Листадиус- пророк Севера. автор А. Саарисало, пере

                                                ААПЕЛИ АКСЕЛИ СААРИСАЛО.
     ЛАРС ЛЕВИ ЛАЕСТАДИУС – ПРОРОК СЕВЕРА.
    Издательство Вернер в Порво 1970 год Финляндия.

          
Читателю.

Как видно из последней главы этой книги персона великого пробудителя веры Лаури Лееви Лестадиуса на севере Скандинавии вызывала интерес у многих писателей. Например, в Норвегии, начиная со времён Ибсена, почти все крупные авторы писали о нём. Также тема лестадианства видна в литературе Швеции и Финляндии. Многие психиатры изучали труды Лестадиуса и заметили, что у него много общего с основателем психологии Зигмундом Фрейдом.      В прошлом столетии стояла угроза вымирания лапландцев как нации из-за жажды наживы торговцев вином. В этом столетии эту опасность составляет отсутствие обучения в школах на родном языке. В прошлом веке народ Лапландии спасло от рабства алкоголизма духовное движение пробуждения, которое начал на севере Швеции в 1840-х годах как раз Ларс Леви Лаестадиус. Значение Лестадиуса не ограничивается только движением носящим его имя, т.к. он был разносторонним человеком как в теории, так и в практике. Достойны внимания его философия, теология и литература, не говоря уж о его изучении природы, фауны Лапландии и её жизни. В Швеции, Норвегии и в Америке ничто в такой большой мере не сохранило финский язык как его проповеди. Проповеди читаются на языке первоисточника, то есть на финском, который является для лестадианцев, как святой язык в чужой стране. Поэтому в этой книге используется финский вариант его имени как Лаури Лееви Лестадиус, а не Ларс Леви Лаестадиус. Лестадианство и сейчас живёт, и действует в полной мере в Финляндии, но на финском языке нет в продаже книги о его жизни. Ранее, в 1891 году, была написана небольшая книга о нём доктором теологии Ю.А. Мауну, и также сенатор Карло Кастрен в 1932 и 1934 годах издал более объёмную книгу о нём. Оба они, находясь в преклонных годах, просили меня написать новую книгу о его жизни. Сильное побуждение для ознакомления с жизнью Лестадиуса я получил от своего друга епископа Густава Ёхансона. Мне не давала покоя его резкая критика по отношению к Лестадиусу и его движению, которая видна в его книге "Лестадианство", изданная в городе Куопио в 1892году. Я ещё допускаю, что епископ-поэт Тегнер был противником лестадианства, но и его известный жизненный уклад не соответствовал христианству, однако Ёхансон был глубоко верующим, и сам дитя пробуждения, и был способен понимать явления движения христианского пробуждения. Всё-таки для него лестадианство было странным христианством группы, о котором рассказывает Ибсен в произведении "Бранд”, где проповедник ведёт людей группами на небеса. Ёхансона задевал грубый язык проповедей Лестадиуса, он осуждал ругательные слова и обилие образных картин личной жизни между мужчиной и женщиной. В этом он был единого мнения с современным исследователем этики епископом Швеции Рунестамом, который сказал в произведении "Этика брака", что дорога к гибели в западных странах начинается с потери стеснительности. Однако под конец жизни Ёхансон высказывался о лестадианстве уже более положительно - "Сейчас в христианской жизни мы видим лестадианство, и в особенности новое течение, они действуют спокойно и нет никаких поводов к осуждению. Я общаюсь с ними уже два десятка лет, с тех пор как работал в пасторате в г. Куопио. Я хотел бы дать дружеский совет, чтобы они пытались сохранить дух трезвости и не акцентировали внимание на душевной чувствительности из-за чего происходит бурное проявление чувств. Область души второстепенная и если её взращивать, то есть опасность явления болезненной веры. В главном лестадианство проявляет себя здесь солью жизни". Начиная с 1600 годов, на Севере, в Торнио уже течёт ручей христианства. Сюда в долину реки переехал из Выборга молодой пастор К.К.Вийдебургиус и издал в Стокгольме Малый Катехизис Лютера, который потом распространил среди населения. Эта книга рассказывает больше о делах покаяния, чем современный церковный катехизис. С тех пор влияет покаяние в лестадианстве. Книга показывает на примере одной семьи как отец семейства простодушно учит своих домочадцев как надо владеть ключами царства небесного. В евангелии от Иоанна глава 20 стих 23 говорится, что Иисус сказал "Примите Дух Святой. Кому вы грехи простите, тому они прощены будут, на ком оставите, на том останутся". Вийдебургиус в своей статье говорит так: "Я уже 30 лет с большим трудом и головной болью здесь на Севере в Торнио и в Лапландии обучал таким способом и Господу хочу сказать, без гордости, спасибо за большие плоды, которые последовали".                В долине реки Торнио ещё до Лестадиуса было движение пробуждения Виклунда, из этого движения получил духовное наследие Юхан Пуустярви-Лустиг и также Хёгман. Оба они оказали большое влияние впоследствии на жизнь Павла Руотсалайнена.           Я использовал мысли Пера Боремана из его книги "Лестадианство" издание 1954 г. и его юбилейную книгу, изданную в 1965 г. Густавом Дахлбаком. Глава 23 основывается на исследовании Г. Дахлбака о христианской философии Лестадиуса. В этой же книге рассказывает Дагмар Сивертсен в своём исследовании о художественной литературе Норвегии, эти сведения я взял для 25 главы. 24 глава опирается на исследования Хьялмара Сундена в книге "Зигмунд Фрейд и Л.Л. Лаестадиус" 1956г.                Писатель Лоренц фон Нумерс, живущий во Франции, помог мне познакомиться с исследовательским наследием Л.Л.Лестадиуса, находящимся в Париже, за что выражаю ему горячую благодарность.                Я благодарю своего друга Аулиса Пенно, который организовал поездку и сделал фотографии для этой книги.               
  Хельсинки 1970 год Аапели Саарисало.
         
Высказывания видных людей о Л.Л.Лестадиусе.

«Королевская Академия редко находила такого человека, который бы за короткий срок сделал так много как Л.Л.Лестадиус.» Гёран Вахленберг, профессор.
«Я ни от кого не научился более, чем от Лестадиуса, за всю мою поездку по Скандинавии». Антал Регул, этнограф.
«Гениальная волевая личность, безупречное поведение, незыблемые убеждения.» Израэл Бергман, епископ округа Хярнёсанд.
«На меня он произвёл такое впечатление, которое никогда не сотрется из моей памяти. Как счастливы бывают гении, но для меня Лестадиус не только гений. Он для меня друг в большей мере, чем обычно принято под этим подразумевать.» Матиас Александр Кастрен, языковед.

               
      Краткие сведения об авторе этой книги - Аапели Аксели Саарисало.

  А. А. Саарисало (20.06.1896- 11.06.1986гг) был профессором восточной литературы и языков в Хельсинском университете Финляндии в 1935-1963 годах, профессором теологии, доктором философии, священником-консерватором, известным за рубежом финским археологом, осуществившим за 50 лет множество исследовательских экспедиций по Святым Местам в Израиле, Палестине, Египте, Месопотамии, руководивший раскопками Райской Земли. Он активно принимал участие в исследовательской, научной жизни Скандинавии, Европы, Америки. Саарисало перевёл с греческого языка Новый Завет Библии и часть Старого завета, подготовил и издал «Библейский научный словарь» (1936г.) со своими разъяснениями на основе археологических исследований, содержащий 1300 столбцов. Он был главным редактором финского «Большого научного Библейского словаря», который вышел на 8000 страницах. С 1933 по 1941 год он руководил изданием теологического журнала «Страж», был секретарём «Добровольного Евангелического фонда Финляндии». А.А.Саарисало был видным писателем, публицистом, интересным рассказчиком, биографом, написавшим более 40 исследовательских трудов на исторические и христианские темы, романы о ЗЕМЛЯХ И ЛЮДЯХ, «служил народу». Для создания этой книги о сложной и богатой событиями жизни гениального человека, избранного Богом для добрых дел, он ознакомился с большим количеством трудов о проповеднике Севера Л.Л.Лестадиусе, написанных свидетелями – современниками, лично знавшими его, так и с множеством записей людей, помнившим рассказы очевидцев и его соратников по работе, писателей, также с его проповедями, искрящимися образами и чувствами, которых сохранилось около четырёхсот, и литературным наследием, актуальным и по сей день. В юбилейной статье о профессоре А.А.Саарисало финская газета писала следующее - «Он был как родник в пустынной земле, который бурлит и поднимает наверх свежую и бодрящую воду».

 
               ГЛАВА 1. НАСКОЛЬКО СОВРЕМЕНЕН Л.Л.ЛЕСТАДИУС?

У многих о лестадианстве бытует странное представление, которое например видно на картине” Хуххулит" художника Т.Салинена, он видимо взял за основу картину норвежского живописца А.Тидеманда "Фанатики", рисующую богослужение лапландцев. Но сенатор Карло Кастрен даёт более положительную и правдоподобную оценку в своих воспоминаниях – «У меня остались в памяти детские воспоминания о том, как на переломе 1860-1870 годов с верховья долины реки Торнио, наподобие снежной лавины, спустилось необычное христианское пробуждение, и могучий ветер его крыльев я, кажется, слышу ещё и сейчас. Рассказывали тогда на моей родине в приходе Туртола, что находится в 2-ух км на север от большой деревни Пелто, как это движение пробуждения изменило и полностью перевернуло местную жизнь. Жители, за исключением немногих, отказались от грешной жизни, признали свои преступления, заплатили свои долги и стали следовать узким путём - просили прощение за свои грехи и получали прощение. Проповедники и другие братья по вере заверяли это с именем Иисуса Христа, и счастье и спасение блестело в глазах прощённых. Начал это движение Лаури Лееви Лестадиус, известный лапландский пророк, которого по заслугам можно поставить рядом с богоугодным и уважаемым пастором Арсом, которого описал Юрьё Хирн. Этот французский деревенский пастор жил во времена Лестадиуса и так повлиял на своих прихожан, что в приходе исчезли пьянство и греховность. Пастор запрещал девушкам и женщинам приходить к алтарю, если они не будут полностью одетыми, то есть платья должны быть с высокими воротниками и длинными рукавами. Он говорил так - "Посмотрите повнимательней на этих бесстыдных женщин и вы увидите тысячи чертей окружающих их. Но они только в судный день узнают сколько поводов к греху они посодействовали». Известный писатель Еркки Вала, который в 1930 годах относился к литературной группе "Носители огня», недавно высказался в своей статье о значении Лестадиуса, как писателя. «Я уже в молодости познакомился с наследием Лестадиуса, во мне вызвало удивление то, что ему выделено так мало места в исследованиях и литературной критике, хотя он, как персона и в силу литературного стиля, очень значительный человек. Его современник, датчанин Сёрен Киеркегард завоевал международное значение в мире теологии и философии, но пророка Лапландии критики считали лишь местной звездой. Всё-таки Лестадиус описывает точно такие же мысли как Киеркегард и не был далёк от мировых проблем, хотя и прожил в Лапландии, а не в Копенгагене. У Лестадиуса были связи, как у исследователя Севера, с европейскими академическими кругами, особенно с французскими учёными, которым он помогал в исследованиях растительного мира и природы Лапландии. Он усердно изучал современную исследовательскую литературу и постоянно трудился собирая гербарии. Свои мысли в статьях он высказывал кратко и ясно, излагая мудрое понимание жизни. Если сравнить их самые значительные произведения «Да или нет» С.Киеркегарда и «Сумасшедший» Лестадиуса, то полемика последнего и размышления чувствуются более живыми. Киеркегард - аналитик и никогда не работал среди народа, должность пастора пугала его. О нём писал известный философ Харалд Хёфдинг и во время смены 19-20 столетий ведущий шведский теолог Валдемар Рудин, но о Лестадиусе умалчивалось. Читая страстные проповеди Лестадиуса, Рудин наверное был ошеломлён, ведь Лестадиус пишет, что «современное образование это искажённый нарост за счёт сердца. Сверх мыслитель будет в конце концов таким жёстким как железный багор и его сердце из-за чрезмерных размышлений ледником». Лестадиус критически высказывается о философах и теологах, сейчас многих заинтересовал вопрос - отчего он ставит исследователей природы и врачей на более высокую ступень в изучении человеческой жизни. «Знания философов о побуждениях души основывается в основном на рассуждениях, но размышления врачевателей основываются на практических знаниях анатомии и физиологии» - говорил Лестадиус.                Читая «Сумасшедшего» меня поразила та огромная работа, проделанная Лестадиусом для понимании и оценки разницы между современным образованием и его действием на фактическое положение народа. Название «Сумасшедший» выбрано намеренно, Лестадиус чувствует себя оппозиционером и использует выражение официального лица церкви, он выступает против власти также, как радикалы. Лестадиус является значительным лицом в финской культуре, его произведения — это огромная панель размышлений одного человека о важнейших основах жизни». Так сказал финский писатель Еркки Вала.                На Лестадиуса сильно повлияли мировые события, о которых он узнавал из модного журнала «Афтонбладет», выходившего в Стокгольме. Его мысли о июльской и февральской революциях во Франции, о волнениях и бесчинствах народа в Швеции, о угрозе гибели чванливого гордого сообщества, получили подтверждение. Знаком предсказывающим несчастье - он считает обожествление разума, которое движет требованиями масс к свободе. Тому, кто хочет познакомиться с жизнью души Лестадиуса и его теологией необходимо изучить это его интересное философское произведение. Видимо он вначале хотел написать свои записки сумасшедшего кратко, но изучив полученные книги по теологии, философии и психологии и развив логические размышления из этого получилась довольно объёмная книга. В движении пробуждения Лестадиус нашёл подтверждение своим убеждениям и мыслям о собственном достоинстве, познании самого себя и переживаниям прошлого. Он был исследователем природы, как в вере, так и в философии. Его труды говорят о том, что вера — это (passio) чувство, которое руководит всей жизнью человека, что вера не соединена с разумом, как утверждают многие философы. Руководствуясь этим выводом Лестадиус обосновал свой протест против чистой доктрины государственной церкви и её «мёртвой» веры разумом. «Сначала сердцем – потом умом» говорил он. Это же подтверждал Пааво Руотсалайнен, говоря о познании Христа душой, а не мозгом. Во многом Лестадиус был впереди своего времени, когда утверждал, что между физическим здоровьем тела и душевным состоянием существует тесная связь и, как подтвердила современная физиология, гормоны, вырабатывающиеся из желёз влияют на духовную жизнь человека. Однако его философию веры иногда трудно понять, так как он использует некоторые слова в несколько ином значении, чем обычно принято. Лестадиус сравнивает чувства и желания людей живущих среди природы, во многих людях честолюбие одерживает верх, не смотря на отсутствие образования. Жадность часто бывает сильной и побеждает пьянство, душа человека оказавшаяся во власти стяжательства блуждает в грехе, она не свободна. Пробуждение действующее в среде верующих ещё не спасает их, хотя и может помочь избавится от греховных привычек. Личное пробуждение обязательно для рождения новой личности. Подлинная судьба человека — это, находящееся в подсознании собственное «я», куда не пробраться силой желания и которое не возможно изменить при помощи разума. Для его изменения нужна совсем другая сила, это живущий в сердце Святой Дух, спасённое состояние души, которое управляет совестью и размышлениями.
 
ГЛАВА 2. ЧЕЛОВЕК В ПУСТЫНЕ.

О Лестадиусе, об том странном священнике из Лапландии и пробуждающем проповеднике уже при его жизни рассказывались необычные истории. «- Этот чудной священник единственный в своём роде и никто из умных людей не может его понять. Во первых бросается в глаза то, что он совсем не похож на священника, а скорее напоминает жалкого мужика-переселенца в старых, серых домотканых одеждах. В них он и в церкви, перед алтарём Господним, так что чистые овцы искушаются. Из этого не получится праздника. И туда никто не пошёл бы, если бы у него не было певческого голоса, он поёт намного лучше и увереннее чем дьячок-псаломщик, этим он привлекает в церковь тех, кто любит красивое пение. По будням, если не находится в поездке, он охотится и собирает цветы в поле, совсем как маленькие дети. А дома он исследует их через увеличительное стекло, время от времени он изучает какую-нибудь книгу и выписывает из неё что-то, кажется по-латински, на лист бумаги и кладёт туда цветок, иногда это может быть только маленький стебелёк в серой бумажке. Потом он кладёт их между двумя дощечками и прижимает камнем и так они долго сохнут. Говорят, что он посылает большие пакеты в Стокгольм, но не могут они быть там такими чудными, чтобы ели сухие цветы и траву? Он наверное немного не в своём уме, ведь не может быть священник таким ребячливым. Это случилось видимо от того что он, как говорят, читает слишком много, он даже был у епископа в Хярносанде, и говорят, учился там и сдал там какой-то экзамен, чтобы получить лучшее место в церкви, но ему это досталось не легко. И оттуда его послали проверять все приходы в Лапландии. В местечке Ёселе какая-то чудаковатая лапландская девушка повлияла на его веру. Подумайте только! Он, наверно, попал в сети какой-то колдуньи или дочки колдуньи, которая оставила ей свои тайны, и она сделала его таким ребячливым, говорят, что такое ещё случается. Вернувшись из поездки домой, он стал рассказывать какие-то странные истории о цветах и птицах, и люди совсем не могли его понять. Но люди стали валом валить в церковь и она была всегда переполнена. Потом люди стали впадать в такое волнение, что казалось, что церковь наполнена психопатами. Но когда они возвращались домой, то рассудок был на месте и даже прежние глупцы вдруг поумнели. Однако некоторые стали видеть чудные видения и происшествия. В нашей церкви такого раньше не было, даже тогда, когда он уже был у нас. Это стало случаться в последние два года, с тех пор как он вернулся, после долгой поездки, весной 1844 г. из приходов Лапландии. А приехал он к нам весной 1826 года, епископ послал его проверять, потому что он знал лапландский язык. Первый год он жил один, и очень экономно, в холодном приходском доме, и не удивительно, что он следующей весной привёл к себе девушку, которая была на половину лапландка, как и он сам. Их сразу тайно обвенчал финский пастор на финской стороне, и свадьбы не было. Поговаривают всякое разное, о чём никто не хотел бы рассказывать, но жена очень приветливая и порядочная, как и муж, в общем-то на свой манер. Они очень хлебосольные и приглашают в дом «пробуждённых», как они называют братьев и сестёр по вере, и кормят нищих. В доме у них крутится народу намного больше чем раньше. Детей у них полная дюжина, как у Якоба, их было бы и больше, но один умер сразу после рождения и другой несколько лет назад, 3-хлетний мальчик. Это был маленький Лееви, необыкновенно золотой ребёнок, отцовский любимец, о котором он долго убивался. Дитё было на самом деле слишком ангельское для этого холодного и тёмного мира. Горе заставило пастора задуматься и он не мог спать и ходил тёмными вечерами и ночами вокруг церкви и разговаривал сам с собой, так что люди стали бояться. Так он ходил туда и обратно около года и вокруг церкви появилась тропинка, которая и сейчас видна. С тех пор он стал другим, непохожим на других попов. Он ругается и бушует в церкви как гроза, особенно он ругает кабатчиков и пьяниц, как он называл всех пьющих, даже если их никто и не видел во хмелю. Но они были так задеты за живое, что им приходилось выходить из церкви и выблёвывать «чертово наваждение - самогонку», которую они выпивали перед тем как пойти в церковь для того, чтобы «освятить себя перед службой», как у них было заведено. И потом он наставлял других попов, если они не верили таким способом как он сам и, особенно, если они не полностью отказались от вина, а остаются «наполовину пьяницами», как он выражался. Однако он очень старательный, он ездит и проповедует о 100% трезвости по всей округе до самой Норвегии и берегов Атлантического океана в те места, где его пастухи живут в летнее время. Он навещает больных, старых и одиноких прихожан. Он очень упорный и крепкий, выдерживает длинные пути пешком с большим мешком за плечами, где у него еда и одежда на случай дождя и холода в тундре. Пресс для растений у него всегда при себе летом и ружьё, которое он получил в подарок, он хороший охотник. Конечно, он хочет хорошего, но проповедуя, он слишком возбуждается и многих осуждает, однако он иногда бывает очень забавным и шутит весело и метко.»
Лестадиус прожил всю жизнь в тундре Швеции, её приграничных районах. Место его рождения Яквик Арьеплог в Питиме, как он вспоминал, место совершенно пустынное между сопками, куда поселились переселенцы и где обитали единственно волки, выдры и зайцы. Его брат Петрус описал эти места следующим образом:                                                                          «Мой отец переселился сюда на западное побережье озера Хорнаван в местечко Яквик. Это страшное место, расположенное позади высокой сопки Пельекайс, которая достаёт снежной вершиной до самых туч. Почвы почти что нет, одни известковые камни, а вдалеке холодные болота и пруды. Это, по-видимому, настоящая столица и родина комаров и мошкары, несчётные миллиарды их за короткое летнее время размножаются и летают в воздухе, собираясь в с сплошной туман, и уже вскоре в первый осенний вечер поднимается в воздухе холодное испарение, которое ложится потом на растения и окутывает их моросью. До церкви 6 ужасных км и ни одного человека на дороге, летом бывает трудно двигаться по дороге вперёд из-за ветра, а зимой по глубокому снегу очень трудно ехать на лошади, а по льду озера Хорнаван опасно ехать из-за поднимающейся воды. В такое место приехали жить мои родители, вскоре выяснилось, что жить там невозможно, как говорили об этом ранее приехавшие переселенцы». Однако шведская Лапландия Норботтен славится разнообразием великолепной природы, людей и условий проживания. «Там можно сказать имеются богатейшие виды природы: на побережье обширные равнины, бесконечные леса и гористые холмы, огромные болота и сопки. Величественную тундру с большими озёрами Лапландии соединяют впадающие друг в друга реки и никогда не отдыхающая в них вода». Окрестности Квикёка, где провёл Лестадиус самое счастливое время детства из-за необыкновенной великолепной красоты природы прозвали «северной Швейцарией» и «Лапландским раем», который можно разглядеть лишь через ад, летающих облаков мошкары». Царственные пейзажи необозримых снежных сопок и равнин зимой и летние цветущие долины, где бурно растёт разнообразная пышная растительность, несмотря на северные широты, извилистые водные массивы, а также возвышенное расположение деревни рождали любовь к природе и желание изучать её. Место, где получило рождение и развитие движение пробуждения Лестадиуса, это области Кааресуанто, Юккосярви, Киируна в Лапландии общей площадью в 20 кв. км. Главная деревня с церковью располагалась на красивой широкой возвышенности, которую огибала приграничная река Муонио, течение её в этом месте спокойное и многоводное. Район получил финское название Каарессуанто.   Древнейшие жители этих северных районов Фенноскандинавии были лапландцы или саамы, как они себя называют. Этот коренной народ тундры кочует, со своими стадами оленей по лесам и сопкам Лапландии, растянувшимся на сотни км. Это малонаселённая местность и единственный район Швеции, где саамы преобладающая нация. В 1845 году жителей там насчитывалось только 809 чел. на 5673 кв. км, или 14 чел. на 100 кв. км. То есть 3 четверти населения были саамы, живущие в юртах и 1 четверть это были новосёлы из Финляндии и уже смешанная между собой раса. Саамы — это беззаботные дети природы, часто они могут быть очень смышлёными и легко впитывают всё новое, также у них богатое воображение, но бытует мнение что у них нет финского упорства и терпения. Исследователь Лапландии профессор Бьёрн Коллиндер говорил, «Чаще всего их жизнь чередуется между изнуряющими переходами по тундре и уходом за стадами оленей и монотонными днями, проведёнными на стоянках». Интересно заметить, что за небольшим исключением, лестадианство распространилось более всего среди народностей принадлежащих к финно-угорским языковым группам, то есть у финнов, саамов, ингерманландцев, эстонцев и у венгров. Род священников их северной Швеции стал известным благодаря братьям Лаури Лееви и Петрусу Лаестадиусам. Род получил начало в деревне Ластадин из района Уттерлян, что в Онгерманланде. Здесь в рабочей семье родился Иоанн Нильссон (1615-1697г), который взял себе фамилию Лаестадиус. Он стал священником церкви в Пиитиме, его сын Иоанн и внук Иоанн тоже стали попами в тех же местах. У последнего родился 14-ый ребёнок Карл Лаестадиус (1746-1832г), который работал на серебряном руднике управляющим в Навафяле, но в 1772году рудник обанкротился и Карл добывал себе и семье пропитание земледелием, охотой, рыбачил, варил клей из рогов оленей. Он был женат на девушке из Стокгольма Брите Льюнд (1746-1798), после её смерти он женился на бедной вдове Анне Магдалене Йохансон (1759-1824), которая была шведско-саамского происхождения из местечка Сорселе. 10.01.1800 году в бедной избе переселенца в Яквике, что находится в 6 км на юг от церкви в Арьеплога, родился мальчик, которого назвали Лаури Лееви, потому что мать дважды слышала во сне это имя. Когда он умер в 1861 году, то говорили, что он был избран уже во чреве матери также, как Иоанн Креститель, который получил имя извещённое заранее в видении. Два года спустя после неудачных попыток получить урожай с переселенческого участка семья переехала поближе к церкви в местечко Буоктин, здесь родился Петрус Лаестадиус (2.2.1802-1841) известный лапландский миссионер и писатель. В своей книге он рассказывает, что по старинному обычаю, как принято у саамов, уже на следующий день отец спешил в церковь окрестить новорождённого на лыжах, с коробом на спине. Лаури Лееви был спешно крещён в Яквике, так как до церкви было слишком далеко. Петрус рассказывает, что в то время все переселенцы жили очень бедно, но их семья была беднее всех, за что деревенские презирали их. Отца не было дома почти что всю зиму, он пропадал на охоте и рыбалке, чтобы потом обменять мясо и рыбу на самое необходимое, как соль и зерно. Потом он оставался гостить у хлебосольных родственников и знакомых на нижнем побережье. Жене одной приходилось ухаживать за детьми и домом, собирать дрова для отопления дома и ветки на корм для 2-х коров и овец. Петрус восклицает – «Подумайте о судьбе этой женщины, которой приходилось сидеть всё время дома с маленькими детьми, зимой в царстве темноты, когда она не могла даже сходить в церковь и поговорить с родственниками. В этой смертельной пустыне не бывает даже случайно заблудившихся путников. Вокруг царит тишина, если только её не нарушает угрожающий вой волков с вершин сопок. А если бы кто-то заболел? С горечью Петрус описывает окружающую нищету, все жители Аръеплога жили в ужасной скудости и мало о ком можно было бы сказать, что у него есть его ежедневный хлеб. Дети их росли и взрослели в нужде и лишениях, но таких оборванцев как мы не было во всём приходе. Мы были беднее всех, никто не хотел с нами знаться, потому что у богатства и у красивой одежды есть чудодейственная сила как в низших, так и в верхних кругах. В Лапландии трудно найти чёрный хлеб, а пшеничный и подавно, хлеб печётся из шелухи и второсортного зерна, которым в других местах кормят свиней, но здесь люди бережно хранят его для себя. На севере каша считается большим лакомством, в своём детстве я получал кашу 2-3 раза в году, на пасху и рождество, то есть в честь праздника. Выпечка хлеба из чистой ячменной муки считается таким транжирством, что редко кто позволяет это себе». Лаури Лееви рассказывает, что у женщины в характере была постоянная покорность, а у мужчины характер был весёлым и вспыльчивым, он был шутник и в голове у него кружились разные проказы. Все знали, что во хмелю муж бывал буйным, и бедняжка, привыкшая к одинокой жизни и всего боящаяся, часто расплачивалась за это горькими слезами. Но никто не слышал, чтобы она жаловалась, она несла свой крест в терпении. Бедность в доме и особенно скандалы в семье оставили глубокий отпечаток на жизнь братьев, особенно на старшего Лаури. Но несмотря на это оба родителя хотели вырастить детей и дать им образование, особенно в чтении и христианском обучении, которое сильно ценили в этой заброшенной избушке. Об этом Петрус рассказывал так. «Среди такой бедности и при ежедневном, постоянном труде за выживание наши родители не забыли обучить нас чтению. Мы ещё не научились как следует говорить, но отец уже учил нас молиться. С молитвы мы начинали день и заканчивали его тоже молитвой. Мама учила нас читать по книге, не жалея своих сил. В 5 лет я читал любую шведскую книгу, а в 6 лет отвечал на простые вопросы из глав христианского учения.» У Карла Лаестадиуса был от первого брака сын Карл Ерик Лаестадиус (1775-1816гг), несмотря на бедность, ему удалось с помощью своего упорства, усидчивости и отказа от многих соблазнов самому обучить себя и добывать свой хлеб, работая домашним учителем. И хотя у него были затраты на своё образование, он посылал своим нуждающимся родителям деньги и зерно. У него обнаружились заметные таланты в философии, и его учитель профессор Бенжамин Хёйер, выдающийся шведский философ, советовал ему остаться в университете и начать заниматься философией. Однако Карл отказался от заманчивого будущего в стенах университета г. Упсала и выбрал для себя скромную и трудную жизнь лапландского пастора. По зову сердца и следуя семейной традиции, а также желая помочь отцу, мачехе и сводным братьям, в 1803 году он защитил кандидатскую степень по философии, затем по теологии и получил должность священника.


                ГЛАВА 3. ВЫСШИЙ СВЯЩЕННИК ШВЕЦИИ.

Женившись в 1806 году и переехав в дальний и обширный приход Квиккёк, в округе Лапландии Ёкмоки на должность помощника священника Карл Ерик Лаестадиус взял к себе в дом младших сводных братьев Лаури и Петруса, они были в возрасте 8 и 6 лет, а также их родителей. Всех он содержал 8 лет, несмотря на то, что его собственная семья увеличивалась год за годом. Рядом с ним мальчики обрели хороший дом, аскетическое воспитание, христианские устои и начальное образование. Здесь у Лаури Лееви пробудилась любовь к природе и особенно к миру растений. После смерти сводного брата в 1816 году, который был для подростков в роли отца и учителя, братьям в возрасте 16 и 14 лет пришлось полностью самим заботиться о себе. Благодаря своей настойчивости, одарённости и бережливости, им удалось пройти курс учёбы в лицее, параллельно работая домашними учителями в Хёрносанде. С 24.10.1820 года они начали обучение в шведском университете города Упсала. Лаури Лееви учился прилежно, и особенно успешно в области растений. Ему предвещали высокую карьеру, и как он сам говорил честолюбия ему было не занимать. Но вскоре он выбрал иной путь. Однажды он был в гостях в Стокгольме у коммерции советника Касстрёма, который был меценатом молодых ботаников, и тот посоветовал ему начать изучать теологию и пообещал замолвить словечко за него своему другу епископу в Хёрнёсанде Е.А. Алмгвисту, чтобы он помог молодому человеку в этой профессии. Хороший совет был принят и обещание было исполнено. Братья начали изучать учение о Боге и настолько успешно, что защитили дипломы по теологии и их обоих благословили на сан священников 20.02.1825г. в Хёрнёсанде. Рекомендации советника коммерции Касстрёма дали хорошие результаты. Сразу после посвящения в сан Лаури Лееви назначили помощником пастора в Арьеплог, где он родился и стал теперь проживать, и также миссионером проповедником в Лапландию. Епископ Алмгвист(1767-1830) вскоре после этого подал заявление от лица Лаури, даже не спросив его согласия, на открытую вакансию пастора в приход Каарессуанто, потом только он попросил молодого человека одобрить прошение, «чтобы не сделать своего епископа обманщиком». Лестадиус не мог отказаться и 18.05.1825г. он был оглашён пастором в Церкви Каарессуанто. 1.05.1826г. он принял должность и уже в возрасте 26 лет стал «самым высшим пастором Швеции», как шутливо называли вакансию в этой самой северной церкви на шведской карте. Также как тело и дух Юрьё Августа Валлина уже в молодости закалились для того, чтобы выдержать противоположности южной погоды и путешествия по арабской Пустыне, также и Лестадиус по мудрому руководству уже с детства закалился, чтобы справиться с тяжёлыми нагрузками в пустыне Севера. Физическая подготовка, которую он получил смолоду на лыжных переходах, на работах в лесах Квикйока, на дальних, трудно проходимых дорогах пешком по тундре, всё это было теперь ему на пользу, потому что здесь на севере его ожидали такие нагрузки, которые требовали много физических сил. Церковная деревня в Каарессуанто находилась в 400-ах км на север от ближайшего города Хаапаранта и в 250-и км от полярного круга, а также в 200-ах км от ближайшей шоссейной дороги. Природа здесь была дикой, погода жестокой, в колодцах постоянный лёд. Лишь извилистые тропинки тянулись по каменистым полянам заросшим ягелем и открытым болотам между деревнями и одинокими домами. Так как годы проживания около отеческого воспитателя и учителя имели решающее значение в выборе профессии пастора Лестадиуса, то приведём здесь описание жизни в упомянутой «христианской школе» в Квикйоке, запечатлённое Петрусом. «В наибольшей степени полученное в детстве воспитание и здоровье создают предпосылки для будущей жизни каждого ребёнка. Карл Ерик, который сам был железный человек, никогда не говорил об осторожности и заботе, а чаще о трусливости и робости. Мальчики могли бегать босиком по снегу, в их спальне не было никаких удобств. Рано утром он сам приходил в комнату с горящей головешкой в руке, бросал её в камин и кричал: «Вставайте ребята». Воздух в помещении иногда был таким же холодным, как и на улице. Чернила, единственное жидкое вещество которое там было, замерзали как лёд, и постельное бельё было в изморози, если туда попадало дыхание. Однако мальчикам надо было сразу вставать из постели и разжигать самим огонь, возможно по той причине он сам приходил нас будить, чтобы кто-то другой из жалости не разжёг огонь за нас. Работы в поле, колка дров, рыбалка, заготовка сена на зиму для коровы, то есть со всеми работами на селе нам пришлось познакомиться от начала до конца. Осенью шагали по холодной воде жать осоку в поле, часто вода уже была схвачена льдом, но всё равно шагали босыми ногами. Это был настоящий питомник для выращивания саженцев-лапландских проповедников миссионеров. Маменькины сыночки и любители понежиться в постели для этого не годятся». Лаури Лееви выбрал профессию без энтузиазма, и навряд ли понимал её величие и ответственность, однако влияние веры в детстве и в молодые годы, а также из-за нужды в годы учёбы и всё усиливающееся отчуждение окружающего мира подготовили его бессознательно принять совет Касстрёма, как призыв Бога. Он и Петрус, и Карл Ерик наверное испугались бы при выборе такой профессии, если бы осознавали всю её жертвенность. Однако они трое бесстрашно отказались от заманчивой карьеры ради тяжёлой работы священника на Дальнем Севере. Для работы в приходе Лестадиусу пришлось срочно выучить два языка финский и северный лапландский диалект монио, так как местные наречия разнятся так сильно, что южные и северные саамы не понимают друг друга. Он проповедовал в основном на финском и северолапландском языках, так как шведским языком владели лишь единицы в северных районах Швеции. Приходской дом был рядом с рекой и жители в узких лодочках то гребли, то отталкивались шестами по её течению для того чтобы прибыть в церковь. Зимой же по льду реки переправлялись на юг к Северному заливу или в Норвегию. Вокруг дома по всем направлениям простирались пустынные земли, пригорки и низины поросшие карликовыми берёзами и ивняком и так далеко, как только глаз мог различить. Одинокий саамский домик стоял где-нибудь на опушке леса и через 20 км другой. Возле церкви образовалась деревенька из пол дюжины крестьянских домов, домов попа и управляющего, скопления юрт и избушек пастухов оленей, которые проводили здесь студёные дни середины зимы, а также церковные избы, которые наполнялись гостями приехавшими из дальних мест на богослужение. Такая же деревня была и на восточном берегу реки Монио, но она уже была на территории Финляндии. В силу того, что их церковь располагалась в 2-х км от деревни, то её финские жители тоже пользовались услугами маленькой неокрашенной деревянной церкви Лестадиуса. Приходской дом был не очень-то шикарный, в придачу к комнате пастора там была ещё одна комнатка, приёмная, кухня и прихожая. Прихожая была узкая и длинная. Рядом с уличной дверью была маленькая дверца, когда в начале зимы саамы возвращались в церковную деревню, они приносили заработанную подать и попадья принимала десятину через это окошко. На расстоянии нескольких шагов стояла просторная чёрная изба, где была большая печка-плита вдоль короткой стены, а вдоль длинной стены с окошком стоял большой стол и скамейки. Когда дети не играли на улице, то они проводили свои дни в этой курни. Мать и дети спали ночью в приходском доме на кухне, которая вмещала постели 10 детей, расстилавшиеся по всем стенам. Редко у отца находилось время побыть с семьёй, чаще он был в поездках, а дома он чаще писал и читал в своей комнате. Помещение попа не было просторным, из двух оконцев, расположенных по длинной стене, свет пробирался в комнату экономно. В одном углу был шкаф, а в другом кровать. Над кроватью были прибиты книжные полки. По стенам висели волчья шуба, охотничья сумка, ружья, пороховница, мешок с патронами и шкуры животных. Во двор выходило одно окно и возле него стоял неокрашенный стол. Поп не успевал хорошенько поесть в кругу детей, хорошо, что мог пожевать крепкого ржаного хлеба вприкуску с чтением. Было много духовного хлеба, который он ещё не успел пережевать и переварить. Дни в Лапландии были сумеречными, так что читать приходилось при свете свечи, огонь которой дрожал из-за сквозняка, идущего из ветхого окошка. Ночи стали короче, так как чтения было много и письма тоже. Печь часто затухала прежде чем хозяин, зачитавшись успевал улечься в холодную постель под кожаное покрывало. Лестадиус с самого начала относился серьёзно к своему призванию «как только мог понимать и чувствовать ответственность», но всё-таки без того внутреннего осознания и чутья, которое ему было позднее дано свыше. Но и в начале он относился к работе более старательно, чем в то время было принято в Лапландии среди священников. Здесь уже три попа до него напрягали свои силы, обучая неграмотный народ христианской вере. В 1839 г. Лестадиус решил увеличить обучение в церковной школе до 4 недель по 8 часов в день. Он описывал школьные дни так: «Я не жалел своих сил, обучая детей по школьной программе и заучиванию наизусть, и также стремился развить детское творчество и таланты. В 1844 г. после своего «пробуждения» он удлинил период обучения в конфирмационной школе до 5 недель, хотя обычно это было 2-3 недели. 27.03.1836г. он пишет отчёт о проделанной работе. «С начала мая по конец ноября саамы не могли попасть в свою церковь, т.к. находились от неё в 100-200-ах км в тундре, летом в Норвегии, а весной и осенью в Швеции». Из-за этого он был каждый год в поездках по 5-6 недель для проведения чтений в лапландских чумах относящихся к его приходу. Это был такой груз, какой позднее никто из попов не хотел взять себе на плечи. Когда эти чтения проводили в саамском доме, то никто не мог не присутствовать. Проводили также христианский опрос, тот, кто не умел читать, то не мог конфирмоваться. Для таких он организовывал «школу для поганых», как он сам её называл. По своему характеру очень ответственного человека, Лестадиус наверняка усидчиво работал и поэтому мог правдиво сказать, что он «пытался с полным христианским усердием относиться к обязанностям пастора». Видя его усердное и ответственное отношение к работе, ему доверили должность контролёра-советника в больших приходах Юккасярви, Ялливаара и Ёкмок на территории равной нескольким районам южной Финляндии. Лестадиус говорил, что с самого начала он пытался следовать в проповедях примеру предшественника пастора Грапе, чтобы не оказаться в тени. «Этот талантливый крестьянский пастор приобрёл широкую известность и популярность в силу своих способностей. И действительно, этот красноречивый, трудолюбивый учитель добился таких высоких результатов при воздействии библейских законов, как никто другой на духовной ниве. Он конечно пытался взволновать сердца слушателей и при помощи евангелия. Он умел без всякой подготовки до слёз растопить сердца крестьянских бабушек, иногда они переливались через край. Но без пользы эти слёзы проливались в божьем храме, т.к. они сразу высыхали, как только слушатели выходили на улицу. В их жизни и поведении не было никаких изменений. Проповеди пробста Грапе ценили и хвалили, но домой не проникало ни одного слова, после них не следовало никакой духовной печали и озабоченности, никакого пробуждения или беспокойства». Так вспоминал о нём Лестадиус и поэтому он, уже вначале служения, стремился быть более чем Грапе проповедником законов, и всё-таки недостаточно полно для того, чтобы разбудить спящих. У Пааво Руотсалайнена был такой же опыт, до него проповедовал Иоанн Пуустярви-Лустиг, его привычкой было сеять такое сентиментальное Евангелие, которое приводило чувства слушателей в движение, но не их будничную жизнь. Поэтому Руотсалайнен предостерегал удовлетворяться только душевными развлечениями на больших собраниях. Однако Лестадиус, проповедуя 18 длинных лет, вплоть до дня своего пробуждения, не получил, к огорчению, ощутимых плодов от своей работы. В то время в местечке Арвидсярви зародилось сильное пробуждение, так называемое движение новых читающих. Благодаря стараниям и творческому подходу священников к своей работе и этому пробуждению, люди получили хорошее духовное обучение. Благодаря им и особенно усилиям пробста Грапе, Лестадиус смог добиться впоследствии успехов в приходе. Чем больше духовных знаний, тем больше предпосылок к пробуждению в духовной жизни.


             ГЛАВА 4. БРАК И СЕМЕЙНАЯ ЖИЗНЬ.

