Владимир Кочкин. Право искушать. Часть 2. Глава 5

Ахиллесова пята нередко укрыта в голове.
Лешек Кумор.

ГЛАВА 5. НЕ БЕРЕМЕННЫЙ, ЧТОБЫ ВЫНАШИВАТЬ!

Когда маг зашел в кабинку для индивидуальных занятий, я сидел за партой словно первоклассник: руки перед собой, чуть под углом друг к другу, ладони словно бы прилипли к черной, матовой поверхности, спина прямая, голова чуть приподнята, в глазах неистребимое желание познания нового.
Выдрессировали, мать твою!
Здороваться не принято. Ерзать, да что там, шелохнуться! – не поощряется. Задавать вопросы – не желательно. Проявлять лишние эмоции – преступление. Забудь про собственные мысли, чувства, боль – не на Земле! Ты как бы не человек – робот, беспрекословно повинующийся хозяину; комп, работающий в режиме загрузки; ничтожный “червь”, которому якобы повезло приобщиться к мудрости магов.
На лекциях какие-никакие послабления есть. В аудиториях можно иногда вопросы задавать, некоторые маги разрешают перешептываться, головой крутить по сторонам, даже позу удобную принять. Но и там, стоит снизить уровень восприятия информации, наказание незамедлительно. Слетает с пальца мага малюсенькая искорка, с виду безобиднейшая, зависает в воздухе на долю секунды и пулей вонзается в нерадивого курсанта. Куда бы ни попала, мало не покажется: тотчас вспоминается электрический стул.
Хотел бы я знать, каким образом маги чуют, кто отлынивает. Словно на лбу у каждого из нас прибор невидимка, а громадная стрелка, только магам приметная, показывает напряжение мыслительного процесса.
Впрочем, я сторонник непрерывного обучения. Ярый сторонник тех, кто узду на собственное сознание накидывают и заставляют его трудиться до "седьмого пота". Ежедневно! Ежечасно! Ежесекундно!
Человек до конца жизни должен совершенствовать себя. Коль отличается он от животного высокоразвитым мозгом, духовностью и чувствами, то именно их обязан тренировать непрерывно даже тогда, когда старость награждает склерозом и упадком сил, когда невидимкой крадётся смерть. И даже в последние секунды жизни, в последний вздох. Это важно. Хотя бы для того, чтобы и в загробной жизни быть активным долгожителем.
Если бы Дарвин взглянул на проблему с другой стороны, мы имели бы другую теорию о происхождении человека на Земле, как вида. По мне, так это обезьяны могли произойти от некоторых людских племён. От тех, которых привлёк тупиковый путь развития - жить в праздности. Разум атрофировался за ненадобностью. Лица постепенно походить стали на звериные. Природа (она же - мать!) одарила их хвостами и шерстью, уменьшила или увеличила некоторые размеры тела, в зависимости от среды обитания и наработанных инстинктов.
Взгляните пристальней на некоторых сегодняшних представителей рода человеческого. На тех хотя бы, которые стремятся, как можно меньше напрягать драгоценные извилины, плыть по течению вечного праздника - их лица постепенно превращаются в рожи олигофренов.
На тех внимание обратите, кто локтями усердно работает, расталкивая и отпихивая более одарённых. У них не только повадки крыс, даже в облике проглядывает нечто крысиное.
(А если и крысы произошли от человека, а Дарвин?!).
Всмотритесь в лица тех, кто не гнушается грязно заработанных денег, кто ради богатства и славы не побоится пролить кровь - их глаза сверкают по-волчьи.
От тех ужаснитесь, кто стремиться взять от жизни всё, ничего не давая взамен ни обществу, ни близким людям. У них морды хорьков.
Нет, не совсем прав я!
Эти выродки не бесплодны. Они оставляют позади собственные нечистоты и выжженные пустыни, с пеплом от сгоревших людских душ, орошаемые горькими, особо солёными и жгучими слезами обид - на них трудно уродиться доброму и светлому.

Маг холодными, выпученными, будто у рыбы, глазами, уставился на меня, словно бы гипнотизируя. Давил взглядом, словно был я, как говаривала в таких случаях моя бабушка, вошь на сковородке.
