Июль. Гл. 27. Поручение, которое нельзя не выполни

Глава 27. Поручение, которое нельзя не выполнить.
   
Посленовогоднее затишье, информация о том, что в Северной промышленной зоне первые предприятия включены в заработавшую там АТС, ненадолго приглушили недовольство,  по-прежнему, отсутствующей нормальной связью с этой, очень важной для экономики области, части города – ведь выхода абонентов этой АТС на город всё ещё не было. Открыто, со стороны властей, это недовольство вновь выплеснулось в середине февраля.
Звонок по вертушке Андрея Алексеевича озадачил, его приглашали в областной комитет партии. Фенин сообщил, что вместе с ним в высокий кабинет должен идти и я.
Мне достаточно было головной боли от городских органов власти, и особого желания зарисовываться в обкоме я не имел. Попробовал вяло отвертеться, но Андрей Алексеевич был непреклонен
– Вызывают двоих!.

Вызывал заместитель первого секретаря обкома по вопросам промышленности, транспорта и связи – Гремячий Владимир Юрьевич.
Фенин, тоже, не знал причины вызова
  – Вопрос на месте – отчеканил он. – Ждите меня у выхода на площадь. У нас – десять минут времени.
Гремячий, как я был наслышан – жёсткий, властный и очень требовательный руководитель. Назначенная им срочная встреча ничего нам хорошего не сулила.
Так и оказалось.
Владимир Юрьевич в секретари обкома выбился из строителей. Расчётливый, опытный практик, он умел ставить задачи и умел добиваться их исполнения. Низкорослый, очень интеллигентный на вид, с густой шевелюрой из кудрявых волос на голове, он производил впечатление очень энергичного человека.

Поздоровавшись с нами за руку, пригласив присесть за стол, предназначенный для совещаний в узком кругу, Гремячий, без предисловий, приступил к делу.
– Почему прекращены работы по телефонизации Северной промзоны?.. Когда, наконец, заработает там связь?.. Почему на новую станцию нет выхода…
Всё это секретарь обкома выдал на одном дыхании хорошо поставленными властными интонациями опытного хозяйственника, не допускавшего в себе внутренних эмоций, и застыл в ожидании ответа.
Фенин встрепенулся и начал мычать что-то своей малопонятной скороговоркой, из которой улавливалось, что: …зима… невозможно вести земляные работы… сразу же, по весне, строители бросят все силы на завершение объекта... Протараторив несколько коротких фраз – он умолк.

Гремячий, демонстративно пропустив оправдания Фенина мимо ушей, и явно, понимая объективность причины, остановившей строительство – жёстко потребовал назвать окончательный срок полноценного включения станции в работу.
Похоже, манёвра у Андрея Алексеевича не было
  – Конец второго квартала – бодро и уверенно выбросил он из себя явно нереальную дату.
Гремячий окинул нас пристальным взглядом и обрубил – это последний срок! Он встал  – давая понять, что разговор окончен. Мы тоже встали, задвигали стулья, выбираясь из-за стола, и тут, Владимир Юрьевич вдруг, резко сменил тему разговора. Он, как бы делясь информацией вслух, снова  заговорил.
– Жильцы Васильковского микрорайона устали от отсутствия связи, даже, скорую помощь не могут вызвать из своего микрорайона.  Установите там два телефона-автомата. Срок – неделя!

Я замедлил движение к выходу, и уже раскрыл было рот, готовясь выразить своё несогласие с щедро назначаемыми сроками. Мне было совершенно ясно, что и первая дата, и совершенно неожиданно, назначенная дата второго задания, были явно невыполнимыми.
Меня опередил Андрей Алексеевич. Двигаясь полу-боком, навалившись на меня и буквально, выталкивая из кабинета, он заверил Гремячева, что телефоны-автоматы установит.
Уже по пути домой я, всё ещё возмущённый, задал своему прямому начальнику неудобный вопрос
– Ну как вы можете, Андрей Алексеевич?! Ведь вы же прекрасно знаете, что Васильковский микрорайон, находившийся на окраине города, совершенно оторван от действующих телефонных коммуникаций, а без их наличия автоматы не заработают.
– Виктор Васильевич – а как вы представляете себе последствия, по сути – двух отказов от выполнения заданий секретаря областного комитета партии? – толи с горечью, толи с возмущением, обратился он ко мне со встречным вопросом. Тоже – хороший гусь! Что вы рвались с ним спорить? Вам мало испорченных отношений с Дымченко?..

– А зачем он меня приглашал? – теперь уже отбивался я. Раз пригласил, пусть и моё мнение слышит… что вот, теперь, будем делать…
– Не знаю, махнул рукой Андрей Алексеевич – надо что-то придумать… Попрощавшись – разошлись.
Да, умел добиваться исполнения своих решений Гремячий. И не понятно, какое же из его заданий было основным, а какое второстепенным, тактическим ходом. Думай  что хочешь.
То, что не выполнить второе задание нельзя, и в первую очередь Фенину, я понимал очень отчётливо и подвести его, точно, не мог себе позволить.