        В автобиографии под названием «Описание первого духовного пробуждения в        Лапландии в Торнио», которая была напечатана в газете Лестадиуса «Глас вопиющего в пустыне», он открыто описывает свою романтическую молодость. У него рано и бурно пробудился интерес к противоположному полу. О своей первой любви, которая родилась уже в 14 лет он вспоминает так, «Она была конечно же чистой, но не настолько чистой, чтобы в ней не пряталась капелька чувственности, однако она не дошла до постельных отношений и безудержных игр. В то время на селе устраивались мальчишеские и девичьи вечера и сон в общей постели был обыкновенным бытом в Лапландии. По мнению Лестадиуса на селе рождается очень мало внебрачных детей, т.к. враг чести, или стыд, может быть сильнее чем влечение. Того, что двое людей противоположного пола спят скромно вместе, он конечно же не защищает, хотя это может быть примером редкого самообладания. Внешне, во всех отношениях его честное поведение в молодости, может быть хорошим примером для подражания, но в тайне он мучился и боролся со своими проблемами. Подтверждением его любви к правдивости является то, что даже в преклонных годах, он рассказывал о грехах молодости. У него была сильна развита чувственная сторона натуры и иногда, при всём желании, он не мог сдерживаться и отклонялся от праведного пути и признавал свои эротические проблемы. «Пусть читатель не думает, что у того, кто пишет о признании своих грехов перед всем миром, их бы не было. Хотим заметить, что живые существа, которые глубоко вздыхают в унижении и ждут появления Божьего сына, могли бы обвинять себя в тот великий день, если бы греховный груз не был омыт и прощён Его очищающей кровью». Поклонник Лестадиуса Карло Кастрен пишет о скрытой в нём чувственности так: «Говоря о нём, я чаще упоминаю, чем это обычно принято, его собственные высказывания о его зрелых чувствах во времена молодости и тяге к противоположному полу. В его натуре во всяком случае, по- видимому неосознанно им самим, проходит красной нитью чувственность. В 1849 г. в письме к другу он признаётся, что слишком усердно он обнимает свою дорогую жену». Во всяком случае Лестадиус честно боролся с плотью и прибрёл большой опыт в том, что такое распятие греховного тела и сколько стоит перерождение «ветхого человека». О любви он между прочим пишет следующее: «Всё-таки любовь — это обыкновенная страсть, если это культурная страсть, то она может создать много хорошего, но вместе с низменной страстью она может привести к несчастью, как на земле так и в вечности. Настоящая чистая любовь в сущности не может быть плохой или хорошей - это просто нейтральная страсть. Всё зависит от того каким страстям рядом с любовью дана власть. Если любовь окажется рядом с испорченным плохим общением, из неё получится грязная любовь, но если любовь получит в супруги христианство, то тогда она будет чистой и не осуждаемой. «Настоящая любовь в законном браке не является грехом, она не ранит совесть, не борется с чувством справедливости и сознанием, а любовь собаки, то есть чисто чувственность или животный зов, бывает необузданной и не подвластной разуму. Когда человек чувствует неразумный зов, как говорил Лютер, жгучую страсть физического обладания, то брак после первоначального грехопадения является для ущербной натуры оздоровительным институтом. Как говорил Апостол Павел лучше жить в браке, чем гореть. Когда большее зло можно излечить меньшим злом, и когда нет лучшего способа, то хорошо, что брак может предупредить общественное прелюбодеяние, которое распространилось в большом мире. Однако, чем больше мир кичится своей культурой и просвещением, тем меньше в нём чистоты чувств. Брак обесценивается, а жизнь одинокого мужчины или вернее сказать развратника одобряется». Лестадиус уже в 17 лет был уверен, что он не выберет себе жену из современной просвещённой среды, потому что там не бывает духовной жизни, а скорее даже то, что христианство высмеивается. Мать, как христианская светящаяся персона, сильно повлияла на него уже тогда, когда у него самого ещё не было глубокой веры. «Спасённая женщина, терпеливая, всегда приветливая», такой была мать и такой у сына был предмет мечтаний. Он так обрисовывает свою желаемую супругу: «Моя будущая жена не должна быть из высших кругов, потому что у такой были бы слишком большие запросы, она не должна быть богатой, чтобы муж не зависел от жены, она не должна быть учёной, потому что учёность может отвлечь её от хозяйства. Она не должна быть франтихой с вышколенными манерами, потому что такая будет требовать прислуживания, она не может быть нытиком, потому что такая была бы непереносимой. Ей нужно быть бедной, чтобы она почувствовала себя совсем счастливой рядом с мужем и надеждой на ежедневный хлеб, ей нужно быть необразованной, чтобы она могла измениться по вкусу мужа, она должна быть христианкой – слышал ли кто-нибудь о таких требованиях? Она должна быть немного мечтательной.» Девушка, которая наиболее соответствовала предмету его мечтаний была на 5 лет его моложе, знакомая с детства Рита Катерина Алстадиус, дочь переселенца крестьянина в местечке Пеурауре Квикйок (1805г.р., умерла в 1888г. в доме зятя священника Стенборга). 1.04.1827года Лестадиус вступил в брак, узаконив отношения с этой любимой женщиной. Марта Эдгуйст пишет о жене Лестадиуса следующее. «Внешние черты супруги лапланд ского священника соответствовали без сомнения требованиям Лестадиуса. Там на севере жизнь и деятельность пастора могла быть невозможной, или очень трудной, если бы жена не могла переносить тяжести суровой местности и непривычных условий жизни. Однако он оставляет без внимания какую ценность составляет то, что рядом находится друг, который понимает внутреннее значение всей работы, всегда поддерживает и ободряет. Лаури Лееви требовалось чаще чем другим получать поддержку, иметь верную подругу, которая бы умела смягчить и примирить, ободрить и удержать, дать лекарство и вылечить. Выбранная им девушка из семьи переселенцев была ненамного выше по образованию и манерам поведения, чем его прихожанки переселенцы из финских избушек. Её мать была дочерью продавца из Луулаяла, а отец переселенец в Квиккйок». Петрус писал, что мать была доброжелательной и воспитанной женщиной, она какое-то время жила даже в Стокгольме, у неё в доме всегда был хороший порядок, несмотря на бедность, она любила принимать гостей. Однако всё изменилось к худшему, когда она умерла, и её дочери были ещё маленькими. Дом обветшал, так как хозяин не умел беречь то что имел, поле заросло сорняками, жили по обычаю лапландцев, зерна собирали за год не больше мешка, поэтому хлеба почти не было, ели молоко и мясо с рыбой, испечённые на огне. Братья знали, видимо, девочек из этой избушки ещё в детстве, и судя по всему, исполняя потом миссионерскую работу в этой местности Лаури познакомился с Ритой Алстадиус и узаконил вскоре отношения. По мнению М.Эдгуйст «мужу, наверняка, не было от неё никакой помощи в призвании. Однако и в конце жизни Лестадиус не понимал, как много он потерял, видя предназначение жены так односторонне. Но ещё и через 25 лет он говорил, что женщина соответствующая его идеалу украшала весь его жизненный путь и что ему в этом отношении нельзя ничего другого и пожелать. Эти 25 лет в счастливом браке кажутся единственной сбывшейся мечтой. Все другие радости этой жизни исчезли, осталось только печальное воспоминание о прошлом.» За два года до смерти Лестадиус написал письмо из Стокгольма, которое подтверждает хорошие отношения супругов в браке.
«Нежно любимая жена! Так как я любил тебя при жизни, также я люблю тебя и перед смертью. Может быть это последнее письмо, в котором я могу сказать тебе прощальные слова. Меня настигла болезнь напоминающая холеру. И если мы не встретимся на земле, то я надеюсь, что мы с тобой встретимся рядом с Господом, на голову которого надели терновый венец, где сможем вместе с тобой увидеть его и радоваться в Новом Иерусалиме. Как раз сейчас слёзы радости упали на это письмо. Не могу дать тебе другого ободрения, единственно лишь, что «Господь сам готовит жертву». Мой дорогой друг, пусть Господь будет с тобой и пусть он утешает и оживляет твоё сердце, и помогает нести свой крест. Прощай и передай привет всем христианам от их умирающего учителя. Прощай. Молитесь за меня, все христиане».                Подробную картину о доме Лестадиуса даёт его родственник, учитель школы Эдвин Мякитало, внук дочери Лестадиуса из Кангоса, который собрал свидетельства его современников. Лестадиус и его супруга казалось хорошо подходили друг к другу по характеру, помыслам и привычкам. Рита была довольно вспыльчивой и могла иногда даже обидеть колкими словами, но она быстро спохватывалась и просила прощение, торопясь склеить разбитое. Постоянно, с утра до позднего вечера, она трудилась, как муравей, даже в старости она была живой как ртуть. Она ткала и вязала одежду, шила одеяла и не только для своей семьи, но и друзьям, и знакомым, не брав за это плату. В голодные годы она ходила далеко в дома крестьян и учила их печь хлеб из соломы с лишайником. Её просили лечить животных и даже кастрировать барашков, как было принято у лапландцев зубами, на что не хотели соглашаться финские переселенцы. Она была очень гостеприимной и щедрой, так же, как и пробст. В их доме собирались верующие из своего и соседних приходов, как в Каарессуанто, так и позднее в Паяла. Всем наливали кофе и угощали домашним оленьим сыром, любимым лакомством на севере. Перед воскресным праздником обычно было так много ночующих гостей, что все кровати были заняты и также в приходском доме пробста весь пол был устлан постелями. Два дня в неделю, по вторникам и пятницам, варили большой котёл мясного супа, которым угощали всех, кто только приходил в дом. В эти дни попадья с удовольствием усаживалась возле окна шить и часто смотрела на деревенскую дорогу через горшки с геранью и розами. Если случалось, что мимо проходил какой-то хороший друг или калека или просто странник, она стучала в окно, звала гостя в дом и предлагала супу, и если гость не наедался досыта, она была недовольна. В приходском доме она руководила слугами и определяла кто и что будет делать. Она была требовательной, но её любили, т.к. она умела справедливо относиться к людям. Когда все ложились спать, она любила сварить себе чашечку кофе, и часто она приносила кофе в постель гостям и слугам. Иногда у попадьи просили для больных церковного вина, так как оставшееся от причастия вино считалось очень полезным для здоровья. Бабы, приходившие из соседних деревень в приходской дом, были так счастливы увидеть дорогую попадью, что буквально висели у неё на шее и плакали от радости. «Её лучистые глаза блестели тогда как яркие огни», и некоторые прямо-таки начали сомневаться в том, является ли она «настоящей христианкой». Однако ближайшие родственники попадьи успокаивали их, говоря, что никому нет повода сомневаться в её праведности. О доме и обыденной жизни, как это ни странно, Лестадиус ничего не пишет в своей книге воспоминаний. Хавиер Мармиер член французской исследовательской экспедиции, проводником которой в 1838 году являлся Лестадиус, упоминает в своей книге о Каарессуанто и о Лестадиусе следующее: «В деревне с церковью было всего 6 домов, несколько деревянных построек в жалком состоянии, в которых жили финские переселенцы. Они были бедные и пропитание добывали себе занимаясь охотой, рыболовством и содержанием нескольких коров. Почва была такой плохой, что урожаи не стоили трудов. У попа дом был ненамного лучше, чем у прочих жителей. Рядом был огородик, где росло немного репы. Лестадиус жил, как и все рядом в этом дальнем северном краю очень скудно. Доходы были очень маленькие и непостоянные, потому что узаконенные десятины для попа и те мизерные платы, которые в то время были положены за крещение детей, за венчание, за похороны, он не мог требовать от тех бедных людей. Только с помощью большой бережливости и отказом от многого Лестадиус мог кормить себя и свою быстро прибавляющуюся семью, состоящую из 12 детей (первый ребёнок родился 9.06.1827г., а последний 26.08.1851) в Паяла. Бывший ленсман Иоанн Петер Ниилимаа(род.1840г.) ещё в 1931 г. вспоминал о Лестадиусе и периоде его жизни в Каарессуанто. По его рассказам, что подтверждают многие другие очевидцы, пробст Лестадиус чаще всего сидел за простым рабочим столом и писал, но часто было так, что у него не было покоя от посетителей. Это были свои прихожане и путники из дальних мест, даже были гости из Руйя. Когда вера пробудилась там, то люди группами стали приходить в дом священника для того чтобы посоветоваться и получить помощь в вопросах веры и в душевных сомнениях, но многие приходили в гостеприимный дом как друзья. Это были «живые времена»! Все любили попа и попадью, и они старались помогать всем и даже попрошайкам. Часто, когда дом был переполнен народом, попу приходилось уходить в соседнюю избу, для того чтобы за замками и щеколдами писать и читать до половины ночи. Землеустроитель из Финляндии П.В.Аурен летом 1857г. находился по служебным делам в Колари напротив Паяла и приходил поприветствовать Лестадиуса, он рассказывает о нём так: «Лестадиус был в поле и чистил канаву. Он очень дружелюбно встретил пришельца, хотя и знал, что гость не был братом по вере, а зашёл только лишь затем чтобы увидеть знаменитого исследователя Севера. Лестадиус говорил увлечённо и захватывающе на разные темы, о новых находках, показывал растения, камни и другие коллекции, всё это подтверждало его обширные познания и образование. Затем, отбросив титулы, дед сказал «Мы шведы и финны давнишние братья». Рабочая одежда его была старой и грязной, в комнате его царил беспорядок и необычайная запущенность. (Видимо он боялся, что уборка может перемешать его важные и дорогие коллекции). Он часто курил табак из своей огромной трубки, на стенках которой были выгравированы головы 12 апостолов, а кофейник был постоянно на огне». Аурен упомянул грубый язык его проповедей, на что Лестадиус ответил ему. «Да, молодой человек, когда священник говорит с народом, то нужно использовать такой язык, который люди полностью понимают. Я хочу, чтобы слушатели полностью понимали о чём я говорю, поэтому и называю каждое дело и поступок таким словом, которое они употребляют». Проповедуя таким образом, он смог поставить на ноги народ, погрязший в грехе пьянства и распущенности, воры и злодеи изменились и стали порядочными людьми. Аурен спросил ещё у Лестадиуса, почему он был одет в такую бедную одежду, и отчего у него в комнате нет лучшего порядка. Лестадиус ответил, что этим он хотел показать, что живёт также как его прихожане и всё-таки может быть трезвым, порядочным, трудолюбивым и не чувствует никакого беспокойства. Всё время, которое у него оставалось от основной деятельности пастора, он проводил работая в поле, огороде, в лесу, также, как и все старательные соседи. Это не мешало ему думать о важных делах. «Не более ли это достойно одобрения, чем порицания?» сказал мужик под конец. Аурен почувствовал стыд за свой вопрос, заданный этому опытному и принципиальному человеку. Когда Лестадиус переехал в Паяла, то у него совсем не оставалось времени на домашние и полевые работы, но тогда у него уже было больше средств, чтобы нанять себе помощников. Говорят, что у Лестадиуса за всю жизнь был лишь один костюм священника, и его, видимо насильно, заставил взять один его друг при защите диплома. Из надёжных источников рассказывалось о его одежде на похоронах летом 1860 года. «Пробст Лестадиус пришёл в дом усопшего с трубкой и кисетом для табака в руке, при исполнении обряда погребения на нём были светло-синие штаны, на ногах поношенные сапоги пьексы, а на голове шапка. По будням он носил домотканую одежду и пьексы. Этим он показывал своё пренебрежение к мирской показухе. Бедность сопутствовала ему от колыбели до могилы, к тому же на положение вещей действовало их большое гостеприимство. В детстве они были оборванцами, а в юности, в институтские годы, лишения наложили в сознание отпечаток ущербности. Из-за этого его сопротивление и осуждение мирского влияния, то есть душевная злость, проявлялись во всём что он делал, в поведении, в речах, в произведениях.

                ГЛАВА 5. ЗНАТОК РАСТИТЕЛЬНОСТИ И ПРИРОДЫ.
 
В школьные годы Лаури с братом и учителем много путешествовал по тундре, и уже тогда в нём проснулась большая любовь к природе, особенно к растениям. В годы ученичества он прошёл более 8000 км по тундре, изучая растительность, уже тогда на него обратили внимание, как на обещающего исследователя и собирателя растений. В возрасте 22 лет он издал статью, предназначенную для практического пользования «Возможности возделывания почвы и целесообразность организации школы для переселенцев-крестьян на месте», это указывает на то, что уже в молодости он был знатоком и провидцем в самом большом округе Швеции. Вот отрывки из этой статьи. . «Когда путник с трудом двигается под палящими лучами солнца по изгибу склона горы и когда он, уставший от жары и препятствий, наконец поднимается на вершину, где его освежает чистое дуновение с северных ледников, и когда он оглядывает те просторы, которые он оставил позади, внизу под своими ногами, тогда восхищают его любопытный взор прекрасные виды Флоры, где гармонично перемешаны переходящие оттенки зелёного, светло-красного, сине-зелёного, бледно-серого, серебристо-белого и золотисто-жёлтого цветов с блёстками кристаллически-чистой ледяной воды, гулко бурлящей и стремящейся вперёд через долину». Также о ягоде морошке он пишет точно и поэтично. «Это же морошка! Rubus chamaemorus, та, которая весной цветёт снежно-белым цветом, а осенью созревает жёлто-красной сочной ягодой и приносит щедрый дар от той любви и многообразия, которые проявляются из таинства природы и её животворных глубин. И когда она появляется на тихой поляне или в прохладных лесах, или открытых возвышенностях, то зреет этот северный виноград, который бодрит усталого путника, питает лакомящегося медведя и прожорливую улитку». «В воздухе парят бесчисленные птичьи стаи, которые устав от жаркого южного воздуха собираются в чистых северных широтах и радостно приветствуют место рождения, каждая своим приятным голоском. В лесах раздаются трели певчих птиц, каждая особь сливается с другими, прославляя Создателя за счастье жизни, или же начинают петь гармонично-сдержанную мелодию для предмета своей любви. Послушные вечному зову природы, живущие в воде немые существа собираются в определённые места для продолжения своего рода. Теперь просыпается медведь после долгого сна, и самка оленей рождает слабого оленёнка прямо на холодный снег. И богиня цветов, ещё невидимая под холодным зимним покрывалом, начинает тоже украшать свои золотые кудри золотисто-жёлтой медовой росой, чтобы предстать сегодня снова, в это яркое весеннее утро, с розовыми щеками и заиндевелой грудью в прекрасном и спокойном величии посреди вновь ожившей природы». Затем следует точный список перелётных птиц на шведском и латинском языках и время их прилёта, рисуя картину наступления весны, он указывает даты цветения многих растений. Молодым пастором приехав в Каарессуанто, откуда ещё не было связей с культурным миром, он почувствовал, особенно вначале, что это легко полученное повышение в должности напоминает ссылку. Лестадиус сильно чувствовал одиночество и изолированность, также у него оставалось время от работы в этом малочисленном, хотя и большом по- протяжённости, приходе, и он начал делать походы по окружающей его местности. Его пытливый взор с лёгкостью находил ещё неизвестные ранее растения тундры. Он собирал, изучал, классифицировал, засушивал и описывал их в научных изданиях. Со временем Лестадиус стал известным растениеводом в научных кругах и за пределами Швеции, его считали в то время лучшим знатоком полярной растительности, и когда возникал вопрос, то его авторитет был равным с ведущими профессионалами. Поэтому справедливо будет называть его именем Лапландский Линней, также как цветок (Линнея северная) получил научное название от фамилии Линнен. К примеру, вид осоки Carex Laestadii, тундровый тальник Salix Laestadiana, и лапландский мак Papaver Laestadiana названы именем человека, нашедшего и давшего описание нового вида растений Швеции, у него была мечта собрать все виды растений своей страны. Его коллекция содержала 6500 тщательно засушенных растений из разных уголков Скандинавии. Наверняка эта коллекция являлась самым ценным наследием в его скромном пасторском доме, после его смерти наследники продавали его гербарии за 1000 крон, но к счастью, Шведская Королевская Академия купила её через некоторое время. Ещё при жизни Лестадиус получил заслуженные почести и признание. В 1830 г. его избрали почётным членом Шведского Охотничьего союза, которому он передал много интересных сведений. В 1832 г. он стал членом Эдинбургского научного общества растений, в 1839 г. он стал членом Научного Общества в городе Упсала. Он принадлежал к группе шведов, добившихся международной известности. Большую любовь к миру растений Лестадиуса доказывает тот факт, что в церковных книгах по опросу конфирмующихся за годы с 1816-1825 и 1826-1837гг. из-за нехватки бумаги, ведь ближайшие книжный и канцелярский магазины были в 400-х км, все свободные места были исписаны на финском, шведском, саамском, латинском и даже древнееврейском языках. Это было бесчисленное множество конспектов, заметок, черновых писем для официальных лиц и научных изысканий под названием «Новое в растительности Лапландии». Французское правительство в 1835-1840 годах провело несколько научных экспедиций по изучению жизни на Севере. Возглавлял исследования Паул Гаймард, путь был проделан на французском правительственном корвете «La Recherche». В 1838-1840гг члены экспедиции были поделены на 9 групп, куда входили и международные учёные, одним из них был Лестадиус, как представитель главным образом исследований Лапландии. Сделанные наблюдения опубликовали во Франции в серии трудов под названием «Научная экспедиция на Север Скандинавии». Было издано 29 альбомов, где содержалось 762 литографии. В списке авторов, проводивших метеорологические изыскания упоминается Л.Л.Лестадиус и приведены его метеорологические наблюдения с 1830 по 1838 годы. Отдельно указано, что Лестадиус написал статьи в разделах по изучению растений, геоботанике, физической ботанике, физиологии и лекарственном разделах. В 1838г. Лестадиус по указу короля был проводником этой научной экспедиции из Норвегии, пункт Алаттио через Каутокейно в Швецию. В благодарность за помощь и предоставленные ценные сведения Лестадиус получил 2.02.1841 году Французский Орден Почётного Легиона. Важным является тот факт, что Лестадиус продал Гаймарду 4000 засушенных растений и послал ему в 1842г. ещё 2700 штук. После своего пробуждения Лестадиусу неожиданно пришлось по-новому оценить свою любовь к познанию растений. В своём журнале «Глас вопиющего в пустыне» в 1852 году он пишет о мирском грехе самодовольства, к которому такое, казалось бы, безобидное увлечение, как изучение растений, может привести. «Ботанику обычно считают безопасным увлечением, но подумав внимательней я заметил, что за что бы ни взялось дитя природы, то всё не без греха, так, как и оно рождает честолюбивый азарт”. Свои достижения в области изучения растений во времена молодости он оценивает так, что они были не только удовлетворением жажды познания и изучение действительности ради действительности, но они были таким расчётом, «чтобы учёные взяли меня в свои вечные обители». Было мнение в литературе, что Лестадиус после своего пробуждения в 1844 году перестал уделять внимание изучению растений и литературному творчеству, но А.Енглунд опроверг это мнение. Елизавета Куртелиус, писательница из рода Лестадиусов, издала в 1908-1914 годах популярные статьи, основывающиеся на документах, о трёх братьях Лестадиусах - Карле-Эрике, Лаури Лееви и Петрусе. Она утверждала, что слух о том, что Лаури уничтожил свои гербарии после сильного духовного переворота, ни на чём не основываются, и что коллекцию через несколько лет после его смерти купил Стокгольмский государственный музей. Позднее она писала, что Лестадиус и в последние годы жизни собирал растения тундры в Паяла и, что в библиотеке университета Упсалы было много писем, которые он отправил нескольким значительным шведским исследователям природы. Норвежский настоятель собора Кристиан Ниссен в 1830 годах изучил все письма, отправленные учёным и находящиеся в «Каролине» города Упсала. Позднее в 1844году в Норвегии он издал свой труд «Л.Л.Лестадиус исследователь природы или священник?», где он приводит полученные дополнительные сведения из произведений, хранящихся в библиотеках и архивах Швеции, и Дании. В нём он отмечает, что Лестадиус до конца жизни был увлечённым исследователем природы, как только позволяло время, вплоть до своей последней болезни. Лестадиус продолжал собирать растения и продавать их также ради жизненно необходимых средств к существованию. Он вёл обширную переписку по вопросам ботаники, собрано 164 его письма, за годы 1823-1843 сто писем, и остальные за 1844-1860 годы. Он хорошо использовал свои два таланта, как выразился Бёксбакан «Через всю жизнь он пронёс и развивал два таланта, данные ему Богом». В своём письме профессору Вахленбергу от 9.06.1828года Лестадиус сожалеет, что смог послать ему так мало растений, не потому что не было желания собирать, а «из-за разных забот и хлопот Марты, то есть обзавёлся собственной семьёй и взял себе жену и всё то, что обычно из этого вытекает». В письме профессору Элиасу Фриесе от 28.04.1834 года он пишет, что пасторские чтения мешают исследованиям природы и «учение исторической биологии сейчас не помогает содержать жену и детей». И хотя Лестадиус нашёл несколько новых и смешанных видов растений и много научных названий получило добавочное имя «лестадиус», он считал это второстепенным. «Я не первооткрыватель», написал он однажды в письме своему товарищу по увлечению. Глубокими были познания этого скромного учёного в мире природы, но также сильно он был и влюблён в её красоту. Не в детские ли годы пробудилась эстетическая сила в Арьеплоге, и также в юношеские годы в Квикйоке продолжилось его желание глубже познать прелесть цветов и растений. Как раз в Квикйоке Лаури и Петрус получили начальные познания о природе от старшего сводного брата и отеческого воспитателя священника Карла Эрика Лестадиуса. Интересно, что Лестадиус также был талантливым художником, достойным внимания. В большом красочном шведском альбоме «Svensk Botanik» помещено множество художественно нарисованных и раскрашенных, научно-точных, скрупулёзных иллюстраций растений и цветов, они помечены именем исполнителя Л.Л.Лестадиус. Выполнены они в студенческие годы и в начале жизни в Каарессуанто. Это великолепное издание выполнила Шведская Королевская Академия, вышло оно в свет в 11 больших томах на протяжении долгих 40 лет (1802-1843гг). В группе авторов был большой знаток растений Гёран Вахленберг, который был преподавателем в институте города Упсала, когда в 1820 году туда пришёл учиться Лестадиус. Вскоре они стали друзьями. За год до этого после завершения учёбы в гимназии Лестадиус на свои скромные сбережения совершил ученическую поездку для изучения растительности в шведскую Онгерманландию и через Ямтлан в норвежский Трёнделаг, вперёд на север в Хелгелан и через Рану в родной дом детства в Аренплог. В 1821 году при помощи Вахленберга Лестадиус получил средства для новой ученической исследовательской поездки, которая была направлена в Лапландию в Луулая, в Квикйок, второе место проживания Лестадиуса в детстве. В 1822 году Вахленберг пригласил Лестадиуса в качестве помощника в учебную экспедицию на юг Швеции вплоть до Скоона. Во время путешествия в 1822 году Лестадиус получил необычное задание, а именно, нарисовать растения для серии книг «Шведская ботаника”. Видимо, профессора заинтересовали рисунки, нарисованные ранее, однако какие рисунки принадлежат Лестадиусу неизвестно, так как рисунки выполненные в экспедиции Скоона не подписаны. Позднее он нарисовал 68 рисунков для книг «Шведская ботаника» и все они были подписаны. В 9 томе, который издали в 1823-1825гг было 5 иллюстраций, где была подпись Лестадиуса, к примеру №633 Дудник лекарственный дягиль Angelika Archangelika, это растение Лестадиус нарисовал в тундре, в местечке Пиитиме. В книге сказано, что растение Архангелка является для саамов ценным витаминным лакомством. В 10 томе, которое издано в Упсале в 1826-1829 годах, находится 31 иллюстрация, выполненная рукой Лестадиуса. Все они очень красивые и удачные, так что невозможно выбрать одну или несколько лучших. Поражают необыкновенной красотой №693 тундровая смолка и №699 тундровая арника, жёлтый сложноцветный цветок, он, как и многие другие виды, получил к своему латинскому названию добавку «Laest». Автор раздела растений часто с большой благодарностью высказывается о Лестадиусе, например - «растение мастерски нарисовано в соответствии с оригиналом, или, растение нарисовал настоятель церкви в Каарессуанто, который в этом уединённом крае, отдал так много сил изданию «Шведская ботаника», несмотря на ограниченное время, требующее мирской заботы о хлебе насущном для своей семьи». В последнем 11 томе, который после длительного перерыва вышел в 1843 году в Стокгольме, в 53 книге помещено 35 рисунков Лестадиуса (№№721-774) то есть более половины. В одном норвежском сборнике о растениях описывается любимая ягода лапландцев княженика (смешанный вид) или костяника под названием «Rubus castoreus Laestad». В то время учёные с большим вниманием отнеслись к изучению Лестадиусом видов ивы в тундре. Ведущий немецкий учёный исследователь флоры Ф.Виммер с большим уважением высказывался о Лестадиусе в своём труде «Salices europaeae»: «При классифицировании разных видов ивы тундровой Лестадиус ни разу не ошибся, если не брать во внимание то что, подтверждая мнение другого автора, он шёл у него на поводу, потеряв веру в себя. Мы также, изучив его рукописи, приложенные к гербариям, которых много в запасниках Шведской Королевской Академии, пришли к выводу, что можно только удивляться, и не хватает похвальных слов для этого одарённого, старательного и умного человека. Часто он уступает авторитетному мнению и оценке Вахленберга, но было бы правильнее руководствоваться собственным наблюдениям в смешанных видах, и тогда бы была дана более точная оценка характеристики этих видов. Во всяком случае, исследовательская работа о европейских видах ивы удалась во многом благодаря его зорким глазам и блестящему уму». Лестадиус был до самой смерти активным учёным. Это можно проследить по той помощи, которую он давал тем учёным, которые обращались к нему, и также по публикациям в журналах своих ранее сделанных исследований, которые ждали очереди в рукописях. Лестадиус написал исследовательский труд «Лапландская божественная мифология». Также он написал 13 работ о животном мире тундры, он хорошо изучил местные виды животных, рыб, птиц и насекомых. Его работы были напечатаны в периодическом журнале «Научный журнал природы и охотоведения» за 1832-1834 годы. Для Королевской Научной Академии Лестадиус вёл метеорологические наблюдения за местной погодой.

Глава 6. НАСЛЕДИЕ МАТЕРИ.

Ученические годы Лестадиуса пришлись на такое время, когда различные идеологии и направления в вере сталкивались между собой. В 1600-1700 годах со стороны Германии пришло духовное пробуждение средневековья, а в мирской жизни появились учёные Кеплер, Галилей, физика Ньютона, учение о звёздах Коперника, философия, просвещение, литература и живопись времён просвещения. У Церкви было чистое схоластическое учение 1600 годов и мечта о коллективном человеке, признающем группу верующих в храме. Пиетисты и чтецы, напросив были дети индивидуальности, стремящиеся главенствовать в условиях освобождения и получили одобрение верующих. Люди всё больше и больше стали задумываться о своём положении, но церковь того времени не стремилась помочь человеку в спасение души. В 1800 годах в Швеции началось народное пробуждение и новая эра в истории церкви, это было чувство разочарования на действия властей. В районе Питиме в 1802 году родилось новое движение пробуждения среди молодёжи, желающей глубже изучать закон божий и жить праведно. Пробудившиеся не принимали участия в обычных увеселениях и читали христианские книги в одиночку и группами, как это было принято в старину в деревнях, проводили «деревенские молитвы». Вскоре они заметили, что праведность невозможно получить соблюдая законы заповедей, и даже после покаяния трудно идти дорогой праведности, а лишь через веру и евангелие может прийти помощь. Под конец они остановились на Лютере и его мыслях об очищении веры. В 1805 году произошёл поворот в сторону евангелия. Старые книги оставили и читали теперь сборник проповедей Лютера и библию. Это движение чтецов Лютера критиковало движение старых чтецов и также церковное чистое учение о праведности. В 1810г. наступил такой мощный переломный период на севере Швеции в Норланне какого еще не было ранее. Образовались различные более свободные группы, ополчившиеся на церковь и особенно против принятого церковью в 1726 году церковного манифеста, запрещающего все религиозные собрания без руководства попов. Лестадиус получил от неимущей матери в наследство серьёзную основу понимания Бога. Интересно узнать к какому духовному течению она относилась. В молодости она была служанкой в деревне Драгнас в Сорселе. Мартти Миеттинен сделал вывод, что её терпеливое и спокойное христианство родом из движения пробуждения верующих в Сорселе. Мать Лестадиуса родилась в 1759г. в деревне Гаустрас в Сорселе. В то время настоятелем церкви с 1768 по 1797 годы в ближайшем городе Питиме был доктор Теофилус Гран. Он был старательный и просвещённый учитель, поборник благочестивой углублённой жизни, его благотворное влияние могло распространиться среди верующих. Во время супружеской жизни в обоих браках на её долю выпали тяжёлые испытания и с большой долей вероятности она нашла успокоение в этом спокойном умиротворённом христианстве. Как писал Петрус, мать страдала от того, что не могла попасть в церковь. По-видимому, отец уважал в ней её благочестие церковной прихожанки, что являлось традицией их рода. Когда семья переехала жить в церковную деревню, то дети и родители имели возможность вместе присутствовать на богослужении. Лестадиус признаёт, что бесконечное терпение его матери, её тихое подчинение Божьему промыслу, сдержанные вздохи и слёзы, когда приходилось переносить насилие со стороны мужа, а также её беззвучные молитвы по ночам оставили в сердце сына неизгладимое впечатление. Когда случалось совершить какой-то грех, то эти слёзы как бы укоряли его за то, что «мать зря плакала за своего слабого сына, раз он пошёл по скользкой дорожке». Из-за этого родилось неосознанное раскаяние и какое-то обострённое осуждение своей совести и восприятие самосознания, но мёртвая вера препятствовала настоящему пробуждению и греховному раскаянию. В пасторских тезисах он пишет, что в семье человек получает основы настоящего христианства, а не в школах, и что он «сам на коленях матери получил христианскую веру и понимание страха божьего в той мере, какую он сейчас имеет». Эти же слова подтверждает его брат Петрус «даже самые эстетически-совершенные проповеди не могли также одинаково сильно воздействовать на меня, как простые материнские слова и обучение, и повлиять на мою совесть». Вероисповедание полученное Лестадиусом дома больше похоже на раннее учение пиетизма, веры в законы и старые традиции первых течений пробуждения, на него повлияли наставления попа в деревенской церкви, где лежали под полом несколько поколений представителей его рода. Большое влияние на него оказало также воспитание Карла Ерика Лестадиуса – христианского мыслителя и попа. В своих проповедях он довольно часто ссылается на Мартина Лютера, в одной из проповедей есть фраза «Лютер, на его вере мы выросли!». Лестадиус был многосторонним человеком. В его жилах текла шведская и смесь лапландской крови со стороны обоих родителей, он сам говорил, что унаследовал от отца вспыльчивый характер, а от матери получил покорное подавленное настроение. Он признавался, что в мальчишеские годы был озорником, часто проказничал и подшучивал над лапландскими женщинами. В студенческие годы его самолюбие и гордыню подстёгивали полученные успехи и известность в области изучения растений. «Чертёнок честолюбия весело подпрыгнул, когда юноша нашёл впервые неизвестное растение, и конечно же благодарность и почёт радовали воображение». Профессор Ф.Бёёк говорил о Петрусе, что «его честолюбие — это настоящая страсть». В этом Лаури Лееви был схож с братом, как и во многом другом. О своей подавленности в характере Лаури вспоминает с печалью. В 16 лет он хотел идти в соседний дом на танцы, но вместо этого спрятался от всех и его расстроенная подружка разыскивала его. Он и сам не знал, что его терзало, и откуда нахлынула такая меланхолия. Через 27 лет в 43 года, уже после пробуждения он понял это, и то непонятное чувство подавленности рассматривал как напоминание Божьего Святого Духа. Лестадиус много вытерпел из-за ужасающей бедности в родительском доме и после смерти Карла Ерика. У него не было денег для того чтобы одеваться также красиво как товарищи, и часто его оскорбляли и высмеивали сокурсники - дети богатых родителей. Когда от был уже помощником профессора Вахленберга, то «модные девушки в столовой оглядывали его с головы до пят, и много раз ему приходилось слышать вопрос - «будет ли этот господин есть за нашим столом? По мнению тех утончённых женщин, этот господин был одет в слишком простую одежду. Во всё время обучения он был изгнан из мирских компаний и развлечений. Об этом он говорил спустя десятки лет следующее: «Возможно, это был Божий промысел, для того чтобы это было именно так, потому что из-за этого я чувствую душевную неприязнь ко всему мирскому. Из-за этого я никогда не мог опуститься до того, чтобы стать рабом глупых мирских условностей и моды». Лестадиус говорил, что у него было желание присоединиться к духовному движению читающих, но его останавливало чувство своей праведности, которое не могло переносить громкие крики их гордыни, но он признавал, что в нём самом была частичка духовной гордыни, которая соседствовала с ненавистью к мирскому. В начале эта ненависть была обыкновенной, плотской, но потом она превратилась в духовную и сопутствовала впоследствии ему всю жизнь. Упомянутые выше факторы, его пренебрежение ко всему мирскому, увлечение религиозной литературой, чтение проповедей Вегелиуса в частности, сформировали в нём почву для восприятия учения пробуждения пиетистов.

Глава 7. ПОХМЕЛЬЕ ЖИЗНИ.

Почти 20 лет стоял вопрос какая же профессия будет основной в жизни Лестадиуса – исследовательская или призвание пастора. Также как в молодости он случайно выбрал теологию, так и впоследствии перипетии судьбы повлияли на его окончательный выбор. Три переломных момента заставили его основательно задуматься и шаг за шагом привели к важному жизненному решению. В 1832 году Лестадиус заболел воспалением нервов, тифом, которая после 5 недель этой опасной болезни, отняла у него веру в исцеление. И хотя он не чувствовал страха смерти, у него было беспокойство за свою семью, которую ожидала без него нужда, а также без помощи остались бы семьи брата и деда. Также тревожила смутная мысль ответственности за невыполнение обязанностей по спасению собственной души. Через 7 лет он потерял любимого ребёнка, 3-х летнего сына Лееви. Это был 2 страшный удар. В его описании тех событий слышится трепетная мелодия любящего отцовского сердца. «Жена моя лежала в постели, когда смерть настигла маленького Лееви, но известие смерти, казалось, не сильно ранило её сердце и она считала себя счастливой, что смогла носить плод предназначенный для Царства небесного. Но на моё сердце эта смерть оказала глубокое воздействие, и долго не проходящее чувство горя, но мысль о том, что маленький Лееви первым прибежит встретить отца и мать на зеленеющем берегу вечности, согревала меня. Человек видимо нуждается в напоминании о своей смертности, иначе он совсем забудет о предназначении пребывания его на земле. Таким напоминанием мне была смерть Лееви». Ещё через 3 года Лестадиус заболел какой-то неизлечимой болезнью лёгких и уже казалось, что боли в груди это признак скорой смерти. Это было третье и самое грозное предупреждение, его охватил страх смерти. Смерть брата Петруся предположительно от кровотечения в лёгких в возрасте 39 лет 6.08.1841г., заставила его предполагать у себя какой-то порок в лёгких. «Для меня страх смерти явился как бы лекарством для зрения, глаза мои открылись увидеть дела прошлого и будущего. Я увидел последствия греховности для вечной жизни, так как в целом моя жизнь была скорее безбожной чем святой, хотя в миру меня могли считать примером праведности. Все грехи моей молодости встали передо мной. В приходе тоже было не всё в порядке». Лестадиус почувствовал, что вера, которая у него тогда была, представляла собой мёртвую веру, которая сумела заставить его забыть грехи без их прощения и завесила от него подлинное предназначение его жизни. Теперь же перед ним возник в сознании нерешённый и грозный вопрос, «ты готов к смерти?», на что испуганная и трепещущая совесть отвечала, «нет, не готов». Он теперь, независимо от себя, оказался в положении тяжёлого перерождения, раскаяние в грехах и боязнь смерти преследовали его день и ночь. Каждый день он в подавленном настроении, и тревожных раздумьях, ходил вокруг церкви, так что тропинка, протоптанная его ногами, осталась как знак его тяжёлой борьбы и раскаяния. Люди стали думать, что ум его помутился, и начали насмешливо называть его «Лаури ходок». На это указывает следующее его высказывание. «Кающегося человека люди осуждают и принимают его за сумасшедшего. Беспечные души думают, что он так много думает и читает, что скоро сойдёт с ума». 1.11.1842 года Лестадиус подал прошение о назначении его на должность настоятеля церкви в Паяла, но так как этот приход был отделён от Юлиторнио, ему было необходимо сдать экзамен на пасторат, и он несколько месяцев летом 1843года, немного оправившись от болезни, жил а Хярнёсанде и писал рефераты, которых было 17, и не только по теологии, но и по физике, географии, астрономии. Также ему нужно было написать тезисы по работе и обосновать их. В декабре 1843 года Лестадиус получил блестящий диплом, по латыни, по церковному праву, по символике, по Новому Завету с оценкой «отлично» и по остальным предметам с оценкой «одобрено». В районном городе Хёрнесанд, в котором проживал епископ, и который был переименован с финского названия Хернесанта утончёнными шведскими господами, Лестадиус привлёк к себе внимание обывателей. Орден Почётного Легиона, который он носил на торжественных приёмах, странно выделялся на его сером потёртом грубошёрстном костюме, пока один из его знакомых не подарил ему более подходящий наряд. В 1843 году были напечатаны его «Пасторские тезисы» и маленькое приложение на латинском языке под характеризующем его названием «Мирское похмелье». В этом необычном исследовании Лестадиус отобразил свой христианский Символ Веры и свою гражданскую точку зрения, его можно назвать уставом или программой обновления. В тезисах слышался «как бы шум первых взмахов крыльев, и первые раскаты грома его христианской и морально грозы, которую он принёс во многие приходы». Автор брошюры строго осуждал современную государственную, школьную и церковную деятельность. Он говорил, что многие стремятся добиться мирской славы, почёта и богатства. Скромное поведение было вынуждено отступить перед греховными привычками роскоши и тщеславия. Он остро критикует политиков и законодателей. По его мнению настоящую веру невозможно получить лишь обучением, тогда бы все учёные были бы верующими, а наиболее обученные были бы лучшими христианами. Он называет города духовными очагами болезней, откуда распущенность нравов распространяется на село вплоть до чумов кочующих лапландцев. К церковному сословию он относится критичнее всего, он говорит, что у многих священников вера выветрилось до пустой формы и, что их проповеди не приносят плодов, потому что они не осуждают беды слушателей и не пробуждают сердца для того, чтобы вопросы спасения души обнажились перед ними, о только лишь стараются вызвать приятные чувства. Грешных надо наказывать и грех нужно называть его действительным именем. Его исследование привлекло к себе внимание из-за осуждающего острого языка. Один из членов духовного капитула назвал его «мясной мухой общества», но ответ Лестадиуса был не менее острым. «Да, сравнение верное, и муха живая, но то куда она слюну сплёвывает, это уже гнилая падаль». И в этом епархиальном городе жизнь не была безупречной, что подтверждает высказывание известного исследователя восточных языков М.Норберга. «Здесь я живу с пьяницами и фанатиками, облечёнными в духовный сан». Лестадиус произнёс во второе воскресенье адвента в кафедральном соборе города Хёрнесанда вечернюю проповедь, которая стала как бы продолжением его короткого исследования «Мирское похмелье».  Темой проповеди было: «Как Иисус влияет на безбожников через христианскую веру 1. Такую какой она сейчас является, 2. И какой ей надо бы быть». «Христианство — это не забавы и танцы, не мирские развлечения и игры, не шелка или бархат рядом с лохмотьями попрошайки, не дворцы достигающие небес рядом с лачугами бедняков, и также не чересчур возвеличенная святость, если такая только может быть в миру, а настоящая, правильная и чистая христианская вера — это покорность, само умаление, снисходительность… Господь управляет безбожниками через живую христианскую веру, это не мёртвая буква или заученный урок, и не то представление, что после легкомысленной, тщеславной и даже иногда порочной, но в глазах мира почётной жизни, или же после лицемерного блуждания, они смогут попасть в вечное небесное царство… Поэтому откинем принуждение, дадим христианству быть свободным, тогда оно получит жизнь. Дайте овцам таких пастырей, которые их не только стригут и доят, но и питают их вечным словом жизни. И тогда христианская вера получит жизнь, и Христос войдёт в человеческое сердце. Если бы сейчас христианство среди нас было таким, каким оно должно быть, то вдумайтесь, разве мир был бы сейчас таким, какой он есть? Разве бы мы видели вокруг нас плачущих и побирающихся детей, которые не знают имён своих родителей? И разве бы мы слышали на улице те ужасные ругательства, проклятия, богохульство и пугающие бессвязные крики и драки этих неразумных людей, одурманенных алкоголем, которые шатаются по улицам и воют как волки? Нет, никогда! Потому что подумайте только, какое влияние окажет христианская вера, если она поселится в человеке и будет действовать? Здесь нет сомнения, и предположения и раздумья, что если человек добродетельный, то наверное будет и спасённым, может привести иногда к тяжёлым переживаниям и страху перед смертью. И что же можно подумать о душе, которая на пороге смерти переходит в вечность, находясь в такой неуверенности, без надежды, без жизни?» Так прозвучала эта необычная проповедь в соборной церкви, похожая на предостерегающий звон набатного колокола. Так из глубины сердца, жаждущего полноценной жизни, обращался к слушателям будущий народный глашатай веры. По подобию больших проповедников он обращался и к себе и к слушателям.

   Глава 8. ЛАПЛАДСКАЯ ДЕВУШКА МАРИЯ.

