Лапти в клетку

Виктор маток 

Лапти в клетку

Затрещала ветка под стопой, грохот раздался над головой,
Ты ещё не изгой, но в момент любой так может статься,
Что ты станешь любви и страсти опасаться! В лучший месяц  года тому
Будет способствовать погода, в час прихода головокружительных страстей
Многие из людей волю свою зажмут в узду, желание увидеть заветную борозду
В райском саду в зной и в стужу заставит погрузиться в пустоту, невзирая на недуг
И мимолётный испуг, когда тебе недосуг искать в старом шкафу лапти в клетку,
Ты в них в гражданскую войну ходил в разведку, а потом выполнял пятилетку!
Не плачься зря в жилетку, сядь на старенькую табуретку,
Возьми в руки газету, пришедшую сюда с конца света,
Прочитай передовицу, попытайся в будничную жизнь погрузиться,
Авось, тогда тебе сладкий сон приснится,
И ты сможешь страстями насладиться!»
Жизнь - не сахар, но ты не охай и не ахай,
Посылай всех на *** или же в ****у,
Предавай земные страсти нравственному суду, 
Не напоминай  толпе заблудшую овцу,
Доказывай правоту не во сне, а наяву!
Сделав глоток сухого дыма, смой с лица остатки грима,
Душа - ранима, плоть – наивна, она жаждет экстрима!
После ночного интима  и снятия слоя грима с лица,
Долу упала жёлтая пыльца с едва расцветшего цветка!
Бутылка конька допита из горла, страсть вновь грешную плоть
В свои сети завлекла, чтоб  мягкий и податливый мозг  так и не смог
Оказать желаниям сопротивление, появилось ощущение, что через мгновение
В голове наступит просветление, его сменит долгожданное наслаждение,
Грешная плоть освободится от бессонницы и мирских забот,
Пусть молодые любовницы вновь до утра водят хоровод,
Мужчина, попав в цейтнот, вкусил плод запретной любви,
Его плоть пронзил озноб, холодным потом покрылся лоб!
Жизнь преподнесла урок тому, кто не желал жить по уму!
Грешникам нужна духовная свобода в любое время года,
Южная звезда освобождает небеса, катится с глаз слеза,
Засучив рукава, судьба крутит каменные жернова,
Она особо не подбирает слова, чтобы на деле доказать,
Что женщин надо уважать, их у неба, как товаров ширпотреба
У захудалого завода, плоть требует с женой развода, нынче мода
На баб молодых, но что толку от них? С ними посидишь, поговоришь,
Глядь, а ветер страсти уже утих,  а ты остался при бубновых интересах своих!
Не от хорошей жизни ты становишься в кровати третьим лишним,
Всему виной твои ошибки, на них только слюной брызни, как они
Подобно огненной струи сожгут все твои пути для отступления,
Ты же без толики сожаления, совершив прегрешение, вспомнишь те времена,
Когда миром правили известные имена, тогда о деньгах не думали любя,
Каждый в случае неудачи пенял на себя, но властная тяга получить телесное благо
Была превыше всего, её не может остановить ничто, только член в дырявом пальто!
Коль предрешено, то он должен выглядеть смешно, ему многое дано,
Но он бледен, как полотно, от него исходит тепло, он – смешон,
Хотя в душе – пижон, он много думает о былом, выходит на то плато,
Видит око далеко, но боль и благо – только на скомканном листке бумаги,
Хватит ли у него храбрости и отваги, чтоб уйти от бытовой передряги?
Женщина тянется к свету, он подобно поэту в зиме ищет лето,
А сутолоке земного бытия нет ни свободного пространства,
Ни любви, ни постоянства, только гульба и пьянство и больше нет ничего!
