За две недел до конца загранкомандировки

      Близится и конец нашей командировки. Наташа улетела раньше нас на неделю. Роберт накануне уехал в Ходейду. Мы договорились, что я останусь, чтобы проводить Наташу.
      В тот вторник я головы не могла поднять, работая за стойкой в  санском аэропорту. Была полная загрузка самолета. Наспех попрощалась с Наташей. И вот во время оформления багажа, меня немного качнуло, я не поняла, оглянулась и увидела, что пассажиры в зале и представители  других авиакомпаний как-то странно себя ведут.
     - Что происходит? - спросила я Характерова, который в этот момент подошел к стойке.
     - Землетрясение. Поторопись, - на ходу ответил мне мой начальник и убежал, как обычно, на поле  к самолету.
      Кто -то из пассажиров, кажется это был студент-араб объяснил мне, что эпицентр в районе Таиза, что вулкан 700 лет дремал и вот проснулся. Перед глазами мелькнула картина Брюллова знакомая мне с детства. У моей тёти Тани она висела над пианино. И каждый раз на уроке музыки, я смотрела на эту жуткую картину. Я разглядывала её из урока в урок. Вот она всплыла перед глазами.
     - Эпицентр в Таизе? - 700 лет спал? - А как далеко Таиз от Ходейды? И горная дорога в Сану не пострадает?- допытывалась я у арабов.
     - Аллах знает, - услышала я и ужаснулась. Как же Роберт доберется до Саны?!
     Отправив самолет, Характеров отвез меня домой, сказал, что сам пошлет факс, а мне велел отдохнуть, так как на утро он приедет за мной.
      - Выспись, будет трудный день, - сказал он, высадив меня у ворот дома.
      Не успела я войти во двор, как меня окружили наши женщины, о чем спрашивали - не помню. Я поднялась домой, приняла душ. Потом ходила из угла в угол, натыкаясь на наши упакованные коробки. Зашла в пустую Наташину комнату, вернулась в холл и села на диванчик. Тишина. Все мысли о Роберте. Под окнами слышу голоса. Соседи вышли во двор. Оставаться в одиночестве в пустой квартире стало невыносимо. Я спустилась вниз. Ира в обнимку с новеньким магнитофоном стояла в тени гаража.
     - Ты что так вышла, возьми документы хотя бы?!
     - Зачем?
     - Шеф сказал, чтобы подготовили самое ценное и документы и вышли во двор. - Вот, я новенький маг взяла.
     - Я возьму все,- заявила подошедшая Гюля, - Столько лет работали, чтобы тут оставить?! Нас четверо! Имеем право.
     - О чем это они?- подумала я. -Что вещи?! Мне бы Роберта дождаться.
     Я ничего не сказала и вернулась в дом. Села на наш любимый диванчик. Оставаться во дворе и слушать возбужденные речи не было сил. Часов в восемь советник собрал всех и сообщил о завтрашней эвакуации. Просил двери держать открытыми. Назначил дежурство у аппарата. Сказал, что из Москвы направляются два самолета и утром улетят в первую очередь женщины и дети. Кто-то возмутился, что придется оставить нажитое.  Я спросила, а как же те, кто в Ходейде или  на заводе в Баджиле. Кто их эвакуирует?  Он не знал. А мог бы поинтересоваться в Посольстве.
       Где-то в одиннадцатом часу я спустилась во двор и, увидав свет в кабинете советника, пошла к нему и сказала, что я останусь до приезда Роберта. В конце концов я нужна в Представительстве Аэрофлота. Советник позвонил Характерову и передал мне трубку.
     - Александр Михайлович,  миленький,- заревела я, -помогите мне остаться, я буду работать, пока Роберт не приедет из Ходейды. Вы же знаете нам нельзя расставаться.
     - Успокойся, я поговорю в Посольстве.
     Ночь прошла без сна. На рассвете я услышала, как к воротам подъехала машина. Я узнала визг колес представительской Мазды. Значит за мной, значит я дождусь Роберта! И я радостная полетела вниз.
