Судьбе навстречу. 59 глава

   Сев в машину соседа, Азиз и Мумба наконец поехали в кишлак. Как обычно, ворота были открыты, впрочем, так все делали. На рассвете, после утренней молитвы, открывали ворота или калитку, просили Аллаха о благоденствии, здоровье и удаче на весь день. Как уж привыкли, так каждое утро и делали, даже зимой. Воровства в кишлаке не было, да и воровать было нечего. О внешности люди не волновались, богатством не запасались, жили по - простому, заглядывая на пиалку чая и кусок лепёшки по соседям, зачастую, ели горячую пищу раз, а повезёт, два раза на день. Нет, конечно женщины носили украшения, у многих и золотые серьги и кольца были, и платья из дорогих материалов, но воровства, как такового, не было.
   Войдя во двор, Азиз увидел за стеной большие узлы, чемоданов не было, да и зачем они были нужны? По санаториям и курортам эти люди не ездили, приспичит, в больницу попадали в БукУ.
  - Азиз? Отец? Азиз приехал с другом! - радостно воскликнула Малика опа, подбегая к сыну и крепко обнимая его за шею.
  - Сыночек... Азиз... родной мой! Как я по тебе соскучилась, - прижимаясь к крепкой груди сына и целуя поверх футболки, вздыхая родной запах, ласково говорила женщина.
  - Ойижон! Я тоже соскучился по Вам. Как Вы, как здоровье Ваше и отца? - прижимая мать к себе, спрашивал Азиз.
  - Здравствуйте, тётушка, - переминаясь с ноги на ногу, поздоровался Мумба.
  - Здравствуй, сынок. Добро пожаловать к нам, - улыбаясь, ответила Малика опа.
  - Азиз? Сынок? А мы заждались тебя, что же ты так долго не приезжал? - подходя к сыну и обнимаясь с ним, спросил Латиф акя.
  - Ассалому алейкум, додажон. Я всё расскажу, давайте в тень пройдём, жарко во дворе, - сказал Азиз, уводя мать, обняв её за плечи.
   Латиф акя пожал руку Мумбе, приглашая пройти в дом. Невысокого роста, Малика опа тонула в объятиях Азиза, который был и выше отца. Женщину пробирала гордость за сына, она считала, что её Азиз самый красивый, самый умный, в общем, во всём - самый. Впрочем, это было правдой, Азиз и был таким самым, во всяком случае, в своём кишлаке, с детства отличаясь от других.   
   Прибежали и дети, по очереди обнимая брата, что-то говоря наперебой.
  - Я вам шашлык привез, готовьте стол, поешьте, пока горячий. Мумба? Садись рядом, друг, - войдя на террасу и присаживаясь на курпачу, сказал Азиз.
  - А что же твой другой друг не приехал, Азиз? Рафаэль, кажется... вроде и он хотел приехать, - спросил Латиф акя, присев напротив сына.
  - Я Вам позже обо всём расскажу, отец. А сейчас поешьте, пока не остыло, - сказал Азиз, взглянув на Мумбу, чтобы тот не проговорился, ведь Мумба неплохо понимал узбекский язык, на котором друзья часто говорили.
  - Ё Бисмиллахир Рахманир Рахим. Берите, ешьте, дети, - произнёс Латиф акя, ломая лепёшки и раскладывая на скатерти перед всеми.
   Дети с аппетитом ели кусочки мяса, курдючного сала и кусочки печёнки, следом отправляя в рот кольцами порезанный лук, заправленный разбавленным уксусом, с кусочком лепёшки. Азиз, улыбаясь, с любовью смотрел на своих близких.
  - А вы что же не едите? - спросила Малика опа, наливая парням горячий чай.
  - А мы недавно ели. Вы на вечер машхурду приготовьте, мама, давно не ели мы, с райхоном и кислым молоком, - сказал Азиз.
  - Конечно, сынок. А ты... ты ведь приехал за нами, верно? - заглядывая в глаза сыну, осторожно спросила Малика опа.
   На переезд женщина еле согласилась, ведь в соседнем кишлаке, откуда она вышла замуж за отца Азиза, остаются её близкие, два родных брата  с семьями.
  - Да, ойижон, завтра до полудня, машина приедет за нами. Вы не переживайте так, в новом доме Вам очень понравится, поверьте, - ответил Азиз, понимая чувства матери.
  - Да, отец хвалил... но в большом городе мы никого не знаем, сынок. И корова моя... что с ней будет? - спросила с надеждой и некой тоской во взгляде, Малика опа.
   Азиз посмотрел на отца, потом на мать.
