Кто кого листает

Кажется, что книги молчат. Но они непрерывно разговаривают.
Стоит открыть ее, как в голове звучит голос. Даже когда ты ставишь книгу на полку, этот голос все равно звучит. Теперь книга твой собеседник, пока не дочитаешь эту и не начнешь другую.
Но они и между собой разговаривают. Если прислушаться, много чего можно услышать.
Большая красивая книга демонстрирует свои иллюстрации и гордо говорит:
– У любого содержания должна быть форма!
Философская книга замечает:
– Наоборот, у формы должно быть содержание.
Юмористический сборник ухмыляется:
– Особенно если форма красивая, а содержание достойное.
Некоторые книги бормочут что-то про себя, будто письма пишут. Они не знают, что они книги. А персонажи понятия не имеют, что они персонажи. Интересно, кем они считают людей? Уж не воображают ли книги, что снимают нас с полки, листают и потом ставят обратно?
…

А жизнь что, она идет. Событий всяких много, но ничего не меняется. Разве что бензин дорожает. А пассажиры за извоз платить дороже не хотят. Да разве один бензин? Зина недавно звонила, жаловалась, что мясо тоже того, не по карману. Но им там, в «Собачьем сердце», хорошо. Филипп Филиппович продолжает оперировать, зарабатывает прилично. А тут? Для Остапа Ибрагимыча у меня, конечно, такси всегда свободен, однако кушать-то хочется. Особенно аппетит разыгрывается, когда читаешь письмо от Товстогубов. Они звонить не любят, пишут. Как начнет Пульхерия Ивановна перечислять, чем кормила своего Афанасия Ивановича! «А на второе у нас, любезнейший Адам Казимирович, было...» Нет, не буду вспоминать. И приглашает в гости. В «Старосветские помещики» визу дают, но ехать не очень интересно. А куда хочется, туда за визой очередь. Так еще вопрос, дадут ли? Говорят, в «Детях капитана Гранта» есть на что посмотреть. И в «Трех мушкетерах» тоже. Но туда все хотят. Жизнь, жизнь. Много нас, на всех счастья не хватает. И всё идет по заданной колее. Иногда так грустно становится! Но когда звонит Евгений, я встряхиваюсь. Его ирония как-то бодрит. Что вы киснете, милейший Козлевич, говорит он. Вы ж не кисейная барышня. Так устроен мир, говорит он. И мы с Онегиным с удовольствием рассуждаем о мироустройстве. Даже смеемся над ним. Жизнь скучна, соглашаемся мы, и плохо придумана. Я замечаю, что если бы нас кто-то придумал, то постарался бы сделать это позанимательней. Да уж, вторит Евгений, если б нас придумали, но увы. Мне хочется пофантазировать: если б мы были литературные персонажи, взяли бы себе автора с какой-нибудь красивой фамилией. Да какой же? – смеется г-н Онегин. – Пушкин, что ли? Ну всё, пора мне ехать. Пассажиров нет, поищу новый маслопроводный шланг. Подаренный Бендером совсем прохудился.