Лёля и Миня

Раз пошла такая тема про мышей, расскажу еще одну историю.
Давным-давно у меня была подружка Даша, у которой была подружка Лёля, у которой был любимый Миня.
По Дашиным историям я написала рассказ от Дашиного же имени.
Итак, про Лёлю и Миню.

“Телефон звонил. Я посмотрела на часы - половина первого ночи.
Телефон звонил. Тот, кто слушал эти тоскливые гудки на том конце беспроводного провода, отличался завидным терпением. Я не брала трубку. Я знала - кто. Только один человек способен был позвонить мне в такое время суток - моя подруга Люлёк.
Что бы ни случись, в любое время у меня раздается звонок и тихий умирающий голос спрашивает: “Даша, это ты?”
И я подтверждаю, что это я. Потому что я знаю ее сто лет, с первого класса.

Люлёк недотепа. Она из тех, у кого постоянно убегает молоко, а стиральная машинка устраивает потоп на ровном месте. Она вполне способна поставить варить картошку, открыть воду в ванной и, позабыв про это, приняться вытирать пыль с книг, а потом начать читать, пока не прибегут соседи снизу, которым Люлёк устроила потоп, и соседи сверху, у которых полна кухня дыма от сгоревшей картошки.

Но при всех недостатках у нее два неоспоримых достоинства: она добрая и у нее удивительной красоты глаза. Таких глаз вы не встречали в тысячелетиях: прозрачно-серые в рамке игольчатых ресниц, глядящие прямо в душу. Это не глаза - это икона. Это Кватроченто, оно же Ренессанс. В этих глазах вся скорбь веков, и выражение их не зависит от того, о чем Лёля думает. То ли ее заботят судьбы мира, то ли она решает, что прикупить к пиву - креветок или воблы.

Вообще-то ее имя Елена. Но Еленой ее зовет только мама, АньПетровна, и для учеников она Елена Владимировна, а остальные кличут ее Лёля, Люлёк или Лелец, иногда Полный Лелец, в зависимости от настроения и времени суток.

В половине первого ночи это точно был Полный Лелец.
Я еще целую минуту слушала Чайковского Вальс цветов, но потом сдалась.
Тихий умирающий голос спросил: “Даша, это ты?”
“Нет, не я! - рявкнула я в трубку. - Королева английская! Лёля, твоюжматьчереззабор, ты хоть представляешь, сколько сейчас времени?!”
Лёля длинно и влажно всхлипнула.
“Он ушел…- сказала она. - Сказал, что ему все надоело. Забрал все свои вещи и ушел…”

Ясно. Миня сбежал.
Лёле очень не везет с мужчинами.

У нее от природы потребность заботиться. Неважно, о ком. Инстинкт наседки. В разное время жертвами ее забот оказывались разные люди, но постоянными были ее отец и я.
Меня Лёля без конца записывала в разные кружки и сооружала для меня кошмарной расцветки сарафан, выводя кривые строчки на старой швейной машинке. Отцу гладила рубашки и следила, чтобы он вовремя поел, хотя стряпня ее бывала то недоварена, то пересолена, а на рубашках плавились пуговицы, и педантичный Владимир Саныч слегка морщился от дочерних забот.

Когда она заканчивала школу, ее отец, большой чин местного офицерства, ушел от ее мамы, АньПетровны, к молодой коллеге по работе, которая родила ему сына, и зажил с ними спокойно и счастливо.

Ах, АньПетровна! - женщина авторитетная, корпусная, громогласная, курит тонкие сигареты в мундштуке и даже танк для нее не угроза, а временный затор на дороге.

“Ничего, Елена, - сказала мама, - мы и без него не пропадем. Квартира есть? Есть! Долгов нет? Нет! Не реви, Елена. Квартиру разменяем, выйдешь замуж, буду с внуками нянчиться. Чем не жизнь?”

Но робкая Люлёк совсем сникла. Еще с раннего детства она привыкла прибегать к отцу со всеми своими проблемами, а когда отец оказался вне пределов досягаемости, жилеткой, кладезем мудрости и опорой в жизни осталась одна я.

Владимир Саныч, как человек порядочный, посылал Лёле деньги, но АньПетровна высокомерно отвергала матпомощь: “В подачках не нуждаемся!”. Тогда отец открыл в банке счет на имя дочери и стал класть деньги туда.

