1 мая. Вт. Продолжение 19

Приехал Дима Михалев – двухгодичник из метеослужбы нашего полка, мой хороший приятель – из Газни и рассказал про Газни и Панджшер.
Газни – страринный город полностью заново отстроенный после того, как его спалил дотла Чингисхан. Чрезвычайно религиозный город со множеством мечетей и минаретов. Много мужчин ходит в белых чалмах – привилегия тех, кто совершил паломничество в Мекку. Население города к шурави относится недоброжелательно, даже дуканщики. По ночам в городе слышно перестрелки, а старый город под контролем духов. По дорогам на обочинах много сожженной или подорванной техники. Шоссе Кабул – Кандагар не минируют, а по боковым дорогам ездить опасно. Хлеб возят на точку в сопровождении двух БТРов из бригады, что расположена в 15 км от неё. Местность пустынная – высокогорное плато. Вертолеты летают на предельно малых высотах.
А в Панджшере операция заканчивается. Разложили  4 вертолета, о трех я знаю. Пара Жерихина взлетала в пыли и потеряла ориентировку – такая густая пыль. Командир принял решение садиться обратно, но ветром вертолёты снесло, и сели они не на ровную площадку, а на склон сопки, которая находилась рядом, подломили шасси и побились, но все живы и здоровы.
Кандагарский экипаж на нашей восьмерке попал в аналогичные условия, но склон был круче, и вертолет покатился вниз под гору. Вертолет разложили полностью. Ребята – летчики здорово побились. Колодий – командующий – кричал на нашего Барина, чтобы вообще не взлетали наши.
Сейчас там пехота чистит зеленку. Нарываются на малочисленные банды, перестреливаются, уничтожают. Обнаружили систему пещер довольно разветвленную. По её ходам может запросто проехать легковая машина. Перед началом операции наши хотели спустить воду из водохранилища и затопить все эти пещеры, но афганцы запретили. Нашли высокогорный палаточный лагерь, довольно большой, на снегу, но уже пустой. Ахмад Шах Масуд вывел свои основные силы под Суруби и Митерлам.
Говорят, что в Панджшере будет дислоцирована наша егерская дивизия, которая сейчас штурмовала ущелье. А вообще в Афганистане будто сделают группу войск, как в Европе и Монголии.
Вчера сидели в нашем «Звездном» и смотрели фильм. Вдруг пули над головой дзынь – дзынь, и сразу же пехота начала непрерывный огонь с БТРа через шоссе. Оказалось снайпер вел по нам беспокоящий огонь. Ощущение не из приятных.
Сегодня сел ведущий пары 24-рок на вынужденную посадку в 40 км от аэродрома. Отказал и загорелся один из двигателей. На втором двигателе сели. Борттехник обгорел и ударился головой при посадке, летчик также ударился, оператор отделался легким испугом. Это те ребята, что прибыли к нам в марте в составе третьей эскадрильи. Лежат у нас в санчасти. Ранения легкие.
ПСО (поисково-спасательный отряд) сработал четко. Через две минуты после получения сообщения о вынужденной посадке вертолета, Козлов поднял пару и полетел к месту происшествия с прямым набором высоты и прямым снижением. А пока ведомый пары кружился и порывался работать по окружающей аварийный вертолет «зеленке», ПСО спустился к горящему вертолету ведущей пары и вывез летчиков, а вертолет сгорел.
Месяц начался с ЧП, и это скорее характерно. Почувствовал я, что сегодня праздник, только в столовой в обед, потому что на столах стояли вместо одной закуски три. Еще булочка, коржик и салфетки. Больше этот день ничем не отличался от предыдущих дней.

4 мая. Пят.

 Умер в госпитале в Москве Легков от кровоизлияния в мозг. Это тот летчик с седьмого борта, что упал возле нас в начале октября, которого я своими руками вытащил из кабины вертолета и перенес к нам в домик, а когда приехал автобус, перенес его с ребятами в автобус и сопровождал до вертолета, куда и погрузил его. И вот 1 апреля он все-таки умер.
Другой летчик Никитин, что упал в Баграме все ещё в тяжелом состоянии, и скорее всего не выживет. А пока три полные потери среди летного состава и пять вертолетов.

15 мая. Вт.

Вот уже месяц продолжается операция в Панджшерской долине, и почти весь полк наш постоянно находится там. Работают много. Летчики налётывают по 6 – 9 часов в день. Главное ущелье очистили. Духи сами оттуда ушли, оставив небольшие заслоны. Хотели было почистить боковые ущелья, но не тут-то было: все подходы заминированы и по нашей пехоте на подступах сразу начинают работать ДШК и снайперы. Теперь духи стали выходить из своих укрытий и обстреливать расположения наших войск.
Недавно обстреляли аэродром в Баграме. Сожгли четыре самолета. Обстреляли Газни, где сейчас находятся 10 наших экипажей. Мы ждем своей очереди. Мне лично приходится нелегко. Наряды и дежурства, дежурства и наряды из-за нехватки людей, да ещё жара 36 – 38оС. Даже ночью духота. Сломался ретранслятор – телевизор не показывает. Из Кабула не везут новые фильмы. Вечера совершенно пустые.

16мая. Ср.