После сдачи экзамена на пасторат Лестадиуса направили на работу в лапландские приходы в должности пробста и контролёра западного округа. В Рождественский праздник 25 декабря он был с проверкой в Фоллингене в Ямтланте, приехав туда из Хёрнесанда. 1 и 2 января 1844 года он был в Оселе на юге Лапландии и оттуда направился на север для проверки всех северных приходов. Лестадиус был прилежным контролёром, изучал условия быта народа, вникал в духовную и моральную жизнь, в положение обучения детей. Ознакомившись с подлинной жизнью христиан, он призывал попов оживлять христианское обучение для достижения больших результатов в воспитании. Далеко в Оселе, на уровне материкового Уумая, случилось важное происшествие, такое необычное, и описанное Лестадиусом в таких живописных выражениях, что хочется привести здесь полностью его собственные слова. «Здесь я встретил несколько прихожан из течения читающих, которые относились к более мягким сторонникам. Среди них была лапландская девушка Мария, которая выслушав мою алтарную проповедь, раскрыла мне свои душевные переживания. У этой простой девушки в порядке правил милости были такие испытания, о каких мне раньше не приходилось слышать. Она прошла длинные дороги, для того чтобы найти свет в темноте. В своих поисках она оказалась в церкви в Ноора около пастора Бранделла, и открыла ему свои переживания, после чего он освободил её от сомнений. При его помощи Мария нашла живую веру. Мне в голову пришла мысль, что здесь находится одна Мария, сидящая у ног Христа. Только теперь, подумал я, только теперь я вижу эту дорогу, которая ведёт к жизни, она была скрыта от меня до тех пор, пока я не смог поговорить с Марией. Простой рассказ этой девушки о своих испытаниях и поисках оказал на моё сердце такое воздействие, что всё прояснилось и для меня. В тот вечер, проведённый рядом с Марией, я смог почувствовать предвкушение небесной радости. Но попы в Оселе не знали, что творится в сердце Марии, и она тоже чувствовала, что они не из этого овечьего дома. Я буду помнить эту бедную девушку так долго, сколько проживу на этом свете, и надеюсь, что встречу её в другом, более светлом мире по другую сторону могилы». Во всех произведениях, написанных о Лестадиусе, встреча эта с Марией описана, как решающий и наиважнейший момент в его духовном пробуждении. Это подробное описание встречи, написанное спустя 8 лет, говорит о многом. Нет сомнений, что это было исключительно важное событие в его судьбе. По словам самого Лестадиуса, эта встреча стала поворотным моментом его жизни, новой дорогой из тьмы к свету, от греховного бедствия к покою и уверенности в получении спасения. Наверняка необразованная саамская девушка не могла привести Лестадиусу каких-то глубоких доводов теологии, но он был поражён её искренними переживаниями. Из Оселе он продолжил путь дальше на север и 27 января проводил проверку прихода на родине матери в Сорселе, где было много её родственников, приверженцев строгого фанатичного течения пробуждённых чтецов. Наверняка его восторженные чувства после встречи с Марией получили дополнение при беседах с чтецами, которые думали и чувствовали на одной волне с его матерью, но, однако, ни он, ни его брат Петрус не писали о родственниках в Сорселе, видимо считая их слишком фанатичными.  Пехр Бранделл (1781-1841гг.) и С.О.Росениус (1816-1868гг.) были новыми чтецами. П.Бранделл был талантливым человеком, духовным пастырем и проповедником, в нём были собраны вместе черты покаяния и праведности старых чтецов и уверенности в спасении у приверженцев херннхудилизма. В те времена, когда проповеди были довольно поверхностными, в его речах слышались темы греха, милости и прощения. Он был на скромной должности запасного пастора в приходе Ноора в Онерманланне, однако он стал главным историческим лицом в христианской жизни Норланда в северной Швеции. Издалека текли к нему людские потоки, особенно саамы из Ямтланни. Пехр Бранделл родился 1.1.1781 года в Питиме в Норботтене. Его родители были «почтенными старыми чтецами», которые издавна были в тех краях. В детстве он часто просыпаясь утром, слышал, как мать молилась и просила Бога взять всех её детей под свою опеку. Они жили в своём доме. Отец был портной, он каждый день читал библию или «Книгу о настоящем христианстве» Арндта. Влияние родителей и хорошие воспоминания детства сопутствовали Пехру всю жизнь. Детей было много и жизнь была бедной. Так как он был старшим сыном, то ему уже маленьким надо было быть помощником, и позднее батраком. В годы молодости, когда ему надо было бороться за кусок хлеба, он отдалился от Бога, но искра христианской веры сохранилась в потаённых уголках его души, хотя какое-то время казалось, что она потухла из-за его вспыльчивого нрава и буйных забав. В возрасте 21 года Бранделл впервые серьёзно задумался. Изменения, которые в нём произошли, были вызваны безбожной жизнью его соплеменников и прихожан. В его приходе мораль и греховное поведение приняли ужасающие размеры. Получилось так, что на одной вечеринке, где были танцы, алкоголь и распутство, внезапно ужас и угрызения совести овладели юношей, он тут же начал упрекать товарищей, и веселье закончилось. Начиная с этого вечера многие расстались с греховной жизнью. Духовное возрождение Брандела напоминает переворот произошедший с финским инициатором обращения в веру Лагусом, который тоже случился посреди танцев. Интересно, что Бранделл был сам руководителем этих увеселений. Это первое поворотное событие сделало из него основателя движения чтецов по всему округу Норбота и Вястербота, а началось оно в 1802 г. из прихода Питиме.    После обращения в веру и по рекомендации местного попа, Бранделл в возрасте 25 лет пошёл учиться в школу, а затем в университет, и получил сан священника в 1812 году. В приходе Ноора он проработал более 20 лет и добился большого изменения в нравах. Во время пасторской деятельности он поддерживал дружбу с Георгом Скоттом (1801-1874гг), шотландским проповедником методистом, проживавшим много лет в Стокгольме, и по его просьбе Бранделл помог ему открыть методистскую церковь в Стокгольме, так как верил, что настоящие христиане могут быть в разных конфессиях, как в церкви, так и в кругах христианских движений. Некоторые священники были против открытия этой церкви, особенно Ёхан Тернстрём, который в 1840 г. в своей газете после смерти Брандела высказался довольно критично о нём, поставив под сомнение его спасение. Эта заметка вызвала всеобщее осуждение, а епископ Франзен назвал Брандела большим учителем правоверного учения. Лестадиус сохранял принципы пиетизма, то есть смиренное подчинение законам, раскаяние и праведность подвижничества, он говорил, что в вере важны пробуждение, раскаяние, духовная озабоченность. В своей проповеди, где присутствовал привкус пиетизма, он пылко защищает его принципы. Блуждания и поиски Марии были вызваны не теоретическими школьными вопросами, а её личной тревогой совести, потребностью освободиться от греха. Без прощения грехов ни Лестадиус, ни лестадианство не видят живой веры. Человек может верить всем вопросам учения, но без уверенности в получении прощения грехов это теоретическое учение будет мёртвой верой. Только практическая уверенность в получении прощения грехов делает веру живой. Лестадиус говорил Иоану Раатама, что Мария заверила его в том, что он тоже может верить тому, что ему прощаются его грехи, хотя он и есть такой - какой есть. Странно, что он не упомянул её такие важные слова в описании встречи с ней. Внутреннее перерождение и формирование Лестадиуса поразительно напоминает духовное становление отца церкви Аурелиуса Аугустинуса (354-430гг). У обоих была верующая мать, оба долгое время жестоко обвиняли себя в почти непобедимой чувственности, что привело их сознанию своей безнадёжной греховности. Оба они проводили аскетический образ жизни и были восторженные искатели справедливости, у обоих были проблемы в знаниях, что привело их к решающему перерождению. Жестокая болезнь и страх смерти подготовили их обоих к духовному возрождению или перевороту. У Августинуса он произошёл в возрасте 33 лет, а у Лестадиуса в 44 года. Оба получили напутствие от ранее пришедших к пробуждению христиан, первый от друга юности Алюпиуса. У обоих была сильно чувствующая душа и переживания могли доходить до экстаза. Августинус говорил о своём духовном росте так: «Я разрешил своим слезам свободно проливаться, я чувствовал, что мои старые дурные поступки связывали и угнетали меня, и я громко рыдал, выражая свои страдания. Ах, если бы сейчас, сию минуту, навеки закончилось моё унижение!» Тут же он услышал голос, который сказал – «Возьми и прочитай, возьми и читай!» Он взял в руки Библию и прочитал слова, на которые упал его взгляд. Как Августинуса так и Лестадиуса гнало сильное желание правдиво признаться перед всем миром о своих раскаяниях, оба они безжалостно раскрыли на бумаге свои душевные переживания и поиски правды. Ступени роста Лестадиуса похожи на судьбу английского проповедника-пробудителя Джона Буниани (1628-1688гг). Он также всю жизнь был бедным человеком, талантливым, весёлым, беззаботным лудильщиком посуды, «для всей местности общий любимец шуток и забав». Однако под внешней маской игривости его сознание уже с детских лет время от времени страдало от угнетённого состояния, боязни смерти, угрызений совести, которые мешали его развлечениям и странным образом останавливали их. Также праведный предостерегающий голос матери звучал в его ушах, и он никак не мог его забыть. Верующие женщины привели его к проповеднику-врачу, который был руководителем пуританской общины. Под его влиянием в Джоне произошло душевное озарение и в его сознании отчётливо прозвучали слова «Твоя праведность на небе». От собственной праведности не осталось и следа. Его книга «Дорога христианина» переведена на 180 языков, она распространилась по всему миру и стоит после Библии на втором месте популярности. Она вызвала интерес читателей в Финляндии и Швеции ещё при жизни Лестадиуса и Пааво Руотсалайнена.

Глава 9. ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ.               

               
Местность в Каарессуато была каменистой, дикой, настоящая глушь, и не только в физическом, но также в моральном и духовном смысле. Вся жизнь, казалось, криком кричала о помощи и о полном изменении порядков. Весной 1844 года Лестадиус вернулся домой после контрольной и исследовательской поездки по северным приходам. Он очень изменился. Он уже не был унылым искателем правды, уставшим под тяжестью своего греховного груза и страдающего от повсеместного падения. Он был заново рождённый христианин, который начал активную работу для пробуждения христиан. Через 10 лет он свидетельствует так: «Не могу припомнить ничего другого кроме того, что со времени моей болезни в 1842 году, меня влекла, как бы силком, какая-то непреодолимая высшая сила, для того, чтобы чувствовать, думать и действовать, и как раз именно, как бы против моего собственного желания. Так что моё собственное пробуждение и пробуждение других прихожан случилось не от моих усилий. Я знаю, и могу поклясться своей совестью, что это не моя личная работа, мои желания и мой характер всегда были противящимися, неподатливыми, как когда-то у Моозеса. Бог приказал ему руководить и вывести израильский народ из Египта, но он придумал несколько отговорок и потом сказал прямо: «Ой, Господи, пошли кого-нибудь другого!», но это не помогло, ему пришлось идти, и это стало его внутренней душевной необходимостью. Лестадиус хотел следовать примеру Иоанна Крестителя, у которого проповедь раскаяния звучала, как раскаты голоса, кричащего в пустыне. Так как предшествующие сочувственные и изысканные проповеди не давали результатов в поведении слушателей, Лестадиус намеренно опустился до уровня языка бедных необразованных переселенцев. Привыкший к препятствиям с самой колыбели и потом духовная ненависть к греховному миру, наверняка, помогли ему приспособиться к грубой жизни окружающего беспечного населения, которого интересовала лишь своя греховная жизнь. Его проповеди, которые с самого начала рассказывали о суровости десяти заповедей, стали, насколько это возможно, ещё более резкими. Лестадиус описывал этому суровому, но вместе с тем чувствительному народу, живописными образами и красками, взятыми из богатой природы Лапландии и обычаев народа, проклятие греха устрашающим, надо признать, образом. Однако теперь не гремел лишь «закон с Синайской горы», теперь появился и новый оттенок, с его кафедры проповедника начали звучать и тёплые нотки. Среди молний закона начали проглядывать солнечные лучи «милости», когда некоторые верующие почувствовали свою греховность. Для них он описывал необычайно наглядно радость спасения и небесные цветущие долины. Несмотря на грубый язык, Лестадиус хотел своими захватывающими за живое проповедями разъяснить невидимые духовные истины и показать их наглядно предметными, чтобы народ смог увидеть и понять ужасные последствия греха и коварные козни сатаны. Реалистические проповеди Лестадиуса привели к такому результату, что он сам был удивлён их воздействиям, и вспоминая эти исторические события, он говорил, что как будто его слова получили более яркие краски. Притчи Господа описывались в сравнениях, и от этого родилась редкая духовная мистика, которая воздействовала чудесным образом на сердца слушателей. По началу им была не понятна проповедь, но понемногу всё прояснилось. Когда сравнения были необычными, то они не могли слишком быстро исчезнуть из памяти. Эти притчи они рассказывали дома, смеялись и раздумывали, что же всё это может значить? Например, такое его выражение: «Проповеди закона гремели с Синайской горы так страшно, что старый Адам задрожал». Некоторые говорили, что поп бушует от злости, другие отвечали, что он наверное помешался, многие перестали ходить в церковь. Под конец то один, то другой почувствовали беспокойство, не зная отчего, тайные трепетания перемешали всю душу. Сердце начало болеть, казалось, что оно то сжимается, то расслабляется, и то один, то другой шли после службы к пастору просить совета и разъяснения в духовной нужде. Никогда раньше не было такого, чтобы хоть одна растревоженная душа пришла бы к попу просить совета и помощи. Эти признаки пробуждения начали случатся весной 1845 года. Лестадиус понял, что в приходе, растянувшемся на 200 км, пастор может сделать очень мало, и он обратился за помощью к пробудившимся христианам. Он объяснил им притчу Иисуса о слугах, которые получили монеты разной ценности, и, что тем, у кого духовные глаза уже открылись, надо по мере своих способностей, привести заблудших братьев к покаянию. Поэтому начались беседы и обсуждения христианских вопросов между пробуждёнными и беспечальными. Постепенно равнодушные снова начали ходить в церковь, хотя поначалу тех немногих пробудившихся христиан другие оскорбляли и высмеивали, и даже притесняли физически, и с помощью кулаков пытались заставить их замолчать. «Некоторые прихожане сидели в церкви с такими красными щеками, как кровяная запеканка, кто-то с тёмным или даже чёрным лицом, но громких возгласов или всхлипываний ещё не было слышно в церкви, потому что Святой Дух ещё не был в движении, и пока ещё не было ни одного разбитого сердца в приходе». Лестадиус говорил, что сатана препятствовал многим приходить в церковь и слушать проповеди, нашёптывая им на ухо: «Ты ханжа, сидишь здесь тут посреди этих фанатиков и слушаешь, что этот ложный пророк говорит. Может быть болезнь проповедования пристанет и к тебе, и будешь вздыхать и выть как какое-то животное. Иди прочь отсюда ханжа и старайся быть всю жизнь подальше от этого дома сумасшедших. Иди в кабак и возьми там себе лекарство для своего сердца. Кабатчик знает лучше, с чего начинается дорога на небеса. Вот так сатана проповедует беспечальным в наше время, которые мыслями, словами и делами постоянно угождают ему.» Было время адвента 1845 года, в маленькой, холодной, самой отдалённой на север церкви, где сходились границы трёх государств, проповедовал необычный священник голосом, проникавшим в самое сердце. Он служил в этой церкви уже 20 лет, но ещё не познал радости от плодов своего труда. Однако теперь, после того как его новое служение продолжалось здесь полтора года, настало новое поразительное время, и решительный поворот в жизни этого безнадёжного прихода. 5.12.1845 года произошло землетрясение, очень редкое событие в этих северных широтах. Так как Лестадиус вёл метеорологические записи за погодой по просьбе Шведской Академии Наук, то он записал на память, что земля вздрагивала. Это происходило в течении нескольких секунд в окружности 100 км. Потом он услышал, что одна саамская женщина, которая долгое время жила под тяжестью закона и тяжёлого раскаяния, получила милость спасения и душевное облегчение в то самое время, как земля волновалась. Затем начали появляться знаки спасения или признаки Божьей милости. Описывая через 7 лет эти события, Лестадиус был уверен, что землетрясение и первый знак милости были связаны друг с другом. Тогда он уже успел понять масштабы пробуждения и его влияние, и он считал его историческим мировым событием . Он пишет: «История евангелия показывает, что признаком самых важных событий в прощённом мире всегда было землетрясение, как например, при смерти Спасителя и его вознесении на небо, и также тот дом, где находились апостолы двигался. --- Без сомнений, подземным силам пришлось ужаснуться от такого события, как смерть Спасителя, после чего последовали огромные изменения, когда миллионы душ освободились. Важному властелину тьмы пришлось содрогнуться, когда Христос вознёсся на небеса и с помощью его подвига миллионы людей спаслись от пут смерти и власти сатаны. Чудо Пятидесятницы, то что дом, где апостолы находились, двигался, дал первым последователям смелость умереть за христианскую веру, и то как кровавые свидетели шли на смерть, подействовало на безбожников больше чем само учение. Так что пусть никто не думает, что это лишь пустое предположение или суеверие, то что я ставлю землетрясение и первый знак милости связанными между собой. Рассказ о чуде, который произошёл с лапландской женщиной, повлиял на прихожан так сильно, что все они получили поддержку и укрепление веры. После того как первые пробуждённые с воодушевлением ходили в дома уверенных, или лучше сказать безбожников, и призывали их раскаяться в грехах, Лестадиус получил совершенно неожиданного союзника. Это было эхо из Каарессуанто. Этот насмешливый и оскорбительный слух о том, что пастор, наверное, читал так много, что сошёл с ума и проповедовал так, что церковь опустела, обернулся неожиданно для него громкой рекламой. Всё вернулось на свои места, церковь наполнилась до краёв, в народе были как любопытные, так и искренние искатели милости. Народ шёл за десятки километров, чтобы увидеть и послушать сумасшедшего попа, ведь другого такого случая может и не предвидеться. Однако осмеянный пастор подействовал на них с поразительной силой. Также как в первый день Пятидесятницы, когда любопытные богохульники почувствовали укол в сердце и спрашивали покорно: «Братья, что нам надо делать?», также случилось теперь в Каарессуанто. Лестадиус пишет: «Мне пришлось вначале действовать осторожно с этими овцами, заблудившимися в Израильский дом. Я чувствовал неуверенность в обращении с такими овцами. Вначале я объяснял этим растревоженным разные места из библии, которые описывали им состояние их души и заверял, что Святой Дух начал работу в их сердце, и им надо упорно слушать своё сердце и изучать Божье слово, и также молить у Бога помощи в их духовной тревоге. В конце я прибавлял, что тот, кто начал добрую работу в них, умеет же конечно её исполнить и так далее. Но заверения о Божьей милости и прощении грехов я не мог им произнести, потому что стыдился себя, и не мог вмешаться в работу Святого Духа, так как боялся испортить всё, если бы начал требовать слишком рано спасения».

Глава 10. ЗЕЛЁНЫЙ ЗМЕЙ.

«Суровый климат севера и тяжёлые условия жизни лапландцев сделали их горькими пьяницами. У них была естественная потребность найти какое-то средство против «усталости», как сами лапландцы это объясняли. Когда матери спали целыми днями в похмелье, забыв про всё на свете, их дети кричали и зарабатывали пупочную грыжу. Сколько же таких детей ушло в мир иной от безысходного плача, когда ангел смерти или грязный дух спирта метался посреди народа уже сотни лет?» - говорил Лестадиус. Пастор из соседнего прихода Юккосярви пишет так: «Когда саам запил, то оставил без присмотра своё стадо оленей, и волки загрызли их. Проснувшись после пьянки, хозяин остался ни с чем. Жена его, опьянев, оставила без присмотра маленького ребёнка, и вернувшись домой из кабака, нашла его мёртвым. Другая мать отравила младенца, напоив его грудным молоком. По этим причинам многие дети здесь умирают в младенческом возрасте. С 1832по 1846 гг. население прихода уменьшалось по 10 человек в год.» Это подтверждает датчанин Ю.Вахлин, «В Лапландии в северных районах широко процветает употребление самогона, и уже маленьким детям родители дают вино». Пьяных лапландцев Лестадиус привык видеть с детских лет, но только сейчас его глаза открылись и увидели ужасную опасность, скрытую в огненном отваре, горячительных напитках, особенно для саамов. Поэтому естественно, что Лестадиус стал заклятым врагом пьянства и страстным поборником трезвости. Он пишет так: «Я всегда чувствовал большое отвращение к пьяным, и это отвращение росло и укреплялось по мере того, как порок пьянства возрастал. Я никогда не мог простить кабатчиков, которые из-за страсти к наживе в конец разорили прихожан. Я чувствовал ненависть и к кабатчикам, и к пьяницам. Это вызывало у меня раздражение, так как казалось неуместным, что церковному служителю приходится кормить бедняков, которых кабатчик превратил в нищих.» В 1839 году был издан королевский указ и в 1842 его дополнили, которым запрещалось ввозить в Лапландию горячительные напитки. Штраф за нарушение составлял 50 риксдалеров. Так Лестадиус получил союзника в его борьбе с пьянством. На больших собраниях, в праздники, когда обычно собиралось вместе много саамов, произносились строгие назидательные речи и проповеди против кабатчиков и пьяниц, а затем зачитывали королевский запрет, но это не помогало и в начале вызывало только горечь. Люди в раздражении пили сразу же выйдя из церкви. Ярым противником был церковный псаломщик, который тоже был богатым кабатчиком. После того как поп вышел из церкви, он встал в дверях и прямо на глазах прихожан отпил из бутылки, которую держал в кармане, этим он хотел показать, что равнодушен к королевскому указу и к только что прослушанной речи. Зимой 1842 года в приходе был лишь один трезвенник, саам Пекка Пилтто, который пообещал не пить и присоединился весной 1843 г. к только что организованному Обществу трезвости. «Для того чтобы это дело лучше запомнилось и ради хорошего примера» Лестадиус огласил это выдающееся событие в церкви. Это известие вызвало большое волнение среди кабатчиков и среди пьяниц. Псаломщик боялся, что и другие могут последовать этому примеру, и ждал плохого последствия. С тех пор в приходском доме больше не видели ни вина, ни пива, не говоря о крепких напитках. С давних времён было заведено, что приносящему десятину подносили чарку, это было само собой разумеющимся, также как сейчас добрым гостям предлагается кофе. И вот это угощение полностью отменилось, по крайне мере в приходе Каарессуанто, а кофе ещё не появилось в Лапландии. Последствием было то, что доходы Лестадиуса уменьшились до опасных размеров, он ведь никогда не требовал десятину с тех, кто не платил её добровольно. До этого времени борьба с зелёным змеем велась только лишь на земле, но теперь «сражение переместилось и на небо». Действия Лестадиуса до сих пор касались, в основном, лишь земных дел, то есть борьбы против усиливающейся бедности, против ссор и драк, против детского страдания, против глупости и грубости, которые мешали хорошим правилами и жизни в приходе. Но теперь его глаза увидели «из своего опыта, что грязный дух спиртного печалит Святой Дух». В 1845 году у Лестадиуса сформировалось окончательное убеждение о правильной форме работы за трезвый образ жизни. В декабре 1845 года он пишет о своём мнении в письме к «Многоуважаемому бергмейстеру Г.Ф.Екенстамусу», который был в то время руководителем движения за трезвость. Он подчёркивал, что борьбу за трезвость нельзя проводить отдельно от христианского просвещения, и что эта борьба является лишь одной стороной христианского движения. Он открыто выступает против того распространённого мнения, что пьянство было причиной общего падения нравов. Напротив, пьянство является следствием морального опустошения. Поэтому надо схватиться за корень зла, то есть моральное падение, которое и есть причина всей беды Он был того мнения, что если бы поборники трезвости увидели это дело с правильной точки зрения, то они не называли бы себя «друзьями трезвости», а только лишь «друзьями христианства». Теперь, когда борьба против пьянства с помощью силы молитвы и веры поднялась на высший уровень, на небесное поле сражения, эта борьба смогла дать большому дракону спиртного смертельный удар. Но победа не пришла мгновенно. Главное сражение с винным драконом произошло в 1847 году. Грозные, слепящие молнии законов, которые теперь гремели в церкви, Лестадиус направил на борьбу с кабатчиками и пьяницами. Против них он употреблял слова, полные такой язвительной насмешки, на которую только Лестадиус был способен. К примеру, это было в таком духе «Вы, честные кабатчики, вы чистые, трезвые выпивохи, вы мирные драчливые скандалисты,» и так далее. О спиртных напитках он выражался буквально так: «этот источник бед», который уносит у людей рассудок из головы, делает совесть глухой, и является фактической причиной нищеты людей «это змеиное жало и отрава шипящего плевка, жидкий навоз дьявола, льющееся испражнение сатаны». В 1848 году в проповеди судного воскресенья он говорил о влиянии пьянства на мораль общества. «Когда дьявол силой самогона и мирских развлечений разбудит физическую страсть, и они после танцев отдаются плотским утехам, то плодом этого являются безбрачные дети. А после блуда и нарядов придёт нужда, и из-за нужды начинается воровство. И те, которые из-за пьянства, украшательства, лени, разврата и воровства стали нищими, говорят, что Бог сделал их нищими. А те, которые обманом и продажей самогона превращают людей в бедняков, говорят, что Бог их благословил, и они ничего не украли и не отняли чужого добра. Потом бедняки говорят, что Бог сделает их богатыми в другом мире, раз сделал их бедными в этом мире». В 1848 году в своей проповеди на соискание вакансии настоятеля церкви в Паяла Лестадиус говорит следующее: «Когда пропойцы клянутся в суде, что они были трезвыми, хотя в тот же самый день, когда, отходя от алтаря, они смешивали алтарную чашу с дьявольской чашей, и выблёвывали тело и кровь Господа вместе с самогоном, то Бог всё это видит». Желание обрисовать горячительные напитки самыми отвратительными словами, насколько это возможно, можно проследить в его проповеди о сыне вдовы в Наине – «Мы хорошо знаем, то что мёртвая душа - труп не может ничего сказать, но слюну мёртвой веры, которая из его рта вытекает, колдунья собирает в чашу, смешивает её со змеиной кровью, и вместе с самогоном даёт подростку как бы для усиления плотских утех». Не удивительно, что некоторым прихожанам, которые до службы отхлебнули из фляжки, становилось дурно, и они выходили на улицу, чтобы выблевать спиртное. Лестадиус строго требовал полной трезвости, запрета всех видов алкоголя любой крепости, он осуждал в начале 1800 годов принятое, так называемое, умеренное обращение с алкоголем. Он насмешливо бичевал Эсаиаса Тегнера за его высказывание, что «он получал заряд энергии, если перед ним стоял бокал пунша», также он порицал Пааво Руотсалайнена, руководителя финского движения пробуждения, за употребление горячительных напитков, по обычаю того времени, на свадьбах и похоронах, хотя дома он совершенно не пил. Народам, жившим на дальнем севере, было трудно держаться умеренности. Личный опыт Лестадиуса в борьбе за трезвость здесь на Севере показал ему как «важно пастору быть полным трезвенником, если он желает добиться успеха в святом деле христианства». Его большие достижения красноречиво подтверждают правоту его принципов. Он ждал, что власти вмешаются в положение дел, однако, как он говорил, проклятия и скандалы пьяных и кабатчиков пролетают мимо ушей государственных служащих, они не вмешиваются в положение дел, потому что считают, что это входит в обычаи христианской жизни, и даже если бы кто-то хотел серьёзно препятствовать этой торговле, то ему пришлось бы опасаться за свою жизнь. В 1854 году Лестадиус в своей осуждающей проповеди сказал: «Пропойцы будут в аду вечно пить огонь и серу. Не думаете ли вы, что Иоанн Креститель обманывал, когда говорил, что видел огромное горящее озеро, и как дым выходил из их животов?» Таким образом Лестадиусу удалось действительно напугать грешников, и обратить их к раскаянию и исправлению. Задетые за живое кличем войны Лестадиуса, кабатчики, один здесь другой там, начали выливать вино на землю.  «Эта жертва незнакомому Богу вызвала ужас среди саамов. По их разумению было большим грехом выливать божьи дары на землю. Многие рассуждали как Иуда: «Можно же было это масло продать больше чем за 300 динаров и раздать их бедным». Уже в первые годы пробуждения многие пьяницы покаялись и число их быстро росло. Они присоединились к обществу трезвости и отказались от употребления всех горячительных напитков, к большому огорчению тех кабатчиков, которые всеми средствами старались противиться движению пробуждения, которое было угрозой для их средства к существованию. В конце 1847 года Лестадиус свидетельствует, что сопротивление начало рушиться. Тогда уже многие продавцы спиртного прекратили торговлю, кто-то по своим убеждениям, кто-то из-за отсутствия покупателей, после того как 2/3 простых саамов стали приверженцами трезвого образа жизни. Вскоре победа была такой решительной, что Лестадиус смог записать в июне 1848 года в отчёте о жизни прихода следующее: «Лишь несколько прихожан старшего возраста продолжают пить, так как привычка к алкоголю взяла их слишком прочно под свою власть, но и они появляются в общественных местах только трезвыми». Между строчками в письме Лестадиуса к своему другу можно прочитать какую радость он чувствует от того, что в его приходе и окружающих районах произошли такие огромные перемены, как в мышлении, так и во внешних привычках. Он пишет так: «Мне посчастливилось сделать лапландских саамов полностью трезвыми, все торговцы по своему внутреннему убеждению закрыли свои кабаки. Один торговец, который здесь остался не может продать свой товар, так как прежние пьяницы, которые раньше просили самогона, просят теперь христианские книги. Вначале они сердились на мои нравоучительные проповеди, но их ненависть превратилась в любовь, так как они поняли, что я на самом деле хотел для них лучшего, как в этой жизни, так и в вечности. Но, конечно же, все винные купцы в Хаапаранта и в Тромсе озлоблены от того, что их торговле самогоном пришёл конец в этих краях.» Чудесной духовной силой Лестадиусу удалость одним разом разрушить две страсти, жажду питья и жажду обогащения. Страшная гидра самогона была побеждена. После 1850 года приходы Каарессуанто и Юккасярви, ранее погрязшие в ужасном пьянстве, стали теперь совершенно сухими, так что даже в дни ярмарок там нельзя было достань даже капли алкоголя. Эта оздоровительная засуха распространилась, как пожар, из одного района в другой. Так посчастливилось ему на самом деле высушить все алкогольные напитки из самых больших северных районов Швеции, Финляндии, Норвегии, где народ был почти что потопленным в вине. Теперь, по прошествии более сотни лет, мы можем насчитать сотни тысяч последователей Лестадиуса, трезвых, благонадёжных христиан.

Глава 11. УЧИТЕЛЬ ШКОЛЫ ЮССИ.

Когда весной 1846 года началось пробуждение в приходах, Лестадиус заметил, что получил большую помощь от свидетельств верующих в своих деревнях, и поэтому он начал искать себе верных помощников. Им было бы лучше стать необычными посланцами и полностью посвятить свою жизнь работе в большом приходе, и конечно же в соседних приходах, иначе может безбожие и пьянство оттуда, как семена сорняков, распространиться на его собственном зеленеющем поле. Во время исследовательских и контрольных поездок по Лапландии Лестадиус хорошо изучил быт местных финнов и жизнь в Торнио. В некоторых местах духовное и моральное разложение было ещё большим чем в его собственном приходе. Легко понять, что местность Юккасярви была выбрана следующим местом его деятельности. До 1748 года этот приход был соединён с приходом Каарессуанто, и теперь пришёл черёд дочери помочь «больной матери». Тогда считалось, что прихожане там были больше погрязшими в грехе, из-за того что там была добыча руды и её перевозка. Лестаддиус придумал интересный способ законно обойти постановление, запрещающее проповедникам проводить здесь духовные собрания. С 1834 года в Хярнёсанде был епископом Фр.М.Франзен, и он дал исключительное разрешение шведским миссионерам проводить параллельно с школьным обучением и духовные собрания. Лестадиус мечтал в будущем открыть школу миссионеров и послал сначала одного человека на пробу, а потом ещё нескольких, «как посланцев трезвости», для начала им надо было читать его проповеди и концепции трезвости, а также проводить беседы о спасении души. Этих людей отправляло в путь «Общество трезвости в Каарессуанто» и снабжало письменным напутствием. Лестадиус напечатал пару лекций о трезвости и несколько проповедей на финском и северо- саамском наречии. Первым посланником трезвости стал Пекка Рааттама (1803-1888гг.) Он сам был рабом вина, но под воздействием проповедей Лестадиуса получил перерождение. Его беседы о выздоровлении были сильными свидетельствами, и поэтому его в декабре 1847 года направили в приход Юккасярви для работы с рекомендациями Общества трезвости и с проповедями Лестадиуса. Раатаме дали напутственное письмо «Миссионерское послание от пробуждённых христиан Каарессуанто для чёрных поганых в Юккосярви». Приведём здесь места из письма, характерного для Лестадиуса. «Вы, погрязшие в пьянстве, спекуляции самогоном, плотских соблазнах не умеете плакать. Проклятия являются вашими утренними и вечерними молитвами, драки — это ваши вздохи, самогон ваше причастие, и когда хмель поднимается в вашу голову, то гадючьи слёзы начинают сочиться из ваших глаз. Вы считаете, что у вас есть вера Лютера, но есть ли у вас его искания? У кого вера Лютера в голове, а безверье поганых в сердце, у того голова в раю, а сердце в аду.» Впоследствии Пекка Рааттама, также, как и его младший брат Иоанн Рааттама стали лучшими помощниками отцу - основателю учения трезвости. Потом появились и другие начинающие проповедники и миссионеры, и год от года всё более многочисленные группы Лестадиус стал посылать в различные отдалённые районы для работы на ниве трезвости. Ему посчастливилось собрать средства для деятельности от добровольных помощников. Он попросил помощи также от Шведского Общества трезвости из Стокгольма. В приходе Юккасярви работали посланцы Олли Наймака и Куустаа Нуутти. На территории Норвегии действовали миссионеры Пекка Пилтто, Хейкки Параёки, Еркки Рааттама. Поездки и деятельность проповедников трезвости помогли расширить распространение движения в соседние приходы. Также и миссионерские школы в Швеции были мощными пропагандистами. Весной 1846 года Миссионерское Общество Швеции, организованное в 1835 году, направило двух дьяконов на север в Торнио с проверкой возможности организовать постоянные школы, такие же какие были открыты, начиная с 1839 года в южной Лапландии. Лестадиус был связан с ними и в письме от 8.03.1846г. рекомендовал им открыть такую школу в деревне Лайнио в приходе Витанки Юккасярви. Профессор Венгт Сундклер в своём большом труде «Шведское миссионерство», изданное в 1937 году в Упсала, пишет, что целью Общества было открытие школ в северной Лапландии. Он упоминает письмо Лестадиуса и добавляет, что «Из-за нехватки средств школы ещё не могли быть открыты, и открылись они лишь в 1860 годах». Эта задержка кажется странной, так как следом за этим сказано, что в 1846 году основали миссионерскую школу в Ямтлантти в округе Фёллинг, а на следующий год открыли школу для девочек, на пробу, в Люкселе в южной Лапландии. Значит деньги были для открытия школ! На севере же дело не продвигалось вперёд с 1846 года, вплоть до смерти Лестадиуса, хотя он был больше всех заинтересован этим, однако предпосылки изучались и было замечено, что существует большая нужда создать такие школы на севере. Для этой задержки была видимо особая причина. Именно тогда, весной 1846, когда миссионеры из Стокгольма приезжали в Лапландию, там вспыхнуло такое сильное пробуждение, которого раньше не видели в Швеции. Вернувшись из своей учебной поездки, где он защищал пасторский диплом, Лестадиус своими резкими пробуди тельными проповедями глубоко воздействовал на сознание слушателей. Каждое воскресенье церковь была переполнена. Часть слушателей из любопытства, но в большинстве это были люди чистосердечно тоскующие о истиной вере. Гром и молнии пробудительных, кричащих проповедей Лестадиуса волновали всё более и более людей, так что церковь стала вдруг как кипящий котёл, наполненный душевным порывом. Представители миссионерского общества, которые никогда не видели и не слышали такого в церковных кругах, получили от всего происходящего в Господнем Доме странное и невыгодное впечатление. По дороге они, конечно же, слышали о Лестадиусе разные сплетни и осуждения, так как в начале пробуждения мельница слухов не останавливалась. Разные клеветники и скандальные языки работали в полную силу. Миссионеры не могли дать руководству рекомендацию для открытия школы, хотя и не рассказали всего того, что увидели на месте. Позднее поползли слухи, что Лестадиус резко осуждал рациональное учение официальной церкви, секуляризацию, сторонников мирского, и сильнее прежнего защищал «всех читающих, отделившихся сектантов и разрушающих». Таким считался и английский поп-методист Георг Скотт (1804-1874гг.), который работал в Стокгольме с 1830 по 1842 год. Он поддерживал пробуждение церкви, работу методистов-миссионеров и миссионерство вообще. Его деятельность дала толчок для создания Шведского миссионерского общества и он был назначен секретарём по заграничной работе. Позднее либеральные газеты набросились с критикой на его работу, и он в 1842 году после яростной полемики уехал из Швеции. Не смотря на его свободные взгляды, Лестадиус защищал его, так как видел в нём искреннего христианина и приверженца трезвого образа жизни. В его труде «Сумасшедший» есть такие слова о Скотте, «Также как во Франции кровавая ночь в Перте была отомщена революцией и пролитием крови, также и святое рвение, с каким шведские прелаты церкви отнеслись к пастору Скотту, будет неминуемо отомщено. Когда пастор Скотт начал вдыхать жизнь в духовный труп, то желчь рационального учения начала пениться через край из столпов шведской церкви. Они действовали руками и ногами для того чтобы убрать эту обаятельную душу методиста, которая тревожила покой их совести. Не надо быть пророком, чтобы предсказать справедливый приговор Создателя народу, у которого попы делают так много кровавых ошибок. Чем глубже, в духовном значении, народ падает из-за инквизиторских действий, тем быстрее политические скандалисты смогут подбить людей на волнения». Мнение и способность Лестадиуса широко мыслить и распознавать настоящее христианство в приходах получило бы ранее одобрение в Миссионерском Обществе, но так как обществу приходилось следовать законам евангелическо-лютеранского учения церкви, то связь с пастором Скоттом прекратилась полностью. Это также оказалось помехой в открытии столь нужных школ Лестадиуса на Севере, где он был школьным куратором, предложение отложили до лучших времён. В 1848 году А.Съёдинг был соперником Лестадиуса на соискание должности священника в приход Паяла, в 1855 году он был назначен пастором в финский приход в Стокгольме и также, как знатока жизни на Севере, его выбрали членом руководства Миссионерского Общества. Из-за своего предвзятого отношения он не мог рекомендовать Лестадиуса Обществу, и тот до конца жизни не получил от общества никакой помощи, лишь после его смерти вопрос решился положительно. Однако общение с Миссионерским Обществом принесло лестадианству некоторую пользу. Лестадиус, который был всегда истинным поборником обучения народа христианским принципам и морали, придумал теперь новый способ воспитания. Было бы гораздо лучше предупреждать беду заранее, чем посылать проповедников зачитывать народу речи о трезвости и концепции об исправлении пьющих. Своих учеников в конфирмационных школах он уже предупреждал об этой беде, но целью новой идеи было начать обучение всей молодёжи и более основательно, чем ранее в короткий двухнедельный срок. Лестадиус работал уже 11 лет в самых отдалённых районах Лапландии и был контролёром в школах, поэтому ему было легко основать миссионерские школы трезвости там, где они, по его мнению, были бы более нужными. Было бы легче избежать трений с руководством, если бы миссионерские школы были рядом с обычными. Совместно с христианским обучением, миссия обучения трезвого образа жизни стала приносить большую пользу. Но как же удавалось бедному священнику в маленьком приходе, в глуши поддерживать своё учение во многих приходах? Этот вопрос заставил бы, наверное, отказаться от своего замысла любого обыкновенного человека, но Лестадиус считал свою идею планом Бога и призвал братьев по вере молиться в истине и жертвовать, чтобы осуществить этот божественный замысел. Ведь люди получили бесплатно дар спасения. В слове божьем было пожелание, чтобы люди самоотверженно спасали несчастных, распространяя животворящую веру всеми доступными способами, какие только имелись. Лестадиус не зря обратился к Создателю и к товарищам - уже в начале 1848 года смогли открыть первую школу в Лайнио. Как и шведские миссионерские школы, школы Лестадиуса стали называться миссионерскими, он всё ещё надеялся на помощь Общества, так как оно обещало такую школу организовать. Первым учителем, подготовленным Лестадиусом, был Юхани Рааттама, младший брат Еркки и Пекки, который уже с 17 лет старательно и умело обучал саамских детей в приходе Каарессуанто, когда был назначен катехетом и ездил из одного прихода в другой. Благодаря приятной наружности учителя, и к школе все стали чувствовать большое доверие. В маленькой чёрной избушке учились саамские и прочие дети. Лестадиусу нужно было организовать полный пансион 18 саамским детям оленеводов в домах новых переселенцев за счёт государства, как тогда было принято законом для обучения саамских детей. Было замечено, что за 4 месяца обучения в школе Лайнио, дети осваивали больше чем за год в прежних школах, на этом основании некоторых детей могли учить несколько лет. Вскоре количество учеников достигло 50, а некоторые учились до взрослого возраста. Ученики жили в домах переселенцев, были и взрослые желающие учиться. Для того, чтобы обслужить всех желающих, стали применять так называемый метод очерёдности Белл- Ланкастера, то есть кто-то из старших и успешных учеников учил новичков букварю в то время, когда учитель занимался с другими. Предметами было чтение и христианское учение. Чтение Библии и особенно история страдания Иисуса Христа были центральными наряду с учением о трезвости. Лестадиус наглядно описывает эту школу следующим образом: «Младших детей Рааттама берёт на руки, приласкает, поговорит с ними трогательно, проникнет до самого сердца, и вскоре они уже растроганы до слёз. Ему ещё не разу не пришлось применить прут, а те сердца, к которым он не находил дорожку, были твёрдыми и неподатливыми и к другим». Если вспомнить слова Иисуса, что «ученик не бывает больше своего учителя», то Лестадиус смиренно признавал, что в деле воспитания детей этот ученик был выше своего учителя. Учитель Юсси был прирождённый педагог. В Лайнио началось какое-то странное волнение. Слухи поползли по окрестностям и любопытные стали приходить в школу, также как раньше в церковь Каарессуанто, потому что говорили, что дети стали сходить с ума. «Сумасшествием это и казалось в глазах света, когда некоторые дети корчились в страданиях от угрызений совести, а другие, напротив, прыгали от радости. Некоторые обессилили так, что не могли стоять на ногах.» В истории церкви такие волнения знакомы. Например, движение молящихся Абраама Ахрениуса получило начало от детского движения пробуждения Ноусиайнен в 1760 годах. Место Лайнио было центром дорог и водных путей реки Лайнио, и там было много кабаков и пьяниц. Лестадиус намеренно открыл здесь свою первую школу, на первый взгляд казалось бы в совершенно не подходящем месте, при помощи школы деревню можно превратить в центр трезвости. Каждый день в школе проводили вечерние молитвенные собрания. Все приглашались туда, и помещение было всегда переполнено. Пели псалмы, молились, читали вслух проповеди Лестадиуса и короткие высказывания о трезвости по-фински и по-саамски. В 1855 году купили для школы «Проповеди Лютера» на финском языке. Того старого строения школы сейчас уже нет, но на этом самом месте стоит молитвенный дом лестадианцев, где постоянно собирается для молитвы полный дом истинных христиан. Когда читали проповеди Лестадиуса, то случалось, что некоторые люди сердились и уходили на улицу, но другие оставались на местах, и потом учитель до ночи проводил с ними беседы, очищающие души. «Те, которые были более читающие, пытались защищать необходимость и пользу самогона высказываниями из библейских книг Соломона и Сафонии». Однако Рааттама умел их переубедить другими высказываниями из библии. Всё больше кабатчиков приходило к убеждению, что вино несёт в себе проклятие и беду, и через некоторое время несколько крупных торговцев получили укол в сердце. Почва в Лайнио начала приносить добрые плоды. Лестадиус писал: «В Юккасярви у лапландцев не было никакого христианского обучения. Многие двадцатилетние люди не умели читать, но теперь в них родилось сильное желание выучиться читать. Некоторые бедные слуги, имеющие только 5 оленей, предлагали одного школе для того, чтобы научиться читать». Чем шире распространялось пробуждение и особенно в направлении школьного миссионерства, тем сильнее росло невиданное прежде и позднее желание жертвовать для миссионерской работы. Христиане жертвовали ценные предметы, золотые цепочки, кольца, часы, серьги, брошки, серебряные стопки, дорогие одежды. Всё это считалось теперь греховным излишеством, это продавалось, а деньги использовались на школьное миссионерство и для помощи бедным. За два первых школьных года набралось в приходах Каарессуанто, Юккасярви и Паяла средств 751 риикинтаалер и также природные дары, после этого могли серьёзно увеличить школьную деятельность. Лестадиус обучал своих учеников - катехетов и направлял их учить и организовывать миссионерские школы в дальние округа. Также и взрослых людей отправляли проповедовать в школы, например приветливый богобоязненный евангелист Эркки-Антти Юхонпиэти, который проповедовал в южных районах долины Торниолаксо, Ёонас Веттесярви, Юхо Кескитало и другие, всего около 30 человек. Когда проповедников миссионерских школ стало так много, то школы можно было проводить сразу в нескольких местах, а так как школы были перемещающиеся, то за 13 лет обучение провелось в 40 деревнях, в 8 разных приходах, а в больших деревнях по нескольку раз. В центральных школах больших деревень вместе с местными детьми обучались лапландские дети, обучение которых оплачивало государство. Время учёбы длилось 3-4 месяца и менялось в зависимости от количества учеников. Энтузиасты учителя не были постоянно заняты школой, у них были свои домашние дела, такие как уход за своим полем, домом, выращивание сельскохозяйственных продуктов, работы в лесу, уход за стадом оленей, охота, рыболовство и т.д. Понятно, что Лестадиус использовал очень эффективно такие школы для распространения огня пробуждения. Учениками школ были наряду с детьми и взрослые люди, а слушателями вечерних молитвенных собраний приглашались все желающие. «О том, что Лестадиус хорошо понимал людей и талантливо владел психологией, доказывает тот факт, что он использовал совершенно разных по своей натуре посланцев, но все они прекрасно подходили для поручений, предназначенных для них». Эти собрания посещало много народа со стороны соседних государств. Этот необычный способ миссионерского обучения детей, молодёжи и взрослых, так сильно отличающийся от прежнего, привлёк себе внимание не только в Финляндии и Норвегии, но и в Германии. Пастор Рейнхолд Вормбаум, который был первым учителем евангелического христианского пансионата Кайсерверт, организованный Теодором Флиеднером (1800-1864), написал об этом удивительном обучении с благодарностью в Ултима Шулен. «Рааттама обучает детей в маленькой полутёмной соломенной избушке, где они целый день сидят, заучивая слоги и чтение наизусть, более опытные читают ясно и громким голосом Божье слово из Библии, которое Рааттама объясняет так просто для детского понимания, что они слушают с большим вниманием и желанием. Дети показывают неожиданно хорошие познания и понимание основ христианства. Учитель же следует своему призванию неожиданно серьёзно, старательно, с любовью и долготерпением, и ему исключительно редко приходится наказывать учеников. Также и взрослые, у которых не было никакого обучения, теперь с большим желанием хотят   учиться, чтобы самим читать и понимать Божье слово. Их учитель собирает отдельно и обучает не только чтению, но и пониманию христианского учения. Когда он разъясняет святую Библию или говорит о спасении души, то это звучит так доходчиво и сердечно, что внимание слушателей постоянно приковано к нему. Его соседи говорят, что не понимают, когда же он отдыхает, потому что ночью он беседует и обучает старых и малых, которые не могут прийти к нему днём. Он начинает и заканчивает школьный день богослужением, где поют псалмы, читают и напутствуют народ». В школе вечерние молитвы стали общественными духовными собраниями, которые были запрещены в своде церковных правил. В 1858 году за два года до смерти Лестадиуса этот ненавидимый людьми указ был отменён. 


Глава 12. ДОМАШНИЙ ОЧАГ В ПАЯЛА.

