Квазитехнология. гл 30. Рыбы, птицы, звери

 Продолжение. Начало в  http://www.proza.ru/2020/04/01/1627

Вот незадача! Мила не могла понять, откуда взялось золотое яблоко? Вроде бы падало оно с ветвей дуба ей в ладони, но в то же время золотым энергетическим слепком оно пульсировало у неё в груди. Вместо кровяного сердца теперь внутри Милы золотой плазменный шар. Маленькое солнце - звезда в груди. Как хорошо, когда не надо ничего ни у кого просить, когда ты сама и есть источник – звезда. А каждая твоя клеточка это планета. Нет! Вернее, ты не просто звезда, ты – ядро галактики, и каждая твоя клеточка – это тоже звезда со своими планетами. И ты можешь выбрать одну из них. Разве может с такой квазитехнологией сравниться даже могучий ПЭЧ – машина в царстве машин?

Вот она сама жизнь, в ладонях или в сердце – пульсирует, источая золотое сияние.  В древней легенде Ева откусила яблоко. Но получается так, что не стоит его и кусать. Оно как искрящийся шар послушно возникает в ладонях  или просачивается по капиллярам в такое же светящееся тело.  Дуб кажется старым и мёртвым, его ствол искривляется  буграми дряхлости, сухая кора рассыпается в пыль. Ну и что с того, если молодой порослью вокруг поднимается изумрудный лес, сгущается в распадках, расступается перед водяной гладью, наполняет воздух озоновой чистотой и густой неподвижностью низкого тумана, стелющегося по ногам.  Небо манит своей гулкой синевой, хочется расправить крылья. Руки сами непроизвольно поднимаются, превращаясь в две перистые плоскости, сердце, гулко ухает, падая в ноги. Достаточно лишь легко подпрыгнуть, даже не подпрыгнуть, а истончиться в своём прикосновении к планетной тверди, стать струйкой дыма или частью потока того самого тумана, что нежно и волнующе клубится у ног. Вдох и подъём, взмах крыльями и парение. Выше над верхушками леса, в неоновую глубину неба. Кажется, что там воздух ароматнее, он словно букет диковинных трав, его можно пить всеми фибрами тела, всеми его струнами колыхаться и резонировать, создавая новые вкусы или звуки. Звуки музыки имеют ни с чем несравнимый вкус.  Музыка полёта она особенная, в ней плавность размаха и тревожный вой пикирования вниз, в ней дурманящая эйфория или наоборот стратосферная тоска разрежённых высот, за которыми чернота холода. Но страшен ли холод тому, кто сейчас зачаток звезды? Кто готов разгораться своим невидимым источником жажды живой вечности?

Холод обжигает крылья, тело окутывается в тёплый мех, когтями подушечек лап  впивается в травяной загривок планетной возвышенности. Рысь или олень? Хочется бега с тем самым тревожным дробным стуком копыт по дорогам… Но дороги должны быть проложены кем-то? Нет дорог, есть мятные поля в росистой траве или уже созревшие золотые пшеничные нивы.  Бежать так же здорово как и лететь. Почти кентавр, есть и копыта, есть и крылья.  Почему почти? Потому что нет мыслей, есть только движение, подобное движению стрелы, есть резонанс того внутреннего солнца и вновь нарождающегося – внешнего. Розовой пенкой будущего рассвета горит горизонт.  Внешнее солнце полностью подобно внутреннему. Процесс бытия внутри себя и одновременно снаружи не удивляет, он есть дикое первобытное наслаждение открытой мощью человеческого творения. Бог не снаружи, он внутри. Он есть твоё тело – этот единый слаженный оркестр, эта самая совершенная квазитехнология мира. Здесь, в теле, на границе микро и макро масштабов и рождается самая удивительная красота и сложность. 
Мила летит или бежит к берегу океана. Скачет по камням, перелетает над ущельями, добираясь до мощи воды в порыве поймать первый луч солнца над самой низкой линией горизонта.  Это луч внешнего солнца ставшего отражением её внутреннего солнца.  Внутренняя плотность горящего комочка  при переходе в новый масштаб внешнего пространства обретает воистину космическое свечение. Морская вода зовёт Милу, утягивает в глубину, даруя ей жабры, плавники и хвост. Океан пластами напоминает время, погружая Милу в пучину прошлых первообразов. Рыбье тело уменьшается, растворяется в воде до размеров протоклетки-протосущества, которое повинуясь закону отражения –отторжения начинает делиться и заново складываться в организм. Этот процесс похож на собирание музыки из простейших нот. Снова  струны трепещущие и нежные. Теперь Мила русалка.  И ей кажется, что океан заливает всю твердь.

Мила плывёт  среди бывших лесов сейчас похожих на гигантские  колеблющиеся водоросли. Она одна в своём мире… Но ведь есть ещё дуб. Он видится ей чёрным истуканом с кривыми лапами.  Дуб восстаёт на фоне всего нежно-водорослевого-лиственного колыхания неподвижным силуэтом со скрюченными и застывшими каменными ветками.  В своей непохожести на мутную зелёную поросль, он кажется фатально привлекательным. Мила подплывет к нему, обнимая его мёртвое тело. Странно, но сейчас оно кажется ей единственно  живым. Это древесное тело словно древний манускрипт, словно архивный файл, который надо расшифровать, подобрать пароль раскрытия.
- Русалка на ветвях сидит, - шепчет Мила зелёными губами, пуская пузырьки воздуха.

Каждый такой маленький пузырёк  прилипает к коре дуба.
Мила шепчет строки старой сказки, создавая воздушный кокон вокруг мёртвого дерева. Прикасаясь ладонями к стволу, она ощущает горячее дыхание магмы, идущей со стороны ядра планеты в корни дуба и в его ствол, который едва сдерживает напряжение неотвратимого извержения лавы на волю.  Приходит гул, мощная вспышка  и свет. Шёпот Милы превращается в свет.
- Игорь, - шепчет свет.

продолжение в http://proza.ru/2020/12/14/629