Не только мех, но и грибы

В комнате университетского общежития, в кресле перед телевизором,  сидел  четверокурсник Сергей Крюков. Подходила к концу передача «Клуб путешественников», в которой индейцы после удачной охоты жарили на вертеле зайца.
  Сергей и поглядел на соседа, который старательно переписывал за столом конспект и потёр руки:
– Эх! Что-то мне захотелось крольчатины. Ты бы не отказался, Иван?.. Чего молчишь?
– Мне по барабану кого съесть: кролика или курицу, лишь бы сытно было.
  – Ничего ты не понимаешь. У кролика мясо сочное и нежное…
  Сергей мечтательно закатил глаза, представляя, как на морском побережье стройная мулатка в мини-юбке приносит ему аппетитное блюдо из кролика. Однако резкий стук в дверь прервал полёт его фантазии. В комнату ворвался его закадычный друг, Михаил Марабян.
  – Привет орлы! – гаркнул он. – Серёга, дай я тебя обниму.
  Михаил не виделся со своим другом с того времени, как бросил учёбу в университете.
– Пойми: функции, интегралы, другие малопонятные вещи – это не моё, – сказал он Сергею при расставании. – Я боюсь, что могу от этого свихнуться. Моё призвание быть врачом. Пойду поступать в медицинский.
С тех пор прошло более трех месяцев.
– Говори, зачем меня искал? – Михаил взял из вазы яблоко, с хрустом откусил и уселся на кровать. – Что за важное дело?
  Серёга расположился рядом и начал подробно рассказывать, как познакомился сегодня в автобусе с «двумя хорошенькими девицами», и что договорился встретиться с ними в субботу возле ротонды, к тому же пообещал привести с собой друга.
  – Правильно сделал, что мне позвонил, – похлопал приятеля по плечу Михаил. – Я всегда готов составить тебе компанию, тем более в таком деле.
– Представляю, как ты обрадуешься, когда увидишь девчонок. Они намного привлекательней тех, что были в прошлый раз. Кстати, одна из них учится на третьем курсе медицинского института. Надо продумать завтрашние мероприятия, у меня в одиночку ни черта не получается.
  Парни расположились поудобнее, закурили и принялись неторопливо обсуждать возможные сценарии, но каждый раз получалось скучно и обыденно. Всему виной было отсутствие денег.
  – При таких раскладах, девахи могут соскочить, – расстроился Сергей. – Надо их чем-то удивить. Что посоветуешь, Иван?
  – Вы их на крольчатину пригласите.
  – Куда? – не понял Михаил.
  – На пикник. Мы только что смотрели по телевизору, как индейцы жарили на вертеле зайца.
  – Вот ты о чём. Кролик на вертеле… А, что – это идея! – оживился Михаил. – На дворе бабье лето, не холодно, самое подходящее время для жарки мяса. Я в Южном парке одно шикарное местечко знаю, там даже освещение имеется – дамы будут в восторге. К тому же от ротонды всего десять минут ходу.
  – Это хорошо, – согласился Сергей. – Только где раздобыть ушастого?
  – Я знаю, где взять, – интригующе произнёс Михаил. – В лаборатории медицинского  института.
  Сергей оторопел:
 – Мы что, подопытного кролика жрать будем? Ты еще посоветуй отведать мышей с крысами.
  – Братуха, не говори глупости. Хотя про мышей и крыс ты правильно подметил, над ними действительно проводят опыты, а вот с кроликами дела обстоят иначе: их сотрудники для себя откармливают. Это мне рассказывал приятель, который работает в тамошней лаборатории. Неделю назад я заходил к нему в гости и видел клетки со всякой живностью. Кого там только не было: и крысы и мыши, и хомяки, ну и кролики конечно. Один из них мне приглянулся. У него одно ухо белое, а другое чёрное – вот его и будем брать.
  – Стрёмно как-то.
  – Не волнуйся, поход на природу будет что надо! Я гарантирую.

***
  Наступила суббота. Для конца сентября погода стояла прекрасная: солнечная и в меру прохладная.
  Сергей с двумя девицами уже час прохаживался перед развалинами ротонды. Наконец, появился с пакетом под мышкой Михаил. Он поздоровался с приятелем, поглядел на его спутниц и расплылся в улыбке. Дамы действительно были хороши собой, от чего Михаил долго их обнимал и без устали сыпал комплиментами.
– Ребята мы скоро придём, – сказала высокая брюнетка с накрашенными в изумрудный цвет ногтями и вместе с подругой поспешила к дверям близлежащего кафе.
  – Где тебя носило? – возмутился Серёга. – Мы основательно продрогли, гляди, подруги наперегонки в туалет помчались. 
  – Я ни в чём не виноват. Выкрасть кролика оказалось непросто, к тому же он в трамвае от меня убежал. Выскочил из пакета, поцарапал мне руку и рванул на улицу. Я его лишь через десять минут поймал. Но теперь он наш!
  – Смотрю – ядреный, – кивнул на сверток Серёга.
  – Еще бы. Учёные для себя откармливали. Тяжелый гадёныш, рука отсохла тащить. Его Бим зовут.
  – Из цирковых что ли?
  – Почему?
  – Да потому, что был такой клоунский дуэт: Бим и Бом. Скажи честно: к вам в институт кролики, как выбраковка из цирка поступают?
  – Какая выбраковка? Он породистый! Ты бы видел, как он по тротуару нёсся… Как скаковая лошадь!
  – Ну-ка, дай подержу, – Серёга подхватил сверток на руки. – Не такой уж он и тяжёлый. Там другие были?
  – Были, но я самого красивого выбрал, – гордо заявил Михаил. – Клади его в сумку, иначе  сбежит, а в парке нам его уже не поймать.
  Из дверей кафе вышли повеселевшие подружки.
– Слушай, Серёга, блондинка, которую Светой зовут, тебе явно не подходит – росточком маловата, поэтому начинай обольщать Ирку.
– Интересно, я девок нашёл, пригласил сюда, а ты выбираешь? Вот молодец…
– Пойми меня правильно, я выступаю за гармонию: высокая должна иметь дело с высоким, невысокая – с упитанным.
– Ты хотел сказать с «разжиревшим»?
– Я сказал с «упитанным». К тому же, мы со Светкой коллеги, у нас много общих тем для разговора. Всё, замолкаем, они уже рядом.
Парни взяли спутниц под руки так, как советовал Михаил, и непринуждённо болтая, направились в укромный уголок Южного парка.
  Там действительно было хорошо. Поляна находилась вдали от посторонних глаз, в окружении кустарников и деревьев. По центру виднелось кострище, вокруг которого стояли скамейки из брёвен.
