И пусть мне немного осталось

Мне немного осталось. Странная болячка, какая-то уж больно современная, виртуальная можно сказать, отвечающая самым современным ступеням развития, косит моих современников по всей планете. Обнаруживать-то её еще кое-как научились, а вот прогнать из организма не каждый врач может. Надежда, скорее всего, на самого себя, да и только. Ну, конечно, на поддержку родных и друзей.
А на борьбу с болячкой брошены колоссальные ресурсы всего мира. Человечество кидается от одной бредовой идее к другой. Вот уже многие страны придумали вакцину. Зачем? Коронавирусы не дают стойкого и продолжительного иммунитета. Лучше бы бросили свои силы и мозги на разработку лекарства от этой малопонятной болезни под шифром С-19. Но на вакцине прибыль в перспективе стабильнее и больше. Все упирается в деньги. Сейчас деньги во главе всего. И если нет материальной составляющей в любых событиях, то эти события для многих перестают представлять интерес… Точно также как интерес перестает быть к событиям, развернувшимся в Беларуси. Для основной массы граждан интерес был краткосрочным, и таким, чтобы не затронул их материального благополучия. А если ждать нужно долго, или события могут в будущем ударить по карману, то интерес сразу угасает. И все чаще и чаще слышишь: «Зачем? Зачем вам всё это нужно? Чего вам не хватает? Обуты, одеты, машины имеете, теплые квартиры, ну что вам не так?» Типичные, универсальные вопросы на любые желания что-либо изменить. Каждый человек исходит только из своих представлений, формируя в своём сознании мир, в котором живёт. «Если ты идёшь протестовать. Значит тебе платят. Не платят? Не верю, этого не может быть». Объяснить обратное невозможно. Для этого нужно сломать весь мир, созданный человеком в своей душе. Изменить этот созданный мир человек может только сам. Как только замаячит на горизонте материальная составляющая. Например, страх лишиться работы, если вдруг проиграет та сторона, на которой ты сейчас. Приспособленчество? Да. Обычное общество потребителей. И этому обществу потребителей никогда не понять общества созидателей. Они могут только к нему приспособиться. И хотя я не завистливый, но очень завидую нашей молодёжи, которой наверняка удастся пожить в таком замечательном обществе созидателей. А потребители будут там на вторых, да нет, на третьих ролях.

Мне совсем немного осталось. Временами кажется, что вот, уже и пора. Где эта старуха с косой. А почему старуха? Мне было бы гораздо приятней, если за мной пришла бы её молоденькая и симпатичная ученица. Пусть у стажёра и не получится с первого раза взмахнуть качественно косой, пусть мне придется помучиться, зато глазу приятней все-таки было бы. Но нет, вроде дыхание выравнивается и с утробными хлюпающими хрипами из твоей груди ты очухиваешься. И в липком холодном поту продолжаешь водить карандашом по бумаге. Вентиляция легких кислородом может быть и помогла бы, но таких аппаратов не хватает. Вообще медикаментов не хватает. И медперсонала. Вообще ничего не хватает. И тот аппарат, который мог бы мне помочь, наверняка кому-то гораздо нужнее. И это правильно. Тому, кто моложе, кто может еще что-то сделать более полезное для других, чем я.
Нет, я не пессимист, скорее наоборот, конченый оптимист, потому что, на самом деле, всё очень хорошо! Скоро моя жизнь, моё сознание, перейдёт в более высшую фазу развития, избавившись от старого и больного, изношенного тела. Раньше, бывало, я им гордился, но с годами гордости убавлялось, а в последнее время доходило до откровенного стеснения. На далёких теплых морских пляжах, я уже не ходил так гордо среди разных красавиц в бикини, которые не обращали на меня уже никакого внимания, равно как и их молодые красавцы, что злило еще больше. Они не видели во мне конкурента, представляете. А вот теперь, я скоро брошу эту дряхлость и… Да, теперь вот меня ожидала следующая ступень. После небольшого вступительного экзамена, именуемого в народе «Суд Божий» я переверну эту страницу своей бренной жизни. Я почти уверен, что в Рай сразу меня не распределят. Праведником-то я никогда не был, хлопотное это дельце, скажу я вам, быть праведником. Хотя и грешником неисправимым тоже не был. Так, если только по мелочам грешил. Верил, как дурак людям, любил животных, ценил жизнь во всех ее проявлениях, от надоедливых и противных мне насекомых, до тонюсенькой травинки или могучего многолетнего дерева. Поэтому, думаю, после непродолжительного очищения моей души от скверны адским огнём, я всё же смогу попасть в царство Света. Надеюсь, что скверны на мне немного и очищение будет не очень мучительным. Но пока еще я человек живой, и во мне присутствуют все пороки, которыми Сатана не жалея снабжал род человеческий, а люди расхватывали эти пороки с жадностью и завидовали тем, кому больше досталось. Совершенно не думая о том, что наша жизнь это всего лишь недолгое испытание перед Судом. Поэтому сразу в Рай почти никто из моих современников так просто не попадёт. А вот после очищения почему бы и нет. Но, конечно, если человек не нарушил заповедей божьих, хотя бы основных. Ведь если сказал Господь: «Не убий», значит не убивай. Сказал: «Не свидетельствуй ложно на ближнего своего», значит грешен, коли врёшь суду и своей совести…
Пока я еще живой и с каждой минутой становлюсь грешнее и грешнее, потому что мести желаю, а это грешно, я знаю. И хоть не за себя, все равно грешно. Но, как же хочется, чтобы понесли наказание еще при мирской жизни все, у кого души испачканы в людской крови. В людской боли. В слезах матерей. Я не хочу их боли и крови, я хочу их страха перед неизбежным возмездием, или, по крайней мере, хотя бы стыда перед людьми. Бандиты в мундирах и черных пиджаках, которые издевались над своими же согражданами. Мундиры разных цветов и фасонов, и пиджаки с белыми рубашками, такими разными галстуками, но суть у них одна. Они били, унижали не только физически, но и откровенным глумлением над законами, которые сами же и принимали, оказывается, принимали для нас. Самим им не до законов. Они лгали с самыми честными лицами, они не считались с правом человека на свободу. На личную свободу его внутреннего мира. Я понимаю, что свободу не каждый может потянуть. Гораздо легче поступать, как тебе говорят и не нести никакой ответственности. Настоящая же свобода предполагает огромную ответственность и не каждому она по плечу. Но тому, кто согласен нести эту ношу, нельзя мешать или запрещать. Потому что без таких людей нет общества, а есть всего лишь стадо млекопитающих. Поэтому-то я очень сильно жажду мести для разноцветных мундиров и пиджаков с галстуками. И пусть это будет мой грех. Я возьму его на себя за тех, кто сможет отомстить. Мне ведь уже совсем не много осталось. Пусть я долго буду жариться вместе с пиджаками да мундирами на адских сковородах, или вариться в кипящей лаве Ада, мне все же будет как-то удовлетворительно от исполненной мести.
А еще грешны равнодушные. О эти самые страшные! Все беды от них. Любая жестокость, любой грех растет на хорошо удобренной почве равнодушия. Мне думается, что равнодушные и в Аду будут гореть равнодушно. В качестве дров. Долго и равнодушно. Иногда черти кочергами будут ворошить их, чтобы жару было побольше. Вот тогда мучения их увеличатся, они начнут корчится от боли, орать: за что, мы же ничего не делали… И опять, через время огонь немного успокоится, дрова горят равномерно и равнодушно, до следующего ворошения кочергой. И так вечно. И равнодушно. Пока душа не сгорит до тла. У этих, шанса попасть в Рай нет совсем. Равнодушные дрова в эдемских садах вовсе не нужны. Зачем они там?!