  - Мамочка... в городе держать корову не выгодно. Корм и сено дороже обойдутся, чем готовые продукты в магазине покупать. А кур мы заберём, мы и курятник с Ра... я и курятник построил за домом. Всё будет хорошо, поверьте мне, - ласково говорил Азиз.
  - Как скажешь, сынок, как скажешь... - тяжело вздыхая, ответила женщина.
   Латиф акя заметил, что Азиз запнулся и растерялся.
  - Сынок? А ты ничего не хочешь нам сказать? Что-то случилось, да? Поэтому ты долго не приезжал? - с тревогой в голосе, спросил Латиф акя.
  - Ну что, дети? Поели? Идите, займитесь делами, завтра мы уезжаем, - хлопая по плечам братьев, посмотрев на сестёр, сказал Азиз.
   Дети тут же поднялись, вытирая рты тыльной стороной ладони и выбегая во двор. Азиз виновато посмотрел на отца.
  - Рафаэля больше нет, отец... - с трудом произнёс Азиз, опуская голову.
   Разговор давался ему с трудом. Услышав слова сына, Малика опа вскрикнула, с испугом посмотрев на сына, зажав рот рукой.
  - О, Аллах! Что значит нет? - спросил Латиф акя.
  - Его убили. Вчера его родители приехали, вернее, сегодня ночью и ранним утром поехали в больницу, чтобы увезти тело сына, - не поднимая головы, говорил Азиз.
  - Кто же его... кто мог убить такого парня? Кому он сделал плохо? - восклицал Латиф акя.
   Малика опа молча плакала, опустив голову.
  - Теперь это не столь важно, отец... Рафаэля не вернуть, пусть Аллах простит его грехи, - ответил Азиз.
  - Аминь. Пусть покоится с миром, в райских садах Всевышнего, - произнёс Латиф акя, обводя лицо ладонями.
  - Аминь, - прошептала Малика опа, следом обводя лицо руками.
  - Вы ведь собрались, отец? Может нужна наша помощь? - поднимаясь с курпачи, спросил Азиз.
  - Да какая помощь, сынок. Корову сосед просил, ему и продам. А дом... если ты не против, брат матери твоей просит, сам знаешь, её два брата в одном дворе живут, с сыновьями и невестками, много внуков у них. Малика на днях ездила в свой кишлак, попрощаться. Узнав, что мы переезжаем, попросили продать дом им. Что скажешь, Азиз? - спросил Латиф акя, глядя на сына снизу вверх.
   Мумба вставать не спешил, его клонило ко сну и он, прикрывая рот, откровенно зевал.
  - Мумба, сынок? Пошли в дом, там прохладнее, отдохнёшь немного, - ласково хлопая парня по плечу, сказала Малика опа, встав с курпачи.
   Мумба не заставил себя упрашивать, быстро встал и направился за женщиной, оглядываясь на Азиза. Азиз махнул ему рукой, кивая головой. И когда они скрылись, Азиз посмотрел на отца и сел на место.
  - Вроде, сосед хотел... ну, неважно... Отец... продавать дом не нужно, не чужой он нам, дядя родной. Деньги у нас есть, много ещё, на первое время вам хватит. А я буду отправлять вам деньги, я не оставлю вас. Пусть живут в угоду Аллаха. Простите, что осмелился против Вашей воли идти, но так будет правильно. Вы же знаете, как сейчас всем трудно и денег у них нет, тем более на дом, - сказал Азиз, неотрывно глядя в глаза отцу, чтобы понять, злится ли он на него.
  - Ты, как всегда прав, сынок. Благие дела нам зачтутся в мире ином. Инша Алла, всё будет так, как ты говоришь. Только друга твоего очень жалко. Молодой совсем, ему бы жить и жить, - с грустью произнёс Латиф акя.
  - Значит, на то была воля Всевышнего, отец. Вы же это хорошо знаете, сами меня учили, - ответил Азиз.
  - Да, конечно. Мир праху его. Ладно, значит мы завтра уже переезжаем? - меняя тему разговора, спросил Латиф акя.
  - Да, отец, если позволите, я посмотрю, что вы собрали. Лишних вещей не стоит брать, одежду мы купили, Вы знаете. Мебель и всё остальное в доме есть. Личные вещи только возьмите и кое-что из посуды. Постельное бельё ещё купить надо и новые скатерти, а так, в доме всё есть. Пусть остаётся, может родственникам понадобится. Но подушки, курпачи и одеяла мы заберём, - сказал Азиз, хотя и зная, что в его доме вещи давно постарели.
   Ни ковров, ни занавесок, ни прочего, брать с собой он не хотел. А постельное бельё... да им в кишлаке и не пользовались. Стёганные курпачи служили матрасами, зимой накрывались стёгаными одеялами и в год один раз, всё пороли и стирали. Потом заново стегали.