  – Я же говорил, что здесь круто! – восторгался Михаил. – Сразу приступим к делу. Надо костёр разжечь, чтобы дрова быстрее прогорели – будем на углях кролика запекать.
  Парни натаскали дров, развели костер. Серёга принялся вытаскивать из сумки бутылки с «Агдамом».
  – Зачем ты эту дрянь купил? – возмутился Михаил. – Мы же договаривались, что хорошее вино достанешь.
  – Не волнуйся, я решил взять количеством. Поверь, главное начать, а дальше всё пойдёт как надо.
  На самом деле, так и случилось. Молодые люди настолько увлеклись выпивкой и беседой с дамами, что забыли про основное блюдо.
  – Ребята, а где ваш обещанный кролик? – спросила грудастая блондинка в модных очках, которую звали Света.
  – Извините девчонки, совсем про него забыли, – признался Михаил. – Значит так. Мы пошли, готовить кролика к запеканию, а вы грейтесь, и не забывайте дрова подкидывать.
Михаил подхватил сверток, нож и вместе с приятелем углубился в заросли кустарника.
– Слышишь Серёга, а ты кроликов разделывал?
  – Нет.
  – И я не разделывал.
  – Ничего, Мишка. Всё когда-нибудь приходится делать в первый раз.
  – Мне это сделать будет нелегко, – заявил Михаил. – Он мне, как друг. Я Бима на руках через полгорода пронёс. Тебе проще его грохнуть.
  – Скажи ещё, что успел полюбить, – съязвил Серёга. – Слушай, кажется, мы далеко забрели. Давай, разворачивай своё сокровище, поглядим, стоило ли тебе за ним гоняться.
  – Что на него пялиться, кролик как кролик.
  – Боишься, что он мне тоже понравится? – загоготал Сергей. – Ты веришь Мишаня, в любовь с первого взгляда?
  – Да пошёл ты!
  – Нет, я серьёзно. Как там у вас со Светкой дела продвигаются?
  – Ты лучше думай, что с кроликом делать. У нас еда заканчивается, чем закусывать будем?
Михаил положил свёрток на землю, воткнул рядом с ним нож.
– А мне Мишаня, почему-то расхотелось его жрать, тем более, что он твой любимчик, да ещё из цирковых.
  – Что ты до него докопался? Никакой он не цирковой, просто Бимом зовут.
  – Вот скажи мне, на хрена ты своего Бима так упаковал? Побоялся, что он снова убежит? Хоть бы дырочку проделал, чтобы он дышать мог.
  – Уже давно проделал.
  – Оказывается, Мишаня, у тебя большой опыт в этих делах. Признавайся, ведь не в первый раз кроликов тыришь?
  – Тихо! Кто-то идёт.
  Толстый, обрюзгший мужчина, шумно пыхтел, взбираясь по извилистой тропинке. Остановился возле небольшой липы, опёрся на неё рукой и стал мочиться.
 – Атас! – громко крикнул Серёга.
  Незнакомец шарахнулся в кусты, но уже через секунду выбрался с увесистым дрыном в руке.
 – Вы что дебилы, охренели? Я штаны из-за вас обоссал.
  – Ерунда, высохнут, – успокоил его Михаил. – Слышишь, мужик! Ты кролика завалить сможешь?
  – Я кого хочешь, завалю! Понял? – толстяк вызывающе посмотрел на ребят.
  – Мы в этом не сомневаемся, но нам кролика нужно грохнуть. – Сергей указал на сверток. – Так как? Поможешь?
  Мужчина успокоился, тщательно отряхнул брюки и направился к парням.
  – Меня Григорием зовут. Выпивка найдется?
  – Конечно.
  – А что у вас?
  – Портвейн «Агдам», – похвастался Серёга. – Как говорится, «напиток богов».
  – Ты что несёшь? Разве эта бурда может быть напитком богов? Вы, что, студенты?
  – Ага.
  – Тогда другое дело, – сразу подобрел Григорий. – У меня племянник студент.
  Мужик вытащил из-за пазухи здоровенный нож, разрезал верёвку, которая стягивала свёрток и начал разглядывать содержимое.
– Завалить его не трудно, а кто разделывать будет?
  Парни переглянулись.
  – А это сложно?
  – Ну, как вам сказать – посложнее, чем грохнуть.
– Григорий, помоги нам.
  – Тогда уж давайте, и сожру его, да с бабами вашими отдохну, – мужик нахально поглядел на ребят, затем смягчился: – Ладно, тащите портвейн. Только не сразу, а приходите минут через десять и шампура прихватите. Я к этому времени с кроликом закончу.
  Точно в срок Григорий освежевал кролика, и умело нанизал тушку на два принесённых шампура.
  – Григорий, ты волшебник, – похвалил его Михаил, вручая бутылку.
  – Какой на хрен волшебник? Я работаю мясником на рынке, – ответил тот, засунул пузырь за пояс и поспешил вверх по тропинке. Через секунду обернулся: – Не забудьте посолить и поперчить, а то всё дело испортите.
  Когда дамы увидели, что кролик на углях приобретает аппетитный вид, то начали смотреть на парней совсем по-иному.
  – Ребята, где вы этому научились? – спросила Света.
  – Мы и не такое умеем, – гордо ответил Серёга. – К вашему сведению "Зайчатина на вертеле" – это классическое русское блюдо. Подавали сие мясо на пирах богатых людей, и называлось оно "верчёным".
Девицы с удивлением уставились на Сергея.
– Так что, вас ждёт поистине царское угощение. Чего сидите? Бегите к ручью, вымойте руки.
Подруги быстро поднялись и заспешили вниз по тропинке.
– Откуда у тебя такие познания? – поразился Михаил.
– Я на прошлой неделе был на дне рождения у одной знакомой, и пока гостей дожидались, полистал книгу о русской кухне, вот там и вычитал. Жаль, что не успел узнать больше – времени не хватило.
– Но это уже не мало.
– Слышишь Мишаня, не подкалывай, а то шампура крутить заставлю – я себе уже все пальцы пожёг.
  Вскоре кролик был приготовлен и съеден. Кушанье молодым людям показалось невероятно вкусным, возможно оттого что у них разыгрался аппетит на свежем воздухе, или же они просто-напросто были голодны.
. – Ну, как? – Михаил подмигнул приятелю. – Правда, мы здорово с кроликом придумали?
  – В целом неплохо, только твой запечённый друг уж больно тощим оказался, – ковыряясь спичкой в зубах, заметил Серёга. – В следующий раз, отбрось свои симпатии и подходи к делу более ответственно – выбирай самого крупного.