Ты уже не принадлежишь самому себе, во тьме, во мраке заточенья
Долго тянутся дни твои, без божества, без вдохновенья, без слёз,
Без страстных поз, без ласки и любви, ну, хотя бы одну женщины ты вслух назови,
С кем бы ты ни имел проблем? Всё – тлен! Всё – суета! Ни кола, ни двора, вокруг одна пустота,
Бог весть, куда летят слова, от них кружится у женщин голова, иногда слезятся глаза,
А небесная синева кажется измятой, а на земле – дождь, вода и слякоть! Промок лапоть в клетку,
Пришлось выбить таблетку, заткнуть уши ватой, промыть рот святой водой, прежде чем
Сказать себе в лицо, что ты в этой жизни – никто! Ты жил грешно, гулял успешно,
И, конечно же, мог упасть на крутом вираже, и потому был всегда настороже,
Что-то держал в уме, не давал никаких поблажек самому себе,
Доверившись року и судьбе, был ими стреножен, с такой-то кислой рожей 
Надеяться на большее нельзя, когда под ногами высокая и скользкая колея!
Коль нет в голове царя, тогда пухом тебе земля, хотя ты пытался праведно жить
И Отечеству служить, мог женщин боготворить, пылко и нежно их любить,
Но их много, а ты один, и в итоге ты пошёл неверной дорогой, выбор был,
Но ты решил, что грешное естество само должно избавиться от плохих привычек,
Неприглядный портрет напоминает старый истёртый до дыр конверт,
В котором денег нет, но ему все отпускают комплимент, дым от сигарет 
Не меняет цвет голубых небес, старый эстет деликатно пьёт и ест,
Когда же начинает вечереть, берёт в руки старый мольберт
И пишет до рассвета подобно захудалому поэту, будто в бреду,
Искушая рок и судьбу, хотя наяву мнёт пожухлую траву в городском саду,
Там в самом заде, спереди сзади много чистой влаги, рок слезами землю залил,
Но опосля в громкий скандал стремглав угодил! Нет, не любил он, не любил,
Сногсшибательный бред раскинул едва заметную суть даже там, где мало дам,
Рядом с ними виден стыд и срам, слёзы текут пор щекам, труба женским мечтам,
Жизнь трещит по швам, мёд тёк по губам, но пришёл срок, и всесильный бог,
В конце концов, остановить смог желаний и страстей стремительный поток!
На самом деле, когда есть мощь и сила в теле, достаточно сменить позицию в постели,
Чтобы затихли метели, и сильнее летали качели, а в душе звенели игривые свирели!
Нет ни постели, да и я - не при деле, нервы на пределе, тяжело на похмелье
Вспоминать вчерашнее веселье, только в борделе – тишина и покой,
Слышны ахи, вздохи и стоны за соседней стеной, ты – сам не свой,
Не муж и не изгой, к тебе Фортуна повернулась спиной, рок нагой
Стоит в руках со свечой, нагар свечной падает долу, очи подведены вверх,
Сегодня – Чистый четверг, тебе дела нет до своих душевных ран,
Очи застил туман, везде ложь, везде – обман! Житейский балаган
Готовит грешнику саван, в нём верёвка и капкан, пуст гранёный стакан,
Вещи собраны в кожаный чемодан, ты уже не пацан, но ещё - не старик,
У тебя истрёпанный вид, душа болит, а сердце плачет, так или иначе
До удачи далеко, в неё верит кое-кто, только не разумное естество!
Удачу, как ветер, надо ловить всеми парусами, когда же земля горит под ногами,
Мы принимаем на веру сами многие печали, но не можем отказаться от страданий,
Каждый из нас - Иван Сусанин, толпа бросает камни нам вослед,
Шатается под ногами земная твердь, в руках толстая обледеневшая жердь
Вместо сучковатого посоха, а седая голова ищет исключения из законодательства,
 Дыба добиться уступок от рока и судьбы! Увы, неисповедимы господние пути!
К чему гадать – кто для нас - друг, а кто – закоренелый враг? Мы врагов создали сами,
Когда вошли в чужой фарватер под высоко поднятыми парусами,
Нас он встретил золотыми куполами, но корабль накрыло цунами!