Что-то новое появилось в его преподавательских манерах. И то радость. Какое-никакое, а развлечение. Но... - что за чушь в голову лезет?! Как могу я знать о том, что маг скажет через несколько секунд?
Это знание могло прийти только извне. Я тайком переключил часть сознания на видение эргополей Тонкого мира, проверил магическую защиту. Чудом наткнулся на едва приметную, тонюсенькую нить эргосвязи, которая от моего сознания уходила куда-то вверх. Настолько тонкую, и настолько сливающуюся с фоном, с прочими эргополями, что обнаружить её можно было только случайно.
Я запаниковал. Собрался, было, запустить по эргонити собственный поисковый "взгляд", но она быстро стала утончаться и порвалась. А в следующую секунду чуть не потерял сознание.
Шок.
То, что я испытал, можно выразить только этим коротким словом.
Нет тут ничего удивительного. Любой остолбенеет и лишится дара речи, если всплывет в памяти в считанные доли секунды столь плотная и ошеломительная информация: разом вспомнил разговор с незнакомкой, как Паша меня успокаивал, инструктора и нелепый факс, который он принёс с собой. Сотни противоречивых мыслей вспыхнули в сознании огненным клубком, едва обозначившись, рассыпались пеплом забвения, чтобы вновь возродиться, словно птица Феникс.
Спасибо магу, дал время прийти в себя: секунд десять прессовал холодным взглядом.
- Ты избран писать книгу! - сказал он громко и хлёстко. Именно эти слова я ожидал от него услышать.
- Какую книгу?! - вскричал я. Пожалуй, излишне громко спросил. И подумал желчно: "Не магом бы ему быть, а мясником подрабатывать в средневековье, несчастных буренок увесистой дубиной меж рогов бить".
После очередной паузы в пять секунд, отчего-то утратив былой пыл, Рыба ответил растерянно:
- Азбуку магии и колдовства.
- Вы же... Аркадия готовили?! - притворно вытаращил я глаза.
- Книгу будешь писать ты, - пробормотал Рыба.
Похоже, ситуация вырвалась из-под контроля: маг мысленно советовался с кем-то, а это мешало ему разговаривать со мной.
- Я не смогу, - ухмыльнулся я. - Не справлюсь!
- Сможешь! - пришел маг в себя. - И справишься!
- Я не знаю о чем писать.
- Знаешь!
Всё - приплыли, как говорит в подобных случаях Паша. Ни к чему резину тянуть: не время для словесных баталий. К тому же, заинтриговала меня таинственная незнакомка, самому захотелось полюбоваться на Шар Предвидений.
- Я отказываюсь!
В ответ - искорка-наказание.
- Я отказываюсь!!!
Очередная искорка-наказание... Пора поиграть в молчанку!
Рыба, Рыбий Глаз, Чешуя – как только не называем мы этого мага. Но, если честно, он не худший маг. По крайней мере, не всегда зловредный.
Говорят, когда Рыба в хранителях пребывал, веселее и жизнерадостнее мужика не было. А такое вытворял, тако-о-ое... Ох, с удовольствием описал бы десятка два его легендарных подвигов - жаль, времени нет.
"Он что, уснул? - подумал я в следующую секунду. - Никак умаялся, трудяга, меня наказывать?".
На полминуты, не меньше, маг превратился в манекен. Подмывало вскочить, помахать у него перед носом ладошкой – уж, не в коме ли?
Уфф, шевельнулся, взгляд стал осмысленным. Сказал холодно, (а мог бы не говорить!):
- С тобой будет изъясняться Верховный маг.
Мгновение, и я у шефа в кабинете. Вместе с партой. И с магом вместе. Тут же очумело закрутил головой по сторонам, стрельнул взглядом под потолок. Метрах в пятидесяти от пола, полыхал ярко-оранжевым светом Шар Предвидений.
Шар, как шар. Не было в нем ничего необычного. Громадный только, метров пять-шесть в диаметре. Подумал еще, что кузнечику светильник на столбе тоже немалым покажется.