Он украдкой посмотрел на подружек:
  – Мишаня, ты со Светкой договорился?
  – Конечно, и на завтра у нас уже культурная программа намечена. Поэтому мне, сегодня до ночи придётся прибираться в своей комнате. Беспорядок не располагает к правильному общению, – со знанием дела заметил он.
  – А я с Иркой ещё не добазарился…


                ***

  Пропажа кролика обнаружилась в понедельник утром. Заведующий лабораторией экспериментальной хирургии при медицинском институте Денис Сергеевич Добрынин собрал своих сотрудников и произнёс:
  – Товарищи… Пропал наш Бим.
  Он сказал это таким голосом, как будто пропал, как минимум один из ведущих специалистов.
  Денис Сергеевич был ответственным работником, чего в свою очередь требовал и от своих подчиненных. За то время пока он руководил лабораторией, случалось всякое. Кроликов дарили, отдавали важным людям, забирали домой, но чтобы кого-то из животных украли – такого еще не было.
  Добрынин обещал презентовать эту особь профессору Ильинскому, заведующему кафедрой стоматологии, который сегодня отмечал свой юбилей. Конечно, можно было вручить другого кролика, но три дня назад Ильинский случайно увидел будущий подарок. Профессор даже придумал кролику кличку Бим, в честь четвероногого героя повести Троепольского.
  – Аркадий Петрович, – обратился Добрынин к старшему лаборанту. – Вы утверждаете, что в пятницу до обеда, Бим находился в клетке?
  – Да, Денис Сергеевич, я угощал его морковкой и хорошо помню, что клетка была заперта.
  – Лариса Павловна, – начальник повернулся к весьма упитанной сотруднице, которая являлась его заместителем. – Насколько я знаю, ваша дочь учится в институте искусств, на факультете живописи.
  – Да, именно так.
  – Вам задание. Проконсультируйтесь с дочерью и сделайте вот этому кролику, – он указал на Венского голубого, – такое же чёрное ухо, какое было у нашего Бима. Вам понятно?
  – Да, но…
  – Никаких «но» у вас три часа времени. В двенадцать меня ждут на юбилее у Ильинского. Я же не пойду к нему с пустыми руками. Теперь, что касается остальных... Я даю вам один час. За это время вы должны установить личность злоумышленника, который посмел выкрасть Бима, иначе о премии можете забыть.
Уже через полчаса стало известно, что кролика стащил студент первого курса Михаил Марабян. Уборщица видела, как он в пятницу после обеда нёс пакет, а в нем что-то шевелилось.
– Я этого армянчика сразу невзлюбила, – выказала своё отношение к Михаилу уборщица. – Какой-то он крученый, вечно с дружками в туалете курит.
Важную новость немедленно донесли до начальника лаборатории.
  – Коллеги, раз в этом деле замешаны армяне, то я полагаю, что Бима уже съели, – вынес неутешительный вердикт Денис Сергеевич. – А потому считаю своим долгом устроить воришке хорошую встряску, чтобы впредь было неповадно красть подопытных животных. Для этого мы с вами придумаем легенду… Лариса Павловна, вы еще не приступили к чернению ушей?
  – Жду, когда мне дочь привезёт несмываемую краску.
  – Основательный подход к делу. Учитесь товарищи! – похвалил сотрудницу Денис Сергеевич. – А напомните мне Лариса Павловна, как называется тот цветок, что растет у вас дома, и коим вы так гордитесь?
  – Амарантус .
  – Спасибо... Так вот легенда будет такая: позавчера кролику ввели дозу Амарантуса – очень токсичного вещества с пролонгированным сроком действия, на предмет исследования физиологических свойств мышечных тканей. Вы меня поняли Аркадий Петрович?
  Добрынин наклонил голову к старшему лаборанту, который шептался с молоденькой сотрудницей Аней и, казалось, не слушал начальника.
  – Понял, конечно. Чего ж тут непонятного? Яд токсичен, однако на ранней стадии симптомы почти не обнаруживаются. Час икс наступает сегодня.
Лаборант поднялся со стула:
– Извините, Денис Сергеевич, но мне название не нравится, какое-то оно невыразительное…
  – Что вы предлагаете?
  – Я бы посоветовал вот это: «карцинома Броун-Пирса».
  – Но уважаемый, это же совсем из другой оперы, так называется злокачественная опухоль.
  – Вот именно, сразу в штаны наделает. 
– А что, если он впадёт в депрессию, руки на себя наложит? Нет, такого нам не  надо – остановимся на Амарантусе. 
  Добрынин задумчиво посмотрел куда-то вдаль:
  – О! Придумал! Я этого воришку, отведу к Викентию Петровичу. Он для студентов непререкаемый авторитет, можно сказать царь и Бог. Пусть внесёт свою лепту в перевоспитание паренька. Пойду, поговорю с ним, а вы коллеги, когда Марабяна приведут, изложите ему в красках легенду. Короче говоря, подготовьте должным образом.
Профессор Викентий Павлович Лунтовский был старейшим учёным в институте. Он тридцать лет занимался криминалистикой, а так же исследованиями в области отравляющих веществ, вирусными инфекциями, да много чем ещё. Внешне он походил на типичного деятеля науки: худощавый, с небольшой седой бородкой и в круглых очках на остром носу.
  – Здравствуйте Викентий Павлович, – заглянул в кабинет Добрынин. – Можно войти?            
Профессор жестом пригласил гостя, громко откашлялся и отхлебнул воду из стакана.
  – Я вас батенька внимательно слушаю. С чем пожаловали?
Денис Сергеевич сразу перешёл к делу:
  – В институте учится один студент первокурсник, который совершил недостойный поступок, и я бы хотел с вашей помощью его проучить.
  – Позвольте узнать, голубчик, что же он натворил?
  – Стащил из лаборатории кролика, который предназначался отнюдь не для него. Я уверен, что студент и его дружки уже зажарили и съели зверька.
  – Ах, каков шельмец. И каким же будет моё участие?
  – Всё очень просто. Вам надлежит сыграть разгневанного учёного.
Профессор оживился, это предложение явно пришлось ему по душе. Он поднялся с кресла, начал расхаживать по кабинету.
  – Вы знаете любезный, я после войны театральный кружок посещал. Попробую тряхнуть стариной. Поясните, что конкретно я должен делать.
– Мы скажем студенту, что кролик был инфицирован, поэтому необходимо срочно сделать укол антидота, иначе через двенадцать часов – неминуемая смерть.
– Ого! – удивился профессор. – Однако, Денис Сергеевич, методы у вас своеобразные.