  - Хорошо. Утром в кишлак к Батыру съездить надо, пусть уже завтра и переезжают сюда. Не знаю, который из братьев переедет, скорее всего старший, Бабур, с семьёй. Младший, по нашим обычаям, в доме отца должен оставаться, - сказал Латиф акя.
  - Всё равно. Утром пусть Саид съездит до дяди, - ответил Азиз, имея ввиду своего брата.
  - Хорошо, как скажешь. Ты бы тоже отдохнул, Азиз, устал с дороги. Иди, полежи. Работы практически нет, - сказал Латиф акя, подумав, что Азиз сейчас начнёт перебирать собранные вещи и многое отложит, чтобы оставить и не забирать с собой. Азиз понял отца.
  - Я не устал. Лучше пойдёмте, посмотрим, что вы собрали, - ответил он, поднимаясь с места и выходя во двор.
   Они вместе подошли к огромным узлам, но разворачивать их Азиз не стал, он просто слегка открывал край старой скатерти и перебирая, смотрел, что в них.
  - Кур и петухов, утром перевяжем и положим на борт машины. Лапы перевязать им крепко надо, до Ташкента путь не близкий. Жара, не подохли бы, - деловито говорил Азиз, словно всю жизнь занимался перевозкой птиц на дальние расстояния.
  - Хорошо, я мешок пшеницы с кукурузой купил, да и своя кукуруза подоспела, ребята собрали. Где бы я в Ташкенте искал корм для кур? - сказал Латиф акя, проходя в сторону летней кухни.
  - На базарах продают и пшеницу, и кукурузу, от овощей кожура, сухой хлеб замачивать можно. Давайте, мешок к воротам перенесу я, - сказал Азиз, поднимая мешок.
  - Я помогу, тяжёлый мешок, пятьдесят килограмм, - хватаясь за другой конец мешка, сказал Латиф акя.
  - Я сам, прошу Вас, я не позволю Вам поднимать тяжесть, отец, - поднимая перед собой мешок, сказал Азиз.
   Латиф акя с улыбкой отошёл, пропуская сына. В доме были собраны два старых ковра, четыре паласа, хантахта, посуда. Азиз взял только хантахту, в доме Софочки хантахты не было и перенёс посуду.
  - Саид? Ковры и паласы постели на место. Утром к дяде Бобуру поедешь, скажешь, что они могут переезжать сюда, - позвав брата, сказал Азиз.
  - Азиз? Сынок? Но ковры эти, ещё от деда моего остались. Может хотя бы эти два ковра мы заберём? - с тоской в глазах, спросил Латиф акя. 
  - Почему Вы меня спрашиваете, отец? Вы вправе делать всё, что считаете нужным, - Азизу стало неловко.
  - Саид? Сынок? Перенеси эти два ковра к остальным вещам, - сказал Латиф акя младшему сыну.
   Малика опа хлопотала на кухне, готовя машхурду, как просил Азиз. Она попросила дочь нарвать в огороде райхон, промыть душистые листья и мелко нарезать. Мумба уснул и его никто не беспокоил, правда мухи досаждали, но кажется, к ним парень был привычным. К ужину, Азиз разбудил друга.
  - Вставай, соня! Ты что, спать приехал? Есть пошли, всё тебя ждут, - хлопая друга по плечу, сказал Азиз.
   Мумба, вытянув руки над головой и сжав кулаки, сладко потянулся и сел.
  - Я Рафа во сне видел... как живого, - произнёс Мумба, медленно поднимаясь.
  - Пусть покоится с миром, Мумба. Мы с тобой не хотели, чтобы с ним такое произошло. Пошли, не нужно заставлять ждать моих родителей, - сказал Азиз, выходя из комнаты и направляясь на открытую террасу, где за хантахтой собралась вся семья.
   Ели с большим аппетитом, потом сидели, облокотившись о стену и подушки и тихо разговаривали.
  - Мне бы работу найти, Азиз. Нам жить на что-то нужно. До пенсии далеко, - сказал Латиф акя.
  - Я думал об этом, отец. Недалеко школа есть и детский сад. Можно поговорить насчёт работы сторожа или дворника. Всё лучше, чем дома сидеть. Еще есть хореографическое училище, театральный институт, музей прикладного искусства, все эти учреждения находятся неподалёку. Вместе сходим и поговорим, надеюсь, в одном из этих учреждений, работа найдётся, - сказал Азиз.
  - Тебе с другом, где постелить, сынок? - прервала разговор мужчин Малика опа.