После школы Лёля поступила учиться на художника, - рисовала она всегда хорошо, но в результате стала не модным живописцем, а учителем ИЗО. Преподает балбесам вечное в местной школе.

Примерно в это же время АньПетровна решила, что девушке для устройства личной жизни нужна собственная квартира и даже затеяла было размен, но тут на сцену выступила бабушка со стороны отца, Калерия Яковлевна. Новый брак сына она не одобрила, с бывшей невесткой сохранила отличные отношения, внучку обожала и поэтому предложила свой вариант: она переезжает к АньПетровне в трехкомнатную, а свою двухкомнатную, которая ей, одинокой старухе, совсем ни к чему, отдает Лёле. Так моя подруга обрела великолепную двухкомнатную “сталинку” буквально в двух шагах от меня.

 Я к тому времени уже успела выйти замуж и родить сына Степана.
Когда я собиралась в законный брак, Лёля от волнения расхворалась. Ей все казалось, что я стану жертвой брачного афериста, разочаруюсь в жизни и не то кинусь под паровоз, как Анна Каренина, не то утоплюсь, как бедная Лиза.
До сих пор, пять лет спустя, Люлёк не перестала относиться с подозрением к моему мужу, а он посмеивается над ней и зовет ее “твой Врубель”.

Всю обстановку, за исключением памятных вещей, Калерия Яковлевна оставила Лёле, и мы с азартом, пока Степка всласть возился со старыми, еще Лёлиными игрушками, перетаскивали с места на место мебеля.
Обеденный стол со стульями уехал на дачу, сразу освободив пространство. Из-под монументальной кровати был вытащен и отчищен ковер, на поверку оказавшийся настоящим персидским.
Старинные горки извлекли из далеких углов и выставили на обозрение, в горках обнаружились старинные же фарфоровые тарелки и мейсенские безделушки.
Была куплена новая стиральная машина, огромный телевизор и роскошный полукруглый диван (спасибо отцу и банковскому счету), на стенах мы развесили японские каллиграфические свитки (прадед исполнял в Японии дипломатическую миссию) и Лёлины творения, которым я придирчиво дала добро, и квартира стала очаровательным гнездышком.
На взгляд Лёли, не хватало только разбросанных носков.

В кавалерах у Лёли нехватки нет. Мужики легко клюют на ее глаза и возвышенную болтовню об искусстве, но… никого не хватает надолго. В чем проблема - хз.
Вроде умница, вроде красавица, вроде все при всем, а кандидаты в мужья быстро соскучиваются и исчезают, прихватив презенты.

Люлёк по доброте душевной, обретя очередного бойфренда, начинает хлопотать вокруг него, покупать подарки (“Чтобы ты был у меня самый красивый!”), но очередной бойфренд, сложив в чемодан подаренное барахло, уходит, хлопнув дверью, а бедная Люлёк звонит мне и жалуется на несправедливость мира.

Вот и сейчас Люлёк со слезами рассказывала о побеге ее последнего приобретения.

У Лёли в тот день были короткие уроки, посему она решила приготовить курицу в духовке. Подождав пять минут возле плиты и проверив трижды курицу (курица пребывала без изменений), Лёля решила, что успеет принять ванну. С хвоей.
Набуровила горячей воды и залегла с книжкой.
“Что такое ты читала, грамотная моя?” - “Умберто Эко “Имя Розы””.

Лёля себе читала и читала, подбавляя в ванну горячей воды, курица себе жарилась и жарилась, постепенно превращаясь в уголек, дым выползал из квартиры на лестничную клетку, пока кто-то особо нервный не крикнул “Пожар!”.

Если население многоквартирного дома и боится чего-нибудь больше, чем пожара, то я таких вещей не знаю.
Соседи вызвали пожарную бригаду. Самые предусмотрительные уже начали вытаскивать добро из квартир, когда Миня вернулся после работы и застал на площадке соседей в полном составе и пожарных в оранжевых комбинезонах. Короткая немая сцена и вопль: “Ключи есть? Открывай, твою мать!!”