– Главное, что они действенные. Я сейчас принесу из процедурного кабинета вакцину от гриппа. Вам надо будет вколоть её воришке, ну и для острастки еще пару реплик произнести. Вот и все дела.
  – Послушайте, братец! Я уже забыл, когда людям уколы делал. Последних лет двадцать только мышами да крысами занимался.
  – Невелика беда. Всадите ему, как-нибудь, он всё равно не почувствует.
  – Что ж он, по-вашему, лошадь, что ли?!
Добрынин вздохнул, с укором посмотрел на учёного.
  – Ну, какая лошадь? Что вы говорите, профессор. Всего лишь один укольчик прошу.
  – Да сделаю батенька, сделаю. Не беспокойтесь вы так.
Начальник лаборатории собрался уже уходить, но остановился.
– Вы, Викентий Павлович, человек интеллигентный и добрый, поэтому должны постоянно помнить, что перед вами вор. Тогда у вас будет правильный настрой. Хорошо бы еще, для убедительности какую-нибудь микстуру ему прописать.
– А какую? Я как-то сразу и не соображу.
  – Ой, мочу какую-нибудь суньте, да и всё.
  Профессор удивлённо вскинул брови, но возражать не стал.
  – Пожалуй, этого хватит, – решил Добрынин. – Вас я предупредил, сейчас принесу вакцины, а потом приведу Марабяна. Главное чтобы натурально всё происходило, а уж я в долгу не останусь. И ещё… Если получится отыскать подельника воришки, а он наверняка был не один, могу ли я так же рассчитывать на вашу помощь?
  – Не волнуйтесь голубчик, приводите хоть пятерых – сделаю всё, что смогу.


                ***

  Студента первокурсника Марабяна вывели с лекции по обществоведению, и как опасного преступника в сопровождении двух мужчин привели в лабораторию. Сотрудники до прихода Дениса Сергеевича успели в красках поведать парню о последствиях попадания яда в организм, поэтому Михаил пребывал в глубокой депрессии. Он переминался с ноги на ногу и отрешённо смотрел на клетку с хомячками.
– Вы сейчас не о зверушках думайте, а как свою шкуру спасти и не превратиться в овощ, – стращал студента Добрынин. – Задерите рубаху, я осмотрю кожные покровы… Так я и думал – уже появились гематомы.
  – Доктор, а это очень плохо?
  – Вопросы потом! Скорее к профессору Лунтовскому, нельзя терять ни минуты. Денис Сергеевич двинулся таким быстрым шагом, что Михаилу приходилось то и дело переходить на бег, чтобы за ним поспевать.
  Через минуту они зашли в кабинет профессора.
  – Что, уже привели? – удивился Викентий Павлович. – Оперативно.
Он встал из-за стола, подошёл к Михаилу и осуждающе покачал головой:
 – Ну как же так, голубчик! Весь институт на ушах. Это же подопытный кролик и последствия могут быть весьма плачевными. Ладно бы сам съел, а то ведь и приятелей накормил. К вашему сведению, после инкубационного периода эта форма развивается в организме молниеносно, и характеризуется быстрым нарастанием тяжелой интоксикации, с выраженным геморрагическим синдромом.
Михаил сглотнул слюну и жалобно пролепетал:
– Я не хотел. 
– Ну, конечно. Кролик сам к тебе в портфель запрыгнул. Впрочем, меня эти нюансы не интересует, моя задача тебя спасти. Кстати, сколько вас на пикнике было?
– Мы с Серёгой и две подруги.
Лунтовский повернулся к начальнику лаборатории:
– Денис Сергеевич, необходимо организовать явку остальных участников. Прошу, не затягивайте с этим.
– Непременно организую.
  Профессор  откупорил пузырёк с вакциной от гриппа, набрал в шприц лекарство.
– Снимай соколик рубашку – буду вводить антидот… Коллега, вы тщательно парня осмотрели? Не появились ли на его теле некротические язвы?
  Михаил испуганно завертел головой.
  – Пока бог миловал, – отчитался Денис Сергеевич, – но рубцевидные гематомы присутствуют, правда, в небольших количествах.
  – Это обнадеживает, – продолжил профессор, – тогда мы вправе рассчитывать на благоприятный исход. Тем не менее, я его ещё раз осмотрю, ведь случай с Амарантусом, это что-то из ряда вон выходящее.
  «Надо же, – удивился Добрынин, – с первого раза запомнил название. А может быть, у него дома такой цветок растёт?»
  Профессор отложил шприц в сторону, надел перчатки, взял лупу и принялся за осмотр. Внимательно обследовал грудь Михаила, затем развернул его к себе спиной.
  – Что это? – громко воскликнул Викентий Павлович. – Коллега, подойдите поближе. Вы видите это?
  Михаила прошиб холодный пот, он напрягся, затаив дыхание. Подошедший Денис Сергеевич, мягко провел рукой по спине и вдруг больно нажал пальцем под ребро.
  – По-моему, профессор, это образовалась лямбдия.
  – Хотелось бы в это верить, но я опасаюсь, что это Блюция сокральная. Вот приглядитесь. Видите, как она распухла? – Викентий Павлович ширнул под ребро Михаилу, только значительно сильнее.
Тот стиснул зубы, но не проронил, ни звука. Мужчины взглянули друг на друга, и так простояли с минуту, искусав себе губы, чтобы не рассмеяться. Михаил от страха не шевелился.
  – Хотя вы правы: это лямбдия, – согласился после паузы профессор. – Значит жизненно важные функции организма, еще не до конца нарушены. А вот происхождение этих пятен мне непонятно… Почему в этом месте с такой интенсивностью потемнела кожа?
Денис Сергеевич решил посмотреть, на что указывал профессор, облокотился о стол, но при этом попал в какую-то липкую гадость, повертелся в поисках тряпки, и не найдя её, вытер ладонь о спину Михаила.
  – Это, грязь профессор. Мы стараемся разобраться, что у него на теле, а там обыкновенная грязь. Вот глядите! – Добрынин ткнул в только что оставленный на спине тёмный след.
  «Откуда взялась грязь?» – недоумевал Михаил.
  – Ну, что же вы так, молодой человек, – покачал головой Викентий Павлович. – Надо соблюдать гигиену. Подставляйте руку, грязнуля, буду вводить антидот.
  Он неудачно уколол Михаила, но тот даже не моргнул.
  «Правда, как в лошадь», – удивился профессор и, снимая перчатки, принялся разъяснять:
  – У антидота имеются побочные эффекты: озноб и расстройство кишечника.
  – Я, готов! – заверил Михаил.
  Профессор посмотрел на него поверх очков.