А кабинет у шефа так себе, не разгуляешься. С пяток футбольных полей, не больше. Пол, мощенный полутораметровыми узорчатыми плитами, заканчивался метрах в семи от того места, где появился я. Плиты прерывались плавной, волнистой линией. За ними газон с недавно "подстриженной" травой, с разбросанными там и сям валунами. Между ними - тропинки, камнем мощёные. Пара лавочек. Простенькая беседка, с тонюсенькими деревянными реечками крест-накрест, прошитая зеленью. Перед ней десятка два неухоженных куста высотой с земную рябину. Цветов в кабинете - великое множество. От низкорослых, едва приметных среди травы, до огромных, размером с подсолнух. Над тяжелыми бутонами, колышущимися от несуществующего ветра, порхали огромные, с голубя размером, бабочки. Попугайчики с ветки на ветку прыгали, заполняя тишину назойливым гомоном... Лепота!
Это - меняющаяся реальность. На этом же месте хранители и умершие, которым “посчастливилось” побывать в кабинете Шефа, видели то безбрежный океан с золотистым пляжем, то корабельные сосны на взгорке, то дремучий, еловый лес... - всего не перечислить. А Андрею Богораду, единственному, довелось увидеть в трёх шагах от себя стену из проливного дождя, которая беспрестанно озарялась всполохами молний и грохотала раскатами грома. Рядом стояли резиновые сапоги и лежал прорезиненный плащ с капюшоном.
С другой стороны кабинета Верховного мага реальности были закрепленными. У камина с огромным вертелом - не кабана, тушу быка можно насадить! - стоял черный, массивный стол с затейливым орнаментом инкрустации по бокам, с шестью ножками в облике невероятно живых с виду сказочных чудовищ с чешуйчатыми светло-зелеными животами. Остальные части тел (кроме отвратительных морд) покрывала короткая, коричневая шерсть. Когти мощных жилистых лап в плиты пола впились. Хилыми ручонками и маленькими, приплюснутыми головами, лишь отдалённо похожими на человеческие, эти твари столешницу подпирали. Глазки круглые, зрачки кошачьи - ненасытной злобой полны.
Вокруг стола - двенадцать массивных стульев в рост человека. Высокие спинки сделаны в виде увеличенных многократно летучих мышей, сложивших крылья. И эти чудища будто живые предстали. Морды оскалены. Глазища выпучены... Как же, без летучих мышей нельзя в кабинете - покровительница древних магов. Барельефы ее по всему замку имеются. Такая же мышь, только громаднейшая, прикрывает своими раздвижными крыльями центральный вход в замок.
Не хотел бы я отобедать за этим столом, кусок не полез бы в горло.
А вот что позади - не рассмотрел. Не хватало еще оглядываться - без того вел себя недопустимо.
Расправив плечи, царственно вскинув голову, Верховный маг сидел на деревянном троне с высокой резной спинкой, испещрённой рунами. Дерево почернело... - чуть не сказал, что от времени. Скорей от магии, которую за тысячи лет вобрало в себя. Поговаривали, что трон этот собственномагично изготовил Паирим, основатель мира магов. Ещё поговаривали, что каждый последующий Верховный маг добавлял в него своей магии: и оружие оно, и хранилище особо тайных знаний.
Стоял трон на небольшом, в три ступеньки, возвышении из цельной малахитовой глыбы, "отполированной" до зеркального блеска.
- Сесть в него только шеф может - мага испепелит! - как-то, рассказывал мне Андрей Богорад. - С троном он ни на секунду не расстается.
- Не заметил, чтобы он таскал такую громадину на себе! - расхохотался я.
- Уменьшив до микроскопических размеров, он хранит его в правой ладони, в специальной складке на коже. В троне заключено всесилие Верховного мага. Если какой-то маг взбунтуется, что невероятно, ему с такими магическими силами придётся иметь, что минуты не продержится: дикарь, вооружённый дубиной, от саблезубого тигра в стократ лучше защищён.
Верховный маг был без бороды. Голова не покрыта. Белоснежные волосы волнами ниспадали на плечи, обрамляя умное, волевое, испещренное глубокими морщинами лицо. Одет он был, как обычно, в черную длинную мантию.
