Таня и самолеты

Терпеть больше никак нельзя.  Больше месяца откладываю свой рассказ.  Еще с марта, когда ожидала в минском аэропорту посадку на рейс. А текст давно созрел, томясь в ожидании и обрастая деталями   детских воспоминаний. А их немало, и большинство из них связано как раз с минскими аэропортами. В советское время в отпуск мы летали самолетами. Железнодорожный вокзал Мурманска, вплоть до 11 класса, представлялся мне, прежде всего, красивым архитектурным памятником и местом, куда можно было прийти с подружками после занятий в бассейне и купить по пирожку-"тошнотику" за 5 советских копеек. А потом настали 90-е годы, и мы, по всем понятным причинам, впервые отправились в отпуск на поезде.

...А летать было здорово. Вполне недорого, за 38 рублей “Аэрофлот” с удовольствием доставлял нас на историческую Родину. Но для начала родителям предстояло решить две важные задачи: подключить все свои связи, чтобы достать билеты, и обрезать плавники “Крыльям Советов”. Так в Мурманске раньше называли морской окунь. Плавники вяленой рыбе удаляли из соображений практичности. Чтобы больше поместилось в желтый бумажный мешок. А в папин гэдээровский саквояж отправлялся палтус   —   традиционный сувенир из Мурманска.

Очень хорошо помню свои первые детские рейсы. На летном поле всегда было ветрено и солнечно. Ночное полярное солнышко хоть и старалось, но не грело. Его лучи приветливо заглядывали во все иллюминаторы новенького ТУ 134, прощаясь с улетающими в отпуск мурманчанами. Дети щелкали приборами индивидуального освещения. Особо чувствительные пассажиры искали в спинке кресел бумажные пакетики “на всякий случай” и проверяли   исправность личных вентиляторов. Из динамика доносилась жизнеутверждающая песня “Держи меня, соломинка, держи”. Настроение у всех было хорошее. Я, как всегда, сидела у иллюминатора и, когда самолет закончил набирать высоту, приступила у любимому занятию   —   рассматриванию сказочных облаков в лучах уходящего за горизонт солнышка. От детских грез меня отвлек сидевший за мной мужчина.  Просунув голову в щель между креслом и окном, дядька радостно сказал: “Смотри, сколько снегу навалило!”. “ Никакой это не снег! Это   —   АБЛАКА” - парировала я со знанием дела оторопевшему попутчику.

Белоруссия приветствовала нас теплой летней ночью, зеленой травкой, которую освещали фонари минского аэропорта. И высокими деревьями. Деревья, а точнее их высоту   —   это и сейчас первое, что я замечаю, когда прилетаю в другие города. Старый аэропорт в центре белорусской столицы рейсы уже не принимает, а деревья там, у парковки, по-прежнему, растут. Я недавно мимо проезжала...

Мне запомнились деревья, а мама с улыбкой вспоминает историю о том, как я с криком “Мама, земля!”   неслась по газону на территории минского аэропорта.  За мной вдогонку мчался папа, подбирая на бегу куртку, сандалии, колготки и кофту, которые я срывала с себя в радостном порыве.  Вы уже, наверное, подумали, что ребенок был в состоянии эйфории после приземления. Перепугался, с кем не бывает... На самом деле все проще: я радовалась зеленой травке и возможности побегать босиком по земле, ведь в Мурманске еще было холодно и лежал снег. Северяне меня поймут.

С самолетами у нас в семье много историй связано, о всех и не расскажешь. Когда я была маленькая, бабушка Оля пару раз отправляла за мной деда Ивана. Помню, встречали дедушку в аэропорту, а он,   приземлившись   и пройдя контроль, сразу выцепил меня взглядом в толпе встречающих, крепко схватил   за руку и на полном серьезе заявил:“ Пойдем, унучка, в самолет! У Глуску баба Оля ждет”. Родители с трудом убедили его остаться погостить. А как-то дедуля улетел один, внучку в день его прилета увезли в больницу с приступом аппендицита. На семейном совете решили дедушку отправить без меня: “Ему трэба было пастить Малину”.

Было и такое:меня и младшего брата отправили в отпуск с папиным двоюродным дядей Николаем   -   мурманчанином со стажем, уроженцем белорусской деревни Барборово. Родители провожали нас в аэропорт. Папа был за рулем, дядя Коля рядом. Бывалый моряк, не скрывая радости по поводу предстоящего отпуска на Родине, громко заявил:“Красота! Домой! Не вижу препятствий!”.  Наш Егор, с удивлением посмотрел на дядю, достал у него из кармана рубашки очки и сказал: “Не видишь? Надень очки!” Вот так и рождаются семейные шутки, ну а про рождение слухов вы прочитали выше.

