Фермопильское сражение. Как это было

30.08.17

— Разомнём отёкшие мускулы? — обратился правитель к семитысячному войску, показывая на неприятеля у залива.
 
— Да! — в едином порыве ответили ратники и загоготали в натужном смехе.

Ни разу прежде Фермопилы не принимали в лоно столь великую армию захватчиков. Ни разу после не теряли в объятьях столь смелых защитников.

Замысел спартанского полководца отличался простотой, поэтому имел шанс воплотиться.

Спартанец знал, что Ксеркс сначала выдвинет конницу, потому как слыл примитивным стратегом. Сын Дария I слепо полагался на мощь и скорость верхоконных, коими устрашил ни одно государство.

Леонид же, командуя горсткой смельчаков, пускал в ход неуёмное воображение, чтобы по максимуму выжать из каждого эпизода.

По его приказу к обеим отвесным краям расселины стаскивали каменья величиной со средний арбуз.

В трёхстах метрах вглубь от входа в лощину сооружали из валунов баррикаду высотой с дом.

Верхняя отметка расселины у горловины достигала двадцати метров, а ширина шестидесяти.

Ударную силу союзников составляли гоплиты в количестве трёхсот двадцати копий — пять эномотий или братств.

Полководец расположил в роще левого обрыва кавалерию из двухсот пятидесяти фессалийских наездников и две сотни фивских пехотинцев. В их задачу входило сдерживать неприятеля на обходном пути в собственный тыл. Сам край обрыва представлял из себя обширное ровное поле и тянулся вдоль Малийского залива.

Персидские подданные в разноцветных одеяниях усеяли обозримое побережье. Они суетились словно слепые муравьи. Вражеская суматоха забавляла и настораживала.

Первое сражение разразилось с ранними лучами солнца.

Подвижная группа греков в ярко-красных накидках замаячила пред вратами в ложбину, завлекая непрошеного гостя, как тореадор заманивает разъярённого быка.

Гость клюнул на наживку, и лютые всадники ринулись в атаку.

Хозяева бегом ретировались за искусственный забор и приготовились отражать натиск.

Конница, словно ручей, плавно стала затекать в жерло лощины.

Удивлению передних конников не было предела, когда, завернув за поворот, они оказались в пустом и замкнутом капкане.

Началась адская давка. Последние напирали на первых, сокращая пространство для манёвров. Ржание лошадей заглушало крики седоков, попавших в хитрую ловушку.

Когда семьсот растерянных седоков забились в горловину, за дело взялись мускулистые метатели ядер. Они сбрасывали на головы бедолаг град увесистых природных снарядов.

Лучники отсекали тех, кто вырывался из ложбины. Копьеносцы наносили смертельные удары из глубины расселины.

Спустя полтора часа кавалерия застелила собственными трупами пустынное дно ложбины. Лишь пару десятков коней без наездников сумели на полном скаку покинуть место стычки.

Союзники не потеряли никого, достигнув полного триумфа.

Стан Ксеркса оторопел, когда кавалерия канула бесследно будто монета в морской пучине.

Самолюбие персидского предводителя оголилось до костей. Привычная разумность и предосторожность отошли на второй план. Он обозрел армаду в двести пятьдесят тысяч боевых единиц и решил, не мешкая, восстановить упущенное преимущество. Тиран бросил вперёд смертников или "бессмертных".

Три тысячи безрассудных маньяков двинулись на штурм прохода.

Спартанец не поменял проверенную тактику — его подданные встретили противника с обрывов извястняковыми ядрами, стрелами и копьями. Требовалось беречь силы, ведь главная схватка ждала впереди.

Благодаря такому манёвру союзники уничтожили ещё тысячу элитных наёмников без ощутимых потерь в собственных рядах. "Бессмертные" не извлекли из этой вылазки ничего. Убийцы, избежавшие смерти, вернулись в лагерь с позором.

Союзники громогласно отпраздновало вторую победу за день.

Персидское командование поторопилось избежать царской немилости и отправило опозорившихся "бессмертных" по "козьей тропе" в тыл соперника. Подъём элитной бригады растянулся до ночи.

Леониду доложили о движении неприятеля, и он усилил "верхний отряд" ещё двумя тысячами копий. Костяк оборонцев составляли два эномотия гоплитов, чьи командиры управляли оборонительными действиями.

Следующим утром "бессмертные" в боевом порядке двинулись на союзнические фаланги, что защищали "дорогу жизни". При этом фаланги с ними сближаться не спешили.

Когда вражеский корпус вывалил на открытое поле, неожиданно из лесочка выскочила фессалийская конница и на полном ходу врезалась а правое крыло наступающих.