  – К чему, к поносу? Интересно, как можно быть готовым к поносу? Денис Сергеевич, вы случайно не знаете?
  – Думаю, надо носить памперсы, – предположил начальник лаборатории.
  – Слышали братец, что вам советуют?
  Михаил утвердительно закивал головой.
  – А сколько времени прошло после употребления в пищу инфицированного мяса? – поинтересовался профессор.
  – В субботу вечером съели. Мы его хорошо прожарили.
  – Очень правильно сделали, что прожарили. Вы не волнуйтесь, голубчик, организм у вас молодой, крепкий – будем надеяться, что справится. Постойте… Что у вас с рукой?
Профессор указал на глубокие порезы чуть ниже локтя.
– Это вас кролик поцарапал? Признавайтесь.
– Нет, – соврал Михаил.
– Правду говорить! – рявкнул профессор. – Вы что, не понимаете? Здесь речь о жизни и смерти идёт!
– Я с ним играть начал, а он лапой дёрнул...
– Вы что, с ума сошли? Решили поиграть с лабораторным животным? – Викентий Павлович  повернулся к Добрынину. – Как бы не пришлось нам отправлять его в стационар.
– Вы же говорили, что организм справится… – пробормотал Михаил.
– Я продолжаю в это верить, но у вас пошло инфицирование через кровь, а потому необходимо откорректировать лечение. Придётся назначить вам сыворотку Q3.
– Послушайте профессор, – засуетился Добрынин. – Может быть, не стоит применять такое радикальное средство, я боюсь, как бы парня судорога не сковала.
У Михаила к горлу подкатил ком, он стоял не в силах пошевелиться.
– Здесь, голубчик, выбирать не приходится, с Амарантусом шутки плохи. Но я разделяю ваши опасения, поэтому сделаем тест, может быть, действительно ограничимся щадящим  вариантом.   
Лунтовский метнулся к шкафу, зазвенел пузырьками и протянул Добрынину флакон с йодом.
– Нанесите на место порезов индикатор Снитке. Хотя я абсолютно уверен, что след будет жёлто-коричневым.
– Что смотришь, Марабян? – прикрикнул Денис Сергеевич. – Отвернись, тут ничего интересного для тебя нет.
Он помазал йодом руку Михаила в том месте, где была царапина и через несколько секунд с удивлёнием произнёс:
– Чернеет…
 Мужчины многозначительно поглядели друг на друга.
– Вот так дела… – почесал затылок Добрынин. – Щадящий вариант не пройдёт.
Михаил тоже взглянул на руку, и его зашатало – кожа действительно почернела.
– Денис Сергеевич не дайте Марабяну упасть, а то ещё разобьёт у меня пробирки, – заволновался профессор. – Не думал, что он такой слизняк!
  Викентий Павлович с кряхтением достал из-за шкафа большой пыльный пузырёк, незаметно протёр его и вложил в дрожащие руки Михаила:
  – Слушайте меня внимательно, юноша. Эту микстуру вы должны принимать в течение пяти дней: по полстакана один раз в сутки перед завтраком, и ни при каких обстоятельствах не прекращать приём. Вы хорошо поняли? Ни при каких обстоятельствах!!
  Михаил энергично закивал головой. Профессор повернулся к Добрынину:
  – Пользуясь, случаем, хотел бы спросить вас милейший: когда сотрудники вашей лаборатории намерены пройти вакцинацию от гриппа?
  Данный вопрос очень интересовал профессора, потому как он являлся ответственным за это мероприятие в рамках института.
  – Викентий Павлович вы же видите, какая складывается ситуация, – попытался увильнуть от ответа Добрынин. – Может оказаться, что мои сотрудники инфицированы, поэтому прививка от гриппа в данный момент им противопоказана.
  – Я категорично заявляю, батенька, что вы говорите чепуху! Третий день уже пошёл, и если бы вы заразились, то у вас… – Викентий Павлович лихорадочно пытался сообразить, что бы сказать и наконец, выпалил: – слезились бы глаза. Я больше трех лет работаю с Амарантусом, и за  это время не было ни единого случая передачи инфекции воздушно-капельным путём. Так что завтра в течение дня, ждём ваших сотрудников в процедурном кабинете.
Добрынин со злостью сунул Михаилу его одежду и вывел в коридор.
  – Из-за тебя паршивец, придётся всему отделу прививки делать. Шагай в лабораторию, я сейчас приду.
Он подтолкнул застывшего Михаила в спину, а сам вернулся в кабинет.
  – Прошу прощения, профессор, а какую вы Марабяну микстуру дали?
  – Я вручил ему прошлогоднюю настойку жостера, за шкафом случайно завалялась.
  – Так он же с неё обдрищется, три дня из туалета вылезать не будет.
  – Вы сами голубчик, полчаса назад, хотели ему мочу подсунуть, однако я посчитал, что настойка жостера будет гуманнее. К тому же, я поставил его в известность о побочных эффектах.
  – Так я же образно говорил.
  – Ну, дорогуша, предупреждать надо. Если хотите, можете настойку забрать, а взамен я дам пакетик быстрицы луговой. – Викентий Павлович с азартом кинулся искать зелье. – Ваш Марабян на три-четыре дня сыпью покроется. Народ от него шарахаться будет, как от прокаженного.
  – Спасибо, не надо! – вежливо отказал Денис Сергеевич. – Пусть уж лучше дрищет.
  Он вышел за дверь и направился к себе в лабораторию, размышляя на ходу:
  «Опасный человек, этот профессор. Надо прекращать у него чай пить, вдруг обидится, да сыпнет чего-нибудь».
В лаборатории сотрудники уже перестали обсуждать инцидент с кроликом и занимались своими делами, лишь студент Марабян нервно покусывая губы, прохаживался вдоль клеток.
  Как только в дверях появился Добрынин, Михаил подскочил к нему:
– Скажите, что мне теперь делать?
  – Я за тебя не переживаю. Меня больше волнуют твои приятели. Немедленно звони своему другу, и тем, кто ещё с вами был. Пусть как можно быстрее сюда приезжают. Телефон на столе, приступай.
  Через десять минут Михаил доложил, что друзей оповестил, и скоро они приедут.
«Надо заставить его что-нибудь ещё сделать, а то как-то всё благодушно получается», – подумал Добрынин.
  – Садись, пиши расписку, – приказал он и положил на стол бумагу с ручкой.
  – Какую расписку?
  – Обыкновенную, что Михаил Марабян предупрежден о возможности летального исхода, в случае употребления спиртных напитков в течение пятнадцати дней после инъекции. Написал? Давай сюда!
  – Это что же, две недели вообще не пить?