Во второе воскресенье поста в 1849 году Лестадиус читал прощальную проповедь в своей церкви в Каарессуанто, темой был текст из евангелия от Матвея глава 15 о жене из Кааны, вступление было такое: «Из святого евангелия нам сейчас надо вспомнить 1) Как щенки сидят под столом и ждут крошек 2) Как щенки повизгивают, когда не получают крошек, тогда как захотят 3) Как щенки дерутся из-за упавших крошек 4) как щенки тоскуют по тому, кто их кормил и кто расстаётся с ними». В последней части проповеди пастырь прощается с паствой таким образом: «Так как приближается время, когда нам надо расстаться, и мне надо идти туда куда Высший Хозяин посылает, а именно лаять на других воров милости, то мне приходится оставить щенков милости под руководство Хозяина с надеждой, что он не оставит их умирать с голоду. Будьте же здоровы, все щенки милости, под покровом Хозяина! Прощайте, Господни ягнята, которых Высший пастырь выхватил из алчной пасти волка! Пусть Иисус Христос направит вас на лучшие пастбища и пусть накормит вас здоровой пищей, прежде чем настанет зима. Прощайте вы, маленькие хлебные семена, которые ещё растёте на Господнем поле. Да защитит Хозяин зёрен эту маленькую полоску поля от снега, града и непогоды. Прощайте, вы только что народившиеся дети, которых Небесный родитель родил в больших муках и пролитии крови. Пусть Отец Небесный поднимет вас наверх с пола этого холодного мира и пусть омоет вас от грязи водой жизни. Прощайте, вы зимние синички и летние ласточки. Да подаст вам Небесный Старейшина хлеба, масла и мёда, когда попросите. Прощайте вы, пуночки и соловьи, которые заливались трелями на всех деревьях и пели для одинокого странника, пусть даст мне Бог милость, чтобы я мог услышать, как пеночки и соловьи поют песни перед Богом и Агнцем в небесном царстве и перед деревом жизни слагают новую песню. Молитесь также и за меня, который похож на одинокую птичку на ветке, чтобы милостивый Иисус Христос дал мне сил и смелости кричать всем заблудившимся странникам, чтобы они вернулись на дорогу жизни. Если бы у меня был такой сильный голос, чтобы напугать всех волков и львов, чтобы они не приближались к моему стаду, то я закричал бы так громко, что все горы, скалы и высокие сопки ответили – аминь, и сказали бы, аминь, аллилуйя, благодарение, честь и слава пусть будут Богу и Агнцу, который сидит на троне. Аминь, Аллилуйя! Пусть горы и скалы ответят: Аминь Аллилуйя! Да пусть даст милостивый Иисус Христос нам дар, чтобы мы могли бы увидеть друг друга и петь там аминь, аллилуйя вечно. Аминь». Проработав 23 года духовным пастырем в Каарессуанто Лестадиус переехал в приход Паяла и стал его первым настоятелем. Церковь и приходской дом были недалеко от железоделательного завода, который организовал в 1647 году немец по национальности, умелый торговец Арендт Грапе, рядом с водопадом Кёнгас, недалеко от финской границы, там, где сливаются вместе реки Мониойоки и Торниойоки, в 6 км на юго-восток от нынешней церковной деревни Паяла. Маленькая деревянная церковь стала вскоре центром святого паломничества, также как раньше церковь в Каарессуанто, и людей приходило столько, что не все могли поместиться внутрь. Народ приходил в церковь, почти что каждое воскресенье издалека, за многие км и даже с территории Финляндии. Захватывающие и чувства пробуждающие проповеди действовали глубоко на сердца слушателей, вызывали вздохи, слёзы в раскаявшихся душах, порождали кипучие страсти, душевные боли. Также радостные громкие прославления людей, нашедших милость спасения, слышались далеко за пределами церкви. Также как раннее в Каарессуанто пробуждение было успешным и здесь, буйное пьянство вынуждено было постепенно отступить из деревень. Однако в Паяла было для страстного проповедника трезвости трудное поле деятельности. Там жили более влиятельные и образованные люди, которые организовали более сильное сопротивление, чем в далёком Каарессуанто, где был патриархальный тип правления. Первые пять лет работы в приходе Паяла были для энергичного попа и его некоторых прихожан годами непрерывных ожесточённых сражений. Можно понять, что его желание бороться исходило от его горячего характера, скорее требовательного, чем лёгкого. Он резко схватывался в спорах с противником, и не очень-то сдерживал себя несмотря на сан священника, и не всегда чувство воспитанности ограничивало его использовать такие грубые, обидные выражения, что учтивость не позволяет их повторять. Самое жестокое сопротивление было со стороны кабатчиков и пьяниц, и также известных мошенников, и беззаконников, чьи прибыли уменьшились и иссякли так, что некоторым пришлось уехать, так как люди перестали пить и стали честными гражданами. Также были озлоблены на него и большие грешники, которые не хотели жить без своих греховных привычек, они ненавидели жестокую правду, которую пастор обнажал им по подобию мощного луча света. И наконец пришло сопротивление со стороны влиятельных лиц, которые оскорбились из-за его грубых обличительных выражений и дерзкого поведения, не соответствующего их положению и воспитанию. И, конечно же, не обошлось без коварной сплетни, которая крадучись кружила вокруг него и ущемляла его честь, и обвиняла его в скупости, жадности, незаконных кляузах и безнравственности, но эти обвинения Лестадиус умело отвергал. Обвинение в жадности испарилось от того всем известного факта, что какой бы экономный он ни был касательно себя лично, он для бедных и страдающих был всегда щедрым и заботливым, и также узаконенные десятины своего заработка он брал только от добровольно дающих. Обвинение в безнравственности происходило от того, что лопарки «в порыве сильных чувств, когда встречали его, то тут же обнимали его и смачивали благодарственными слезами его грудь, так как считали его виновником происшедших для них спасительных перемен». Под воздействием радостного волнения, в экстазе люди обнимали и благодарили его, как представители одного пола так и противоположного, без различия. Часто Лестадиус был сконфужен и удивлён таким проявлениям чувств, и опасался, чтобы они не стали каким-то идолопоклонством, но не хотел обижать людей, резко отталкивая их от себя. Противники объединились и хотели всеми способами напасть на Лестадиуса. Непрерывным потоком шли жалобы на «оскорбительные, обжигающие проповеди, циничные и непристойные». Доносчики группами приходили к его начальству – епископу, районному пробсту, окружному руководству, коронному фохту. Из-за грубого языка, который он использовал не только в разговоре с простолюдинами и в своих проповедях, но и в письмах и затребованных от начальства объяснениях властям и руководству, он легко мог дать повод для новых обвинений. Неожиданный удар пришёл к нему со стороны Норвегии. На севере Норвегии в Каутокейно за 90 км от Каарессуанто случилось духовное пробуждение среди финнов и саамов. Несколько христиан приезжали туда начиная с 1847 года, они читали там проповеди и концепции трезвости Лестадиуса, осуждали процветающие там грехи, такие как пьянство, воровство, жадность, призывали обратиться и признать свои грехи. Яркими, захватывающими образами обрисовывали они страхи преисподней. Родилось пробуждение, успешно двигающееся вперёд. В 1849 Лестадиус известил начальство, что за небольшим исключение местные саамы стали трезвенниками. Однако несколько молодых мужчин, в их числе Аслак и Лаури Хетта, стали говорить неуважительно о Написанном слове, и ссылаясь на Дух и Явления, они почувствовали себя избранными Христами и думали, что у них есть полномочия осуждать на погибель в аду всех тех, кто не последует за ними. Некоторые верующие женщины бросили своих мужей и стали жёнами этих апостолов. Собственная божественность этих святых скоро переросла в истерический фанатизм и помешательство. Лестадиус, встретив некоторых из них в Каарессуанто, не смог привести их в разум. 7ноября 1852 года в Каутокейно прибыла группа мужчин и женщин, около 30 человек из одной лапландской деревни, которые были обозлены поведением преступников, сбежавших от притеснений ленсмана Бухтина. Они убили ленсмана, хозяина его квартиры, продавца винного магазина, сожгли дотла его дом и уже собирались избить пастора Ф.В.Хвослефиа и его жену, но вдруг подоспела помощь. Последовала схватка с ожесточённо буйствующими, где погибла одна женщина, остальных удалось связать. Из 24 обвинённых, 5-ых присудили к смерти, 8-ых к тюремному заключению – некоторых пожизненно. Из осуждённых к смерти казнили только двоих. Один из осуждённых Лаури Хетта стал во время заключения истинным христианином, он получил образование и стал хорошим переводчиком духовных книг на саамский язык. Епископ Д.Б.Юуелл из Тромсы пытался обвинить Лестадиуса перед начальством в кровавых событиях на территории Норвегии. Его рапорт переслали королю и от Лестадиуса потребовали разъяснения. Он решительно отверг от себя все обвинения. Он ответил, что те необузданные верующие в Каутокейно не были ему лично знакомы, и что прошлой зимой он встретил несколько запутавшихся в своей искусственной теории, но заметил, что они были настолько помешаны и говорили без умолку, что ему не удалось сказать им даже нескольких вразумительных слов. Также он не заметил, чтобы они хотели силком принудить кого-то присоединиться к ним, и когда он предложил им уйти, то они послушались его. По мнению Лестадиуса эта дикость не могла бы даже начаться, если бы норвежские попы понимали лапландский язык, но они не могли повлиять на жителей, которые не знали норвежского языка. В этот приход поступил сборник проповедей Лютера на финском языке, в одном месте есть фраза «Я есть Христос», саамы не поняли этого высказывания и без должного разъяснения дословно применили его к себе. Когда епископ Юуелл осудил привычку Лестадиуса изъясняться грубо, то он заметил, что Лютер тоже прямо, и в соответствии со временем, набрасывался даже на царствующие персоны, а если же его возможно обвинить в событиях Каутокейно, то тогда можно и Лютера обвинить во всех бедах, которые были в Германии во время христианских воин. Он отметил, что у него в приходе не возникло лжеучения, и согласился с тем, что у него имеются непристойные сравнения, но такие имеются и в Библии, и также, что ему приходится иметь дело с грубым и непристойным народом. Епископ из Хярнёсанда Исраел Бергман объясняет в своём рапорте, что хотя Лестадиус и является зачинателем пробуждения, но его нельзя считать, ни морально, ни юридически, ответственным за это. После обвинений епископа Юуелина не последовало никаких действий, однако епископу Хярнёсанда было поручено «с этих пор держать под контролем деятельность Лестадиуса, чтобы никто не смог тревожить покой и порядок, который должен быть в христианским сообществе». Много забот и хлопот было у попа в приходе Паяла. Частное духовное призрение требовало много сил и времени, особенно во воскресеньям, он был постоянно прикован к работе, начиная с утра до позднего вечера. В последние годы его деятельности приходской дом перенесли на 6 км выше по течению реки на место, где сейчас расположена церковная деревня, но лишь позднее там были построены новая церковь и приходской дом. Поэтому Лестадиусу с семьёй, насчитывающей более 10 человек приходилось жить в очень примитивном доме, состоящем в основном из двух жилых комнат. Не успев поесть утром, он ехал в церковь и проводил там 2 богослужения, одно для верующих и второе для остальных и совершал все требы. Потом проводились личные беседы с пробуждёнными, советы и наказы нуждающимся. Всё это побуждало забывать его свои физические потребности и поэтому лишь поздно вечером он принимал пищу с любимым кофе и табаком. По будням он довольно часто ездил по округу, проводил духовные собрания, навещал больных и одиноких. К тому же крестил детей в домах и деревнях, проводил чтения Библии. Постепенно было замечено, что народу в церковь стало приходить меньше. Частично это произошло оттого, что Лестадиус стал терять зрение и ему было трудно писать новые конспекты, из-за чего он повторял старые проповеди. Также его энергия стала иссякать из-за излишних нагрузок и нападок, которые разрушали его нервы. Но движение пробуждения росло, всё больше и больше деревень, и даже целые приходы изменили свою жизнь, пьянство и пороки были изгнаны оттуда. Из избушек переселенцев, где раньше слышались проклятия, скандалы, драки теперь слышались молитвы, пение духовных песен, возносились к небу крики радости и благодарности людей, переполненных счастливым волнением. Лестадиусу довелось ещё при жизни на большой территории северной Швеции и прилегающих приходов Финляндии, и Норвегии увидеть людей, переменивших свою старую греховную жизнь для живой веры и богобоязни. Шведские власти опасались, что если движение продвинется за границы государства, то может произойти конфликт с русскими официальными кругами. Было известно, что Лестадиус никогда не проповедовал в Финляндии, но в 1930 годах доктор Мартти Е. Миэттинен нашёл документы, где указывалось, что 10.12.1848 года в церкви Муонионниска на финской территории пробст прочитал доклад после богослужения, по разрешению местного пастора, прямо из зала, на тему Евангелия от Луки глава 2:34. Последовал донос на настоятеля церкви. Сенатор Кастрен нашёл копии документов в архиве церкви Паяла, где обвинялась прихожанка Еева Кайса дочь Хейкки, которая, как она сама объясняла, после радости от получения причастия и прощения грехов громко кричала, прославляя Бога и танцевала. Это было в Пасхальный праздник 1859 г. в шведской церкви Алакайну. Учитель, зять Лестадиуса Ф. Мустапарта, написал убедительное письмо в суд защищая её. Несмотря на защиту, коллегия присудила её к штрафу, равному 11 дням заключения на хлебе и воде за нарушение общей молитвы. Обвиняемая подала заявление на обжалование в суд Свеа, и 26.01.1860 г. он вынес решение отменить обвинение и усмотрел, что поведение Еевы Кайсы не было легкомысленным или опасным и не вызвало всеобщего порицания. Её освободили от штрафа и уплаты судебных издержек. К делу было присоединено письмо королевского проповедника К.Х.Бергмана с резолюцией о душевном порыве. Исходя из документов надворного суда это решение приняло силу закона. Финские учреждения охотнее выносили обвинительные решения о таких проявлениях душевного состояния. 10.1.1852 года в городе Вааса надворный суд вынес решение о штрафе в размере 12 серебряных рублей трём женщинам за то, что они в церкви Киттиля шумели и нарушали порядок и общую молитву, громко вознося жалобные причитания, что соответствовало 8 дням заключения на хлебе и воде с последующим общественным церковным наказанием. Обвиняемые подали после 8 дневного заключения просьбу об отмене общественного наказания, но Правовой отдел Сената отказал в помиловании и дальнейшей кассации. Их привезли в церковь в Киттеля, но они отказались молиться за прощение своего преступления. За это упрямство их приговорили к 8 дням наказания на хлебе и воде, затем они снова пытались добиться отмены церковного порицания, на что Сенат ответил отказом. 11.03.1854 г. Сенатор Кастрен пишет, что официальные власти не поняли, что эти несчастные мученики боролись за свои убеждения и вероисповедание, и их не смогли насильно принудить просить прощение и молиться, так как они не чувствовали за собой никакой вины.

Глава 13. ПРОПОВЕДНИК Л.Л.ЛЕСТАДИУС.

Лестадиус проповедовал всегда с листа, длина проповеди часто менялась от 20 минут до часа. В зависимости о времени года менялось количество прихожан в церкви. Зимой, когда саамы из тундры, то есть большая часть прихожан, держались поближе к церкви, то на службе было много народа, также, как и в церковные праздники и дни ярмарок. Тогда Лестадиус проводил самые длинные и тщательно подготовленные речи, и также были особенные, так называемые ярморочные проповеди. В летнее время проповеди были обычно короче, также, как и в его последние годы. У него был сильный и звонкий голос, когда он читал свою написанную проповедь, держа в руке зажжённую свечу, так как в церкви было слабое освещение и глаза уже видели хуже и, особенно в заключительной части, провозглашая святые назидания и возвысив голос от переполнившихся чувств, тогда вся церковь звенела от его мощного проповедования. Тогда никто не мог сидеть равнодушно. Было бы интересно узнать умел ли он петь и служить мессу, и что он предпринимал для того, чтобы продвигать пение псалмов на богослужении и собраниях. Кажется, правдоподобным, что даже то мощное христианское движение, которое он сумел начать, не сподвигло его к поэтическим виршам. Неизвестно ни одной песни, написанной им. Однако он часто говорил очень поэтично о природе Лапландии в своих проповедях и записях, например, как в этом отрывке: «Хотя горы и холмы отражают от себя голос кричащего и отвечают таким же отголоском, как и кричащий, но всё-таки замечено, что голос кричащего чудесным образом действует на живую природу, особенно в лесу. В чаще, где кричит человек, этот голос в начале кажется чужим и неприятным для лесных обитателей, на севере он рождает любопытство. Чужой голос пробуждает у одних любопытство, а у других ужас или испуг. Раздражение вселяется в некоторых, когда их тревожат во время сна, например медведя. Заяц послушает немножко, но вскоре спешит спрятаться, если кричащий голос приближается. У некоторых животных чужой голос вызывает увеличение любопытства, они приближаются к говорящему, например куропатка подойдёт поближе и начинает смеяться. Ворона подлетает поближе и каркает, неясыть тоже приближается и кружит вокруг говорящего. В южных странах говорят, что мартышки выходят вперёд, если кто-то кричит в лесу. Одним словом, для обитателей леса голос кричащего чужой, но он тут же вызывает любопытство, желание познакомиться с тем предметом, от которого этот голос идёт». Он часто употреблял в своих проповедях описания в сравнениях. При этом способе текст имеет по меньшей мере 2 значения –первый дословный, второй образный, он глубже, душевнее и в нём кроется мистика, которая нужна для разъяснения отрывков из Ветхого завета. Раввины высоко ценили это умение. Апостол Павел в письме Галатам гл.2 стих22-26 тоже говорил образами. Очищение веры разрушило ту преграду и развернуло верховную власть к началу истока и соблюдению порядка: церковь не может определять, что Библия учит, а лишь Библия определяет, что церкви нужно проповедовать. Лютер так рассказывает о своём становлении: «Когда я ещё был монахом, то был мастер в духовном разъяснении слова и везде применял аллегорию, но теперь я оставил это. Думаю, что просто и дословно объяснять Божье слово, это мой лучший способ.» Всё-таки в проповедях Лютера можно встретить много образных сравнений в объяснении библейских текстов. Лестадиус свободный, самобытный, уверенный оратор, у него почти что нет разъяснений по тексту, но он ведёт беседу необычно свободным образом, указывая библейские места и умело образно связывая их с жизненными ситуациями в приходе. Долгое время используя сравнительные образы он получает из проповедей темы для разбора духовной жизни, использует меткие, ранящие фразы, применяя их в зависимости от среды и условий жизни. В1853 году в проповеди на праздник Иванова Дня, от начала до конца, используется образное описание, можно сказать, что он выразил в ней свою программу духовного пробуждения. Текст делится на 2 части. Первая мысль такая: «Какое же это место – человеческое сердце, куда надо расчистить дорогу для Господина чести? Это как пустыня, где раздаётся голос вопиющего. Если он кричит в горах, где живут гадюки: «Вы, гадючьи зародыши!», то горы отвечают – гадючьи зародыши. Если он кричит – Кто дал вам право прятаться от будущего гнева, то эхо отвечает - от будущего гнева. Когда начинает слышаться голос вопиющего в пустыне, то ястребы прилетают подсматривать, совы посмеяться, лесные черти погримасничать, но заяц очень пуглив и убегает подальше. Медведь рычит и ревёт, потому что он не может найти душевного покоя. Прокладывающему дорогу надо постараться железным ломом вывернуть с дороги камень преткновения и прочной лопатой выкопать канаву. Второй вопрос: «Сколько же аршинов готовой дороги приготовит человек за день? Не много локтей получится за день, потому что человеческое сердце такое страшное место, что этому может поверить только тот, кто сам это видел. В нём есть горы гордыни и скалы чёрствости, а в низинах грязь и трясина». Вся речь состоит их острых сравнительных образов и нескольких ироничных намёков на упрямых, не желающих перемениться грешников. Чаща или пустыня — это картина в двойном смысле прихода Лестадиуса, в природном смысле и в духовном. До него там не раздавался голос Иоанна Крестителя. Дикие хищники - погрязшие в разных грехах люди, жили спокойно. Но когда раздался клич к исправлению, то он породил всеобщую суматоху. Под подсматривающими созданиями подразумевается обычное любопытство, ироничные насмешки и издёвки. Эхо — это молва, которая пошла вперёд и вернулась несколько искажённой. Грешники, особенно молодые, скрылись в бегстве как зайцы, когда пастор просветитель хотел прийти к ним домой, познакомиться и посмотреть какие же они люди. Другие рассердились, как медведи, и начали нападать. Проповедь 16 воскресенья после Троицы основана в основном на образных сравнениях и является ярким примером его свободно говорящей символики. Лестадиус объясняет евангелический текст, где Иисус пробуждает сына вдовы: «Первый вопрос – почему этот юноша умер молодым? К сожалению, духовная смерть настигает не только дряхлых стариков, но также и молодых, которые не умеют остерегаться. Когда юноша первый раз подходит к Господнему причастию, то он представляет себе, что он уже полноценный христианин, эта мысль может привести его к духовной смерти. Если юноша становится христианином лишь от того, что подошёл к причастию, то он начинает жить смело. Книгу он забросил под лавку, вместо неё он купил трубку, бутылку вина, суконную куртку вместо сермяжной, и игральные карты. Когда наступило воскресенье, он надел нарядную куртку, на шею повязал шёлковый шарф, вымыл себя снаружи, но внутри сердце осталось не омытым. Потом он пошёл в деревню, собрал таких же как он сам, начал пить вино, играть в карты и чувствовать себя очень взрослым!» Очень красочно Лестадиус говорит о том, как сеть Евангелия ловит людские души: «Нить, из которой сделана сеть Святого Духа, не такая красивая и мягкая как шёлковая нить, которой дьявол ловит себе рыб во время нереста. Невод Святого Духа сделан из грубых нитей и лучшей пеньковой пряжи, она такая жёсткая, что чешуя сдирается с той рыбы, которая вплывает в эту сеть. Из-за этого гордые рыбы боятся сетей Святого Духа, они чувствуют в подсознании, что эта сеть, конечно же, выдержит и самую большую рыбу, которая окажется в ней. Однако рыбы неохотно идут в сеть Святого Духа. Она даже не подплывает поближе, несмотря на то, что рыбаки тянут невод. Рыба, которая очень гордая, проплывает мимо невода, важничает и показывает рыбакам хвост. Некоторые рыбы закапывают себя в ил и ждут, когда сеть проплывёт над ними. Некоторые рыболовы, которые не хотят в изобилии ловить человеческие души для Царства небесного, особенно те, которые ловят за дневную плату, берут шёлковые нити в долг у земного властелина и плетут из них красивые сети. Сверху они ставят самогон, снизу раскладывают земную славу, сзади помещают физические влечения и бабьи слёзы. Такой невод очень легко тянуть, но им ничего не достигнешь. Их сеть, конечно же, полна рыбы, но когда она подходит к берегу, то она пуста». Человек, когда ухватится за невод Святого Духа, становится бессильным, он не может уже плавать в грехах. К людям светского мира или нераскаявшимся Лестадиус применяет различные обращения, например: «Вы неверующие, вы беспечальные, сверху позолоченные, так называемые христиане, вы богохульники, вы крещёные безбожники, рабы суеты, ты старый Адам, вы враги Христова креста, вы вороны и сороки, мирские собаки, растратчики и псы, разбойники, дьявольские собаки, ты старый вор милости, кровопийцы, пиявки, которые пьют кровь христиан, гнилые рыбы, честные воры, трезвые пьяницы, вы блудливые козлы и блудницы, вы пристойные проститутки, ангелы дьявола, встань ты гниющее тело, вы мёртвые кости, убийцы своих родителей». Когда Лестадиус говорит о христианах и обращённых, то он использует следующие выражения: «Вы пшеничные зёрна, вы красные виноградные ягоды, вы заблудившиеся овцы, вы ягнята Христовы, вы цыплята, синички, ласточки, пеночки и соловьи, вы взрослеющие щенята, дети милости, вы сироты без отца, души, искуплённые дорогой ценой, невеста Христа, вы мудрые девы, вы слуги невесты, вы дочери Сиона, вы долго терпящие, послушно несущие свой крест». Также, как некоторые пробуждённые христиане, Лестадиус видел много раз «светлые полосы или вспышки молний и грома, плавающие над теми, кто был в сильном духовном волнении или объятиях радости», но не мог понять были ли они внутри самого себя или вне его. Например, он рассказывал так: «Когда я шёл в церковь накануне Рождества в 1847 году и увидел, что дорога заполнена народом, в моём сердце случилась внутренняя молния или вспышка грома, которую я чувствовал уже много раз в таких случаях, это было как бы светлое дуновение из высшего мироздания. Картина множества людей, идущих, как поток в Церковь, пробудила мгновенное чувство, которое пролетело как молния через сердце, и тут же последовал в сознании вопрос: неужели мне ничтожному предназначено быть проводником этих слепых в вечность? Через несколько секунд я увидел большое светлое пламя, идущее наружу из крыши церкви Каарессуанто в южную сторону». «По моему предположению, эти молнии виденные в собственном сердце, пришли с Синайской горы и были видениями о моём внутреннем состоянии, это можно предположить из того, что я был позднее несколько раз в жестокой борьбе и мучениях с дьяволом или с его законом, который живёт в моих членах. Эту борьбу Лютер назвал «искушения дьявола», и «на самом деле страшен этот чёрт и есть, который живёт внутри человека, как он представился созданием, которое хотело вытащить меня из окна на улицу». «В другой раз это зло представилось медведем, который спал под кроватью и пытался приподнять её, но не смог. Однажды я видел большого дракона, который показывал мне зубы, и мне уже знакомо, как тот старый червь показывает зубы». (Имел ввиду нападки со стороны начальства). Потом он писал так: «Когда смотришь на человека, который видит видение, то его можно принять за умершего, он не знает ничего о внешнем мире, но когда он начинает перемещать предметы, то цвет лица у него меняется. Страх и печаль задерживают кровообращение. Злость, радость, любовь, смелость, честолюбие возбуждают кровообращение. Что касается этических, моральных страстей, которые могут пробудиться от оживления духовных чувств, они тоже могут вызвать у некоторых чувствительных людей экстаз, когда он теряет связь с внешним миром, и единственно личное субъективное ощущение приходит в оживление, так что в сердце меняющиеся чувства проявляются в субъективном восприятии наглядными предметами, так же как в сновидениях. Никогда я не замечал, чтобы эти этические страсти были вредны для здоровья». Защищая экзальтические волнения пробуждённых, которые привлекли довольно большое внимание и тревогу со стороны официальных кругов, Лестадиус указал на Библию и христианскую историю. -Иосиф кричал в голос, когда переполнялся чувствами -грешная женщина плакала в комнате Симона -Пётр горько рыдал под чувством раскаяния - на Пятидесятницу чувства учеников проявились неожиданным образом, напоминающим болезнь проповедования в Смооланде -Давид танцевал проходя перед ковчегом завета -Лютер говорил, что мать Августинуса Моника хлопала в ладоши от душевной радости, приняв причастие -Когда сердечные переживания не возможно сдержать, то и их внешние проявления сами по себе оправданные и необходимые Лестадиус не мог согласиться на меры, ограничивающие внешнее выражение чувств, так как это означало бы попытку задушить в сердце воздействие исходящее от дара милости. Он напористо защищал страстные волнения верующих и критиковал тех, кто был уязвлён ими. Он сравнивал недовольных с фарисеями, которые оскорблялись от того, что дети кричали Осанна в храме. «Добродетельные фарисеи не могли вынести детского крика во славу Освободителя, они не могут терпеть слёз раскаяния исправляющихся женщин. Но в радостных криках покаяния содержится что-то такое, что наносит удар прямо в дьявола и что также раздражает его приспешников. Это моральная страсть. Но, в действительности, было и так, что некоторые беззаботные получили укол в сердце от этих криков». Знак милости означает получение полной уверенности в спасении. Эта такая уверенность, которую, конечно же, и в будущем почувствуешь, когда узнаешь и постигнешь неведомый путь. Это проявление чувств или возбуждение души, а не понимание умом, также как человек чувствует сильную радость или печаль, где нет размышлений, потому что они легко уменьшают восприятие радости или горя. Лестадиус говорит о 3-х видах знаков милости, то есть о внутренних чувствах, о видениях, галлюцинациях и откровениях. Знак милости - это большое чудо в царстве благодати. Ощутимое примирение с Богом относится к таким великим таинствам, которые настоящие христиане уже смогли познать и почувствовать. Лютеру также были даны эти дары милости, когда в нём родилась та живая вера, через которую открылась для него небесная дверь, и именно в тот момент он почувствовал себя спасённым от смерти и от влияния дьявола. Но сегодня верующие лютеране не одобряют этих проявлений души, которые они оценивают, как фанатизм или душевный экстаз. Также им следует отвергнуть, по-видимому, заметную скорбь о грехах и заметную милость». По утверждению Лестадиуса всем истинным христианам надо испытать знаки милости в виде внутреннего чувства. Также он относит к знакам милости видения и предсказания, независимо от того сопровождаются они голосами или нет, многие новообращённые слушатели видели видения в полном сознании и в церкви и дома. Например, когда, в проповеди на тему сеятеля и 4-х разных пашнях было сравнение о птицах, которые налетели и склевали семена, упавшие вдоль дороги, то взоры прихожан повернулись в сторону дьячка, который был пьяница и продавец вина и некоторые видели двух чёрных птиц, сидящих на его плечах и поворачивающих свой длинный клюв в его ухо, и выклёвывавшим оттуда каждое зёрнышко святого посева. Лестадиус рассказывал, что случалось, хотя и редко, что пар и скверный чад серы выходил изо рта человека, мучившегося в угнетённом состоянии от угрызений совести. Также видели светлые полосы плавающие над теми, кто был в сильных волнениях или эйфории. «Бесчувственный философ не может представить, что у человека внутри есть невидимый мир, который не может понять раб суеты, отдавшийся власти чувственности. Требуется большой подъём духовных сил, прежде чем его глаза смогут открыться чтобы увидеть этот внутренний мир». Лестадиус называет откровениями видения или представления, которые случаются не наяву, а в трансе или в полузабытье, и иногда к ним могут присоединиться слуховые галлюцинации. В 1848 году на празднике Пятидесятницы он в проповеди подробно рассказывает о знаках милости, он говорит, что Спаситель является своим в том виде, который лучше подходит тому состоянию души, в котором человек находится. Тем пробуждённым, которые сомневаются в своём спасении Спаситель показывается в униженном положении на кровавом кресте, так как хочет сказать, что им тоже надо будет снять старые одежды, и так же потерпеть ненависть за его имя, как и с ним произошло. Приведём здесь описание одного большого откровения или видения: Прислуга София Нива 22-х лет, мало разговорчивая, медлительная, замкнутая - пробудилась. На Михайлов день в 1848 году она услышала в церкви проповедь на тему «Больший и меньший в Небесном царстве». Придя домой она впала в транс и проспала 2 часа в полудрёме, как бы без сознания, проснувшись она рассказала следующее: «Когда я была в церкви моё сердце загорелось огнём от большой любви Спасителя. Когда небесный огонь зажегся в сердце, я стала больной от любви, я стала опьянённой и тело моё обессилило, но душа стала страстно в духе молиться за всех искуплённых». Во время молитвы девушки пришёл Господь, взял её за руку и повёл её по узкой дороге, где шли паломники. Некоторые из них были уставшие, но другие помогали им подойти к блестящим воротам. Сам Господь подвёл её воротам, которые были такие узкие, что она с трудом прошла через них. Возле этих ворот все оставили свои одежды, но сразу как только она прошла через ворота, её одели в светящиеся одежды и на голову она получила корону, всё это было неописуемо красивым. Затем ангелы провели её через помещения, в которых большие группы избранных пели благодарственные и прославляющие песни Агнцу разными небесными мотивами. Там же находились лица, которые стояли одной ногой на дороге жизни, а другой на дороге смерти и не могли решиться по какой дороге пойти. Некоторые уже сделали несколько шагов по дороге жизни, но у них были на плечах тяжёлые поклажи, и поэтому они вскоре устали. Этот груз, от которого они не хотели освободиться, были жадность и любовь к этому миру. В этом видении Софии Нива много картин из слышанных ею проповедей, частично оно напоминает сцены путешествия христианина из Вечной комедии Данте. Интересно, что к этому красочному описанию добавилось и слуховое чувство. Особенный интерес представляет то, что слова сказанные Спасителем были из проповедей Лестадиуса, Спаситель приказал ей вернуться, чтобы работать на виноградной горе, предостерегать и призывать неверующих к покаянию, подбадривать других верующих, чтобы они не устали и получили наряд невесты. Лестадиус очень высоко ценил видения и откровения и называл их знаком милости высшей степени. И причиной было то, что они сильно действовали на некоторых беспечных, которые были сомневающимися, а также подбадривали верующих. Тем уверенным в себе людям, которые называли эти видения фантазиями, он напоминал, что в начале христианства было много таких видений, которые неверующие поганые принимали за фантасмагорию, а веру принимали за суеверие, как и сейчас неверующие крещёные это делают. Большое внимание вызвали так называемые душевные порывы или волнения. Это означает, что среди христиан и пробуждённых некоторые лица чувствуют сильные волнения в душе и верят, что наполняются Святым Духом, также как Апостолы в первый праздник Пятидесятницы. Люди при этом подвержены телесным движениям, плачем счастья или криком радости. Лестадиуса обвиняли в том, что он намеренно вызывал нарушающие покой волнения, но он отвечал, что не это было целью, а лишь то, что хотелось оживить духовное чувство христиан и усилить понимание. Ему хотелось расшевелить человеческие сердца, разбудить спящие души к жизни и деятельности. Однако душевный порыв отозвался и в теле, духовная сторона вызвала и физическое проявление. Это же естественно, что неожиданно почувствованная уверенность в спасении наполняет сердце огромной радостью, которая затем прорывается радостными жестами, как у детей. Упомянутая лапландская девушка, которая получила впервые такой знак милости, тоже делала определённые телодвижения, она высоко подпрыгивала от земли и в захлёб пыталась объяснить почувствованную ею небесную радость. Вскоре такие волнения стали проявляться чаще. Люди начали громко при всех изливать свои высокие чувства. В церквях и в финских избах, где проповедовалось сильное выразительное слово о суде и спасении раздавались радостные или горькие возгласы. Лестадиус отзывался о них так: «Если в разбитое сердце попадёт молния закона с Синайской горы, то раздаются испуганные крики из уст некоторых женщин. Им необходимо выпустить поток чувств посредством голоса, иначе бы их сердце разорвалось». Он утверждал, что «душевные проявления верующих в церкви не могут остановиться пока существует хотя бы искра живой веры в их сердцах, но вместе с духовной смертью придёт в церковь духовная смертельная тишина, никто не плачет, никто не выражает голосом чувства страха или радости». Более обычной тихую службу в церкви он называл «тишиной духовной смерти», где не было ни одного настоящего христианина. Христиане лестадианцы первого поколения рассказывали, что Дух Господень летал как ураганный ветер по всей округе. Тогда сотни женщин и мужчин откровенно проявляли свои радостные или печальные чувства выкриками, обнимали друг друга, прыгали на полу и скамьях так что зал церкви или приходской дом дрожал, и тогда сильный ясный голос пастора лишь едва был слышен. По представлениям Лестадиуса христианство это дело сердца, совести и чувств, а никак не дело ума или понимания. «Христианин не может чувствовать себя вполне счастливым, если время от времени не чувствует благодати». На основе таких высказываний наставника в первые годы широкого пробуждения, и частично, и сейчас христиане считают знаки милости - мистические видения, предсказания, выражения чувств, экстазы проявлениями Святого Духа и знаком того, что этот человек спасённый. Так как наставник и его последователи поощряли слушателей стремиться к этому, то появились и фальшивые проявления, так называемые холодные подпрыгивания, которыми некоторые лица хотели показать, что они лучшие христиане, что навлекло на движение тень и причинило ему вред. 22.03.1858 года Лестадиус написал другу Петеру Виеселгрену в письме о том, как он был с контрольной поездкой по приходам Лапландии с 19.01 по 29.03, и как горячо его встретили пробуждённые, «которым было мало обнимать, висеть на шее, прыгать от радости, увидев меня, которого они видят виновником их спасения и начала пробуждения». Однако он часто уточнял, что эта любовь к его персоне похожа на идолопоклонство, если они не отличают настоящего истинного зачинателя и человека, служащего промежуточным звеном в руках Господа. «В экстазе они набрасываются на меня, обнимают и похлопывают так сильно, что временами мне приходится защищать глаза и уши. Успев успокоиться за 15 минут, они показывают такие успехи в знании Божьего слова и в познании порядка милости, которое основывается на пережитых фактах, что приходится только удивляться. У них такая же острая сообразительность, как и чувства. Посреди них, летающих на крыльях веры высоко над землёй, я стою со своим большим умом и бесчувственным сердцем, как выкрашенный козёл, не умеющий ответить на их выражения любви. Лишь несколько молний проскочит через моё сердце, ожесточённое собственной праведностью, мне надо теперь реже и осторожнее приводить образные картины и евангелические сравнения, которые я использовал в начале, потому что эти сравнения вызывают у самых впечатлительных и чувствительных слишком глубокие душевные потрясения. И не могу отрицать, что некоторые лицемерят в этом, однако уже в начале движения я разъяснял пробуждённым, что такие волнения и выражения чувств отнюдь не являются основой и фундаментом благодати». Лестадиус предостерегал верующих надеяться только лишь на свои чувства, которые меняются и советовал сравнивать свои переживания с переживаниями тех, кто писал Библию. Так как всё духовное понимание приходит к нам через чувства и ощущения, то определяющей ролью будет эмоция чувства, а не мысль, и он последовательно говорит о понимании милости чувствами, а не разумом. В начале движения пробуждения были случаи, когда люди говорили разными языками. Лестадиус описывает такие случаи экстаза: «Самым чудным было для меня то, что свидетельства эти случаются так ясно и понятно, в таком чётком распорядке и очерёдности во времени. Дети, которые никогда не читали Библию, во время видения рассказывают части текста Библии, их номер главы и стиха. Некоторые, во время экстаза, научились новому языку, который никто не понимает, то есть разговору на разных языках. Возможно это был язык предков, который сам развивается из человеческого сердца при возбуждении душевных сил. Знаки милости и восторга благодати стали для всех пробуждённых, но ещё не помилованных душ, святой целью, к которой нужно стремиться тем, у кого опечаленный дух». В книге «Старая Лапландия и Дальний Север» Самули Паулахарью говорит словами Хейкки Ёлма о жизни в деревне Пелто долины Торниолаксо, что «тогда в начале пробуждения веры были такие времена, когда даже маленькие дети проповедовали народам и пророчествовали удивительными словами из Библии».

Глава 14. ЦВЕТЫ И ПТИЦЫ ГОВОРЯТ.

