Часть 4, Прозрачные воды забвения, Гл. 1, Рикошет

                ПРОЗРАЧНЫЕ ВОДЫ ЗАБВЕНИЯ.

                Глава 1

                РИКОШЕТ

Горькая ирония судьбы – Лесс не пожелал участвовать в незрелом бунте под руководством чужака, но, тем не менее, стал его невольным вдохновителем после своей смерти. На что рассчитывали власти, что было у них на уме, какой дальний расчёт, или какая фатальная глупость, случайность? Что бы там ни было, Галльяль, кроткий, пугливый, болтливый, терпеливый и законопослушный Галльяль не только скорбел, но и гневался, и Денис понимал, что верхи Города сами подписали себе приговор. Если повернуть гнев народа в нужном направлении, он сметёт с лица острова угнетателей и установит… вот только что установит?

Долго варившиеся в собственном соку, замкнутые сами на себя, точно консервы, сумеют ли островитяне построить оптимальное общество? Денис достаточно вращался в народе, чтобы уяснить его настроения. И они его не вдохновляли. Он понимал, что при нынешней религиозности и разброде во мнениях делать настоящую революцию рано, фатально рано. Да, Остров лишён современного и эффективного вооружения ввиду его крайней изоляции, но ведь должен же быть у жрецов и аристократов способ обуздать народную массу – помимо уничтожения? Учитывая, что Жрецы не одобряют бессмысленных убийств и провозглашают полезность каждого члена общества, что немудрено. Население Галльяля не увеличивается уже давно, поскольку самые сильные его мужчины идут в рудники зарабатывать славу и независимость родному Острову.

Отряды вооружённых дубинками и электробичами стражников способны нанести значительный урон в рядах повстанцев. То же самое сделают и восставшие своим самодельным оружием. В итоге – тьма раненых и увечных. Самый примитивный и тупиковый путь.

Не может не быть особого оружия. Странные мифы и суеверия гуляют в народе и пугают больше самострелов и бичей. Досужие ли это домыслы, или правда, он не узнает, пока не столкнется лоб в лоб со жрецами, а вернее – с Верховным Жрецом Мардхигалом, о котором ходят легенды. Его живучесть и долголетие феноменальны – и это безо всяких медицинских ухищрений. Он самолично участвовал в гонениях на жрецов Пик и уничтожал без жалости.

Мощь его взгляда может либо превратить человека в столб, либо оживить столб и превратить его в человека. Сила убеждения такова, что выстоять не может никто – безо всякого оружия. Вооружаются слабаки и трусы. Мардхигалу оружие без надобности, ибо совершенное оружие – он сам.

Мардхигал не боится никого и ничего. Он запросто проникает в самое логово Желтой Королевы, и она пропитала его насквозь, изменив человеческую сущность. Он может переноситься на большие расстояния мгновенно, и ему не нужен летун. Он обходится без пищи и воды, ибо питается человеческими страхами и страданиями, а иногда не гнушается и человеческой крови.

А некоторые додумались до того, что Мардхигал и вовсе не человек, а выходец из других, смежных миров.

Что здесь вымысел, какова крупица правды – не знает никто, а тем более Денис. Год за годом, десятилетие за десятилетием сила Мардхигала растет, а заодно растет кокон небылиц. От него прячутся. Его ненавидят, боятся, перед ним благоговеют, от него бегут, ему молятся. К счастью, он редко выходит из своих подземных убежищ, ибо ненавидит тех, кто ходит по земле. Есть, чего устрашиться. Или – над чем посмеяться.