  – Ну, допустим, первую неделю тебе не до этого будет, а еще недельку потерпишь, если, конечно, не хочешь в ящик сыграть…

                ***

  Сергей примчался в институт через двадцать минут после звонка Михаила и с испуганным лицом влетел в лабораторию.
  – Вот и соучастник, – обрадовался Денис Васильевич, потирая руки. – Иди-ка сюда герой.
  – А что случилось?
  – Разве тебе по телефону не объяснили? – накинулся на него Добрынин. – Садись за стол пиши расписку.
  – Какую расписку? О чём?
  – О том, что такой-то, такой-то, предупреждён о наступлении смерти в случае употребления спиртных напитков в течение двух недель со дня инъекции. Давай быстрей царапай, счёт уже на часы пошёл. Без этой бумаги профессор не будет вводить антидот, потому что противоядие несовместимо с алкоголем.
  Серёга взглянул на Михаила. Тот тяжело вздохнул и опустил глаза.
– Я долго ждать буду? – повысил голос начальник лаборатории.
  Сергей сел за стол, принялся писать.
– Так, закончил? – Добрынин взял расписку, бегло прочитал и повернулся к Михаилу. – Выходи на улицу, нечего здесь ошиваться, а то вдруг ещё что-нибудь украдёшь. Кстати, ты микстуру принял?
  – Нет ещё.
  – Так какого чёрта стоишь? Бегом принимать микстуру и марш на улицу.
Михаил спешно покинул лабораторию.
– А ты давай за мной.
  Сергей неохотно последовал за Денисом Васильевичем.
  Лунтовский расхаживал по кабинету, прихлебывая из стакана ароматный чай. До начала лекции оставалось десять минут.
Скрипнула дверь. В кабинет заглянул Добрынин.
  – Наконец-то батенька, – с неподдельной радостью встретил его профессор, – я уж подумал, что никого больше не будет.
  К визиту второго злоумышленника, Викентий Павлович подготовился основательно. На столе красовалось с десяток, разного калибра разноцветных пузырьков, громадный шприц и клизма. По центру стола было расстелено полотенце со штампом института, на котором располагались стоматологические инструменты: всевозможные клещи, крючки, скальпели. Несколько особняком лежало ржавое зубило, а рядом с ним здоровенный молоток.
  Сергей встал как вкопанный, глаза его расширились. Денис Васильевич тоже был немало удивлён и вопрошающе посмотрел на профессора.
  – Вот так-то голубчик, приходится самому чинить обувь. Гвоздь, торчащий из подошвы, чертовски мешает при ходьбе, постоянно впивается в ногу. Ну да Бог с ним… Насколько я понимаю, это и есть подельник Марабяна?
  – Никакой я не подельник. Я вообще не знал, откуда этот кролик, – соврал Сергей.
  – Юноша, – Лунтовский снял очки и протер их платком. – Я отработал в криминалистике не один десяток лет и то, что вы мне сейчас говорите, слышал сотни, а может быть и тысячи раз. Поэтому хватит морочить мне голову, живо снимайте рубаху!
  – Зачем?
  – А вы для чего сюда пришли, чаю попить?
  – Нет, не за этим. Мишка сказал, что мне будут делать укол.
– Ну вот, оказывается, знаете.
– Викентий Павлович, – обратился к профессору Добрынин, – можно хлебнуть вашего чайку? У меня от сегодняшних переживаний в горле пересохло.
  – Хлебайте, батенька, хлебайте.
Профессор взял за концы полотенце с инструментами, торопливо спрятал за дверцы шкафа. Поднял со стола молоток и, размахивая им, принялся объяснять:
  – Из-за вашей глупости, юноша, к вам в организм попало очень токсичное вещество «Амарантус». Но вам повезло, потому что я посвятил ему целых… пять лет своей жизни, это, можно сказать моё детище. И если мы своевременно примем меры, то сможем надеяться на благополучный исход.
– Только надеяться? – переспросил Серёга.
  – А вы как думали, любезный? В наше время не знаешь, что с тобой через минуту произойдет. Можно и чаем подавиться.
  От этих слов Денис Сергеевич поперхнулся и закашлялся.
  – Может быть, постучать? – участливо спросил профессор, не выпуская молотка из рук.
  Добрынин зажмурился и отрицательно замотал головой.
  – Так что никакой гарантии я вам дать не могу, – заключил Викентий Павлович. – Гарантия могла быть, если бы вы оказались вегетарианцем. И перестаньте батенька задавать мне глупые вопросы, раздевайтесь, у меня через пять минут лекция начнётся.
  Серёга быстро снял рубаху.
  – Ого! – раздался возглас профессора. – Коллега взгляните сюда…
  – Ебит твою мать! – воскликнул Денис Сергеевич. – Что это?
  – Я думаю, такова реакция организма на инфекцию.
  – Что там, товарищи доктора? – забеспокоился Серёга. – Скажите, что там?
  – Стойте и молчите! – прикрикнул на него Лунтовский. – Здесь вам не цирк. Приходите ко мне на лекции, там всё узнаете.
Денис Сергеевич почесал через расстёгнутую рубашку грудь и озабочено произнёс:
  – Здесь все признаки «анфигиса» налицо. Вот смотрите профессор: гематома уже к низу двинулась… У его друга Марабяна мы такого не наблюдали. Видно у этого парня иммунитет слабый.
– Я батенька, так не считаю, просто этот юноша больше всех мяса съел, – сделал вывод профессор. – С девчатами нам будет намного легче: наверняка они крольчатину только пригубили.
  – Да они её рубали, будь здоров! – не задумываясь, сдал подруг Серёга.
  – Это мы проверим, – пообещал профессор и бесцеремонно положил руку на затылок Сергея, затем так сильно надавил, что тот согнулся пополам. – Что скажете коллега, как поступим? Может быть, прижжём вот эти подкожные «флибусты», которые уже зрелые?
  – Не надо, – дёрнулся Серёга.
  – Молчите! – рявкнул Лунтовский и ударил кулаком по столу. – Как жрать инфицированное мясо, так он первый. А теперь кричит «не надо».
Профессор нагнул Сергея так, что тот уткнулся щекой в крышку стола.
  – Денис Сергеевич, голубчик, возьмите в шкафу, на верхней полке спиртовку и разжигайте скорее. У меня лекция вот-вот начнется.
  – Товарищи доктора! – забеспокоился Серёга. – А вы всё правильно делаете?
  – Я, молодой человек, уже полстолетия с отравляющими веществами работаю, а вы меня учить вздумали?
  Викентий Павлович взял со стола пузырёк с йодом и долго не мог его открыть.