Мне осталось совсем чуть-чуть… Угораздило же меня заразиться. Скорее всего, на работе, ну не на маршах же на улице!  Я не в претензии к кому-то мне неизвестному, что передал мне этот вирус. Мне просто очень бы не хотелось самому кого-то заразить.  Было бы здорово, если бы на мне остановилось бы распространение болезни.
Какой всё же выдался несчастливый год, столько бед и страданий принёс людям по всей планете. Но горше всего он стал для нас, для беларусов. Может быть, когда-нибудь, люди будут вспоминать этот год без мрачных раздумий, со светлыми и радостными лицами, мол, год был переломным в истории. Может быть… А пока, в памяти всплывают лица невинных. Лица не виновных. Лица свободных людей, ставших для всех почти родными. Такими родными, что сжимается сердце, когда эти люди страдают, и хочется забрать всю их боль себе, ведь мне уже совсем немного осталось. А для них хочется только мира в душе.  И успокаивают только слова из Нагорной Проповеди:
Блаженны плачущие, ибо они утешатся.
Блаженны жаждущие правды, ибо они насытятся.
Блаженны миротворцы, ибо они будут наречены сынами Божиими.
Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное.

А всё-таки немного жаль, что мне не суждено увидеть тот день, когда сбудется то, ради чего мы все вместе вышли в августе на улицы. Он придёт, этот день, я верю. И всё что было, через что мы прошли, за что носились во всю мощь, будет не зря. Бело-красные зонтики очаровательных девушек, вмерзшие в лёд флаги, волшебная стена с нарисованными диджеями на площади Перемен… Да много чего! Так много произошло за эти месяцы… И марши, марши, марши… Бесконечные марши несломленных духом людей, с непоколебимой верой в то, что этот день когда-то наступит. Жаль, что мне до него не дожить.

Любая империя рухнет, если ее император потерял связь с народом, считая себя равным богам.
В книге пророка Даниила сказано:
«Будет поступать тот царь по своему произволу, и вознесётся и возвеличится выше всякого божества, и о Боге богов станет говорить хульное и будет иметь успех, доколе не совершится гнев: ибо что предопределено, то исполнится…» (Даниил 11:36,37).
А предопределён крах. И многие это уже поняли. И народ продолжает делать самую мирную революцию в памяти человечества. И поэтому беларусы действительно невероятные. За все свои протесты они ничего не поломали, нигде не нагадили, не нарушили нормы морали, в отличие от власти, их разгоняющей. Так что крах империи непременно случится. Это предсказано в Библии. Но все правители почему-то думают, что смогут договориться с Богом потом, а пока власть будет бесноваться, сажать и расстреливать инакомыслящих и инаковерующих, но...конец неизбежен, ибо с Богом не договариваться нужно, а жить по его заветам, и никогда не забывать Его в своих делах и мыслях.

И пусть мне совсем не много осталось, я точно знаю –
Жыве, Беларусь!

Декабрь 2020.
Больничная койка. Ковид-19.