Свою любовь к цветам и растениям и радость наполнявшую его душу от их созерцания Лестадиус выражал напрямую в разговоре и в своих проповедях, если только текст естественным образом подходил для этого. Хотя и не так много таких мест, но в Евангелии от Матвея гл.6 ст.28-30 есть такие слова: «Посмотрите на полевые цветы, как они растут, ни трудятся, ни прядут. Но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как они. Если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми паче вас, маловеры!» Этот язык образов подействовал на исследователя растений Л.Л.Лестадиуса так сильно, что он использовал его в разных случаях. В 1853 году на 15 воскресенье после Троицы он закончил проповедь такими словами: «Посмотрите на полевые цветы, вы слуги двух господ, как они растут. Они не делают работу и не прядут. Всё-таки скажу я вам, что Соломон во всей славе своей не одевался так же, как один из них. Что слышите вы, нарядные любители блуда, которые портите цветы и топчете их ногами? Такая же ли ваша красота как у цветка на лугу, или у красной розы Сарона? Ваше щегольство рядом с цветком это как сажа на дне преисподней. Однако ты, друг цветов и знаток птиц, освободи синицу из лап ястреба и поставь цветы в вазу на стол, когда гости придут с небес, и услышь щебет тех маленьких птичек, которые плачут в когтях ястреба. Отче наш сущий на небесах». В 1850 году он говорит о цветах подробнее: «Спаситель говорит своим ученикам: Посмотрите на цветы в поле, как они растут, но взрослый человек, чьё сердце слишком увлечено мирскими делами, не смотрит на цветы, он не берёт для себя примера с них и не думает, что и он может быть таким же красивым, как эти пренебрегаемые цветы, но он топчет их и гадит на них. Каким бы красивым и ярким ни был цветок, но раб суеты не замечает его. И если какая - то пристойная блудница придёт в галантерейный магазин, где льстивый барышник расстелил перед ней шёлковые платки и другие красивые наряды, тогда, как у совы, вертятся глаза в голове. И хотя благоразумию надо бы подсказать человеку, что те деньги, которые в пору молодости растрачиваются на наряды, были бы нужнее детям, которые ходят голыми, и у них нет пищи, чтобы голод утолить. Однако порочный жадно смотрит на те цветы, которые затейливый мастер суеты нарисовал на шёлковых и ситцевых платках, но смотреть на те цветы, на которые Спаситель велел смотреть, он вовсе не хочет, хотя он мог бы взять с них пример, чтобы стать таким же красивым и нежным, как эти неоценённые им цветы. Цветы эти каждое утро плачут и сокрушаются о его наготе, которая свалилась на него из- за грехопадения, когда он потерял прекрасные одежды невинности, и теперь он вынужден прикрывать свой срам собственным нарядом. Посмотри, взрослый человек, как невинные дети, которые не понимают и ещё не заботятся о своей внешней красоте, радуются, когда находят красивые цветы в поле. Из них они делают себе нарядные короны и гордятся ими, они лучше взрослых понимают цену красоты таких цветков. И отчего же так получается, что ребёнок смотрит на цветы с удовольствием, а взрослый - не более чем как корова или телёнок? Это случилось от того, что сердце взрослого прилипло к мирскому. Он не видит красоту цветов, созданных Богом, но те цветы он считает красивыми, которые искуситель разврата научил мирского мастера фокусника рисовать для поощрения пустой тщетности. Спаситель сказал, что даже великий господин Соломон не мог сравниться ни с одним цветком, растущим в поле. Поэтому смотрите на цветы полевые, вы дети мира, и берите с них пример красоты. Они не ткут и не прядут и всё же если бы и вы были также красивы, как цветок полевой, то могли бы стать достойной невестой Спасителю. Идите собирать красивые и яркие цветы из долины Саарона, из того сада, где Спаситель истекал кровью. Там вы найдёте цветы вечности, которые не осыпаются и не меняют цвета, потому что на них пролилась кровь Спасителя. Эта кровь упала на некоторые цветы в долине Саарона и сделала их похожими на розы, которые растут посреди колючих тернии. Терние — это колючий кустарник, из которого был сделан венец, которым увенчали голову Спасителя, эти острые ветки и иголки сделали бесчисленные раны на голове Иисуса. Но в этом же терновом кусте растут самые красивые розы, и эти розы теперь собирают девы Сиона. Так как терние были пригодны Спасителю для венца, который теперь превратился в венец славы, то и невесте Христовой подойдёт цветок из тернии, чтобы украсить её в день Славы. Терния укололи голову Иисуса и сделали множество ран из которых полился красный поток, и от этой крови цветы терние сделались такими красными и красивыми розами. Собирайте эти розы из сада, вы дочери Сиона, которые всегда хотите быть нарядными, и смотрите на те цветы, которые выросли из терние, потому что это самые красивые цветы на земле. Также ли вы красивы, дочери Сиона? Если бы вы были такими же алыми как эти тернистые розы, то вы конечно бы подошли быть невестой Спасителю, этому увенчанному терньями Царю. Продолжайте искать цветы вечности, которые никогда не меняют окраски, тогда вы исполните наказ Спасителя - «Посмотрите на полевые цветы, как они растут, они не ткут и не прядут, но Соломон, этот великий царь, не мог сравниться с ними в своей славе». Дочери Сиона, приготовьтесь так, чтобы вы были такими же красивыми и нарядными, как один из этих цветков, тогда вы подойдёте в невесты этому увенчанному терньями Царю, который носит венок славы, а у его невесты тернистая роза на груди в день Его славы, который скоро придёт. Аминь» Отчётливо видно, что Лестадиус находится в союзе с тем, кто сказал эти слова о красоте цветов, и является его верным проводником, предлагая так настойчиво прихожанам смотреть распахнутыми глазами на эту красоту земли, куда сам Создатель дал нам доступ, в поля и леса, где растёт так много цветов и растений. В начале вечернего богослужения на Иванов день в 1856 году Лестадиус уже иным способом говорит о цветах: «Сейчас во время Иоанна Крестителя, когда так много света в мире, и когда солнце ярко светит на небе, и цветы цветут на земле, не забывайте проверять, есть ли ещё масло в ваших лампах? Сейчас надо всем, идущим к отчизне вечности поспешать, чтобы набрать цветов вечной жизни, которые растут на прекрасном берегу вечности, и тернистых роз, которые растут на горе Сион. Потому что многие из тех, которые теперь видят этот яркий свет, освещающий во время Иоанна Крестителя тех, которые сидят в темноте и смертной тени, уже будут покрыты землёй, прежде чем снова будет отмечаться день памяти Иоанна Крестителя». Лестадиус не обращает внимания на то, что не вполне уместно в Лапландии в середине лета спросить у саамов, есть ли масло в лампах, ведь в это светлое время года все лампы были убраны в сторону, но он видимо хотел наполнить, что и летом надо собирать масло для лампы, чтобы использовать его потом, когда дни будут короткими, во время полярной ночи. В проповеди используется родственный текст из Ветхого Завета книги Пророка Исайи глава 40 стихи 6-8, где сказано «Всякая плоть трава, и вся красота её, как цвет полевой. Засыхает трава, увядает цвет, когда дунет на него дуновение Господне, так и народ – трава. Трава засыхает, цвет увядает, а слово Бога нашего пребудет вечно». Лестадиус говорит: «Если бы все люди думали в дни молодости, что их крепость, как цветок на лугу, который в дни Иоанна находится в лучшей поре цветения, но в августе он уже засыхает, то они могли бы уже раньше начать искать цветы вечности, которые не меняют окраску. Посмотрите как маленький ребёнок радуется увидев первые весенние цветы, он делает себе из них венок, но взрослый человек портит цветы и не любит их, потому что его сердце прилипло к мирской суете. Он смотрит на пустую красоту, которую мирские мастера наносят на ткани, он не понимает уже той красоты, которую Бог создал на зеленеющем лугу. Посмотрите на цветы в поле, дети мира, которые с интересом глядите на тщетную красоту мира, которая быстро исчезает, взгляните на цветы, как прекрасно они светятся и мерцают. Они не прядут и не ткут, и всё-таки великий Соломон не мог сравниться в Славе с ними. Однако, благодарение Богу, что у христиан есть надежда и вера, что цветы вечности будут расти на их могилах, если они старательно собирают и сажают их на прекрасном берегу Вечности и также, как маленькие дети, делают из цветов Вечности венки и короны. Земной цветок быстро засыхает, как и красота человека, и сила его скоро ослабнет, но те цветы, которые растут на чудесном берегу Вечности не осыпаются и не меняют окраску, поэтому ищите те цветы. Кто знает, может быть вам предстоит вскоре путь в дом Небесного Отца, и вы сможете сделать там короны и венки, чтобы в день рождения Иоанна Крестителя повесить их высоко под крышей. В северной стране ещё растут цветы Иоанна и Петра, а также в сухих местах на берегу Ено то тут, то там, цветут красные тернистые розы. Колючий терновый венец сделал множество ран на голове Иисуса Христа, откуда истекла его кровь Примирения. От этого получились эти красные розы, которые называют тернистыми розами». В этой проповеди Лестадиус советует нам радоваться всем ценностям чистой и подлинной красоты, которые Бог нам дал, но также нельзя забывать, что и они преходящие, как и всё что относится к земной жизни. Он упоминает здесь цветы Петра, Иоанна, красные розы на берегу Ено и вечные цветы, эти цветы широко известны между народами, по крайней мере в Скандинавии, хотя названия могут быть и другими. В своих исследовательских трудах Лестадиус подробно описывал эти виды растений на латинском языке. В долине реки Торнио растут вечные цветы, которые не теряют свою окраску после того как они засушены и спрессованы, шведское название этого вида Gnaphalium. Цветы Иоанна и Петра упоминаются лишь в этой проповеди и видимо Лестадиус имеет в виду растения Geranium silvaticum, Metsakurjenpolvi, которые известны в северной Швеции как цветы Иоанна и Петра. Это название напоминает о том, что во времена Католичества ежегодно отмечался День Петра и Павла 29 июня сразу после Дня Иоанна Крестителя. Красные тернистые розы — это по-видимому сорт Rosa cinnamomea, то есть вересковая роза, которую ещё называют луговая, лесная или коричная так как стебель розы коричневого цвета. Туманным местом в описании является словосочетание «берег Ено». В северной Финляндии это слово обозначает многоводную реку, в Паяла это слово могло обозначать реки Торнио или Муонио, но народ, говорящий в этой местности по-фински не называл реку словом Ено. Однако Лестадиусу это слово было знакомо ещё со времён проживания в Каарессуанто, где и по сей день реку называют словом эно, которое преобразовалось от саамского слова. Лестадиус употребляет это мало используемое слово видимо потому, что оно созвучно слову река Ено в старом переводе Евангелия от Иоанна глава 3 стих 23: «А Иоанн также крестил в Еноне, близ Салима, потому что там было много воды; и приходили туда, и крестились». О птицах он, к примеру, говорит в проповеди на 15 воскресенье после Троицы в 1850 году по тексту Евангелия от Матвея гл.6 ст.24-34. «Пусть Великий Создатель даст нам свою милость, чтобы небесные птицы могли всегда петь для одинокого путника, когда он идёт с надеждою своею из земли неверующих в Новый Иерусалим и, чтобы какой-то уставший путник нашёл несколько цветков Вечности, когда он путешествует по зеленеющим долинам. Эти вечные цветы посадят потом на его могиле. Посмотрим на птичек небесных и подумаем, кто же их кормит в зимние морозы? Спаситель сказал: «Они не сеют и не жнут», они наверное ленятся работать раз не сеют, но если кто-нибудь начнёт наблюдать за их жизнью, то он вскоре заметит, что они вовсе не ленятся, как думают вороны и сороки о них. Хотя они не сеют и не жнут, но они постоянно в работе. Мы видим, как ласточки с удивительным усердием собирают с неба и земли строительный материал и пропитание. На земле они находят вещества, которые хорошо подходят для устройства своего гнезда. Мы можем взять с них пример, ведь ласточки и соловьи всегда живут парами в семейном браке, они не такие, как вороны и сороки, которые собираются весной во время спаривания и потом разлетаются. Есть ещё один хороший пример, который мы можем взять с небесных птичек, ведь ласточки не откладывают яйца, если гнездо не готово. А кто же надоумил кукушку класть свои яйца в гнездо синички, чтобы ей потом пришлось их высиживать и в мучениях кормить кукушкиных детей? Кукушка совсем не хочет печалиться и заботиться о своих детках, она украдкой кладёт яйца в гнездо синички и оставляет их там. Не удивительно, что кормилица синичка совсем истощается из-за прожорливых кукушат, ведь у них такой большой живот, и синичка никак не может их насытить. Они проглатывают всю пищу, которую она приносит в гнездо, а ей самой приходится голодать. И как же поступают дети кукушки, когда они подрастают? ... Они оставляют умирать свою кормилицу. Вот какая неблагодарная эта птица кукушка. Она скоро будет похожей на дракона, который несёт яйца в песок и оставляет их там. Здесь также встречаются создания на двух ногах, которые несутся прежде, чем гнездо приготовят. Поступают ли так ласточки и синички? ... Я уверен, что из яиц змеи родятся змеёныши, которые потом едят птенцов, и эти страшные существа лежат теперь на солнцепёке, и жалят острыми языками, и кусают отравленными зубами проходящих мимо, и никто не убивает их. Но сейчас нам надо поговорить о тех небесных птицах, которые живут в браке и не несутся прежде, чем гнездо будет готово. Откуда же ласточкины птенцы возьмут себе пищу и чем же они живы, если они не сеют и не жнут? Наш Освободитель велел нам брать пример с небесных птичек, но кто их накормит, когда вся пища кончится на земле? Тот Великий Создатель, который дал им жизнь, позаботится о том, чтобы никто не умер с голоду, и также детёнышам змеи он даст пищу в нужное время. Ещё не все совы исчезли на земле, хотя их уже пробовали уничтожить, а ласточки не вьют гнёзда вокруг церкви, они живут в дальних деревнях. И я не знаю в чём тут дело, отчего же ласточек не видно около этой церкви, а видны лишь вороны и сороки, и тут они каркают каждый день, как будто у них нет еды, и если бы какая-то синица залетела в их стаю, то её голос не был бы слышен из-за их криков. А вы, синички, ласточки, соловьи и другие слабые птички, где бы вы не находились сейчас, скоро улетите в другой мир, и поэтому у вас нет печали о том, как вы будете жить в морозное время, когда вся пища кончится на земле. Вы хорошо знаете, что время милости короткое, и у вас не много времени осталось до того, как вам надо будет переместиться в тёплые края по другую сторону земли. Как только детки подрастут и научатся летать, они улетят прочь из этого холодного места в другой мир. Я боюсь, что воронам и сорокам вскоре придётся туго, ведь зима скоро нагрянет. Но синички будут тогда уже далеко, на другой стороне земли, где солнце стоит над самой головой, и где есть дерево жизни, у которого листья не осыпаются, и манна, которая спустилась с неба на землю. Там поют ласточки, соловьи и синички новую песню тому Великому Создателю, который дал им жизнь и заботливо питает их без сеяния и жатвы. Смотрите на птиц небесных, вы, мало верующие и слабо верующие!»

Глава 15. ГОЛОС ВОПИЮЩЕГО.

С годами критическое отношение Лестадиуса к церкви и священникам усилилось. Частично это было вызвано постоянным наушничеством противников, их доносами и жалобами. Это вызывало расследования, много времени занимающие письменные объяснения в защиту своей точки зрения, допросы, дополнительные проверки пробста и епископа. В духовный капитул Хёрнёсанда были посланы письма с жалобами о том, что пробуждённые использовали неподходящие выражения и даже в порыве гнева избили кого-то и, что, якобы, Лестадиус отказался исповедовать грешную женщину, ещё не раскаявшуюся в прелюбодеянии. Ему сделали замечание за использование неподходящих выражений и за непослушание, хотя по его мнению, расследование было односторонним и не полноценным. 3.03.1851 года ему пришлось ехать в Хаапаранта для того, чтобы в присутствии двух пасторов принять предостережение от районного пробста Соломона Антмана (1772-1860). Газеты также напечатали на своих полосах обвинения против Лестадиуса, но его ответные замечания не приняли. Всё это расстраивало его и уменьшало радость от успехов укрепления веры в приходе и давало врагам поддержку. В начале следующего года Лестадиус начал выпускать периодический журнал под названием «Голос вопиющего в пустыне». В нём он открыто высказывал своё мнение и выплёскивал чувства. В большой статье под названием «Выговор пробсту Лестадиусу, полученный от Духовного капитула в Хёрнёсанде», он с горечью отметил его одностороннее решение и нежелание принять его объяснения и доказательства, то есть, требуя соблюдения порядка, он сам действовал незаконно. Можно понять какой жестокий удар нанесли эти обвинения человеку, который чувствовал себя несправедливо обвинённым в его искреннем христианском рвении. К тому же обвинителем был его непосредственный церковный руководитель. После того, как Лестадиус дал подробное описание дела, кажется странным, что капитул оказал так мало желания понять этого самоотверженного духовного пастыря, и не проверил сомнительные доводы доносчика. Надо принять во внимание, что из-за дальних расстояний и трудностей передвижения, ему не удалось вовремя достать свидетельства о том, что донос сделал беглый преступник по наущению ленсмана Бухтина, и который потом частично отказался от своих обвинений, но времени Лестадиусу не дали. Также сенатор Карл Гастрен, юрист, отмечал, что донос был незаконно принят на рассмотрение так как не был подписан. Позднее начальству поступили жалобы на то что Лестадиус использует неприличные слова, касающиеся вопросов пола, что приносит вред детям и ущемляет нравственные чувства, а также на то, что пробуждённые, особенно слабонервные женщины, мешают во время богослужения тем, что кричат, взвизгивают и танцуют в проходах. Из-за этих жалоб 31.07.1853 года епископ Исраэль Бергман (1795-1876 гг.) прибыл в Паяла из Хёрнёсанда с проверкой. Этот учитель хорошо знал Лестадиуса и дал ему хорошую характеристику в отзыве «Гениальный природный дар, безупречное поведение, непоколебимый в христианском убеждении, хотя и циничный по натуре и в полемике». Епископ стойко отстаивал свои принципы и беспартийность, о выражениях чувств он говорил так: «Раз они по существу духовные, и мы не можем их полностью исследовать, то не хорошо будет их насильно задушить». Дневные богослужения решили проводить в положенное время, а тех прихожан, которые не могли сдерживать свои чувства и сидеть тихо, поручили пономарю выводить на улицу[]. Лестадиус обязался проводить безвозмездно каждое воскресенье для пробуждённых вечернюю службу, присутствовать разрешалось всем, но нельзя было жаловаться на громкие проявления чувств. Все прихожане одобрили этот распорядок. На практике было так, что сразу после дневного богослужения Лестадиус проводил короткую проповедь для тех пробуждённых, которые легко приходили в духовное возбуждение, и не могли поэтому присутствовать на дневном служении. Уже осенью 1857 года Лестадиус писал, что никто не может жаловаться на нарушение порядка в церкви, а весной 1860 года он отмечает в книге проверок, что у пробуждённых выражения чувств как по количеству, так и по силе проявления, уменьшились, и по общему решению вечерние службы были отменены. Отмечалось, что начавшему стареть пастору уже тяжело проводить две службы в один день. Ещё была жалоба о сборе средств для миссионерской работы и помощи бедным, однако епископ обнаружил, что все документы оформлены правильно. Под конец он провёл назидательную проповедь о вреде употребления алкоголя и его продаже. Контрольная проверка прошла для Лестадиуса неожиданно удачно, а его противникам пришлось разочароваться. Союзники его уже ждали беды, услышав о том как на финской стороне наказали их людей штрафом и общественным церковным наказанием, поэтому их радости не было границ, когда они и их отец-учитель получили такую тёплую поддержку. «Пробуждённые благодарили и прославляли Бога, который дал им такого старшего пастыря, и их обуяло такое счастье и любовь к епископу, что они обнимали его и прославляли, и хотя он и не понял их разговора, но он понял его хорошее значение. Лестадиус восклицает: «Ох, если бы у шведской церкви было больше таких пастырей, которые в такой мере понимают духовные нужды народа и умеют их ценить так, как господин епископ Бергман, тогда бы хорошие правила и глубина веры были бы больше». Если бы епископ делал проверку грубо, то отношения между Лестадиусом и церковью, уже пошатнувшиеся, могли бы полностью разорваться. Мудрая дальнозоркость епископа видна в его письме к архиепископу Хенри Реутердахлу, где он описывает трагические события, произошедшие в Каутокейно: «Нужно действительно знать, что делаешь, прежде чем адресовать Лестадиусу прямое или косвенное обвинение в этом происшествии, так как из-за этого мы можем получить в его лице нового и влиятельного противника церкви». То время во многом было тяжёлым для церкви Швеции, и осторожность в руководстве была необходимой. Три коротких проповеди, изданные Лестадиусом на финском языке и два свидетельства попали в Норвегию вместе с путешественниками. Власти Норвегии послали копии королю, который переслал их дальше в Духовный капитул с напутствием принять нужные на их взгляд меры. В объяснении к начальству Лестадиус 17.06.1854 года ссылается на примеры из Библии, к острому языку Лютера и также к низкому уровню образования его слушателей, он говорит так: «Для таких людей мне было необходимо использовать прямой язык, так как хотелось, как-то подействовать на их сознание. Народ скинул алкогольную зависимость, он в прямом смысле изменился, прежние пьяницы стали трезвенниками, воры и мошенники стали честными. Прежде они пренебрегали богослужением, теперь же ценят и прославляют всё святое. От прежней безбожной беспечной жизни они перешли к благочестию, богобоязни и добродетели. И если теперь из-за моих образных сравнений и использования этих прямых сильных слов, которые так повлияли на убеждения народа, меня ещё и наказали бы как нарушителя закона и клятвы, то тогда не знаю, есть ли вообще справедливость на земле».     И всё-таки 10.11.1854 года Лестадиус получил предупреждение за то, что его записи по содержанию и по выражениям были в большей мере предосудительными, и также способ, которым он их оправдывал, порицаемый. Лестадиус горячо защищал зародившиеся в 1800 годах новые христианские движения, так называемых - «читающих», в разных местах Швеции, Норвегии и Финляндии от нападок схоластического и рационального учения церкви. Желая очистить веру, он стал резко критиковать, как в речах так и в статьях, церковь, сослуживцев и духовенство, как на нижнем так и, в особенности, на верхнем уровне, осуждал их в нехватке духовности и гонениях на живую христианскую веру «читающих». В его Церковном сборнике проповедей в первой проповеди Адвента слышится осуждающий оттенок: «На горах Сиона сторожа дремали, они не знали, как время движется, и были как немые собаки и не могли лаять, хотя город был наполнен ворами. Для начала им уже было бы пора проснуться от своего греховного сна, так как огонь уже пылает в городе. И теперь надо бы всем немым собакам начать лаять, чтобы люди не дремали, когда воры хотят прокрасться в дом, и украсть имущество богатого хозяина, которое нерадивый домоправитель растерял. Проснитесь уже, вы немые собаки, встаньте и начинайте лаять, ведь воры входят в ваш дом!» В вечерней службе на 3 воскресенье после Адвента в 1854 году он говорит так: «До этого времени попы читали евангелие богатым… Нераскаявшимся шлюхам и ворам проповедовали такое красивое евангелие, что приличные шлюхи начали доиться молоком, а пьяницы и продавцы вина начали проливать крокодильи слёзы. А сейчас читают евангелие бедным, сомневающимся, опечаленным, обременённым и плачущим, из которых получилась на земле огромная навозная куча, и которые стали бесчестными душами, у которых нет веры, надежды, любви и хороших поступков, а лишь только грехи, низость и скверна». В проповеди о выздоровлении человека, родившегося слепым, он говорит следующим образом: «Духовные отцы наложили на вашу совесть пластырь равнодушия, чтобы раны совести не воняли и не загноились прежде чем будете в вечности», или «Те священники и левиты накладывают на раны вашей совести пластыри равнодушия, но эти кровоточащие раны  у бедняги такие большие, что уже никто ему не может помочь», или « Дорогие христиане, вам не надо становиться сумасшедшими, как те пробуждённые христиане, которые вздыхают как животные и лают на порядочных людей, а также в душевном экстазе воют как волки. Если кающаяся душа пойдёт к такому учителю и, проливая слёзы, признается в грехах, то он может спросить: Что это за вой? Такой вот нерачительный хозяин, волк, который рвёт и насилует овец Иисуса. Он говорит пропойцам: дорогие христиане, кающимся говорит: вы, лжепророки, а спасённым говорит: вы, заблудшие души. О сыне вдовы из Наина говорят: «Конечно же, равнодушный пастор произнесёт на могиле пьяницы и продавца вина трогательную прощальную речь, даже если они умерли во хмелю, и беспечальный пастор будет уверять, что этот беспутный забулдыга приобрёл вечное спасение. И если кабатчик отнял у пьяницы последнюю рубашку, то добрый пастор всё-таки уверяет всех кабатчиков, что он получил вечное спасение и блаженство, и он был такой необыкновенно порядочный, уважаемый и добрый для бедных. Но куда он помогает им попасть такими словами? Конечно же прямо в ад он им помогает попасть, и уже раньше своего времени. Вот такие они носильщики мёртвых, которые несут юношей в могилу мёртвой веры». Критикуя Е.Тегнера, Лестадиус даёт описание всей государственной церкви Швеции и духовенства: «Сейчас никто из священников не хочет использовать ключи от небесного царства. Дверь открыта нараспашку в овечьем доме. Туда пускают не только козлов, но и собак, и свиней. Процветающая в церкви испорченность нравов указывает на то, что тот дом, который принадлежал овцам, теперь стал свиным хлевом. И из этого свинарника идёт такой чертовский запах и вонь, что он наполняет заразой весь воздух. Для овец намного полезнее находиться на улице, на свежем воздухе, в стороне от этого вонючего хлева, чтобы не задохнуться. Поскольку овцы не могут переваривать эту поросячью бурду, которую теперешние пастухи свиней бросают собакам и свиньям, то им приходится самим искать себе пропитание, и жить так как будто у них нет пастыря». И хотя это кажется противоречивым, но Лестадиус советовал своим сторонникам не отделяться от церкви до тех пор пока их оттуда не погонят.

         Глава 16. ПРОРОК НА ДАЛЬНЕМ СЕВЕРЕ.

У Лестадиуса было ощущение современности, которое заставляло его говорить. Та сила, которая гнала его вперёд и переделала одарённого исследователя природы в народного пробудителя и вождя, была навязчивая идея совести пророка. Он хорошо замечал исторические и своего времени события и делал из них осмысленные заключения. С другой стороны у него было какое-то особенное, интуитивное прозорливое чутьё, пророческое предвидение и это всё перерабатывалось в его голове в общую картину и сознательное видение. Он видел видения, как и Израильские пророки. Независимо от того, что у него было очень много работы, и жил он в отдалённом краю земли, он успевал следить за мировыми событиями, церковными и государственными течениями, и также составлял о них точное представление в свете Библии. Его пророческий энтузиазм шёл из сердца, от этого у него была способность увлечь за собой и зажечь по тому испытанному принципу, что «если сам был пламенным, то зажигал и других». Исследователь Лапландии не был членом ни одной государственной партии, и его взгляды по некоторым вопросам были консервативными. Также как пророки старого завета, он наблюдал и осуждал государства и правителей с высшей точки зрения или по критериям Божьего правления и царства. Лестадиусу довелось увидеть последствия Февральской революции. Он говорил, что это начало родовых мук для всех народов, и подчёркивал, что все волнения произошли от того, что люди отошли от Бога. «Я уже слышу, как государственная буря воет по углам, и как основы общества трясутся в этой буре, которая грозится повсеместным разорением». В своих пасторальных исследованиях он предсказывал то, что в наше время сбылось во многих странах. Он писал о государственных собраниях, где каждый может свободно говорить что угодно, и о ком угодно, как попы станут народными учителями, которые не смогут открыто проповедовать живое христианское учение, а лишь только то, что государственное руководство и радикальные газеты прикажут. В своём периодическом журнале он часто писал о знаках времени и объяснял их в свете Библии и исторического учения: «Также как при смерти Спасителя было на земле сначала затмение, а потом землетрясение, также и духовная темнота всегда сначала почивала над государствами, а потом прорывались трагические события в обществе». Безверие и моральное разложение приводили к государственному разорению. «Всё-таки греческие и римские народы не были и близко так открыто безбожными, как нынешние крещёные поганые безбожники». Перед кровавой Французской революцией вера и вероисповедание были почти полностью потеряны. Лестадиус понимал, что если легкомыслие и развращение нравов придут к власти, то от этого родится нищета и голод, от нищеты начнётся социализм, а от социалистических мыслей начнётся революция. «Когда революция поднимет свой кровавый флаг, то тогда не пощадят ни господ, ни попов в этом рациональном обществе». Лестадиус взял во внимание предсказание Наполеона о Европе: «В ближайшие 50 лет из Европы образуется республика или казачье государство. У этого человека был зоркий державный взгляд, он очень хорошо понимал, что положение власти в Европе не может долго быть таким, каким оно было. Европейская культура изжила себя». Поток, который перекрывают в течении, выходит наружу другим путём, и тогда его течение может стать разрушающим. Свобода плоти в массах такая же упругая как воздух, чем больше его сдавливают, тем большее сопротивление оно делает, и в конце концов никакое наружное давление не может сдерживать его. Также примерно происходит с воздушными массами в государстве. При помощи власти тирании и террора их какое-то время можно сдерживать, но в конце концов взрыв в государстве не возможно предотвратить. Жажда властвовать во дворцах такая же большая, как у народа жажда свободы. И как видно, от властей нет смысла ждать каких-то уступок». Революционному духу, требованиям свободы, себялюбию придёт время взорваться в Европе, и тогда достаточно одной искры изнутри. Франция ещё не достаточно настрадалась от ночного кошмара в Перте, ей ещё надо искупаться и омыться в своей крови, по той причине, что она не очистилась в Христовой крови. Но чиста ли Швеция в свете преследований за вероисповедания? У тех людей, которые начинают преследовать верующих, нет никакого будущего. Поскольку если властители всё больше и больше подавляют верующих, то в народе увеличивается неверие, пренебрежение к вероисповеданию, падение нравов, и когда народ не может радоваться в вере, то их мысли поворачиваются от небесного к земному. И когда их адские страсти не получают удовлетворения, то они ищут утешения в бутылке и государственных волнениях, что больно отражается на головах попов и вельмож». Лестадиус пишет школьному товарищу: «Большей частью причиной того, что прорываются страсти, является то, что в народе нет веры. Когда просвещённые слои людей становятся неверующими, то и простые классы хотят быть такими же, то есть без веры. Когда богатые пользуются страданиями и потом бедных, чтобы растратить потом всё в сладострастии, то у бедных появляется желание грабить и разбойничать, чтобы пропить награбленное и отнятое и насладиться хотя бы на малое время. Когда обе стороны не знают никакого высшего наслаждения кроме чувственного, то тогда им хочется убивать друг друга как бездушным животным…Попомни моё слово! После опьянения свободой следует жестокое, страшное управление и зверские преступления. Ещё раз страшный поток разбойников прокатится по Европе, потому что культура, в которой исчезла мораль, уже давно изжила своё время». В статье «О приметах времени» он даёт следующее описание будущего: «То, что приметы времени угрожающие, можно заметить по безверию, по свободе взглядов, по пренебрежению к вероисповеданию в верхних слоях общества и в сильном моральном падении рабочих. Если человек живёт без веры, то он не боится ни бога, ни чёрта, ни вечности. Одинокий волк остерегается человека, но большая волчья стая не боится его, потому что она надеется на количество. Революция распространится по Европе и престолы рухнут. Уже 2 года назад один верующих на Севере видел в своём видении разрушение престолов. Швеция совсем обнищает и будет вассалом России. Вот такие они приметы времени, которые сейчас предсказывают разруху в странах. Но республиканская власть не может выдержать, потому что все нити морали и веры разорваны. Когда старые царствования разрушаются, то всегда найдётся какой-нибудь честолюбивый подлец, который с помощью поддержки народа поднимется к власти, так что не будет дефицита в тиране. И чем больше народ преследуют и доводят до нищеты, тем больше будет жажда духовного искупления. Мы ожидаем, что Господь тогда разбудит сильный дух, потому что только от него мы можем получить помощь. От политиков помощи нечего и ждать.» Лестадиус внимательно следил за событиями в стране, читая газету Афтонбладет, хотя они с большим опозданием приходили в Каарессуанто. Е.Мякитало говорил, что Лестадиус был либералом, и это понятно, ведь он сам с колыбели до самой могилы был вынужден испробовать нужду и в большей мере, чем многие другие, несмотря на какие-либо политические пристрастия. К тому же он был от природы щедрым и желающим всегда помогать другим. В его труде «Сумасшедший» явно прослеживается то, что он не одобрял все свободомыслящие взгляды либерализма. «Герои свободы изливают свою желчь на вероисповедание, а змеиный яд в сердца народа. «Сорвите кресты, сожгите Библию, стройте храмы человеческому мозгу, оросите кровью царей, попов и вельмож алтари разума. Выпейте потом чашу жертвенной крови за свободу и разум и провозгласите народу, истекающему кровью – «Бокал, господа хорошие, за свободу и за разум!» Да, вот таким образом, дорогие господа, вы сможете скорее осуществить своё желание напоить свои глотки, жаждущие человеческой крови, для того чтобы потом властвовать и управлять народом во имя свободы. Но остерегайтесь дорогие господа, как бы вам не пришлось увидеть гильотину! Вспомните, что произошло с героями свободы в обществе свободомыслия!» Этого достаточно чтобы понять, что у Лестадиуса была своя точка зрения в политике, как и во всей жизни. Он был независим, так как хотел открыто высказывать свою точку зрения, и критически оценивал происходящие события. Также в нём были и черты консерватизма, в «Сумасшедшем» он пишет так: «Попы не рекомендуют «читающим» читать их старые книги. В этом христианском вопросе священники в Норботтене и в Вястерботтене самые недоброжелательные. Им бы надо понимать, что для верующих это вопрос совести, но раз их собственная щепетильность нечувствительная, как бычья кожа, то они не могут представить себе, что у кого-то душа может быть более чуткой. Для них нет разницы, когда они читают: «Я, жалкий грешный человек» или «Я, жалкий добродетельный человек». Они не понимают, что обижают чуткие души «читающих» своими нововведёнными книгами, но я уже вижу, как чёрные тучи собираются над головами попов. Время сейчас грозное и решающее, выпущенный на волю дракон уже показывает свои кровавые зубы. Когда попы сделали всё возможное, чтобы задушить в стране христианские движения, то беззаботные массы погрязли в моральном отупении. Их можно в любое время подбить на политические беспорядки, и попов тогда не пожалеют в этом прагматичном мире. Но эти стражники Сионских стен такие слепые, что не видят какое настало сейчас время, они боятся читающих, но не боятся 7-ми чаш зла, которые начинают проливаться на землю. Во-первых, у нас на подходе в Европе общая война, во-вторых нас ожидают большие революции, в третьих Швеция окажется между двух огней – между западом и Россией.» Так как в критическом замечании о Лестадиусе и «читающих» были использованы слова «собачий лай», то он написал в газету статью под заголовком «Несколько слов о собачьем лае»: «Зло пьянства сильно увеличилось – вслед за ним придёт разврат, не говоря уже о всех других нарушениях закона, которые прибавляются год от года; таких как воровство, убийства, самоубийства, грабежи, драки, матерщина, напрасное упоминание Божьего имени, пренебрежение божьего праздника и явное, нескрываемое безбожие, от чего последует под конец, как физическая так и моральная, как телесная так и духовная дряблость, начиная от личности, то есть от одного человека до семьи и до государства… Но Господни собаки (священники) стали немые, они не лают. Если какие-то немые собаки увидят идущего волка, то они заползают под кровать и подбирают хвост под зад, как стыдливые щенки. Они не заслуживают свой обед, их надо повесить и снять с них шкуру. Еще придёт то время, когда все немые собаки будут висеть на перекладинах… Потому что когда большинство народа из-за их лени и невыполнения своих обязанностей, окунулось в духовную темень и моральную слепоту, то не пройдёт и время, как эта дикая толпа, возбуждённая страстью властвовать, начнёт кричать: «Ура, ура! Все люди, возьмитесь за верёвку, а вор в конце. Задушите последнего царя кишкой последнего попа! Ура, ура! Этот день никогда не забудется.» Написано 29.10.1854 года. О видении, которое лапландская девушка видела 31.12.1851 года, Лестадиус пишет так: «Этого страшного фанатизма власти, который угрожает прорваться в Европе, и от которого многие сотни тысяч людей погибнут, никто не боится, в нём не видят страшной опасности, потому что это стало обыденным. Как будто дьявол и мир хотят этого. О, время, о, нравы! О, если бы Великий Спаситель избавил нас и нашу Родину от этого ужасного фанатизма!» События, произошедшие за 100 лет после смерти Лестадиуса и в наше время особенно, бросающимся в глаза образом, показали, что его предсказания сбылись. Всё больший отход от христианства, особенно в тех странах, где большие группы народа возбуждены авантюристами и государственным нажимом, и которые перехватывают один за другим власть в свои руки при помощи кровавой революции, вызвали моральный и культурный упадок в обществе. Две ужасные мировые войны, мученические смерти священников и противников от рук государственных деятелей, всё это испытало наше поколение и отчего оно сейчас страдает, доказывает, что Лестадиус был правдивый предсказатель, «голос вопиющего в пустыне». Он был учёный и пророк, во многом напоминающий древних пророков Израиля.

                Глава 17. КОНЕЦ ПУТИ.

В церковном архиве в Паяла, в сохранившемся свидетельстве врача от 14.03.1857 года пишется, что «Лестадиус в последнее время чувствует боль под сердцем и одышку, а также ослабление памяти и рассеянность, отчего без посторонней помощи не может исполнять служебные обязанности, ввиду этого врач рекомендует отпуск от должности.» На следующий год Лестадиус посетил глазного врача в Стокгольме. 23.09.1858г. доктор Винтер рекомендует полностью отказаться от чтения и письма, чтобы предотвратить слепоту. Беспрерывная работа и длинные дороги по тундре подточили силы пробста, прежде чем он вступил в пору старости. Бодрствование за чтением и письмом при скудном свете ночника ослабили его зрение, вдобавок и чернила были плохо различаемые, которые он готовил дома из сока черники и сажи. В Стокгольме он так жестоко заболел, и думал, что уже и не попадёт домой живым. Всё-таки он поправился и поехал домой на Север. Чёрная мысль, что он может полностью ослепнуть давила на сознание, но прежде чем он добрался до дома, произошло такое чудо, что его зрение восстановилось и ему не надо было прерывать работу. Он был твёрдо уверен, что это был ответ на его молитвы. Однако в начале 1860 года Лестадиус почувствовал симптомы новой тяжёлой болезни. Это по-видимому был рак живота, а не болезнь сердца, как раньше предполагалось. Его последнее письмо к другу Петеру Виеселгрену заканчивается такими словами: «Сейчас я лежу в постели и страдаю, а также жду, что Ангел смерти вскоре придёт освободить меня отсюда, и тебе, дорогой брат, который останешься жить после меня, не надо переставать молиться за меня, потому что вера иногда ослабевает и надежда отдаляется. Но всё-таки я верю, что наш Великий защитник и Царь, увенчанный терновым венком, меня не оставит». Лестадиус не мог получить должного врачебного ухода, так как до ближайшего врача в Хаапаранта было 170 км, хотя он получил лекарство, очищающее кровь и пищеварение, но болезнь прогрессировала и примерно через год из сильного и крупного человека, он превратился в худого и слабого. Смерть приближалась. Во время болезни его сердце согревали посещения братьев-христиан и их сердечная благодарность, адресованная ему как к дорогому учителю и духовному отцу. К любимому ученику и помощнику Иоанну Рааттама, который был у него с прощальным визитом, он обратился так: «Я теперь пытался в свете Божьего слова испытать себя и своё учение, но не заметил того, что бы оно было в противоречии с Божьем словом, поэтому не могу его поменять. Но всё-таки я чувствую себя большим грешником, хотя и живу в вере.» Потом они заверили друг друга о прощении грехов в Имени и Крови Иисуса Христа и благословили друг друга. За 3 дня до смерти Лестадиус попрощался с домашними и пришедшими навестить его, и после этого он уже не мог говорить. Он умер в Паяла 21.02.1861 года в бедной запущенной комнатке, недалеко от строящегося тогда нового пасторского дома, где потом были отдельно пекарня и молочная кладовая. Дочь Лестадиуса София Нива, в письме к сестре 31.08.1861 года даёт трогательную и красочную картину «радостного освобождения отца от этого мира». Вот оно в сокращении: «Дорогая сестра, Божьего мира тебе! Отец проводил последний раз службу в церкви на первое воскресенье Адвента. Многие, сидящие на скамьях плакали вслух от печальной мысли, что им возможно довелось в последний раз видеть и слышать его, проповедующим с кафедры. Его телесные силы с этого дня стали иссякать день ото дня, так что он уже не мог проводить вечерние молитвы, как раньше у него было заведено. В эти дни его мысли и разговоры были заняты раздумьями о вечном. В последние 3 месяца его болезни от него не было слышно речей о мирском. Всех своих слушателей он благословлял в Божьи руки. «Не могу обвинить себя и свою совесть в том, что не старался высказать прихожанам все Божьи советы для их спасения, и я не щадил свои душевные и физические силы» - говорил он. Он отдыхал в больничной постели умиротворённый и довольный, и хотя его болезнь была тяжёлой и мучительной, он никогда не был раздражительным. Неожиданно, за несколько дней до смерти, он попросил у мамы прощения за то, что когда-то чувствовал к ней нетерпение. В какой-то день перед смертью, когда он ещё мог говорить, он простился с мамой и поблагодарил Господа за то, что он дал им счастье на земле и благословил их брак обоюдной любовью и радостью. Я сказала ему тоже последнее прощай. Мне он ничего не ответил, потому что очень растрогался во время прощания. И во время болезни он часто приходил в взволнованное состояние и просил почитать проповеди, которые он написал для больных прихожан. Он часто читал Библию и пел псалмы из сборника «Гимны Сиона», особенно где говорилось о награде праведнику и победителю. И он был победителем, в его глазах читалось, что он как будто уже видит и радуется прелести будущей жизни. Дорогая сестра, нет слов, чтобы описать какое умиротворённое и радостное было выражение его лица! Когда только была возможность, то мне было приятно проводить время около его постели и видеть, как верующий оставляет этот мир. Смерть ему была не страшна, и он не печалился от того, что оставляет этот мир, потому что он уже при жизни шёл по ней как чужестранный. За 3 дня до смерти он потерял дар речи. Всё это время он лежал спокойно и смотрел с довольной и счастливой улыбкой на друзей, стоящих вокруг него. Он хотел бы говорить, но у него уже не было сил для этого. Его последний миг был лёгким, несколько раз он глубоко выдохнул, и так переместилась бессмертная часть из этого смертного мира через врата смерти. Смерть верного духовного пастыря оставила искренний след разлуки и скорби не только среди христиан, но и среди беспечальных. Теперь они поняли, что горящая свеча потухла около них, и не было больше того, кто бы вечером пришёл к ним в хижину с молитвой, чтобы освободить с любовью, мягкими уговорами, и добрыми упрёками неверующего из его тёмной норы. Здесь в Паяла и других дальних деревнях после этого события несколько человек проснулись, чтобы серьёзно подумать о спасении своей души. Братская любовь, взаимопонимание и любовь увеличились среди христиан… С сердечными приветами и любовью, твоя сестра София Нива».
  Редко, а может и никогда, не проводили на Севере такого печального траура как похороны Лаири Лееви Лаестадиуса. Собралось невообразимо много народа – из 9 приходов, из трёх государств и на 4-х языках говорящих людей, для того чтобы проводить в последний путь своего пастыря и духовного отца. В большинстве это были простые люди в простых чёрных и серых одеждах, у женщин чёрные платки или чепцы, у лапландцев же их красочные национальные костюмы, они были разные в разный районах и государствах. Ни с чем не сравнить это длинное пёстрое траурное шествие, которое извивалось от дома печали до церкви Кёнгас. Никогда ещё в долине Торнио не слышали таких душещипательных гимнов и звона колоколов из освещённого чугуна, которые возносились к небесам. Редко так благоговейно и зачарованно большие опечаленные группы народа слушали трогательные речи. Редко можно увидеть такое огромное количество людей, где не было бы ни одной пары сухих глаз. И редко где-либо в дальних странах раздавались по окрестностям такие громкие взволнованные рыдания, фанатичные жалобы и радостные выкрики о спасении души, как на похоронах этого священника. Сердца прихожан были переполнены печалью о смерти этого Божьего человека. Отпевание тела провёл пастор П.Л.Стенборг(1830-1897), зять и преемник усопшего.  Возле могилы были произнесены разные прощальные речи, но их могли слышать только лишь близко стоящие люди из-за рыданий и душевных проявлений, так как в прощальной процессии все были сильно взволнованы. И когда Юхани Рааттама, любимый ученик отца учения, произносил, воодушевляясь, пылкую речь, то страсти накалились до предела, и всё обилие народа было как бушующее море. Вот его слова: «Когда Елисей, ученик пророка Ильи, увидел, что его дорого учителя в огненной колеснице и на огненных конях увезли на небо, он прокричал вслед: «Отец мой, отец мой, колесница Израиля и конница его!» С таким же чувством стою я здесь рядом с вами, братья и сёстры во Христе, которые теперь собрались проводить в келью отдыха настоятеля этого прихода, который был израильскому народу здесь на Северной земле и его колесницей, и его конницей, потому что он получил от Бога большую силу для защиты того христианства, которое Создатель с его помощью здесь насадил, и поэтому усилия дьявола против этого христианства были до сего времени напрасны. Но теперь от Израиля отобраны его колесница и воин, теперь забран этот человек, который был Отцом учения в христианстве для многих душ не только в Паяла, но и в Каарессуанто, Юккасярви, Ялливаара, Юлиторнио, Карунги и Алаторнио, также в приходах, говорящих на шведском языке, и также в приходах Норвегии и Финляндии, где его мощный голос во многих местах зародил большие и здоровые изменения. Но эта большая сила не была его собственной, она была божьей, данной ему Богом. И случилось так, как уже много раз было замечено, что тех, кого Бог делает своим особенным орудием, он уже с детства испытывает в школе нужды и испытаний. Этот наш дорогой Отец учения получил в этом мире все дары подлинного христианства, и также ради праведности был преследуемым, что по словам Иисуса в Нагорной проповеди является последним признаком состояния Божьей благодати. При жизни он прилежно и усердно исполнял работу в Господнем винограднике, также и его вечер жизни был прекрасным, он был радостным, и часто он был в растроганных чувствах. Во вторник, на той неделе, когда он умер, и когда он ещё мог разговаривать, он был как будто во сне и когда проснулся, то спросил у супруги: «Какой доктор приехал в эту деревню?» Она ответила, что тут не было никакого доктора. Тогда он усмехнулся и сказал: «Одна красивая женщина была здесь. Спаситель прибудет за мной с раскрытыми объятиями, уже сейчас гости с неба идут за мной». Он радостными глазами и с улыбкой на лице смотрел вверх на небо, и было ясно видно, что он уже осматривал небесные залы, и ещё в последние мгновения он произнёс слова благодарности Искупителю. Так ушёл слуга Господа из этого мира. Вы, отказавшиеся от милости спасения, души, которые хотите лишь малое время радоваться возле света этой горящей свечи, разве вы не хотели бы поприветствовать своего старого учителя в мире бессмертия, и подумайте сейчас от чего вы отказываетесь. Это правильно, что, вы пробудившиеся и помилованные души, оплакиваете этого верного труженика в Господнем винограднике, но всё-таки не печальтесь так как те, у которых нет надежды, а только думайте, что и ваш уход скоро наступит, скоро придут гости с неба за вами, если только вы до конца будете подвижничать в нашей драгоценной вере. Через некоторое время вы сможете поприветствовать вашего Отца учения на Сионе среди других избранных, поэтому ободряйте друг друга такими словами. Самую яркую звезду нашей Северной земли перенесли в другой мир, где совсем нет темноты. Но пусть озарит отец света те редкие звёзды, которые ещё видны здесь на земле Севера, чтобы они смогли быть руководителями для идущих в вечный Вифлеем. Пророк Господа взят теперь на небо и его ученики кричат ему во след жалобным голосом «Отец мой, отец мой!» Да услышит Бог Израиля и примет в своё сердце их жалобы и крики отчаяния, и пошлёт ещё по своей великой милости какого-нибудь верного пастыря на Северную землю, чтобы питать овец и ягнят Иисуса. Опечаленные овцы и дрожащие ягнята, где же ещё[] у вас есть пристанище, как не около Великого пастыря Израиля, который отдал душу за своих овец, собирайтесь почаще под его попечительство, чтобы питаться его целебными травами, которые растут в его саду и на Голгофой горе, утолите Живой водой жажду души, покуда пастырь не прибудет за вами, чтобы провести через потоки Иордана в ту землю, где нет ни волков, ни хищников. И Господь Иисус Христос вскоре придёт за своими и защитит эти редкие души, которые дорогой ценой побеждают грех, дьявола и суету мира. Для того чтобы путники попали в ту землю, где им не надо проливать слёзы тоски и печали. Аминь». После этого спели его любимый гимн №226 «Я жалкий червь и странник, прошедший много опасных путей, жду минуты покоя, когда отдых и мир приму». Лаури Лееви Лаестадиуса похоронили на старом кладбище в Кёнгяксе, а впоследствии его прах перенесли на новый погост в Паяла. На могиле ему и его жене поставлен простой памятник из горшечного камня, который выточил его зять Исаак Нива. Надпись в финском переводе звучит так: «Здесь отдыхают пробст Л.Л.Лаестадиус (10.01.1800-21.02.1861гг.) и его супруга Б.С.Лаестадиус (1805-1888гг.). Глубокая печаль была повсеместно после его смерти, один усердный прихожанин жаловался: «В то время в церкви можно было слышать жёсткие слова и предостережения и церковь была полна прихожан. Теперь никого не ругают, но в церковь ходит всё меньше и меньше народу». 22.09.1929 года в Якквике, на том месте, где стоял дом Лестадиуса, был открыт большой каменный памятник с его портретом в бронзе с надписью, по-фински она читается так: «Здесь родился Ларс Леви Лаестадиус 10.01.1800. Друзья поставили этот камень». В 1936 году в Киируне пробст округа Ёоханнес Еклунд писал в своей памятной статье так: «Лестадиус был широко начитанный человек и знал биологию, естествознание и философию, но всё-таки был настолько чистым, восторженным ребёнком, у которого были открытые глаза и уши, чтобы замечать, видеть и понимать не только воробьёв и ястребов, цветы и ураганы, но и сверхчувствительные явления в мире. Он был по отношению к себе твёрдым, требовательным и аскетичным, но щедрым и гостеприимным для бедных и пришлых, ласковый, заботливый отец семейства». Осенью 1937 года в Паяла, где проводилось министерское собрание, министр просвещения Ханнула сказал у могилы Лестадиуса следующие слова: «До тех пор пока в мире будет существовать живое христианство, также долго имя пробста Ларса Леви Лаестадиуса сохранится с любовью и благодарностью в памяти людей». В честь столетия со дня его смерти в Паяла 1.07.1961 года был установлен его бюст. На собрании произнёс речь настоятель собора Стиг Хелстен: «В Библии в 6 главе Книги пророка Захарии есть такие слова «Смотри, вышедшие в землю северную успокоили дух мой на земле северной». Эти слова я хочу взять заголовком для сегодняшнего собрания. Отдых Духа Божьего на северной земле означает то, что он действует там, и что в единении с пророческим словом Божий Дух испытаниями и осуждением наставляет северные народы. Сегодня это слово имеет особенный смысл «Те, которые на север идут, смогут дать моему Духу отдохнуть на северной земле». Существу церкви Христовой положено не быть на месте, а всегда быть готовыми в дорогу. Сегодня мы собрались, чтобы почтить память человека, которому было дано особенное призвание и дело в его жизни. Лестадиус был выдающимся священником Швеции, самым крупным духовным наставником и отцом учения, также был посредником пробуждения христианства далеко за пределами своей страны.                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                                Мы стоим на том месте, где 100 лет назад в 1861 году Л.Л.Лестадиус закончил свою земную жизнь. К тому времени он успел проработать в церкви 36 лет, из которых в Каарессуанто в самом отдалённом северном приходе Швеции 24 года и здесь в Паяла 12 лет. Влияние его было таким большим, что каждый школьник знал его имя. И это понятно, потому что он был тем человеком, который оздоровил народ здешний в моральном значении и спас от общественного разложения. Однако дело, которое он осуществил для того, чтобы северные народы не вымерли от алкоголя, не является только лишь чисткой общества. Это было бы не возможно в таком глубоком падении, но стало естественным последствием его мощного призыва к христианскому пробуждению. Мы сегодня собрались, чтобы в полной мере поблагодарить Бога за этого одарённого служителя церкви. Он оставил такое ценное духовное наследство, которое сегодня хранят в сердце сотни тысяч последователей в Швеции, Норвегии, Финляндии, Америки».

