Театральные истории

                ***
Первую театральную байку я услышал в детстве от моей мамы, которая ещё учась в балетной школе, участвовала в спектаклях театра оперы и балета в Нижнем Новгороде. В общем, это даже и не байка, а реальный смешной случай, происшедший на сцене во время спектакля. Название оперы я не помню, но суть  была в том, что герой, возвратясь из дальних странствий, преподносит к ногам своей возлюбленной всякие заморские диковинные дары. Вернее даже так – он исполняет арию, а подносы с дарами несут девочки-балерины, загримированные под арапчат, и складывают их у ног принцессы (княгини, герцогини…- возможны варианты). Спускаясь по ступенькам, один арапчонок теряет равновесие, и бутафорские деревянные фрукты начинают с грохотом прыгать по деревянной сцене. Это вызывает цепную реакцию и всё это скачет, выскользнув у всех двенадцати арапчат, а часть деревянных сюрпризов падает в оркестровую яму на головы музыкантов, вызывая несанкционированные звуки инструментов и крики музыкантов. Но всё это цветочки! Принц (граф/князь/герцог – по вкусу) просто не может петь и, забыв про своё знатное происхождение, как простой обыватель ржёт вместе с захлебывающейся от смеха  публикой.

                ***
В любом театре, как известно, есть должность пожарника.  Пожарниками на Руси, вообще-то, погорельцев называли, а тех, кто пожары тушит – тех пожарными или огнеборцами.  Был такой и в оперном театре в Екатеринбурге.
Пожары он не тушил, потому как их не было, и все называли его пожарником.  Артистов он страшно не любил! И режиссеров всяких не любил. И осветителей,  и рабочих сцены… А уж кто бы знал, как он не любил музыкантов!  Ведь пьют же! И курят, мерзавцы!  Когда распивают вторую, то бычки обычно в первую запихивают, а когда первую, то норовят ведь об пол тушить! А артисты тоже – им же петь выходить на сцену через минуту, а они курят в кулисах – до беды недалеко! В общем, пожарник наш боролся с нарушителями дисциплины всеми доступными средствами. Во время спектакля он по театру километры наматывал. Народ от него шарахался, как черт от ладана. И вот однажды в самом начале спектакля спускается он ниже сцены, туда, где вход в оркестровую яму. Оркестр играет увертюру. Дверь в яму открыта, а с внешней стороны сидит какой-то дядя с огромным барабаном и колотушкой в руке. Размахивается дядя и ба-бах в барабан!      
-  Ты что тут делаешь, вредитель? Там спектакль идет, а ты…
Здесь стоит отметить, что до  наступления всяких сокращений, полный состав оркестра в яму не помещался, поэтому большой барабан ввиду его соответствующих размеров расположили за дверью. Барабанщик же в оркестр был принят недавно, и наш поборник дисциплины в лицо его не знал.
Вопрос пожарника не остался неотвеченным, и послан он был обладателем колотушки во вполне конкретное место. Ну не было у него времени что-то разъяснять, так как смотрел он в ноты с целью не пропустить коронное место увертюры – соло на большом барабане. Мечтал он об этом моменте, готовился и предвкушал восторг и овации публики. Не случилось. В кульминационный момент музыканты увидели за дверью «скрещенье рук, скрещенье ног, судьбы скрещенье» - за обладание колотушкой боролись барабанщик с пожарником. Соло на большом барабане пришлось играть на малом барабане музыканту оркестра и моему знакомому, который и рассказал мне эту историю.


                ***
«Камень, лежащий на дороге, может иметь самые
                лучшие намерения, но всё-таки его надо убрать…»
                Этель Лилиан Войнич

 Не знаю, есть ли сейчас в репертуаре Свердловского академического театра драмы спектакль «Овод» по одноименному роману Войнич. Вот ещё одна загадка – театр в Екатеринбурге, но по-прежнему Свердловский. Впрочем, как и область. Но история эта произошла тогда, когда и Екатеринбург был ещё Свердловском.
Обычная, в общем, постановка. Сюжет известен с детства. Идёт финальная сцена спектакля – расстрел Овода. Он прикован цепями к огромному валуну. Расстрельным взводом командует капитан, который зачитывает приговор Военного суда. Солдаты вскидывают ружья  и… 
Вот здесь следует немного отступить. Есть в театре такая должность, как оформитель звуков. Сейчас, уверен, всё это делают с помощью компьютера – тысячи каких хотите звуков.  А раньше  оформитель звуков все эти звуки извлекал сам – и топот копыт, и ветер, и гром, и выстрелы.
И вот этот самый оформитель звуков после команды  «Товсь!» шепчет капитану: «Вася, я не готов».  Вася, то есть капитан, командует: «Отставить». Обходит строй солдат, проверяет ружья, ещё как-то старается потянуть время, а дальше опять : «Товсь!», - на что звуковик : «Вася, я же сказал тебе, я не готов!» Капитан ведёт сцену. Всё зависит только от него, а он уже не знает что делать. Зал уже начинает проявлять к расстрелу повышенное внимание. Вопреки сюжету на сцене появляется  кардинал Монтанелли. А ведь должен появиться уже после выстрелов и лишь услышать предсмертные слова Овода: «Рadre... ваш бог... удовлетворён?» Капитан взбодрился – помощь пришла.  Между тем, солдаты на сцене вели себя просто по-свински  - ну, не можете поддержать своего капитана, так хотя бы не хихикайте! В зале тоже послышались первые смешки. Пока кардинал обнимал Овода (видимо, призывал того не улыбаться),  звуковик видимо что-то там у себя подкрутил. Офицер, глядя на неспособных уже удержаться от смеха солдат, обращаясь к Оводу, вскричал: «Ты мне всех солдат развратил! Я тебя лично расстреляю!». Смеются уже все, включая приговоренного к смерти Овода.  Кардинал стоит спиной к залу, но у него трясутся плечи – и этот тоже ! А ещё народный артист!!! Не до смеха только бедному капитану, страстно возмечтавшему расстрелять уже не Овода, а звуковика - своего приятеля и собутыльника. Он поднимает пистолет и с ненавистью нажимает на спусковой крючок. А выстрела нет!!! Изможденный капитан безысходно смотрит на свой пистолет и в это время раздается долгожданный выстрел! А далее начинает работать система Станиславского – если прозвучал выстрел,  значит кто-нибудь должен упасть. Вася систему учил в театральном, а потому его капитан со всего маху падает на сцену. В зале стоит рёв! Публика неистовствует!  В предсмертных судорогах капитан приподнимается от земли и слабеющей рукой направляет пистолет на вконец распоясовшегося Овода. И тут оформитель звуков не оплошал! Грохнул выстрел, и Овод с перекошенным от смеха лицом застывает в цепях. Умирает и измученный звуковиком капитан.  Спохватившийся кардинал осеняет крестом обоих. Занавес!
Браво!!! Бис! Требования повтора финальной сцены!..
Никогда, ни до, ни после, артисты не получали столько аплодисментов. Безумно жаль, но оформитель звуков на сцену не вышел, а ведь большая часть оваций  по праву принадлежала ему.