Из открытых дверей вывалилось облако дыма, а в дверь ввалились пожарные и Миня с соседями.
Когда перепуганная Люлёк выскочила из ванны в одном полотенце, то застала их всех в кухне, где Миня перебрасывал с руки на руку обугленную курицу.
Тысяча извинений соседям, материальная компенсация пожарным,  грозящимся штрафом за ложный вызов, умильное заглядывание в глаза мрачному Мине, тарелка бутербродов как трубка мира.
Миня съел бутерброды, полежал на диване, а потом решительно встал, собрал свои вещи, не забыв подарки, объявил, что они с Лёлей разные люди, и ушел, положив ключи на полочку.
Помертвевшая Люлёк сначала рыдала, а потом решила позвонить мне. Полный Лелец.

Утром я еле разлепила глаза. Одной рукой варила кашу сыну Степану и псу Борису, с одинаково выжидающими мордами глядящими на меня, второй готовила завтрак мужу с ночной, затылком следила за временем, успевая прихлебывать кофе и краситься.
Время поджимало. Стёпка еще возил ложкой в каше, а Борис уже управился со своей и караулил входную дверь, намекая, что время для прогулки.
“Мне некогда! Хозяин с тобой погуляет, а я и так опаздываю!”
Я похватала все необходимое и помчалась.
Забросив сына в сад, на работу прилетела в последний момент, как обычно, с вываленным языком, дежурно повеселив наш дружный женский коллектив.

На обеденном перерыве привлекла общее внимание вопросом: “Какое животное можно подарить интеллигентной женщине, если кошка и собака исключаются?”
Кошка для Лёли слишком независима, а с собакой придется гулять мне - у Люлька смены.

“Подари своей подруге песчаную мышку, - сказала одна из сотрудниц, - никаких хлопот и прелесть что такое. У меня есть молодые, хочешь?”

И после работы я отправилась смотреть мышку.

Мышка и в самом деле оказалась прелесть что такое - похожа на тушканчика, белый животик и хвостик с кисточкой. Из кучки спящих мышек коллега достала за хвост одну и водворила ее в банку, остальные прыснули в разные стороны.

В зоомагазине мне продали клетку, поилку, пакет с кормом и вдобавок кучу советов по уходу.
Нагруженная всем этим добром, я приплелась домой.

Стёпка пришел в восторг от клетки с мышкой, от поилки и от корма, решил, что это для него.
“У тебя хомяк есть, - попыталась я урезонить ребенка, - а это давай подарим тете Лёле? У нее совсем-совсем никого, даже хомяка”.
Степан обдумал предложение и было выдвинул альтернативу - подарить тете старого хомяка, а новую мышку оставить ему, - но мы его в конце концов уговорили.

Я позвонила Люльку: “Ты во сколько дома будешь?” - “Через час.” - “Я зайду.” - “Тогда я куплю вина и сыра”.

Через час я собрала клетку, поилку, корм и мышь.
“К своему Врубелю пойдешь? - ехидно поинтересовался муж. - Там опять трагедия?”

Я велела им собаку сладким не кормить, хомяка не тискать и вовремя ложиться спать - и отбыла.

Мы пили вино с сыром и виноградом, Люлёк завороженно рассматривала бегающую по клетке мышь.
“Это мальчик или девочка?” - “Мальчик.” - “Я назову его Миня…”
Я содрогнулась, но ничего не сказала.

Содрогалась я зря. Обретя своего персонального Миню, который никуда от нее деться не мог, которого можно было кормить, поить, умиляться, восхищаться, обожать и окружать заботой, Лёля совершенно переменилась.
Теперь она мне звонила только, чтобы радостно рассказать, как аппетитно Миня покушал, как необыкновенно красиво он чистит свою рыжеватую шубу, какой изящный изгиб у его хвоста с кисточкой, как выразителен взгляд его раскосых черных глаз.
Я ожидала, что вскоре начнутся рассказы, как Миня научился читать, писать и рисовать.

Вечером, месяца через три, когда муж ушел в ночную, а мы со Степаном собирались ложиться спать и переодевались в пижаму, зазвонил телефон.

