Приключения Айсберга. Приключение 3

Айсберг-артист

Подлетая к театру, Айсберг насвистывал себе под нос: «Театр уж полон! Рожи блещут!! Трам-пам-пам-пам-пам-пам-пам-пам!!!»
   Однажды хозяин Айсберга читал вслух «Евгения Онегина», и Айсберг запомнил эти слова наизусть. Правда, там было сказано «ложи», а не «рожи», но ему запомнилось так.
   В театре уже собрались все участники концерта, они рассаживались на сцене. Стоял за своим пюпитром и дирижёр: маленький бледный старичок с седой бородкой и в больших круглых очках.
  - Привет! – помахал крылом дирижёру и оркестрантам Айсберг.
  - Добрый вечер, - ответил дирижёр. – С кем могу иметь честь говорить?
  - А вам что, не сказали? Я Маэстро Айсберг! Знаменитый саксофонист и исполнитель народных попугайских песен!
  - Пардон, мсье, но у нас уже есть иметь свой саксофонист, мсье Надоед Надоедович Противнющий .
  - Ну и зачем вам такой противнющий музыкант? Его в тюрьму закатали. Он не придёт. Сегодня я за него!
  - Да что вы говорить! Какой плохой момент!
 - Наоборот, отличный момент! Вот увидите, я совсем не противнющий! Я самый лучший музыкант на свете!
  - А какой вы закончиль учебный заведений? – спросил дирижёр.
  - Ты немец, что ли? – удивился Айсберг. – Я не «закончиль», а закончил очень много всяких заведений! И учебных, и других! Вот ты, например, умеешь делать мороженое «Манго»?
  - Я? О, нет, не умель!
  - Вот видишь. А я сам, своими глазами видел, как оно делается. Я птица опытная!
  - А где же ваш есть саксофон? И как вас есть имя? Как вас представить можно?
  - Можно просто Маэстро Айсберг. Я скромный! А саксофон ты мне дай: я свой дома забыл.
  Дирижёр помахал кому-то рукой. Подбежал молодой человек в чёрном смокинге, ослепительно белой рубашке и с галстуком бабочкой. Дирижёр что-то ему сказал, тот убежал и потом снова явился со сверкающим, как солнце, саксофоном.
  Правда, саксофон был больше самого Айсберга.
   Поэтому его установили на специальной подставке, а рядом поместили ещё один пюпитр для нот и Айсберг уселся прямо на него.
   - А где есть ваше ноты? – поинтересовался дирижёр.
  - Где есть, там тебя нет. Я без нот играю. Я лучший саксофонист в мире! Зачем мне ещё какие-то там ноты?
   В зал уже собирались зрители. Все обратили внимание на Айсберга, торжественно восседавшего посреди оркестра на своём пюпитре, выше всех остальных оркестрантов. Вид у Айсберга был очень гордый, как у настоящего Маэстро.
  Но сидеть просто так Айсбергу было скучно, поэтому он вертелся на месте, как юла, довольно громко напевая при этом:
  - Тум-тум-тум! Пум-пум-пум! Я на солнышке лежу! Я в оркестрике сижу! Всё сижу и сижу!! И на зрителей гляжу!!! Па-дабу-дабу-дабу-да-да-да-да! – и так далее…
  Все оркестранты, зрители и даже дирижёр смотрели на Айсберга с изумлением. Такого музыканта они никогда ещё не видели.
  Но вот на сцену вышел конферансье. Это оказался тот самый молодой человек в смокинге, который принёс Айсбергу саксофон.
  Молодой человек дождался, чтобы в зале стало тихо, и звонким голосом объявил:
   - Вольфганг Амадей Моцарт! Адажио каприччо нон троппо кон мотто си бемоль мажор! Исполняет Большой Академический оркестр под руководством Ганса Шнапса фон Музыкантса. Солист – Маэстро Айсберг, саксофон.
  Сначала, слушая объявление, Айсберг даже клюв открыл и шепнул ближайшему оркестранту:
  - Чего он там тараторит? Монпопо нонпопо! Что это такое?
  Но потом, когда услышал своё имя, гордо распушил перья и с достоинством посмотрел на зрителей и товарищей по оркестру.
  В зале была мёртвая тишина.
  Оркестр взял первые аккорды, и дирижёр махнул палочкой в сторону Айсберга.
  Айсберг прижал саксофон к клюву и сильно  подул в него, нажав крылом сразу почти на все клавиши.
  Саксофон издал такой звук, как воздушный шарик, когда он лопается. В зале засмеялись.
  Дирижёр сердито взглянул на Айсберга и замахал на него палочкой, будто хотел его прогнать.
  Айсберг ещё сильнее подул в саксофон, но почему-то саксофон на этот раз не захотел играть. Айсберг поднатужился и стал дуть изо всех сил, но вместо того, чтобы идти в саксофон, воздух почему-то пошёл в самого Айсберга. И он стал надуваться, как воздушный шарик.
  Вскоре Айсберг поднялся в воздух. В этот момент он стал похож на футбольный мяч.
  У дирижёра глаза на лоб полезли от возмущения. Он шёпотом закричал на Айсберга:
  - Немедленно спускаль вниз музыка играль!
  Но Айсбергу очень понравилось летать. Он схватил саксофон и медленно поплыл над головами восхищённых зрителей. При этом он продолжал дуть в саксофон, который иногда фыркал, как кошка, иногда выл, как голодный волк, иногда гудел, как целый рой пчёл, а иногда кашлял, будто заболел бронхитом.
  Это был великолепный номер!
  Наверное, Айсберг долго бы так летал, но тут барабанщик догадался ударить его барабанной палочкой. Воздух из Айсберга со свистом вышел, и Айсберг грохнулся прямо на головы зрителям.
  Дирижёр схватился за голову и завопил:
   - Это скандаль! Этот хулиган есть сорваль наш один концерт!
  Но Айсберг ему возразил:
  - Чего там сорвал! Смотри, как зрители довольны. Не сорвал, а даже лучше сделал!
  Айсбергу все долго аплодировали.
  Так закончилась первая часть концерта.
  Во второй части концерта Айсберг, уже соло, исполнил несколько народных попугайских песен, например, песню собственного сочинения «Мороженое манго прекрасней всех на свете» (как известно, этот шедевр начинается словами «Мороженое манго прекрасней всех на свете, Его едят и птицы, и взрослые, и дети», а заканчивается так: «Вороны и собаки, коровы и слоны, А также и макаки, и даже колдуны»), а также песню «Австралийские бананчики» и некоторые другие популярные мелодии.
  Так как петь Айсберг не умел, он просто громко орал и летал над головами зрителей.
  Зрители были в диком восторге. Айсберга буквально носили на руках. Ему подарили целую оранжерею цветов и хлопали почти полчаса.
  После этого концерта дирижёр и саксофонист уволились из театра, а Айсберга приняли в театр на штатную должность солиста оркестра и назначили ему пожизненную зарплату: горсть лесных орехов, полбанана и две порции мороженого в день.
  Вскоре Айсберг стал самым популярным артистом этого театра.
  *  *  *
*Текст написан в соавторстве с Василисой Генкиной