Но если народ все же пойдёт напролом, превратившись в неуправляемый поток, ему придётся его возглавить, и сделать упор на внезапность и природную выносливость. И сделает он это не ради галльяльцев. Он сделает это ради Анны…

…Ланн Джиолто появился на митинге ненадолго. Он пристально высматривал кого-то, потом его служители рассеялись и растаяли в толпе, как обычно, слились с нею, чтобы фиксировать изменения в настроениях. Но сие действие на этот раз шокировало народ – кое-где в толпе возникли завихрения, говорящие о том, что служителей избегают и сторонятся. Либо скручивают им руки и лишают органов зрения и слуха самым непосредственным образом: на глазах у Дениса и Иты одному из служек, одетых в одежды рыбака, замотали голову и заткнули рот его собственным шарфом и увели в направлении нижних кварталов. А это значило одно – народ созрел для бунта.

Мрачные Мастера и представители страт окружили Джиолто, о чём-то требовательно выспрашивая. Тот отвечал на вопросы, но, когда Ита и Денис протиснулись к нему ближе, дабы потребовать объяснений, Джиолто исчез, сгинул, потерялся, пропал из виду – так, как это умели делать только Голубые Жрецы, подтвердив свою с ними связь. Денис и Ита проклинали нынешнее жречество, не боясь быть услышанными.
Похороны Лесса – символа Острова - взбудоражили Город так, как ни одно другое событие. Даже шахтные рабочие самовольно покинули рабочие места. Даже население Гэггла высыпало на улицы в своих причудливых одеяниях. Люди подпевали Скорбной песне, и рокочущий гул нёсся, подобно мощной океанической волне. Похоронная процессия превратилась в марш протеста. Во главе её шли ученики Лесса. Дарам, Дани, Декко, Лазин и Греко несли торжественное ложе, на котором возлежал, словно отдыхающий султан, легендарный Мастер Лесс в убранстве Последнего Пути из цветов, перламутровых раковин и тотемных статуэток Пик, вырезанных из рыбьей кости лучшими резчиками за одну ночь. Они двигались к Центральному кладбищу.

Ворота распахнулись, Лесса внесли внутрь. Сутки на центральном мемориале работали лучшие резчики и каменщики, бросив иные дела и мастерские. Работали слаженно, целеустремленно и выверено, высекая величественную гробницу – словно творили самую прекрасную и гармоничную музыку в своей жизни, вдохновенно импровизируя. Мастер Лесс обоснуется теперь на вечное поселение в самом грандиозном склепе за всю историю Галльяля. На материалы для склепа и гробницы не поскупились ни знатные ланны и вэбблы, ни именитые художники и музыканты Эттля, ни последние макос. Не было в городе Эггле никого равнодушного. Ну, а у кого душа истинно возмутилась и содрогнулась, а кто просто откупался – так ли это было важно теперь.

Удивительное море народа не волновалось, но было на редкость молчаливо и не суетно. Начался митинг. Выступающие выстроились длинной вереницей, кто-то просто поднимался на возвышение и плакал – и эти слезы говорили красноречивее слов.

- На митинге больше нет ни одного Голубого, – сказал Денис Ите. – К чему бы это?

- Только к одному: к противостоянию. Они замешаны в убийстве – у Лесса не было врагов, кроме жрецов.

- Хорошо же они вас скрутили.

- Вот тебе и подходящий случай, Денис, - сказала Ита. – Мы поведём народ к Храму.

- Рано. У нас нет достаточно оружия. Нам нечем вооружить народ. Что сделают дубинки и дротики против бичей? И ты не боишься, что люди испугаются?

- Они сделают всё, что надо. Ты говоришь - рано? Завтра может быть поздно А страх часто эффективнее пустого безрассудства, ибо горе и скорбь трансформируют его в благородную ярость.

Ита коротко, на своём кодированном языке, отдала приказ друзьям вооружаться и собираться в одном месте.

- Ита, погоди, спонтанное решение не всегда бывает самым верным, нельзя поддаваться сиюминутному импульсу.

- Ты отказываешься? – её щёки вспыхнули от негодования и возмущения. – Ты… ты струсил? Теперь, когда настал наш час? Ты не с нами? Две такие ощутимые потери…

- Я не боюсь, и я с вами. А ты рано хоронишь Анну.