      В аэропорту народу было больше, чем накануне. В зале стоял гул. Представительства разных стран оформляли пассажиров. Нам выделили стойку где- то в левом конце зала. Была среда, и это был не наш день. Но дополнительные самолеты из Москвы прибыли на рассвете. Как только нам выделили стойку, ко мне подошел консул и предупредил, чтобы я оформляла у каждого пассажира весь его багаж, но предупреждала, что в самолет они могут взять не больше 30кг. Остальной багаж получат в Москве через неделю. Через минуту примчался весь зеленый Характеров и бросил мне на стойку огромную кипу зеленных бирок для ручной клади и умчался, на ходу сказав:. 
     - Ну, девочка, держись тут! Не перепутай, зеленые для 30 кг. Поняла? Знаешь, что говорить. С Богом!
     И убежал на поле к самолету.  Среди пассажиров жены военных молча ставили свои тридцать кг. Получали нужную зеленую бирку. После этого я оформляла остальной багаж, и пассажиры шли в зал ожидания. Среди гражданских попались шумные, и среди них  были мужчины. Возмущались, кто-то совал мне реалы, прося оформить и вторую коробку как ручную кладь.
     - Держите себя в руках. Вы через пару минут улетаете, а мы остаемся! Ваш багаж я оформляю, вы получите его в Москве через неделю. А сейчас - налегке. Надо чтобы как можно больше людей улетело. Проходят женщины и дети. Будут места, полетят и мужчины.
       Работала я как заведенная. Наконец-то последний пассажир и его багаж был оформлен. Я, собрав документы, отправилась на поле, сопровождая пассажиров к самолету.
     Но подойти к трапу мне не удалось. Меня туда буквально внесли. И на пару с двумя московскими стюардессами мы пытались угомонить пассажиров, которые толкаясь и, мешая друг другу, лезли на трап. Характеров и консул с помощниками с трудом сдерживали толпу мужчин, которые тоже рвались к трапу. Некоторых мужей жены тянули за собой, пытаясь втиснуться в этот поток. Одни кричали, требуя к себе внимания, другие взывали к порядку, дети плакали.
     Наконец, двери захлопнулись, трап убрали, Характеров занял свое место на поле, а консул со своими сотрудниками и я вернулись в помещение аэропорта. Слышно было, как выруливает наш Ил. Я оглянулась и заплакала. «Господи, помоги и нам улететь», - прошептала я.
       Подошел Характеров, обнял меня. И тут я услышала:
      - Надо поесть. Идемте со мной, я угощаю, - сказал консул.
     Я всегда удивлялась и удивляюсь, как это у мужчин никогда не пропадает аппетит?!
     - Спасибо, я не хочу есть. В зале подожду.
     - Идем, идем, - сказал Характеров и подтолкнул меня к лестнице.
      Мы поднялись на второй этаж и вошли в небольшую комнату. В комнате стояли два длинных дивана и низкий длинный стол. Сквозь огромное оконное стекло было видно поле и самолеты. Во второй самолет загружали оставшийся багаж наших пассажиров. Шла посадка на самолет Эйр-Франс, а слева садился шведский самолет SAAB.
      Не успели мы расположиться на диванах, как нам принесли еду. Ели мы йеменское блюдо. Мелко нарезанное мясо, картошка там была, морковь, помидоры, много перца, лука и специи. Горячее, ароматное блюдо внесли на двух огромных подносах, подали много хлеба и зелени. И принесли несколько бутылок колы. Не было ни ложек, ни вилок. Консул, отрезав горбушку, вынул мякоть и ею выкладывал этот соус на тарелки. Ели молча, руками. Было очень вкусно! Только язык сильно горел. Стаканов не было, пришлось пить колу как все из горла.
     - Роберт твой сегодня будет к вечеру. Я справлялся по телефону,- совершенно неожиданно сообщил консул.
     - Спасибо,- сказала я, чуть было не поперхнувшись.
     - Улетите в срок, не переживай.
      Домой меня довез Характеров. По дороге напомнил, что через день мы опять будем работать в аэропорту. Будет эвакуация военных из других районов.
     - Видела, что народ творил сегодня?! - спросил меня Характеров. Следующим самолетом полетят одни военные из отдаленных районов. Может и ты с ними? Багаж весь с собой заберешь.