Проснулся я около полуночи от редких и далёких звуков «бум», непохожих на выстрелы или разрывы нашего вооружения. Сквозь сон отметил про себя, что «бумки» стали учащаться и приближаться, и когда от очередного разрыва тряхнуло наш домик, понял, что начался минометный обстрел аэродрома противником. Наш дневальный боец забарабанил в дверь, и я, быстро одевшись и схватив автомат, выбежал на улицу, на ощупь отыскав в прихожей каску и надев её на голову. Двор был залит желтым светом. В небе сияла полная Луна. Справа по роще работал из пулемета БТР, а слева ему помогали шилочники. В роще блеснули ещё две ил три вспышки, и через некоторое время совсем рядом звуки: «бум…бум…бум». Мои бойцы вели огонь из автоматов по тому месту, где заметили вспышки. Я приказал им прекратить бесполезную стрельбу и занять позицию у пулемета и гранатометов на валу, перезарядить их, засечь то место откуда ведется обстрел и сразу же открывать огонь.
Вокруг поливала огнём пехота и обстрел прекратился. Мы подождали ещё немного. Завелись «Шилки». Кто-то прибежал сказать, что мина упала между курилкой и Ленкомнатой и повыбивала в ней в окнах стекла, а вторая мина упала между ангарами лабораторий.
В трех метрах от Ленкомнаты ТЭЧи расположены жилые домики офицеров и прапорщиков ТЭЧи, а в метрах 40 – 50 наш домик. К счастью, никто не пострадал. Все действовали грамотно и собрано. Можно сказать, что я получил боевое крещение. Обстреляли, наконец, и нас непосредственно.

17 мая. Четв.

Впоследствии оказалось, что я мудро поступил, что не поддался искушению открыть огонь из гранатометов и пулемета по тому месту, откуда обстреливали аэродром. Там сразу же стали работать афганцы – царандой, а позже и наш спецназ. Обнаружили банду в 200 человек, которой руководил афганский главарь и два английских советника. Несколько духов взяли в плен. Они рассказали, что советники ранены. Духи их постоянно уносят и прячут от наших. А обстреливала нас группа духов 8 – 10 человек, бежавшего в Пакистан местного шаха, и обстреливала из реактивных гранатометов.
Хотя я и стал здесь фаталистом – поневоле станешь, но под замену приключений не хочется более, чем в начале и середине срока моего пребывания здесь.
При внимательном рассмотрении противоположной жилым домикам стороны Ленкомнаты, оказалось, что вся она продырявлена осколками. Спасибо тебе, наш «миноотвод»!

19 мая. Суб.

Банды душманов, обнаруженные при обстреле аэродрома, разгромлены нашими ребятами из спецназа, а английские советники взяты в плен. На построении зачитали приказ. В нем говорится, что следуя по улицам Кабула в госпиталь на машине, советские военнослужащие лейтенант и два рядовых солдата открыли автоматный огонь по мирным жителям и убили четверых, ранили 15 человек. Эта троица, разумеется, была в стадии сильного алкогольного опьянения. Состоялся недавно военно-полевой суд. Лейтенанта приговорили к вышке, двум бойцам дали по 15 лет колонии строгого режима.
Опишу случай, произошедший вчера между 9 и 10 часами утра. Если бы ни неполных 10-ти месяцев службы здесь, этот инцидент показался бы мне кошмаром и надолго – несколько суток – вывел бы меня из равновесия, как когда-то в юности случай неумышленного убийства собаки на моих глазах, заставил меня долго переживать.
Вчера же со мной не произошло даже легкого волнения. А случилось вот что.
Сидим мы возле бучила у нас в ТЭЧи и разговариваем о том, о сём. Вдруг взрыв… и довольно крупный осколок проносится у нас над головами. Что осколок приличных размеров, мы определили по громкому, пронзительному свисту. Сидим, разговариваем дальше. Предположили, что кто-то в арыке глушит рыбу. Товарищи послали меня в домик за ниткой, чтобы измерить бучило. Я пошел принести её и линейку. Подошел к своему домику и замешкался во дворе. Смотрю, все бегут к арыку у позиции шилочников. Я тоже пошел посмотреть в чём дело. На другой стороне арыка уже столпилось человек 30 – 40 бойцов и офицеров пехоты. Навстречу бежит мелкими шажками замполит, на ходу крича мне:
- Строй свой личный состав и проверь все ли на месте! Боец на мине подорвался!
Не удостаивая его ответом иду дальше. Подхожу к арыку и узнаю от бойцов, что подорвался на мине боец – шилочник. Совсем недавно за арыком протянули два ряда колючей проволоки. Пространство между рядами заминировали. Всем довели под роспись, что не ходить туда – заминировано.
Этот боец, очевидно, пошел продавать зимнюю шапку – её нашли рядом – и подорвался. Его разнесло на куски – мины там поставили мощные, а пацану – афганцу, пришедшему покупать, осколок задел ногу. В шоке он побежал, но вскоре упал, корчась от боли. Его подняли и понесли в дувал его друзья. Нашего же бойца, отслужившего год, собрали по частям, окровавленным и грязным в простыню, завернули и отнесли в местный морг.
Сам ли он пошёл или послал его «дембель», которому были нужны деньги перед отправкой в Союз, остаётся только гадать. Но, что мать погибшего бойца получит подарок: сынка в цинковом ящике, это точно.
Спустя несколько минут после этого случая, я принес нитку и ленейку. Мы с ребятами измерили бучило в длину. Оказалось 40 метров и проныриваю я его за 50 секунд. Потом я рассказал о гибели бойца двум – трём сослуживцам, как маленькую новость дня.