- Напротив, я молюсь Богам за её спасение. И думаю, самое надежное идет вразрез с самым радикальным. Я остаюсь верен тактике переговоров.

А тем временем митинг скорби продолжался. Ораторы сменялись один за другим, печаль и горесть переливались в гнев и возмущение. Выступали музыканты и певцы, поэты и хористы, рыбаки и «земляные черви», прачки и аграрии, мастеровые и ученые, матери и старики.
Пока Денис препирался с активистами, на высокий постамент взобралась Ита. Её голос далеко разнёсся над притихшими людьми.

- Народ Галлья! Все мы сейчас – братья в печали и гневе. А потому – едины. Единый монолит разбить сложнее – гора обвалится и погребёт под собою угнетателей. Мы непобедимы, товарищи. И у нас общий враг – Голубой Храм. Тот самый, где свернулась коварная, подлая, лживая змея. Я призываю всех, кому небезразличны судьбы народа Галлья, кому дорог был Великий Мастер Лесс, сохранивший самобытную культуру и науку Галльяля, все, в ком кипит сейчас гнев и праведное негодование, – обрушить силу на тех, кто стремится унизить нашу гордость и уничтожить право на свободную жизнь. Я призываю вас идти на Храм. Займём ближайший плацдарм, чтобы от него идти дальше. Люди, сплотимся против единого врага!

Ита сейчас напоминала ту самую девушку-пророчицу на картине Анны. Анна предугадала верно – слова Иты были восприняты неоднозначно. Кто-то в восторге пробирался ближе к постаменту, кто-то уже сжимал в руках палицы и дротикомёты, кто-то в ужасе отшатывался и поспешно уходил от Центрального мемориального кладбища, кто-то группировался поодаль, слушая и наблюдая с любопытством и насмешкой.

«Ну, теперь и вовсе нельзя отступить», – сказал Денис сам себе. – «Взялся за гуж… Иначе я стану хуже самого подлого предателя. Надеюсь, они не забыли мои уроки. С Богом!»

Ему не оставалось ничего другого, как встать во главе процессии бок о бок с Итой и её идейными товарищами.

- Ита, будь осторожней, заклинаю всеми Богами. Ты обязана остаться невредимой, иначе мы никогда не освободим Анну.

Ита лишь отмахнулась: - Прошло время уговоров, Денис. Пора начинать борьбу. Даже если мы погибнем, следом придут другие, более удачливые и прозорливые. Главное – начать!

Денис совсем не был согласен с нею – начинать можно было бесчисленное количество раз, и всё безрезультатно. Но даже если ему не удалось уговорить ребят испробовать переговоры, он не имеет права их бросить.

И вот уже люди, плотно сомкнув строй, плечом к плечу, двигались к Храму, чтобы смести его с лица Острова вместе с его лицемерием и бессердечием. Он нервно нащупывал в тайнике заветный игольник и раздумывал, удастся ли его употребить и имеет ли он на это право – участвуя в незаконном походе. Или терять уже нечего, он и так достаточно дискредитирован, чтобы провалить задание шефа и попасть под суд не только в Глиме, но и в Союзе?

Они шли ровно и мерно. Денис понемногу проникался этим шагом. «Из галльяльцев получились бы неплохие солдаты!» - подумал он невесело. – «Впрочем, для солдат они слишком доверчивы, миролюбивы и импульсивны. Что-то будет…»

Сейчас они спускались по главной улице вниз, в сторону океана, обходя парковое пространство с другой стороны, чтобы выйти к Храму кратчайшим путём. Кто-то запел, чтобы усмирить беспокойство и продлить состояние ажитации.

- Я волнуюсь! – шепнула Ита Денису, дрожа.

