Слово о Полку. Замысел. Фрагмент 1

            Анонс см.http://proza.ru/2020/10/19/1099

          ПРЕДИСЛОВИЕ.

    Предлагаемый читателю текст – СЛОВО – часть моей жизни. И хотя он посвящен сводному полку Полтавского тракторного училища под командованием полковника Ивана Андреевича Черенкова, сначала я   хочу рассказать, как рождался ЗАМЫСЕЛ.
   Об этом в первой части, для  удобства чтения разбитой на фрагменты.

   «С чего начинается Родина?» мы знаем из советской песни. А с чего начинается Полтава, ставшая мне родной?!
          Впервые  она упоминается в Ипатьевской летописи («Повести временных лет») в 1174 году. В этом году князь Игорь Святославович во время военного похода одержал победу в сражении с объединёнными половецкими войсками под предводительством  ханов Кончака и Кобяка. Битва  состоялась возле города Полтава (в летописи город упоминается под прежним названием - Лтава), после переправы через реку Ворскла.
 
         В 1974 году , на 800-летие Полтавы был установлен памятный камень, на котором отображен фрагмент летописи, гласящий:
 
   «Игорь Святославичь… поЂха противу Половцемъ и переЂха Въросколъ оу Лтавы… Ипатьевская летопись, 1174г.»
      
         А всемирно известное «СЛОВО о полку Игоревом...»  было написано  о более позднем походе новгород-северского князя в 1184 году.
 
 
 
        Театр начинается с вешалки, а Город с Окраины. А конкретно для меня с Дублянщины с Надворсклянской улицы ли, переулка ли , сейчас не припомнить. Окна комнаты, которую мы снимали у Силовны, вдовы, матери двух дочерей, выходили на автобусную остановку.

       Здесь вчетвером мы прожили лето, когда я научился ездить на взрослом велосипеде и переплывать Ворсклу с песчаными берегами ; осень, когда пошёл во второй класс начальной школы, одноэтажной, уютной, в десяти минутах ходу (на первом уроке нас обрадовали — Ребята! сегодня в городе пуск первого троллейбуса); зиму с прелестью лыжных походов и рождественскими колядками (пирог «утопленник» тоже впервые попробовал здесь: мама опускала в ведро с холодной водой тесто, завернутое в марлю — когда колобок всплывал, можно было начинять его вареньем и сажать в печь); весну, когда речка, выйдя из берегов, обильно подтопив огороды и переулки,  едва не дошла до автотрассы.

            Мой папа, десять лет назад окончил Хабаровское арт. училище. Отслужив пару лет в Китае, неподалеку от Порт–Артура, и ещё года три в приморских сопках— Красный Утес, Краскино, Монгугай–Барабашевка — он решился обуздать судьбу, и в числе пятидесяти соискателей поехал сдавать экзамены в Харьковскую радиотехническую академию. Отобрали только пятерых, в том числе и его. Окончив академию, поменявшую за время его учёбы и название и  место дислокации, получил распределение преподавателем в только что образованное Полтавское арт. училище. А через год получил и свое жильё, две комнаты в коммуналке; скитания закончились, жизнь устоялась, стала размеренной.

        Папин брат, дядя Гоша, гостил у нас в конце шестидесятых и, возвращаясь в Красноярский край, прихватил меня, пятнадцатилетнего, с ответным визитом.
         Повидавшись с родней, надышавшись сибирскими просторами, проехав  поездом полстраны, полвека назад я впервые вернулся в Полтаву самостоятельно. И  потом испытывал эту радость каждый год, радость возвращения на родину, в отчий дом, «под крышу дома своего, под крышу дома своего...»
           Чтобы почувствовать родину, мне нужно было сначала ее пусть ненадолго утратить.

         Но когда–то должен был возникнуть и этот вопрос: «А не в последний ли раз возвращаюсь я в город, ставший для меня зримым воплощением родины?» Вопрос этот подступил ко мне  вплотную в Харькове, в вагоне поезда, когда при пересечении государственной границы, я не смог документально подтвердить, что еду на мамины похороны.
         Загранпаспорта и просроченного вызова от брата для таможенной власти молодого государства оказалось недостаточно, а посылать телеграммы сейчас, в эпоху гаджетов  стало не принято. И, в чем–то меня подозревая, двое с наружностью криминальных шестерок  с непременными красными книжицами вежливо, но убедительно попросили перейти в конец полупустого вагона и выложить на стол содержимое карманов. Носовой платок, деньги, кошелёк, телефон, расческа...
               Европейская тактичность, намозоленные службой вопросы: куда едете, к кому, предполагаемый адрес пребывания?...в Белгороде ни с кем не встречались? ...паспортов ДНР–ЛНР при себе не имеете? передать ничего не просили?...
 
                … одно из неярких, глубоко спрятанных впечатлений из своей первой самостоятельной поездки в Сибирь, на отчизну (как никак, а место рождения отца — Красноярский край): сидим с дедом Пимоном на завалинке. Поросенок толчется в загоне, невдалеке лязгают буфера вагонов, гудят тепловозы — улица ведь Вокзальная — и молчаливый дед с тихим удивлением произносит: «Когда–то и паровоз был в диковинку, а вот дожил до времени: самолёт пролетает и никто на него даже не взглянет...»

           Так же сегодня и я, рядом со своим внуком, помня  прожитую эпоху печатных машинок, трепещу, входя в Сеть. И благодарен ей за возможность путешествовать по  времени: прошедшему и настоящему.
            Мир прошлого. Белые парадные стены отделяли двор арт.училища, наш двор от города. Мимо них пролегала дорога в школу, огибая их взглядом, бежал я в магазин с пустыми молочными бутылками. Из окна последнего, третьего этажа нашего дома видны были курсанты строем и в розницу. Кусты сирени. Обветшавшие сарайчики, за ними гандбольно– футбольное поле, сетки ворот, скамейки для болельщиков. Все это было изнанкой, машинным отделением арт.училища. Как величественный крейсер скользит он по волнам моей памяти. Изогнутый фасад с колоннами, широкие ступени, как волны разбегаются от парадного входа, сферический купол сверкает в вышине стеклом, накрывая собой кинозал и библиотеку...

    ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...http://proza.ru/2020/12/15/1717