Сердце

Будь на моем пути то горячий песчаный ветер, острый и сухой, или же снежная буря, обжигающая мокрым холодом, я бы не посмел остановиться. Этот путь — единственное, что было у меня, не будь его, я бы умер. Ноги мои давно уже одеревенели, перестали быть плотью и кровью, спина моя стала каменной, а душа скрылась так глубоко под рёбрами, сжалась в крохотный комок, почти исчезла и перестала напоминать о себе. Вперёд, вперёд. Шаги по мокрой, развезенной грязью, или покрытой глубокими сугробами, или усыпанной цветами дороге, всегда оставляли следы, которые никогда не исчезнут.
Я обойду все твои города, Госпожа. Я разрушу их, сравняю с землёй, из которой они когда-то вышли. Ты забрала у меня сердце и спрятала, я заберу у тебя веру твоих людей. Я заберу твоих людей.
Я соберу все частицы твоего сердца, спрятанные в этих городах, и оставлю их себе. Это будет справедливой платой за твои деяния. И ты не сможешь меня оставить.
Бронзовая птица, поющая песни металла и холода, или же прекрасная Госпожа с волосами цвета пустыни, в платье цвета воды, и руками, нежными, как воздух. Я пойду за тобой в никуда. Я пойду за тобой в никогда. Я стану твоим ключом и твоей дверью. Стану твоей жизнью и твоей смертью. Стану твоим, как ты и хотела, но взамен и ты станешь моей. И мы уйдём вместе.
Первый город был соткан из горячих жёлтых камней, обожжен огнём и высотой своей стремился в небо. Люди в нем были черны, как вороны, и носили одежды белые, как меловые горы. Они рисовали на телах и пили кровь животных, вознося хвалы своей богине, а бессмертный король их носил в своём ожерелье костяную бусину — первую часть твоего сердца.
Второй город был прозрачен, как вода, стены его были хрустальными, а люди в нем были белыми и худыми, с печальным лицами и тонкими пальцами, дергавшими струны арф. Вечно цветущие ялоневые сады окружали ледяные стены, скрывая их наготу от мира, а бело-розовые лепестки облетали весь мир. Прозрачный, как слеза, камень сиял на кольце королевы, и это тоже было частью твоего сердца.
Третий город был так высоко над землёй, что даже птицы не могли долететь до него. Стены его охраняли горные вершины, мрачные и молчаливые, а люди, что жили в нем, носили оперенье. Холод на такой высоте был густым и плотным, его можно было трогать рукой — он и был городскими стенами. Я трогал. Я был там и нашёл третью часть — россыпь хрусталя на платье юной принцессы.
Четвёртый город был глубоко под водой. Водоросли и моллюски оплетали дома, рыбы плавали по нему, как птицы плавают по воздуху, и так же перелетали с коралла на коралл. Люди, вопреки рассказам, не имели рыбьих хвостов, а ещё не имели носа и ушей, а кожей их была переливающаяся чешуя. Я долго не знал, где искать предпоследнюю, четвертую часть, но оказалось, что её –крохотную жемчужину, выпавшую из короны, — случайно съела юркая рыбешка.
Пятый и последний город я искал дольше всех. Это был город кочевников, у него не было стен и границ. Домами в нем были юрты из меха и шёлка, а низкорослые крепкие люди, живущие там, проводили дни и ночи в седле чёрных и гладких виверн, бьющих хвостами гладкий ковёр из ковыля. Бронзовые птицы срывались с рук жителей, сбрасывая на землю сияющие перья, и указывали новый путь своему городу, и великий шаман, в чьём посохе была последняя часть твоего сердца, переносил по воздуху дома, вместе с женщинами и детьми.
Твоё сердце теперь у меня.