- В самом деле? Не бойся, я с тобой, – ответил Денис, обнимая подругу за плечи, но в самого его тоже немного трясло – не то от возбуждения, не то от недобрых предчувствий, не то от избытка энергии. Он попытался заставить взять себя в руки без помощи собственного, внутреннего Наставника, и, услышав его возмущённый протест и предостерегающие сентенции, только отмахнулся: «Молчи, старик. Всё по замыслу, всё путём. Тебе остаётся только поддерживать меня и идти параллельным курсом – замётано?»

Мрачные заросли парковых аллей расступились внезапно, ограда образовала уступ в том месте, где парковая зона соприкасалась с территорией прибрежного Храма. Люди уткнулись в узорные врата. Загремели, застучали, заскрежетали молоты и отмычки, полетели искры – и ворота со страшным, раскатистым грохотом рухнули, опрокинулись навзничь, на булыжник подворья, и металл запел, вибрируя, на одной страшной гулкой ноте.

Но вот первые служители в глухих чёрных плащах высыпали наружу, появляясь непонятно откуда, словно тараканы из щелей, побежали к ограде, выставив перед собой длинные металлопластиковые жезлы.

- Хрены лысые, как они видят в своих мешках? – присвистнул Денис и крикнул: Ребята, к бою – готовься!

Полетели в толпу синие и фиолетовые молнии, жаля, кусая и ожигая. Одновременно полетели из толпы дротики, словно ядовитые осы. Раздались первые вопли боли. Брызнула первая кровь.

Первая стычка закончилась вничью – на камнях остались лежать и служки, пронзённые дротиками и сшибленные булавами, и рабочие, парализованные электричеством. Толпа напирала, тщетно пытаясь обогнуть или подхватить и оттащить к обочине обливающихся кровью и скорчившихся под ногами людей, но только спотыкалась, рождала свалки и давила их.

- Рассыпайся, рассыпайся! – кричал Денис, раздавая тычки, лавируя в толпе, которая уплотнялась, напирая сама на себя – но не решалась пока ввалиться внутрь. – Рассредоточивайся! Цепью! Раненых – в сторону! Иначе мы передавим сами себя! Вот чёрт! Тупицы безмозглые! Из-за вас я не могу стрелять!

У него не было времени толком разглядеть удивительное, уникальное сооружение, водрузившее своё мощное и тяжёлое тело на приземистых колоннах. Эта возможность ещё представится ему, а пока его не оставляло ощущение некой зодческой несуразности. Потому что левый фланг Храма, точно вытянутая рука исполина, на сваях далеко выдавался над галечным берегом и смотрел на океан прозрачными стенами, которые являлись односторонними тонированными стёклами. Именно там находились гостевая приёмная и банкетный зал, а также главная резиденция Верховного Жреца. Правый же фланг упирался в склон горы, и не просто упирался, а уходил глубоко внутрь, и именно там, в лабиринтах,  располагались кельи.
 Центральная же часть, подобно заклёпке, скрепляла между собой оба крыла здания и представляла собой разукрашенную мозаиками пирамиду с длинным тонким шпилем, на острие которого искрила и рассыпала искры целая плеяда звёзд, подпитывая купол.

- Чёрт, как же вы собирались взломать помещения? А если вас обстреляют сверху? – вырвалось у Дениса.

- Они выйдут к нам сами. Не посмеют не выйти, – сказала Ита уверенно. – Иначе дискредитируют себя в глазах народа окончательно.

- Ну-ну, - только и сказал Денис. – Вы и впрямь дети. Лучше было послушать меня и выделить парламентёров. Теперь остаётся одно – брать штурмом. Авраама, Мико, Зайя, быстро сюда. Девочки, предлагаю перейти к плану «Б». И немедленно!

Денис рука об руку с Итой первым влетел внутрь периметра, на большую мощеную площадь, перед которой толпа мешкала в неуверенности.

- За мно-о-о-ой! – Закричал Денис, активизируя функции Тренера и готовясь к большому прыжку. – За свободу! Пора брать власть в свои руки!