Люди от жары и холода раскисли, их мысли на грозовых облаках повисли,
Нет смысла говорить о разношерстной жизни в тот миг, когда нет доводов иных,
 Как бежать бог весть куда, спасая самих себя от злодея и врага! Пусть голова его пуста,
Но орущие уста наподобие хлыста, бьют по ушам, от древа жизни отслаивается береста,
Только душа одна на все замки заперта, но голь на выдумку мудра, она об этом трубила вчера,
А сегодня – на всё воля Господняя, ей выбирать,
Как нам падать в глубокий овраг или вновь блистать?
Вокруг пустота, впереди темнота, ни травинки, ни куста, ни деревца,
Только тлен и маета, но грешную душу манит к себе высота очаровательных небес,
В них мощь и сила есть, а мы должны нести свой крест до последнего вздоха,
Хорошо или плохо, в толпе или одиноко, за ним всё равно везде следит государево око!
Шум, крик и грохот, дружеский локоть сменился на нежный женский локон,
Но коготь судьбы впился в мышцы чуть ниже головы, чтобы она никак не смогла
Широко открыть бесстыжие глаза и взглянуть на себя со стороны, неужто мы 
Настолько никчёмны, неужто мы – не ровня людям искушённым,
Вновь ходим по переулкам тёмным,  и взглядом холодным
Следим за парой влюблённых на булыжной мостовой,
Только сонный постовой может махнуть рукой на ту любовь,
 Что взволновала плоть и кровь, но не затронула ни сердца, ни чела,
Как пришла, так и ушла! Унылая среда к себе привлекла морось и холода,
Под тонкой коркой льда сморщилась пожухлая листва, зима холодна,
В ней нет ни толика тепла, с раннего утра дуют промозглые северные ветра,
Снег вперемежку со струями дождя прикрывает от застывшего взгляда все, что рядом,
Не открываются ворота, их скрепляют глыбы пакового льда, бульон кипит в котелке,
Пусто на скоблёном столе, надежда теплится вовне, что переживу стынь наедине!
Перед домом у порога лапти в клетку,  попытался их засунуть под табуретку,
Но они примёрзли к каплям воды холодной земли,
Мимо них без приключений не пройти, даже снятся мне сны,
Как лапти в клетку выполняли пятилетку и играли в русскую рулетку!
Живу, как птица в клетке, прыгаю с ветки на ветку, хочу сходить в разведку
К статной и моложавой соседке, хочу увидеть её полногрудую канарейку,
Её взял я давно на заметку, хочу съесть эту конфетку, но под силу ли старику
Добиться победы одному? Земля каменеет, река стынет, каждый живёт, как умеет,
Сеет, пашет и жнёт, отсюда у него слава и почёт, а заснеженные долы  и снега горы на подворье
Будут там оставаться до весны,  лица толпы заморожены и потому красны,
Они обречены: нести на себе черты  давнишней старины, душа рыдает навзрыд,
Им стыд очи не застит, их рот закрыт на амбарные замки, жизнь с изнанки
Осуждают злые языки, и только бывалые мужики хранят свои тайны от толпы!
Они не настолько глупы, дабы пытаться прыгнуть выше головы,
Они в ночи читают псалмы, пытаясь избежать всеобщей хулы!
Нет в них постоянства, есть открытое пространство для того,
Чтобы всё, что наяву прекрасно, не выглядело безобразно!
Страсть всех нас прельщает, каждый бабе бог что обещает,
Обольщает из последних сил, трудится и отдыхает от ратных дел,
Ближе к утру огорчает, а женщина в нём уже души не чает!
Всякое в жизни бывает! Люди живут, как попало,
Чтобы им судьба не наболтала, они воспринимают всерьёз,
Да брось же ты давнишние надежды и мечты в логово  пустоты,
Хватит словами забавляться, злобно улыбаться и глупо кривляться,
Тебе не пристало одиночества бояться! К нему можно прикасаться,
Но в его ногах валяться нельзя, обвинять его в чём угодно зря,
Пальцем издали ему, грозя, терпя и прося прощение,
Мы ищем наслаждение, но где же то дивное вместилище утех?