Чуть позже я стала летать самостоятельно. Родители провожали, а минский дядя встречал и отвозил к бабушке в Глуск. Всегда так было, за малым исключением. Прилетев как-то раз в Минск, я поняла, что меня никто меня не встретил. Сотовой связи не было, позвонить родным не могла. Честно прождав около часа, вдруг дядя приедет, заняла очередь на экспресс, отправлявшийся в Минск.  Венгерский вишневый   “Икарус” доставил меня к железнодорожному вокзалу. Решила добираться до бабушки самостоятельно.  Билеты на автобус приобрела без проблем, прямого автобуса до Глуска не было, надо было ехать до Бобруйска. Сердобольные цыганки, промышлявшие на вокзале, не могли не обратить внимания на путешествующего самостоятельно ребенка. Проявили ко мне глубокое сочувствие, узнав историю моего путешествия и сами рассказали мне душещипательную историю про здоровье моих родственников и пообещали помощь в разрешении ситуации. Другими словами, предотвратить беду. Но за это надо было заплатить. Рисковать здоровьем родных я никак не могла и отдала цыганкам все имеющиеся деньги. Как сейчас помню, 20 рублей. Добрые женщины, посовещавшись друг с другом, решили, что 19 рублей будет достаточно и выделили мне рубль на дорогу. Одна из них пообещала, что остальные деньги вернуться до полуночи. Ее предсказание даже почти сбылось. Автобус прибыл на новый автовокзал Бобруйска. Настроение заметно улучшилось: до бабушки рукой подать. А там подружки, речка и три месяца каникул! В предвкушении скорой встречи я отправилась в кассы за билетом до Глуск. На полу, у дверей автовокзала, ветер гонял желтую бумажку. Присмотревшись, увидела   однорублевую купюру. Предсказание цыганки начало сбываться! Ко мне вернулся первый рубль. В Глуске бабушка меня не расспрашивала о деталях, но что-то мне подсказывало, что дядю ожидал серьезный разговор. Родителям о происшествии  не рассказали, поберегли мамино сердце и папины нервы. Ночью я долго не могла заснуть. Лежала с открытыми глазами, смотрела на светящуюся на буфете фосфорную фигурку голубя и бронзовую статуэтку Самсона (бабушка привезла ее из Ленинграда) и ждала наступления 12 часов. О деньгах я не жалела, мне было очень интересно, как они ко мне вернутся...

Возвращение в Мурманск после летних каникул было не менее драматичным. Как вам, например, такая история? Мама и папа оставили меня у бабушки, а сами уехали в роддом за братом, поручив минскому дяде привезти меня на Север. Дядю ожидали поздно вечером. Он должен был меня забрать. Мы как раз успевали к утреннему рейсу.  Я не буду в подробностях описывать процедуру прощания с моей любимой подругой детства Аллой. Плакали обе, провожали друг друга до калитки раз пять, не меньше, долго сидели на лавочке, где давали друг другу обещание писать как можно чаще. Да вы и сами все понимаете, что мне вам объяснять.  Наутро Аллочка заглянула к нам, чтобы проверить уехала ли я. Как чувствовала, что дядя не приехал   —   не достал билеты на самолет. Сей факт меня совсем не расстроил, ведь он подарил еще один день летних каникул, день постепенно перерос в неделю и, наконец, мы все-таки отправились в Мурманск.  Как вы уже поняли, без приключений я не могу, дядя Коля тоже любил авантюру: летели мы вместе со стюардессами, в небольшом отсеке, сразу за кабинкой пилота. К пилотам я не попала, дядиных связей на это не хватило, мне только разрешили заглянуть в кабинку и посмотреть издалека на приборную доску с мигающими лампочками. Зато стюардессы оказались очень доброжелательными и не жалели лимонада для безбилетных пассажиров.

Большей частью воспоминания радостные, вызывающие улыбку. Но есть и грустные. Помню, как в середине 90-х долго сидели с папой в недавно открытом “ Минске 2” и ждали, пока привезут керосин для самолета. Ожидание было очень томительным. На душе скребли кошки, хотелось плакать. Мы   возвращались с похорон бабушки Оли. В тот момент я поняла: мое прекрасное детство закончилось, но добрые, теплые воспоминания о нем и любимой бабушке со мной будут всегда. Недавно мне приснился сон: на летное поле к трапу самолета подъехал красивый автобус марки “ЛАЗ”. На лобовом стекле было написано “Глуск”. Пора вновь навестить городок моего беззаботного детства.
1 мая 2019