    Глава 18. ВОСПОМИНАНИЯ О ЛЕСТАДИУСЕ.
Ещё в 1930-х годах жили в местах верховья реки Торнио старые люди, которые в детстве видели Лестадиуса и могли рассказать о своих личных впечатлениях. Старый Юсо из дома Камарипирти в деревне Эркхейк района Паяла рассказывал, что когда он был маленьким, то пробст гостил в их доме. Было начало лета и цветы уже распустились на лугах. Лестадиус медленно ходил по лугу и останавливался то здесь, то там, чтобы поближе рассмотреть цветок. Один жёлтый цветок он взял с собой – возможно это была гусиная лапка, которая и сейчас в начале лета цветёт в этих местах. В низовье реки Торнио в Пяскюсе видели, как пробст ездил в лодке по реке и искал в воде растения. Ещё были живы старики, которые учились в его конфирмационной школе в Кёнгяксе и ходили на его духовные собрания по деревням. Его верный помощник, проповедник Еркки-Антти Юхонпиети обучал местных детей чтению в церковном доме, и старики говорили, что он получал 12 киллингов в день за работу и ночлег. Некоторые шалуны не обращали внимания на запреты пробста бегать и шуметь на кладбище. Однажды один ученик заболел животом и остался в постели из-за сильных болей. Позвали к нему Лестадиуса, которого люди считали врачевателем, и он сказал ему: «Ты растревожил мёртвых на кладбище, и они тебя привили, они наказали тебя этой болезнью. Ты и другие мальчики понимаете теперь, что на кладбище надо дать покой умершим. Это замечание пробста навело порядок среди проказников. Ежегодные духовные собрания – кинкери были большим событием в деревнях, перед ними люди прилежно читали Библию. Детей пугали тем, что если они не смогут читать пробсту, то он на собрании привяжет их к ножке стола. Взрослые же, слабо читающие, жаловались на плохое зрение и говорили, что не различают буквы. Однако проповедь пробста нужно было слушать всем, внимание и совесть детей пробст заострял тем как важно исполнять Божьи наказы и советы родителей. Если пробст знал, что кто-то из мальчиков не слушался родителей, то он мог с острыми порицаниями обратиться к нему. После собрания всех угощали жидкой молочной кашей, большим лакомством, которая была сварена в большом котле. Пробст и дьячок угощались в передней комнате, а вечером их отвозили в следующую деревню. Юсо и София Камарипирти, родившиеся в 1847 и 1853гг. часто с удовольствием рассказывали истории слышанные от родителей и то, что сами помнили о Лестадиусе, о его службах в церкви, о проповедниках, о молитвенных собраниях. Во времена пробуждения Божье слово читали каждый день, утром вставши с постели, и вечером перед тем, как семья собиралась отдыхать. Библия и сборник песен не пылились на полке. Молодые и старые читали их вслух, чтобы все присутствующие могли слышать. Пробуждённые люди так жаждали слышать Божье слово, что, даже в сезонные срочные работы, спешили иногда в избу почитать. Многие заучивали наизусть длинные главы из Библии, никто не хотел быть поганым, которых не могли допустить к конфирмации. Обязанностью каждого просвещённого христианина было прочитать хотя бы раз в жизни Библию целиком. Отец Софии обещал дать ей риксдалер, если она прочтёт всю Библию, но девочка смогла тогда прочитать только 5 книг Моисея, и обещанные деньги остались не полученными. Во времена Лестадиуса церковь была переполнена по всем праздникам и воскресеньям. В зимнее время прихожане приезжали на лошадях или оленях даже из дальних деревень, сидели в церкви на скамьях и внимательно слушали проповеди пробста, хотя церковь была неотапливаемой и холодной как сарай. Все были в тёплой одежде и в кожаных оленьих сапогах, поэтому не мёрзли. Летом люди шли по извилистым тропинкам или плыли в лодках к церкви, которая стояла на холме в устье реки. Даже в спешное время сенокоса полные лодки с людьми приезжали в воскресенье в церковь. После службы лодки переправляли назад, путь составлял 3 км, а жителям деревни Таранто надо было ещё проходить четверть км пешком до реки Таранто и плыть по ней ещё полтора километра. Но утром, в понедельник, прихожанам нельзя было залёживаться в постели и надо было вовремя вставать на работу, и хотя люди физически уставали после поездки в церковь, но это ничего не значило. В каждое богослужение в церкви случались взволнованные проявления чувств – движения эйфории. Верующие укреплялись в вере, неверующие раскаивались и исправлялись, препятствия между людьми и домами исчезали, люди просили прощения и давали прощение. Враги мирились, в сознание приходил покой, и люди совершенствовались в христианской любви. Также, иногда возле церкви, на улице прихожане восторженно проявляли своё чувство любви к Богу и его слову. Но когда Лестадиус исчез с церковной кафедры, то прихожан стало ходить меньше, и скамьи в церкви стали пустовать и волнения стали проявляться лишь на похоронах или во время причастия. Нет точных описаний его внешности, всего пара фотографий с французского приукрашенного акварельного портрета и пара карикатурных рисунков фон Дарделя – это всё что известно. Больше всего известный и точный портрет его написал французский художник Себастьян Чарльз Гирауд (1819-1892гг.) осенью 1839 года, когда Лестадиус был в возрасте 39 лет. На портрете есть запись, что Емиль Лассал(1813-1871гг.) сделал с портрета литографию, рисунок на камне. Норвежский настоятель собора и исследователь жизни Лестадиуса Кристиан Ниссен в двух очень подробных, тщательных работах рассказывает о членах французской экспедиции и их маршрутах. Он обнаружил, что Гирауд встретил Лестадиуса осенью 1839 года в Каарессуанто, и скорее всего портрет и был написан тогда. Однако кажется странным, что у Лестадиуса на груди Орден Почётного Легиона, который ему вручили в феврале 1841 года. Кажется, правдоподобным разъяснения Ниссе, что художник Лассал, сделавший литографию с этого портрета, позднее прикрепил орден на грудь Лестадиуса. Этот портрет помещён в сборнике серии книг об экспедиции Решерше под названием” Voyages de la comission scientifikue”, вышедший в Париже в 1847-1855гг. В эту серию входят 2 альбома –атласа с иллюстрациями, во 2-ом альбоме находятся картинки о Лапландии и перечень содержания с дополнениями, подписанный доктором Робертом Эужене 3.03.1852 года в Париже. Сборник с иллюстрациями был значит готов в 1852 году, поэтому остался невыясненным вопрос, когда же была выполнена литография Лассала с портретом Лестадиуса. Хотя известно, что издатель посылал ему тетради с рисунками по мере их изготовления. В 1861 году, после его смерти, в шкафу были найдены некоторые образцы этого портрета, и нет сведений о том, что Лестадиус был бы недоволен портретом или препятствовал бы его распространению. В этой экспедиции принимал участие писатель Хавиэр Мармиэр (1809-1892гг.). В книге Уно Виллера, сотрудника государственной библиотеки «Хавиэр Мармиэр в Швеции» Стокгольм 1949г., на 52 странице помещена иллюстрация, где Лестадиус проповедует лапландцам, этот портрет очень мало говорит о его внешности и вероятно сделан с эскиза, потому что навряд ли Лестадиус проповедовал в высокой шляпе, да ещё зимой. Зидбяк заимствовал часть книги Хассельберга, однако не точный перевод на шведский язык путевых заметок Хавиэра Мармиэра, где описано посещение участниками экспедиции в 1838 году прихода Каарессуанто. В начале книги рассказывается о Лестадиусе, о деревне с церковью и затем посещение дома проповедника-миссионера. Его имя не указывается, но описание подходит к лапландцу Андресу Фейлнеру, а не к Лестадиусу. Мармиэр рассказывает: «Вошли в тесное помещение, единственное в доме. Увидели там ещё молодого человека, но слабого и больного, лысого и полуслепого». Однако Лестадиус был здоровым и сильным человеком, у него были густые волосы и яркие глаза. Зидбяк решил, что по описанию Мармиэра и по внешнему виду, Лестадиус похож на мистика и романтика, видимо, получив влияние от католической мистики. Второй широко известный портрет Лестадиуса сделал в 1880-ых годах Ёхан Аксел Густав Андерссон (1858-1924гг.), известно, что он учился во Франции гравюре и был портретистом. Литография Гирауда и Лассаля по-видимому служила ему образцом, разница только в том, что Андерссон изобразил его в полный рост, и застёжка на сюртуке поменяна. Когда наследный принц Карл, впоследствии Карл 15, летом в 1858 году сделал поездку в Норботтен, то с ним был придворный Фритц фон Дардел. Он был талантливым художником. Плодом встречи с Лестадиусом стал портрет акварелью и рисунок тушью, которые потом стали основой портрета в Паяла. По всей видимости Дарделу принадлежат два портрета акварелью Лестадиуса, на одном он сидит один, а на другом он вместе с другими лицами, которых фон Дардел встретил здесь. В книге Каарло Гастрена «Лестадиус большой пробудитель веры в тундре» помещён портрет Лестадиуса, который выполнил скульптор Аллан Валлберг, взяв образцом рисунок фон Дардела. В другой книге «Норботтен в 1961 году» на стр. 97 есть ещё один рисунок фон Дардела, и он похоже является первым портретом Лестадиуса и ближним к оригиналу. Нижняя челюсть здесь меньше выступает вперёд и уголки рта менее широко раздвинуты, создаётся впечатление, что этот первый из всех рисунков-шаржей более всего соответствует оригиналу. Возможно ли, что фон Дардел позднее утрировал какие-то его черты лица из-за появившейся какой-то антипатии к Лестадиусу? Два года спустя после прибытия фон Дардела, когда Лестадиусу уже было 60 лет, и спустя 20 лет после того, как он сидел перед французом Гирауди в качестве модели, в Паяла прибыл ещё один карикатурист, это был частный инженер министерства путей сообщения Густав Альберт Хютлинг (1830-1889), который предпринял 3-х месячную поездку в Норботтен. После посещения Лестадиуса в Паяла он оставил такое письменное описание его внешности. «Его весь рост составлял около 5 длины ноги, это разогнувшись, так как обычно он ходил и стоял согнувшись, как лук для стрельбы. Если к этой позе добавить пару глаз гадюки, которые всегда улыбались под чёлкой волос на лбу, и большой открытый рот, который то и дело растягивался почти что до ушей, и свинцово серую кожу лица, то можно легко представить себе существо, которое могло бы украшать как арестантскую камеру, так и монашескую келью. Иными словами, он в одежде заключённого выглядел бы также хорошо, как и в ризе священника». В Стокгольме в Национальном музее выставлены гравюра и портрет акварелью, за подписью Хютлинга. В путевых заметках есть портрет схожий с шаржем фон Дардела, но челюсть тут менее выдаётся вперёд. Поза согнувшись, видимо была знаком старости, так как нигде не было упомянуто о сутулости Лестадиуса.

  Глава 19. ЮХАНИ (ИОАНН) РААТТАМА (12.09.1811-7.03.1899).

Юхани Рааттама родился в Куттайси 12 сентября 1811 года, в 2-х км на юг от Каарессуанто. Его родители были новые поселенцы Иоанн и Анна, от которых он унаследовал серьёзный подход к жизни. Слово рааттама обозначает «первопроходец» и из их сына и вышел мощный возделыватель северной земли. Когда он был юношей, то его считали свихнутым, так же, как и Лестадиуса во времена его исканий прощения. Юхани исповедовался духовнику в Каарессуанто в 17 лет, из этого видно, что у него была уязвимая совесть. Он выиграл в карты у другого парня серебряную фишку и не мог теперь найти его. Лестадиус заметил, что у юноши были значительные способности, и за 6 месяцев он выучил его на катехета. Впоследствии он стал много читать, и в 1829 году его назначили передвижным катехетом в округе Каарессуанто. Рааттамо с воодушевлением занялся преподаванием и забыл душевные печали. Его семья была счастлива, что он снова стал таким же, как и другие люди. Но когда беспокойство снова вернулось к нему, он нашёл помощь в бутылке, как и многие другие. Рааттама вспоминал, что в возрасте между 24 и 30 лет он был рабом тёмных сил и алкоголя. Лестадиус жёстко предостерегал его и никак не хотел отстранять от работы, так как по его словам в приходе не было никого другого, кто умел бы так хорошо обучать детей. В рождественский день 1842 года у Юхани, который уже длительное время с переменным успехом боролся с пороком пьянства, произошло необычное событие. По дороге из церкви домой он нашёл на дороге кошелёк, где позднее обнаружилась значительная сумма денег в 700 риксей. Он попросил в награду за находку 1\3 от суммы, но Лестадиус упрекнул его за «эту бессовестную жадность». Владелец денег хотел дать только 5 риксей и ещё обвинил его в хищении части денег. Юхани клятвенно уверял, что не был виновен, но ему пришлось принять очистительную присягу. Однако по округе поползли неприятные слухи, и было обидно получить, несправедливо, клеймо вора, а жадность и честолюбие получили жестокий удар. Его преследовал и жёг Божий закон, и поэтому он захотел бросить работу в школе. Однако сердечная боль длилась только до тех пор, как он в душевной тревоге вновь обратился весной 1848 года за помощью к Лестадиусу. Рааттама рассказывал: «Когда Лестадиус принёс известие из западной Лапландии, что там уже есть несколько христиан, то это было радостное чудо, которое заставило меня сильно задуматься. Когда я в церкви учил детей и был помощником пробста, мне было иногда так стыдно, что приходилось прятать слёзы. Я не мог теперь быть с мирскими приятелями и думал, что во мне остались только грехи. Грех сомнения начал меня сильно преследовать, но я уже решил в сознании, что не сбегу от престола милости, даже если бы мне пришлось здесь умереть». Позднее Рааттама признавался, что Лестадиус внушал ему тёплым и любящим образом, но тяжёлые угрызения совести мучали его почти 2 года. Временами он получал облегчение, читая Евангелие и проповедуя прощение грехов прихожанам, так радость и безнадёжность перемежались, иначе у него не было бы и сил продолжать жить. В начале движения пробуждения, зимой 1845-1846 года, многие испытали радость милости Божьей, также и Рааттама получил окончательную победу. Это случилось после того, как старые товарищи по выпивке ещё раз соблазнили его, и он с сильным чувством стыда и раскаяния пришёл в церковь. Лестадиус молился и пел гимн, где говорилось, что человек в беде зовёт Господа. «Я почувствовал такую сильную радость и большое облегчение, и когда Иисус в своей любви мне явился, то тогда мне пришлось поверить, даже если и не хотел бы». Но были и трудности. «Хотя я был учителем для детей и радовался успехам, но иногда чувствовал, как пробуждается плоть и кровь в моём грешном теле. Поэтому я молился и постился иногда неделями, и думал при этом - неужели христианин не может излечиться? Тогда я ещё не понимал, что только взорами к распятому Христу, человек может получить силу для того, чтобы убить проявления плоти и победить грех.» Однажды он постился 3 дня и молился по ночам, на четвёртый день, когда он был в полном сознании, он увидел, как «чёрт в страшном виде» идёт к нему через дверь. В страхе он вскочил на ноги, но уверенность в помощи искупительного примирения Христа овладела им снова и он прокричал, как когда-то Лютер: «Иди, сатана, если сможешь, но Иисус живёт в моём сердце!». Тогда злой дух отступил, и в то же время он ясно услышал, как когда-то Апостол Павел - «Довольно для тебя благодати моей, ибо сила моя совершается в немощи» Коринф, гл.12 ст.9. Он научился даже за тучами сомнений видеть солнечную радость. Так в испытаниях Рааттама возрастал в вере, читая Божье слово и проповедуя. Из него вышел талантливый учитель и утешитель людей, боровшихся с оковами греха и сомнений. В 1848 году он стал учителем в миссионерской школе Лайнио в должности катехета. Вместе с талантом педагога у него был дар способного евангелического проповедника и большого организатора. Когда у его отца-учения начали иссякать силы и не стало хватать времени для руководства и обучения всё расширяющегося движения пробуждения, то Рааттама стал его первым помощником и правой рукой. Рааттаме не надо было, как Лестадиусу раньше, с утра до ночи стучать и обтёсывать жёсткие сердца, а он уже в начале стал выполнять благодарную работу евангелиста, для чего он и был одарён многими способностями. Вновь найденным ключом к Царству Небесному, он освобождал кающиеся души от тяжести греховного страха. На склоне лет Лестадиуса слушателей у него стало меньше, а вокруг Рааттама прихожан приходило столько, что избы были переполнены. Однако это не нарушало взаимопонимания между этими двумя учителями, и их разные способности только дополняли друг друга. Со страниц своего журнала Лестадиус открыто признавал, что» Заслугой Рааттама является то, что дьявол пьянства выгнан из прихода Ялливаара», и называл его великим героем очищения. Также он советовал тем, кто был в испытаниях со своей совестью и которым было тяжело найти полную уверенность в спасении души, идти к учителю Юсси Рааттама. Со своей стороны Рааттама также всегда говорил о Лестадиусе только хорошее и был дружелюбен с ним. После его смерти он свидетельствовал следующее: «Пробст Лестадиус был первым и самым выдающимся тружеником в этом христианском учении». «Кратко и правдиво, я хочу рассказать, что когда у него умер маленький ребёнок, то Лестадиус был в большом горе, потом он сам заболел и почувствовал у себя гнёт греховности и понял, что не готов к смерти и начал искать спасения своей души. Но не находил покоя, пока лапландская девушка Мария не объяснила ему, что он должен верить, что грехи ему прощены таковому, какой он сейчас есть. Тогда он получил покой через веру в Иисуса Христа, и начал проповедовать с силой Святого духа. Я тоже пробудился в это время и сказал ему, что церковная община еще не пробуждённая. Он мне ответил, что ещё и не было проповедано так, чтобы народ пробудился, но когда он пробудится, то появится какое-нибудь неверное течение рядом, как потом и случилось в Каутокейно. Придя в веру, Лестадиусу было тогда 40 лет, духовно и телесно он стал поборником милости. Когда мы приходили к нему домой, он говорил нам о христианстве и умел себя сдерживать. Когда люди стали пробуждаться, то они приходили к нему днём и ночью. В церкви он читал сильные проповеди закона Божьего, те что мы читаем сейчас в его сборниках, но для пробуждённых он был приветливым и читал им Евангелие как в церкви, так и дома. Сам он был полностью трезвенником и осуждал пьянство в своих проповедях, за что продавцы вина рассердились на него как в Каарессуанто, так и в Паяла. Лестадианцы и сейчас трезвенники и ведут чистый образ жизни. Лапландский народ не понимал культурные слова, и для того чтобы обрисовать их неприличное поведение, нужны были грубые слова. После того как он послал в приходы двух своих помощников, это христианское движение сильно разрослось. В чистоте прошёл он свой путь как в жизни, так и в вере, и часто говорил с нами в растроганных чувствах, и когда он был больным перед смертью, я навещал его. Он говорил нам тогда, что верит по-прежнему, что вера наша правильная. Он взволновался до слёз, когда я сказал, что мы его прихожане верим, что он настоящий христианин». (Известия Сиона №5, 1890 год.) После смерти Лестадиуса Юхани Рааттама стал с 1861 года бесспорным руководителем движения пробуждения. После нескольких десятилетий необыкновенно значительной работы учителем и организатором воспитания, он отдался полностью работе проповедника и руководителя. Движение продвинулось через границы в Норвегию и в Финляндию, а через переселенцев укоренилось даже в Северной Америке, там Рааттама также был признанным авторитетом, то есть среди всех лестадианцев он имел вес и доверие. Он был действительно не освящённым лестадианским епископом в нескольких странах и в двух частях света. В «Лапландскую Академию» шли дальними путями из различных направлений молодые мужчины учиться у Рааттамы и также за его одобрением и назначением. Также, как епископ, он назначал на должность новых проповедников, планировал их поездки вплоть до самой Америки и благословлял их. В движении вскоре начались разногласия в мнениях, но с помощью своего большого авторитета и влияния, с любовью и твёрдостью, ему удалось избежать образования опасных трещин. По своим природным данным и по убеждениям Рааттама был мягче чем Лестадиус, но это не доходило до крайностей, что мы можем видеть из его проповеди, проведённой 26.04.1896 года на финской стороне в Энонтекио: «В том сердце, куда не смог проникнуть небесный дождь, посевы засыхают. Когда слово Божье не даёт живительного плода в жизнь нашу, а только разногласия и злые слова начинают ходить из уст в уста, это не подходит христианам. От этого происходят тяжкие грехи и непристойности. Тернистые шипы земного богатства задушили некоторые сердца настолько, что они любят деньги больше, чем Бога. У некоторых в сердце лежат камни преткновения ненависти и мщения, которые вызывают угрызения совести. Не все воры примирили свои плохие дела, и не все озлобленные попросили прощения у тех, на кого были озлоблены, а также не все распутные и блудницы раскаялись в своём сердце. Их сердца поэтому продолжают оставаться каменными, и из-за этого семена Слова Божьего не могут расти и приносить доброго плода, а лишь чуть- чуть затрагивают их. Для того чтобы стать спасённым, нужно полное истинное раскаяние. Вся работа на поле человеческого сердца будет бесполезной, если для этого мы не будем просить с небес орошения, которое течёт через святое тело Иисуса в Гефсиманском саду и на кресте Голгофской горы. Поэтому молитесь дорогие братья и сёстры, чтобы Отец небесный, во имя Иисуса Христа, послал нам небесный дождь, откуда мы уже получили первые жизненные соки для праведного пути и откуда мы продолжаем получать чистоту и покой». В его проповеди, прочитанной им на склоне лет в Лайнио, слышен прекрасный призыв к упованию на Бога: «В своих проповедях Пётр смело говорил, что каждый получит прощение грехов, если только верит в Иисуса Христа, и во Имя Его. (Деяния Апост.10-43) Эти же, записанные слова Петра обращены и к нам, и не надо сомневаться, потому что и его проповедь и Божье слово говорят нам об этом. Мы знаем и хотим верить, что и в хорошие и плохие дни наши прегрешения прощены нам в искупительной крови, и что скоро мы сможем собраться в Божьем Раю, где множество избранных от востока до запада поют благодарственный гимн. Я, греховный и жалкий человек, много раз получал ощутимую уверенность в духе и вере о том, что смогу увидеть Его в Сиянии Божьем. Теперь попрощаемся с вами, цветы вечности, которые растёте в Господнем Саду, и цветёте от орошения и энергии искупительной крови. С радостью приветствую вас всех, с кем в любви прошёл этот путь, длиною в 50 лет! Будь свободно, ты стадо Божье, выкупленное для свободы, скоро настанет Вечный Брачный Пир! Прощайте все, ожидающие прихода Жениха! Радуюсь надежде увидеть вас снова на счастливом пиру! Аминь». Лестадиус высоко ценил Рааттама, как проповедника, несмотря на различия их характеров. «Рааттама проповедовал убедительно и умело и не только о трезвости, а также, и прежде всего, о настоящем живом христианстве. Он работал без перерыва с утра до ночи, и удивительно как только выдерживал. Также не понятно, как Рааттама, сын бедного переселенца, который не получил достаточного образования, использовал художественные, образные выражения, более красочные чем учёный священник, умеющий писать по латыни». Его дом находился в Сайвомуотка на берегу реки Муонио, в 60 км на юго-восток от церковной деревни Каарессуанто. Большую часть года он был в миссионерских поездках, но когда он бывал на месте, то его гостеприимный дом был полон друзей, прибывающих из близка и далёко. Его жена Ева умерла в 1885 году, после 53-х летнего счастливого супружества. Дети его были уже взрослыми и жили в своих домах, отец чувствовал себя одиноким и беспомощным, в силу чего он в возрасте 76 лет вступил в брак с 34-х летней Каролиной Лауринтуттари, которая стала его помощницей и утешительницей в старости. Он ещё продолжал отправляться в поездки, не смотря на то, что в сани мог садиться только лишь с помощью скамеечки, и Каролина всегда помогала ему во всех поездках. У Рааттама был мягкий, прощающий характер, и если кто-то каким-то образом нападал на него, то у него была привычка сказать: «Ну да, верь, что грех этот тебе простится». Он был того мнения, что лучше быть в прощении щедрым, чем прижимистым, в своих письмах он часто призывал к обоюдному прощению и обещал читающим лично заверить прощение грехов. Он видел видения и объяснял с видимым удовольствием тайну примирения. Однажды он впал как бы в дремоту и увидел огромную красную змею, извивающуюся в небе со страшным шумом, так что люди впали в ужас. Потом он увидел красивую церковь, которая вдруг увеличилась и превратилась в новое поднебесье, где большое количество людей пели так трогательно, что ему захотелось запеть вместе с ними, и он проснулся от этого видения с радостным пением Аллилуйя! Его вера в спасение всё-таки не основывалась на личных переживаниях и знаках милости, а в большей мере на Божьем слове и его обещаниях. Доказательством являются его многочисленные письма, написанные в большинстве в то время, когда он уже не мог часто ездить. В своём миссионерском письме от 9.10.1898 года он пишет: «Верьте, что ваши грехи вам прощены во имя Иисуса Христа и его очистительной крови. Смотрите в вере и духе на Иисуса, зачинателя веры и её наполнителя. С верой в сердце примите полное искупление! В страстную пятницу грехи потоплены в море Божьей милости и благодати!» В последнем своём письме он раскрывает свои мысли так: «Я видел, как зарождалось это христианство из горчичного семечка здесь в холодной земле Лапландии более 50 лет назад, а теперь оно как дерево, которое протянуло свои ветви через океан, вплоть до Америки, и я вынужден воскликнуть: «О Эммануил, как велика твоя милость!» Почувствовав приближение смерти он сказал: «Всё хорошо» и благословив дорогих и верных родственников, он скончался 7.3.1899 года. Из дальних мест тундры пришёл простой народ нетронутых лесов проститься со своим дорогим учителем и проводить в его последнее пристанище. Печальная процессия растянулась на 2 км от церкви в Каарессуанто до кладбища на острове реки Муонио. Немец А.О. Шведе сказал в своём романе «Л.Л.Лестадиус пророк Лапландии» так: «Юхани Рааттама после смерти Лестадиуса взял на своё попечительство оставшийся без пастыря приход, и из него получился хороший руководитель. Ему было дано вывести ещё много душ с развращённого пути на дорогу жизни. Он умер в преклонном возрасте с всеобщим благословлением.» Аулис Зидбяк назвал Рааттаму «самым большим светским проповедником Севера» и был того мнения, что главное направление в лестадианстве надо бы назвать его именем, потому что он второй отец учения пробуждения. Остаётся неоспоримым тот факт, что Раттама во многом повлиял на формирование идей лестадианства и ещё более на расширение движения и воспитание. Также как по характеру миролюбивый Филипп Меланктон гармонично дополнял мощного священника Мартина Лютера, также и духовный попечитель Юхани Рааттама был незаменимым помощником рядом с глашатаем веры Лестадиусом. Важной исторической заслугой Рааттамы было то, что он вплоть до своей смерти удерживал в целости бурлящий приход пробуждённых. Множество его назидательных, воспитательных писем, вместе с трудами других проповедников, были несколько раз переизданы в сборниках и разных изданиях, и у него был самый большой авторитет руководителя и влияние в движении после Лестадиуса, как в Скандинавии, так и в Америке. У него часто спрашивали совета, как в вопросах учения, так и в текущих делах. Вместе с Еркки-Антти он отредактировал азбуку «Детям американских христиан». Братьям по вере, жившим в отдалении, Рааттама прилежно писал наставительные письма, полные добрых советов жить в христианском согласии и в духовном единомыслии, применяя узы веры, любви и мира. Приведём здесь его апостольский совет христианам, хорошо характеризующий его: «Я заверяю вас всех, дорогие братья и сёстры, в Америке и Европе, что Бог прощает грехи во имя Господа Иисуса Христа. Через кровь Агнца мы получим победу».

Глава 20. ПОЛНОМОЧИЯ КЛЮЧЕЙ ОТ ЦАРСТВА НЕБЕСНОГО. 

В строгих церковных проповедях закона Лестадиуса в большей мере содержалась тема, сдерживающих ключей запретов. Законами он подводил грешников к угрызениям совести, также он и сам раньше мучился, чуть ли не на грани помешательства. По мнению Лестадиуса грешник сначала становится беременным от Святого Духа, и может пройти много времени до наступления родовых мучений, когда человек получает духовное рождение через отпущение грехов. Рааттама сам тяжело страдал вместе с мучающимся прихожанином и искал помощь через молитвы. В 1853 году после окончания весеннего семестра обучения детей в деревне Маркеттаваара в округе Ялливаара он собирался ехать домой. Там собралось много народа, как прощённых, так и только что пробудившихся, среди них была молодая женщина, страдавшая от мучений совести. Рааттама ободрял её обещаниями из Евангелия по примеру отца учения. Потом он спросил у женщины: «Веришь ли ты, что мы Божьи люди?». Она ответила: «От всего сердца верю в это!» Он продолжил: «В этом случае ты же веришь тому, что мы, во имя Господа, тебе говорим?». «Верю», сказала она. После этого Рааттама опустил руки на её голову и сказал, что её грехи прощены ей во имя Иисуса Христа. Женщина почувствовала такое облегчение, как будто груз сняли с её плеч, и тут же стала такой счастливой, что начала благодарить и славить Господа, она получила в это мгновение покой в сердце и радостную уверенность в прощении грехов. Во время поездки домой, под действием страха Господня, он боролся с сомнениями и спрашивал себя, правильно ли он поступил? Когда он приехал домой, то сразу взял в руки Новый Завет Библии, перед ним открылась 20 глава книги от Иоанна, где говорится, как Иисус дунул на своих учеников и сказал: «Примите Духа Святого. Кому простите грехи, тому простятся; на ком оставите, на том останутся». По видимому ещё ранее, изучая проповеди Лютера, Рааттама останавливался на месте, где он объясняет прощение грехов в первой проповеди после поста следующим образом: «Если чувство прощения греха сильное и правильное, то оно должно основываться на заповеди Христа, Лютер говорит так: Я отпускаю тебе все твои грехи не своим именем и не каким-то человеческим именем, а только именем Господа Иисуса Христа и силою его заповеди, которая приказывает мне сказать тебе, что грехи твои прощены тебе, то есть не я, а он сам даёт тебе прощание через мои уста… И твоей обязанностью является принять и всегда верить, что это не человеческое слово, а как будто ты слышал его из уст самого Христа. И это касается не только проповедников и церковных служителей, а всех христиан так что им нужно, и каждый может, успокоить и отпустить другому грехи, если он при смерти или какая-то мучительная потребность случится». Рааттама внимательно изучал Святую книгу и слово Лютера, где говорится о прощении, но ещё не осмеливался говорить с Лестадиусом об этом важном деле. Однажды летом 1853 года он проповедовал на большом собрании людей в Киткиоярви, и получилось так, что некая Мария Паркаёки потом тайно дала прощение грехов нескольким женщинам, мучившихся в раскаянии и угрызениях совести. Лестадиус сам часто исповедовался, он обнажил свою душу в автобиографии, и не для того чтобы получить больше выгоды, как некоторые современники, а из-за своего чувства правды и точности. Он призывал пробудившихся людей каяться всенародно и сам был требователен к себе. Однако лишь на изломе 1853 и 1854 годов было решено повсеместно применять ключи прощения грехов, это случилось по общему решению братьев и сестёр на собрании в Киткиоёки, Лестадиус тогда не смог присутствовать. Молва рассказывает так: «Однажды Лестадиус приехал к Рааттаме, чтобы услышать о его работе, он рассказал своему учителю, какое решение было принято. Отец учения стал очень серьёзным и обдумывал шаг, на который осмелился его ученик, не спросив у него совета. Всю ночь они просидели перед открытой Библией и сборником проповедей Лютера в маленькой тёмной избушке, перед дрожащим огнём свечи. Они читали и обсуждали прочитанное, дело было очень ответственное, ведь оно касалось правильного использования ключей от царства небесного и ответственности о духовном призрении. Прежде чем наступило утро отец учения получил уверенность, и оба духовника встали при догорающем свете углей в печи и в сильном душевном волнении обнялись, и дали прощение всех грехов друг другу во имя Господа Иисуса Христа. Этот рассказ был в целом подтверждён несколько раз, хотя в начале Лестадиус умалчивал об этом в своих письмах и газете, но в проповедях он пару раз сказал, что взят в практику обычай прощения грехов. В проповеди на третий молитвенный день в 1856 году он говорит так: «уверенные христиане получили право давать прощение грехов», в другой проповеди он говорит об этом подробнее, но в ней нет точной даты. То есть в 1856 году он окончательно одобрил начатое Рааттама прощение грехов на основе слова учения Библии и Лютера. Однако начало было положено ранее, так как 28.02.1854 г., Рааттама провёл большое собрание-обсуждение в деревне Уллати в районе Ялливаара, и напечатанный текст проповеди разослал всем верующим и кающимся, чтобы они бодрствовали и верили в помощь Иисуса Христа. Это миссионерское письмо не могло быть напечатано без одобрения Лестадиусом безусловного отпущения грехов, так как это новшество было прорывом в попечительстве души. Оба они понимали, что в этом смелом шаге скрывается для мёртвой веры возможность для проповедования более свободного Евангелия и отпущения грехов. Всё-таки Рааттама считал, что всё более проявляющаяся безнадёжность у многих пробуждённых перевешивает его сомнения, так как уже не помогали призывы Лестадиуса к терпению и бдительности. Это миссионерское письмо Рааттамы было по значению равным доверенности, данной всем христианским проповедникам, где их торжественно наставляли использовать ключи отпущения грехов с той же силой, как ключи воздержания, чтобы дьявол сомнения и самоправедности не поднял голову, так как апостольская задача не ставит целью подвергать христиан истощению под рабством закона. Рааттама считал, что он не принёс ничего нового в учение лестадианства, и его пожеланием было соблюдать более ясное разграничение между заповедями законов и Евангелием. Он подчёркивал, что нужны проповедники законов и проповедники Евангелия, но им нужно дополнять друг друга и учить Полному Божьему слову, он говорил: «Будьте медлительны в осуждении, но быстрыми в заверении прощения грехов, с той надеждой, что Святой Дух подтолкнёт к вере через произнесённое Божье слово». Лестадиус долго с робостью относился к новшеству и подчёркивал важность чистосердечного раскаяния и открытого исчерпывающего признания греха. Начало использования ключей прощения стало новым этапом для расширения движения лестадианства. Лестадиус в большей мере был проповедником законов и придерживал Евангелие, советуя беспокойным сдерживаться и при чтении Божьего слова смотреть в душе на истекающего кровью Иисуса Христа, и почувствовать знаки благости, уверенность в Божьей милости. Раньше христианам приходилось долго бороться с сомнениями, но теперь у них появилась уверенность в отпущении грехов и утешение. Быстрее бы человек получил утешение, если бы перестал сопротивляться и подготовился бы к принятию милости. В долине реки Торнио знали личное отпущение грехов задолго до рождения Лестадиуса. В 1628 году Канутус Карелиус издал на финском языке «Малый катехизис» Лютера. В нём содержалось описание частного исповедания и прощения, и схема разговора между отцом-исповедником и кающимся дитём. «Веришь ли ты, что я, от имени Бога, и по напутствию Иисуса Христа, могу отпустить тебе грехи и это будет у Бога». Ответ кающегося: «Да, я верю полностью, потому что сам Иисус Христос сказал: «Кому вы только грехи простите, тому они простятся». Отец-исповедник: «Да будет тебе по вере твоей! И я прощаю тебе грехи от греховного долга по слову Евангелия Христова и объявляю тебе Божью милость и любовь». Автор книги говорит, что «Он уже испокон веков, с большим усердием и головной болью, в приходе Северного Торнио, таким образом, учил лапландцев на их земле». Интересно, что отпущение грехов по форме одинаковое как у Канутуса, так и у Рааттама. Возможно ли то, что Рааттама прочитал его катехизис? Олаус Брянстрём уверял, что духовный переворот в движении Лестадиуса, со времён Марии, не означал изменения направления в теологии. Ответ можно найти в проповедях до 1844 года. Глубокий смысл кроется в том в какой степени общее душепопечительство у Лестадиуса и взятое в обиход отпущение грехов теперь получили новое содержание в теологии Лестадиуса. Дискуссии затрагивали проблему актуальности этого нового элемента, суждения о том, что он поначалу отнёсся с сомнениями к этому новому шагу в развитии, и когда он окончательно одобрил новую мысль. Брянстрём начал дискуссию о понимании Лестадиусом развития хода милости, о том важнейшем вопросе, что же случается, когда человек возродится, какие признаки свидетельствуют о его духовном переломе, и прежде всего о том какие способы существуют у настоящих христиан для одобрения вновь рождённого христианина. Он говорил, что Лестадиус после 1844 года изменился, и начал работу с маленькой группой, вновь рождённых христиан, которые составляли духовное священство, и не считал местных показных прихожан христианским обществом. Это обуславливало новое положение в его поведении вести людей к покаянию грехов. Целью было собрать действующую в жизни и делах группу людей, наполненных духом, которых небесный огонь обновил. Такой перелом, по мнению Лестадиуса, не возможен до тех пор, пока жизненный путь прежнего человека не станет его пугать, и низменные привычки не будут сокрушены. У духовного священства есть здесь свое задание, так сказать должность собаки, для того чтобы ругать безбожников и осуждать их на погибель, чтобы они раскаялись, и чтобы прежний ветхий человек был разрушен. После 1845 года Лестадиус очень много говорит об этих очищающих речах проповедников, и что только лишь наполненные Святым Духом люди могут дать силу словам и определить на какой стадии раскаяния грешник находится. Духовные священники помогают раскаяться. Окончательный кризис, признание, плачь и жалобы проходят открыто перед духовником. Лестадиус сравнивает их с лекарями, которые дают горькие лекарства больным, чтобы они могли вытошнить наружу отраву греха. Лестадиус был убеждён, что в деле покаяния и примирения необходимым и естественным условием должны быть исповедь и признание ошибки перед, тем, кому нанесён урон. Он напоминал, что не следует слишком рано прерывать работу Святого Духа, когда у грешника происходит мучительная борьба раскаяния, и чтобы зародыш не стал бы неспособным к жизни из-за слишком раннего рождения. Лестадиус рано начал говорить о важном значении Евангелия для кающихся душ, дух сам определяет, когда заканчивается борьба раскаяния, тогда знаки милости, взволнованные чувства, выходящие на обозрение всем показывают, что случился прорыв. Святой Дух использует духовных отцов для разрушения греховного сопротивления и также для направления нового рождения. Христиане получили ключи от царства небесного из рук спасителя, говорил Лестадиус, чтобы «попала кающаяся и сомневающаяся душа в небесное царство по той милости, которую Иисус приготовил своей кровью для кающихся душ». Он ясно видел, что слова обещаний Евангелия о прощении могут в подходящее время превратиться в затор, который потом побеждает небесная сила. Тогда это можно назвать отпущением греха и провозгласить грешнику прощение, и надо признать, что слова прощения не действуют здесь без того утверждения, что Божий Дух добился здесь победы, и тогда у руководителя в силу этого есть право привести кающегося к цели. И только у истинного живого христианина есть право определять и свидетельствовать. «Бог дал христианам свет Святого Духа, так что они могут испытывать веру другого». Естественно, что прощение содержит в себе помощь и утешение, и тем раскаявшимся, которые сомневались, Лестадиус и сам наверняка давал такие «верные прощения» не однажды. Брянстрём справедливо называет такие заверения духовным приговором. Всем, кому приходилось с эти вопросом иметь дело признают, что форма, которую использовал Лестадиус уже в проповеди от 1849 года была одобрена в движении лестадианства, и сейчас она звучит так: «Верьте прежде всего братья и сёстры: все ваши грехи вам прощены во имя и через кровь Иисуса Христа.» Важно оценить эти вопросы, принимая во внимание мнение Лестадиуса и Рааттамы, которые никогда не отмечали, чтобы в христианство пришло что-то новое во власти духовных ключей. Дискуссии касались того, что можно ли в проповеди всенародно проповедовать евангельское прощение грехов, и прежде всего можно ли проповедовать Евангелие свободнее и раньше того, как Святой Дух закончит работу в длинном и мучительном процессе исцеления. По мнению некоторых, между провозглашением прощения всем христианам на собрании и в частном отпущении грехов, существует разница, потому что у первого нет того действия, какое есть у второго, так как там нет адреса, и во-вторых, не надо бы прежде просьбы о помощи, протягивать руку с отпущением греха. Однако в общих чертах внутренние связи между Лестадиусом и лестадиаством одинаковые. Во всех евангелиях содержится та идея, что спасение приносит резкое изменение, и решающим является компетентность и опытность духовного наставника. Душа чувствует душу, так говорят современные лестадианцы.

   Глава 21. ДРУГИЕ ПОМОЩНИКИ.