Которому кланяться не грех! Каждый живой человек – греховодник,
Он и разгильдяй, и сводник, его заветная цель увидеть щель, она взгляд всегда прельщает,
Молодая вдова ему все грехи скопом прощает, он же находится в свободном полёте,
Но до эшафота рукой подать, можно упасть на крутом повороте,
Утонув в глубоком болоте, ну, что вы от неба снисхождения ждёте?
Пришло время снимать лапти в клетку, сделав в общей тетради отметку,
Когда баба та должна была плакаться в жилетку, ты, поднявшись с кушетки,
Присел на скрипучую табуретку, тут же попытался упорхнуть, подставив ветру хилую грудь!
Бабе сорок лет, у неё мужа нет, ей одиночество порядком надоело, всё осточертело,
Всё примелькалось, в немощном теле страсти почти не осталось, только беспокойство
И душевное расстройство имеют свойство кричать надрывно, что ей стало противно
Общаться с женатыми мужиками на стороне, больно и обидно слышать, как те,
Потом звонят своей жене, пытаясь, суть постельной любви исказить, и о ней напрочь забыть! 
Душа болит, и сердце плачет, толпа по этому поводу разное судачит,
Никто не забыт, ничто не забыто, с этой любовью одна волокита,
Куда ни глянь, куда не стань, куда не взойди, тут же ощутишь боль в груди!
Не убей, не укради, не уведи жену чужую, всуе земного бытия не теряй время зря!
Была бы на то воля моя, я бы прижал к себе владычицу мужских сердец,
И повёл бы её под венец, коль соблаговолит Творец, на сердце остался рубец
От былых поражений и кощунственных побед, спасения от воспоминаний нет!
Они и грех прочат непреходящий успех, они идут на водопой крутой тропой,
Горный склон покрыт кристально-чистой водой, к ней нельзя пройти прямиком,
Стезя промокла дождём и покрылась снегом и льдом, он сияет серебром,
На пути избавления от греха, лежит три огромных валуна, их опутала моя седина,
Скользят лапти в клетку, трещат под ними сухие ветки, под лаптями огромные раны,
Полученные, наверное, спьяну, прошлое в тумане, на обмане жизнь не построишь,
Раньше времени кислород себе перекроешь, увеличиться в груди кровавая брешь,
Её не видно из-под ветхих одежд! Меняется их яркий цвет, то беж, то серебристый блеск,
То даже старая вещь выглядит, как огромная плешь на седой голове, грусть таится вовне,
Она прячется в глубине, хотя даже во тьме можно предположить,
Что чёрный дым над очагом родным постоянно кружит!
Чуть дальше пыль столбом стоит, она видна за насколько миль отсель,
Крыльев для полёта давно уже нет, грех тащит естество в кювет,
Звучит давно забытый сонет, в голове – то ли каша, то ли винегрет,
«Привет! Пока!» -  кричат прилетевшие издалека грозовые и косматые облака,
Стареющий аскет в кромешной темноте вот-вот встретит холодный рассвет!
В голове давно созрела мысль, что будничная жизнь подобна душу изгрызть,
Превратить мечту в глину и пыль, неужто об этом стареющий аскет напрочь забыл?
Он когда-то слыл поэтом, был порядочным человеком, но ветром гонимый
Он унёс вместе с собой свет неугасимый былой надежды и мечты,
Однако они оставили едва заметные следы с внешней стороны тропы!
По сторонам узкой стези были видны глубокие рвы, уходящие вглубь земли,
Там правду не найти, ищи, свищи, кричи или же молчи, как рыба или каменная глыба,
Горькая слеза прольётся со щеки, а то, что внутри, отболит и через время завершит всё,
Что ещё под руинами времени не похоронено! Наверное, там спрятано проросшее зерно,
И чтобы с ним не произошло, любое западло, оно через время превратится в золотое руно,
И будет роком защищено до тех пор, пока на нём будет сохраняться эзотерический узор!