  – Он меня просто бесит! – злился профессор, причём было не очень понятно, что его бесит: то ли Серёга своим глупым вопросом, то ли, пузырёк, который не открывался.   
– Стойте так и не шевелитесь! Вы мешаете мне обследовать спину, – визгливо прокричал Викентий Павлович. 
Он полез в шкаф, достал стоматологические клещи и с хлопком выдернул пробку из пузырька.
  – Вы где работаете?
  – Я не работаю, а учусь.
  – Вот именно. Ни хрена не работает, а только всех учит.
  – Да я студент!
  – Какой вы к чертям собачим студент? Вы неуч, вот вы кто!
  Профессор начинал вживаться в роль.
  – Почему неуч?
  – Нет, я сейчас плюну, и ничего делать не буду, – заявил профессор, надувая щеки, как индюк.
  – Помолчите молодой человек, – шикнул Денис Сергеевич. – Неужели вы не видите, что злите его?
  – Как только закончатся процедуры, гоните этого студента ко всем чертям, – раздухарился Викентий Павлович. – А ещё лучше: сдайте в милицию, пусть мерзавца за воровство привлекут.
  – Ааа!! – заорал Серёга, оттого, что профессор чем-то крепко прижёг ему кожу.
  – Тише вы! Кролик, наверное, тоже кричал, когда вы его резали? – не унимался Лунтовский. – Но вас это не остановило.
  «Ни хрена профессор дает, – с нескрываемым восхищением смотрел на него Добрынин. – Какой талантище пропадает. Сразу видно, в театральном кружке характерные роли играл».
  – Мы его не резали! – закричал Серёга.
  – А кто резал?
  – Мужик какой-то.
  – Слышите, Денис Сергеевич! Там оказывается, еще кто-то находился, а его приятель нас  уверял, что их было четверо. Вы уж батенька разберитесь, сколько на самом деле там народу побывало. И вообще: мне кажется, этот парень чего-то не договаривает.
  – Я правду говорю. Мужик мясо не ел, он только кролика разделывал, – пытался оправдаться Серёга.
  – Нет, он точно над нами издевается! – рассвирепел Викентий Павлович и закричал во всё горло: – Вы любезный или дурак, или притворяетесь! Мужик этот напрямую с кровью контактировал, вы понимаете это или нет? На-пря-му-ю! У него руки по самые локти в крови!!! ¬
  Профессора уже нельзя было остановить, его лицо стало пунцовым, глаза повылазили.
  – Успокойтесь, успокойтесь Викентий Павлович, – Добрынин встревожился, как бы профессора не хватил удар.
  – Вы полностью кролика съели? – продолжал лютовать Лунтовский.
  – Полностью.
  – Что прямо с костями и шкурой?
  – Нет, кости и шкура остались.
  – Так какого чёрта говоришь, что всё съели? Куда дели отходы?
  – Закопали.
  – Вот ведь мерзавец, опять врёт! Вы что с собой лопату брали?
Серёга не нашёлся, что ответить. 
За это время профессор изрисовал йодом всю его спину, причём какими-то замысловатыми иероглифами.
  – Слушайте меня внимательно, юноша. Когда я с вами закончу, немедленно езжайте со своим другом на место и закопайте останки грызуна. Обязательно закопайте, ведь это могут найти дети! Вы представляете, что будет если это найдут дети? – профессор уставился на Сергея.
Тот не имел ни малейшего представления, что тогда произойдёт, поэтому  молчал и только хлопал глазами.
– Лопату так и быть возьмите вон ту, что у дивана. – Профессор кивнул в сторону двери.
  В углу кабинета стояла сломанная сапёрная лопата. Викентий Павлович давно собирался её выкинуть, но никак не доходили руки.
  – Но, она сломана…
  – Нет, вы поглядите, ему лопату даешь, а он ещё кочевряжется, – опять начал заводиться профессор. – Вам, что здесь – хозяйственный магазин? Ручку замотайте скотчем и ройте!
  Он взглянул на часы и чертыхнулся.
– Что вы стоите? Подставляйте плечо. Я на лекцию опаздываю.
  – Ой! – вскрикнул Серёга и сморщился от боли.
  Как и в прошлый раз, профессор вновь неудачно поставил укол.
  – Что вы за неженка такая? Приятель ваш даже не пикнул, – брезгливо сказал Викентий Павлович, а сам подумал «Да, рука уже не та, пора заканчивать с этими уколами».
  – Мне два дня назад в поликлинике прививку от гриппа сделали в то же самое место, – сообщил Серёга, – и совсем не больно.
  Доктора переглянулись.
  – Вот они, негодяи, вам мышцу и порвали! – воскликнул Викентий Павлович. – А вы на меня бочку катите. Я батенька стольким людям уколы поделал, сколько… грызунов прошло через лабораторию Дениса Сергеевича.
  – Одеваться можно? – чуть не плача спросил Сергей.
  – Давно пора. Денис Сергеевич, скорее уводите его отсюда, пусть в коридоре оденется, у меня уже лекция началась. Не забудьте про микстуру. Принимать натощак по две столовые ложки в течение трех дней.
  Профессор выпихнул Серёгу из кабинета.
  Тот с лопатой в руке, рубахой и курткой под мышкой, в сопровождении начальника лаборатории двинулся по коридору.
  – Иди к выходу, – сказал Добрынин, запихивая Сергею в карман пузырёк, – в вестибюле оденешься.
  Навстречу им шёл проректор по воспитательной работе, доцент Демидов.
  – Денис Сергеевич, что тут у вас происходит?
  – Да вот, молодого человека водил к профессору на консультацию: по непонятной причине юноша покрылся какими-то пятнами.
  – Проконсультировали?
  – Да.
  – И что же у него? – заинтересовался Демидов, глядя на изрисованную йодом спину парня.
  – Гипертония.
  Услышав это, Сергей повернулся.
  – Идите Серёженька, идите, куда я вам сказал,– ласково попросил Денис Сергеевич.
  – Скажите, какая была необходимость по такому пустяковому вопросу беспокоить Лунтовского? – в голосе доцента сквозило недовольство. – Вам заняться нечем?
  – А вы знаете, кто этот паренёк? – Добрынин кивнул на уходящего по коридору Сергея.
  Проректор вопросительно поднял брови.
  – Это племянник самого Петра Савельевича.
  – Да вы что? – изумился Демидов, переходя на шёпот.
  – Профессор выявил у него начальную стадию гипертонии и решил провести лечение йодом по индийскому методу. Для этого нанёс на спину тестовый рисунок. Не мог же он просто так отпустить племянника.
