Как меняются взгляды или о порнографии

Те из нас, кто чего-то стоит, не уверены ни в чём. Быть безмятежно уверенным может только животное.

 Хулио Кортасар


 В 2015 году я написал миниатюру о порнографии под названием «Hot Girls Wanted или конец эпохи Дон Кихота». Пять лет спустя я написал эту. Чтение научных статей и серьезной литературы, просмотр интервью с порноактрисами и общение с ними, полностью изменили мои взгляды на это социальное явление.

Чему я несказанно рад.   

 
 И тому, кто скажет, что: «Порнография - это не искусство!» - плюньте в его/ее морализаторскую рожу.

 
 Самую большую ошибку, которую совершают люди при просмотре фильмов «для взрослых» - пренебрежение к деталям. Неразумно оценивать мастерски сделанную картину лишь по внешности исполнителей, лавине фрикций и чередованию поз. Разумеется, я не имею в виду терабайты мастурбационного ширпотреба, производимого энтузиастами на домашних конвейерах. А говорю о пикантных изделиях киностудий известных каждому любителю приобщиться к древнему, как сама цивилизация, желанию изобразить сексуальность человека всеми доступными средствами. И я твердо убежден, что истинное удовольствие от жанра начинаешь получать в том случае, когда научишься замечать нюансы, прежде ускользавшие от рассеянного взгляда.
 
 Возьмем, к примеру, сцену с Кирой Торн. Можно довольно быстро снять «напряжение» сконцентрировавшись на хрупкой красоте девушки. Но только полностью погрузившись в разворачивающееся на экране действо, ты обретаешь нечто волшебное. А именно потрясающую возможность проникнуть в реальность, скрытую от равнодушного зрителя. Камера следует за Кирой, а на заднем плане ты видишь неподдельные эмоции на лице одной из участниц съемочного процесса. Смесь удивления, возбуждения, страха, и, возможно, плохо скрываемой неприязни к происходящему. Кира стоит на коленях. И свет из окна, касаясь ее головы словно нимб, превращает беззащитную наготу «блудницы» в невинное очарование флорентийской Липпины. Вот девушка заботливо придерживает волосы Киры. И сверкающая, крупная серьга актрисы, безупречным, заключительным мазком, подчеркивает цветовой контраст между ней и чернокожим партнером.

 Все эти, вроде бы ничего не значащие, мелочи остаются в памяти на долгие годы. Разве не в этом смысл искусства? Чтобы в моменты жизненных неурядиц мы обретали покой в нашем, глубоко запрятанном от посторонних, мирке. Бережно любуясь сокровенными образами. Поэтому точно одержимый я подолгу рассматриваю блики от студийной лампы на блестящих, обильно покрытых маслом для массажа, смуглых телах актеров. Золотистый пояс искусной выделки. Небрежную стрелку на чулке, появившуюся во время группового секса. Туфли на шпильке с яркими пятнами красных подошв, особенно бросающихся в глаза в миссионерской позиции и сотни других, неуловимых для непритязательного вкуса, изысканных штрихов. Ради которых готов кропотливо просеивать мириады кадров сквозь бесконечное сито веб-сайтов. И с азартом неутомимого путешественника, несмотря на законы и ухмылки, я продолжаю прорубать себе дорогу в хаотических джунглях Великого Искусства Выражения Человеческой Страсти. В тайной надежде отыскать одному мне известное Эльдорадо.