Пекка Рааттама, старший брат Юхани Рааттама, родившийся в 1803 году, тоже страдал от оков пьянства. На Михайлов день в воскресенье 1845 года он был в церкви, более чем когда-либо ему было стыдно, потому что ему казалось, что священник говорит только о его грехах, как тайных так и явных. Его совесть так болела, что её уже нельзя было заглушить вином, поэтому он пошёл к Лестадиусу за помощью с вопросом; верит ли он, что есть ещё милость на земле для такого грешника, как он? Лестадиус ответил: «Для Бога нет ничего невозможного, но тебе нужно выбрать одно из двух: или ты вынужден от всего сердца обратиться к Господу и искать помощи сверху, или тебе придётся идти вниз головой прямо в преисподнюю». На следующий день он встретил дочь пастора и обратился к ней: «Помоги мне попасть в ад, как можно быстрее, так как эта, созданная богом, земля не может больше меня носить». Она спросила у него: «Как тебе удобнее идти туда головой вперёд или ногами?» После этого у него не стало покоя ни днём ни ночью. Затем с ним случилось необычное событие. Весной, в один из солнечных дней, как будто молния попала ему в сердце, и он почувствовал чудную радость и покой. После трёх дней такого умиротворения прежние соблазны и плохие мысли вернулись к нему. В сильном волнении он однажды вечером выскочил на улицу. Ах, если бы у него сейчас в руках была бритва! Но когда он обессиленный, пошёл к единственному огоньку в ночи, то там он нашёл своё спасение. В то время, когда паства спала, её пастырь ещё бодрствовал! Дрожащий от горя путник открыл в темноте дверь, со слезами раскаяния он исповедовался и излил из сердца всё, что там накопилось до самого дна. Братская поддержка и напутствие Лестадиуса привели его к перерождению в марте 1847 года. Летом пробст написал такие слова о нём: «Один из эти диких людей подвергся этой весной жестоким истязаниям и угрызениям своей совести, и теперь он в округе самый пылкий проповедник трезвости. Если бы такой человек получил немного поддержки, то я уверен, что он мог бы сделать много хорошего в деле борьбы за трезвость в разных уголках Лапландии. Его слова острые, как иглы, и он поборник не только трезвости, но он также борец за живую веру Иисуса Христа. Лестадиус хотел в это же лето отправить его с проповедями в районы Юуккосярви, но Пекка сказал, что он не умеет проповедовать, тогда пробст посоветовал ему читать его проповеди и конспекты, так как люди там уже захлёбывались от вина, на что Пекка ответил: «Я не умею читать». Но Лестадиус был упрямым и настойчивым, как всегда. В возрасте 44 лет Пекка получил в руки лист бумаги, где были написаны буквы, а через неделю он читал уже сносно трудный почерк Лестадиуса. В декабре 1847 года Пекка отправился в свою первую миссионерскую поездку, в кассе у него было 18 риксов денег, которые ему собрали друзья трезвости, также у него были с собой проповеди, написанные Лестадиусом и рекомендательные письма от общества трезвости Каарессуанто, где было написано, что он отправлен по делам общества. Было ещё второе письмо под заглавием «Напутственное письмо от пробуждённых христиан Каарессуанто для чёрных поганых в Юуккосярви». По мнению Лестадиуса «метод Петра» увещевать неверующих был несколько грубым и острым, над ним подшучивали и его оскорбляли. Однако настоятель церкви Ю. Линдстедт присоединился к обществу трезвости и бывший заместитель проповедника миссионера К.Е. Грапе стал новообращённым. Зимой 1848 года Пекка поехал в приход Тарянно, край имевший ещё худшую славу, чем Юуккосярви, поэтому ему дали для чтения самые колкие проповеди Лестадиуса. По рассказам очевидцев ему пришлось под конец бежать оттуда под свист пуль, в оленьей упряжке, шуба на нём была продырявлена финкой. Однако посеянная им соль в тех краях вызвала здоровую жажду, и на следующий год его позвали туда вновь, и холодная почва в тех деревнях начала приносить плоды. С тех пор Пекка Рааттама многие десятилетия старательно осуществлял миссионерство в северных районах Швеции, Норвегии, Финляндии. Он был с Лестадиусом родственным по духу, и он точнее всех повторял его жёсткое пробудительное слово. Под старость, оставшись вдовцом, Пекка чувствовал себя одиноким и покинутым, все вертелись вокруг его младшего брата и рядом с новыми проповедниками. К чувству одиночества присоединялись зависть и горечь от того, что молодые по его мнению привлекали на свою сторону прихожан слишком уступчивым словом Евангелия и лёгким перерождением и даже как бы топили их в Евангелии. Испытав несколько одиноких, тяжёлых лет жизни, этот обременённый раздумьями старец, отправился в путь, спотыкаясь и шатаясь, к своему брату Юхани за 60 км. Он пришёл к нему, согнувшийся от старости и печали, и также раскаявшийся в том, что был к брату завистливым, колким и недоверчивым. Юхани с любовью поздоровался с желанным гостем, они по-братски обнялись, и вновь обрели друг друга, после обоюдного раскаяния и прощения. После этого Пекка отправился к своему сыну, который жил в самом северном месте Швеции в Муккаваара, и во всех домах, где он останавливался по пути, с его уст струилась тёплая милость Евангелия. Там, в доме, стоящем на горе, откуда были видны широкие просторы тундры, открылась уставшему путнику 6.07.1888 года обетованная страна и последние слова его на этой земле были: «Божьего мира вам!»
Миссионер проповедник Карл Ёохан Грапе был сыном того пробста З.Грапе, который был до Лестадиуса настоятелем церкви в Каарессуанто. Также, как и у Рааттама, у него за плечами была штормовая молодость, он закончил Высшее учебное заведение, изучал учение о Боге, был провизором в аптеке и потом заместителем миссионерского проповедника в округе Юуккосярви. После долгого периода борьбы с грехом, он заново родился в 1847 году под воздействием проповедей Пекки Рааттама. Из него получился значительный распространитель движения пробуждения христианской веры. Вначале он был жёстким проповедником, подобно Пекки, так как резко осуждал свою прежнюю жизнь, но с годами он стал более мягко проповедовать Евангелие. Богатый саам, по фамилии Хува, подарил ему часть дома для того, чтобы он жил там и обучал его детей и всю семью. Один 80-летний саам спросил у Грапе: «Как ты думаешь, смог бы я научиться читать?» Учитель ответил: «Это зависит от того насколько хорошие у тебя глаза». Старик ответил: «Да у меня ещё есть глаза». «Ну тогда начнём с азбуки». Дед повторял слоги и буквы до тех пор, пока научился читать. Потом в радостной эйфории он бросился на колени, сложил руки крестом, и с взволнованными чувствами благодарил Бога за то, что теперь он может сам читать Святую книгу! К заслугам Грапе можно приписать тот замечательный факт, что за 2 года из прихода, где процветало пьянство, получился сухой приход, чистый от всех горячительных напитков. В шведско-язычных приходах Нижнее Кайну и Верхнее Кайну Грапе был первым лестадианским проповедником. Он умер в преклонном возрасте, и о нём осталось хорошее уважительное воспоминание. Энглунд утверждал, что он был из всех помощников Лестадиуса самым образованным и приятным. По характеру тихий и скрытный, он избегал односторонние суждения и ссоры. Как сын священника, он сохранял хорошее отношение к церкви, и Лестадиус говорил, что Грапе работал усердно и сердечно в Господнем саду, до самого пота.
Эркки-Антти Юхонпиэти родился в 1814 году и был больше известен по имени, полученному при крещении. Его мать была из старых виклундов. Независимо от безупречной молодости, он подвергся глубоким переживаниям, услышав в 30-летнем возрасте очистительную проповедь-крик Лестадиуса. Он усердно читал Библию и книгу немца Давида Холлатиуса «Порядок милости для спасения». Так как у него была чувствительная совесть, то ему пришлось много лет бороться с приступами угрызений совести, так как у него, по его мнению, не было такого глубокого раскаяния, о котором говорил Лестадиус. Под конец он нашёл спасение через божьи обещания милости и приобрёл радостную уверенность в спасении. Для Лестадиуса он был ценным помощником, который дополнял его учение своим евангелическим видением. Насколько это возможно, то он был теплее даже Юухани Рааттама. Один из проповедников Йес-Пиэти называл его нежным проповедником. В 1850 годах он, по просьбе Лестадиуса, открыл миссионерскую школу в низовьях долины Торнио. У него не было семьи, и он даже в каникулы ездил по деревням, где сеял семена веры и любви. В его собственном перерождении существовали сильные мистические чувства и страдания, но в своих книгах он мало говорил о них. «Спасение в том, что мы, греховные люди, по вере получили через кровь и имя Иисуса Христа прощение за грехи, так Святой Дух пролит нам в сердце и Божий мир владеет нашими душами.» Эркки-Антти можно выделить из группы проповедников как «апостола любви». Он был большой друг детей. Дети боялись серьёзных строгих учителей, но к нему они бежали с радостью, завидев его. Он удивительно приветливо похлопывал их и называл маленькими христианами, весь его облик излучал детскую радость и добродушие. В то время на дальнем севере ещё не было ни одного молельного дома, и собрания проводили у кого-нибудь на дому. Когда он проповедовал, то дом обычно был переполнен как большими, так и маленькими слушателями, и дверь приходилось открывать нараспашку время от времени даже и в жестокие морозы, потому что из-за нехватки кислорода лампа то и дело угасала. Посоветовавшись с некоторыми братьями по вере, Эркки-Антти осмелился в доверительной беседе с Лестадиусом попросить об изменении некоторых особенно грубых фраз в проповедях, так как теперь уже стало много пробудившихся. Он хотел утешать раскаявшихся словами из Евангелия. Лестадиус не хотел изменять проповеди, но он разрешил евангелистам использовать свои дарования. Многие осуждали Эркки-Антти за излишнюю мягкость, а другие напротив защищали его. Юухани Рааттама писал: «Надо бы всем христианам знать, что для нас Эркки-Антти хороший учитель. Христиане его являются ветвями рождающими плоды на ценном виноградном древе. Спешите просить прощение те, кто успел осудить его!» После смерти Рааттамы не было более любимого и почитаемого лестадианского проповедника как Эркки-Антти. Очень часто читались его многочисленные миссионерские письма, в которых он призывал братьев и сестёр к вере и любви и обычно заканчивал письма прощением всех прегрешений так: «Я заверяю все сомневающиеся сердца, что все грехи прощены через кровь Иисуса Христа, и прошу вас молиться за меня в своих молитвах». И хотя Эркки-Антти был по характеру противоположностью Лестадиуса, но он был сердечно привязан к нему. Рядом с гробом отца учения он вздохнул и спросил: «Кто же теперь поведёт христианский народ?» И тогда он увидел видение – сначала прошли молча мимо гроба пророки Старого Завета, потом прошли апостолы Нового Завета один за другим. Потом пришёл Лестадиус. Последним пришёл сам Иисус в своей славе. И тогда Эркки-Антти потерял сознание. Когда он пришёл в чувства то, понял смысл видения: «Бог сам руководит христианским сообществом вплоть до окончания времени». В 1900 году на праздник «День всех Святых» его длинный путь жизни закончился.
Пекка Васара или Йес-Пиэти родился в 1815 году, и был единственным сыном богатого лапландца из Каарессуанто, но остался рано сиротой и поэтому его звали Йес-Пиэти. Однажды, когда он пас оленей, ещё будучи мальчиком высоко на горе, он крепко заснул. Проснулся он в другом месте, над пропастью, где глубоко на дне бурлил водопад. Одна нога его свисала с обрыва, занемев от страха, он не мог даже пошевелиться. Тогда он крикнул из самой глубины сердца: «Господи, помоги, я тону». Взглянув наверх, он увидел небо, как бы разверстым, онемение прошло, и он смог отползти от опасного места. В тот миг в его душе родилась живая вера и надежда на Бога. Он свободно говорил на 3-х языках – саамском, финском и норвежском, он стал судебным заседателем и грозой тайных продавцов вина. Он также был талантливым проповедником и часто ездил по северным районам Финляндии. В нём сочетались прямота и неприязнь к греху Пекки Рааттама с мягкостью Эркки-Антти. Он часто сопровождал Лестадиуса в миссионерских поездках, и по просьбе епископа Тромса ездил в Норвегию. По просьбе одного священника его вызвали к епископу из-за громких волнений в церкви во[] время его проповеди. Он объяснил, что волнения являются выражением не сдерживающихся чувств и радостью спасённых. Епископ выразил понимание и пожелал жалующимся отнестись благосклонно к этому новому движению. Умер Йес-Пиэти в 1896 г. в возрасте 80 лет.
Ёонас Пурну был жёстким проповедником законов, он родился в деревне Пурну в Ялливаара. Он осуждал всякое украшательство, излишества и мирские замашки, используя самые крепкие выражения и образные сравнения из проповедей Лестадиуса. У него был свободный дар речи и его крики к пробуждению были действенными, от его миссионерских проповедей рождались большие изменения, он проповедовал в многонаселённом месте Лапландии. По поручению Юухани Рааттама в 1893 году он предпринял миссионерскую поездку в Америку вместе с Ёонне Мянтюваара, им удалось в Калумети найти примирение в спорах между местными партиями. «Лестадиус отправил его на важную миссионерскую работу в северную Лапландию, он собрал там приход первенцев, так как у него были большие способности как в пробуждении, так и в направлении к свободе, в объединении и сохранении в целости». Пурну был прирождённым руководителем, Рааттама ему полностью доверял, и после его смерти руководство лестадианцев - первенцев перешло к Пурну. Умер он в 1902 году.

      Глава 22. ПОИСКИ «СУМАСШЕДШЕГО».

В 1844 году Лестадиус начал писать свой самый важный художественный и теологический труд. Это было исследование в 5 частях со странным названием «Сумасшедший». В подзаголовке первой части он пишет: «Взгляд на порядок милости, об особенностях психологии души, систематически описанных в Библейских книгах, на основе важнейшей мысли христианства – примирении.» Здесь подразумевается человек, очутившийся в безнадёжной ситуации, если он пытается своими силами вылечить себя. Под конец он замечает, что является одним из тех, кто приговорил к смерти Иисуса. В глазах этого мира он становится сумасшедшим от того, что грех угнетает его. В мгновения милости он переполняется небесной силой так сильно, что вынужден громко кричать от радости и волнения. Более 12 лет Лестадиус работал с этим текстом и переписывал его 5 раз. Тщетно он искал издателя с помощью Петера Виеселгрена, а потом потерялись эти главы где-то в большом мире. Позднее выяснилось, что главы 2, 3, 4, 5 очутились в северной Америке. Талантливый исследователь наследия Лестадиуса, настоятель церкви Ерик Бяксбяк, умерший в 1950 году, увлекательно описывает поиски рукописи, которые читаешь как роман о тайной полиции, его отец также принимал активное участие в этих поисках. В 1931 году Финское общество церковной истории получило 3-ю часть этого произведения, а в 1934 г. получило 2,4 и 5 части, однако 1 часть была не найдена. С энтузиазмом Э. Бяксбяк начал переписывать начисто найденные части, их он сопровождал примечаниями, подтверждающими основные мысли и всё время надеясь, что 1 часть каким-то чудесным образом найдётся. Приближалась знаменательная дата, 150 лет со дня рождения Лестадиуса, и теперь надо было бы напечатать его произведение, которому было почти 100 лет. В 1949 году Бяксбяк издал 2, 3, 4, 5 части в серии сборников Финского общества церковной истории, оно решающим образом повлияло на последующие исследования деятельности Лестадиуса. На странице 267 издатель изложил свои мысли по поводу имеющейся критики по поводу «нечистого разума». Лестадиус хотел научно описать духовную жизнь человека и получить поддержку всей своей работе как проповедника и попечителя душ. Однако на страницах этой книге невозможно подробнее говорить об этом. Издатель сильно сожалел, что не нашлась первая часть, где были изложены основы различных сторон духовной жизни человека. В 1961 году всё-таки случилось событие, которое достойно дополняет историю этого труда. Шведский исследователь доктор теологии Бенгт Оберг нашёл 1 часть «Сумасшедшего» в библиотеке института города Упсала среди обширной коллекции рукописей и писем профессора Вольдемара Рудина. Оберг воодушевился от находки настолько, что решил не жалея ни времени, ни сил, закончить работу Бяксбяка. В 1964 году Финское общество истории церкви издало первую часть с введением и необходимыми примечаниями Оберга. Оберг издал рапорт об этих событиях и теперь можно проследить перипетии судьбы этой ценной рукописи. Ближайший друг Лестадиуса, живший в Стокгольме оптовый торговец Олссон Бергман, когда-то бывший в шведском Кайну, по-видимому, передал рукописи от Лестадиуса настоятелю собора Виесельгрену в Гётеборге. Также сын Лестадиуса Лоренц Вильгельм жил в доме у Бергмана. В 1860 году Лестадиус озабоченно высказывался о том, что не получил рукописи назад, а вскоре после этого он умер. Позднее, как уже говорилось, рукописи при посредничестве детей оказались в Америке. Однако у пробста Эглунда в годы с 1874 по1881, когда он писал статьи о Лестадиусе и о его научных взглядах, была, по-видимому, возможность напечатать книгу «Сумасшедший» полностью. Ещё нет окончательного ответа на вопрос, как же 1 часть оказалась в коллекции у В.Рудина, но у Б. Оберга были некоторые правдоподобные объяснения. Он повторяет рассказ Бяксбяка об отце – строителе Ё. Ёохансоне, который 60 лет назад прошёл через весь Норботтен в поисках рукописи и встретился с сыном оптового торговца Бергмана. Этот сын, настоятель церкви Карл Хенрик Бергман, ничего не знал о пропавших частях, но сказал, что слышал о каком-то человеке, жившем в Бйоркффорсе, который возможно что-то знал. Долгие поиски Ёхансона не дали никакого результата, причина обнаружилась в записях, написанных намного позднее. Оберг предполагал, что К.Х. Бергман, возможно, заинтересовался этим делом после посещения Ёхансона и нашёл 1 часть среди лестадианцев на территории своей родины. Потом младший Бергман, который стал пастором финского прихода в Стокгольме, скорее всего отдал находку профессору Рудину, который был давнишний знакомый их семьи. Начиная с первых лет учёбы Рудина, вплоть до самой смерти Бергмана в 1909 году, дом их был для Рудина второй семьёй. Оберг был того мнения, что во всяком случае у семьи Бергманов была какая-то связь с тем, что рукопись попала к Рудину. Долгие поиски закончились, хотя последний улов случился как-бы совершенно случайно. Очень большой удачей можно считать то, что первая часть, содержащая основы всего труда, нашлась. С другой стороны то, что человек, нашедший эту часть воодушевился закончить издание труда указывает на то, какое сильное воздействие было у целеустремлённого, последовательного способа Лестадиуса мыслить. Поэтому мы и чувствуем радость, несмотря ни на что, от необычных поворотов судьбы этой рукописи. Лестадиус таким образом заполучил в свой «плен» ещё одного исследователя, который в начале таким и не думал быть. В книге «Сумасшедший» он оценивает положение лютеранской церкви и её отношение к движению пробуждения; «Торжественным обещанием она (церковь) обещала дать руку и сердце, но её легкомысленное сердце соблазняет её. Так что египетские извращённые мужи могут свободно сжимать её груди, как пророк сказал об Израиле, «обручённой невесте Господа». Вавилонская блудница думает, что её любовь чистая, и она придёт в смятение, если кто-то назовёт её блудницей. О лютеранской церкви сейчас можно сказать, что она не только подвержена рационализму и нахальному поведению, но даже не может скрыть своё бесстыдство. Теперь приверженцам рационализма осталось только начертить крест на конфессиональные книги и организовать рациональное вероисповедание, которое бы гармонировало с естественными желаниями, настроениями и поступками человека. Стражи Сиона молчат как немые собаки, наблюдая со стороны. Они похоже совсем не понимают, какое сейчас время. Теперь когда герои свободы выплёвывают горечь на веру и льют змеиную отраву в сердце народа, эти жирные животы стоят на кафедрах и выдают из пустого горла схоластическое учение и жёлто-зелёное месиво из библейских выражений. Вместо того, чтобы проткнуть гнойную опухоль, эти шарлатаны накладывают мягкую кашу на воняющие нарывы грешников, вместо того, чтобы отрезать мёртвое мясо от совести, они смазывают ладаном раны угрызений совести. Вместо того чтобы скрести, вырезать, отмывать смело человеческое сердце, они замалчивают и моют чашу лишь снаружи. Если к священникам обратиться за примером святости, то не заметно, чтобы их святость сильно жертвовала от тех привилегий, которые попы сами себе выбрали. Если наблюдать за их поведением на парламентских собраниях, то мирские запросы были всегда ближе к их сердцу, чем спасение души. У этих защитников правды не было какого-либо исключительного энтузиазма обновить мир. Похоже, что у них бытует то мнение, что уже большое количество раскаявшихся душ переродилось, и только лишь читающие пока ещё дикие. И если всё это относится к праведности, которую попы так усердно требуют от чтецов, то чувствуется, что не требуется большого умения чтобы стать спасённым, нужно быть только лишь попом или доктором теологии для того чтобы быть христианином. В конце концов эта святость не кажется преувеличенной. Также не стоит вопрос об ограничениях, о преследованиях и страданиях ради Христа. Вопрос стоит о правах и выгодах сегодняшнего времени, которых надо добиться. Вопрос стоит о производительном пасторате, о звёздах и знаках внимания, о правах и интересах сословий, то есть стоят такие цели, которые содержат в себе жажду славы, победы и эгоизм. Но нам кажется странным, что попы, которые с воодушевлением говорят о святости, так мало говорят о раскаянии, о выздоровлении, об обращении и вновь рождении. Боюсь, что у попов, за исключением немногих, нет никакого личного опыта о порядке милости. Их проповедь о святости адресована уже обращённым и вновь рождённым. Если они считают чтецов дикими душами, то знают ли они кого-то из слушателей, которые стали заново рождёнными? Проповедование святости равнодушным означает то же самое, что мытьё питьевой чаши только лишь снаружи, то есть из человека делают христианина без примирения, без склонения к праведности. Всё их учение накренилось в ту сторону, что из человека нужно вначале сделать святого, а потом праведного. Не кажется ли вам, что сторонник такого учения отклонился от чистого евангелического учения? У проповедников святости должна быть предпосылка, что их слушатели уже обратились и заново родились, а если он будет проповедовать беспечным, то боюсь, что он начинает не с того конца. Ему надо бы разбудить сначала равнодушных от греховного сна проклятиями закона, а когда некоторые проснуться, то проповедовать им одну веру без заслуг, а под конец требовать святости. В таком порядке действовали и апостолы. Одним способом проповедовал Павел верующим в Атенне, другим способом для тех, кто был крещён Иоанном- крестителем и другим способом для христиан, нашедших милость. Разве попы не замечают разницу между слушателями? Когда попы преследуют и ненавидят каждого, кто пытается вдохнуть жизнь в духовный труп, когда тёмных людей оставляют одних в их повседневных заботах, когда в народе нет ничего возвышенного и святого, а лишь политические передряги, которые исходят из живота, то тогда есть возможность у любого честолюбивого бездельника пролить своим змеиным жалом отраву в человеческое сообщество. Придёт время, когда в Европе ещё раз организуют «царство ума» и тогда можно будет услышать, как на улицах ожесточённые люди будут кричать: «Повесьте последнего короля на последней поповской кишке!» Разве история уже не показала до какого буйства простой народ можно взвинтить, если у него нет духовных интересов и руководства. Когда дикий народ кричит на улицах «К чёрту всех попов и епископов, тогда архиепископ и другие прелаты обращаются к своей совести, но не находят там ни одного тёмного пятна и даже маленькой пылинки духовной темноты. Мир становится похожим на большую воровскую шайку, на большой кабак, на большую скотобойню или на большой публичный дом. Где же тот большой ум, которого благодарит и славит высоко учёный? Я предполагаю, что рационалисту приходится признать, что редкие люди научились использовать свой ум правильно. Где же та добрая воля, которая должна быть у каждого человека, как утверждает прагматичная вера. Может быть свободная воля провалилась в живот или в тонкие кишки, или в желчный пузырь, или в половые органы? Эти животные влечения, инстинкты, темпераменты и страсти являются теми тёмными силами или духами, которые бросают человеческие массы из одной крайности в другую, когда в огонь, когда в воду. Если не придёт вскоре помощь с небес, то человечество окончательно исчезнет. Но всех тех, кто ждёт Израильского спасения, гонят, высмеивают, позорят, преследуют, ненавидят и презирают в миру. И по- другому не может и быть, так было с начала создания мира. Могу ли помочь вспомнить распорядок? Когда у человека совесть спит, то у него плохая память. Можем начать с церковных тезисов. По какой причине они родились? Потому что прелаты того времени ненавидели пиетизм. Почему ненавидели? Потому что он обнажил лицемерие, фальшивую святость и неверие в Иисуса Христа со стороны духовных отцов. По какой причине тезисы были потом вновь оживлены и ужесточены? Потому что прелаты другого времени опасались читающих. Отчего опасались читающих? Потому что читающие беспокоили совесть группы беспечных. Прелаты боялись, что для церкви и властей могут быть опасные последствия от читающих. Они думали также как первосвященники: если дадим ему так продолжать, то все поверят в Него, и римляне придут и заберут от нас и землю, и народ. Не стоял ли вопрос об отмене тезисов? Стоял, и даже на нескольких заседаниях властей. Почему решение об отмене не последовало на сессии парламента? Потому, что попы сгруппировались против отмены. Можно ли собираться людям выпивать, танцевать, играть в крокет? Можно. Можно ли собираться читать и молиться? Нельзя. В какую группу входят настоящие лютеране? В ту, похоже, где выпивают, танцуют и играют в карты. Но тех, которые читают Божье слово, поют и проводят собрания с молитвами вне стен церквей, называют фанатиками, кортами, злыми духами и даже сатанистами, которых надо истреблять мечом и огнём. Когда попы составляли церковные тезисы и позднее препятствовали их отмене, когда они были яростными врагами пиетистов, то за последствия они могут теперь винить себя, если грубый непросвещённый народ, природные страсти которого, они поощряли с церковной кафедры, заплатит им за их духовное беспечное угодничество железными ломами и каменным дождём. Если бы попы оставили пиетистов в покое, то политические страсти не смогли бы таким образом поселиться в человеческие сердца. В один прекрасный день может случиться так, что их головы понесут на копьях санкюлотов. Это награда за инквизицию. Шведская церковь закрывает глаза на растущее падение нравов среди народа как последствие гонений на веру. У попов есть такое суждение, что они не отвечают за испорченность нравов, хотя пророки Ветхого завета и также Спаситель утверждали, что большая часть вины лежит на плечах духовенства. И также если поразмыслить, то пробелы воспитания в раннем возрасте ложатся тяжёлым грузом на головы родителей и духовных отцов. Но в какой степени выдерживает школьное воспитание, если все образовательные учреждения, которых у нас много, держатся на тренировке памяти и понимании, вместо развития сердечных чувств. Церковь, которая должна быть школой воспитания сердца, изменилась и стала учреждением по выращиванию животов. По воскресеньям пьём, едим, танцуем, играем в карты, так как по будням не остаётся времени предаваться пустому --- а народ надо держать в темноте и непонимании морального предназначения человека, так как от духовного обучения может зародиться общество читающих или экзальтированных, и тогда священники обнажатся перед народом. Ненавидимое имя проповедника читающих держит молодых попов на расстоянии от детских церковных школ и библейских чтений по воскресеньям. Поэтому приходится необразованному народу в свой праздничный воскресный день собираться в кабаке, при отсутствии духовных занятий, и проводить его в хмельном тумане. Хочу посоветовать высшим духовникам города и другим городским священникам дать возможность читающим проповедникам говорить на улице о покаянии и вновь рождении, так как у самих попов нет для этого времени из-за развлечений и мирских забот. Также сладкий послеобеденный сон попов мог бы потревожиться от громких криков покаяния, если бы Эрик Янссон или какой-то другой проповедник читающих стал бы призывать на улице народ к покаянию и вновь рождению. Но архиепископ и другие прелаты не могут выслушивать такие крики раскаяния на улицах, и лучше они дадут вначале слепой толпе забросать себя до смерти камнями. Когда они спрашивают у своей совести, то они не видят никакой вины в своей чистой душе в том, что духовная темень и слепота господствуют в церкви Швеции. И это последствия жестоких действий большой инквизиции в отношении движения читающих и пиетистов. Хочу напомнить, что архиепископ Вингорд в июле 1838 года, во время сессии парламента в Стокгольме подвергся избиению камнями от рук народа. Это доказывает то, как легко можно взвинтить народ на грубое насилие, и есть повод спросить, как же учителя обучали этот народ, который после рюмки или двух можно уговорить на убийство, воровство или избиение? Этот свежий пример показывает каждому, какое тяжёлое положение в христианском учении сейчас в стране. Архиепископу даже не надо спрашивать у заканчивающего обучение священника, который будет показывать грешнику дорогу к вечной жизни, были ли у него такие же душевные муки как у Лютера? Ему не надо спрашивать, когда он пробудился, или как долго он был под муками закона, или когда он раскаялся, или когда приобрёл праведность, или сколько раз он был как свинья во хмелю. Может быть епископу было бы лучше спросить у себя и у своих подчинённых, как они поступили с Эриком Янссоном и почему Янссона и его помощников вынудили бежать от инквизиции в Америку? Может быть было бы полезнее попросить Янссона проповедовать рабочему народу покаяние на улицах Стокгольма? Но скорее священник подвергнет себя опасности быть заброшенным камнями разбойниками, оставленными в духовной темноте, чем разрешит проповеднику движения читающих выступить публично. Когда у народа нет никакого высшего интереса, чем пустая болтовня, исходящая из живота непросвещённого человека, тогда любой честолюбивый пройдоха может гнать духовное стадо свиней так, что оно разорвёт священство в клочья, и только тогда наёмные пастыри начнут задумываться. Но они не найдут в себе вины за то, что народ превратился в дикую массу.»
 Сущностью греха является представление о том, что человек может быть сам себе богом и другого бога ему и не надо. Поэтому тёмные силы стараются найти себе опору в разуме. Верующий в разум считает, что он не нуждается в Боге и в процессе примирения. Пробудившись человек долго думает, что сам сможет спасти себя или хотя бы при помощи внешнего покаяния сделать себя пригодным для божьей милости. Когда раскаяние затягивается, и грешный без надежды замечает в душе, что им владеет себялюбие, и он уже перестал надеяться на спасение, то тогда дьявол через человеческие мысли готовится к последнему удару, он нашёптывает человеку, что Бог уже отказался от такого большого грешника. И отчаявшийся грешник может считать это разумным. Страшно, что дьявол и подстрекаемые им низменные страсти могут замаскироваться в тени представлений самостоятельного рассудка. Из разума получился послушный инструмент низменного поступка, но тёмные силы стараются любой ценой скрыть это и поддерживают неверное представление о значении разума. Это часто случается, хотя история на каждом шагу показывает, что «инстинкты управляют миром». Поэтому, по мнению Лестадиуса, при власти рациональной веры общее падение нравов бывает сильнее. Приведём цитату одного безымянного сторонника прагматичной веры, которую Лестадиус много раз повторял и остро высмеивал: «Человеку надо постоянно развивать свой ум, сохранять чистоту желания, беспристрастно использовать то божественное излучение, которое ему доверено, и быть уверенным в том, что Бог не дал ему никакого другого закона, а лишь тот который он заложил в мозг». Такие мысли имеют все представители рациональной веры, как говорил Лестадиус. Там, где возвеличивают мозг, черти взяли себе эгоизм в руководители, посреди страстей в такой мере, что уже не встречают никакого сопротивления. Он говорил, что наступает время разрушений и потерь оттого, что учение о человеческих благах вошло в силу, и что современный оптимизм по поводу прогресса развития общества - это ужасное заблуждение. Пойдёмте вместо этого в спешном порядке назад. Но не только приземлённая рассудочная вера увеличивает греховное развращение общества и препятствует человеку найти дорогу назад к Небесному руководителю. Ошибочная надежда на способности разума ведёт к тому, что большая часть такого христианства, которая считает себя правильной и животворной, на самом деле является «мёртвой верой». Если Библейскую весть проповедуют ясно и правдиво, то враждебно настроенный к библейскому христианству рационализм всегда можно обнажить. Но судьбоносным, в буквальном смысле, в истинной вере является то, что это учение можно принять в ином понятном смысле, но всё-таки оно будет также далеко от настоящего живого христианства, как и безбожная рассудочная вера. Сторонники правоверного учения никак не могут понять, что живое христианство — это новая сила, которая из внутреннего центра личности может изменить и обновить всего человека. Поэтому из правоверного учения исходит возможность к появлению опасности для человека, когда у него рождается ошибочная уверенность в спасении, но в сердце нет того небесного состояния, которое является «противоположностью эгоизма». Для того, чтобы обречённый человек спасся, нужно небесному состоянию души процветать и вытолкнуть с дороги низменные страсти. Эту последовательность событий Лестадиус подробно описывает, и она схожа во многом с учением пиетизма о призвании и покаянии. Он решительно выступает против бытующего в то время обычая проповедовать прощающее евангелие тем, чьи сердца еще не размягчились под действием закона. После молотковых ударов закона грешный знает, что он один из тех, кто уничтожил Спасителя, и тогда он в безутешном раскаянии орошает грудь Небесного Отца слезами. Тогда происходит чудо перерождения. В мгновение ока небесное состояние пробивается внутрь, и оно становится целенаправленной силой для формирования персоны нового человека.


Глава 23. ПРОТИВ ВЕРЫ ПРОГМАТИКОВ.


«Греховный туман покрывает душу, и разум наш ослеплён. Истина часто заблуждается у тех, кто боготворит понимание. Разум никогда не может быть чистым, без посторонних чувств. В своём труде «Сумасшедший» (470) захолустный священник из Лапландии Лестадиус выступает против известного немецкого философа Иммануеля Канта. Кант в то время уже умер, но его труд «Оценка чистого ума», написанный в 1781 году, был как бы дверью между прошлым и настоящим. Нападки его кажутся недостойными, если предполагать, что захолустный философ пытается опровергнуть бессмертное творение Канта и заменить его «оценкой нечистого ума». Но Лестадиус имел в виду другое. Он знал, что у Канта оценка разума имеет большое значение как раз в том, что он хотел поставить разум в правильное место. Кант также был того мнения, что разум бывает ложным, если он своими силами пытается создать какое-либо понятие веры. Чистый разум не может сделать ничего другого как только обогатить ищущего человека фактами наблюдения, такими как: время, место, причина или последствия. Внутренний мир, которым нужно наполнить эти формы, необходимо полностью приобрести опытом. На самом деле Лестадиус сумел высоко оценить религиозные размышления Канта. Он позднее высказывается в «Сумасшедшем» о религиозных размышлениях и насмешливо замечает, как «системы одна за другой обрушиваются и новые встают на развалинах старой». Философам надо, по его мнению, держаться строгих математических расчётов, как учил Кант. Будет лучше дать прагматистам держать свой старый разум в рамках, данных Кантом. Нападки Лестадиуса на Канта являются на самом деле нападками на теологические философские учения рационализма, процветающие в то время, несмотря на Канта. Лестадиус видел яснее других современных философов, которые утверждали, что опираются на критическую основу Канта, но на самом деле не понимали - что же мастер подразумевал под «чистым разумом». То есть Лестадиус выступает против неправильного использования теории Канта о чистом разуме. После этого можно найти источник, при помощи которого, можно понять важнейшие места философии веры Лестадиуса. Надо обратить внимание на то, что Лестадиус не видит разницы между философией веры и психологией веры. Это трудно понять, если не вникнуть в его исследования о природе человека. Наука не может доказать в чём состоит подлинность веры. Философия веры имеет возможность определить различия и главные идеи отдельных вероисповеданий и как они соприкасаются друг с другом, и что их объединяет. Проявления веры в духовной жизни человека относятся к его внутреннему миру, который можно исследовать психологическими методами, поэтому он считал возможным описать религиозную сущность. Однако его самобытную философию нельзя сопоставить со старой и новейшей философиями. По его мнению причины того, что происходит внутри человека всегда идут от высшей второй действительности, сверхчувствительной интуиции реальности. Она также понятна и близка человеку, как и его собственная психологическая особенность. Лестадиус часто называет Бога «небесным родителем», и это не просто религиозное выражение, этим он показывает родственную близость между Богом и человеком. Так как в Библии сказано, что человек создан по подобию Бога, то должно быть что-то близкое и в духовном отношении. Хотя нет точных описаний внешности, но разъясняется, как проходит духовная жизнь. Что есть Бог и человек? Это зависит от того какая внутренняя духовная жизнь проходит или, используя слова Лестадиуса, какое моральное содержание властвует жизнью чувств, желаний, понимания и интуиции. Здесь интересно признать, что Лестадиус считает возможным и даже «разумным» сделать выводы о сущности Бога с точки зрения строения души человека. Может быть кажется странным, что этот противник человеческого разума, считает всё-таки, что у его философии есть то преимущество, что человеческая физическая, душевная и духовная природа может быть руководимой разумом. Разве Лестадиус и сам не является рационалистом, когда утверждает, что «человек представляет Бога, как мечту об идеале полноценной человечности?» И всё-таки надо признать, что рационализм Лестадиуса совсем другой и отличается от того значения, которое обычно ему приписывается. У Лестадиуса значительно современнее чутьё действительной жизни, чем у старого рационализма, который делил жизнь на материальную и духовную стороны. Вещественная сторона — это нижайшая степень действительности, а духовная - это высшая форма её. К высшей форме действительности рационалист причисляет ум и считает, что умом можно понять истину. Лестадиуса часто критиковали за то, что он объяснял духовные истины почти что способом материализма, но это было бы справедливо, если бы он, по обычаю того времени, делал резкое различие между вещественным и духовным. Однако это не было так. Можно утверждать, что у Лестадиуса был цельный, опирающийся на первооснову, взгляд на действительность. Когда он говорит о силах духовного мира в чувствах и страстях, и их значении в физической и духовной жизни человека, это происходит попросту от того, что он не видит границы между ними, чего не было у философов того времени. У Лестадиуса тогда не было современных сведений исследования картины мира, которые потом опровергли старые понятия. Сейчас стараются принимать во внимание всю действительность и материальную, и духовную, разными способами сгруппированную и организованную силовыми полями. Лестадиус без всякого обучения в этой области смог приблизиться к целостному взгляду на понимание действительности. Современному читателю не кажутся настолько странными его выражения о страстях и духах, имеющихся в крови и внутри человека, как читателю того времени. Он был рад, что его видение о человеке получило научное подтверждение от некоторых физиологов его времени, но он использовал их мысли по- своему. Его мощная связь с Библейским словом помогла ему дополнить и обогатить знания, которые он получил от людей науки. Его можно назвать рационалистом по той причине, что он совершенно неудержимо смешивает здравоохранение и теологию. Общий взгляд на действительность, который он не мог тогда нигде вычитать, кажется менее странным, чем его своеобразное утверждение, что библейское видение о человеке находится в гармонии с естествоведением. За философией религии и теологии Лестадиуса стоит довольно цельное монистическое представление о сущности бытия, так как стоит вопрос о связи мира чувств и сверхчувственной явью, также как у человека есть общая связь между физическим, духовным и душевным состояниями. Если мы представляем себе мир идей Лестадиуса, то мы не удивляемся той мудрости, с которой он объединяет бытие человека и божественную связь, их различные стороны в целостную систему. Лестадиус не чувствует интереса к проблеме догматических размышлений триединства. Он отождествляет три божественные персоны как разные стороны божественной души. Он предпочитает называть три стороны сущности Бога словосочетанием «небесный родитель». Он даёт картину об Отце, который соединяет в себе всё, что должно быть заложено в благочестивом сердце отца и матери. Он прежде всего хотел сказать, что человек, как Божье чадо, находится в такой тесной связи с небесным родителем, что он на самом деле никогда не может жить как человек, если хочет освободиться от того, что является первоосновой его жизни на земле. Лестадиус говорил о предназначении создания человека, что оно скрыто от нас также, как и само создание. Потому что какая же Богу польза от человека? Человек не смог выполнить своё предназначение как животные и растения. Он принёс своему Создателю печали и позор. А Создатель хочет получить от своих детей любовь. Для Лестадиуса совершенно ясно, что всем людям надо жить в близких родственных отношениях с небесным Родителем. Всё-таки трудно понять то, что Божье желание не осуществилось в жизни большинства людей. Лестадиус говорил, что чувства и страсти управляют разумом, а не наоборот. Решающим фактором в оценке персоны человека является то, какая страсть преобладает в человеке. Это может быть одно из двух или «небесная» или «низменная», дьявольская страсть. Разумеется, что небесная страсть, если и когда, она управляет человеком, то она такая же которая управляет персоной в Божьем существе. Эта сила, которая находится в существе Небесного родителя, она такая же которая была «святой страстью или чувством» дана человеку до грехопадения. Человек жил тогда в цельной связи ребёнка со своим небесным Родителем. У нас есть право сказать, что у Создателя нет недостатка «нежности в родительском сердце», если возьмём во внимание доказательства создания всей окружающей нас живой природы. Сердца родителя и ребёнка как бы совмещены в едином кровообращении, где бескорыстная жертвенная любовь — это как кровь, которая течёт через оба сердца. Если этот поток нежности уже двигался в обеих направлениях между родителем и дитём и наложил на из родственные связи настоящий подлинный отпечаток, то тогда разрыв этого потока, когда это чувство исчезает из ребёнка и меняется полностью на противоположное, рождает непереносимую боль в сердце Родителя.                                                                                «Когда Бог дал жизнь одному существу, который был очень близок его сердцу, то себялюбие (дьявол) отомстил таким тяжким образом, что ранил кровно сердце родителя путём унижения его ребёнка. Создателю пришлось раскрыть руки и показать раны безбожникам – эти раны источали бы кровь вечно, если бы погубитель отца не увидел это кровоточащее сердце Родителя, и от этой картины прозрел, чтобы раскаяться в грехах.» Для здоровой теологии Лестадиуса типично, что он не заблуждается в напрасных рассуждениях о проблеме рождения зла. Важнее знать существо зла, и что Бог даёт для того чтобы спасти человека от власти зла, чем размышлять о том как зло пришло в божий мир. Только лишь для разъяснения этого вопроса Лестадиус проявляет интерес к Люциферу и его падению, он хочет владеть всем в себе. В образе чёрта Лестадиус видит грех в его внутреннем мире, его желание быть свободным и не зависеть от Бога, желание жить так, как будто Бога нет совсем, и быть тогда самим богом. Поэтому эгоизм, себялюбие — это главный грех «руководитель чертей». Поэтому этот первородный грех, как считал Лестадиус, находится в еретической и неправильной вере рационалистов в разуме человека. Рационализм хочет сделать из человека дьявола, как раз в том понятии, что человек хочет быть свободным и независимым от Бога. Лестадиус не может понять существование зла в Божьем мире. «Нам совершенно не понятно отчего Бог даёт совершаться плохому, хотя это должно быть противоположным его желанию». И всё-таки нам не разрешено сказать, что Бог одобряет плохое, раз он этому не препятствует. Проблеме зла нет другого ответа как лишь тот, который Бог сам дал нам через Иисуса Христа: борьба Божьей любви для спасения человека из власти зла. Можно сказать, что глубина христианской веры видна в том, что Иисус сам засомневался вместе с людьми в Божьем всемогуществе и господстве его абсолютной любви, когда он в темноте на страстной пятнице кричал: «Боже, Боже почему ты меня покинул?» Действительность, которая окружает человека двойственная – это результат борьбы между Божьей любовью и злой силой. Так понимал эту проблему и Мартин Лютер, а ответ находится в скрытой тайне Бога. Лестадиус, на основе знаний о психологии человека, нашел среднюю дорогу между оскорбительными и приемлемыми психологическими выражениями Библии. Он взвешивает здесь те противоречия, которые можно найти в Библии: с одной стороны есть Бог, который хочет, чтобы все люди спаслись и узнали правду и который обращается к людям чтобы они не ожесточали сердца; с другой стороны есть Бог, который по неизвестному выбору спасает кого захочет. Лестадиус, также, как и Лютер, видит разницу между тайным и объявленным Богом. Скрытый Бог — это Бог, который предопределяет заранее. Но общеизвестный Бог, который встречает человека по приглашению Евангелия, ставит каждого человека перед выбором и ведёт его к ответственности за то, как он относится к предлагаемой милости. Ясно что Лестадиус под психологическим доказательством имеет ввиду человека, находящегося в положении зова и ответа. Говоря о свободе выбора, Лестадиус столкнулся со старой теоретической проблемой о свободном выборе человека. Он говорит, что содержание души и взаимная связь не были разрушены в грехопадении. По внешнему виду грехопадение — это нарушение Божьего запрета, но по существу грех уже изначально это новое чувство, которое, проникнув в человека, сразу же выгоняет прочь небесное чувство. Как мы помним, грех по существу это эгоизм, желание быть сам себе богом, независимым от Создателя. Поэтому нам легче понять утверждение Лестадиуса о том, что уже само желание свободы было падением. Лестадиус предполагал, что у человека есть двоякое желание «субъективное» желание в физической жизни и «объективное желание в нервной жизни». Лестадиус делает резкое разделение между чувствами (страстями) и мыслительной деятельностью. Чувства принадлежат к органической жизни и ими управляет главное чувство, которое укоренилось в центре человека, в сердце. Органическая жизнь, её чувства и особенно доминирующее чувство управляют мыслями, нервной жизнью и деятельностью. Посередине этих 2-х сторон, похоже, находится жизнь желаний. По мнению Лестадиуса и по суждениям современной психологии нет возможности представить желание цельным психологическим явлением. Напротив, жизнь души указывает на потрясающие противоречия между оттенками желания и постоянную борьбу между собой. Лестадиус относит это положение к основе психологии, и говорит о субъективном желании, которое управляется желаниями и страстями, и которое по этой причине относится к органической жизни, и об объективном желании, которое относится к нервной жизни и к разуму. Читателю Лестадиуса невозможно избежать размышлений о той ужасной борьбе между желаниями добра и зла, которую Апостол Павел описал в 17 главе Послания к римлянам. Здесь опять выходит наружу современная мысль, которая повторяет логику Лестадиуса о связи человека со злом. Размышляя о человеческом поведении, в науке навряд ли найдётся что-то иное, как две большие причины для разъяснения поступков человека - это или врождённые влечения, или воздействие окружения, или всё это вместе. Если мы одобрим эту точку зрения, то мы уже не можем ждать от человека ответственности за его поступки. Он не может быть виновным за предрасположения, которые он получил при рождении или получил из окружающей среды, в которую его поместили. Однако надо взять во внимание третий фактор, самый глубинный признак человека, идущий сверх понимания, это его персона и её свобода, ответственность, не смотря на кажущуюся крепче стали связь его с биологией, психикой или окружением, предполагающими неизбежные серии причин. На самом деле, как раз этот таинственный двигатель делает из человека человека. Ответственность и чувство виноватости являются признаками благородства человека. Любая другая точка зрения о человечности является безнадёжно неверной. Если оспаривать ответственность человеческой персональности, то тогда человек останется окончательно во власти причинности судьбы, которая изменяет его жизненный путь до самого конца. Но если человек сможет почувствовать виновность в своих действиях, то тогда он через прощение может освободить себя от цепей судьбы. Лестадиус подразумевает под чувством свободы ту радость, которую человек однажды испытал, живя в единстве с Небесным Родителем. Святое желание управляло ребёнком. Человек изначально не является причиной зла, он не хочет плохого без какой-то причины или под воздействием соблазна. У Евы было на этот счёт оправдание: «Змей обманул меня», но всё-таки она не была безвинной. Здесь выясняется, что человеческое желание было движением или жестом злого духа. Человек не хотел, если смотреть с одной точки зрения, быть плохим, но его желание перебороли. В органической жизни это называется несвободой желания и это проявляется в том, что человек разрешает чувству управлять им, потому как не может обороняться. Если эту точку зрения прослеживать до конца, то становится трудно обосновывать психологически чувство вины человека, как часто в наше время утверждается. Лестадиус говорил, что у субъективного желания есть известная свобода, так что человек может препятствовать страсти проявляться в действии. Пьяница может иногда не прикасаться к стакану, вор иногда может не воровать. Если смотреть глубже, то от этого он не станет менее грешным, потому что страсти постоянно бурлят в глубине человека и, рано или поздно, грех проявится в каком-то другом виде. Лестадиус говорил, что человеческая виновность увеличивается, когда он даёт страстям излиться. Желание, которое в органической жизни пассивное, в нервной жизни активное. Это объясняет то, что человек иногда может при желании остановить излияние страсти. В мозгу он уже приобрёл знание, как ему надо действовать. Мозг понимает сильное желание страсти удовлетворить желание – соблазн, и он отправляет назад в органическую жизнь приказ - или удовлетворить требование страсти или отказать. Как же может быть в таком слабом месте духовной жизни, как в мозге или в нервной организации, находиться какая-то сила сильнее страсти? Но и Адам мог преодолеть чувство, если бы хотел. В сознании человека может быть известие, что правильно, а что нет. Тогда выясняется, что понятие совести - это главное понятие. В субъективном сознании у совести есть своё психологическое место. Здесь Лестадиус подразумевает как раз то, что мы ранее называли тайной человеческой персональности, то удивительное понимание, на основе которого мы представляем себя как цельная и единичная персональность. Также как жизнь желаний находится в середине между чувством и сознанием, то же происходит и с познанием. Самосознание — это часть органической жизни, центром которой является сердце и частично мозг. В предыдущем случае его назвали субъективным пониманием, а в последнем объективным. Как раз это субъективное понимание, которое управляет страстью и есть орган совести. Хотя тогда у совести нет другого содержания как лишь то, что чувство решает и хочет, но, однако мы встречаем здесь то место, где научные познания не могут полностью объяснить тайну человеческой индивидуальности. Сердцем человек не может подчиниться голосу своей совести, но желанием он может прислушаться формально, хотя не практически. Содержанию самосознания нужно прийти извне и ум должен быть его проводником. Так Лестадиус даёт тёмному и нечистому уму падшего человека такой смысл, которого было трудно ожидать. Так как мозг бессилен перед страстью, то нет разъяснения тому, почему человек в ответе за виновность. У мозга нет в действиях большего значения, как иногда он может помочь человеку сдержать излияние страсти во внешней деятельности и часто он бессилен перед честолюбием, страхом наказания и так далее. Так как Лестадиус основывает своё воззрение на человеческую ответственность в нервной жизни на свободе выбора, которая практически мало эффективна, то можно сказать, что проблему ответственности невозможно разрешить только лишь рассудком. И всё-таки в воспитании человека нужно принимать во внимание этот непостижимый фактор. Значительная сторона в изучении человека у Лестадиуса как раз состоит в том, что он настаивает на ответственности человека и виновности за действия, не зависимо от того, что он не может доказать почему не мог действовать по- другому. В сущности, испытание вины – это чувство вины перед осуждающим законом Бога. Трудно обосновать человеческую ответственность и чувство вины в несвободной действительности, но важнее знать, что человек ответственен перед судом Божьим и знает, что заслужил быть отвергнутым перед его Лицом. Лестадиус говорил: «Первородный грех можно объяснить при помощи физиологии. Чувства родителей перед зачатием и, особенно, какое психическое положение у матери во время беременности, воздействует на темперамент и моральную природу зародыша. Человек получает начало зарождения из веществ крови матери, но бычий мозг философии не верит ни во что кроме опытов физиологии и анатомии. Поэтому через продолжение рода, начиная от первых людей, у падшего человека, буквально можно сказать «чёрт в крови». Представление Лестадиуса о первородном грехе непозволительно натуралистическое и кажется лишь биологическим наследием. Всё-таки здесь необходимо признать, что биологическая неизбежность, которую с научной точки зрения надо иметь ввиду при рассмотрении плохой или хорошей наследственности человека, не может исключать его личную ответственность. В размышлениях о крещении и детской греховности Лестадиус говорил так: «Не поможет отговорка, защищающая маленького грешника, что ребёнок бессилен перед первородным грехом. Перед Богом людской род весь грешный и плохой, греховность которого идёт от Адама.» Здесь вопрос стоит не о личной правовой ответственности, которую несёт каждая личность в отдельности, а о моральной ответственности, которая касается всего человеческого рода. Мозг в какой-то мере чист и надёжен, когда он действует в знакомой обстановке и в известных событиях, но он становится «нечистым» и ведущим к заблуждениям, если он пытается объяснить то, что находится вне его компетенции. Сейчас на всём человеческом сообществе лежит такое явление, как чувство вины. Западное христианство чувствует вину перед расовой дискриминацией, независимо от того в какой части света эти притеснения совершались. Лестадиус был в большой мере исследователем и не позволял себе руководствоваться лишь логическими миражами, объясняя права свободы или чувства вины, в рамках философии или психологии. Используя современные обороты речи, можно выразить его точку зрения примерно так: нужно признать, что унаследованные задатки непреодолимы, и они уже до рождения человека определяют его основные линии поведения. Лестадиус много говорит об окружении, и особенно много об расслабляющем, развращающем действии культуры города. Всё это можно научно описать. Но мозг никогда не сможет объяснить тот тайный фактор, который делает человека человеком: персону, ответственную за жизнь. Мы видим, какое большое значение имело для Лестадиуса подробное, основанное на открытиях, знание природы человека. Но в тоже время можно заметить, что используя логическое мышление как инструмент для научного исследования, он всё-таки никогда не забывает на какие вопросы рассудок в состоянии ответить и на какие ему придётся ответить. Когда рассудок доходит до своей границы, он становится нечистым. Когда это случается повсеместно, то у Лестадиуса появляется основание для решительной борьбы против нечестия или, как он сам выражался – против дьявольского рассудка. От других учёных он принимал к сведению исследования о природе человека, но уклонялся от выводов о связи Бога с человеком, на которые они его склоняли, и о которой наука бессильна ответить. В кругу этих учёных находились два французских врача Бисхат и Дескурет и немецкий профессор психологической фармакологии Хейнрот. Лестадиус использует их научные достижения, но высказывается критически о их предположениях в области философии. Он соглашается с выводами этих учёных о том, что чувства действуют как руководящая сила в духовной жизни человека. Эту мысль он использует как основу в своём исследовании о схеме поведения человека в духовной жизни. У живого существа –человека схема или модель поведения состоит из 3-х частей: жизненные принципы, органическая жизнь и нервная жизнь. Но человек не может действовать как человек без той жизненной силы, которая проходит через всю систему человека и управляет ею, того чувства, центр которого находится в центральном физическом органе человека - сердце. Это чувство или возвышенное, или низменное, то есть дьявольское. Лестадиус не видит возможности как объяснить, что такое принцип жизни. Это он говорит, как исследователь природы и его мнение такое же как у современной биологии ещё и по сей день. Три части человека находятся в совместном органическом единстве и развитии. Жизненный принцип в зародыше появляется сразу после зарождения, из него развивается физическая жизнь, и под конец из неё развивается нервная жизнь. Жизненный принцип — это ещё то, что объединяет органическую жизнь и нервную жизнь в единое сознание, в отдельную персону. Органическая жизнь совмещается с жизнью чувств, нервная жизнь совмещается с деятельностью мышления. Лестадиус знает, что у нервной системы человека сфера деятельности шире, чем у мышления, которое выполняет главную задачу нервной жизни. Словосочетанием «жизнь чувств» можно описать то, что Лестадиус подразумевает говоря о органической жизни. Тождественным с этим было бы словосочетание «мыслительная жизнь», которая связана с нервной жизнью. Посреди этих двух понятий находится жизнь желаний и персональное понимание или чутьё. Оставим в стороне его разъяснения о взаимосвязи чувств с органической жизнью. Селезёнка влияет на честолюбие, половые органы на прелюбодеяние, матка на материнские чувства и так далее. Интересно проследить за выводами, которые даёт Лестадиус в исследовании мира страстей. Вещества страстей из разных органов текут с кровью в сердце, которое есть центральный орган органической жизни и таким образом руководитель всей персональности человека. Если на сердце влияет низменная страсть, то разные чувственные вещества отравляют и ведут к разным страстям по той мере, как тот или другой орган в это мгновение приходит в действие. Грех изначально не подразделяется на отдельные виды, но персона, отвернувшаяся от Бога даёт в своём сердце греху обрести когда одно, когда другое выражение. В физической жизни господствующая страсть подстрекает и мышление, потому что кровь протекает через мозг и его клетки. Из-за этого разуму приходится думать в том направлении, куда указывает страсть. Душа мозга по мнению Лестадиуса не является ни плохой, ни хорошей, но она может получить инспирацию из плохого или хорошего сердца. Поразительно то, что грех находящийся в человеческом сердце создаёт в мозгу представление о том, что человек может сделать правильно или хотя бы хочет правильно сделать. Самоправедный грешник не хочет правильно сделать. Самоправедный грешник не хочет признать, что ум загрязнился. Поэтому у христианина нет опаснее врага чем вера разумом – рационализм.