Ни огонь, ни вода не нанесут ему существенного вреда, без труда не вытащишь рыбку из пруда!
Мысль мечется то туда, то сюда, высыхает солнце береста для лаптей, они есть у всех людей,
А вот лапти в клетку достались моему предку с тех злополучных времён, когда боль и стон
Неслись вдоль широкой и привольной реки, те времена ещё помнят старики,
Одни давно уже от дел отошли, другие в мир иной ушли, их поносят злые языки,
Року вопреки теменью густой отсвечивало речное дно, 
Там дивная среда, природе не нанесено вреда, и посему всё,
Что принадлежит человеческому уму,
С собой возьму в те отдалённые места,
Где жизнь трудна, но сидельца, как с козла молока,
Не получишь ничего, дряхлеет исхудавшее естество,
Оно разворошило скошенное сено, и вот перед глазами сцена
Из давно минувших лет: «Не ждали! Господам задницы лизали,
Пока праведники на золотых приисках своей смерти ждали!»
Кое-кто себя сберёг, выжить смог, не сбился с ног и не попал вновь в острог,
Там щели под потолком, ты беседуешь с ночным мотыльком о том и о сём,
Не виляешь хвостом, идёшь прямиком, свобода за дальним холмом,
Судьба на изгибе крутом на месте пустом встала придорожным столбом!
Вокруг него талая вода шумит, поёт и журчит, но он стоит уже немало лет,
Тот столб во многих песнях сидельцами воспет, невдалеке – деревянный крест,
Нет  распятия на нём, пока не грянет гром, мужик не перекрестится,
Во имя Отца, Святого Духа  и Христа грешная душа выжить в жуткой стыни смогла!
Теперь твердыня здешних мест отправляет грешников в объезд, можно рядом за стол сесть,
Выпить и поесть, нельзя обиды никому нанести, превыше всего - воровская честь,
Но неисповедимы Господние пути! Среди вечерней мглы исчезают сокровенные мечты;
Оставляя за собой пустоты в толще огромной и лысой скалы, не дай боже, что на этом бездорожье
Что-то память вновь растревожит и что тогда? Тлен и суета загубят жизнь до конца!
Грехов здесь никому не счесть, как и изношенных одежд!
Тот, кто заново воскрес, попытается сделать особый жест в сторону небес,
Ему бы успеть уйти от мирских утех, поцеловав нательный крест!
Полно говорить, пришло время сумрак ночи озарить, о грехах сполна забыть,
Слухи зловещи, перед глазами встают из тьмы ужасные и странные вещи!
Ветер хлещет по щекам, как людская зависть по ушам, голосов хор
Легко преодолевают длинный и узкий коридор, чтобы дать аскету отпор!
В его душе таится странный мир, там есть своеобразный ориентир,
Протёртый до дыр, изо всех щелей пошёл густой чёрный дым,
И только бывалый взгляд натыкается всякий час на старенький циферблат,
Довоенные часы ещё не стоят посреди уличных баррикад,
Они напоминают чёрный шоколад в красочной обёртке,
Они крепко прижаты к левой руке, их не заложишь в кабаке,
Их цена для меня слишком велика, это подарок моего отца!
Его жизнь прошла, она была трудна, голод, холод т война
Лишили душу спокойного сна! Потом была северная зима,
Тогда очи застила серая пелена, не от великого ума сгущалась тьма,
 И он по ночам слушал, как дождь стучал по огромным гранитным камням!
Его душа была больна, внутри неё постоянно шла борьба двух начал,
Одно разум создавал, а другое – холодный месяц освещал на многотрудном пути,
Прежний идеал исчез среди шпал, покрытых креозотом, когда же момент истины настал,
Он нагишом перед честным народом предстал, и едва не было убит наповал!