Помогая сыну натягивать пижамные штаны, я прижала телефон ухом и пропыхтела: “Лёля, мы спать ложимся, мне некогда, я потом перезвоню”.
Трубка помолчала и интеллигентным голосом сказала: “Можно позвать Дарью?”
Я чуть трубку не уронила. “Это кто?” - “Я бы хотел поговорить с Дарьей”. - “Ну я Дарья, - сказала я от неожиданности грубо. - А вы кто?”

Трубка опять помолчала. Я знаками велела Стёпке ложиться и укрываться. Он показал мне книжку со сказками, я покивала, знаками же объясняя “Да-да, сейчас”.
Трубка вздохнула: “Я вам звоню по просьбе Елены Владимировны…”
“Кого?” - спросила я обалдело.
“Елены Владимировны. Я так понимаю, что вы с ней подруги”, - голос был терпелив.
“Не знаю никакой Елены Владимировны… - хотела было сказать я, но вовремя сообразила, что речь идет о Люльке. - Ах, Лю… Конечно, разумеется, Елена Владимировна”. - “Я ее сосед, меня зовут Денис. Елена Владимировна просит вас прийти к ней как можно скорее”.
Так, вечер перестает быть томным. У меня вдруг ослабли колени. Я сползла по стенке.
“Боже мой, что случилось с этой несчастной? Почему она мне не позвонила сама? Она жива? У нее все живы? Никто не умер?”
Трубка от такого вороха вопросов, похоже, немного растерялась. Взяв паузу, трубка расставила приоритеты и стала отвечать по порядку: “Я не знаю, что случилось. Позвонить она не может, у нее не работает телефон. Сама она вполне жива. Все ли у нее живы, я не в курсе. Почему бы вам не зайти к ней и не спросить? Боюсь, она была не совсем адекватна…”

Ужас-ужас-ужас.
Пробормотав извинения, я отключила соседа Дениса и набрала Люлькин номер. Не отвечал ни мобильный, ни домашний.

Боже мой, что там такое произошло?
Я заметалась. С кем же я оставлю ребенка? Я заглянула в спальню.
Степан уснул, нахмурившись, прижав к животу непрочитанные сказки, рядом с ним устроился Борис. Борис открыл один глаз и деликатно постучал хвостом: “Я знаю, ты мне не разрешаешь лежать на кровати, но посмотри, как нам уютно и безопасно. Неужели ты меня выгонишь?”
Дальше ясно просматривалось слово “змея”.
“Непременно выгоню, - пообещала я, - вот только вернусь. А пока черт с вами, спите”.

Ключи, телефон, переодеваться некогда - плевать, сойдет за спортивный костюм, - куртка. Бегу.

Я даже не успела позвонить - дверь распахнулась так внезапно, что чуть не дала мне по лбу.

Люлёк была страшна. Опухшее лицо и перекошенный рот. У меня опять ослабли колени.
Люлёк схватила меня за руку и втянула в квартиру.
“Лёля, кто умер? АньПетровна, бабушка, отец?”
Лёля мотала головой и пыталась что-то сказать, но не могла. Я потрясла ее за плечи: ”Лёля!!!”
Люлёк провыла: “Миняаааа…” - “Умер?” - “Убежаааал!”

Я не сразу догадалась, что речь идет не о давно сбежавшем любовнике, а о песчаной мыши.
Только когда Люлёк простерла трагическим жестом руку в сторону пустой клетки, до меня дошло. Полный Лелец.

“Лёля, хореемтебяполбучерезамфибрахий! Ты меня до смерти перепугала! Я думала, кто-то умер, а у тебя просто мышь сбежала. Так мы ее поймаем и все”.
“Ка-ак мы его пой-маем?” - заикаясь от горя, спросила Люлёк.
“Где он?”
Люлёк дрожащим пальцем указала на угловую тумбу с телевизором.

Пока мы затыкали одеялом щели под дверью - мало ли, мышь просочится, - Лёля рассказала, что произошло.
Она выпустила Миню погулять по столу и отвлеклась “на секундочку”, Миня, не будь дурак, спрыгнул со стола и ушел в свободный полет.

В этот момент из-под тумбы выглянула усатая мордочка, потаращилась на нас и снова спряталась.
“Вон он!” - взвизгнула Лёля.