Началась ожесточенная рубка, к которой спешно присоединились фаланги защитников.

Снова оккупантов одурачили и повергли, но на этот раз они унесли с собой свыше пятисот душ оборонцев.

Когда весть об очередном поражении дошла до Ксеркса, полетели головы нескольких военачальников.

Персидский полководец в гневе бросил на штурм десятитысячную армию, надеясь разом смять сопротивление союзников.

Греческий визави заранее готовился к такому повороту событий и выстроил своих бойцов перед проходом.

Вперёд он выставил легко вооруженных феспийцев и фиванцев.

Несколько сот лучников расположил вдоль высокого берега, где "верхний отряд" оборонял "козью тропу".

Гоплиты замыкали оборону, выстроив фалангу в десять шеренг по двадцать человек в каждой. Леонид стоял в центре начальной.

Сражение вспыхнуло в середине дня и продолжалось с переменным успехом пять часов.

Персы не досчитались восьми тысяч солдат, союзники трёх.

Горы тел заградили путь к расселине, затрудняя и без того тяжёлый проход.
 
Погода ухудшилась. Небо затянули мрачные тучи, а землю залила человеческая кровь.

Безумие овладело умами сражающихся. Безрассудство защитников оправдывалось тем, что они уступали в количестве.

Параллельно с этим захватчики ожесточённо напирали на "козью тропу", бросив туда лучников.

Союзники мужественно встречали их на подъёме с побережья, защищая подступы несокрушимой волей. В тот вечер им удалось отстоять эту стратегическую позицию.

Ксеркс, не видя преимущества на обоих участках сражения, отозвал войска и стал готовиться к генеральному наступлению.

С началом сумерек Леонид собрал уцелевших бойцов за каменным барьером для последнего слова. Только дозорные охраняли периметр лагеря.

Союзники потеряли две третьих состава. Сам предводитель имел серьёзное ранение в правое плечо.

Словно рождённый для этой речи, зная, что завтрашний день будет последним, он не планировал сотрясать стены ущелья, которое готовилось стать для них братской могилой.

— Братья по оружию! Вы исполнили гражданский долг перед отечеством и родными. Это подтвердят камни и пески, на какие твёрдо опирались ваши непреклонные ноги, и небеса, под чьей тяжестью вы не согнули колен. Я благодарен вам за это.

Я не прошу вас умирать там, где нет практического смысла. Те из вас, кто намерен оставить поле брани, идите с миром. Обещаю, что никто не подвергнется осуждению, — взял паузу предводитель.

Воины принялись обсуждать сложившуюся ситуацию. Царь молча ждал.

В итоге никто не отрёкся от владыки и гражданского долга. Об этом по очереди объявили старшие отрядов.

— Раз так, то пришло время проститься и простить друг другу то, что вы не успели сделать при жизни. Завтра будет не до этого. Старших прошу собраться на совет, — заключил вождь.

Пока подчинённые исполняли волю вождя, вождь провёл последний инструктаж к предстоящей битве.

Грозная персидская армада, подгоняемая страхом, неуверенно скользнула в пропасть с первыми проблесками светила. Каждый опасался внезапно встретить смерть от рук непреклонных союзников. Ещё больше они боялись очередного отступления и позорной казни от рук верноподанных Ксеркса.

В ущелье их встретили лишь голодные птицы и запах гниющего мяса.

Им предстояло преодолеть каменную баррикаду, за коей тоже не чувствовалось признаков жизни.

И только когда персы перебрались за вершину барьера, увидели блеск щитов и копий противника.

Те стояли рядами в глубине ложбины, готовые принять последний удар судьбы.

Спартанский лидер приготовил последнее испытание для неприятеля. Он разбил войско на пятьдесят групп по сорок человек и расставил их в лощине через каждые триста шагов. При этом меченосцам ставилась задача убить не меньше пяти вражеских вояк.

Этот план имел тактическое и психологическое предназначение.

Персидские полчища, одолев один отряд, натыкались на второй, третий... Каскад группировок создавал ощущение нескончаемости защитников, будто вся Эллада выступила против агрессора. Это ощущение вселяло панику в ряды наёмников.

Спартанец управлял крайней группой солдат. В скором времени враги добрались и до него. Царь обрёл бессмертие под полуденным небом.

В этот день сто сотен иноземцев нашли гибель в расселине. Всего за три дня — двести пятьдесят сотен.

История пожирает в жерновах искусственных героев, но истинные герои продолжают жить в лучах славы. Они пробиваются через толщи стен забвения и отражаются в наших душах благоговейным трепетом ангельских крыльев.

Эта беспримерная храбрость горстки героев трепещет в наших сердцах и умах до сих пор.