Судьба отправила деревенского мужика в казённый дом, оттуда он вышел стариком,
Хотя дома оставалась жена, и было малое дитя, годы спустя, он жизнь начал с нуля!
Не впал в запой, стал жить семьёй с одной медсестрой, оставил связи с шантрапой,
Помню старика скромного и неугомонного, на безымянном пальце его было поддельное кольцо,
Прежний мир куда-то подевался, он закружился в ритме вальса, и чем дальше,
Тем страшней, после войны толпы людей гоняли вшей в городских банях,
Катались на самодельных санях и в розовых снах они видели всё,
Что бог весть куда исчезло и с проторённой стези неспешно ушло!
По лесам и болотам бродит студёный ветер, он живых людей нигде не встретил,
И даже никого из мёртвых душ не приметил, день был светел,
Только персонажи далёкого детства будоражили душу и сердце,
Страсть и любовь поменялись местами, судьба и рок машут кулаками,
И грешники бросаются словами, женская невинность куда-то удалилась,
Она поторопилась к сведенью принять, что истину легче потерять, чем её найти
На многотрудном бесконечном пути! Тень его была замечена на отвесной скале,
Бог вдалеке, нательный крест зажат в руке, судьба вертится на одном каблуке,
Искры летят из-под каблука, а судьба старика на помине легка, она сшила ему лапти в клетку,
И сделала пометку в памяти людской, чтобы человек простой никогда не впадал в запой!
Рок на собственный манер на земле устроил форменный беспредел,
Тут же в памяти всплыл Люцифер, он потушил торшер,
В темноте взглянул на чужой портрет, у него слов нет,
Чтобы дать обет самому себе, вся его жизнь прошла в борьбе,
Именно на земле он своё счастье не нашёл! Небо разверзлось перед глазами,
Судьба шла следом за нами, чётко шаг, чеканя, говорила пространно и твердила одно и то,
Что жизнь в деревенской глуши не для плоти, а для души! Редкие огни осветили речные камыши,
Здесь холодный месяц прячется в тени, а божий раб коротает дни свои,
Пока не подойдёт срок свалиться с ног или вновь попасть в острог!
Всему – своё время! Всему – свой срок! Не один человеческий порок
Не остаётся незамеченным, никто не родился искалеченным,
Немощным и мнительным, только искушённый в земных перипетиях взгляд 
Пытается слезу долу ронять, тут логика своя, многим не нравится песня соловья,
Но по всем законам земного бытия ни ты, ни я не сможем от Всевидящего ока укрыться,
Небо никогда не сможет со злом примериться! Когда же праведный суд совершится,
Тогда тот, кто Сведущ и Всемогущ выйдет из райских кущ, держа в руках плеть иль кнут,
Дабы на пять или десять минут как-то изменить наши взгляды на пороки, грехи и судьбы
Неугомонной толпы! Увы, реалии жития таковы, что ни я, ни ты, то есть все мы
Не сможем раньше времени вытащить карающий меч из ножен, этот мир сложен,
Каждый человек должен быть осторожен, когда в его сторону направлены сферические зеркала!
В них вся наша жизнь отражена, от мала до велика, вблизи или издалека сюда пришедшая толпа
Понять должна все законы вселенского жития! Вместо слов одна вода, вытекающая изо рта,
В хаосе из громкого лязга слетела из анахорета красивая маска, ему живётся трудно и тяжко,
Но он ведёт себя учтиво и не отрывается от коллектива,
Но вокруг всё выглядит и сумеречно и темно!
После окончания семилетки его взяли на заметку,
Он послал соседку на буквы три,
Что ты ему в тот миг не говори,
Буря не утихнет в хилой груди!
Сузились стариковские зрачки
От беспроглядной темноты,
Так и не достигнув чарующей мечты,
Срок отсидел на камерной табуретке,
Потом разрешили отдыхать от рабского труда в беседке,
Он потом нашёл статью в одной газетке, как к молодой соседке
На облезшей скамейке в городском саду подсел молодой фраер,
Он катает и играет, и свою жизнь без карт не представляет!