Срочно пригласил к себе в кабинет Макарычева с Висящевым, кратко обрисовал ситуацию и честно признался, что не вижу путей решения поставленной задачи.
Ни Александр Николаевич, ни Александр Дмитриевич не стали возмущаться, не стали негодовать на непомерность требований секретаря обкома. Оба они отчётливо понимали незавидное положение, оторванных от цивилизации, жильцов, привычно построенного строителями, микрорайона-полуфабриката. Переглянувшись друг с другом – попросили день для проработки вариантов.
– А что, есть за что зацепиться? – встрепенулся я.
– Да, есть тут один кабель…– как бы сомневаясь в целесообразности его использования, произнёс Висящев.  – Да, вы его должны знать! Двадцатипарный… по опорам связи он подвешен от Элеватора в район поста ГАИ на Петропавловской трассе, параллельно построенной ЭТУС, внутриобластной, воздушной линии на Талеровку. Сейчас, в кабельном шкафу на элеваторе повреждений нет, возможно, удастся прозвонить, или за счёт спаривания абонентов, освободить несколько пар и прогнать их поближе к микрорайону. Завтра скажу точно результат.

Я напряг свою память и вспомнил. Действительно, очень неухоженный, провисший в пролётах, оканчивающийся полуразбитым кабельным ящиком, гэтээсовский кабель, в бытность мою работы в ЭТУС, портил своим близким присутствием ухоженную, совсем недавно построенную, внутриобластную линию.
Появилась надежда. Висящев, не произносил вслух неосуществимых вариантов решения проблем, нарочитая неуверенность во фразах, наоборот подтверждала высокую вероятность осуществления задуманного. Надо было набраться терпения до завтра.
Во второй половине следующего дня, вошедший в кабинет Макарычев передал сообщение Висящева о том, что четыре свободных пары кабеля, которые можно использовать для включения телефонов-автоматов в микрорайоне, кабельщики нашли.
– Давайте, пробежимся по микрорайону – определимся с местами их установки – предложил он. И добавил
– Виктор Васильевич, мы выпускаем джина из бутылки. Жители микрорайона, увидев, что у связистов появилась возможность включения телефонов-автоматов, примут это событие как сигнал того, что есть возможность получить телефон и на квартире. Они замучают вас посещениями в приёмные дни. Вам что, мало нервотрёпки…
 
Нервотрёпки мне хватало, и напоминание о том, что предстоит перемолоть через себя бессмысленный и совершенно непродуктивный всплеск негативных человеческих эмоций, в ответ на доброе дело, сдавливало душу. Но осознание того, что целый микрорайон получит, наконец, возможность решать свои насущные проблемы, пусть, пока по телефону-автомату, установленному в нескольких сотнях метров от места проживания – перевешивало любые колебания души, огромной, доброй значимостью полученного эффекта, после выполнения задуманного.
Вместе с Висящевым, ожидавшим нас в арендованном такси, прибыли в микрорайон. Долго ходили по его неухоженным тропкам, выбирая места установки автоматов.
С удовлетворением убедились, что выбранные по периметру этого очень компактного жилого массива четыре точки, действительно, будут доступны и для жителей окраинных домов. Добраться до любого из них будет делом всего лишь нескольких минут. Доброе дело, действительно, обещало серьёзно облегчить жизнь проживающих здесь людей.

  Реальное ощущение добра, которое можно сделать людям, через близкие результаты своей работы, всегда окрыляет любого нормального человека. И Висящев,  и Макарычев, конечно, осознавали, что подводить линии к очерченным точкам, от места окончания телефонного кабеля, придётся по крышам многоэтажных домов с грубейшими нарушениями Правил строительства и по временному варианту. И всё-таки, вместе со мной, упорно прорабатывали они эти варианты, закрыв глаза на негативные, технические несоответствия. Душевная необходимость свершения добра, также как и у меня, перевесила, уверенно загнала вглубь и заставила молчать их профессиональную техническую педантичность.
Удовлетворённые найденным техническим решением, очень довольные – мы возвращались на ТТС. Теперь, осталось только сформировать бригаду для исполнения задуманного.
Группе по обслуживанию таксофонов, самостоятельно, выполнить эту работу было не под силу. Единственный мужчина в группе, он же и старший группы, Айсин Женя, займётся подготовкой полу-кабин.

Свободных типовых кабин, тяжёлых и громоздких – нет. Их давно уже прекратили выпускать. Кое-где в городе стоят неприкаянные сохранившиеся старые, но не тащить, же их сюда в микрорайон, да и вечно разбиваемого стекла на них не напасёшься.  А у Айсина – имеется собственноручно изготовленный малогабаритный козырёк, под которым таксофон, по крайней мере, от атмосферных осадков надёжно защищён. Вот их он в нужном количестве изготовит ещё.
Пару монтёров снимет с линии Висящев – больше не сможет. У него горит план первого квартала по установкам. Придётся опять подключать радиоузел – тем более, что для подвески изолированных проводов нужно использовать трубостойки радиофикации, установленные на крышах многоэтажек. Да и такого опыта работы на крышах зданий, как у радистов – больше ни у кого нет.

***
Тогда, в феврале, жёстким решением я обязал Сторожилову срочно перебросить своих людей для подтягивания по периметру микрорайона однопарных изолированных линий к местам установки таксофонов.
Наталья Ивановна, проживающая в Васильковском микрорайоне и так же, как и Макарычев, не имевшая квартирного телефона – не очень сопротивлялась.
Андрей Алексеевич, спустя неделю после вызова в обком, доложил Гремячеву о выполнении задания и установке двух таксофонов. А ещё через неделю – в микрорайоне работали и все четыре телефона-автомата.
В последующем, обеспечение их постоянной работоспособности стало «головной болью» Айсина. Совсем не шикарная, но всё-таки, эффективная связь микрорайона с основным городом, в последующем, с не поддающейся логике нормального человека методичностью, регулярно прерывалась имеющими страсть к разграблению таксофонов, проживающими не территории микрорайона, неуловимыми вандалами.