Толпа угрожающе загудела и ввалилась-таки следом за ними внутрь необъятного двора, выложенного мозаичной плиткой, размахивая своими мощными палицами на кристаллах, способными сокрушать каменные стены. И вот тогда-то в гладкой стене, выше цоколя пирамиды, в глубине обширной церемониальной платформы, выявился дверной проём. Гораздо позднее Денис, обдумывая всё произошедшее, пришёл к выводу, что жрецами всё было продумано до мельчайших нюансов, до секунд.
… Денис Бек мог навоображать себе все, что угодно, мог строить любые умозаключения и перебирать разнообразные варианты, вплоть до глупейших. Но того, что начало происходить сейчас, точно не мог бы себе вообразить в самом страшном сне…

… Когда створка ушла в стену, обнажив чёрное нутро, толпа снова замедлилась – фатально, недопустимо, обрекая себя на проигрыш. А на пороге Храма показалась крупная, мощная фигура, закутанная в черные с золотом одежды до пят, с тиарой, усыпанной мелкими закристаллизовавшимися шариками Жёлтой нефти, напоминающими драгоценные кусочки янтаря, обкатанные морем. Только эти шарики не испускали радостное сияние, они словно бы втягивали в себя окружающий свет, и поэтому вокруг Жреца будто сгущалась темнота. Проём и Жрец в нём походили на негатив, и остолбеневшая толпа разом ахнула и отпрянула: Верховный Жрец не показывался людям в неурочное время и в полном облачении – только на Главных празднествах и внутри Храма. Его явление с открытым лицом вызвало замешательство и мистический ужас. А жрец выступил вперед и встал на самом краю платформы, и все его кристаллы вспыхнули и засияли. Взгляд Верховного Жреца стал поистине страшен. Зрачки его расширились, в них металось холодное пламя. И с каждым его шагом люди продолжали пятиться. Платформа опустилась на площадь бесшумно. Жрец неспешно сошел с неё.

Лишь Денис и Ита остались в одиночестве посреди пустого пространства. А через площадь навстречу им, торжественным размашистым шагом, шёл высокий величественный человек в развевающихся одеждах. Толпа мгновенно расступилась, дротики и булавы со стуком попадали на камень. Неведомая грозная сила сгибала спины людей в священном ужасе. Ита схватила Дениса за руку – он почувствовал, что она дрожит. Денис вновь нащупал свое миниатюрное оружие и медленно потянул его наружу. Если разговор не состоится – что ж, он готов стрелять.

- Мардхигал! – выдохнула толпа. Ита сдавленно вскрикнула.

- Это Мардхигал! – в ужасе прошептала она. – Проклятье! Почему я его не убила? Теперь всё бесполезно…

- Остановитесь! – возник вдруг его громовый уверенный голос, он привёл толпу в смятение, в ней образовались воронки, многие испуганно падали, и другие наступали на них. – Не слушайте этих пришлых безбожников.

Он шёл, уверенный и спокойный, туда, где в фарватере толпы, в жутком одиночестве, стояли, взявшись за руки, Денис и Ита.

- Это чудовищно, – прошептала Ита. - Мардхигал никогда не разменивался на то, чтобы выйти к народу. Он стал почти что легендой. Его давно никто не видел…

- Значит, самое время поговорить, – ответил Денис. Напрягшиеся мышцы, готовые к решительным, форсированным действиям, ныли, не желая поддаваться усмиряющим импульсам. Он приготовился к серьёзной схватке. Конечно, лучше – разговоры, чем бойня. Сначала он попробует его уговорить. Денис сконцентрировал взгляд на лице противника, пытаясь предугадать его действия.