Страсть доведена до Абсолюта,  женщина сбилась с маршрута, 
Она каждую минуту глядит, как ей любовная жизнь претит,
Но кто ей запретит молодого удалого фраера любить? 
А стыд очи не застит, время прошло, любовь улеглась на дно,
И поехало, и пошло, рухнуло всё, что было тяжким трудом приобретено,
Баба вылетела в трубу, мужик затеял с ней борьбу за наследство,
Ему для игры нужны денежные средства, если денег нет,
Никто тебе не улыбнётся в ответ! Он начал колоться,
Пока судьба не подвела его к глубокому колодцу,
Из него не выбраться одному, он призвал на помощь судьбу,
Но та ему не помогла, бабе слегка подсобила, и та о своём сожителе сразу забыла! 
Что было, прошло, молодо-зелено, но всё равно женщине требуется мужское тепло,
 Ведь из её дупла исходит страстная девятибалльная волна, что за жизнь без греха?
В разгар страстной ночи женщине вспомнился город Сочи, нет мочи у бабы простой
Жить в сутолоке земной, когда за спиной нет надёжной опоры,
Она широко открыла на окнах тяжёлые шторы, взглянула вверх,
Былой мираж из глаз исчез, появился приятный на вид человек,
Он был худощав и сед, по натуре её сосед – домосед,
Перед ним её быт кружился, он бы на неё женился,
Но судьба дёрнула мужика за рукав, чудом его отыскав,
Прошептала несколько слов и сразу исчезла мимолётная любовь!
Никто не знает наперёд, куда господь судьбу повернёт?
Мужик едва не умер от тоски, сам продолжал стирать свои носки,
Зашивал трусы, но не менялись его вкусы, его судьба имела свои плюсы,
Все пережитые искусы бытия, стеная и вопия, сомнению подвергла галиматья,
Он до сих пор живёт один, иногда стоит в порту на причале и ждёт, когда же печали
 В дальнюю гавань отчалят? Береговая полоса очистила от грозовых туч небеса,
Небольшая бородка и ямка в центре подбородка помогали ему от баб отгородиться,
То, чему суждено сбыться, сбудется, но когда? Без труда не вытащишь рыбку из пруда!
Мы на этот мир смотрим из дыр деревянной избы, на ней не осталось резьбы,
Только остатки трухи окружили дубовые столбы, эти символы  вечности
Напоминают о скоротечности земного жития, постоянно суживается стезя,
Да и идти мужику некуда, он без особого труда надевает лапти в клетку,
И вспоминает себя малолеткой! Немощный и больной, с издёрганной душой
Последний изгой вспомнил, как лагерный часовой грозил ему стрельбой!
Сейчас он слушает тишину, зорко всматривается в холодную Луну,
Тяжело одному мыть посуду, втаскивать нитку в иглу,
Однако он садится к столу, и кушает наедине, будто во сне!
Прошлое выползает наружу, бывалому мужу грустно и тяжело,
Но рок над ним хохочет, злость в груди клокочет, нервы мужику пощекочет
И отойдёт на пару шагов назад, прошлое застит дым и смрад, на них листва ложится,
Женских голосов нигде не слышно, ему всё реже и реже вспоминается ближнее зарубежье!
Ждать от судьбы снисхождения – поздно, придётся жить розно, отсюда нервозность
И излишняя осторожность! Они, как рыбья кость в горле, дыхание спёрло,
Першит горло, жизнь – несносна, но выжить можно, если хватит сил и мощи!
Смотреть на вещи надо проще, пусть судьба твоё бельё в реке полощет,
А ты блуждаешь между трёх сосен, выход возможен, путь к нему долгий!
В час добрый и в путь! Можно в пути передохнуть, авось солнечные лучи
Добавят энергии в недописанные слабеющей рукой стихи!

г. Ржищев
13 декабря 2020г.
9: 33