Глава 24. ЗИГМУНД ФРЕЙД И ЛЕСТАДИУС.

Читателя может быть удивляет сопоставление Фрейда и Лестадиуса. Этих людей объединяет всё-таки их психологически направленные размышления на проблемы виновности и примирения. Лестадиус наверное более других теологов стремился разъяснить вопрос, как драматическое действие на Голгофе, с точки зрения психологии, могло получить начало для изменения человека и примирения с Богом. Никто из психологов не проник глубже Фрейда в природу чувства виноватости. Эти мысли о необходимости примирения, которые он под конец, хотя и не охотно, представил современникам, указывают на значительную близость с точкой зрения Лестадиуса. Одним их важнейших мест в психологии Фрейда является учение ойдипускомплекации. Например, в определённом возрасте развития, сексуальные грёзы сына направляются в сторону матери. Тогда отец кажется соперником, которому ребёнок хочет смерти. Это желание можно отразить, и тогда это отражение может быть таким сильным, что только в позднейшем возрасте это чувство вины, которое произошло из-за агрессивности к отцу, входит в сознание как самообвинение. В лучшем случае они ослабевают, если человек находит способ вывести агрессию наружу. Если же на лицо возбуждённый спорщик, то можно подразумевать то, что в этом случае присутствует явление ойдипускомплекса. У Лестадиуса также был напористый характер, и возможно это было следствием комплекса. В своей автобиографии «Первые признаки пробуждения в долине Торнио», которую Лестадиус опубликовал в своём периодическом журнале «Глас вопиющего в пустыне» (1852-1854гг.), он рассказывает, что «тяга к противоположному полу у него была ранняя и сильно развитая». По-видимому, он принимал участие в любовных играх молодых переселенцев с шалостями товарищей в постелях, но «без того, чтобы это приводило к непозволительным поступкам». Один случай, о котором он рассказывал указывает на то, что его целомудренность в отношении к девочкам происходила от его неосознанной привязанности к матери. В 16-летнем возрасте он хотел пойти на танцы, которые проводились в соседнем доме, но вместо этого он спрятался так, что опечаленная подружка была вынуждена разыскивать его. У него было такое тяжёлое состояние души, что он и сам не мог понять, что же с ним случилось. В воспоминаниях он пишет: «Навряд ли найдётся такой человек, который хотя бы раз в жизни не был растревожен, не зная по какой причине, но это тайное и необъяснимое стеснение в груди, без определённой видимой причины – это и есть напоминание Божьего духа. Свою привязанность к матери Лестадиус выразил следующими словами: «Безграничная терпеливость матери, её немая покорность перед Божьем повелением, её тихие вздохи и слёзы, если её обижали, и её беззвучные молитвы, произвели неизгладимое впечатление на сердце сына. Всегда эти её слёзы как бы осуждали, если был сделан какой-то грех.” В детские годы Лестадиус видел видение, но удивительно то, что он не отождествляет его с образом матери, о нём он рассказывает так: «У меня сохранилось до сих пор в памяти то видение, которое я видел в детстве. Это был как бы сон, где женщина потела кровью за свою христианскую веру. Это вызвало во мне тайное удивление, так как это было величественное зрелище, и я почувствовал, что не достоин принять участие в её мученическом подвиге. Женщина как-бы сидела и терпеливо переносила страдания и это вызывало почтение. Это видение полностью сохранилось в моём сознании, но я до сих пор не понял, кто же была эта женщина, истекающая кровью за христианскую веру». Почему Лестадиус не сопоставляет этот страдающий женский образ со своей часто избиваемой матерью, о которой он так впечатляюще рассказывал? Непонимание образа этой женщины, может быть по теории Фрейда, происходить от того, что Лестадиус отторгнул неподобающие мечты, и что внутренний цензор в его сознании облекает сексуальный объект в страдающий христианский образ. Другой вариант аналитического объяснения может быть тот, что Лестадиус в двухлетнем возрасте мог видеть мать, страдающую при родах, и это воспоминание вылилось неосознанно в мученический образ. Жизнь в родительском доме современники описывали следующим образом: «Не только беднота в этой семье бросалась в глаза, но и то обстоятельство, что отношения между родителями не были такими гармоничными и счастливыми какими им надо бы быть. Причина очевидно была в сильном различии характеров. У отца был живой и вспыльчивый нрав, мать же была меланхоличной. Когда отец был дома, то он часто грубо бил её, особенно после употребления алкоголя, так как во хмелю он был буйным. Уже в малолетнем возрасте мальчиков учили читать и молиться. Также отец был уверен в том, что христианское учение и богобоязнь необходимо сеять в души сыновей с детства. Лестадиус часто предостерегал и критиковал фарисейские молитвы и высмеивал их. «Воры милости и так называемые христиане - усердные молельщики, а просто христиане слабые молельщики», говорил он. По-видимому, известные воспоминания об отце и его позиция при чтении молитв повлияли на сына. По всей вероятности, у него был ойдипускомплекс, который он когда-то решительно пресёк. Это возможно проявилось позднее в его снах, где он был преследуем умершими людьми, и в том непонятном трупном запахе, который он часто чувствовал в лесу. Объяснения самого Лестадиуса об этих явлениях совершенно рациональные. Это возможно были симптомы, получившие начало от жёстко отвергнутых желаний смерти грубого отца. Относительно поздно они вылились наружу в чувстве вины и самообвинения. Противоречия молодости Лестадиус победил отклонением и сублимированием. Как известно, сублимирование обозначает изменение инстинкта продолжения рода и направление его в более возвышенные сферы. Исследовательский азарт Лестадиуса и его многообразные знания растительной природы были его продуктом сублимации. Показателем глубины его отторжений было то, что проповеди его до переломного периода были на религиозном уровне эпохи просвещения. Только лишь в зрелом возрасте ойдипускомплекс прорвался наружу вместе с тяжёлой болезнью. По Фрейду, отвергнутые силы ослабевают, например, из-за болезни, как было и в этом случае. Агрессивность против отца выплеснулась всё-таки в чувство вины и как следствие в самообвинение. Отношение к отцу бывает двоякое. Когда ненависть утолилась в том процессе, которые вызвали у мальчика сны о мертвецах, то любовь проявилась в раскаянии. Самосознание примирилось с тем отцом и повернулось к личности, обвиняя и наказывая её. Когда тяжёлая болезнь ослабила сопротивление, то оттолкнутое раскаяние и чувство вины вышли наружу. Лестадиус пишет: «Я увидел, что последствия безбожной жизни преследуют до царства вечности. Передо мной встали все мои грехи молодости». Лестадиус подвергся тяжёлому пробуждению и раскаянию. Стыд за грехи, угрызения совести и страх перед смертью терзали его день и ночь. Также как Лютер, Лестадиус получил отчасти облегчение, когда он нашёл способ повернуть агрессивность против своего «я» наружу и смог разредить её в борьбе против инертности христиан и старых привычек церковной деятельности. По принципу психоаналитиков можно думать, что внутренний портрет отца разделился: образ любимого отца, который хотел научить ребёнка божественности, сохранился у сына в подсознании, но грубого, противного отца он выгоняет наружу и отождествляет его с окружающим, так называемым христианством.  Видение детства обозначает, что силы Лестадиуса были связаны с образом его молодой матери, и что внутренняя связь с матерью отторгнута. Он не мог узнать женщину, присутствующую в видении. Если новые впечатления когда-нибудь будут содержать отвергнутое содержание, то эти моменты могут пробудить воспоминания. Фрейд пишет: «В этом случае новые впечатления получают поддержку из энергии отверженного, прячущегося вещества и это отвержение начинает действовать при помощи нового и в его укрытии». То, что встреча с Марией обернулась и стала такой значительной для Лестадиуса объясняется отчасти тем, что встреча с богобоязненной лапландской девушкой пробудила неосознанно в жизнь отторженный образ своей молодой матери и также все те мечты о христианском самопожертвовании, которые могут сюда присоединяться. Это освобождение от неопознанного даёт возможность Лестадиусу отдать себя в руки Освободителю, чему раньше препятствовало, то что желанием посвятить себя Господу, в глубине персональности руководил неосознанный образ молодой страдающей матери. Христос становится для него предметом горячей любви. Теперь агрессивность и любовь выходят наружу и Лестадиус готов, несравнимо ни с кем другим, как проповедник - пробудитель и душепопечитель, начать работу среди жителей Крайнего Севера, направленную против пьянства и ошибочной христианской уверенности. Лапландка Мария открыла Лестадиусу значение подвига Божьего на Голгофском кресте, и значение милости спасения, которую мы получаем через веру в Христа без всяких наших заслуг. Покой вошёл в его сердце, и он сказал, что новые краски освятили его проповеди, когда он вернулся из поездки домой, разговор о примирении стал их новым признаком. Он понял, что теперь может верить доводам Марии о пробуждении, и потом его подготовили принять её слова о примирении с Христом. Мария сама освободилась после проповедей Брандела. Фрейд мог это назвать внешней стороной нового вещества. Неосознанные путы действовали раньше, но теперь после встречи с Марией, силы освободились. Эта свобода была следствием встречи с Марией, и она дала возможность ему отдать полностью свою жизнь Христу. Фрейд понял, что если бы вера на самом деле была лишь плодом воображения, то нужно было бы найти разъяснение тому, как вера может претворить в жизнь ограничение свободы человека и сильно изменить его личность, что бесспорно в вере присутствует, и существует во многих человеческих сообществах. Теория Фрейда об убийстве отца, как основание вероисповедания, просится быть таким разъяснением.  Фрейд писал, что во всяком случае, вероисповедания не занижали значение чувства вины в культуре общества, они утверждали даже, что могут освободить человека от чувства вины, которое они называют грехом. Христианская вера утверждает, что спасение приобретается через жертвенную смерть Единственного Сына Божьего, когда была снята общая виновность. В этом случае по Фрейду, мы можем сделать вывод каким образом человек приобрёл себе первоначальную виновность, то есть с убийства, с чего и началась культура. Лестадиус понимал это преступление. Он говорил о том, что случилось с Иисусом Христом, опираясь на 53 главу Библии из книги Исаии. «Пророк говорил от имени человеческого сообщества – подтвердил известное поверье народа, которое сейчас прилипло к мозгам теологов, что именно Бог сам мучал Сына за наши грехи.» Так освобождают аморальный зародыш, человека от наибольшей виновности и того тяжёлого греха, который слышится в возгласе пробуждённых христиан - «Я распял Христа!». Я причастен к убийству Творца! Если приглядимся к примирению с правильной точки зрения, то увидим, что Богу – Отцу нужно было сделать такую большую жертву земному властелину и человеку – аморальному зародышу. Ему было необходимо отдать в руки дьявола и безбожного мира своего сына, с которым они обращались как с убийцей, и удовлетворили свою кровожадность. Единственно тогда, когда аморальный человек свою ненависть к Творцу излил, пролив его кровь, смог он из-за этого непомерного дьявольского преступления потом раскаяться. Собственной самоправедности человека трудно понять, как кто-то может так погрязть в своей греховности и жестокости, что способен столкнуть в пропасть своего родителя, давшему ему жизнь. Пётр сказал в Пятидесятницу: «Вы распяли Властителя света». Нужно сказать всему человеческому сообществу, что оно причастно к этому страшному убийству родителя.» Фрейд пытался найти связь между убийством освободителя (смерть примирения) и смертью отца. Вопрос в том, что человеку необходимо удовлетворить жажду крови кровью самого Создателя, можно сказать, что пробуждённый созреет только тогда, когда признает, что принимал участие в гибели Освободителя. «Я распяла Господа!», воскликнула пробуждённая женщина в приходе Онгерманланд. Поп рассказал об этом случае газетчикам, и описал это её свидетельство духовного сознания, как пример ненормального проявления душевного состояния верующих, мешающих службе в церкви, но по мнению Лестадиуса это было насмешкой над глубочайшими чувствами: «Кто не понимает этого тот, как слепой, так и глухой». Фрейд и Лестадиус были одного мнения по поводу важнейших чувств человеческого сообщества. У них схожие мысли и по поводу того, что только после признания вины в преступлении, приходит свобода от чувства вины и даётся примирение. Фрейд не говорит в подробностях о том, почему у голгофской трагедии такое воздействие, но упоминает, что возможным является то, что происшествие вновь всплывает в памяти. Поэтому можно сказать, что трагедия на Голгофе делает возможным ойдинпусситуацию[], или возрождение агрессивности к отцу, которую многие люди круто отвергали. После переживаний от страшной Голгофской трагедии зарождаются сильные мучения раскаяния. Новое вещество или содержание, или по-другому сказать весть евангелия, впитывает в себя эту отчуждённую материю. Размышления о том, что случилось в римской казарме, могут подействовать на многих и освободить их, но у других они могут вызвать детскую агрессивность. Так что если размышления о голгофской трагедии могут разбудить ойдинпускомплекс, там, где он есть, и сделать возможным явление внутреннего освобождения, то можно ожидать, что и материнский элемент тоже каким-то образом проявится здесь как новое содержание, то есть библейская весть и слово изменяют отвергаемую материю. Так было видимо и у Лестадиуса. Возьмём пример из сборника его проповедей, Освободитель обращается к пробудившейся душе: «Посмотри, вот какому жалкому и бесполезному тебе надо стать, прежде чем ты сможешь сосать примиряющую кровь из моей груди.» Здесь Освободитель представляется в образе матери. Примечательно то, что Лестадиус старается избегать слов «отец» или «отцовское сердце», когда говорит о Боге. Он чаще говорил о «небесном родителе» или о «сердце небесного родителя» и был того мнения, что «материнское сердце - это святейшее место во всей системе мироздания». Норвежец Маркуссон описывает в своём документальном романе «Человек, который боролся против мрака» те впечатления, которые Лестадиус получил в детстве об отце, и которые повлияли на его общее представление об отцовстве. «Время от времени мать обращалась к ребёнку – «Ждёшь ли ты своего папу, сынок? Но он сейчас не может приехать. Он поехал в дальние деревни и продаёт там шкурки и пойманную дичь и купит нам корову и лодку, и даже целый мешок муки. А ещё он купит тебе тонкую, как шёлк материю на рубашку. Вот как он сделает!» Хотя муж мог возвратиться домой в любое время, она всё-таки удивилась его приходу. Было еще совсем светло, она колола дрова во дворе, когда увидела мужа на льду реки. Мужчина ехал быстро, как сумасшедший, и кричал что-то время от времени громким голосом. Такой страх овладел душой Анны, что она начала дрожать. Женщина бросилась в хату, развела огонь в печи и прибрала всё вокруг, когда муж был в таком расположении духа, то он раздражался из-за малейшего пустяка. Мужчина развернул упряжку возле дверей как раз в тот момент, когда Анна вышла на улицу. – «Эй, баба, что ты не приветствуешь меня?», крикнул он. Только теперь жена заметила его состояние. На щеке была длинная рана, один глаз опух и был сине-зелёного цвета. Он протянул бутылку жене.                - «Нет. Каллэ, я не могу», сказала она. Он рассердился. «Ах, ты ещё артачишься! Глупости, а как же другие бабы? Ах ты святоша! Я по-твоему недостаточно хорош для тебя? Ну гляди, гляди! Да, я выпил и дрался, как чёрт! Плачь, плачь. Что же ты не кричишь? Но я мог бы взять себе и богатую невесту. Да. Я начальник горы, а ты только дочка жалкого крестьянина!» Муж шагнул в сторону жены с поднятым кулаком, потом он оступился и упал, растянувшись во весь рост. Анна пошла в дом и приготовила ужин.                Через малое время и муж пришёл, он схватил оленью ногу и, не говоря ни слова, сел перед огнём. Он жадно грыз мясо с кости, как животное. Анна выскочила на улицу, олени стояли по-прежнему перед хатой. Она развязала их и пошла посмотреть, что же было в повозке. Первая повозка была пустой, а в последней был мешочек муки. В рюкзаке она не нашла ничего кроме пустой бутылки водки. Муж не купил ничего из того, что она просила и даже не вспомнил о детской одежде. Слёзы непроизвольно выступили на глаза, но нет, ей нельзя плакать. Муж сердился и бушевал, если видел её слёзы. Анна взяла мешочек с мукой, пустой рюкзак и пошла в хату.»                                                

    Глава 25. ЛЕСТАДИАНСТВО В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ЛИТЕРАТУРЕ.
О религиозном движении - лестадианстве писали довольно много в разных странах, особенно в Норвегии. Даже по прошествии многих лет, в 1915 году о лестадианстве отзывались довольно туманно. Поэт Кнут Хамсун дал своему персонажу в романе «Город Сегельфорс», теологу Ларсу, задание поехать в Руйя для того, чтобы изучать эту веру. «Это исследовательская поездка» - объяснил Хамсун шутливо. Это движение началось в Норвегии в 1846 году в центре округа Руйя среди саамов тундры. Движение пробуждения саамов вызвало тогда большой интерес среди общественности. В своей статье 4.10.1848 года газета «Тромсо-Тиденде» писала об этом явлении – «В истории нашей духовной жизни наступил такой важный период, что его нужно использовать правильно.» Однако через 4 года 8.11.1852 года случилось описанное в 12 главе противостояние с убийством и поджогом в Каутокейно, и движение приобрело известность по всей стране. Эта ужасная трагедия вызвала большой интерес к движению, но саамы и их вера не выиграли от этого. Об истории движения сохранилось не так много сведений у населения, если не считать память об этом происшествии. Это повторялось в заметках и разговорах чуть ли не до нашего времени. В день 100-летия этого события 8.11.1952 года норвежское радио передало описание этой трагедии со слов писателя Андреаса Маркуссона. Последствием этой трагедии было то, что долгое время движение Лестадиуса считалось фанатичным и даже бунтарским и опасным. К тому же общественное мнение соединяло это движение с саамским народом до тех пор пока писательница Магдалена Торесен в 1884 году представила его в свет также, как и финское движение христианства. Современники этой трагедии и также писатели считали лестадианство в большей мере фанатичной верой и особенностью саамского характера и говорили, что пастухи в тундре были подвержены чувствам воображения и экстаза. Первым коснулся этой проблемы в норвежской литературе поэт Ю.С.Велхавен в 1856 году в рассказе «Душа в пустыне», где он рассказывает об одинокой дочери пастуха жившей в глуши. Её не называют саамкой и окружение не северное, но фоном являются проблемы сельского народа и экстаз верующих. «Саара принадлежит к тому классу верующих, народ которого получил окраску своего вероисповедания от величественной, суровой, дикой природы, окружавшей их. По обычаю, древнего пастушеского народа в Канаане Саара разговаривает с Богом в лесу.» Поэт взвешивает отношения между природой и направлением веры и приходит к выводу, что дикая природа вызывает специфическую божественную жизнь, ей только не надо быть фанатичной и заблуждающейся. Брат поэта работал попом в Тромсе с 1848 по 1860 год, и по всей вероятности рассказал ему о событиях 1852 года в Каутокейно. В 1860 году вышла в свет книга, которая в большой мере помогла поэтам понять северо- норвежскую духовную жизнь и вероисповедание. Эта была книга пастора Н.В.Стокфлента о событиях за годы, начиная с 1825 по 1852, «Дневник о миссионерских поездках в Руйя». В конце книги описывается борьба и усмирение заблуждающихся верующих в норвежском Каутокейно. В 1860-ых годах группа поэтов в Норвегии не была большой, но молодые Генрих Ибсен и Бъёрнстрен Бъёрнсон заинтересовались норвежской историей и жизнью народа. Действие драмы Ибсена «Хаэрмаендене по Хелгеланд» (1857 г.) происходит в районе Нордланд. Бъёрнсон предложил широкую романтическую драму «Сигурд Слембе» (1862 г.) о жизни в области Тромса. Действующее лицо, девушка саамка размышляет о христианстве и саамских природных божествах с Сигурдом, жившим в 1100 годах и притязавшим на норвежскую корону. Но более подробные описания о северном вероисповедании в норвежской литературе стали появляться лишь после 1870 года. Периодические журналы и газеты напротив печатали разные серии статей о жизни в Руйя. Издание «Фолкевеннен» познакомило читателей с хозяйственной жизнью Норвегии, языком и направлениями в религии. Особенный интерес вызвала статья врача Л.Дахла (1862г.) о психической болезни в северном Тромсе и Руйя и также о религиозном фанатизме. Дахл утверждал, что в большей мере душевно больные в этих местах страдали от психических отклонений вероисповедания пришедшего от шведского Лестадиуса. В 1881 году вышел в свет романтический рассказ «Лайла», написанный исследователем саамского языка профессором Ю.А.Фризом. Книга рассказывала о жизни саамов и произвела сильное впечатление на читателей, потому что в ней, как и в романе Лауры Киэлер, вышедшем в свет пару лет до этого, события основывались на подлинные происшествия в Руйя. Ещё и по сей день «Лайла» издаётся большими тиражами, также существует фильм о ней. Профессор Фриз пытался объяснить волнения или экстазы, но не затрагивал учение Лестадиуса. Такие душевные волнения стали особенностью веры Лестадиуса, на которую всегда обращали внимание авторы. Но только после 1880 года в художественной литературе движение пробуждения описывается, как одно из направлений вероисповедания, и сметает на пути менее значимые размышления о саамском фанатизме. Магдалена Торесен, мачеха жены Генриха Ибсена, по национальности датчанка и замужем за норвежцем, была первой, которая описала направление веры в объёмной книге, две части, которой вышли в свет в 1884 и 1886 годах, и также она первой использовала наименование движение пробуждения лестадианцев в норвежской литературе. Причиной было то, что священники в Руйя в это время уже использовали это название, как часто, так и официально. Её заслугой явилось то, что лестадианство перестало быть известным только лишь как саамское направление веры. Скорее она впала в крайность и назвала движение финским, «потому, что не много лапландцев и ещё меньше норвежцев обладают желанием бежать за этими мечтами». В 1880 годах лестадианство распространилось в Каарайсйоки, там поощрялись взволнованные проявления чувств, саамы придерживались обычая плакать о греховности и радоваться от милости так усиленно, что уроженец тундры, саам - писатель Матти Айкио назвал это проявление чувств в 1906 году «искренней, благоговейной радостью сумасшедших». Магдалена Торесен была хорошим другом Генриху Ибсену и Бъёрнсону, её исследования от 1882 года в Руйя видимо овладели воображением обоих поэтов, потому что во многих их позднейших стихах виден большой интерес к жизни Северной Норвегии. Бъёрнсон выбирает местом действия своей драмы «Овер Эвне» (1883г.) район Западной Норвегии, по всем признакам место Офотен, а Ибсен даёт всему происходящему в своём произведении «Фруэн фра хавет» (1888г.), случиться на востоке Руйя. Он даёт финну, у которого магические глаза, (как и у Пааво Суомалайнена (персонаж писательницы М. Торесен) решающим образом повлиять на ход событий. Действие драмы Б.Бъёрнсона «Овер Эвне» происходит в Норвегии и описывает веру лестадианцев, жизнь семьи пастора Сангина и его прихожан. Прототипом его был Ю.Ю. Андерсен пастор церкви в Офотене, начиная с 1878 года. Он был исключительной персоной, страстный в молитвах, рассудительный и в то же время чувствующий тягу к мистике. Поэт хорошо знал его, так как был женат на свояченице его жены. В 1880 году у пастора Андерсена были проблемы с лестадианцами, так как во время причастия они впадали в экзальтацию, и также собирались на молитвенные собрания по домам во время церковной службы. Следующая фраза из драмы показывает, что автор хорошо знал положение вещей – «После обеда пришло много народу, и постоянно приходят новые люди из дальних мест, некоторые за десятки километров. Ты не можешь увидеть их всех, потому что они слушают своих проповедников в рощах, и там они не тревожат нашего деда.» Александр Киеллер (1849-1906гг.) был единственным из 4-ёх больших норвежских поэтов, живших в 1880 – годах, который не описывал жизнь северной Норвегии, но всё-таки он помещает героя своего романа «Снега» (1888г.) пастора Юргеса на должность настоятеля церкви с 1855 по 1870 годы, предположительно в Руйя, так как слышим, что «так далеко на север народ ещё не переселился, и жестокая борьба за выживание требовала от них больших усилий. Их примитивные религиозные понятия были непонятными и поразительными, а знаний не было совсем». Однако при таком малом знании религиозных обычаев у людей было такое ревностное отношение к музыке, что и в голову не приходило исполнять какую-то «настоящую» музыку, кроме тех песен и псалмов, которые община привыкла петь.» Такой избранный выбор музыки наблюдался в местах, где жили лестадианцы. Киеллер приводит читателей в тот мир духовности, который они создали во многих северных приходах к 1885 году. В конце 1800 годов писатель Юхани Ахо в своей статье характеризует Киеллера, как большого художника – реалиста современности. Многие его романы, такие как «Карен», «Отрава», «Яков», «Новеллы», «Рабочие» (Тэуво Паккала), были переведены на финский язык, они изображали духовную и обыденную жизнь норвежцев, получивших влияние от движения пробуждения хаугелизма. Его роман «Скипер Ворс» даже по стилю оказал большое влияние на финскую художественную литературу, писательница Минна Кант высоко ценила его творчество. И хотя Киеллер сам прямо не писал о северо-норвежских лестадианцах, но его произведения вдохновили других сделать это. До 1890 года писатели, описывающие духовные течения Севера, жили и воспитывались на юге и были того мнения, что лестадианство было присуще среде саамов и финнов, и вопрос стоял лишь о мистике и фанатизме. Вместе с Кнутом Хамсуном в литературу приходит лестадианство как равноправное течение наряду с другими религиозными направлениями, и его мало интересует национальная принадлежность. С 1900-х годов многие писатели и поэты стали придерживаться его мнения, и их заинтересовали вопросы этого учения. В драме Кнута Хамсуна «Ливентс Спил» (1896 год) одно действующее лицо названо лестадианцем, и он норвежец – проповедник, которого автор называет: «Ах ты, божий раб». В драме «Мункен Вендт» (1902 год) Хамсун говорит о пробуждённых следующее: «Народ сидит на задницах и воет как собаки. Вчера я видел постыдную игру, один прыгал перед другим и кричал!». Хамсун прожил детство и молодость в северной Норвегии, и поэтому он описывал жизнь, зная её изнутри. Вместе с ним начинается в литературе Норвегии новый период реализма, как северные так и южные писатели страны не могут обойти тему лестадианства. Писатель Ёхан Бойерка в книге «Ден систе Викинг» (1921г.) описывает лишь рыбную ловлю в Лофоотене в самый разгар сезона (февраль – апрель), но он не может избежать встречи с рыбаками лестадианцами. «Свет мерцал в избах. Слышались псалмы. Пели песни. И теперь он знал, что это такое. Это верующие – лестадианцы проводили молитвенное собрание.» После 1900 года около десяти писателей Норвегии описывали движение пробуждения лестадианцев, они утверждали, что было много ошибок и заблуждений, но однако дают учению право на жизнь. Их интересовали прежде всего проповеди законов, требование признания грехов, предшествующие обстоятельства и экзальтированные чувства, сильные переживания старых проповедников, которые были уже в преддверии могилы. Они описывали молитвенные собрания и проявления духовных волнений верующих, магическое действие речей проповедников, и больше обращали внимание на внешние стороны движения, и не всегда понимали очищающие проповеди и серьёзное воздействие вероисповедания на души людей. Писатели того времени Карл Сшёуэн, Инга Бьёрнсон, Андреас Маркуссон, Магдалена Торесен, Кнут Хамсун, Регина Норман, Аасе Кристоферсен и другие, оставили реалистичные образы проповедников – пробудителей, прототипами которых были саамские проповедники Ёхан Миккелсен, Антин Пиэти и Паулюс Паловаара и Лаури Лееви Лаестадиус. Позднее, когда писатель Андреас Маркуссон заинтересовался жизнью отца учения Лестадиуса, он изменил свою критичную точку зрения к движению и написал о нём биографическую повесть «Человек, который боролся с мраком» (1937 г.). Его правдивый и тёплый рассказ с разных точек зрения рождает при чтении доверительное отношение к проповеднику и к его работе. Он глубоко понимает значение того, что принесло движение в дело душевного попечительства и вероисповедания на Севере, несмотря на национальность жителей. Однако первым писателем, который положительно отнёсся к движению был Сигурд Сивертсен. В своём романе «Ромлинген Енс Ваернер», (1923 г.) он рассказывает, как норвежский рыбак находит душевный покой с помощью саамского проповедника и, как эта встреча решительным образом меняет его веру, хотя он и не участвует в собраниях лестадианцев. Здесь мы видим, чего добилось движение пробуждения за эти годы и что оно дало местному народу. В годы с 1856 по 1896 писатели представляли в норвежской художественной литературе лестадианство лишь как саамская и финская особенность, позднее северные писатели указывали, что большая часть местных лестадианцев – норвежцы. К заслугам художественной литературы можно отнести то, что писатели разрушили национальные границы лестадианства, которые существовали вплоть до 1890 года, и мнение, которого теологическая литература держалась вплоть до нашего времени. Сейчас норвежские саамские исследователи оставили национальную теорию в покое, но по-прежнему считают лестадианство полярным и плохо подходящим для характера южных норвежцев. Шведская и финская художественная литература по сравнению с норвежской была почти что бесплодной в описании учения лестадианцев. В Швеции Бъёрн Ерик Хёйер написал пьесу «Исак Юнтти хаде монга сонер». Главный герой Исак Юнтти был патриархом лестом, родом из Северной Швеции. Писатель Харри Бломберг описал образ Лестадиуса в романе, который был переведён на финский язык под названием «В снегу горит», 1936 год. Финляндия, которая позднее стала родиной лестадианства, в литературе осталась скудной, даже несмотря на то, что финский язык сохраняется как церковный в лестадианстве в Норвегии, Швеции и Америке и объединяет их как арабский язык связывает магометанские народы с их разными языками. Известные писатели, которые были родом с Севера, Тимо К.Мукка и Пааво Ринтала не писали о лестадианцах, хотя и были знакомы с ними с детства. Однако писатель Ликка Вуотила, тоже уроженец Севера, пишет о движении в книге «Отрывок из песни». Финские писатели Ларин-Кюости, Самули Паулахарью, Хейкки Топпила и Хилья Каллиониэми-Бюстрём также описывали жизнь лестадианцев. Ярви Яарвентаус написал много книг о Лапландии. В романе «Крест и бубен шамана» (1916 г.) он описывает духовную жизнь до Лестадиуса на сломе 1600 и1700 годов. Главный герой романа поп Олаус Сирма возможно прототип деда матери Лестадиуса. Он боролся против духовного мрака, также, как и Лестадиус позднее. Армас Лаунис написал оперу под названием «Аслак Хетта» (1922 г.), где рассматриваются события трагедии в Каутокейно и участь главного зачинщика. Анники Кариниэми, которая тоже написала несколько книг о Лапландии, издала в 1967 году роман о жизни Лестадиуса под названием «Белое крыло куропатки». В Германии Алфред Отто Швееде, который написал биографию об Укко Пааво, издал также роман о Лестадиусе «Ларс Леви Лаестадиус, Дер Лаппенпропхет, ейн Лебенсроман» (1954 г.). В нём, на 190-ой странице он пишет о лестадианцах следующие слова… «Но ещё и по сей день живёт далеко на Севере сообщество лапландского пророка. Его верующие поют и молятся, и громкими возгласами для всех вокруг выражают радость и восторг, когда заблудшая овца найдёт дорогу к дому, и когда Спаситель приведёт её за руку обратно. С интересом и качая головой, мир читает об этом из книг и газет…Мир, который в те времена, также как сейчас, строит всё по своему разуму и понятию и не знает ничего о счастье и чудесной радости Божьих детей».

Наглядное свидетельство, характеризующее благородную социальную работу Лестадиуса, даётся в ранее упомянутом биографическом романе Маркуссона «Человек, который сражался с мраком». В нём пишется о том, что Лестадиус не ограничивался лишь проповедованием с церковной кафедры, но лопарские чумы и хаты были также его рабочими местами: «За ним с шумом захлопнулась дверь маленькой хатки, и вокруг стало темно как в бочке. В печке светилась пара углей, он нашёл немного бересты, и ему удалось разжечь огонь. В комнате стало немного светлее, на земляном полу лежала женщина саамка, кофточка у неё была расстёгнута и одна грудь свисала из выреза. Пол, и она сама, были покрыты пятнами блевотины. Рядом с ней на земляном полу лежал маленький ребёнок и плакал.            - «Вставай, свинья ты такая!» Пастор пнул её ногой, но никакого признака жизни не последовало. Женщина была пьяной. Перед глазами пастора промелькнула картина происшедшего – видимо, эта женщина в какой-то момент оставила детей одних в этой земляной хате и пошла на улицу поговорить с людьми. Может быть она хотела купить что-то, или возможно хотела позвать мужа домой. По всей вероятности, она совсем и не думала о вине, но потом она встретила знакомых, у них была бутылка вина, и они предложили ей выпить. Она не успела даже заметить, как опьянела, но неожиданно она вспомнила про детей, которые остались одни дома. Она захотела вернуться домой, но прежде ей хотелось найти мужа. Однако его нигде не было видно, и тогда она, спотыкаясь и шатаясь, пошла к дому одна. В земляной хате было темно, огонь в печке потух. С большим трудом ей удалось разжечь огонь, она взяла на руки младенца, чтобы дать ему грудь. На большее у неё не хватило сил, и она свалилась на земляной пол. Пастор не мог с этим ничего поделать, ему было от всего сердца жаль эту молодую женщину, ведь она была ещё совсем юной. Только несколько лет назад она приняла первое причастие после конфирмации, тогда она была такой приятной, хрупкой девочкой. Ещё он вспомнил, как безутешно она плакала в тот день. «Бедный ребёнок! Что же они с тобой сделали?» - вздохнул он. Потом он взял младенца, обтёр его и положил в люльку. Ребёнок ещё плакал, но что же он мог тут поделать? Может ребёнок скоро успокоится и уснёт. Потом он перетащил мать на постель и укрыл её. Когда пастор начал успокаивать младенца, то из угла, крадучись, вышла маленькая девочка и встала перед ним, глядя на него своими большими глазами. Он пытался заговорить с ней, но безуспешно. В нерешительности он спросил у неё: «Может, мне надо уложить тебя спать?»     Она постояла немного раздумывая, потом пошла к постели матери, забралась в ноги к ней и укрылась одеялом. Пастор Лаури вышел вон, тщательно закрыв дверь хаты. Плачь младенца был слышен на улице. Этот крик о помощи остался звучать в глубине его души.»

                Содержание.
        Глава 1. Насколько современен Лестадиус?
        Глава 2. Человек в пустыне
        Глава 3.Высший священник Швеции
        Глава 4. Брак и семейная жизнь
        Глава 5. Знаток растительности и природы
        Глава 6. Наследие матери
        Глава 7. Похмелье жизни
        Глава 8. Лапландская девушка Мария
        Глава 9. Землетрясение
        Глава 10. Зелёный змей
        Глава 11. Учитель школы Юсси
        Глава 12. Домашний очаг в Паяла
        Глава13. Проповедник Л.Л.Лестадиус
        Глава 14. Цветы и птицы говорят
        Глава 15. Голос вопиющего
        Глава 16. Пророк на дальнем севере
        Глава 17. Конец пути
        Глава 18. Воспоминания о Лестадиусе
        Глава 19. Юхани (Иоанн) Рааттама (12.9.1811-7.3.1899)
        Глава 20. Полномочия ключей от Царства небесного
         Глава 21. Другие помощники
         Глава 22. Поиски «Помешанного»
         Глава 23.Противник веры прагматиков
         Глава 24. Зигмунд Фрейд и Лестадиус
         Глава 25. Лестадианство в художественной литературе
               


Мысли Лестадиуса: «Мир становится похож на большую воровскую шайку, на большой кабак, на большую скотобойню или на большой публичный дом». «Как же учителя обучали этот народ, который после рюмки или двух можно уговорить на убийство, воровство или избиение?» «Если не придёт помощь с небес, то человечество окончательно исчезнет. Отчего в сердцах людей нет того небесного состояния, называемого «противоположностью эгоизма?»
О Лестадиусе говорили разное: Этот странный человек, единственный в своём роде, и ни один умный не поймёт его. В самом начале бросается в глаза то, что он совсем не похож на пастора, а скорее напоминает убогого старика – переселенца в своей старой, серой, грубошёрстной одежде. Поговаривали о ворожбе, когда какая-то простая лапландская девчонка обратила этого учёного попа. Люди удивлялись тому, что он собирает и засушивает растения и не понимали его привычек. Прихожане пугались его грубого языка и его проповедей, гремящих как гроза. Но этот язык народ понимал, и его проповеди изменили жизнь в Лапландии. Лестадиус всегда современен. Эта книга профессора Саарисало рассказывает о его жизни, учёбе, творчестве и помогает читателю понять его исключительную персону и тайну его воздействия на людей.