Жрец остановился в 5 метрах от них. Волевое и умное лицо его было непроницаемо и неподвижно. Пронзительный взгляд проходил сквозь предметы, словно дробя их на мелкие осколки. Холод пробежал по спине Дениса: нет, этот, пожалуй, не станет вести переговоры. Он привык диктовать, а не выслушивать. Денис невольно обернулся назад – вся толпа, его соратники и ученики, как загипнотизированные, безмолвно слушали своего Повелителя, подняв к нему лица. Рука Иты дрожала, словно натянутая струна, и её дрожь передалась Денису, он крепче стиснул ладонь.

- Вы безумствуете, – продолжал Жрец, обращаясь к застывшей толпе за спинами предводителей. – И не видите происходящего рядом. Обратите свои взоры на них, вот истинные враги ваши, – И он гневно указал на Иту и Дениса рукой, и всем показалось, что из его руки блеснул луч и пронзил их насквозь – столько драгоценных камней сверкало на его пальцах.

- Они управляют вашим гневом в своих корыстных целях, чтобы освободить девку – Анну Мирт, безбожницу и убийцу, из рук священного суда. На её совести – несколько убийств, в том числе – и убийство Великого Мастера. А ведь она – из клана Белых. Смотрите, они недобры и мстительны, ложь горит в их звериных очах – вот, вот они, только и ждут вашей крови. Остановитесь, против кого вы идёте? Против Богов и их служителей? Но небо видит всё. Оно жестоко расправится с бунтовщиками. Пока не поздно – опомнитесь и вымаливайте прощения у звёзд!

Толпа разом выдохнула и рухнула на колени.

 Какая чудовищная ложь. Наглая, чудовищная ложь!

- Это чудовищная ложь! – крикнул Денис. – Товарищи, вам лгут в лицо! Анна до последнего пыталась защитить и спасти Великого Мастера, она не бросала его и потому попалась сама. Вас запугивают, вами умело управляют! Теперь я понял суть вашего метода, Мио, – разделяй и властвуй. Запугивай и дезинформируй. Какие бесчестные манипуляции! Да вы, монсор, монстр лицемерия!

Мардхигал лишь ухмыльнулся.

Ноги Дениса наливались свинцовой тяжестью. Зря он отключил Тренера. Денис снова форсировал Прыгуна и, резко дёрнув Иту за руку, крутанулся и нырнул назад, в толпу, пытаясь укрыть девушку своим телом. Но снова очутился в одиночестве, ибо толпа раздалась.

- Не слушайте его! Неужели вы не видите, что его вызвали полицы, что он туманит вам голову? Что это просто иллюзия власти, гипноз, манипуляция. Возьмите же себя в руки! Он вышел к нам, значит, мы – сила, значит, он нас боится! – крикнула Ита, и её одинокий голос утонул в гуле ропота.

Толпа отшатнулась от неё, и она видела только искажённые ненавистью лица жителей города. Денис содрогнулся. Всё произошло так внезапно, что он ещё не успел до конца осознать разительную перемену, вдруг произошедшую с людьми.

И вдруг Ита, бледная, как бумага, не произнеся ни слова, медленно вытянула правую руку вперёд – в её маленькой крепкой ладони оказался зажат небольшой чёрный пистолет. В толпе кто-то невнятно вскрикнул, Ита резко, приоткрыв рот, нажала на спуск. Жрец горящими глазами глянул на Иту – рука её дрогнула, грянул выстрел, и пуля, изменив траекторию, со свистом улетела в сторону набережной и там врезалась в одинокое дерево. Несколько мгновений Ита непонимающе смотрела на свою руку с дымящимся пистолетом, на Жреца, бесстрастно глядящего сквозь неё, неподвижного, словно скала, и невредимого.

Ита судорожно вскрикнула, пытаясь перезарядить пистолет, но и её рука, парализованная взглядом Жреца, бессильно упала. В то же мгновение словно прорвало плотину – люди ринулись на них. «Смерть им, смерть!» - взревела толпа. Денис отшатнулся, бросился, было, назад, рванув за собою Иту, но ловушка уже захлопнулась.

