и приготовилась к электрошоку. Я помнила о болевых порогах моего нового тела.
 – А как выбирать себе спутника для утех или для дальнейшего проживания. Я хотел бы, чтоб модель была разумной, могла принимать решения, уметь произвольно манипулировать образами, иметь индивидуальный феноменальный опыт и встроенные этические законы, быть способной к эмпатии и нравственным переживаниям.
Один из них смотрел на меня, а разговаривал со старшим спутником, более приземистым, маститым и высоким. Я понимала его. Не зря мне вживили международный межгалактический язык. На общих сборах и форумах планет все обязаны разговаривать на нём. Только некоторые фразы они могли говорить на своём, но в общем, было понятно чего хотят эти планетяне.
– Вы хотите разумное существо и идете проверять его электронным электрошокером? Вы хотите, чтоб он жил с вами, существовал, помогал вам во всём, был другом, а в руках у вас принудительная палка? – сказала я неожиданно для себя.
Оба инопланетянина переглянулись удивленно.
Один из них сказал:
– Кажется, это то, что надо – продолжение рода. Со своими планетянками, я этого не могу сделать, может с другими получится! Интересно, сумеет ли она физически подстроиться под наши запросы, её же нельзя доработать и перепрограммировать? Сколько стоит такой биоробот? – спросил он распорядителя.
Тот назвал сумму, видимо, это было очень много для этих двух планетян. Они повернулись, не оглядываясь, пошли дальше.
Я стала нервничать и чем больше нервничала, тем больше разогревалась, и мне было просто необходим свежий воздух. Наверху была огромная форточка. Я попросила открыть ее двум высоким биороботам. Они удлинили синтетические ноги и руки, привлекая еще больше внимания к нашему отсеку, и открыли форточку. Их стали тыкать острыми шокерами, они стали стонать и прыгать. Я закричала, в бешенстве… Меня просто оглушили еще более сильным током. Больно не было, но я отключилась.
В темном зале без света мы провели томительное время, сколько часов земного времени не знаю. Не было ориентиров.
Пока мы сидели и полулежали на голом полу, я решила спросить:
– У многих я видела то на одежде, то на руке или на каком-либо предмете два скрещенных увядших цветка. Что это?
 Мне рассказали, что этот знак принадлежности Зеленой Урде. Планетарное объединение, которое идет против законов Великой межгалактической стратегии.
– Расскажите мне о законах Всемирной межгалактической стратегии, – попросила я.
– Свод этических законов и правил. Огромный толстый фолиант хранится в Александрийской библиотеке на Земле. Ему миллион лет. Звезды рождаются и умирают, а правила Всемирного коллективного разума межгалактического содружества создателей остаются. По этому закону нельзя продавать и покупать разум, заключенный в любое тело, это то, что касается нас. Нарушившие этот закон разумные существа подлежат уничтожению вместе с планетой.
– Кто выполнит этот приказ?
– Есть спецподразделения, они ищут эти планеты во всех галактиках имеющих планеты с разумным населением. Это непросто, учитывая расстояние и время. Иногда те, кто занимается этим, могут исчезнуть, и начать новое дело на другой планете, пока сообщения, о нарушении достигнут центра по борьбе с незаконными продажами или другими преступлениями.
Я стала засыпать. Всё что происходило, как ни странно укладывалось в мой разум, формируя новый опыт.
Скажем, на утро, все началось сначала. Огромный зал был полон. Посередине крутились постаменты и на них продаваемый товар, биоробот или биочеловек, или разумный инопланетянин совершенно другого телосложения отличного от нас. Все они имели мимику, и выражения этой мимики показывали насколько им страшно и больно. Некоторые имели другие свойства борьбы с недугом, таких огораживали световой стеной, мощный поток охранял и защищал хозяев.
Очередь дошла и до меня.
Меня вывели на постамент. Довольный Анатан Майкович находился в своем инопланетном теле. Он стоял у стола с компьютером и выводил на экран мои параметры, свойства, цену. На всех экранах по кругу смотрело на меня спокойное мое лицо.
У всех до единого появились светящиеся экранчики в руках, цена стала расти. Некоторые экранчики гасли. Появлялись новая цена на большом табло. Но один экран на галерке, всегда сиял. Видимо увеличивающаяся цена не волновала покупателя. Сердце обдавало холодным жгучим кипятком. Световой стены между мной и покупателями не было.
 Анатан, что в  переводе на наш земной язык, было Паранойя, трясся и, размахивая двумя огромными щупальцами с присосками на пальцах, своими буро-зелеными наростами на этих немыслимых руках, держал микрофон, объяснял:
– Рабыня не имеет болевого порога, ее нельзя убить, прочна, не имеет костного скелета, ее можно не кормить десять земных суток, что означает пятьдесят золотых аков нашего времени.
Тут же рентген показывал мои внутренности. Это было неприятно.
– Эта модель производства планеты Урус, Галактики Орион, пластична и подчинена задаче производить род, легко костомизируется под любого пользователя, для секса нужны раздражители – ласка, позитивный настрой, романтика, чтобы возникло состояние влюбленности и как бы этическое оправдание коитуса.
Ко мне потянулись тысячи рук с перепонками, со щупальцами, многопалые. Один планетянин,  хвостом, всё-таки дотянулся и обвился вокруг талии. Присоски тут же начали впиваться. Боль прекратилась, и появилось страшное чувство тошноты и омерзения. Мне становилось плохо. Биороботы взволновались, стали шуметь, в их программах было заложено охрана разумного существа попавшего в беду.
Тут же от меня все отпрянули, прозвучал сигнал, и между мной и «народом» появилась световая преграда. Цена повысилась до немыслимых пределов. Световой экран на галерке не потух, принимая эту цену, предложенную хозяином, поднимавшего цену соответственно спросу.
Наконец торговля закончилась. По эскалатору стал спускаться небольшой двуногий зеленый человечек, он держал светящийся шар, в этом шаре была его наличность в межгалактических рублях – кумбах. Я сразу узнала его. Это был мой спасенный на пустыре в Уральске инопланетянин, потом скопировавший тело и лицо артиста Еременко с плаката, висевшего на стене. Меня передали ему, после подписания договора.
Странно, я принадлежала ему как вещь, переданная в долгое пользование. Иначе договоры не могли быть составленными. Разумное существо не может быть продано с аукциона. Поэтому записывалась вещь с моим именем, с моими данными из земного паспорта.
Мы быстро пошли по эскалатору вверх, нас встретила группа таких же инопланетян. Небольшой летательный аппарат рванул вверх, и мы отправились на орбиту, где ждал корабль для перехода по пространственным и световым туннелям времени. Корабль должен был доставить до определенной точки на межгалактической карте.
Проклятая Урда осталась позади.
– Будь ты разрушена, – пожелала я, глядя в сторону удалявшегося серого шара.

часть 9.
 http://proza.ru/2020/12/12/1707