Мы стали двигать тумбу.
Тумбу мы сдвинули, но мышь прошмыгнула вдоль стены и исчезла под шкафом-буфетом из массивного дуба. В свое время, чтобы переместить этот буфет, нам понадобилась помощь моего мужа и его двоих приятелей, даже думать нечего, чтобы могли сами стронуть его с места.
Все, что мы могли сделать, - заткнуть периметр покрывалами, отрезая Мине отходные пути.

“Почему у тебя телефон не отвечает?” - “Я его на работе забыла”. - “А домашний?” - “Миня провод перегрыз”. - “Охренеть. А что это за сосед?” - “Какой сосед?” - “Который мне звонил”. - “Не знаю, он недавно переехал, мне больше некого было попросить”.

Я вздохнула. Ну что ж, сосед Денис, на свою голову ты сюда переехал.
“Где он живет?” - “Кто?” - “Да сосед твой! Денис”. - “Дверь направо.”

Я встала. Приказала Лёле держать оборону и вышла на лестничную клетку.
Возле двери помешкала, не донеся палец до кнопки звонка. А что я скажу? А если у этого соседа есть жена? А как я буду выглядеть в пижаме на пороге у чужого мужчины?
Я зажмурилась и заставила себя думать, что у меня ребенок дома один спит. Пока спит. А если он проснется? Прости меня, Денис, у меня нет выхода.

На мой звонок открыл невысокий худощавый молодой человек в очках. Вид у него был недовольный.

Он ждал, что я скажу, а я не знала, с чего начать.
“Здравствуйте, - наконец сказала я. - Я Дарья, подруга Лю…, Елены Владимировны, вы мне звонили”.
“Здравствуйте, Дарья, - отвечал Денис. - Как Елена Владимировна? Нашелся ее ребенок? Миня, кажется?”

Ребенок, едритьтвоюналево.
“Он нашелся, только не совсем”, - сказала я, чувствуя себя идиоткой.
“Не совсем, это как? Частично?” - поинтересовался сосед.
Понимая, что диалог может затянуться, я зашла с козырей:
“Нам нужна ваша помощь, Денис. Вы способны помочь двум слабым женщинам, не задавая лишних вопросов?”
Денис посмотрел на меня с интересом.
“Без лишних вопросов? Надеюсь, вы не собрались прятать труп с моей помощью?”
“Ну что вы, Денис, труп мы можем спрятать самостоятельно, - уверила я его. - Нам нужно отодвинуть шкаф. Миня залез под шкаф, а шкаф очень тяжелый.”
Денис вышел и закрыл за собой свою дверь. Жестом предложив мне пройти первой, он спросил серьезно: “А что Миня делает под шкафом, у него там гнездо?”

Лёля наверняка подслушивала под дверью и распахнула ее мгновенно, опять чуть не дав мне по лбу.
Уклонившись, я обернулась и предложила: “Проходите, Денис”.

Уяснив диспозицию, Денис объяснил нам, где встать и как толкать. Мы налегли, поднатужились, и тяжелый буфет стронулся с места.
Потом мы еще толкали одеяла, загоняя мышь в ловушку, а Миня пытался перепрыгнуть через баррикады и отстоять свободу.
В конце концов, я пролезла в пространство между шкафом и стеной и поймала Миню за хвост с кисточкой.
“На, - сказала я, вручая Лёле мышь, - сажай его в клетку, бога ради, и больше не выпускай”.

Оказавшись дома, Миня преспокойно попил водички, наелся, свернулся клубочком и уснул.
Лёля благоговейно смотрела на него.
Только теперь я вспомнила про соседа. Он стоял, держа в охапке одеяла и смотрел на нас, как на городских сумасшедших - не опасны, но хлопот много.

“У меня там Степан один, - сказала я Лёле, - я пошла. А ты бы предложила Денису чаю или кофе”.
“Хотите чаю, Денис? - светски поинтересовалась Люлёк. - У меня есть замечательно вкусное печенье”.
“Спасибо, хочу, - серьезно ответил Денис. - Я очень люблю печенье в это время суток”.

Придя домой, я первым делом выключила телефон.”

Эта сказка закончилась свадьбой, как все хорошие, добрые сказки.
Все нашли свое счастье, даже Миня: ему подыскали славную невесту и теперь поколение песчанок исправно пополняется, а Лёля пристраивает их потомство по знакомым.
И всем хорошо.