 Верховный Жрец Жёлтой Королевы усмехнулся и вытянул вперёд длань. Ита зажмурилась и закрыла Денису глаза: - Не смотри, умоляю, только не смотри. Друзья мои, не смотрите в проём, не смотрите на него, бросайте камни, - кричала она и сама, размахнувшись, метнула свою булаву. Булава взлетела на миг – но зависла в воздухе, словно задумалась – и плавно спланировала на камень, и запрыгала по нему, покатившись под ноги первому ряду.

Следом Денис выхватил игольник – но рука онемела, и его игрушка упала на плиты. Денис попытался наклониться, чтобы подхватить его – и едва не упал на колени: между ним и игольником пролегла невидимая стена.

Но было поздно и призывать, и стрелять – толпа вздохнула и обмякла, из людей словно разом вынули стержень – они шатались, многие падали либо слепли и глохли. Потому что синевато-радужное марево, заструившееся над ними и невидимое никому, кроме Мардхигала, стало втягиваться в его ладонь, обескровливая и вытягивая силы.
Но Мардхигал не стал попусту забирать у рабочих жизнь.

- Люди Галльяля, - заговорил Верховный Жрец торжественным, звучным голосом, и по людям пробежала оторопь, ибо от голоса в теле рождалась вибрация, и каждый нерв отзывался стоном и колющей болью. – Великий Мастер Лесс стоял за самоопределение Острова, хранил его самобытную культуру. Кому он помешал, кто захотел убрать его с дороги? Вспомните, на ком лежит его кровь? На Белых полицах.
 
Денис слушал, смотрел и не мог заставить себя оглохнуть и ослепнуть. А Жрец продолжал, и голос его возвысился: - Люди Ланны!

Денис вздрогнул. Он впервые слышал древнее имя города, произнесённое голосом, а не обозначенное в книге, и произнес его Верховный Жрец нового поколения.

- Жёлтая Королева снизошла к нам, дабы оберечь Галльяль от посягательства иномирцев и перенести в неприкосновенности и неизменности в новый мир, если все силы человеческие и космические обрушатся на Э-Би-Кван. Любой выплеск энергии идёт во благо Жёлтой Королеве. Но существуют те, которые готовы пожрать наши силы. Чужаки – это они та Чёрная Змея, что обвивается вокруг острова и уже разевает ненасытную пасть, готовя вторжение капитала. Поэтому чужаков, болтающих о слиянии с Союзом, всегда убивали. А кто пригрел эту змею на своей груди? Белые! Белые среди вас, и вы поверили их наущениям – а ведь они всего лишь манипулируют вами, чтобы присвоить себе власть и контроль над главным сокровищем острова. Они жаждут всего лишь Верховной власти – и эта власть будет жестокой, ибо заводами владеют именно они. Оглянитесь вокруг себя и поищите чужака не только вовне, но и внутри себя: насколько глубоко он пустил в вас корни? Одумайтесь, ещё не поздно переиграть и восстановить равновесие и гармонию.  Подумайте ещё раз, кого следует проучить? Кто истинный манипулятор и кукловод?

Голос Жреца вливался ядом в сердца, гипнотический голос и туманящий рассудок взгляд рассеивались и обволакивали каждого, не давая прорваться наружу, к реальности. Даже Ита запрокинула голову, и Денис ощутил, как расслабляется её тело, готовое обмякнуть и упасть. Это был чудовищный, катастрофический, фатальный провал! Денис максимально задействовал унив и заставил себя очнуться, крепко, до боли сдавливая руку девушки, пока импульсы унива не вошли в её ладонь.

- Не слушайте его! – закричал Денис и потащил Иту за собой, к опрокинутой будке, чтобы взобраться на неё. – Народ Галльяля! Слушай меня! Ведь мы же были вместе! Да! Мы вместе, друзья, у нас общие цели – свобода и равенство, экономическая мощь Острова, счастье народа галлья! Ланны! Что же вы?..