     - Я без Роберта не полечу! Я дождусь его, вместе и полетим. Дальше мы ехали молча, каждый думал о своем. В доме было пусто.       Советник встретил меня, сказал, чтобы я одна не оставалась в квартире и спустилась в его офис, за окном которого недавно прибывшая секретарь что-то печатала.
     - Попьем кофе,- сказал он и похлопал меня по спине. Я дозвонился, Роберт Михайлович…
     - Что? Что с ним?
     - Все нормально, он в дороге, к пяти будет с нами. Тут мы оба повернули головы к окну и посмотрели  в небо.
      Один за одним в небе шли самолеты. Это помощь летела из разных стран. В самой столице многие здания получили трещины, но сильно пострадали северные районы страны.
     В комнату я так и не поднялась. Обошла наш дом и пошла в сад и там среди миллион роз, которые посадил Роберт, ждала его возвращения.  Сидела в беседке, время от времени ко мне выходила секретарь, и мы грелись на солнышке. О чем говорили – не помню. Даже имени ее не запомнила, она прилетела тем самолетом,  на котором улетела Наташа.  Мы молчали, я прислушивалась к проезжающим мимо ворот машинам и молилась… 
                Наполеон и Шанель №5
       Через шесть дней во вторник я в последний раз поработала за стойкой в аэропорту, оформив и наш багаж. Попрощавшись с Характеровым, мы с Робертом пошли к трапу. Пассажиры вели себя спокойно. В салоне их оказалось не больше сорока. Все остальные места были забиты багажом.
      Я сижу и боюсь посмотреть в иллюминатор. Скорее бы взлететь! Как только взлетели, в салоне запахло спиртным. Нам протянули два больших бокала с коньяком. Я выпила залпом. Кто-то позвал Роберта. Он не на долго оставил меня одну в кресле, а, вернувшись, принес бутылку коньяка. Я спросила его:
     - Если внизу вулкан действует, он может наш самолет задеть?
     - Нет, успокойся, - улыбнувшись мне, сказал Роберт и вновь заполнил мой бокал.- Пей, это французский коньяк.
     Мне никакого дела не было, французский коньяк или какой другой. Я и второй бокал выпила залпом. Сижу и ни в одном глазу, как говорится.  Смотрю в иллюминатор, земли уже не видно, над нами облака. Облака белые. «А,- думаю я свою думу,- значит вулкан до самолета не доберется».  Однако, напряжение не отпускает. Время от времени оглядываюсь. Пассажиры не спят, тихо переговариваются и пьют спиртное. Пьют все!
       - Налей мне еще,- прошу мужа,- в горле от страха все пересохло.
       Остановка в Джибутти. Все выходят, пьяных нет. У нас 30 минут. В знакомом уже нам помещении две двери. Одна ведет в туалет, другая- в маленький Duty freе, где Роберт купил пару бутылок французского коньяка Наполеон и духи Шанель N 5
     - Вот тебе, для успокоения,- смеется Роберт,- раз коньяк не помог,- и протягивает мне небольшой флакон духов.
     Не помню, когда мы откупорили первую бутылку коньяка, но вторая и сейчас стоит. На этой зеленой коробке есть следы  рук Роберта.
     Абсолютное спокойствие вернулось ко мне только в Шереметьево. Остановились мы в гостинице Юность. Я спала день и ночь, пока Роберт оформлял документы в ГКЭСе. Просыпалась, включала телевизор, смотрела все программы, наслаждаясь русской речью. Звонила в Баку. Считала дни, торопила часы, ждала минуты встречи. Муж что-то говорил о работе, о квартире… Впервые наши мысли уносили нас в разные стороны.
      К детям! К ним, к моим родненьким. Старшую уже в школу готовить надо, а младшую надо будет еще завоевывать… И то, что жить отдельно от его мамы мне не светит, так лучше жить в Баку родном, где рядом моя мама, сестра, тётя, друзья, любимый город… Так я думала тогда, в 1983 году. И в страшном сне не могло присниться то, что через пять –шесть лет произошло с нами.
     Если бы…  если бы все можно было бы открутить назад… Увы.
У судьбы были другие планы на нас счет.