Вообще-то, неплохо смотрелся.
Конечно же, я не встал. Не поклонился. Не поздоровался. Я как бы все еще в кабинке для индивидуальных занятий, а в ней положено играть в дисциплину. А раз так, спустя секунд пять замер, поедая глазами своего грозного начальника.
- Ты должен написать книгу, - заявил Верховный маг, - выбор пал на тебя.
- Почему я?! - произнес обреченно. – Среди хранителей есть писатели и журналисты. А я, кроме писем, никогда ничего не писал.
Не переиграть бы - раскусит тайное!
Вдруг, взгляд острый, как жало пчелы.
- Выбор пал на тебя! – холодно сказал шеф. – Ты справишься. Срок – месяц. С этого момента освобождаешься от всех занятий. В любое время можешь вызывать для беседы каждого из магов, кроме меня. Разрешаю взять себе одного помощника, из хранителей.
- Месяц?! – вскричал я, (а что, эмоции тут вполне уместны). – Настоящие писатели пишут годами. А мне еще научиться необходимо и выносить... этот, как его... замысел.
- Не беременный, чтобы вынашивать! - осадил меня шеф. – Возможности свои знаешь.
Рыба услужливо подсказал:
- Быстромышление – 9,2. Выносливость – 4,3. Приспособляемость – 7,4. Скорость печати – 3,7.
Одно не учли, через месяц, если использую все резервы организма, или в психушку загремлю, или ногами вперед вынесут.
- Подпиткой мы тебя обеспечим, - сообщил Верховный, прочитав по лицу моему, о чем я подумал.
- Кто из магов будет курировать меня на Земле?
- Куратора на Земле не будет.
Так я и поверил!
- А если напишу что-то не то?
Вот это - уже дерзость. Больше всего маги не любят, когда им противоречат. Не нарваться бы!
- Мы знаем, что ты можешь написать и как, – отрезал Верховный маг и поднял руку в прощальном приветствии. – Ру.
- Ру! – эхом отозвался я.
- Ру! – откликнулся Рыба.
Мы снова очутились в кабинке для индивидуальных занятий.
- На работе тебя уже уволили, – огорошил Рыба. Не успел я удивиться этой новости, маг холодно продолжил: - В течение трёх дней на твой счёт в банке перечислят пять миллионов рублей. Они будут твоими независимо от того, справишься ты с заданием или нет. Деньги эти придут за якобы проданное тобой изобретение. Пакет со свидетельством на изобретение и документы на куплю-продажу привезёт курьер. Что говорить семье и друзьям решай сам. Утром тебе доставят компьютер. Он перейдет в твое личное пользование. Что писать, и как писать, мы объясняли всем, на лекциях, в дополнительном инструктаже нет необходимости. После того, как напишешь книгу, мы предоставим тебе на Земле месячный отпуск. Затем получишь другое задание. Свободен!
Маг исчез, а я еще минут пять сидел не шелохнувшись. Если бы мог там потеть, наверняка спина была бы в холодном поту, а лоб в испарине.
Можно гадать только, что подумал обо мне земной шеф, любезный наш Илья Ефимович, с которым всего лишь полмесяца назад разрабатывал планы взаимодействия отдела... - впрочем, прошу прощения, информация об этом проходит на Земле с грифом "совершенно секретно". Одно ясно, поговорить с ним не удастся. Даже если встречу на улице, вынужден буду перейти на другую сторону улицы, либо, не поздоровавшись, прикрывшись магией, пройти мимо.
И не докажешь коллегам, что это не я увольнялся. Что это не я был с ними холоден и неприступен. Одно успокаивало: порой положено в нашем ведомстве вести себя именно так при переходе на другую работу. Холодно и неприступно. Поймут.
Ха! С чего решил я, что мой двойник вел себя так?! Скорей, шутил и смеялся. Пожимал руки и каждому, с кем прощался, нашел доброе слово. Да ещё, напоследок, в тесной компании, распил бутылочку другую коньячка. Разве сам я не так отрабатывал некогда достоверность внедрения?

Продолжение следует.