 – Да я ничего против не имею, профессору виднее, – прошептал доцент. – А почему у Серёжи в руке лопата?
– Честно сказать, я и сам не знаю. Может он чего копать собрался, а может это какой-то ритуал. Шут его разберёт. Только он эту лопату за всё время консультации, ни на секунду из рук не выпустил. Вы бы стали его расспрашивать?
  – Нет, конечно… Что же вы стоите, Денис Сергеевич? Бегите скорее за парнем, помогите  ему одеться.
  Добрынин заспешил по коридору.
  «Ишь, как ты сразу переобулся», – ухмыльнулся он.

                ***

  Когда Денис Сергеевич зашёл в лабораторию, там царила суматоха – отхаживали нашатырём подружку Сергея.
  – Что тут происходит? – опешил Добрынин.
  Пышногрудая Лариса Павловна, подскочила к начальнику. 
– Наконец-то, Денис Сергеевич, вы пришли. Вон там, на креслах, сидят девицы, которые нашего Бимку съели.
  Она отхлебнула воды из стакана и с волнением продолжила:
  – Наш лаборант Аркаша, явно переусердствовал, рассказывая девчонкам о последствиях отравления. Уже полчаса не можем их успокоить, вон ту тёмнеькую, даже вырвало.
  Денис Сергеевич, подошёл к дамам:
  – Все, что говорил вам этот человек – херня. Вы абсолютно здоровы и можете идти домой.
  – Как это «здоровы»? – не поверила Света. 
  – Разве вы больны? – удивился Добрынин.
  – Ну как же так, Денис Сергеевич, – расстроился лаборант Аркадий. – А легенда? А расписки? Это всё напрасно?
  – Разве я говорил вам применять легенду к девчатам? – удивился Добрынин. – Что они такого сделали? Всего лишь согласились пойти с парнями на пикник. Может вы с них ещё и расписки потребовали?
  Лаборант виновато опустил глаза.
  – Да вы что, с ума посходили? – возмутился Добрынин. – Мало того, что старый дурак Лунтовский приятелю воришки спину прожёг, так вы решили ещё и девчонок заиками сделать. Мы их теперь полдня валерьянкой отпаивать будем.
  – А зачем вы их тогда вызвали?
  – Для того, чтобы уберечь от дальнейших отношений с нехорошими парнями.
  Девицы сидели, разинув рты, и только хлопали глазами.
  – Лариса Павловна, дублера Бима подготовили? – сурово спросил Добрынин, поворачиваясь к сотруднице.
  – Да, всё готово.
  Быстро принесли в корзине белого кролика. Одно ухо у него было выкрашено в чёрный цвет, а на шее красовался алый бант.
  Лариса Павловна заломила руки от умиления:
  – Правда, он очаровашка?
  – Да, очень похож, – подобрел Денис Сергеевич. – Только чуточку худоват.
  – Не успел вес набрать, нам бы денька три ещё, – попытался оправдаться лаборант.
  – Значит так, – сказал начальник лаборатории и обвёл взглядом сотрудников. – Я понёс Ильинскому подарок, а вы во главе со старшим лаборантом, приносите девчатам извинения.
  В предвкушении праздничного застолья, настроение у Дениса Петровича заметно улучшилось. Проходя мимо девиц, он не смог обойтись без шалости. Добрынин сунул им под нос корзину, в которой копошился кролик и, сделав хмурое лицо, с презрением спросил:
  – Что мадемуазели, вот такого сожрали?
  Ира закатила глаза и бухнулась в кресло. Подруга кинулась отхаживать её нашатырем.
 Денис Сергеевич, посмеиваясь, покинул лабораторию.

                ***

  Сергей, раздетый по пояс, прошёл мимо вахтерши к выходу из института. В одной руке он нёс одежду, в другой держал сапёрную лопату, а вся спина у него была исписана иероглифами.
  – Не иначе, сатанист… – испуганно обронила вахтёрша, принимаясь быстро-быстро креститься.
Сергей вышел на улицу.
  – Ты зачем разделся? – удивился Михаил.
  – Посмотри, Мишаня, чего они там сделали? – морщась от боли, повернулся спиной Серёга.
  – Да, я не очень-то разбираюсь, вроде рана от ожога и какая-то хрень по всей спине.
  – Какая Мишаня?
  – Да черт её знает. Ты, наверное, оденься, всё-таки октябрь месяц на дворе.
  – Болит сука, – пожаловался Серёга. – На, подержи.
Он протянул Михаилу лопату и пузырёк с микстурой.
  – А лопата тебе зачем? – удивился Михаил.
  – Потом расскажу.
  – Ого! Твоя банка поменьше, и с чем-то прозрачным, а у меня гляди: почти пол-литровая, и внутри какая-то серая муть.
  – Три дня сказали пить, ¬ пояснил Сергей, застёгивая куртку.
  – А мне почему-то пять дней. Я уже начал принимать – такая херня вонючая...  – Миша сморщил лицо и сплюнул на землю. – Слушай, давай валить отсюда, пока с бабами не столкнулись, а то нам и от них достанется.
  – Согласен, сматываемся!
  – Ой, Серёга, постой, что-то мне хреново.
  – Ты куда побежал, Мишаня?
  – Серёга, я скоро…

                ***

  Неделю спустя Ирина повстречала Свету в кафе.
  – Привет подруга.
  – Привет Иришка.
  – Давай в субботу сходим на выставку картин. Там можно познакомиться с приличными парнями.
  – Нет, я не могу, – сказала Света. – У меня намечается мероприятие.
  – Наверное, с Михаилом?
  – Угадала.
  – И куда на этот раз собрались?
  – За грибами поедем, – похвасталась Света.
  – Ты что подруга, сдурела? Неужели согласилась?
  – Да я сама его позвала. Что тут такого?
  – Ты просто ненормальная, тебе кролика было мало?
  – Знаешь, что Ира? Я с Мишей все равно буду встречаться, потому что с ним весело. Он прикольный!
  – Конечно прикольный, накормил нас чёрт знает чем. Я с тех пор не могу мясо есть, мне каждый раз симптомы бубонной чумы мерещатся.
  – Ну, хватит Ира. Он же не специально. К тому же за этого кролика ребята уже сполна получили. Мишка целую неделю в памперсах ходил, а Серёге спину сожгли, и ноги какими-то язвами покрылись.
  – Ох, делайте что хотите. Только потом ко мне плакаться не приходи.
  Ира раскрыла зонт и заспешила на остановку.
  – И что Ирка так разволновалась? – глядя ей вслед, подумала Света. – Хотя в её словах есть доля правды. Пожалуй, за грибами я схожу, но кушать их не буду…